Часть 3

Водитель остановил тонированный автомобиль около изящного трехэтажного особняка на одной из узких улиц Вены. Годы и столетия не властвовали над зданием из серого кирпича и белого мрамора, служившего олицетворением связи современности и седой старины, лишь придавали ему благородный вид, под стать всему историческому центру города. Во всех окнах горел свет, из открытых дверей лились звуки музыки, слышался гомон голосов и смех. Огромное крыльцо сияло тысячью лампочек, находившихся в опутывающей перила гирлянде.
Лиза оступилась, едва не упав на мощеный тротуар, когда выходила из машины. Спас положение Мартин, подхватив ее под локоть. Девушка благодарно ему кивнула и приподняла край подола, чтобы не наступить на него и не свалиться вновь. Волнение встрепенулось, металось и не давало возможности сосредоточенно мыслить.
Вечернее платье Вики пришлось ей впору. Золотистая ткань ниспадала складками до пола, прикрывала острый носок изящных серебристых босоножек на высоком каблуке. Открытые плечи без бретелек. Цвет шампанского. Чувство дежавю кольнуло острой иголкой. Платье такого фасона и цвета она надевала на выпускной вечер в школу. В ту самую ночь, когда Роман сдал позиции, но не проиграл схватку.
Перед глазами пронеслись вихрем картины из прошлого: она плачет в темной раздевалке, ждет любимого, верит, что он придет к ней; они несутся, рассекая ночь на черном БМВ по московским улицам, она ловит черты волевого лица в свете уличных фонарей; ее пальцы, подрагивая от волнения, расстегивают пуговицы белой рубашки; иступленные поцелуи, первое желание и его решительное: «Нет».
Десять лет промчались, словно один миг, выпив половину жизненных сил, истраченных на ненужные отношения с чужим мужчиной, которого она даже не пыталась сделать своим. Макс стерся из памяти, как следы на бархане исчезают от дуновения ветра. Его не существовало рядом, он не спал с ней в одной постели. Лиза оставалась верна Ромке, лишь его звала в моменты близости, упивалась его ласками, разжигающими кровь, лишающими рассудка.
Внезапная встреча с Алексом выбила твердую из-под ног, лишила сна и подарила нелепую надежду, которая уже выпорхнула на свободу птичкой, запертой долгие годы в клетке. Лиза уже не помнила его лица. Оно расплылось туманной дымкой. Она видела лишь Романа, его взгляд, губы. Вспоминая Алекса, не могла представить мужчину, которому сорок лет. Он сразу же становился молодым парнем в темной камуфляжной форме.
Игры разума сводили девушку с ума, лишали покоя, заставляли сердце неистово биться о ребра в груди. Она еле прожила два дня, отсчитывая время до момента, когда сможет вновь встретиться с Алексом, чтобы просто посмотреть на него, сравнить впечатления от второй встречи. Лиза жутко боялась разочарования, страшилась, не хотела рушить иллюзии.
Ромка…
Алекс…
Она запутывалась в липкой паутине предположений, погружалась в фантазии, как в детстве. Вновь становилась маленькой девочкой, свято уверенной в том, что ее брат обязательно вернется, решит все проблемы.
- Лиза, дыши глубже и успокойся, - вернул к действительности голос Мартина. – Мы уже у цели. Возможно, Мозера сегодня не будет среди гостей. Обычно на таких мероприятиях распоряжается Габи Рихтер – дочь компаньона. Сам же гер Рихтер, Мозер и еще несколько влиятельных персон Вены решают свои дела в кабинете. Сегодня ее нет, как мне сказали. Возможно, Алекса тоже не будет.
- Я просто составляю тебе компанию, пока жена сидит с детьми, - спокойно произнесла девушка, пытаясь скрыть нервную дрожь от мужа подруги. – Не беспокойся, Мартин, я давно привыкла к таким вечеринкам. Если помнишь, то в Москве именно так ты познакомился с Викой.
- Конечно, никогда не забуду, - ухмыльнулся Мартин, помогая Лизе подняться по крутым ступенькам и галантно поддерживая ее под локоть.
В доме находилось около двух сотен человек, но гости все еще прибывали, сновали туда-сюда, громко разговаривая и смеясь. Мартин поздоровался с половиной людей, пока под руку с Лизой пробирался из холла в залу, где были установлены столики с закуской и играл джазовый оркестр.
