2024-4-25

16

0

0

Церковь была переполнена. Здесь было много людей, которых я знала, и еще больше других, которых я видела впервые, но все они желали всего хорошего нам с Элизабет, несмотря на то, что не знали, что с нами случилось.
Это удивляло, ошеломляло и пугало одновременно, и к моменту начала службы я чувствовала себя нервозной развалиной. Скамья подо мной была холодной и жесткой, но я изо всех сил улыбалась Эсме, когда она спрашивала, как я.
Я неправильно поняла слова Карлайла «профессиональная привилегия», сказанные им в машине. Я думала, он имеет в виду, что из-за того, что он врач, у него есть специальное место на парковке, на случай, если ему понадобится спешно уехать, чтобы оказать кому-то неотложную помощь. А на самом деле это означало, что он является чрезвычайно уважаемым членом церковной общины.
Когда прихожане входили в здание, он стоял рядом с пастором Вебером и пожимал руки всем и каждому. Он проводил органистку на ее место и отнес алтарный покров туда, где ему надлежало находиться, когда священник приготовился к проповеди. Это также означало, что Каллены – почти все члены семьи – имели постоянные места на самой первой скамье.

Элис и Джаспер приехали через несколько минут после нас. Элис поспешила забрать у меня Элизабет и поднесла ее ко всем дамам, которые хотели поворковать и посюсюкать над ней. Я стояла очень близко к Эсме и посматривала на Элизабет, но Элис справлялась с ней очень хорошо. Она крепко держала ее и ни разу не выпустила из рук, несмотря на просьбы многих женщин, которые хотели подержать мою малышку. Элис поминутно оглядывалась на меня и улыбалась или подмигивала. Я была благодарна ей за это. Должно быть, она знала, как трудно мне было отпустить Элизабет, особенно без Эдварда, на которого я могла бы положиться, и еще больше - потому что я очень тревожилась из-за того, что нахожусь в общественном месте и окружена незнакомыми людьми. Я начинала понимать, как много Каллены и Уитлоки вложили в меня.
Роуз, Эммет и Ангус прибыли последними. Рози попросила прощения за то, что она сказала накануне во время ужина, но я искренне отмахнулась. Я сказала ей, что могу оценить шутку и все поняла прошлым вечером, но мой мозг воспринял какие-то вещи слишком остро задолго до того, как я успела сказать ему, чтобы он этого не делал. Она продолжала извиняться и перестала только тогда, когда Эсме ее об этом попросила. Она попросила ее выкинуть это из головы, раз я смогла забыть, и сказала, что уверена, когда-нибудь я объясню, почему эта шутка так на меня подействовала. Меня это немного обеспокоило. Остальные знали об Элизабет и Чарли... но мне пришлось выкинуть это из головы, когда подошел Эммет. Он поцеловал меня в щеку, а Ангус начал настаивать, чтобы я села рядом с ним, и тут настало время рассаживаться по местам.

Эммет спросил меня, где шляется его «голубой братишка». Эсме шлепнула его по руке и велела следить за языком, заодно сообщив, что Эдвард не присоединился к нам, потому что у него есть дела, которым он должен уделить внимание. Эммет ответил, что он так и думал, и проскулил, что Эдварду всегда удавалось увиливать от школы и вообще он любимчик. Эсме закатила глаза, но не стала оспаривать ни одно из этих утверждений.
Ангус, как и собирался, сел рядом со мной и не спускал глаз с Элизабет, пока шла служба. Его палец все это время был зажат у нее в кулачке, но малыш не шумел и вообще вел себя очень хорошо для такого маленького озорника. Он явно с самого раннего возраста был приучен к хорошему поведению в церкви. Я могла только надеяться, что Элизабет – и Джошуа, если нам будет позволено забрать его домой, - будут такими же благовоспитанными, когда придет их черед.

Я не удивилась, когда пастор вызвал Карлайла для чтения и его чистый сильный голос уверенно зазвучал в маленькой церкви. Я внимательно слушала и извлекала из его чтения то, что, как мне казалось, должна была усвоить. Смысл был ясен. Нужно помогать ближнему. Его взгляд то и дело находил мой, и я ежеминутно кивала, надеясь, что он понимает, каким важным я считаю этот урок. Возвращаясь на место, он многозначительно улыбнулся мне.
Когда служба закончилась, всех пригласили в соседний зал на кофе и пирожные, и Эсме спросила, готова ли я принять участие в этом мероприятии.
- С удовольствием, - ответила я более уверенно, чем чувствовала себя на самом деле. Я нервничала из-за того, что опасалась оказаться среди толпы. Понимала, что все захотят чего-то от меня, и не знала точно, как должна себя вести.
- Хорошо. Все горят желанием поговорить с тобой, - сказала Эсме, беря меня под руку.
Мы вышли из помещения церкви и направились в маленький зал. Мне было неспокойно, когда все потянулись через двери. Я не знала большую часть присутствующих, а кое-кого припоминала смутно. В некоторых из них я узнала родителей моих одноклассников, но не доверяла никому, кроме Калленов и Уитлоков.

Я держалась рядом с Эсме и вынуждена была пару раз отступить в угол, когда ко мне пытались подойти незнакомые мужчины. Эсме очень мне помогала, она держала меня под руку и ручалась за каждого, кто приближался ко мне. Она шепотом сообщала мне, кто это, какое отношение имеет к церковной общине, и была твердо уверена, что каждый из них заслуживает доверия и безопасен не только для меня, но и для Элизабет.
Зал был просторным, вдоль стены тянулся длинный стол, покрытый кипенно белой скатертью, а на оставшемся посредине свободном пространстве – к моему удивлению, довольно большом, - были расставлены маленькими группами складные стулья. На столе стояли ряды пирогов и тортов, тарелки с крошечными сэндвичами и разнообразными ломтиками, огромный чайник с кипятком и множество изящных фарфоровых чашек и блюдец.

Только я начала немного привыкать к тому, что вокруг было много людей, и нашла для себя вполне безопасное место, где можно было стоять, не опасаясь, что кто-то незаметно подберется, как к нам подошла миссис Дженсен и спросила, как поживает Эдвард.
- Очень хорошо, спасибо, - вежливо ответила я.
- Он такой замечательный молодой человек. Мы все так рады за вас обоих, - добродушно сказала она, двигаясь по направлению к пирогам.
- Миссис Дженсен держит киоск в больнице, - прошептала мне Эсме, а к нам уже подходила следующая дама. – Белла, это миссис Маргарет Портер. Маргарет, это наша Белла. Маргарет – церковный казначей.
- Здравствуйте, приятно познакомиться, - сказала я даме с фиолетовыми волосами.
- Я тоже очень рада наконец-то познакомиться с тобой, Белла. Конечно, мы все уже довольно хорошо знаем Элизабет, но приятно видеть, что ты уже на ногах. Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая?
- Да, спасибо, - искренне ответила я.
Точно такая же сцена, почти с идентичными диалогами, повторялась снова и снова по мере того как остальные прихожанки приближались к нам, чтобы со мной познакомиться. Мужчины были менее любопытными и предпочитали держаться маленькими группами, но женщины без колебаний подходили, чтобы их представили.

