(Не)Вероятные приключения Алисы на Земле

Автор: -
Бета: -
Рейтинг: G
Пейринг: все люди
Жанр: фантастика, юмор, романтика
Аннотация: Если ты живешь в 2116 году и собираешься в путешествие по миру, не забудь прихватить с собой нано-зонтик и плазмо-зажигалку и будь готова встретить очаровательного молодого англичанина, который совершенно случайно испытает на тебе свое собственное изобретение. Рассказ придуман с использованием всех конкурсных слов. Предупреждение: история предназначена для взрослых детей любого возраста!

Использованы все слова

---

От автора:

Я не знакома ни с одним англичанином и никогда не была в Великобритании, поэтому все нюансы поведения лондонцев почерпнуты мной из различных источников, в т.ч. интернет-сайтов. Такие характерные черты как:

1. Англичане извиняются по любому поводу.

2. Если ты сказал, что из России, то первый вопрос, который тебе зададут, из Москвы ты или нет.

3. Вместо ажиотажа по «iPhone», как у нас в России, в Англии почти у всех «BlackBerry».

4. Встретить среди бела дня человека в смокинге (dinner suit по-английски, костюм для обеда) – абсолютно нормально.

5. Даже если ваш английский весьма среднего уровня, вам скажут, что вы говорите хорошо. В случае возражений добавят, что их русский в любом случае хуже.

6. Многие англичане побывали в Париже всего раз или вовсе не бывали, хотя на поезде из центра Лондона до центра Парижа путь занимает всего два часа (в 21 веке).



«Делать ей было совершенно нечего, а сидеть без дела, сами знаете, дело нелегкое»

***

– А где я могу найти кого-нибудь нормального?

– Нигде, – ответил Кот, – нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально.

«Алиса в стране чудес», Льюис Кэрролл



Всем привет! Меня зовут Алиса Селезнёва. Мне девятнадцать лет. Недавно я закончила Всеяроссийский государственный университет (бабушка говорила, что во времена ее юности он назывался МГУ) с темно-красным дипломом четвертой мега-степени. Моя специальность – история Европы конца XX – начала XXI века. Я часто (ну, почти) ходила на лекции и внимательно (опять почти) слушала всех (хм, ну да) преподавателей. Но основные знания о жизни и быте людей, живущих на рубеже XXI века, я черпаю из практических занятий: рассказов своих многочисленных бабушек-прабабушек, и дедушек-прадедушек. Истории их жизни очень богаты и насыщенны разнообразными событиями.

На окончание универа родители сделали мне поистине президентский подарок – безлимитный билет на перемещения по всей Земле.

Лет пятьдесят назад наконец-то (как сказала мама, а бабушка после ее слов раз десять покивала) изобрели замечательное устройство, позволяющее перемещаться в любую точку мира – Трансконтинентальный переместитель или сокращенно ТКП. Если вы читали книги такого писателя позапрошлого века Кира Булычёва про мою полную тезку Алису Селезнёву, то приблизительно представляете, что это такое и как происходят эти перемещения. («Приключения Алисы» – серия книг Кира Булычёва в жанре фантастики, описывающих приключения Алисы Селезнёвой. Книги цикла писались автором, начиная с 1965 года и заканчивая 2003 годом. – Примеч. авт.)

Человек заходит в такой пешеходный переход, раньше такие устройства соединяли между собой две пешеходные дорожки, которым мешали быть едиными авто- или поезднодорожные пути. Эти переходы были надземными или подземными. Я видела такие в школьных учебниках – бедным людям в прошлом веке приходилось забираться и опускаться по ужасным ступенькам, чтобы преодолеть эти переходы.

Сейчас все намного проще – все дороги на планете едины и непрерывны, транспортные пути проходят высоко над землей, а капсумаши (машины в виде капсул) используются для недальних перемещений, например, по городу.

Нам не нужны ни самолеты, ни поезда, ни, упаси Господи (как пробормотала, посмотрев на потолок, прабабушка по папиной линии, а бабуля опять почти целую минуту после этого кивала), метро. Для далеких перемещений используются эти ТКП. Я не знаю принципов их работы – ведь я заканчивала не техническую специальность в своем Всеяроссийском универе. Я знаю, что всего лишь надо войти в специальный тоннель, пройти по нему и выйти с другой стороны, не забыв открыть перед собой дверь. Вот и все.

Единственный минус – эта технология очень дорогостоящая. Один билет стоит очень дорого. Как рассказывала моя мама, цена была намного дороже стоимости авиаперелета, которым пользовались для путешествий ранее, но, не в пример последнему, безопасность и удобство намного выше. Я не представляю, как бы я могла сидеть целый час в большой пластиковой капсуле, пока управляющий ей робот вез бы меня через полпланеты. А вдруг у робота бы неожиданно закончился заряд вечного аккумулятора? Такие случаи иногда происходили.

В общем, я очень рада, что задолго до моего рождения изобрели такую удобную штуку как Тэкапэчка (это я так любовно ТКП называю).

Я уже неделю собиралась в свое путешествие. План был такой – посетить разные города мира, изучить культуру и быт коренных жителей. Мама сказала, каждая девушка должна попутешествовать и набраться опыта, прежде чем выйти замуж и нарожать детей. Прабабуля по папиной линии, которой исполнилось на прошлой неделе сто двадцать шесть лет, считала, что я просто обязана нагуляться перед семейной жизнью. Она рассказывала, что во времена ее молодости мужчина ловил понравившуюся ему девушку, женился на ней, и они рожали сразу много детей, чтобы женщина погружалась в семейную жизнь и не тратила свое время на всякие там путешествия и развлечения.

