Утром ему позвонил Джаспер.
– Эдвард, – друг выдержал паузу, – скажи, если бы во время обращения ты точно представлял, что тебя ждет… ты бы согласился?
– Так… – протянул Эдвард, сразу сообразив, откуда ветер дует, – ты что, собрался обращать Элис Брендон? А она вообще согласна?
Заданный вопрос был очень важным, потому что согласно суровым вампирским законом обращение человека против воли каралось смертью.
– Я не уверен, – в обычно спокойном голосе друга явственно слышалась растерянность, – дело в том, что она не приходит в сознание. Мы забрали ее в Сиэтл. Состояние критическое, у нее обожжено более восьмидесяти процентов кожи. Карлайл говорит, шансов выжить у нее нет. И если не начать обращение прямо сейчас, потом будет поздно.
– Зачем тебе лишняя головная боль? – спросил Эдвард.
– А тебе? – тут же парировал Джаспер.
Эдвард тяжело вздохнул. Его по большому счету не заботила судьба Элис. Но как среагирует Белла, узнав, какую роковую роль он сыграл в судьбе ее подружки? Хотя с какой стати его волнует ее реакция?
И он не стал давать никаких советов, пусть Джаспер сам делает свой выбор. Зато они обсудили дальнейшую стратегию поведения. Друг поведал ему, что забрал Элис из больницы тайком, обставив все таким образом, что от полученных ожогов она скончалась в реанимации. И это было очень кстати, можно было сказать Аро, что именно она убила палача, и даже предоставить в качестве доказательства отобранный у Беллы клинок.
Что он и сделал, позвонив Аро сразу же после разговора с Джаспером. Вампирский король внимательно выслушал его версию, сдержанно похвалил за проявленную сообразительность, и дал три дня срока на поимку убийцы Джеймса. А Эдвард уверил его, что только и делает, что роет носом землю в этом направлении. И оставалось только уповать, что Аро поверил, потому что в другом случае ни Эдварду, ни его пленнице не жить.
После разговора на душе остался нехороший осадок, ведь Аро даже не предложил ему приехать и показать якобы найденный клинок. Но, пораскинув мозгами, Эдвард вспомнил, что Аро как раз срок впадать в спячку, а древним вампирам на восстановление сил требовалось приблизительно двое-трое суток.
Значит, у него в запасе было время. И хотя бы сегодня можно было никуда не бежать, а спокойно насладиться своей пленницей.

Лениво щелкая пультом от телевизора, Эдвард ждал ее пробуждения в гостиной. Надо сказать, что за это время он основательно подготовился, заказал доставку продуктов и еще кое-каких товаров в Интернет-магазине. И теперь огромный двухкамерный холодильник, в котором раньше хранились исключительно пакеты с донорской кровью, был до отказу забит всяческой снедью. Наверное, накупленной еды хватило бы человек на десять, но Эдвард не знал, что именно она ест, и приобретенный им ассортимент отличался многообразием.

Девчонка проснулась уже после полудня. Он слышал, как она поднялась с кровати, проследовала в ванную, долго мылась в душе. И как потом пыталась открыть окна, но ничего у нее не получилось.
Подыматься он не стал, справедливо предположив, что голод и жажда заставят ее выйти из спальни, ведь она не ела практически сутки, если не считать тех двух стаканов виски, выпитых исключительно для согрева.
И не ошибся, вскоре услышал на лестнице легкие шажки. И сделал вид, что не замечает ее, когда она спустилась в гостиную.
На самом деле игнорировать ее довольно трудно. Потому что одета она была всего лишь в его футболку, едва прикрывающую бедра, выставляя на обозрение грациозную стройность длинных ножек. И он прекрасно знал, что под футболкой ничего нет, ее вещи он выкинул, а новые так и не купил, обойдется. В крайнем случае, походит в его, а трусы ей точно не понадобятся.
А вот синяки на запястьях проявились еще сильнее, приобретая темно-фиолетовый оттенок. И заставили снова почувствовать себя монстром, он даже пообещал себе, что больше не будет над ней издеваться.
Босые ножки аккуратно ступали по светлой плитке пола, и остановилась она аккурат между ним и телевизором, заслоняя экран. При этом вызывающе уперев руки в боки. Как же ему нравилось, когда в ее взгляде вот так закипал шоколад.
Он недоуменно вздернул бровь, как будто спрашивал, какого черта ей надо.