Мне было тяжело держать Элизабет на руках, и я пожалела, что не догадалась взять из багажника машины Карлайла коляску. Я попросила у Эсме ключи, чтобы сходить за ней, но она тихо хихикнула:
- О нет, дорогая. Коляска нам не понадобится. Смотри, - она кивком попросила разрешения и взяла у меня малышку. Я начала разминать руки, чтобы восстановить в них кровообращение. Она направилась в середину группы из шести женщин, и раньше, чем она успела сказать пару слов, одна из них шагнула вперед и взяла Элизабет. Эта женщина нежно поцеловала малышку в лоб и вернулась на свое место. Очарованная, я смотрела, как каждая из них похлопывает, целует или просто прикасается к моей дочери. Элизабет принимала все как должное. За полтора часа, прошедшие с того момента, как мы приехали в церковь, она ни разу не пискнула.

Поговорив с пастором Вебером, Эсме поманила меня к себе. Прежде чем покинуть мое безопасное место возле стенки, я осторожно огляделась. Мужчины были повсюду, маленькими группами или среди женщин, но ни один из них не обращал на меня никакого внимания. Через несколько секунд, когда все они были заняты разговорами, я направилась к Эсме и пастору.
- Пастор Вебер, это наша Белла. Белла, это пастор Вебер, - сказала она, когда я подошла и встала рядом.
Я пожала ему руку и выслушала его пожелания скорейшего выздоровления.
- Твоя маленькая овечка произвела фурор в нашем сообществе, Белла. Кажется, с тех пор как миссис Каллен начала приносить ее сюда вместо тебя, количество прихожан удвоилось, - со смехом сказал он.
Я улыбнулась.
- Ей определенно нравится внимание, - сказала я рассеянно, наблюдая, как малышку передают от одной группы дам к другой.
- Моя дочка Анджела где-то здесь, помнишь ее? - спросил он.
- Да, мы учились в одном классе.
Он осмотрел помещение и заметил ее беседующей с Карлайлом. Пастор позвал Анджелу, и она подошла к нам, широко улыбаясь.
- Привет, Белла. Приятно снова видеть тебя, - сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. Она выглядела такой уверенной, такой счастливой.
- Давно не виделись, - улыбнулась я.
- Ну, оставим вас, дамы, наверстывать упущенное. Миссис Каллен, как насчет чашки чая, у меня в горле совсем пересохло, - пригласил пастор.
- Я буду поблизости, - прошептала Эсме, пастор взял ее под руку, и они направились к столам. Перед тем как уйти, она немного помедлила, дожидаясь, пока я кивну, а потом они оставили нас вдвоем с Анджелой.

Несколько секунд длилось неловкое молчание, и я использовала паузу, чтобы еще раз оглядеться вокруг. Я стояла посреди открытого пространства, и ко мне можно было подойти с любой стороны без предупреждения. Мне это не нравилось.
- Пойдем сядем, - Анджела показала на пару стульев возле двери, и я энергично кивнула. Это было хорошее место: слева от меня находилась дверь, на случай если понадобится сбежать, а сзади – стена, поэтому никто, не мог бы подойти с тыла. Я обвела взглядом помещение, чтобы убедиться, что на меня не глазеют. Никто не смотрел в мою сторону.
Я опустилась на стул и слегка вздрогнула при первом контакте с жестким сиденьем. Анджела заметила это, но ничего не сказала. Я сложила руки на коленях в надежде, что она не заметит, как они трясутся.
- Значит, ты сейчас миссис Бен Чени, как я слышала? - начала я разговор.
- Точно. Мы поженились в прошлом мае, - подтвердила она и с гордостью продемонстрировала мне свои кольца.
- Они очень красивые, - искренне восхитилась я.
- Не знаю, можно ли спросить о твоем кольце, Белла, - сказала она, чуть помедлив.
- О, - произнесла я, глядя на кольцо обещания Эдварда. – Это от Эдварда. Кольцо обещания. Пока я не разведусь, - ответила я тихо. Я почувствовала неловкость, когда вынуждена была признать, что в мои двадцать четыре года у меня за плечами неудачный брак, - зная отношение церкви к разводам. Но это было правдой, и я не могла скрывать ее от Анджелы.
Казалось, она растерялась, и я готова была извиниться за то, что смутила ее, но тут она наклонилась поближе ко мне и прошептала:
- Я не знаю твою историю; Бен ничего не рассказывал, если ты об этом беспокоишься. Но я слышала, что ты была избита, поэтому если это сделал твой муж, то я рада, что ты нашла Эдварда, - заявила она и, дотянувшись, похлопала меня по руке.
Я часто заморгала и попыталась сформулировать правильный ответ. Не было ничего страшного в том, что люди узнают, кто меня избил, поэтому я согласилась в душе, что это первый шаг к воссоединению с подругой.
- Да, Джейк Блэк, из резервации, - мрачно пробормотала я. – Но сейчас у меня все в порядке.
- Я так рада за тебя. Каллены – хорошие люди, ты ведь сейчас живешь у них, да? – спросила она.
- Я живу в гостевых комнатах, - сказала я немного слишком торопливо. Потом осознала свою ошибку и нервно улыбнулась. – Извини, Анджела. Я так давно ни с кем не разговаривала.
Она широко улыбнулась.
- Я рада, что ты можешь разговаривать со мной.
- Я тоже, - призналась я без колебаний.

Мне всегда нравилась Анджела. Она была тихой девочкой, и я никогда не слышала, чтобы она о ком-нибудь плохо отзывалась. Мы проводили вместе много времени в первый год обучения в старших классах, и мне хотелось бы думать, что мы были подругами.
- Твоя малышка просто восхитительна и так похожа на тебя. Мы надеемся, что у нас тоже скоро будут дети. Теперь, когда Бен наконец-то закончил учебу на медицинском факультете, - она шутливо закатила глаза.
Я не ожидала, что она заговорит об этом, поэтому не знала, как реагировать. Я порадовалась, что Элизабет похожа на меня, а Чарли в ней не слишком сильно проявился, но не чувствовала, что способна это обсуждать. Правда, я не хотела разговаривать и о сексе, или рождении детей, или семейных отношениях. Поэтому решила заговорить вместо этого о работе.
- Чем ты занимаешься? – спросила я.
- О, вообще-то я работаю в «Газете Форкса». Как-то раз даже интервьюировала Эдварда, - хихикнула она. – Работаю неполный рабочий день, пока нет свободной ставки, но в конце года один из пожилых журналистов уходит на пенсию, и я, возможно, получу это место.
- Здорово! Я помню, ты всегда хотела писáть. Я так рада, что у тебя есть такая возможность, - сказала я.
Она снова похлопала меня по руке.
- Тебе тоже повезет, - подмигнула она. – Ты теперь Каллен, - сказала она, как будто это было залогом успеха.
Кажется, в каком-то смысле, это действительно было так. Они приняли меня, кормили, одевали, заботились о моей дочери и поддерживали меня, как члена своей семьи.
Я покрутила на пальце кольцо обещания и улыбнулась:
- Я бы хотела, чтобы мне повезло, - ответила я ей.