Лизка невольно ахнула, вспоминая прочитанные когда-то исторические любовные романы. В Москве подобные мероприятия проводились в новомодных клубах, ресторанах, арендованных помещениях. Всё те же деловые разговоры, уставшие мужчины с галстуками, завязанными крупным узлом и с дорогими часами на запястьях, женщины в строгих и не вызывающих костюмах. Ужин, вечеринка по поводу нового контракта не сильно отличалась от офисной встречи утром.
Никогда еще ей не доводилось бывать в доме, сохранившем данность традициям и прошлым эпохам. Она представила, как пару столетий назад в зале при свете свечей проходили балы, где дебютантки обещали танцы кавалерам, в надежде, что хоть кто-нибудь из них в конце сезона сделает официальное предложение руки и сердца. Сейчас же взамен коптящих свечей на стенах горели современные светильники, имитированные под старину, а вместо скрипок и виолончелей звучали трубы, надрывно трещал контрабас и выдувал трели саксофон.
Официанты в белых рубашках и обязательных галстуках-бабочках разносили алкогольные напитки на подносах. Дамы в вечерних платьях со сложными прическами, увешанные фамильными драгоценностями, легко брали невесомые хрустальные бокалы с шампанским и чинно расхаживали, пряча усталость за светскими полуулыбками.
Лиза принялась осматриваться по сторонам, ища в толпе разодетых людей одного-единственного человека, стараясь не привлекать к себе внимания и не выглядеть деревенщиной, случайно попавшей на прием. Однако внимание она всё равно взывала. Новая девушка в компании с Мартином, необычная внешность, умение вести себя в свете. Кто-то смотрел на нее настороженно, а кто-то пытался игнорировать, наблюдая исподтишка. Дамы перешептывались, обменивались мнением о новой подружке гера Шнайдера, женившегося на русской, и теперь появившегося здесь с совершенно другой особой под руку.
Мартин поздоровался с подошедшими к нему мужчинами. Он представил их Лизе, но та пропустила мимо ушей их имена, род занятий. Немецкая речь впервые ей стала казаться грубой, непонятной, рассыпалась на отдельные звуки, не хотела складывать в связанные между собой понятные слова. Девушка вновь принялась рассматривать собравшихся людей, однако их лица, блеск украшений и однообразные костюмы стали сливаться в разноцветное пятно.
Мартина поглотил разговор с коллегами и партнерами по бизнесу, а Лизка впервые ощутила себя принцессой-нищенкой из сказки, решившей одни глазком посмотреть на великолепие королевского бала. Она чужая в мире утонченных манер, приклеенных к губам полуулыбок и равнодушных взглядов. Глупая влюбленная девчонка, сошедшая с ума из-а встречи с человеком, который похож на Ромку. Он бы не смог выжить в подобном обществе. Бес всегда славился своим своенравием, упорностью, неумением прогибаться и лицемерить.
Лиза нервно передернула плечами, продолжая вглядываться в чужие лица. Пусть неразумно, странно, абсурдно пытаться рассмотреть в другом мужчине любимого, которого не вернешь, но ведь сердце в груди рвется на части, ждет встречи, хоть и мимолетной.
- Мартин, это и есть ваша русская жена, о которой ходят слухи? - раздался голос, выводя девушку и ступора.
Она судорожно сглотнула, едва не потеряла равновесие, глядя на усмехающегося Алекса, появившегося, казалось бы, ниоткуда. В отличие от других мужчин, присутствовавших на вечере, он выглядел не как представитель старой аристократии и высшего общества. Скорее, актер, невесть как затесавшийся в компанию толстосумов и политиков. Черный костюм современного кроя, щегольские лаковые туфли, темно-синяя рубашка, ворот которой расстегнут на три пуговицы.
Сине-серые глаза с зелеными крапинками смотрят внимательно, оценивающе, однако с какой-то нежностью, словно ласкают обнажённые Лизкины плечи, нежную кожу на шее. Чувственные, красиво очерченные губы с едва заметным шрамом посередине, растянуты в саркастической ухмылке.
Лиза замерла, хотела уцепиться за Мартина, как за спасательный канат, но тот подошел к Алексу, поздоровался с ним за руку. Ей не осталось ничего кроме, как пытаться унять трепет в груди, не упасть, стоя на ровном месте. Внезапно фантазии и надежды сменились страхом, набросившим свои сети на душу.