Я оделась в серебристый с синими полосками комбинезон с кучей невидимых кармашков. В них можно было хранить на удивление много всего, а окружающим казалось, что комбинезон обтягивающий, без потайных местечек. Я напихала в кармашки всякой всячины, которая могла мне пригодиться в пути: нано-зонтик, плазмо-зажигалку, нацепила невидимые солнечные линзо-очки. Причесала свои блондинистые волосы обычной сепарафиксационной расческой, которая не только причесывала волосяной покров волосок к волоску, но и сразу фиксировала прическу. И окинула прощальным взглядом свою комнату.

Когда я подошла к входной двери, меня кинулись целовать мама, бабуля и прабабушка по папиной линии, хотя они и так собирались пойти провожать меня до ближайшего к нашему дому Трансконтинентального переместителя.

Всей толпой мы вышли из нашей квартиры, расположенной на сто седьмом этаже над землей, в доме, стоящем у самых границ четвертого транспортного кольца – мы жили практически в самом сердце столицы. Мои любимые родственники так громко разговаривали и создавали столько шума, что со стороны мы, наверное, походили на отправившихся на экскурсию школьников.

Минут через пять мы дошли до Тэкапэчки. Обе бабушки утирали тайком слезы, будто отправляли меня в межпланетный полет на два месяца.

Я поцеловала на прощание маму, папу, бабулю, дедулю, прабабушку и прадедушку по папиной линии. Мамины родители (и их родители) жили недалеко – в Париже, я как раз собиралась заглянуть к ним в гости во время своего вояжа.

Помахав всем на прощание, я направилась в ТПК. Первой моей целью был город Осло, столица Норвегии.



Не забыв открыть перед собой дверь, я ступила на «землю викингов», как называла Норвегию бабушка по маминой линии. Викинги, как я поняла, это такие пираты и разбойники, которые носили рогатые шлемы. А дедушка сказал, что на самом деле шлем викингов – всего лишь легенда, потому что за все время раскопок археологами было найдено около десятка тысяч орудий викингов, но лишь один шлем. (Реальный факт: ссылка. – Примеч. авт.)

Трансконтинентальный переход вывел меня, как я и просила компьютер-переместитель, на центральную площадь Осло.

Дул сильный ветер, я натянула на голову капюшон комбинезона.

«Куда смотрят норвежские метеорологи? Или они только предсказывать погоду могут?! Лентяи!» – подумала я.

В центре площади на постаменте стояла огромная двадцатипятиметровая скульптура известного в прошлом веке биатлониста и лыжника Уле-Эйнара Бьёрндалена. (Бьёрндален, Уле-Эйнар, Википедия. – Примеч. авт.) Об этой легенде спорта XXI века мне рассказывал мой прадедушка по папиной линии, который очень увлекался спортом. Наверное, в то время и заняться-то нечем больше было. Я знала о его увлечении биатлоном, прыжками с парашютом, литрболом и футболом. Наверное, от него мне передалась моя стройная фигура и тяга к приключениям (только благодаря ей, я поперлась поступать во Всеяроссийский университет).

Скульптура поражала своей величественностью. Гигантский мужчина в обтягивающем, почти как у меня, комбинезоне, стоя целился в прицел винтовки.

Да уж, не хотела бы я оказаться на его гигантской мушке!

Погуляв по центру города, поглазев на туристов в разноцветных обтягивающих одеждах, я села в капсумаш и полетела к Уникальному парку скульптур Вигеланда, о котором много слышала, но ни разу еще не видела собственными глазами.

Находящиеся здесь скульптуры охранялись Всемирной ассоциацией заботы, ласки и охраны памятников культуры. Изваяния были разных типов и размеров, порой самых причудливых форм. Одно изображало женщину-мать, с сидящими на ее спине двумя ребятишками, в качестве узды детки использовали материнскую косу. (Парк скульптур Вигеланда, ссылка. – Прим. авт.) Да, теперь понятно, о чем говорила прабабушка, вот что происходило с девушкой после замужества. Что за нравы царили тогда, ну и время был этот двадцатый век!

От других скульптур, изображающих перемешанные слоями кучи детей и взрослых, я была просто в восторге! Вот же фантазия у автора!

Многие изваяния изображали голых людей! Вот это норвежцы! Странно, что ни одного живого голого человека я пока на улицах не видела. Может, так ходили в Осло в начале двадцатого века, когда, насколько я помнила, и жил создатель всех этих работ. Хорошо, что я сразу родилась в культурном веке!

Побродив еще по парку и подкрепив свой проголодавшийся организм «Рагу из филе ягненка с фрикасе из белых грибов и козьего сыра» и десертом «Семифреддо c пралине из грецких орехов» в «Макдональдсе», я решила погулять по вечернему городу. Хотя «по вечернему» сильно сказано! На расстоянии приблизительно трех метров от земли в воздухе висели фонарики. Они настолько ярко светили, что создавалось полное ощущение, что сейчас день. Мне эта бутафория не пришлась по вкусу, я любила, чтобы днем было светло, а вечером темно.

Почувствовав усталость, я решила, что пора искать место для ночлега. В современном мире проблем с этим не было. Практически на каждом углу в воздухе висели вывески, рекламирующие мини-гостиницы. Это были такие здания с большим количеством капсул, в которых люди могли переночевать.