Пока Джошу делали рентгенографию, я смотрел на него через защитное стекло. Он лежал совершенно неподвижно. У меня было порядочно детей-пациентов, но я никогда не видел, чтобы кто-нибудь из них вел себя так хорошо, как Джошуа. Он был таким понимающим. Ничто его не раздражало. Я подумал, что, наверное, если твоя мама болеет всю твою жизнь, ничего уже не может быть хуже.
Медсестра подошла к кровати, на которой лежал Джош, а потом показала на окошко, за которым я ждал.
- Эдвард! – услышал я его визг, хотя стекло было очень толстым.
Его энтузиазм вызвал у меня безудержную улыбку. Я помахал ему, и он ответил. Мое сердце воспарило. Я подождал, пока его усадят в кресло-каталку и снова прикрепят к спинке капельницу.
- Привет! – сказал я, когда его вывезли в коридор, чтобы доставить обратно в отделение.
- Ты можешь меня отвезти? – спросил он с надеждой.
Медсестра улыбнулась и кивнула, а я повесил свои пакеты на рукоятки и повез его сам.
- Решил тебя навестить. Как ты себя чувствуешь сегодня?
- На завтрак мне давали фруктовые колечки и шоколадное печенье с шоколадным молоком, - ответил он с воодушевлением.
Кажется, это давало верное представление о его самочувствии. Раз к нему вернулся аппетит, то, должно быть, он идет на поправку.
- Так, значит, ты любишь шоколад? – поинтересовался я.
- Это мое любимое. А что ты любишь больше всего, Эдвард? – спросил он.
- Мне нравится клубника, - хохотнул я. Я чертовски люблю клубничный шампунь, это уж точно.
- А что больше всего нравится Элизабет? – спросил он.
- Пока просто обычное молоко, - засмеялся я.
- Она очень маленькая, да? Как ты думаешь, она полюбит шоколад так, как я? Я могу быть ее другом. Мы можем вместе пить шоколадное молоко у тебя дома, - он говорил торопливо, без пауз между словами, как будто боялся, что не хватит времени задать все вопросы.
Медсестра тихо хихикнула, и я удивился, уже в десятый раз, кто же это проговорился, потому что каждая собака, казалось, знала, что мы пытаемся сделать так, чтобы Джошуа мог жить с нами.

Джош сыпал словами, не давая мне возможности ответить:
- Ангус тоже любит шоколад. Но он и лайм любит, я не знаю, что это такое, но он сказал, что лайм зеленый, как Шрек. Мне нравится Шрек. Я смотрел фильм про Шрека вместе с Эдвардом, и Беллой, и Элизабет, и Ангусом и Мэмметом, - спешил он рассказать медсестре.
Я рассмеялся над тем, как он выговорил имя Эммета, но решил, что такое имя подходит этому большому парню.
- Я слышала насчет фильма, - со смехом сказала медсестра.
- Да, - я смущенно пожал плечами, - А когда ты видел Ангуса? – спросил я Джоша, когда мы вошли в детское отделение.
- Он приходил ко мне после завтрака. А сразу после этого собирался на встречу с богом. Он сказал, что Элизабет тоже там будет, - сказал он невинно, и я не мог не засмеяться.
- Они пошли в церковь, - сказал я растерявшейся медсестре.
Я не знал, что Эммет и Рози планировали зайти сюда этим утром, нужно будет поблагодарить их при встрече.

Я помог Джошу перебраться из кресла в кроватку и устроил его так, чтобы трубки капельницы не слишком ему мешали. Потом освободил кресло от своих пакетов, и мы оба помахали медсестре, когда она повезла кресло обратно в кладовую.
- Что это? – спросил Джош, показывая на пакеты.
- Это для тебя, - ответил я, выкладывая их содержимое на один из пластиковых стульев рядом со мной.
- Шрек! – закричал он, когда я развернул пижамы и повесил их на ограждение кроватки.
- Да, Шрек. Смотри, на капюшоне маленькие уши, - я пододвинул верх пижамной куртки ближе к нему, чтобы он мог рассмотреть устройство ушей.
- Я теперь буду как Ангус. А можно Элизабет такие уши? – спросил он.

Мне нравилось, как он думал о ней, что бы ни делал.
- Тебе нравится Элизабет, а? – спросил я, открывая маленькую сумку для ланча и высыпая туда сладости.
- Она милая, - сказал он, наблюдая, как растут его запасы. – Это для Джошуа? – показал он на конфеты.
- Да. Но не нужно есть их все сразу. Я скажу медсестрам, что они твои, и если ты будешь хорошим мальчиком, то сможешь получать по одной время от времени.
Он неистово закивал.
- А это тоже для Джошуа? – спросил он, когда я достал из пакета несессер с туалетными принадлежностями.
- Да, все твое, дружище, - я снял с несессера этикетку, потом вынул из пакета щетку для волос, распаковал зубную щетку и положил все это в несессер. Добавил туда же зубную пасту и положил несессер на тумбочку. – Хочешь, я попрошу, чтобы теперь, когда ты чувствуешь себя лучше, тебя перевели на кровать для больших мальчиков?
Его большие зеленые глаза изумленно расширились.
- Мне можно кровать для большого мальчика?
- Не вижу, почему бы и нет. Или ты еще маленький? – поддразнил я.
- Не-а, мне четыре года, - он показал три пальца, и я засмеялся.
- Пойду и спрошу, посиди тихо.
Ожидая, пока Робсон отзовется на вызов по пейджеру, я прислонился к стойке на сестринском посту и написал Белле сообщение. Нетерпеливо подождал ее ответа и улыбнулся, получив его:
~У нас все в порядке. Все такие милые. Я переполнена пирогами! ~



Я не лгала, отвечая на сообщение Эдварда. Я действительно была переполнена пирогами. Каждая дама, участвующая в подготовке «утреннего чая», хотела, чтобы я непременно попробовала именно ее пирог, и к моменту, когда Карлайл объявил, что нам пора уходить, я была забита под завязку шоколадными кексами, фунтовым тортом и булочками.
Мой рот болел от жевания и непрерывных улыбок в течение полутора часов. Элизабет становилась сердитой и голодной, и я была более чем готова уйти, когда Карлайл подошел, чтобы забрать меня из очередного кружка женщин, которые гукали и гакали над Элизабет.
- У нас еще одна встреча, дамы, поэтому мне жаль, но я вынужден украсть у вас этих красивых девочек, - ласково сказал он, беря меня под руку.
Я понятия не имела, на какую встречу мы не должны были опаздывать, но надеялась, что это было только его способом забрать нас оттуда. Я улыбалась снова и снова и успела миллион раз сказать спасибо, пока принесла Элизабет обратно в машину.

