В понедельник Роуз и Элис были угрюмыми и подавленными, все еще утопая в печали и горе из-за нехватки отношений. Во время свободного урока у нас с Эдвардом была очень интересная и познавательная беседа о предстоящем бале. Я пожалела, что сказала, что не иду, только по той причине, что это не дало ему возможности пригласить меня, если он хотел… но, очевидно, он тоже не любитель танцев. Мы подняли тему девушек, в типе Джаспера, и я набралась смелости, чтобы спросить его, какой тип нравиться ему… таким образом, он признался, что ему нравятся «не блондинки». С одной стороны я была довольна… потому что являлась той самой «не блондинкой»», так что одно очко в мою пользу. Но с другой стороны, он не сказал точно «светловолосая». После этого я решила анализировать все, что он говорит или делает, чтобы определить, гей ли он на самом деле.

И конечно, как и посоветовала моя прекрасная подруга Розали Хейл, я проверила его обувь. Он был обут в кроссовки. Идеально чистые белые Найк, которые сочетались с его идеально чистой белой хлопковой футболкой с V-образным вырезом, облегающей его тело и подчеркивающей линии его груди и бицепсов, и – о, мой бог! – он был красив. Однако после восхищения его внешней красотой и чистотой, у меня не осталось ни единой подсказки о том, как раскрыть сексуальную ориентацию Эдварда.

Гей-дар включен.

После физкультуры я направилась на стоянку, где Джаспер, небрежно прислонившись к водительской двери своей машины, болтал с какой-то невысокой девчонкой в ужасно короткой юбке, ее ягодицы почти выглядывали из-под нее. Эдвард сдержанно курил сигарету, опершись ногой о бампер. На нем была черная куртка, расстегнутая достаточно, чтобы показать вышеупомянутую белую футболку, и темные джинсы с реально потрепанными передними карманами. Его глаза сегодня снова красивого зеленого оттенка морских стеклышек. Сегодня вновь его глаза были цвета зеленых морских стеклышек.

Я склонила голову набок, пытаясь определить, была ли его поза гейской. Или его одежда. Но так и не смогла ничего решить. Он выглядел превосходно, как всегда. Ничего не бросалось в глаза.

Когда они выезжали со стоянки, ветер растрепал мои волосы, и в этот момент я встретила пристальный взгляд Эдварда. Он выглядел странно, будто увидел что-то необычное, но я только постучала по запястью, игриво подмигивая ему, возвращая его жест с собрания.

Я заметила, что дела между мной и Эдвардом приняли необычный оборот. Это не было чем-то осязаемым, но определенно наши отношения изменились. Друзья? Приятели? Черт, неважно кто, но мы стали ближе почему-то,… будто между нами существовала какая-то тайна, которую никто больше не знал.

В доме на дереве я продолжила искать гей-признаки, но не нашла ни одного. Хотя я понятия не имела на что стоит обращать внимание, кроме его дурацкой обуви. Однако, я заметила, что та самая напряженность, которая была явной между ним и Джаспером в субботу, вернулась, причем от Эдварда исходила больше, чем от Джаспера.

Эдвард скрутил и поджег косяк, сделал затяжку первым, после чего вручил мне. Я улыбнулась, беззвучно произнесла «спасибо», но он только закатил глаза и ухмыльнулся.

Мальчик слушал меня.

Когда передавали косяк по кругу, я решила делать только маленькие затяжки, чтобы почувствовать лишь легкий кайф. Ежедневный накур мало-помалу начинал меня тяготить, однако так хорошо я не спала годами.

Спустя два часа и долгие горячие споры о самых лучших вариациях мороженного, я услышала чьи-то шаги в мокрой траве, доносящиеся снаружи.

- Тсс. Слышите? – Я помахала рукой, как бы говоря им заткнуться, и приложила палец к губам. – Кто-то идет.

Парни замерли; их глаза расширились в притворном страхе. Эдвард медленно пополз на четвереньках к окну, крадясь как горный лев, выглядел удивительно горячо. Он быстро высунул голову наружу, чтобы взглянуть, кто там идет.
- Там никого нет, - прошептал он.

