Эдвард.

- Боже, Эммет, ты почувствовал ее запах? – закричал я, сцепив руки. Эммет и я стояли на аллее перед церковью. Эммету пришлось практически силой вытащить меня оттуда. Я просто не мог заставить свои ноги слушаться и покинуть источник запаха по своей воле. Я повернулся и в смятении пнул урну, жалобно заскрежетав, она с грохотом влепилась в кирпичную стену и отскочила от нее на несколько метров.
Я прислонился к кирпичной стене, закрыв руками глаза. – Как я по-вашему должен уйти от нее?
Тот факт, что источник запаха находился в нескольких метрах от меня, сводил с ума. Это был самый восхитительный запах на Земле: смесь невинности и экстаза; запах жизни и радости, мира и желания, играющий цветочными ароматами помимо всего этого. Раньше я и понятия не имел, что человек может пахнуть так замечательно. А если бы и знал, наверное, давно бы уже выследил. Я снова сглотнул. Яд носился по венам, словно я был собакой, увидевшей свежий сочный кусок мяса.
Но я столкнулся с чем-то еще более притягательным. Факт, что какая-то девушка может пахнуть таким образом, завладел моими мыслями. Почему она так пахла? Как? Эммет положил руку мне на плечо. – Брат, если хочешь, уйдем. Но я пойму, если ты не сможешь. Я был там и прекрасно тебя понимаю.
Были ли это те слова, которые я хотел услышать? Я не мог понять. Верно, это какая-нибудь болезнь или высшие силы решили сыграть со мной злую шутку. И, конечно же, как только я пообещал, что больше никогда не буду охотиться на людей, на моем пути должна была появиться она, единственная, обладающая таким соблазнительным запахом.

***
Я поехал в Сиэтл с Эмметом; Розали попросила его купить кое-какие запчасти для Thunderbird 1959. Я согласился составить ему компанию, используя поездку, как шанс познакомиться заново. Он рассказал мне все, что произошло за последние четырнадцать лет, а я только и мог говорить, как сильно по ним скучал. Эммет остался таким же открытым, не было ни одной мысли, которую бы он не произнес вслух, что не скажешь о других, которые не всегда честны, да еще и подвержены самообману.
В Сиэтле нам пришлось задержаться до наступления темноты, и я решил подыскать подходящее место, где я мог бы спокойно совершить свой ежедневный ритуал чтения имен. И вот тогда-то мне на глаза и попалась церковь. Она была пуста. Все мысли, которые я мог слышать, звучали вдалеке. Я предупредил Эммета, что присоединюсь к нему позже, и зашел внутрь. Хотя за стенами я слышал легкие покашливания, бормотание и звуки ремонтных работ на заднем дворе, церковь казалась пустой. Я лег на скамейку, рассчитывая на то, что я услышу мысли любого, кто войдет в церковь, и начал свою молитву.
Она незаметно подкралась ко мне, что удивило меня больше всего. Я слышал шорохи, но был полностью сконцентрирован на себе и уверен в своей телепатии. Я бы не удивился, если бы увидел мышь или крысу, открыв глаза, но увидеть человека…
Девушку. Я мог рассмотреть каждую ее деталь. Она уставилась на меня огромными карими глазами, дрожа от страха. На ней было надето легкое белое платье, которое, казалось, парило вокруг нее. Каштановые волосы мягкими волнами струились по спине. На руках были белые перчатки. Сорок лет я не встречал этот аксессуар женской одежды. Они придавали ей еще больше невинности и свежести, молодости и нетронутости. Хотя очертания тела под платьем выдавали ее женственность. Высокая грудь и тонкая талия подчеркивались удачным покроем платья.
***
Эммет ждал от меня ответа. Он вспоминал случай в Тоскане, когда встретил девушку, чья кровь так же «пела» ему, что он просто не смог себе отказать. Но это был Эммет; он сожалел очень сильно, но потом простил себя и стал жить дальше. Он не занимался самобичеванием, съедаемый чувством вины, как я.
- Она спросила меня, пришел ли я за ней, – я повернулся и посмотрел на Эммета. – Она решила, что я ангел.
Эммет взглянул на меня, затем его грудная клетка дернулась. Я видел, как он борется с самим собой. Я уже знал, что произойдет в следующий момент, когда произнес: - Ну, давай уже.
Как по приказу, Эммет запрокинул голову и начал истерически смеяться. – Ангел? – спросил он, едва выговаривая слово. – Это мощно, – его смех эхом разносился по аллее.
Я усмехнулся ему в ответ, увидев в его мыслях свое изображение с крылышками и нимбом. – Ага, и не отличишь, – я отвернулся и растрепал волосы, ожидая, когда он возьмет себя в руки.
Эммет спиной облокотился о стену, держась за живот и продолжая дико ржать. Я чувствовал, как он заставляет себя успокоиться, желая быть серьезным и полезным мне. Он, правда, очень сильно старался взять чувства под контроль, но снова упустил настрой и закатился в очередном приступе смеха. Я пытался не смотреть на изображения меня витающего в перышках в его мыслях.