Эсме вскоре присоединилась к нам, и мы уехали – как я надеялась, домой.
Я услышала сирену, а потом увидела мигалку. Мой желудок свело, и я задрожала, а Карлайл тихо выругался со своего водительского места. Я знала, что это мой папа – я не могла еще окончательно отвыкнуть называть его так, хотя теперь знала, что на самом деле он не был моим отцом, – догадалась по испуганному лицу Карлайла раньше, чем он сказал об этом вслух.
- Я не хочу, чтобы ты волновалась, Белла. Мы не сделали ничего плохого, и мы привыкли иметь дело с Чарли Своном, - сказал он, снижая скорость и съезжая на обочину.
Я не могла заставить себя поглядеть в заднее окно, поэтому просто неподвижно сидела и смотрела перед собой.
Эсме протянула мне руку в просвет между своим сиденьем и задней дверцей. Я благодарно вцепилась в нее, когда ботинки Чарли затопали по гравию.
- Дыши, милая, все в порядке, - прошептала Эсме, а Чарли постучал в окошко рядом с Карлайлом.
- Доброе утро, шеф Свон, - вежливо поздоровался Карлайл.
- Права и регистрацию, - рявкнул в ответ Чарли.
Карлайл потянулся через колени Эсме и достал из бардачка документы, а потом подал их через открытое окно.
Чарли шагнул назад и развернул их, снова сложил и подал ему обратно.
- Выйдите из машины, водитель, - сказал он сурово.
Я готова была запротестовать, что он ничего не нарушил, но ладонь Эсме сжала мою руку. Тихое «ш-ш-ш» слетело с ее губ, и я прикусила язык.

Карлайл стоял на обочине, пока Чарли передавал по рации сведения о нем в полицейский участок. Когда пришел ответ, что все чисто, вместо того, чтобы разрешить вернуться в машину, Чарли сказал ему остаться перед автомобилем.
Чарли наклонился, чтобы заглянуть в машину и улыбнулся Эсме, потом посмотрел прямо на меня. Он выпятил языком щеку и послал мне гадкую улыбочку.
- Вижу, уже выписалась, - прошипел он. Перевел взгляд на Элизабет и цокнул языком, как будто от отвращения. – Паразиты, - шипел он. – Нашли еще кого-то, кто будет вас содержать, да? – спросил он меня мерзким тоном. Я не могла ответить или сделать что-нибудь, в моей груди нарастала паника, я слышала собственное сердцебиение. Я чувствовала, как жар поднимается из живота к шее и лицу. Я была в ярости, обижена и испугана, и готова была свирепо защищать Элизабет, все сразу, вперемешку, мне было плохо от эмоций, бьющих через край. Наконец он убрал голову из окошка и вернулся туда, где стоял Карлайл.
- Она гребаная лгунья и шлюха. Она уничтожит вас точно так же, как пытается уничтожить меня, - заявил он совершенно спокойно. – Можете ехать, водитель, - небрежно сказал он и ушел к своей патрульной машине.

Я положила дрожащую руку на животик малышки, больше для собственного успокоения, чем для ее, и Элизабет расплакалась. Я присоединилась к ней. Она плакала, так как была голодной, и, возможно, мокрой. Я же – потому, что эти замечательные люди были втянуты в мир, наполненный моим дерьмовым прошлым.
Только когда Карлайл снова выехал на дорогу и поехал прочь, я перевела дыхание. После этого слезы полились ручьями по моему лицу.
- Сукин сын, - тихо буркнул Карлайл себе под нос, но я услышала.
- Мне так жаль, так жаль, мне так жаль, - говорила я им обоим, пока машина мчалась по дороге.
- Ш-ш-ш, Белла, ты расстроишь Элизабет еще сильнее, и здесь не за что извиняться, дорогая девочка. Он все время так делает. Мы не боимся его, и ты тоже не должна его бояться, заверяю тебя, - пыталась утешить меня Эсме. – Мы не верим ни единому его слову, и ты не сделала абсолютно ничего плохого.
Я уже по-настоящему рыдала, а Элизабет кричала во всю глотку, когда машина снова остановилась. Я посмотрела вокруг, но мы были не на подъездной дорожке Калленов, а на подземной парковке.
- Где мы? – хрипло спросила я.
- Эдвард предложил нам заехать ненадолго, чтобы навестить Джошуа, но если ты не можешь, мы просто отвезем тебя домой, - ласково сказал Карлайл.
- Эдвард тоже здесь? – спросила я.
- Да, дорогая, Эдвард тоже здесь, - хохотнула Эсме.
Я отстегнулась и извлекла Элизабет из ее автокресла за рекордно короткое время. Я просто притопывала ногой от нетерпения, ожидая, пока Карлайл и Эсме будут готовы идти в больницу. Мне нужен был Эдвард. НЕМЕДЛЕННО.



После небольшого нажима Робсон согласился, что Джош достаточно взрослый и достаточно хорошо себя чувствует, чтобы перейти на кровать надлежащего размера, и малыш был в восторге, когда такую кровать привезли для него по центральному проходу.
Мы устроили торжественное прощание с кроваткой, а потом он сидел у меня на коленях в ожидании, пока медсестра застелет его новую кровать свежим постельным бельем и одеялами. Когда все было приведено в порядок, он вскарабкался на кровать и гордо прокричал, что он достаточно большой, чтобы спать на кровати для больших мальчиков.
Такая простая вещь сделала его очень, очень счастливым. Он снова и снова говорил мне спасибо, и я не смог удержаться от улыбки, когда он крепко обнял меня.
Взглянув через его плечо, я увидел, что к нам идет вся моя семья, и сказал Джошу, что у него посетители.
- Белла! – закричал он, заметив ее. Видно было, что он хотел бы спрыгнуть с кровати и бежать к ней, но капельница и ее стойка мешали ему сделать это. – Элизабет, - снова закричал он, когда они подошли достаточно близко, чтобы он мог заглянуть в коляску.

Быстрый взгляд на лицо Беллы сказал мне, что что-то случилось. Лица мамы и отца были измученными и встревоженными. Элизабет вопила, как банши, а Белла выглядела отчаянно несчастной. Мне показалось, что она вот-вот потеряет надежду. Я переводил взгляд с родителей на Беллу и обратно, ожидая, что кто-нибудь расскажет мне, что происходит. Никто этого не сделал, поэтому я встал со стула и пошел к Белле. Поцеловал ее в щеку и взял за руки. Они дрожали… она дрожала.
- В чем дело? – спросил я немного резковато. Она положила руки мне на плечи, и я притянул ее к себе. Она спрятала голову у меня под подбородком, а я посмотрел поверх нее на родителей, которые сидели возле кровати Джошуа. Я вопросительно приподнял брови, глядя на маму, и она грустно улыбнулась.
- В чем дело, любовь моя? – снова спросил я, на этот раз более мягко.
Она что-то невнятно пробормотала мне в рубашку, и я вынужден был снова посмотреть на маму, чтобы получить хоть какой-то ответ. Она рылась в сумке Элизабет в поисках бутылочки, а отец был занят, развлекая Джоша, поэтому мне пришлось узнавать, что случилось, у Беллы. Я показал взглядом в сторону выхода из отделения, и мама кивнула. Обняв Беллу за плечи, я потянул ее за собой.