Ромка! Не осталось сомнений. Его взгляд, улыбка, черты лица, самые удивительные и выразительные глаза, которые только встречала Лиза – зеленые вкрапления на радужке тонули в синем океане, окаймленном грозовым небом; длинные, слишком длинные для мужчины ресницы. Грациозность, сила, уверенность, скользящая в каждом движении. Неужели никто вокруг не замечает, насколько опасным может стать этот человек? На красивом лице надета маска вежливости, однако под ней спрятаны сонмище демонов, только и ждущих своего часа, чтобы вырваться на волю сокрушить всё на своём пути.
- Нет, Алекс. Это подруга моей жены. Виктория, к сожалению, не смогла меня сопровождать, осталась дома с детьми, - ответил Мартин, кидая выразительный взгляд на Лизу.
Та сделала два шага на непослушных ногах, будто в гипнотическом сне, пытаясь вновь научиться дышать. Как и тем утром в парке, когда она впервые увидела Алекса, темные пятна в глазах принялись вытанцовывать замысловатые па, засасывая ее в пустоту, грозящуюся обернуться обмороком.
- Лиза, - сорвалось с немеющих губ.
- Неужели вы меня забыли, Лиза? – спросил Алекс, беря ее руку и поднося к губам.
По телу пронеслись разряды нервных импульсов, жаркая волна заполонила сердце, заставляя его сползти по позвоночнику к желудку и вернуться на место, убыстряя биение во сто крат.
- Н-нет, - заикаясь, ответила Лизка, понимая, что попала в его плен.
Пусть называет себя как угодно, лишь бы остался с ней. Хотя бы на этот вечер, на одну ночь. Она так долго ждала, металась в бреду, после новости о смерти Ромки, не верила, но закрыла на тяжелый засов надежду на новую встречу. Теперь же Лиза готова украсть немного счастья у судьбы, пока та не опомнилась и вновь не ударила наотмашь, припася какую-нибудь гадость в качестве мстительного подарка для нее и Ромки… Алекса… Не важно, как он себя называет! Главное – живой, рядом с ней. Смотрит заинтересованным взглядом, не выдавая истинных эмоций.
- Вы знакомы? – очень правдоподобно удивился Мартин, даже выгнул светлую бровь.
- Лиза не рассказывала? – Алекс улыбнулся. – Пару дней назад мы столкнулись в городском парке на пробежке. Ни к чему не обязывающая встреча. И вот мы снова встретились. – Он замолчал, рассматривая девушку. Обратился к Мартину: - Вы позволите, если я украду вашу спутницу на сегодняшний вечер?
- Я – нет, но лучше спросите у Лизы.
Мужчины вопросительно посмотрели на нее.
- Я не против, - она улыбнулась, глядя ему в глаза.
От Лизы не укрылся предупреждающий и острый, словно клинок, взгляд, которым Алекс наградил Мартина. Тот стушевался и отправился к своим коллегам, разговор с которыми прервался из-за появления одного из хозяев вечера.
Мозер подошел к замершей и ожидающей его действий девушке. Лиза попыталась привести в порядок прическу, расправила пряди волос, рассыпавшиеся по хрупким плечам. Один непослушный завиток завела за ухо. Алекс коснулся ее руки, отчего она дернулась. Неожиданное прикосновение пробудило давно забытое чувство томления, захватившее ее, как набежавшая волна забирает с собой гальку, находящуюся на линии прибоя.
- Неприятно? Я хотел всего лишь сказать, что ты чудесно выглядишь, не надо ничего менять, - тихо проронил он, приблизив лицо к ее уху.
- Нет. Просто я не ожидала. Спасибо, что первый перешел на «ты». Я бы не решилась, - произнесла она, закусывая нижнюю губу по старой привычке.
Их взгляды встретились. Исчез старый зал, наполненный людьми. Звуки музыки стали едва слышными, как будто в динамиках убавили громкость. Пространство сузилось до одной точки. В этот миг остались лишь они вдвоем. Лиза сделала шаг навстречу, понимая, что выдает себя с головой. Плевать на общественное мнение. Пусть она со стороны выглядит нелепо, пытаясь без женских уловок и хитростей привлечь мужчину, сразу показывая, что готова стать его сию же секунду. Между ними пролегла невидимая ниточка, с каждой минутой, становящаяся стальным тросом, скрепляющая их между собой.