- Да есть, - я прошептала в ответ. – Я слышала шаги.

- Может, это был медведь, - хихикая, предположил Джаспер. – Или овца.

Эдвард медленно обернулся, одарив его убийственным взглядом, прежде чем закатить глаза, глядя на меня.

- Какого черта овца стала бы делать на нашем заднем дворе? – злобно прошипел Эдвард.

Джаспер зашептал в ответ:
- Не знаю… возможно, в городе остановился цирк и одна из их всемирно известных овец-акробатов сбежала.

- Ты полнейший идиот, и в таких вот случаях я благодарю бога, что у нас нет общих генов, - прошептал Эдвард, все еще опираясь на подоконник.

Оконные ставни на противоположной от Эдварда стене внезапно распахнулись с громким хлопающим звуком. Эдвард подскочил, ударяясь головой о верх рамы, громко выругался, а Джаспер и я закричали.

В окне показалось лицо громко ржущего Эммета. Я швырнула в него журнал.
- Мама зовет вас на ужин.

- Ладно, надеюсь увидеть вас завтра ребятки, - произнесла я, хватая свою сумку и становясь на колени, чтобы подняться.

- О, нет, Тинк. Эсми сказала тебя тоже прихватить. Она знает, что вы все здесь, - сказал Эммет.

- Она злится? – спросил Эдвард, явно боясь реакции матери.

- Нет, она не знает, что вы накуриваетесь… просто, что зависаете здесь.

- Хмм, я не хочу обдолбанной встречаться с вашими родителями. Извиняйте, - сказала я, демонстративно направляясь к двери.

- Не бойся, - мягко произнес Эдвард. – Наши предки клевые.

Я вздернула бровь, пытаясь понять, почему он хотел, чтобы я пошла. Эдвард откинул голову назад, закапал «Визин» себе в глаза, и бросил крошечный бутылек Джасперу.

- У тебя есть какие-нибудь духи с собой? –спросил он у меня.

Я посмотрела в сумке и нашла маленький, почти пустой флакончик «Heaven». Брызнув на себя несколько раз, я бросила его назад в сумку и закапала в глаза «Визин», после чего, нервничая, спустилась вниз по веревочной лестнице и направилась на встречу с родителями Калленов.

Уже на свежем воздухе я спросила у Эдварда, размахивая руками, чтобы он мог ощутить запах:
- От меня воняет травкой?

Он вдохнул и слегка улыбнулся.
- Нет, ты хорошо пахнешь. Реально хорошо. Позволь только… - Он медленно наклонился, принюхиваясь к моим волосам.

Хоть Эдвард фактически и не притронулся ко мне, я почувствовала легкое покалывание, скользящее вниз по позвоночнику от нашей близости. Он пах изуууумительно. Люблю свежий воздух и родниковую воду, горячего парня с мускулами и этой раздражающей неопределенностью его ориентации.

Эммет тихо засмеялся.
- Даже не переживай об этом. Вонь от фрикаделек из To-furkey (п.п.- вегетарианский протеин из соевого белка с различными вкусами) Эсми прилипнет к тебе на несколько дней. Странно, что у нас вообще есть друзья.

Джаспер и Эдвард пробормотали что-то типа «чертово To-furkey».

- Что такое To-furkey? – поинтересовалась я.

Эдвард ответил:
- Это Тофо, изготовлено так, чтобы по вкусу напоминать мясо.

-Разве это вкусно? – скептически спросила я, поняв из разговора парней, что скорее всего нет.

Джаспер ответил:
- Это воняет как от задницы, на вкус как резиновый мяч и выглядит… как дерьмо недельной давности. Добавь туда комковатый органический томатный соус, дурацкие склеенные макароны из цельной пшеницы и соответствующий пресный хлеб из полбы, и перед тобой огромная дымящаяся куча гурманского дерьма.