Джош заплакал, но мама и отец успокаивали его, говоря, что мы скоро вернемся. Он перестал плакать еще до того, как мы вышли из отделения, его внимание переключилось на Элизабет и содержимое ее бутылочки.
Я отвел Беллу в комнату отдыха для пациентов, просто чтобы уйти от посторонних взглядов, и как можно осторожнее усадил ее. Она все еще плакала, но не говорила ни слова.
- Белла, детка, расскажи мне, что случилось, прошу тебя.
- Мой отец, он остановил машину… и твоему отцу пришлось выйти… а твоя мама была вся… и Элизабет плакала, и он был мерзкий и назвал нас с Элизабет паразитами… а твой отец… о, Эдвард, - и она громко заплакала.
Я с трудом улавливал смысл ее слов, но услышал достаточно, чтобы понять, что происходит. Снова старые фокусы начальника полиции Чарли Свона. Подробности не имели значения. Он расстроил ее, и это все, что меня волновало.
Я вытащил из коробки, стоявшей на столе, салфетку, она взяла ее и вытерла нос и глаза. Я пригладил ее волосы, убирая их прочь с ее прекрасного лица, и приложил все силы, чтобы улыбнуться. Мое сердце билось, как бешеное, и я хотел выбить дерьмо из Чарли Свона, но в таких случаях я вспоминал слова отца: «Ей не нужен еще один агрессор», - которые он сказал мне еще в самом начале. И эти слова были сейчас такими же справедливыми, как тогда. Ей не нужно, чтобы я превратился в пещерного человека, ей необходима моя поддержка. Поэтому я поддержал ее.

- О, детка, мне так жаль, - сказал я, опускаясь на стул рядом с ней. – Для начала давай перестанем называть его твоим отцом. Отцы любят и защищают своих детей, а он никогда этого не делал, поэтому отныне давай именовать его просто Чарли, хорошо? – спросил я, и она кивнула. – Во-вторых, он не в состоянии причинить нам зло. Он может останавливать наши машины сколько угодно, но это не значит, что он способен что-то нам сделать. Если бы он хотел сделать что-то большее, чем словесно изводить нас, он бы уже это сделал.
Я крепко обнимал ее и целовал в макушку снова и снова. Я надеялся, что сегодняшний выход в свет покажет ей, что не все, кого она встречает, хотят от нее чего-то или стремятся обидеть. Я был уверен, что в церкви все так и было, но ужасно неприятно было сознавать, что самый первый выход на люди запомнится ей не симпатичными новыми знакомыми, а оскорблениями от Чарли Свона.
– Ты хорошо провела время в церкви? – спросил я, чтобы отвлечь ее.
- Да, они все такие милые, - пробормотала она.
- Они милые. И держу пари, они подкатывались к обеим моим восхитительным девочкам, - поддразнил я ее.
- Да. Все хотели поговорить со мной и подержать Элизабет, - тихо прошептала она. Это прозвучало так, как будто ее не очень радовало то, что все хотели прикоснуться к Элизабет, и я снова осознал, что ключ к истинному счастью Беллы – дети.
- Как она себя вела? – спросил я не без задней мысли.
Это сработало. Она выпрямилась, глаза ее широко раскрылись и засветились гордостью, когда она начала рассказывать мне, как хорошо вели себя во время службы и позже, в зале, и Элизабет, и Ангус.
- И я встретила Анджелу Чени, она была такая милая и расспрашивала о тебе и обо всем. Пастор Вебер сказал, что он окрестит Элизабет в любое время, когда я буду готова, а Ангус много раз назвал меня тетей Беллой, когда водил знакомить со своими друзьями, - гордо сообщила она.
Я мысленно одобрительно похлопал себя по спине за то, что еще раз успешно отвлек ее внимание, и подумал, что при следующей встрече с Керри необходимо обсудить с ней тактику. Я понятия не имел, правильно ли поступаю, но поскольку это помогало и я не знал других способов, то, по мере возможности, нужно было использовать этот.

- Что ж, похоже, мне тоже придется снова начать ходить в церковь, - и я подмигнул.
- Правда? – просияла она. – Ты на самом деле будешь ходить с нами?
- Можешь не сомневаться. Не могу же я допустить, чтобы Ангус отбил тебя у меня, - засмеялся я, а она игриво шлепнула меня по руке. – Ну а теперь ты готова пойти навестить Джоша? Он так возбужден из-за своей новой большой кровати, ему просто не терпится рассказать тебе о ней.
Ее улыбка была фантастически прекрасной.
- Действительно? Он спрашивал обо мне? – допытывалась она, вставая. – А про Элизабет?
Я просто чертов мастер!
- Конечно, спрашивал. Эм утром приводил к нему Ангуса перед церковью, поэтому у него полно новостей о его новом друге, а еще он хотел узнать, какой вкус молока предпочитает Элизабет, - рассказывал я, пока мы возвращались в отделение.

Как только мы подошли к кровати Джошуа, она отпустила мою руку и пошла прямо к нему. Она крепко обняла его, а он нежно поцеловал ее в щеку, и они поздоровались. Буквально через пару секунд он уже пригласил ее присесть на его новую «кровать для больших мальчиков» рядом с ним, чтобы иметь возможность рассказать ей о кровати, об Ангусе, о своих обновках со Шреком, о запасе сладостей, о фотографиях его живота, которые сделали медсестры сегодня утром, и о том, как он научит Элизабет пить шоколадное молоко, когда будет жить вместе с нами, и заставит ее полюбить этот напиток так же, как он сам любит его.
Белла хихикала, улыбалась, болтала и буквально лучилась счастьем, когда разговаривала с малышом. Перехватив мой взгляд поверх его плеча, она беззвучно прошептала мне: «Спасибо», - на что я подмигнул и проартикулировал ей в ответ: «Я люблю тебя», - перед тем как подтащить поближе стул и включиться в разговор с родителями.