Я направилась к ближайшей такой вывеске, настолько задумавшись о том, какой же ужасной все-таки была жизнь в прошлом веке, что не заметила, как врезалась во что-то. От удара я упала и больно ушиблась мягким местом о пластиковую дорогу. Такой невнимательной я была нечасто, поэтому долго не могла понять, почему все дома вокруг вдруг резко выросли в размерах, а фонарики вознеслись выше в небеса. Какой-то гигант на бесконечно длинных ногах подошел ко мне и начал безостановочно извиняться. Я посмотрела вверх, на его лицо. На меня внимательными, раскаивающимися глазами смотрел очень симпатичный молодой человек. На вид ему было лет двадцать пять, но в наше время нельзя было определять возраст человека по вешнему виду, ему вполне могло оказаться и восемьдесят, и теоретически он мог быть возраста моего дедушки, не важно, по папиной или маминой линии.

Он говорил на неидеальном английском, что предположительно говорило о том, что он настоящий англичанин! Сейчас детей обучали английскому языку очень рано – лет в шесть. Конечно, кто очень хотел, мог внедрить знания о языке ребенку еще в утробе матери, если финансы позволяли. Большинство русских так не делали. Моим соотечественникам казалось правильным растить малыша в нашем менталитете, прививать детям отечественные устои, учить только русскому языку. А изучать другие культуры, в том числе обучать иностранным языкам, было принято тогда, когда ребенок подрастет. Так как знания о языках внедрялись сразу в мозг, то и произношение и знания грамматики были идеальными, даже слишком. Коренных носителей языка можно было вычислить по некоторым шероховатостям – проглатывании некоторых букв в словах, некоторой шепелявости и жаргону.

Я на идеальном английском ответила ему:

– Что вы, что вы! Все в порядке. Я сама виновата, не смотрела вперед и врезалась в вас.

Но своим поведением молодой человек добавил еще один факт в мою теоретическую копилочку, доказывающую его национальную принадлежность – он продолжил извиняться дальше.

– Простите, простите, я не хотел. Мне так жаль, позвольте искупить мою вину. Я помогу вам встать.

Он протянул мне руку. Я оглядела его снизу вверх и заметила еще одно доказательство моей теории – его комбинезон был черного цвета и отдаленно дизайном напоминал смокинг. Спереди была фиолетовая нашивка, имитирующая, скорее всего, галстук, по крайней мере, именно так называлась такая узкая длинная полосочка ткани на шее у мужчин в позапрошлом веке.

Жаль, что за доказательство моей теории никто не выплатит мне сто тысяч чего-нибудь. (Имеется в виду теорема Ферма – за доказательство которой Пауль Вольфскель, математик, завещал награду в сто тысяч марок [эквивалент 1 млн. фунтов стерлингов в переводе на сегодняшние деньги] тому, кто сможет ее доказать, ссылка. – Прим. авт.)

Я дотронулась своими пальцами до его руки, и по моему телу пробежал электрический заряд, причем не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом. Меня тряхануло, и я почувствовала, как мои идеально уложенные блондинистые волосы встали дыбом (надеюсь, что это мне только показалось).

Юноша стал извиняться пуще прежнего:

– Извините, Боже мой, простите! Это все мой костюм, я создал его недавно и толком еще не исследовал. Я – изобретатель. В юности у меня появилась одна идея, я хотел придумать такую одежду, при ходьбе в которой вырабатывалась бы энергия и происходила подзарядка всех устройств конкретного индивидуума. На заводе даже изготовили пробный образец, который никто не хотел проверять на себе, поэтому это пришлось делать мне самому. Оказалось, что комбинезон, помимо выработки нужного электричества, также накапливает и статическое, накапливается избыточная энергия и при соприкосновении с живым существом происходит сброс лишнего заряда, – молодой человек устроил мне настоящую лекцию посреди дороги. Я непонимающе смотрела на него, а он все говорил и говорил: – Не думал, что этот эффект будет действовать и на людей, до нашего с вами случая пострадало только мое домашнее животное – пёсокот или котопёс, как вам угодно. С ним все хорошо, только после этого случая он стал есть пиццу и запивать ее молоком. А также стал испытывать страх при виде меня и прятаться под мою домашнюю капсулу для сна. Для наших с ним отношений этот эксперимент закончился так печально!

Было видно, насколько молодой человек расстроен, видимо, он был очень привязан к своему редкому домашнему любимцу. У моей бабули по папе тоже было такое редкое животное – пёсокот. После того как он стал жить у бабушки, котопёс сразу дал нам понять, что предпочитает молоко и суши (может, его тоже шандарахнули током бывшие хозяева). Я его очень любила, а ему нравилось засыпать в моих объятиях, и чтобы при этом я почесывала его шерстку. Правда, пёсокот почти всегда начинал во время сна так сильно дрыгать лапами и хвостом, что все время сваливался на пол. Я думаю потому, что собачьей половинке снилось, как он гоняется за кошкой, а кошачье «я» видело сны о том, как оно убегает от собаки. Бедный наш пёсокот, он все время ходил полусонный, потому что никак не мог нормально выспаться.

Я перевела взгляд на небо и заметила приближающиеся черные тучи на горизонте. К нам приближался сильный шторм, такой, что мой нано-зонтик, мне кажется, просто побоится раскладываться! В этом случае как раз может пригодиться моя плазмо-зажигалка. Я же не зря таскаю ее с собой! Попугаю ею зонтик.

«Нет, ну местные метеорологи совсем отбились от рук – они там уснули все, что ли! Кто отвечает за климат-контроль?!» – мои мысли были переполнены возмущением. Надо было побыстрей спрятаться в помещении. Хоть я и одета в непромокаемый суперкомбинезон, а попасть под дождь все равно не хотелось.