- Отлично. Ты чертовски полезен, - съязвил я, теряя терпение. Отвернувшись, я пошел вперед, а его смешки, казалось, вонзались мне в спину. Я свернул на другую улицу и зашагал прочь от церкви.
Он догнал меня. – Прости, брат. Но, извини... ангел?
Я угрожающе посмотрел на него.
- А что она обо мне подумала? – он нетерпеливо впился в меня взглядом, все еще широко улыбаясь.
Я остановился в размышлениях. – Не знаю. Я не слышал ее, – я не слышал ее мыслей совсем. Ни шепотка, ни шороха. И понятия не имел, что с этим делать.
- Что ты имеешь ввиду? – спросил он. Он думал, что все это я прочитал в ее мыслях.
В ярости я зашагал быстрее. – То и имею, что не смог прочесть ее мыслей вообще, накак. Ни слова. Ничего.
Он нахмурился. – Но ты можешь читать любого.
Мимо проехала машина, включив фары и теряясь в густеющих сумерках. Из окна с пассажирского сиденья нас одарили более чем удивленным взглядом, и я постарался заставить себя снизить темп до человеческого. – Видимо, нет.
- Что собираешься делать? – спросил он, поравнявшись со мной.
- Я не знаю, – каждый шаг от церкви казался неверным, в корне неправильным. Мое тело желало снова подлететь к ней, заглянуть в ее глаза. Но я все равно продолжил отбивать ритм шагов по дороге, слыша, как в каждом из них эхом отражается гулкое: «Нет, нет, нет…»
- И куда мы тогда идем? Джип в другой стороне.
Эта мысль остановила меня. Наверное, лучшим вариантом было, если бы я покинул город и никогда больше не возвращался. А еще лучше, если бы забыл, как будто ничего и не происходило никогда, но я понимал, что такому случиться не суждено. Воспоминания о запахе рано или поздно заставят меня принять какое-нибудь решение.
Я запустил руку в волосы и развернулся. Двумя кварталами ниже я увидел ее, спускающуюся по каменным ступеням церкви, путаясь ногами в своем белом платье. Слава богу, ветер дул в противоположную сторону. Или, наоборот, к сожалению, потому что в моей груди образовалась дыра, которая простиралась прямо к моему паху, и все, чего я желал, так это подбежать к ней, уткнуться носом в ее волосы и глубоко вдыхать ее аромат. Видеть ее такой доверчивый взгляд, чувствовать теплоту ее кожи в своих ладонях. Видеть, как бьется пульс у основания ее скулы и целовать, осознавая, что под хрупкой, дрожащей кожей течет самый сладкий нектар во вселенной. Чувствовать ее дыхание на своей коже, лаская ее шею.
Я снова сменил направление, приходя в дикий ужас от собственных мыслей. Охота на людей всегда была процессом эротичным и чувственным, но я всегда сдерживал подобного плана ощущения, тщательно выбирая своих жертв. Я постоянно держал себя в руках и дарил им чистую, безболезненную, мгновенную смерть.
Изабеллу Свон я хотел выпить медленно, слизывать кровь, пока она будет сочиться из нее, чувствовать хрупкость ее тела в своих руках, в буквальном смысле наслаждаться и пиршествовать над ее плотью. Я почувствовал, что начинаю возбуждаться, представляя ее обнаженное тело в своих руках. Именно эта мысль и привела меня в чувства. Я никогда не испытывал сексуального возбуждения, вызванное человеком. Жажда крови – да, но представлять смертную, как сексуального партнера? Никогда.
Или я так думал. Меня разрывали на части внутренние терзания. Я не мог заставить себя сделать шаг дальше от нее, а подойти ближе просто не позволял. Я был на распутье, сделав не так давно выбор в пользу моей новой жизни, и теперь представ перед самым серьезным искушением, которое как ядовитый плющ, росло с неимоверной скоростью.
Желание взять ее, выпить ее крови давило на меня и мою новую ипостась. Я убил сотни, но ни разу не тронул невинных, никогда не покушался на таких «чистых», как Изабелла Свон.
Эммет смотрел на меня, не имея понятия, что я собираюсь делать. В его кармане зазвонил телефон, Iran's "I Can See The Future" (прим. пер. Перевод песни: «Я могу видеть будущее»)
Я закатил глаза. – Дай угадаю, Элис звонит?
- Ты не представляешь, насколько ты прав, - сказал он, улыбнувшись, доставая телефон из кармана. С минуту он слушал, а потом передал трубку мне. – Она с тобой хочет поговорить.
Я приложил телефон к уху. – Скажи что-нибудь, что мне поможет, – я постарался вложить в слова столько мольбы, сколько мог себе позволить.
- Поразительные изменения. Никогда такого не видела, - сказала она взволнованно.