Очнулась Лизка, когда Алекс взял ее за руку и куда-то повел. Она шла, не задавая вопросов, слепо доверяя ему, не глядя по сторонам. Остановившись посреди зала, Алекс выжидательно посмотрел на нее.
Не дождавшись ответных действий, усмехнувшись, спросил:
- Ну, Лиза, ты же в Вене! Мы обязаны станцевать вальс.
- Вальс? – она ошарашенно уставилась на него, пытаясь понять, что же происходит на самом деле.
- Пусть не под классический аккомпанемент, а в джазовой манере, но ведь все равно – вальс!
- Никто не танцует, - проронила Лиза, осознавая, что на них смотрит половина собравшихся людей.
- Для этого здесь слишком правильная и приличная публика, - засмеялся Алекс, делая первый шаг, увлекая Лизу за собой в танец.
- А ты? – едва ли не с детским восхищением, спросила она.
- А я – нет. Привык разрывать стереотипы, нестись вперед, плевать на общественное мнение.
«Обещаю Лизка, вальс будет нашим» - пронеслись в голове слова, сказанные таким же хрипловатым голосом десять лет назад.
Тогда она поверила, искренне поверила, что Ромка будет танцевать с ней. И не где-нибудь, а на собственной свадьбе. Глупая, наивная девчонка, верящая в сказки!
Сердце дрогнуло, на глазах появились слезы, но Лизка безжалостно их загнала обратно, иначе у нее случилась бы форменная истерика. Слишком много лет она ждала, просыпалась среди ночи, удерживая крик внутри, старясь не видеть Ромкин силуэт в мареве лунного света, не слышать его шепот в шуршании дождя по крыше, а теперь, чувствуя его объятия, не знает, что делать и как поступить правильно.
Она улыбнулась Алексу, доверилась ему, позволила руке сжать ее ладонь, разрешила мужской руке уверенно лечь на талию, испытывая невероятное чувство внутреннего трепета и доверия, как много лет назад. Она приблизилась на меньшее расстояние, которое позволительно в танце на официальном банкете, ощущая его прерывистое дыхание на своей щеке.
Они легко и изящно двигались по коричневому мрамору, в котором отражался свет электрических свечей из огромной люстры под потолком, приковывали к себе жадные и любопытные взгляды. Каждое движение наполнено грацией. Не надо отсчитывать ритм. Можно просто идти за партнером, следовать его безмолвным приказам, выражающихся в движении тела и уверенных шагах.
Лизе казалось, что они парят высоко над залом, оторвавшись от пола, наплевав на законы земного тяготения. Сильные руки партнера держали ее уверенно, так, словно Алекс не готов выпускать ее из своих объятий – ни сейчас, ни когда бы то ни было. Он всё кружил и кружил ее в вальсе, смотря в глаза, забирая остатки здравого смысла. Лиза хотела прижаться к нему, сказать, как безумно скучала, но вместо этого, как заведенная кукла, передвигалась следом, повторяя давным-давно известные танцевальные па, погружаясь в состояние транса.
Музыка завершилась, зал погрузился в тишину. Раздались смущенные голоса. Казалось, что люди в комнате не хотят мешать Алексу и Лизе, которые не замечали ничего вокруг. Спустя пару мгновений хриплые звуки саксофона вернули Лизку на грешную землю. Томная мелодия завораживала еще больше, чем вальс Штрауса.
- Под это только стриптиз танцевать, - пробормотал Алекс, усмехаясь.
- Спасибо, ты прекрасно танцуешь, - произнесла Лиза, пытаясь уловить эмоции на красивом лице с хищным профилем. – Я давно не танцевала, со времен школы.
- Я же австриец. Вальс – наша национальная гордость, как танго у аргентинцев, - произнес Алекс, и девушка невольно поежилась. Чужой язык, странная речь, иные манеры. Но внутреннее чутье било в набат, громко кричало, что Ромка не сможет ее обмануть. – Пойдем, надо немного проветриться.
Он взял Лизу под локоть и неспешно повел сквозь зал к створчатым дверям, вещим во внутреннее патио особняка.