– Я хочу есть, – требовательно заявила она, – или голодом морить будешь?
Он ответил ей всего лишь небрежным кивком в сторону холодильника. И сделал вид, что поглощен происходящим на экране.
А сам исподтишка наблюдал, как она, открыв холодильник, наклонилась вперед, и съехавшая вверх футболка открыла прекрасный обзор на аппетитные ягодицы. В голове тут же замелькали соответствующие позе фантазии, но он резко одернул себя, пусть сначала поест, а потом у них будет серьезный разговор. И только после него он отведет душу, воплотив все свои мечты в реальность.
– Какая гадость, – возмущенно фыркнула она, вытащив какую-то яркую баночку, – ты решил меня отравить? Ты вообще состав читал?
Раскритикованная баночка полетела в мусорное ведро. А она продолжила свой осмотр, планомерно подвергнув критике практически все сделанные им покупки.
Она определенно старалась вынести ему мозг, и еще немного, и это ей удастся. Он еле сдерживался, до боли сжимая руки в кулаки, чтобы не броситься на нее. И не заткнуть этот язвительный ротик навсегда, одним точным движением свернув изящную шейку.
Но все-таки голод не тетка, и она таки нашла в холодильнике что-то, достойное своего высочайшего внимания, и он даже насладился несколькими минутами тишины, пока ее ротик был занят тщательным пережевыванием пищи.
Насытившись, она внимательно осмотрелась вокруг, выискивая, к чему бы еще придраться.
– А интерьер ты специально выбирал, чтобы напоминало морг? – ехидно поинтересовалась она, – это тоска по месту, где давно должен был оказаться?
И ее ничуть не смущало, что разговаривала она сама с собой. Как будто знала, что каждое слово, словно пуля снайпера, обязательно достигнет цели.
После ее очередной колкости он излишне резко поднялся. Распрямился, демонстративно поигрывая мускулами обнаженного торса, и плавно повернулся в ее сторону. Глянул так, что она тут же заткнулась, и даже отступила на шаг назад. А он шагнул вперед.
Она повторила своё движение, а он всё так же неумолимо приближался. Хищник играл со своей жертвой. Неспешно подкрадывался к ней, а она отступала. Пока не упёрлась в стену. А он навис над ней, опираясь рукой в стенку над головой.
Казалось, она не дышала, лишь смотрела на него широко раскрытыми глазами, пока свободной рукой он наматывал на палец локон ее волос. Но вот сделала глубокий вдох, отчего ничем не сдерживаемая грудь высоко взмылась, провокационно задевая его сморщенными пиками сосков.
Прикосновение, возбуждающее даже через ткань, запах, тревожный стук ее сердца, все это заставляло желать лишь одного, сорвать эту чертову футболку и крепко сжать в объятьях, а потом беспорядочно целовать и ласкать все и сразу.
Но, уже наклоняясь к слегка приоткрытым алым губкам, смутно вспомнил, что хотел с ней сначала поговорить. А для этого хорошо бы соблюсти некоторую дистанцию.
Он медленно отстранился, сделал несколько шагов назад, и облокотился о столешницу. Скрестил руки на груди. Немного обождал, стараясь пока на нее не смотреть, собрать в купу разбежавшиеся мысли.
– А теперь послушай, милая, как у нас с тобой обстоят дела, – он говорил медленно, чтобы смысл слов лучше доходил до нее. – Ты мне задолжала. И придется вернуть долг с процентами. Ты останешься здесь. И будешь выполнять все мои требования.
– Что конкретно? – по-деловому поинтересовалась она, так и оставаясь стоять около стенки.
– Ничего особенного, думаю, у тебя получится, – небрежно бросил он. – Мне нужно всего лишь твое тело. И твоя кровь.
Брови возмущенно взлетели, глаза сверкнули яростью, и ему на мгновение показалось, что сейчас она просто вцепится ему в волосы. Но нет, он ошибся, девчонка, оказывается, иногда умела держать себя в руках.
– А если я откажусь? – наигранно спокойно уточнила она.
– Откажешься? – деланно равнодушно переспросил он, – что ж, имеешь право. Не хочу напоминать, но тебя ищет Аро. И если я не подхожу, придется отдать тебя ему. Не буду даже рассказывать, что он с тобой сделает за убийство палача, думаю, ты сама знаешь.