- Прекрасно, и зачем тогда вы подвергаете меня этому? – спросила я, но не получила в ответ ничего, кроме трех дьявольских смешков.

Внутри дома, едой пахло вполне приятно. За большими двойными дверями в прихожей парни автоматически сняли обувь, аккуратно поставив ее под скамейкой. Я сделала то же самое, сбрасывая свои ботинки, и сердито глянула на Эдварда, когда он весело фыркнул на лягушек на моих носках

Однако они были правы насчет запаха. Он был насыщенным и сочным, странно притягательным, и я тихо помолилась, чтобы меня не стошнило, когда буду кушать эти фрикадельки. Мы зашли на кухню подряд со мной в хвосте, почти зачарованной запахом поддельного мяса.

Миссис Каллен оказалась очень маленькой, как я, с темно-каштановыми волосами и ореховыми блестящими глазами. Когда она увидела меня, тут же улыбнулась и крепко обняла. Я осторожно обняла ее в ответ, боясь, что она сможет уловить запах травки на моей одежде.

- Белла! Я так рада наконец-то встретиться с тобой! Теперь я вижу, почему мои мальчики так очарованы тобой.

Посмотрев поверх ее плеча, я беззвучно спросила у Джаспера и Эдварда:
- Очарованы?

Они оба растерялись.

- Ваш дом очень красивый, миссис Каллен, - сказала я, оглядывая кухню.

- Спасибо, Белла, и, пожалуйста, зови меня Эсми. Миссис Каллен заставляет меня чувствовать себя старой, - улыбнулась она.

Эсми была доброй, дружелюбной и очень милой. Я подумала, что Эдвард немного похож на нее лицом, и у него определенно ее темно-каштановые волосы.

Мы все сидели в кухне, разговаривая, когда Эсми закончила готовить ужин. Доктор Каллен появился вскоре после этого – обворожительно красивый, - и я поразилась, насколько красива вся семья Калленов. Он также настоял, чтобы я звала его по имени, Карлайлом.

Когда мы сели за обеденный стол в большой столовой, откуда открывался живописный вид на реку, они все начали энергично разговаривать. Я заметила, что Эдвард наблюдает за мной через стол, скорчил рожицу, когда я скептически разломала фрикадельку вилкой. Он плотно сжал губы, пытаясь, насколько я поняла, сдержать смех от того, с каким подозрением я отнеслась к кулинарии его матери. Осторожно высунув язык, я со страхом облизала фрикадельку, в то время как Эдвард опустил взгляд в тарелку с дрожащими от смеха плечами.

Макароны оказались не такими уж плохими, однако фрикадельки из тофо были отвратительны. Студенистые, кашеобразные и обжигали мне горло, когда я глотала. Описание Джаспера было на удивление точным. Быстрые взгляды Эдварда и его тихий смех вскоре привлекли к нам внимание всех остальных.

- Папа, Белле понравилась картина под лестницей, - сказал Джаспер.

- О, тебе знаком Сальвадор Дали? – спросил Карлайл, задержав вилку в воздухе.

Я удивилась, как этот ослепительный доктор мог невозмутимо поглощать такую еду. Должно быть, у него стальное горло.

- Да, немного. Мы с мамой жили в Нью-Йорке и довольно часто ходили по музеям, - ответила я самым лучшим «для родителей» голосом.

- О, а я думала, что ты переехала из Калифорнии, - удивилась Эсми.

- Да, я жила там до последнего времени. Мы с мамой много путешествовали, - я улыбнулась, откусывая очередной кусочек фрикадельки и с трудом проглатывая. Эдвард произнес одними губами «Прости», сочувственно улыбнувшись.

- И где еще ты жила? - спросил Джаспер.

- Ну, до двенадцати лет я росла здесь, а потом мы с мамой переехали в Аризону. Она не могла дождаться, когда попадет в солнечные края. Потом ее друг предложил ей квартиру в Нью-Йорке, и мы полгода мы жили там, после чего переехали в Огайо.

- Ты жила в Огайо, где эти кукурузные поля и дерьмо? – с полным ртом студенистого псевдо-мяса спросил Эммет.