Пока наша маленькая группа была возле Джошуа, я заметил, что Белла украдкой поглядывает то на Элизабет, которая снова лежала, сытая и довольная, на руках у моей мамы, то на меня. Разговор был легким и фривольным, и даже отец присоединился к нему. Он обсуждал с Джошем тонкости жизни во дворце и насколько веселее было бы жить в болоте и быть все время грязным и неопрятным.
Белла то и дело ежилась при упоминаниях о грязи, но переносила их очень хорошо. Она не запаниковала и не уклонилась от этого разговора, как я опасался, просто улыбалась, кивала и присоединялась по мере необходимости. С тех пор как она выписалась, ее реакция на некоторые вещи стала не совсем такой, какой я мог ожидать.
Во-первых, она с благодарностью приняла все, что было сделано для нее в доме. Во-вторых, ее реакция на шутку за ужином… я думал, она вскочит, попытается убежать, уйдет в себя и захочет спрятаться от всех, но она этого не сделала. И сегодня, когда она увидела Чарли, можно было ожидать, что она попытается убежать от нас – для нашей же безопасности – но она не стала этого делать.

Я внимательно наблюдал, когда разговор перешел на самочувствие Джошуа и на то, как ему живется в отделении. Она смеялась, когда он смеялся, вздыхала, когда он вздыхал, и крепко обнимала его, когда он рассказывал о смерти его матери.
Я не решился сказать ей, что процесс усыновления затягивается из-за Чарли, но собирался сообщить об этом моим родителям при первой же возможности. Керри сказала, что мне обязательно нужно иметь кого-нибудь еще, кроме Беллы, чтобы можно было выговориться, и, хотя я не сказал родителям, что это сомнительное удовольствие досталось им, это были именно они.
- Мне можно будет повесить фотографию мамы на стену в моей комнате, когда я пойду с вами домой? – спросил Джош у Беллы, лицо его было печальным.
Она очень быстро взяла себя в руки, но этот простой вопрос имел для нее глубокий подтекст.
- Конечно, можно. Ты сможешь повесить на стены все, что захочешь, правда, Эдвард? – спросила она у меня, приподнимая брови.
Что я мог ответить на это?
- Да. Хочешь, пойдем и купим постер со Шреком? – предложил я взволнованному малышу.
Белла еще раз беззвучно сказала мне «спасибо», а я кивнул и улыбнулся. Если он не сможет пойти с нами домой, это причинит боль им обоим. Черт, мне тоже будет больно.

- Белла должна будет завтра поговорить с Гэри, - многозначительно сказал мне отец. Я понятия не имел, о чем это он, но, судя по его тону, это было важно. – Возможно, вам придется изменить «план», - намекнул он, подчеркнув движением пальцев это слово и глядя прямо на Джоша.
Я понял, что он имеет в виду, но не мог ответить прямо, пока Белла была рядом, поэтому просто кивнул.
Приложив массу усилий, чтобы перевести разговор на более приятные темы, я занялся чтением карты Джошуа, в то время как остальные завершали свой визит. Элизабет спала в коляске, и пока Белла прощалась с заплаканным Джошем, отец встал рядом со мной и читал карту через мое плечо.
- Результаты анализов хорошие, температура упала, - сказал он.
- И выглядит неплохо, - согласился я.
- Я буду в своем кабинете, когда вы приедете домой, - загадочно сказал он, но я понял, что он имел в виду. Он хотел получить информацию о том, как реализуется план по усыновлению, и сам намеревался что-то мне рассказать. Это был просто его способ сообщить мне об этом.
- Устрою девочек и сразу приду, - пообещал я, вставляя карту Джошуа обратно в держатель на изножье его кровати.



Было больно снова оставлять его, но я знала, что процесс усыновления очень сложен и занимает много времени. И все равно чувствовала боль, вновь оставляя его в больнице. Я обещала прийти снова, как только смогу, хотя не имела представления, каким образом это осуществить.
Эдвард обнял его и поцеловал в волосы, сказав, что снова встретится с ним очень скоро. Джош показал на свою тумбочку, а Эдвард улыбнулся. Достав из тумбочки сумку для ланча, он открыл ее, и там обнаружился запас шоколадных конфет. Джош взял конфету и начал сражаться с ее упаковкой.
Эдвард пожелал ему всего хорошего, и мы ускользнули, пользуясь тем, что малыш увлекся изучением своего лакомства.
- Это ты ему купил? – спросила я, когда мы шли к выходу из больницы.
- Возможно, - хохотнул он.
- И пижамы? – уточнила я.
Мы свернули за угол и вышли на солнцепек. Я подняла над Элизабет тент коляски, поскольку малышка уже спала, и внимательно посмотрела по сторонам, прежде чем пересечь парковку.
- Да, я поехал и купил ему кое-что сегодня утром, - смущенно признался Эдвард.
Когда мы подошли к противоположному тротуару, я остановилась и, притянув Эдварда за руку к себе, поцеловала его в щеку.
- Спасибо тебе, - прошептала я.
Он улыбался всю дорогу до машины.

Когда я сказала, что хотела бы поехать с Эдвардом, Эсме улыбнулась, а Карлайл кивнул нам и пожелал счастливого пути. Я уложила Элизабет в ее автокресло, а Эдвард сложил коляску и засунул ее в багажник своего автомобиля. Он поругал меня за то, что я сама открыла свою дверцу, в ответ на это я игриво показала ему язык.
- Мне следовало бы укусить его, - поддразнил он, выезжая задним ходом со своего парковочного места.
- Если бы ты cмог его поймать, - пошутила я и снова показала ему язык.
Он остановил машину у выезда с парковки и наклонился ко мне через консоль. Взял мое лицо в ладони и поцеловал меня. Он не пытался укусить, но поцелуй был глубоким и настойчивым.
- Я не сумел поймать его, придется попробовать еще раз, когда приедем домой, - сказал он со смехом, выезжая на улицу.

Поездка не была молчаливой, так как я рассказывала Эдварду все: о людях, с которыми познакомилась в церкви, об Анджеле, о том, что она хотела бы как-нибудь утром попить со мной кофе. Мы еще немного поговорили о парах, с которыми я встретилась там, и о том, как Рози все утро ходила за мной по пятам, прося прощения.
Я увидела, как Эдвард посмотрел в зеркало заднего вида и съежился, и поняла, просто уже знала, что моя встреча с Чарли не останется сегодня единственной.
- Он один? – спросила я. Мне не нужно было смотреть назад, чтобы узнать, что нас преследует полицейская машина. Через мгновение включенные проблесковые огни сказали все без слов, отразившись в ветровом стекле.
- Не могу сказать, - вздохнул Эдвард. Он потянулся через консоль и взял меня за руку, одновременно снижая скорость и подъезжая к тротуару. – Он не может причинить нам вреда, - сказал он с решительным кивком, глядя мне в глаза. – Не имеет значения, что он будет говорить, он не может повредить нам, и я не дам ему приблизиться ни к одной из вас, хорошо?
- Хорошо, - ответила я как можно храбрее.