Он блефовал, после поединка с Джеймсом отдать ее Аро было равносильно самоубийству, ведь девчонка молчать не будет, заложит его со всеми потрохами.
– И чем это отличается от того, что собираешься делать ты? – скептически поджала губки она.
– Очень отличается, – хищно улыбнулся он, – хотя бы тем, что пользоваться тобой буду только я один. А среди приближенных Аро ты будешь иметь бешеную популярность, слишком кровь у тебя сладкая, да и тело привлекательно. И от Аро живыми не уходят. А я отпущу тебя, когда ты мне надоешь.
В последние слова он и сам с трудом верил. Ну не вечно же он будет ее хотеть, должна же она когда-нибудь ему приесться. И тогда он ее действительно отпустит, даже не боясь, что она будет где-то болтать. Но отпустит лишь в том случае, если будет себя хорошо вести.
– И как скоро я тебе надоем? – в ее голосе была откровенная насмешка.
– Точно не могу сказать, – пожал плечами он, – может, месяц, может год.
Конец фразы прозвучал не очень уверенно. Потому что теперь наступала она. Медленно, маленькими крадущимися шажками сокращала и так не значительное расстояние между ними.
Конечно, он не стал отступать, но гаденькое чувство, что теряет контроль над ситуацией, заставляло нервничать. А она тем временем подошла совсем близко, теперь между ними можно было разве что ладонь просунуть, и то с трудом. Он даже дышать перестал, чтобы не сойти с ума от волшебного запаха.
Совершенно беспардонно закинула руки ему на плечи, слегка массируя своими волшебными пальчиками мускулы. Чуть скользнула вверх, на затылок, зарываясь в волосы, при этом призывно заглядывая в глаза.
– Хочешь, чтобы я называла тебя Господином? – от вибрирующих звуков ее низкого голоса он чуть не растекся на полу мокрой лужицей.
Она играла, и эта игра ему не нравилась. Или нравилась, что было еще хуже. Но уступать он точно не собирался. Легко перехватив запястья, резко завел руки ей за спину.
– Не смей трогать меня без разрешения, – прошипел прямо в губы.
Но она лишь нагло ухмыльнулась в ответ. Не имея возможности коснуться руками, прижалась к нему и стала тереться телом об тут же соответственно реагирующий пах.
– Ты хочешь ласки? – жарко зашептала, обжигая горячим дыханием, – хочешь, чтобы я была покорной? Связать, обездвижить? Мучить? Причинять боль?
Он действительно хотел, все это и еще много другого. Хотел ее всю, без разницы как, только бы одержать верх над ней, и не только физически. И именно сейчас хотелось раздавить ее морально, заставить дрожать от страха, а еще лучше умолять… умолять взять ее.
– Заткнись, – рявкнул, сильнее сжимая ее запястья.
Она демонстративно сжала губы, но так и продолжала выгибаться, стараясь прижаться к нему как можно крепче, откровенно дразня и провоцируя.
– Ненавижу тебя, – вдруг по-змеиному зашипела она, и сделала резкое движение назад, пытаясь вырваться, – тебя, и таких эгоистичных ублюдков, как ты!
И он не выдержал, все его хваленое самообладание трещало по швам под дерзким напором этой девчонки. Крутанул в руках, толкая к столешнице. Заставил упасть, и ее попка очень удачно оказалась на нужном уровне. И тут же припечатал спину ладонью, не давая приподняться. Придержал, пока свободной рукой спускал домашние шорты.
И так как трусов на ней не было, скользнул пальцами в щель между обнаженными ягодицами, грубо раздвинул нежные складочки. И с удовлетворением отметил, что, несмотря на сопротивление, девчонка вполне готова его принять.
Он ворвался грубо, одним резким движением выбивая из нее воздух. И крик. И на мгновение замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Это было даже лучше, чем он себе представлял. Быть хозяином положения, вот так вот чувствовать ее изнутри, тугую и горячую, сжимающуюся вокруг него плотным кольцом.
И задвигался, и каждый следующий толчок был еще мощнее, чем предыдущий. Неистово врезаясь в нее, доказывал свое превосходство, выражал таким образом всю накопившуюся в нем злость и нетерпение. И еще что-то, пока самому не понятное, но очень важное.
И то, как она вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в край столешницы, выгибалась и протяжно стонала, временами переходя на крик, только раззадоривало его. Заставляло вбиваться в нее еще яростнее, и еще сильнее смыкать пальцы на ее бедрах. Подтверждая и себе, и ей, что все это, и тело, и кровь, и сама она принадлежат только ему, и он ни с кем не намерен делиться.