– Мне так жаль, – продолжил извиняться мужчина, – вы направлялись в гостиницу? Хм-м, я тоже, – он улыбнулся, – позвольте я все за вас оплачу, хотя бы так позвольте искупить мою вину, прошу вас!

Все это время я молча смотрела на молодого человека, пытаясь прийти в себя: я ждала, пока черная дыра моего сознания поглотит мелькающие перед глазами звездочки.

Для мужчины он так много говорил! Я была удивлена. Из моего папы и пары слов не вытянешь. А из всех моих дедушек и того меньше.

– Хорошо, – ответила я без малейшего акцента, – только не трогайте меня больше, пока не сбросите лишнюю энергию.

– Конечно! Позвольте представиться, Хэмиш Ванделер, к вашим услугам.

– Очень приятно, мистер Ванделер. Меня зовут Селезнёва Алиса, и я из России.

– О! Из Москвы? Селезнёва, приятно познакомиться.

Я была удивлена, что он сразу по фамилии начал ко мне обращаться. Но может в Англии так принято?

Я кивнула в ответ, поднялась с земли, мы улыбнулись друг другу и прошествовали ко входу в гостиницу. Двери сами раскрылись, пропустив нас. Навстречу нам сразу выкатился робот-ресепшионист и, не сходя с места, уточнил, какие именно услуги мы хотели бы заказать. С ним на неидеальном английском разговаривал мой новый знакомый. Я же разглядывала его во все глаза. Он был такой высокий... и симпатичный…

Хэмиш заказал нам по капсуле, робот оформил покупку и сообщил, что наши спальные места активированы. Мы вместе пошли к месту ночлега на сорок первый этаж. По дороге он рассказал мне, что ему двадцать шесть лет, и что он тоже путешествует, что уже посетил Бангкок (там жара), Сидней (там снег, потому что их метеорологи бастуют), Улан-Удэ (там засуха). Я, в свою очередь, рассказала, что в моих ближайших планах – Лондон и Париж, в котором проживают мои родственники по папиной линии. На что Хэмиш ответил, что с удовольствием проведет для меня экскурсию по родной для него столице туманного Альбиона (где там моя медалька за догадливость?), заодно познакомит с родственниками, и, если я не против, он хотел бы составить мне компанию для путешествия в Париж. Хоть он и жил в пяти минутах езды до французской столицы, но ни разу там не был. Эх, англичане! Их нелюбовь к столице лягушатников сохранилась и до наших дней!

Когда мы подошли к нашим капсулам, оказалось, что они находятся рядом! Я удивленно посмотрела на молодого человека, который просто стоял и смотрел на меня, при этом слегка улыбаясь. Кажется, я ему понравилась. Неужели такое возможно, ведь в наше время мало кто из мужчин стал бы терпеть такое – когда в тебя неожиданно врезаются.

Хэмиш достал непонятную желтую небольшую пластину, потыкал в нее пальцем, убрал ее обратно в свой карман и стал общаться с бабушкой (как я поняла из его разговора) через передатчик встроенный всем, кто захотел, в ушную раковину. Значит, это предмет связи, наподобие моего иерона! Я таких пластинок никогда не видела. Когда Ванделер договорил, я поспешила узнать, что это за девайс такой, неизвестный мне. Оказалось, что эта модель иерона носит название Блэкберри, и она очень распространена в Англии. Странно! Я даже и не слышала о подобном иероне, названном в честь каких-то черных ягодок или икринок, или даже в честь зерен кофе (очень дорогого напитка президентов)! У меня в голове, благодаря встроенному переводчику, тут же возникли все возможные варианты перевода этого слова: ага, вот заинтересовавшее меня – с американского это слово «berry» обозначало «доллар». По-моему, так называлась одна из валют в прошлом веке. И, если я не ошибаюсь, моя мама, которая в молодости проходила стажировку в университете в Чикаго, видела именно его в местном музее. Хм–м, надо бы позже порыться в тераэнциклопедии.

Мы оба решили перед сном принять по душу в очищающей капсуле (бабушка по маминой линии называет их почему-то мойдодырками, я не знаю, что имеются в виду за дырки и что такое «мойдо», но название веселое). В эти капсулы забираешься прямо в одежде, и аппарат сам около пяти минут очищает и тело, и одежду, и даже душу (ну, это распространенная шутка XXII века). Прабабушки (по обеим линиям) рассказывали, что раньше, во времена их молодости, надо было голым (!) залезать в емкость с водой, и долго – до получаса – отлеживаться, чтобы молекулы воды интегрировались в молекулы грязи, а затем смывать этот слой губчатым поролоновым материалом, смазанным смесью солей высших жирных кислот.

Когда мы встретились после душа, Хэмиш сообщил, что очищающая капсула нивелировала все лишнее электричество, поэтому теперь он не опасен и может до меня дотрагиваться. Юноша взял мою ладошку в свою руку, отчего меня торкнуло теперь уже от удовольствия, и потянул меня в сторону наших спальных капсул. Подойдя к местам нашего ночлега, он повел себя как джентльмен – нажал кнопку, открывающую мою капсулу. Я была тронута до глубины души и нежно улыбнулась Ванделеру. Он поднес мою кисть к своим губам и прикоснулся к моей коже.

Это было чудесно! Его глаза из-под упавшей челки смотрели в упор в мои, я почувствовала, как в животе начали порхать исчезнувшие около пятидесяти лет назад с лица Земли бабочки. Неужели теперь я инкубатор для вымершего вида?!