- Джирард, Огайо. Это около Янгстоунского университета. Фактически, я жила через дорогу от кукурузной фермы. Это было здорово. Город был точно таким же, как и показывают в кино – с причудами и дружелюбный. Мы играли в игру под названием «Кукурузная дырка»… - я замолчала, когда поняла, что все пятеро уставились на меня.

Все пятеро.

Мои уши вспыхнули, и я опустила взгляд в тарелку, как только осознала, что сказала.
(П.п. «corn hole», это реальная игра. Само слово «corn» обозначает не только «кукуруза, зерно», но и «пошлость, вульгарность». Выражение corn-hole употребляется также в аналогии с анальным сексом.)
- «Кукурузная дырка»? – приподняв бровь, спросил Эдвард.

Я тихо ответила:
- Она… как игра «Подкова».

Закусив нижнюю губу, я запихала в рот еды, чтобы из меня не ляпнуть еще чего похуже.

- Очень вкусно, - прошамкала я с набитым ртом.

Вдруг все разразились диким хохотом, а я почувствовала себя невероятно глупой. Так что мне пришлось смеяться вместе с ними.
- Извините, я на самом деле не привыкла к большим семейным обедам. Обычно за обедом только мы с мамой и большое блюдо макарон с сыром. Она… - я чуть не ляпнула «не может приготовить ничего лучше дерьма», но вовремя спохватилась: - …не особо любит готовить.

Когда они стали расспрашивать подробности о моих путешествиях, я рассказала, что мы с мамой переехали из Огайо во Флориду, где она встретила Фила, и когда он подписал контракт с Доджерс, мы переехали в Калифорнию.

В конце концов беседа перешла от меня к урокам и обсуждению нового рентген-аппарата, купленного недавно Карлайлом, и затем, наконец, к слухам, что Тайлер Кроули приглашает всех на вечеринку в честь Хэллоуина в этом году.

После того как все поели, мы с Эдвардом помогли убрать со стола, несмотря на протесты Эсми, в то время как Джаспер и Эммет слиняли. Она выгнала нас из кухни под предлогом, что я еще не видела дом, и подарила Эдварду кривую улыбку, на которую он ответил с непонятным выражением на лице – что-то между печалью и смущением. Я решила не забивать себе голову, подумав, что или схожу с ума, или, возможно, мой организм сбился из-за отсутствия консервантов и красителей в еде.

Он провел меня вдоль гостиной, а потом через двойные французские двери в большую, но уютную комнату отдыха. Там стоял огромный темно-синий мягкий диван подковообразной формы, усыпанный декоративными подушками разных оттенков желтого. Телевизор с плоским экраном расположился в «стенке» из беленого дерева перед диваном, а в противоположную стену был встроен камин. По обе стороны от дверей стояли книжные, от пола до потолка шкафы, полностью забитые всевозможными книгами. Эдвард пояснил, что в семье все любят читать, даже как не удивительно, но и Джаспер.

Мы обсудили, что мы оба читали– классику и современную литературу, заданную в школе и на свой вкус. Я, надо сказать, была впечатлена списком книг, которые он прочел, и очень обрадовалась, что у нас так много общего.

Горячий, остроумный и начитанный.

Я хотела пососать его горячие, остроумные и начитанные соски…

Вместо этого я рассказала ему, что в самолете на пути в Форкс начала читать «Джейн Эйр», но с тех пор как приехала, так и не продолжила читать. Мои мысли были заняты кем-то… э-э… чем-то другим.

Эдвард привел меня в противоположную часть дома, где находились кабинет Карлайла, мастерская Эсми и огромная декадентская родительская спальня. В конце коридора он остановился, прикладывая палец к губам, и набрал код на панели в стене. Дверь открылась со слышимым щелчком, и нас атаковал острый запах хлора.

- О, боже, это здорово. Потрясающе, - я принюхалась, - пахнет совсем как в Калифорнии.