– Моя, – рыкнул, делая последний, самый мощный толчок, потонувший в ее громком пронзительном крике…

А потом рухнул прямо на нее, вдавливая в столешницу тяжестью своего тела. Они оба тяжело переводили сбитое дыхание, и он не сразу понял, что практически упирается носом в пульсирующую жилку на шее, где еще видны следы от прошлого укуса.
Жажда обожгла пересохшее горло, и он провел языком, щекоча солоноватую кожу. Только что он не наказал ее, а лишь доставил удовольствие. Пришло время причинить боль.
Поняв, что он собирается сделать, девчонка под ним ощутимо напряглась, и брыкнулась в тщетной попытке его спихнуть.
– Лежать, – раздраженно рявкнул, сильнее вдавливая ее в столешницу.
Поняв, что сопротивление бесполезно, она затихла, и только бешеный стук сердца выдавал сейчас ее волнение. Снова наклонившись, ловко откинул носом мешающие волосы. И, откровенно упиваясь собственным превосходством, стал жарко ласкать шею губами и языком, изводя ее одним только ожиданием боли.
– Кусай, – не выдержав, тихо простонала она, – не тяни.
Он удовлетворенно хмыкнул, все-таки добился хоть какой-то мольбы в голосе. И напоследок провел клыками, ощутимо задевая кожу, но так и не укусил.
Потому что даже у Аро кормилицами пользовались не чаще, чем раз в трое суток. А с тех пор, как он попробовал Беллу, прошло чуть более двух. И если учесть, что он тогда выпил слишком много, и не далее как сегодня ночью опять ее чуть не угробил, то в ближайшие пару дней кусать точно не собирался. Пусть набирается сил, да и в плане секса она интересовала его куда больше, чем еда.
И отпустил ее. Распрямился, не спеша натянул шорты. Она так и осталась лежать, вцепившись пальцами в край стола, лишь приподняла голову, и с опаской наблюдала за его действиями.
– Обязательно укушу, – холодно кинул в ответ на ее полный недоумения взгляд, – когда сочту нужным.
И невозмутимо удалился наверх, так и бросив ее, распластанную на столе.

И снова несколько часов подряд Эдвард тупо пялился в телевизор, и если бы его потом спросили, что именно он смотрел, вряд ли он смог бы дать ответ. Мысли его были внизу, на первом этаже, где он оставил свою пленницу. Он внимательно прислушивался к ее перемещениям, пытаясь определить, что она делает в данный момент.
Первым делом она обследовала обстановку, пытаясь найти выход. Но этот дом был словно неприступная крепость, и не так просто было в него попасть, а еще сложнее его покинуть, не зная хитрых охранных секретов.
Очевидно, девчонка это поняла, потому что вскоре затихла где-то в районе кресел. А он пытался сосредоточиться на своих мыслях. И снова корил себя за несдержанность, вместо того, чтобы поговорить о Свонах, расспросить о наследии, опять пошел на поводу у своей похоти.
Может, если он доберется до этого загадочного наследия, это поможет ему избежать гнева Аро? И только эта девчонка могла рассказать ему, что там. Но добровольно она это не сделает. Вот как на нее повлиять? Пытать? Угрожать? Шантажировать подружкой? Никакой из вариантов ему не нравился. Оставалось только одно, выманить признание хитростью.

Он спускался вниз с твердым намерением серьезно с ней поговорить. Но застал очень любопытное зрелище. Пленница сидела в кресле, поджав под себя ножки, и нагло потягивала его любимый виски прямо из бутылки, которую предварительно стащила из бара. Причем осталось совсем немного, меньше четверти, а рядом на журнальном столике лежала развернутая шоколадка, от которой было съедено всего пара кусочков. То есть напивалась девочка практически без закуски.
Интересно, как ее поведет, когда она решит подняться? Он замер за ее спиной, скрестив руки на груди, стараясь не привлекать внимания. Собираясь насладиться каждой деталью предстоящего спектакля.
Она делала редкие, но большие глотки, и после каждого лишь слегка морщилась, очевидно, крепкие алкогольные напитки для нее не в новинку. И еще бросала рассеянный взгляд на шоколадку, но ручку свою за ней протянуть так ни разу и не удосужилась.