Он отпустил мою кисть, и я на нетвердых ногах проплыла к своему ложу, забралась внутрь и нажала кнопку, закрывающую капсулу.

Здесь было так тихо, ни одного звука не проникало внутрь. Я смотрела через прозрачную стенку на мужчину, перевернувшего весь мой мирок за смешные сорок пять минут и тринадцать секунд. Он, сидя на своей «постели», глядел на меня со странным выражением лица – восхищенным и удивленным одновременно, даже каким-то очумевшим, наверное. Надеюсь, это не связано с несварением желудка от съеденного за ужином. Я, например, если принимаю пищу не дома, всегда беру с собой едомер – такую штуку, которая определяет, насколько съедобно блюдо. Хоть на дворе и XXII век, а недобросовестные бизнесмены все равно иногда пытаются поиметь выгоду с ничего не подозревающих граждан. Надо будет подарить Хэмишу такой прибор.

С этими мыслями я и уснула.



Проснулась я рано. Часы в моей голове по запросу выдали время: 06:02. Я потерла глаза и огляделась. Там же, где и вчера, сидел Хэмиш и смотрел на меня практически с тем же выражением на лице. «Неужели несварение так и не прошло? А он вообще спал?» – спросила я себя. Все внедренные в мою голову устройства молчали – они не знали ответа на поставленные вопросы.

Я почувствовала некое возбуждение от желания узнать: он что, так всю ночь и просидел? Поэтому я резко села на ложе, но – как некстати! – прозрачная пластиковая крышка капсулы остановила мой порыв. Да, даже в нашем веке добрые, невинные, никому ничего плохого не сделавшие люди умудряются удариться лбом о закрытую крышку!

Я приложила ладонь к пострадавшему лбу и почувствовала, как крышка капсулы сама приоткрылась. Мужские руки стали гладить мои волосы, а самый прекрасный голос на земле стал снова извиняться:

– Селезнёва, прости, это я виноват. Снова! Если бы ты не испугалась моего вида, то ничего бы не произошло! – волнуясь, сказал Хэмиш.

– Все в порядке, подумаешь, немного ударилась. Да я дома постоянно все сшибаю, и ничего, до сих пор жива.

Юноша после моих слов успокоился, по крайней мере, перестал извиняться, и теперь просто нежно гладил мои волосы.

Раздались громкие звуки какого-то нашествия, и в коридор с нашими капсулами вкатились сразу три робота, судя по внешнему виду – врач, техник и ресепшионист. Хэмиш их успокоил, объяснил им, в чем дело: оказывается, он, чтобы «спасти» меня, нажал на внешнюю кнопку экстренного вскрытия капсулы.

Робот-врач просканировал меня, так, на всякий случай, а то, если что будет с моим здоровьем не в порядке, ему робот-механик может и пооткручивать гаечными ключами некоторые части, голову там или какой-нибудь важный светодиод, например.

Я решила вмешаться в наши судьбы, и объяснить Хэмишу, что у меня имя, а что фамилия:

– Вообще-то Селезнёва – это моя фамилия, а имя – Алиса. Но ты можешь звать меня лиса, например.

Я хотела произнести «лиса» по-русски, но встроенный переводчик перевел мое сокращенное имя как «fox» на их идеальном. Кажется, теперь я запутала парня еще больше.

– А Л И С А, – произнес очень нежным голосом, выделяя каждую букву, Хэмиш, – извини, я думал, что это фамилия.

Опять он извиняется.

– Все в порядке, – чувствую, эти два слова и предлог при общении с ним станут моими постоянными спутниками, – можешь звать меня Алиса, можешь – Элис, как угодно. Можешь, фокс…

– Нет, – резко остановил меня молодой человек, – А-л-и-с-а звучит очень красиво, буду пользоваться им.

Я спросила, спал ли он сегодня ночью, и как его боли в животе, уже прошли? Почему-то удивившись, он ответил, что с его пищеварительной системой все в порядке, а всю ночь он наблюдал прекрасный, восхитительный сон.

Мы поулыбались друг другу, потом сходили умыться и принять утренний душ в мойдодырках. Позавтракать решили в каком-нибудь уличном кафе.

Спустившись на первый этаж и выйдя на улицу, мы глубоко вдохнули свежий, состоящий из смеси азота, кислорода и других газов, как вы знаете, воздух. После вчерашнего шторма небо было голубым и чистым – без единого облачка. Настроение у меня было прекрасным, срочно захотелось в кого-нибудь влюбиться!

Позавтракав, мы решили продолжить путешествие и отправиться на родину Хэмиша, в Великобританию, точнее в Лондон. Он собирался познакомить меня с родственниками, своими прабабушкой и прадедушкой. Его мама, папа, дедушки и бабушки занимались межпланетными исследованиями и сейчас были кто на Марсе, кто в экспедиции на Венере, а кто и совсем рядом – на Луне, в Первом искусственном городе с ироничным названием «Земля с монетку».

Хэмиш выглядел очень мужественно в своем новом комбинезоне, теперь, кстати, белом. Пока мы, держась за руки, пешком шли к ближайшему ТКП, он поподробнее рассказал о своих исследованиях и изобретении. Объяснил, что вчера решил проверить, будет ли вырабатываться энергия в другом городе, не английском. Он знал, что изобретение еще надо доводить «до ума», что оно не стабильно.

– Я не собирался проверять комбинезон на живых людях, может быть только на парочке собак или кошек, – пошутил он, мило улыбнувшись.