Алекса отвлек знакомый, пришлось остановиться. Девушка поняла, что мешает разговору по сдержанным ответам Мозера. Она аккуратно освободилась из объятий мужчины, направилась во внутренний дворик, надеясь успокоиться и попытаться не делать глупостей. Мысли крутились юлой, не позволяя сосредоточиться на происходящем.



Переполненная людьми шумная зала осталась за спиной. Лиза вышла в распахнутые двери, прошла вглубь патио. Она остановилась у какого-то хвойного дерева, подождала, пока глаза привыкнут к темноте. Ночь выдалась пасмурная, не по-летнему прохладная. Свет падал пятнами на плиты дорожки, журчал фонтан, стоящий в центре. Его струи падали в мраморный бассейн, наполняли ночь звуками льющейся воды. Наверняка, днем можно увидеть в нем радугу, появляющуюся в мелких брызгах на солнце.
Никаких скульптур и лабиринтов из подстриженных кустарников. Только хвоя самой причудливой формы: круглые можжевельники, квадратные и пирамидальные туи, невысокие кипарисы, рвущиеся вверх, но искусственно удерживаемые в заданных пропорциях и размерах. Ландшафтные дизайнеры и садовники отменно знали свое дело. Патио не казалось вычурным или излишне современным. Всё согласно атмосфере особняка, не одно столетие находящегося среди узких Венских улочек.
В большом палисаднике радом с фонтаном обнаружилась скамейка, окруженная кустами роз. В полутьме они казались пепельного цвета. Можно предположить, конечно же, что все цветы имеют разные оттенки – белые, чайные, красные, бордовые, нежно-розовые и желтые. Густой, сладковато-терпкий запах заполнил ночь, окутывал дворик, дурманил голову. Красивые, полные цветы манили к себе.
Луна вышла из-за рваного кружева облаков, заполнила собой центр неба, разбросала тени, посеребрила пространство.
Лиза склонилась над высоким стеблем, который доставал спинки скамейки, увенчанным пышным цветком. Роза в призрачном свете луны оказалась темно-бордовой, почти черной. Бархатистые лепестки на ощупь, влажные от ночной росы, тягучий, горько-медовый аромат. Девушка еще раз провела рукой по цветку, взялась за стебель, хотела сорвать, но тут же укололась тонким шипом, притаившимся у самого основания бутона.
Она ойкнула, собиралась поднести ранку, из которой выступила небольшая капля крови ко рту, но не успела. Алекс бесшумно, - тихой кошачьей поступью, - приблизился к ней, взял руку, нежно провел губами по подушечке пальца. У Лизки засосало под ложечкой, она будто окаменела, не могла пошевелиться, наслаждаясь его действиями, ощущая трепетную дрожь в теле.
- Аккуратно, розы – цветы коварные, - прошептал мужчина, ввергая ее в состояние близкое к коматозному. Теплые губы разжались, поцеловали палец, и тут же его язык лизнул нежную кожу.
Лиза судорожно сглотнула, не решаясь пошевелиться. Когда-то давно ей приходилось упрашивать Ромку поцеловать ее, приходилось проявлять женские уловки и хитрость, чтобы он сбросил маску холодности и позволил себе проявить не братскую нежность по отношению к ней. Его поцелуи навсегда запомнились страстными, нежными, волнующими, но с привкусом обреченности. Он целовал ее так, как будто грешит против самой природы, идя на поводу у инстинктов, которых должно держать в узде.
Сейчас же Алекс действовал, как мужчина, привыкший обольщать женщину, знавший о своей силе, которой невозможно противиться. Рядом с ним увязаешь в томлении, ожидании новой порции ласки, словно муха в патоке. Пламя желания течет по венам, требуя новую дозу наркотика – поцелуев, прикосновений, дыхания, обжигающего кожу, опасной близости.
Луна скрылась за покрывалом серых облаков, сад погрузился в темноту, разбавленную пятнами искусственного света, падающих из огромных окон на газонную траву и плиты, которыми выстланы дорожки. Лиза, повинуясь безмолвному приказу Алекса, подошла к нему и не поняла, как оказалась в плену его объятий.
Одной рукой он обхватил ее талию, другой нежно провел по щеке, очертил контур приоткрытых губ. Казалось, время повернулось вспять, и они перенеслись из центра сытой и холеной Европы в маленькую спальню типовой московской многоэтажки. Лизе вновь пятнадцать лет, и ее сводный брат осознал, что боится ее, не может больше противиться себе и своим желаниям, которые проснулись помимо его железной воли.