– Ты выпила мое виски, – громко заявил, обнаруживая свое присутствие.
От неожиданности она дернулась, резко обернулась, скользя по нему пьяным взглядом.
– А, упырь пожаловал, – презрительно скривилась.
И, не отрывая от него уничижительного взгляда, демонстративно опрокинула бутылку, выпивая в два глотка все оставшееся виски. Медленно отняла горлышко, соблазнительно слизнула язычком остатки виски с губ, заставляя его нервно сглотнуть. И представить, как бы он сделал это сам, обводя эти алые губки своим собственным языком, а потом раздвинул их, и…
Но хитрющие огоньки в ее слегка прищуренных глазках насторожили, он уже интуитивно догадывался, что сейчас будет очень весело.
– Разве не знаешь, что женщине пьянство не к лицу? – сухо поинтересовался он.
Ее брови надменно взлетели, а губы постепенно растягивались в презрительной насмешке.
– Что, не нравлюсь? – ее голосок был нетверд, но полон язвительной иронии.
И слишком резко поднялась с кресла, пошатнулась, но, схватившись за спинку, смогла удержать равновесие, чтобы не свалиться обратно.
Похоже, это ничуть ее не смутило. Держась рукой за спинку, обогнула кресло, и сделала в его сторону нетвердый шаг. И вдруг, резко размахнувшись, запустила в него пустой бутылкой. Он успел присесть, и бутылка вдребезги разбилась об стенку за его спиной, осыпаясь грудой мелких осколков.
На мгновение на личике отразилась совершенно искренняя обида, что он так ловко увернулся. Но тут же шоколадные глаза полыхнули праведным гневом.
– Пьянство, говоришь, женщине не к лицу? – злобно поинтересовалась она, рукой нащупывая на журнальном столике массивную подставку для мобильного телефона, – а быть вампирской подстилкой, значит, к лицу?
Резкий взмах руки, и подставка полетела вслед за бутылкой. На этот раз он отскочил в сторону, и ни в чем не повинный предмет интерьера рухнул вниз, оставив после себя на стене внушительную вмятину.
– Ненавижу, – прошипела она, хватая с полочки вазу, которая тут же полетела в него.
Она была так прекрасна в своей ярости, беспорядочно разбросанные по плечам волосы, недовольно поджатые губки, горящие огнем глаза, что он невольно залюбовался ей. И чуть не пропустил летящую следом за вазой бронзовую статуэтку.
– Чтоб ты сдох, кровосос проклятый, – в ход пошел тяжелый подсвечник, раздробивший стеклянные полочки над камином.
Нет, так дело не пойдет, эта стерва ему весь дом разнесет. Улучшив момент, когда она замешкалась в поисках очередного метательного снаряда, очутился рядом, перехватил ее за талию, легко закинул на плечо.
– Тебе надо проспаться, – холодно ответил он на ее возмущенное сопение.
И понес наверх, в спальню.
– Поставь меня на место, ублюдок, – взбунтовалась она, отчаянно колотя его кулачками по спине и беспорядочно болтая ногами.
Но он лишь крепче сжал рукой ее бедра на своем плече, а второй рукой обхватил коленки, не давая особо трепыхаться. И сбросил ее на кровать, с твердым намерением оставить эту пьяную дуру в гордом одиночестве. Но не тут-то было.
– Стоять, – вдруг резко остановила она его, притягивая рукой за шею еще до того, как он успел отстраниться.
Он настолько оторопел от такой неслыханной наглости, что даже позволил девчонке уложить себя рядом на кровать. И еще это ее щекочущее шею дыхание, смешанное с ароматом его любимого виски, совершенно парализовало волю и лишало всякой возможности думать трезво, только сосредоточиться на великолепном запахе.
А она, не дав опомниться, слишком резко для своего пьяного состояния перекатилась, и села сверху, словно наездница, прижимая к кровати своими бедрами. И тот факт, что разместилась прямо на его тут же затвердевшем паху, совершенно ее не смущал.
При желании он мог бы легко изменить положение вещей, но не стал. Наоборот, стало интересно, что она будет делать дальше.
А она стянула через голову футболку, провокационно тряхнув обнаженной грудью прямо перед его носом. И теперь сидела на нем абсолютно голая.
– Ты меня поимел, как хотел, – заплетающимся языком поведала она, – теперь моя очередь тебя насиловать.