Так, совершенно не заметив времени за разговорами, мы добрались до Трансконтинентального переместителя. Я открыла перед Хэмишем дверь, он зашел внутрь, не забыв поблагодарить меня за джентльменский поступок.

Юноша проговорил компьютеру-переместителю: «Лондон, Трафальгарская площадь». А повернувшись ко мне, добавил: «Я живу недалеко». Внутренний сканер мгновенно проверил наличие у нас билетов, и веселым голосом на идеальном английском оповестил: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Лондон, Трафальгарская площадь». Видимо, программисты в Осло еще те шутники.

Какой-то хаос творится в Норвегии – метеорологи, а теперь еще и программисты, вообще, делами занимаются?

Подходя к выходу, мы, засмотревшись друг на друга, не сделали самое главное – то, чего я всегда боялась – не открыли дверь ТПК перед тем как выйти.



Лондон встретил наши ушибленные головы прекрасной солнечной теплой погодой. (Трафальгарская площадь, фото панорамы. – Прим. авт.)

Я, как могла, старалась оценить всю масштабность виденной ранее только на картинках площади. Я начала как самораскручивающаяся юла – игрушка, которая ныне очень популярна у детей – вертеться на одном месте, пытаясь охватить взглядом сразу всю панораму.

Хэмиш улыбался немного снисходительно, поглядывая на меня с высоты своего роста. Мне даже стало чуточку обидно! Вот если бы я привела его на Дворцовую площадь Санкт–Петербурга, я уверена, ему трудно было бы удержаться, чтобы шею не свернуть. (Сферическая панорама Дворцовой площади. – Прим. авт.)

Вернувшись мыслями к Лондону, я отметила, насколько прекрасно сочетаются друг с другом старинные здания и современные технологии. На площади было огромное количество голубей, туристы покупали корм в специальном робото-автомате и подкармливали птиц. Хэмиш объяснил, что, конечно же, птицы были не настоящие – это были специально разработанные маленькие органоиды, которые помимо того, что услаждали взор туристов и утоляли желание накормить страждущего, также занимались и незаметной уборкой площади от мусора. Обычные роботы-уборщики не справились бы с таким количеством мусора от туристов ежедневно посещающих самое сердце Англии.

Мы немного побродили по площади, Хэмиш рассказывал такие интересные факты, которые не охватывали на лекциях во Всеяроссийском университете. Например, что Биг-Бен – те огромные электронные часы – это название не башни и даже не часов на ней. Изначально такое название получил колокол в этих часах. А уже затем это имя перешло на часы и на саму башню. Или что в Лондоне, особенно в центре, неплохо бы почаще улыбаться, потому что здесь работает много, как ни в одном другом городе, летающих микророботов-полицейских, фиксирующих граждан, поэтому лицо каждого человека фотографируется многократно. (Факты о Лондоне и Великобритании ссылка 1 ссылка 2. – Прим. авт.)

Также мой спутник сказал, что обещал бабушке и дедушке приехать вчера, но из-за случившегося со мной и вообще… (здесь его щеки немного покраснели), решил перенести визит на следующий день.

Разговаривая, мы вышли к стоянке капсумашей. Совсем рядом, метрах в тридцати над землей, пролегала трасса, и я была удивлена тому, как много двухэтажных экскурсионных красных капсумашей двигалось по ней. А обычные были черными. Это все выглядело так пугающе (я впервые видела двухэтажные леталки), но и в то же время так стильно!

Хэмиш вызвал свободный капсумаш, и он подлетел к нам. Мы забрались внутрь, Хэмиш назвал адрес своего дома и мы целых десять минут (а говорил, что живет недалеко!) летели по воздуху.

В районе, к которому мы подлетели, все дома были низкими, максимум трехэтажными. И как их государство позволяет так неэкономно расходовать площадь планеты?! Конечно, может быть, это сверху три этажа, а внизу все двадцать!

Капсумаш приземлился, высадил нас и улетел дальше по своим капсумашским делам. Хэмиш, увидев мое удивление, решил объяснить:

– А Л И С А, понимаешь, мои прабабушка и прадедушка люди старой формации, они хоть и любят иногда пользоваться всеми благами современной цивилизации, но жить предпочитают в домах времен своей молодости.

Я покивала, но при этом думала о том, что наше российское правительство не спрашивает у бабушек и дедушек об их пожеланиях, а молча заселяет их в многоквартирные высотки.

«Зато мы пёсокотов током не шпарим! И живем почти в центре!», – успокоила себя я.

Входная дверь открылась, и нас встретило чудесное видение, прямо как с фотографий позапрошлого века: стройная элегантная леди в бледно-желтом костюме, такого же цвета шляпке и с белоснежной сумочкой. Полупрозрачная вуаль закрывала верхнюю часть лица.

Дама проговорила на неидеальном английском:

– О! Хэмиш младший! Как я рада лицезреть вас, дорогой мой правнук! Вы почтили своим присутствием наш скромный дом викторианской эпохи. Прошу вас, проходите, я прикажу подать нам чаю, – и повернувшись куда-то в глубину дома проорала нежным голоском, – мистер Ванделер, дорогой мой муж, будьте любезны, прикажите мистеру Батлеру приготовить нам чаю, – затем, вновь повернувшись к нам, пояснила: – совершенно не разбираюсь в этих роботах-дворецких, все время путаю что и как надо им говорить. Ну да ладно, мои дорогие, – и, повернувшись к моему сопровождающему, мадам обратилась к нему строгим голосом: – Хэмиш младший, поторопись-ка представить мне свою симпатичную, хоть и одетую в синтетику, спутницу. (butler – старший дворецкий (англ.) – Прим. авт.)