Я тряслась и дрожала точно так же, как в прошлый раз, а услышав знакомый хруст гравия, когда Чарли пошел от своей машины к автомобилю Эдварда, я заплакала. Я неистово шмыгала носом и яростно вытирала глаза, чтобы ублюдок не понял, что он расстроил меня.
- Добрый день, шеф Свон, - весело сказал Эдвард, когда Чарли подошел к водительскому окну.
- Права и регистрацию, - пролаял он Эдварду точно так же, как до этого Карлайлу.
Эдвард похлопал меня по колену, когда перегнулся через меня, чтобы достать документы из бардачка. Он сел обратно, а Чарли начал читать бумаги. Потом он передал по рации данные Эдварда и его машины в полицейский участок, и мы ждали. Я знала, что такое происходило и раньше, и зачем Чарли нужно было каждый раз проделывать это, было выше моего понимания, но он все равно это делал.

Когда пришло сообщение о том, что все чисто, он бросил Эдварду документы в открытое окно.
- Выйдите из машины, сэр, - ехидно сказал он.
Эдвард повернулся ко мне и мрачно улыбнулся, но сделал, как ему было сказано, и вышел из машины.
- Какие-то проблемы, офицер? – сдержанно спросил он.
- Закройте свой наглый рот и стойте смирно, - прошипел Чарли, хотя Эдвард всего лишь был вежлив. – Вы проехали на красный свет и превысили скорость на восемь миль в час, - сказал он мерзким голосом.
Эдвард ничего не ответил, и я поняла, что, вероятно, это происходит уже не впервые с тех пор, как он связался со мной. Красного света не было с тех пор, как мы выехали с парковки, и до того, как нас остановил Чарли, и скорость машины Эдварда едва ли дотягивала до скорости потока, поэтому превышение скоростного режима тоже было чистым враньем. Я слышала, как авторучка Чарли скрипела по его книжке квитанций, потом раздался звук рвущейся бумаги, и он подал Эдварду штрафную квитанцию.
Эдвард действительно поблагодарил его, взяв квитанцию.

- Может быть, вы еще раз подумаете, с кем водить компанию, сэр, - изрек Чарли, отходя от машины.
- Не вижу, что преступного в том, чтобы помогать невинным женщинам и детям, - ровным голосом сказал Эдвард. Я съежилась. Я хотела, чтобы он просто молчал. Чтобы вернулся в машину и не давал Чарли повода сказать что-нибудь еще о ком-то из нас.
- «Невинных», - рассмеялся Чарли. – Вот что она вам рассказала, да?
- Ей не нужно было ничего мне рассказывать, она была всего лишь ребенком, Чарли. Вы избивали ее, а она была просто ребенком. Любое общество, кроме вашего, для нее шаг вверх, сэр, - ответил Эдвард, подчеркнув слово «сэр» в конце фразы.
- У вас разбит задний фонарь, - засмеялся Чарли, отходя к своей патрульной машине. Я услышала треск, а потом отчетливый звон разбитого стекла, когда он ударил своей дубинкой по задней части красивого автомобиля Эдварда. – Почините его поскорей, а то, если я завтра увижу вас на дороге с разбитым фонарем, будет еще один штраф. Чудесного вам дня, Прекрасный Принц.
Эдвард вернулся в машину с покрасневшим лицом. Он сильно сжимал рулевое колесо, и я видела узлы напряженных мышц, пока он боролся с собой, чтобы восстановить контроль над своим темпераментом.
- Прости меня, - прошептала я.
Он повернулся ко мне, все еще стиснув зубы.
- Ты ничего не сделала, - кипятился он. – Но я клянусь всем, что свято, я закопаю этого ублюдка, Белла.
Я не могла смотреть на него. Он был в такой ярости, так нервничал, и я боялась, что он просто взорвется. Поэтому я молчала.

Он завел двигатель и подождал, пока Чарли не окажется на три или четыре машины впереди нас, прежде чем отъехать от тротуара и снова влиться в поток автомобилей. Он со свистом пронесся мимо поворота на нашу улицу и направился в город. Я не спрашивала, куда мы едем. Я полностью доверяла Эдварду. Куда бы нам ни понадобилось поехать, я была бы счастлива отправиться с ним.
Он проходит через многое ради меня, поэтому меньшее, что я могла для него сделать, - это пройти вместе с ним через его неприятности.
Я ожидала, что мы подъедем к дому Эммета, но он пролетел и мимо него. Мы поехали даже дальше через город, но не остановились и у дома Элис. Я узнала дорогу, на которую мы свернули, и задержала дыхание, когда мы въехали на землю Квилетов. Эдвард остановил машину у ворот и выключил двигатель. Он вынул свой мобильный телефон и быстро набрал номер. Его рука дрожала, а бедро подергивалось, пока он ждал ответа.
- Привет, Сэм, это Эдвард Каллен. Я у ворот, не хочешь нас впустить? – сказал он в трубку. – Конечно, спасибо, - он захлопнул мобильник с громким щелчком, заставив меня подпрыгнуть.
- Что мы здесь делаем? – тихо спросила я.
Встречаемся с новыми друзьями, - сказал он сухо. – Извини, - шепнул он и притянул мою руку к губам, целуя мои пальцы. – Я не сержусь на тебя, Белла. – он снова поцеловал мои пальцы, смягчив жесткие линии своего лица теплой улыбкой, и подмигнул мне. Его гнев рассеялся прямо у меня на глазах – У Сэма автомастерская в городе. Сегодня она закрыта, но мне нужно починить фонарь, или завтра утром я снова встречу Чарли.
- У тебя есть другая машина, - прошептала я очень тихо, надеясь, что он вспомнит об этом и мы сможем уехать. Я совсем не хотела быть здесь. Только не здесь.
- Знаю. Но это было бы все равно что позволить Чарли победить, а он не победит, Белла, - твердо сказал Эдвард. Я понимала его точку зрения, но хотела найти легкий путь отсюда, лишь бы не пришлось въезжать в резервацию. – Никто здесь тебя не обидит, обещаю. Ты никогда не делала ничего плохого, и они знают это.
Я снова и снова прокручивала его слова в голове. Он был прав. Я никогда не делала ничего плохого никому здесь, но я никогда не делала ничего плохого и Чарли или Джейку. Я посмотрела в глаза Эдварду и увидела в них абсолютную убежденность. Он считал, что мы с Элизабет здесь в безопасности. Он не стал бы помогать нам только для того, чтобы собственноручно доставить нас в ад.
- Хорошо, - тихо сказала я.