Он даже рассмеялся от такого заявления, громко и искренне, но сразу замолк, встретившись с ее взглядом, в котором закипал шоколад. От захватившего тело желания стало не до смеха, и он осторожно положил руки на ее коленки. Ладони скользнули вверх, по наружной стороне бедер, лаская приятную кожу. Но тут же был одернут.
– Я тебе не разрешала меня трогать, – грозно шикнула она, стукнув его ладошками.
Внимательно проследив, как он послушно убрал руки и сложил их за головой, она удовлетворенно хмыкнула. И, чуть приподнявшись на коленках, стала стягивать с него шорты. Он даже помог ей, потому что сам уже сходил с ума от нетерпения.
Наконец, мягкая ладошка агрессивно сжалась на его высвободившейся плоти, заставляя выгнуться и глухо зашипеть. Это было даже больно, но тут же пальчики легко пробежались по всей длине, забирая боль, и добавляя приятных ощущений.
А потом она опустилась сверху, у нее получилось не сразу, пару раз она пьяно промахивалась, и высказывалась при этом вовсе не так, как подобает леди. И никто не знает, какие неимоверные усилия ему пришлось приложить, чтобы не вмешаться в этот несколько затянувшийся процесс, и не насадить ее на себя силой.
Когда она попала, и стала опускаться на него медленно и мучительно, привыкая к немалому размеру, весь мир вокруг как будто куда-то провалился. Осталась только она, почему-то в памяти отложилось, как забавно при этом она хмурит бровки, и слегка закусывает нижнюю губу.
А дальше, когда она приняла в себя всю его длину, поерзала, устраиваясь поудобнее, и начала двигаться, сначала неуверенно, меняя положение тела, то наклоняясь слегка вперед, щекоча его волосами, то выгибаясь назад, он уже не сдержался, снова протянул руки, обхватывая ладонями высоко вздымающуюся грудь. И тут же снова получил по рукам.
С горла вырвался рык, желание подмять ее под себя стало просто невыносимым, но любопытство перевешивало. Потому что понимал, что от нее трезвой он такого фейерверка страсти не дождется. И ради удовольствия созерцать, как умопомрачительно она двигается на нем, выгибаясь и шипя, словно дикая кошка, готов был даже потерпеть ее доминирующее положение.
Но когда ритм стал совсем рваным и беспорядочным, уже властно опустил руки ей на бедра, сжал, игнорируя всякие попытки оттолкнуть. Не замечая острые коготки, впившиеся в его ладони, лишь крепче сдавил, наверняка оставляя после себя синяки.
– Ненавижу тебя, ненавижу, слышишь? – горячо шептала она, с каждым разом опускаясь на него все более и более резко.
– Слышу, милая, – хрипло отвечал он, сжимая ее бедра и еще сильнее на себя насаживая, – покажи всю силу своей ненависти…

А потом, когда все закончилось, она рухнула, обессиленная, прямо ему на грудь. И, тяжело дыша, уткнулась носом в шею, обжигая горячим дыханием.
– Почему ты такой, такой… – пробормотала, ерзая в попытке поудобнее устроиться на его груди.
Ему показалось, что сейчас она скажет что-то важное. Осторожно положил ладони на ее талию, сначала легко касаясь разгоряченной кожи, ожидая реакции. И, не встретив сопротивления, осмелел, провел вверх по спине, наслаждаясь прикосновениями. И когда она все-таки попыталась отстраниться, слегка придержал за плечи.
– Какой? – поинтересовался, так и не дождавшись окончания фразы.
– Руки убери, – запоздало буркнула она, но не достаточно требовательно.
Он и не подумал, продолжая почти невесомо очерчивать пальцами контур ее позвоночника. Она недовольно пробормотала еще что-то невнятное, снова ерзая прямо по его паху, пробуждая своими провокационными действиями новую волну желания. Но вскоре ее дыхание выровнялось, она так и заснула, прямо на нем.
А он еще долго лежал, не решаясь разбудить, хотя такая ее близость вызывала вполне определенный отклик тела. Лишь задумчиво выводил пальцами на ее спине замысловатые узоры.
Все получилось вовсе не так, как он планировал. И нельзя сказать, что такой поворот событий ему не нравился.

---

Огромное спасибо dasik за помощь в редактировании. Если бы не ее ощутимый "пинок", я бы не скоро решилась выложить эту главу.

Жду ваших комментариев на ФОРУМЕ!