Младший мистер Ванделер улыбнулся своей бабуле:

– Добрый день, моя дорогая праледи Присцилла! Я очень соскучился по тебе, извини за опоздание. Познакомься, эту юную мисс зовут А Л И С А (каждая буковка лучилась нежностью), она русская. Я с ней познакомился только вчера, и, кажется, теперь не смогу нормально спать по ночам.

Я, сильно смущаясь, пропищала на чистом английском:

– Приятно познакомиться, миссис Ванделер, – а затем в мозгу щелкнуло, и меня понесло: – Лондон – столица Великобритании, ее политический, экономический и торговый центр. Это один из крупнейших городов в мире и крупнейший город в Европе. Лондон расположен на реке Темза. Город был основан более 21 века назад. Традиционно его делят на несколько частей: Сити, Вестминстер, Уэст-Энд и Ист-Энд… – слова сами текли из моего рта, я не могла остановить этот поток до тех пор, пока не рассказала бабушке весь текст из своей головы.

Я сильно покраснела от своей несдержанности, какой-то сломанный переводчик мне достался. Надеюсь, бабушка не подумает, что я иностранная сумасшедшая?

Бабуля наоборот, казалось, воодушевилась моим рассказом:

– Милочка, не смущайся. Пойдем, я познакомлю тебя с мужем.

Мы прошли в дом и направились в гостиную. Обстановка в доме была очень необычная – никаких современных материалов, но много антикварной мебели, хрустальные люстры на потолках, ковры. Пока я, крепко вцепившись в руку Хэмиша, следовала за ним, он объяснил, что эта леди его прабабушка, и она настоящая англичанка «до мозга костей».

В гостиной на темно-зеленом диване с украшенной вензелями подзорной трубой в руках сидел мужчина, одетый в военный парадный мундир и с шикарной помпезной треуголкой на голове. Когда мы зашли в комнату, мужчина поднес к глазам подзорную трубу и стал двумя руками крутить линзы, настраивая ее.

– Так, так. Кто это к нам пожаловал? – пробасил мужчина. – Неужто правнучек. Да с какой красавицей! Проходите, долгожданные гости, присаживайтесь. Мистер Батлер приготовил нам чаю.

И действительно, на столе стоял сервиз, который я на глаз оценила как изготовленный веке в девятнадцатом. В чашки была разлита темная жидкость, а рядом на подносе стоял кувшинчик с молоком.

– Дорогие, – возвестила громогласным голосом прабабушка, – познакомьтесь с мистером Ванделером. Горацио, с нашим правнуком ты вроде бы уже знаком, так что позволь представить тебе мисс Алису, она из России.

– О! А вы из Москвы? – спросил мистер Ванделер.

Я кивнула, снова покраснев от такого пристального внимания.

– А вы разговаривать умеете, молодая леди? Вы вообще настоящая или роботогуманоид, как наш дворецкий?

– Я самая что ни на есть настоящая, мистер Горацио, – быстро проговорила я и судорожно захлопнула рот, потому что почувствовала, как снова из меня полез текст про столицу Великобритании. Прадедушка удивленно поглядел на мое напряженное лицо и даже навел на меня свою подзорную трубу, чтобы лучше изучить дерганую иностранную ненормальную.

Меня спас Хэмиш, который перевел разговор на себя. Он стал интересоваться у прабабушки и прадедушки их здоровьем, делами и так далее. Разговаривая, он подал мне чашечку чая с молоком, который я, сев на краешек дивана, стала попивать маленькими глоточками.

Напиток оказался очень вкусным, нежным и капельку сладким. Мои бабушки на родине пичкали меня очень сладким чаем с самодельным вареньем, которое, как ни старались, так и не смогли научиться делать кухонные роботы. Машины вообще плохо справлялись с русской кухней: поэтому все мои бабушки и дедушки обязательно на зиму заготавливали и соленые огурчики, и квашеную капусту, дедушка еще и самогон гнал в специальной капсуле для стерилизации детских бутылочек.

Прабабушка Присцилла попросила дворецкого принести все свои любимые фотоальбомы (я знала, что это такое, благодаря своим дедулям и бабулям), присела рядом со мной и стала щебетать о том, какой замечательный у нее правнук, как много он изобрел и как она просит своих внуков – родителей Хэмиша – родить еще правнучков, а то что-то скучновато стало жить.

Тем временем на пороге появился мистер Батлер, на которого прадедушка тут же навел свой оптический прибор. Бабушка тепло улыбнулась действиям своего мужа, и, наклонившись ко мне ближе, так, что я полной грудью вдохнула запах ее изысканных духов, прошептала:

– Кумиром Горациуса всегда был адмирал Нельсон, его даже назвали в честь выдающегося командующего. Мой муж и сам служил в свое время в Королевском военно-морском флоте Великобритании. И дослужился до звания Контр-адмирала, – с гордостью добавила она.

Теперь мне стало понятно поведение старшего мистера Ванделера. Мой прадедушка по папиной линии тоже достиг очень высокого звания в России (генеральского) и до сих пор командовал всеми нами. Даже заставлял всех – прабабушку, своего сына с женой, даже папу с мамой – когда они приезжали в гости, и меня – строиться по утрам, заниматься физ. подготовкой. Того, кто, по его мнению, нарушал его же устав, сажал на гауптвахту, заставлял чистить картошку вместо роботизированного картофелечистильщика «Потэйтоумена». За особые провинности нарушители должны были мыть полы в туалете своими зубными щетками, но, так как щетки сейчас выпускали с обязательным отбеливающим эффектом, изначально коричневый пол с каждым моим приездом становился все светлее и светлее. Обе бабули (обычная и пра-) часто мне жаловались на дедовщину в их доме. Наверное, так говорят, когда дедушки слишком наглеют.