Очень высокий и очень смуглый мужчина подошел к воротам и жестом пригласил нас внутрь. Я узнала его, хотя он был немного моложе, когда я в последний раз приезжала в резервацию. Сэм был хорошим человеком. Из тех, кто спрашивал обо мне – по крайней мере, на первых порах. Эдвард помахал ему в ответ и снова тронул машину с места. Мы проехали прямо через открытые ворота и подождали, пока они закроются за нами снова. Когда они закрылись, мужчина подошел к водительской двери машины, и Эдвард опустил стекло.
- Привет, Сэм, рад тебя видеть, - сказал он, когда машина еле ползла рядом с Сэмом. Тот кивнул.
- Привет, Эдвард, привет, Белла. Третий дом по левой стороне, - он кивком показал, куда ехать, и Эдвард свернул на подъездную дорожку к дому.
Сэм подошел к Эдварду с протянутой для пожатия рукой. Они поздоровались, потом Эдвард направился к моей дверце. Он помог мне выйти из машины, а затем представил меня Сэму.
- Я тебя помню, - сказала я ему.
- Я тебя тоже, - невесело ответил он.
- Хотите зайти? – спросил он, но Эдвард отказался.
- Мне очень не нравится беспокоить тебя в воскресенье, но мы только что встретились с блюстителем закона, и, кажется, теперь у меня нет заднего фонаря. Блюститель желает, чтобы до завтра все было отремонтировано, - резко сказал Эдвард.
Сэм грустно кивнул.
- Извини, Белла, но Чарли – засранец, - констатировал он.
- Да, - подтвердила я. Я не могла отрицать это, и, казалось, даже Сэм был на моей стороне, поэтому я согласилась и предоставила всему идти своим чередом.
- Подожди, я сбегаю за инструментами и запчастями. Я демонтирую старый фонарь, и, если у меня не окажется здесь подходящего на замену, мы можем быстро съездить в мастерскую. – Эдвард сказал спасибо и прислонился к капоту машины, обняв меня за талию и притянув к себе. Сэм остановился у входной двери и обернулся к нам. – Просто на случай, если вам интересно: в четвертом доме по правой стороне живет твоя семья, Белла.



Я видел, как на ее прекрасном лице сменялись противоречивые эмоции. Одна половина ее хотела убежать и спрятаться, потому что она не была готова к этому, другая же отчаянно стремилась узнать и понять, откуда она родом, в надежде, что это поможет ей добраться туда, куда в конечном счете она идет.
Признаюсь, что до какой-то степени, приехав сюда для ремонта, который мог бы и подождать, я хотел, чтобы Белла оказалась именно в этой ситуации. Она нуждалась в семье, и хотя у нее были мы, но у нее также имелась и своя собственная семья, и я хотел, чтобы она поняла, что это нормально – прийти к ним тоже, если они ей нужны. Я знал, что они были готовы, а еще – что, если предоставить это Белле, она никогда не сделает первый шаг, чтобы сблизиться с ними. Поэтому мы были здесь.
– Решение за тобой, – сказал я ей, когда она взглянула на меня своими огромными испуганными глазами.

Беллу трясло, ее ладошка в моей руке дрожала и начала потеть от волнения. Я пристально наблюдал за ней, ожидая знаков, которые, я знал, появятся. Она втянула нижнюю губу в рот, именно так, как, по-моему, и должна была, обдумывая все «за» и «против». Затем переступила с ноги на ногу, пока две половины ее разума боролись между собой за власть.
– Элизабет спит, – тихо сказала она, явно цепляясь, как за соломинку, за этот довод, почему она не может пойти, в противовес причинам, по которым ей следовало бы пойти.
– И я побуду с ней, – заверил я ее.
– Я не в состоянии идти туда одна, не могу находиться рядом с мужчинами, Эдвард, и совершенно не знаю этих людей, несмотря на то, что они думают, будто знают меня.
Паника в ее голосе разбивала мне сердце. Те люди были частью нее, это была ее семья, и все же она до крайности их боялась. Я понимал это. Ее «семья» – Чарли, а затем и Джейк – постоянно причиняла ей боль, и она просто не видела причины, почему бы этой семье не попытаться сделать то же самое. Я поднес ее пальцы к своим губам и улыбнулся, целуя ей руку. – Только Гарри или твои брат и сестра тоже? – спросил я.
Она пожевала губу несколько секунд, а затем резко отпустила ее. Ее взгляд перескакивал с одной стороны дороги на другую, отсчитывая ряды домов до того, в котором, как теперь она знала, жила ее семья.
– Гарри, – пробормотала она.
– Сказано – сделано, – ответил я ей и, отпустив ее руку, потянулся в карман джинсов за телефоном. Я набрал номер и подождал ответа. – Гарри, это Эдвард Каллен. Да, спасибо, у нее все очень хорошо. Да, у Элизабет тоже. Эээ… Слушай, Гарри, мы стоим на другой стороне улицы, у дома Сэма Ули, и Белла интересуется, не хочешь ли ты прогуляться к нам и сказать привет? – я дождался ответа и сразу нажал на отбой. – Он даже не попрощался, – рассмеялся я. – Посмотри, – я повернулся и показал рукой вдоль улицы, в направлении дома Клируотеров.

Гарри бежал, а для человека его возраста и комплекции это действительно было нечто. Но он бежал к Белле, и широченная улыбка осветила все его лицо, когда он, задыхаясь, остановился перед ней.
– Белла, – прохрипел он, – Ох, Белла, я так рад тебя видеть. – Он взглянул в машину за моей спиной, и я понял, что он впервые видит Элизабет. Он повернулся ко мне и протянул руку. – Спасибо, что привез моих девочек ко мне, – сказал он и порывисто сжал мою руку.
Потом он отпустил ее и протянул руку Белле. Она осторожно осмотрела ее, а затем подняла взгляд на меня. Я пожал плечами, не зная, может ли она сделать это, и не желая влиять на ее выбор. Она посмотрела на руку Гарри еще несколько секунд, и когда я уже подумал, что он готов сдаться, Белла нерешительно потянулась к его руке и пожала ее.
– Здравствуй, Гарри, рада видеть тебя, – робко сказала Белла.
Сияющая улыбка не сходила с лица Гарри, пока они пожимали друг другу руки. Оба они дрожали: Белла от страха, Гарри же от облегчения. Я чувствовал себя лишним, пока отец и дочь стояли друг напротив друга, но не знал, куда уйти, хотя и понимал всю важность этой встречи.

Вспомнив о том, что привело нас сюда, в резервацию, я начал смеяться. Белла отпустила руку Гарри, и они оба повернулись ко мне.
– И что смешного? – обидчиво поинтересовалась Белла.
Я не справился с собой и рассмеялся еще сильнее.
– Не могу удержаться, это такая ирония судьбы, – хохотал я, – Чарли Свон разбил фонарь на моей машине, чтобы добраться до меня, а в итоге свел вас двоих вместе. Я должен послать придурку букет чертовых цветов и благодарственную записку, – усмехнулся я.
Несколько следующих секунд стояла тишина, и я уже подумал было, что шутка была неуместной. Первой захихикала Белла, а следом за ней разразился хохотом Гарри.
– Я в доле за цветы, – хрипло хохотал Гарри.
Белла обхватила себя руками, словно сдерживаясь. Она еще продолжала смеяться, когда заговорила:
– Ты не будешь посылать этому придурку цветы, Эдвард, ты пошлешь ему кактус, и я тоже буду в доле!