Ладонь Алекса легла ей на затылок, зарылась в волосы цвета спелой пшеницы с карамельным оттенком; он прижал ее лицо к своему, будто боялся, что она ускользнет, исчезнет, как туманная дымка летним утром. Его губы с жадностью принялись ласкать ее губы, наполняя поцелуй волнующей пыткой, сладостью на грани боли. Их языки столкнулись, сплелись ивовыми ветвями, танцующими на ветру. Поцелуй набирал обороты; хриплому рычанию вторил томный стон, распаляющий и заставляющий желать большего.
Лиза обвила его руками, прижалась так, как будто хотела спрятаться в нем от всего сущего. Ей показалось, что сейчас она стала мягким и податливым воском, принимающим любую форму. Алекс управлял ее телом, разумом, чувствами. Исчезло время, секунды не стремились вперед, они застыли, погрузив мир в хаос. Он оторвался от ее рта, принялся ласкать шею, медленно спускаясь к обнаженным плечам и вырезу на платье, за которым скрывалась нежная грудь. Лиза застонала, запустила руки в его волосы, перебирала жесткие пряди, завивающиеся на концах.
Абсолютная, непогрешимая уверенность: Ромка, живой, любимый, желанный! Необходимый ей, как воздух легким, как солнце – лету, как дождь – плодородной земле. Его вкус, его руки, губы, дарящие невыносимо нежные ласки, заставляющие душу вылетать из тела. Только он, здесь и сейчас. Близкий и бесконечно далекий, живущий под другим именем и иными привычками, делающий вид, что не узнал ее.
Алекс немного отстранился от нее, придерживал руками, чтобы Лиза не упала. Она прильнула к нему, уткнулась носом в вырез на рубашке, ощутила знакомый, еле уловимый запах бергамота и имбиря, нежно провела губами по его шее, едва сдерживаясь от желания замурчать, подобно довольной кошке. Хорошо, тепло, уютно. Так, как должно быть с сотворения мира. В колыбели его объятий все тревоги испарились, как их никогда не существовало.
- Я так сильно люблю тебя, - тихо прошептала Лиза. – Ждала, верила, что ты вернешься. Не могу теперь поверить, что я не сплю, и ты мне не снишься. Всё это время я видела тебя, каждую ночь, слышала, как ты меня зовешь…
- Ты что-то сказала? – переспросил Алекс, перебирая ее волосы, проводя подбородком по ее макушке.
- Я люблю тебя, - громче повторила девушка.
- Лиза, говори по-немецки, я ничего не понял, - спокойно произнес он, однако от нее не укрылся факт, что сердце пропустило пару ударов, сорвалось в галоп и затарабанило в груди, как преследуемый человек стучится в первую попавшуюся дверь, надеясь спрятаться за ней от опасности.
- Всё ты понимаешь, - так же спокойно сказала она, усмехаясь. – Не отпущу тебя теперь, даже не старайся.
- Hasi,* meine süß, wie du mir nötig bist**, - услышала Лиза, поежившись от дыхания, щекотавшего шею.
Чужая речь не исказила нежных интонаций, наполнилась нужным смыслом. Нежность зародилась в животе, сладко защемило сердце. Это «Hasi» с придыханием, с ленивой хрипотцой она готова слушать снова и снова, даже готова променять на: «Люблю тебя, Лизка», - медленно всплывающего с илистого дна реки воспоминаний.
- Давай сбежим отсюда? – спросил ее Алекс.
- Давай, - она готова делать, что угодно, идти за ним на край света, лишь бы больше не расставаться, лишь бы вновь ощутить вкус его губ, почувствовать себя живой в сильных руках.
Лиза зябко передернула плечами от дуновения ветерка, решившего разгуляться среди стриженых кипарисов и томящихся среди ночной мглы розовых бутонов. Несколько лепестков опали на траву, запутались в подоле вечернего платья. Алекс снял пиджак, накинул девушке на плечи. Одной рукой приобнял, прижал к себе.