Дворецкий подал бабушке фотоальбомы, она открыла их и стала рассказывать мне про весь их род, показывать сохранившиеся фотографии всех членов семьи. Даже поведала про прапрадедушку Хэмиша по материнской линии, которого арестовали за то, что он наклеил марку с изображением британской королевы на конверт вниз головой, что в те времена, и даже до сих пор (только уже с электронными марками), считается предательством по отношению к своему государству (это реальный факт: История почты и почтовых марок Великобритании, Википедия. – Прим. авт.) Жена прапрадедушки Хэмиша организовала побег, и они даже были вынуждены покинуть страну.

Я слушала миссис Ванделер, раскрыв от удивления рот и стараясь запомнить каждое слово. Передо мной сидел настоящий кладезь реальной информации из истории XX века.

Незаметно приблизилось время обеда (а я бы даже сказала ужина, у меня в животе урчало – все-таки одним чаем с молоком сыта не будешь). Мистер Батлер пригласил нас в столовую.

Хэмиш взял под руку бабулю, а мистер Ванделер – меня. Наверное, со стороны мы смотрелись довольно забавно: мы с Хэмишем в ультрасовременных комбинезонах с кучей потайных кармашков и прабабушка и прадедушка в своих нарядах XX века. Дедушка, конечно же, прихватил с собой зрительную трубу, а бабушка сумочку. Во время обеда могли понадобиться как средства для выслеживания врага (может быть, мистера Батлера), так и носовой платок или зеркальце.

– Где мое виски, ты тупоголовое человекоподобное существо! – раздался громоподобный рык прадедушки Горацио, когда мы расселись за обеденным столом. Я так испугалась! Я была удивлена той злости, которая прозвучала в голосе доселе доброго и юморного мистера Ванделера.

Хэмиш под столом нежно взял мою руку в свою и ободряюще пожал ее. Он прошептал:

– Дедушке нельзя много пить. Мистер Батлер по просьбе бабушки регулирует потребление им спиртного. А дедушка злится. Но лучше пусть он ругает бесчувственного робота, чем бабулю – главную виновницу периодического сухого закона.

Я понимающе улыбнулась и расслабилась. Такая проблема была мне знакома – мои дедушки и прадедушки тоже были любители раздавить пузырек. За что бабушки и прабабушки их постоянно пилили и подпиливали.

За исключением этого инцидента обед прошел на удивление мирно и по-доброму. На обед дворецкий подал жареное мясо под вустерширским соусом и спагетти с соусом из брокколи. А из напитков на выбор: чай, молоко и красное вино. Ванделеры расспрашивали меня о моей жизни в России, я отвечала правду и только правду. Хэмиш ни о чем не спрашивал, только внимательно слушал мои ответы.

После десерта – яблочного штруделя, изготовленного лично бабушкой по старинному рецепту, который она узнала во время экскурсии по Вене – гордая своими поварскими навыками леди Ванделер и дедушка, заметно подобревший после сытного обеда, стали просить меня не смущаться и остаться у них на ночь в их большом викторианской эпохи доме.

Я для вида немного помялась, а затем согласилась. Мне почему-то не хотелось расставаться с Хэмишем ни на минуту. Тем более, когда у него такие приятные, добрые, а главное интересные с исторической точки зрения родственники!



Вечером мы сидели с ним в его комнате и изучали распростертую в воздухе тераэнциклопедию.

Я рассказала Хэмишу о возникшем у меня интересе к «доллару». Он сказал, что тоже где-то слышал это слово, но не помнит точно, что оно означает. Мы решили посвятить некоторое время изучению этого вопроса.

Оказалось, до середины XXI века, когда еще существовали денежные единицы в разных странах, в США такой единицей и был доллар, кстати, одна из основных мировых валют в то время. В середине XXI века произошел обвал мировой экономики, наступила «мрачная среда» – доллар обвалился. Собравшиеся в связи с инцидентом за круглым столом лидеры государств решили ввести в обращение новую мировую валюту. С тех пор понятие «доллар» мало где упоминалось, и постепенно люди практически забыли о нем.

Пока я дочитывала последнюю страницу тераэнциклопедии, Хэмиш наклонился к моему уху и легким поцелуем коснулся его, сильно напугав меня, потому что по моему телу в который раз пробежал электрический разряд. Я подумала, что он опять проверяет на мне свой костюм, и отскочила от него метра на два в сторону. Но нет, Хэмиш сидел одетый в свой домашний коричневый комбинезон и, смущенно улыбаясь, смотрел на меня.

– А Л И С А, ты мне очень нравишься. Я очарован тобой! Ты такая умная и красивая…

Я скромно улыбнулась, про себя совсем не скромно танцуя быстрый старинный британский танец кельтского происхождения – джигу. Я знала! Знала, что нравлюсь ему! Йо-хоу!

– Хэмиш, ты мне тоже нравишься… очень!

Он радостно заулыбался в ответ и, подойдя ко мне, прошептал, медленно наклоняясь к моим губам:

– Я счастлив! Позволь пригласить тебя на романтическое свидание в Париж.

Его губы опустились на мои… и, по-моему, теперь тряхануло уже его!