- Лучше всего плавать в середине февраля, когда за окном падает снег, а ты в бассейне с температурой тридцать два градуса. Это здорово, - усмехнулся Эдвард.

Помещение бассейна выглядело фантастически: высокий потолок с деревянными балками и большие окна по всему периметру зала, легко позволяющие через стекло увидеть внешний мир. Неподвижная вода в длинном прямоугольном бассейне была синей как Карибское море, и в ней подобно звездам отражался свет лампочек.

Круглая ванна-джакузи располагалась сбоку от небольшого бара, неподалеку стояли изящный маленький закусочный столик со стульями и несколько шезлонгов. Возле входа была ванная и небольшая раздевалка, сауна и открытый душ, где я вообразила себя с Эдвардом, как он медленно полностью раздевает меня и овладевает мной под каскадом льющейся воды…

Бассейн не выглядел претенциозным или чересчур прихотливым – это просто было место, где они все могли хорошо провести время. Я заметила маленький дурацкий телевизор, стоящий на подставке возле окна и совершенно не вписывающийся в обстановку, и спросила:
- Что это?

Эдвард засмеялся и сказал:
- Э-э, мы как-то немного переусердствовали с водяными турбо-пистолетами и закоротили плоский телевизор. Отец решил нас наказать дешевым телевизором, пока мы не научимся вести себя «не как животные», - он подчеркнул последние слова воздушными кавычками, закатывая глаза.

Я представила парней, озверевших, бегающих с пулеметами типа водных пистолетов и обстреливающих друг друга, играя в волейбол в бассейне; Эдвард с чувственным влажным торсом, мускулистым и блестящим, выпрыгивает из воды, чтобы запустить мяч в Эммета. Я видела его, поднимающегося по лесенке, бусинки воды капают с его волос на гладкие плечи и стекают вниз по животу к его па…

- Би? Ты идешь? – спросил Эдвард, выжидающе глядя на меня.
Я огляделась в последний раз, промямлив извинения, после чего он выключил свет и придержал для меня дверь. Мы направились через весь дом к двери, приведшей в огромный открытый подвал, который выглядел как настоящий парк развлечений.

Назвать это подвалом было так же, что назвать Сикстинскую Капеллу церковью. Справа от лестничной площадки стоял прекрасный восьмифутовый бильярдный стол вишневого дерева с полным набором бильярдных киев, висящих на стене. В углу – «настильный футбол», а вдоль стены, до одиночной боулинговой дорожки, выстроились десять игровых автоматов восьмидесятых годов, включая «Мисс Пэкмен». Я сделала себе заметку рассказать об этом Филу, когда буду в следующий раз говорить с ним. «Мисс Пэкмен» была его любимой игрой.

Также там был огромный белый экран, свисающий с потолка, и стеллаж с всевозможным оснащением, похожим на прибамбасы для виртуальной реальности. Немного впереди располагался полностью оборудованный бар, большой стол для покера и маленькие столики со стульями, прям как в VIP-залах. На противоположной стороне широкой комнаты находилось несколько дверей, ведущих во внушительный спортзал, кухню и кинотеатр.

- У вас есть кинотеатр? – недоверчиво спросила я, плюхнувшись на первый попавшийся коричневый двухместный диванчик. Еще таких же четыре стояли на ступенчатом помосте, точно как в кинотеатре. В торце комнаты находился самый большой телевизор который я видела, по бокам от него – полки, заполненные тысячами DVD-дисков. Заключенные в рамки киноафиши висели вдоль стен, а в углу стоял старомодный аппарат для попкорна.

Я стояла, водя пальцами по коробочкам с DVD-дисками, останавливаясь на некоторых и вытаскивая их.
- Ты все это смотрел? – спросила я, оборачиваясь.

Эдвард стоял в нескольких футах позади меня, следя за каждым моим движением, будто боялся, что я решу свалить все диски в кучу на полу.
- Не волнуйся, Э, я не собираюсь нарушать порядок, - поддразнила я его, притворяясь, что хочу поставить фильм в другой раздел.