Вновь чувство дежавю окутало, словно кокон, гусеницу, чтобы та вскоре стала бабочкой, расправила крылья. Лизка вспомнила пустые школьные коридоры, удивительное и легкое спокойствие, как будто к ней вернулось ощущение изначальной целостности. Еще недавно она была одна, чувствуя постоянно, что ей чего-то не хватает. Тогда вернулся Ромка…
Теперь же с ней рядом зрелый, красивый мужчина, такой родной и, одновременно, чужой, привыкший соблазнять женщин, дарить им чувственные ласки. Он не страшится возникшего между ними притяжения, не отступает назад, крадучись по минному полю эмоций. Всё вернулось на свои места. Лиза стала собой. Живой. Настоящей. Вот она – ее вторая половинка, которая предназначена ей судьбой.
- Куда мы идем? – спросила девушка, безропотно следуя за Алексом. Они миновали отсыпанную гравием дорожку, ведущую вглубь патио, вышли к двум высоким кипарисам, растущим около стены, скрывавших за своими стволами небольшую калитку.
- Я хочу показать тебе одно место. Надеюсь, ты не против спартанской обстановки? Не хочу больше оставаться здесь. У меня дома слишком скучно, уныло. Большая квартира высоко в небе. Много стекла. Весь город виден, как на ладони. Это слишком обычно для меня.
- Для меня тоже. Я жила в примерно такой же квартире. Пока не рассталась с парнем. Мне все время казалось, что я одалживаю такую жизнь на время.
- Ты сейчас свободна? – поинтересовался Алекс будничным тоном.
- Я всегда была свободна. Ждала одного человека, хотя и обещала ему в нашу последнюю встречу, что не буду ждать и надеяться на чудо, - Лиза почувствовала, как ладонь, сжимающая ее плечо, напряглась.
Алекс резко остановился, развернул ее к себе и приник губами в поцелуе. Властный, глубокий, лишенный всякого намека на нежность, дарящий безумное желание, заставляющий сердце исступлённо дергаться в груди, как марионетку, подвешенную на шелковом шнурке.
Лиза застонала, прижалась к нему, хотела закинуть на Алекса ногу, но поняла, что неудобное шелковое платье сковывает движения. Ей хотелось наплевать на здравый смысл, на то, что их могут увидеть. Желание взорвало мозг, потекло по венам, артериям, заполняя вместо крови всё тело. Она долго ждала, и теперь любимый мужчина рядом, так же сходит с ума, готов овладеть ею, прижав к высокой стене в чужом саду.
Алекс резко отпрянул, тяжело дышал, но не выпускал Лизу из кольца своих рук.
- Hasi, du machst mich verrückt. Verzeih***, - прошептал он, покрывая ее лицо невесомыми поцелуями, еще крепче прижимая к себе, поглаживая рукой нежный холмик груди, выделяющийся из-под лифа вечернего платья.
Снова обжигающая страсть сменилась нежностью; в животе закружился вихрь, поднялся до головы, сделав ее легче перышка. В ушах шумело, губы горели огнем, требуя продолжения. Лиза чувствовала прикосновение твердой груди к себе, вдыхала дурманящий аромат его кожи, и ей хотелось, чтобы этот миг наслаждения застыл в вечности.
- Пойдем, - произнес Алекс, вновь увлекая ее за собой, придерживая за плечи.
Он открыл калитку, которая даже не подумала скрипнуть. Работники особняка знали свое дело, от работы не отлынивали. Около забора блестела в свете уличного фонаря золотистая спортивная машина. Марку Лиза не смогла разобрать, да она не особенно и старалась. Алекс нажал на брелок сигнализации. Автомобиль пискнул, мигнул фарами, дверцы поднялись вверх, как крылья летучей мыши.
- Готова? – произнес Алекс, садясь за руль.
- С тобой – на край света, - засмеявшись, ответила Лиза, рассматривая хищный профиль, губы, растянутые в усмешке, упрямый подбородок в призрачном освещении приборной панели машины.
Сейчас ей было откровенно всё равно, куда они едут. Она твердо знала, что произойдет в неведомом ей месте. Наконец-то, она почувствует его, позволит сбросить все маски, поможет вернуться к ней. Плевать на то, что рядом Алекс. Она будет любить и Алекса, не смотря на то, что это ее единственный и желанный Ромка.
___________________________________________________________________
*В разговорном немецком «Hasi» – ласковое обращение к женщине, подразумевающее «моя любимая», «моя милая».
**Моя сладкая, ты нужна мне (нем)
*** Любимая, ты меня с ума сводишь. Прости.

ФОРУМ