- Уф, мне поможет?
- Теперь уже ничего не исправить. Судьба. Если хочешь – беги, но рано или поздно ты вернешься.
- У нее есть хоть какой-то шанс?
- Шанс на что?
Мне было больно даже произнести. – На выживание...
- Точно не в человеческом обличье.
- Ну, а как тогда?.. – я не понимал. Я привык слышать людские мысли. По телефону я зависел только от слов.
- В любом будущем на десять лет вперед, в котором есть ты, живой и здоровый, рядом постоянно она.
- Рядом? Я не смогу выносить этот запах десять лет подряд? Я так не думаю.
- Я не сказала, что тебе придется терпеть его, - переубедила она мягко.
- Ну а что ты тогда имеешь ввиду?
- В любом будущем, в котором ты ее не убиваешь, она станет одной из нас.
- Нет! – взревел я. Я швырнул телефон о землю, и он рассыпался на сотни мелких кусочков.
Эммет закатил глаза. – Спасибо.
Меня затрясло. Я больше не хотел принуждать невинных к этой полужизни, которая, в конце концов, пинком в спину толкнет их в ад. Да такая жизнь сама по себе им и являлась. Постоянные мучения от жажды крови, бесконечные скитания и бесполезная борьба в надежде найти хоть какой-то смысл жизни, который главным образом основывается на убийстве других; вот где ад. И они считают, что я позволю жить этой безукоризненной девушке в мире смерти и насилия, в темном обличье бессмертной? Это был бы поистине самый огромный грех, который я мог бы совершить. Тяжелее любого убийства виновных, которые лежат на моей совести. Уж лучше я убью ее одним махом и навечно. Какая-то часть меня вспыхнула от этой мысли. О, да, попробовать ее и сладость ее крови.
Я был в ловушке. Инстинкт годами взращивался во мне. И плевать, что там сказала Элис. Бежать. Бежать прочь от того, что так сильно меня соблазняет. Или бежать к тому, чего так требует мое сердце. Я повернулся и увидел ее удаляющуюся спину. Она перебежала дорогу и пошла вниз по улице. Подол ее платья и волосы раздувало легким ветерком. Я сел на обочину, не сумев решить, стоит ли мне бежать к ней или от нее. Позади Эммет собирал части своего телефона, улыбаясь, обнаружив карту памяти среди осколков.
Я был готов практически расплакаться, наблюдая, как ее силуэт растворяется вдалеке. Ее красота и целомудренная чистота затмилась чем-то ужасным – мной.
- Эммет, - сказал я, наклонив голову.
Увидев мое состояние, Эммет нахмурился. Он без труда узнал это положение плеч.
- Иди. Я догоню тебя ближе к дому, – я не мог просить его лицезреть мой позор.
Вместо этого он подошел и сел рядом на обочину, повторяя положение моих широкорасставленых коленей, обхваченных руками. – Не думаю.
Я посмотрел на него, вскинув бровь.
Он уставился прямо, его крепкий профиль темнел с наступлением ночи.
- Эдвард, ты слишком долго находился в одиночестве. У тебя есть семья, – он повернулся ко мне, мрачно на меня взглянув. – Я тут ради тебя. Я помогу тебе с этим справиться.
Его мысли были полны воспоминаний о его человеческой семье, братьях, с которыми он расстался после превращения. Сейчас они уже были стариками, нянчащими своих внуков и правнуков. Теперь его семьей были Каллены, и меня он считал одним из ее членов.
Мое сердце ёкнуло. Я обхватил его за голову и прижался к нему лбом. – Я тебя не заслуживаю.
- Неа, конечно, нет, - улыбнулся он. – Но можешь представлять, что так оно и есть. Нам нужно что-то решать.
- А, ну да, – я поднял камушек с дороги и швырнул его через улицу к почтовому ящику. – Эммет, что тебя держит?
- Ты о чем? – он не понял, к чему я клоню.
- Что тебя держит? Как ты миришься с каждым рассветом? Что заставляет тебя хотеть встречать год за годом, десятилетие за десятилетием?
- Решил пофилософствовать? – спросил он, слегка улыбнувшись.
- Ну, хотелось бы услышать.
Он поджал губы. – Ну, Роуз, в первую очередь. Семья, – он бросил камень, повторяя за мной, в тот же почтовый ящик. Он покачал головой. – Знаешь, все всегда ведет к людям. К людям, которых ты любишь, – он сложил руки на груди и посмотрел на меня. – Эдвард, мы все бродяги, едущие в одном автобусе и пытающиеся найти дорогу домой. Единственная вещь, которая нам под силу, так это составить друг другу компанию.
Не думаю, что я знаю, как это делается. Я был изолированным созданием так долго. Рядом не было никого, с кем можно было бы поговорить или обсудить те или иные действия. И, в конце концов, я понял, что моя мелочная, замкнутая жизнь не поменяется без помощи других. Чтобы я смог скинуть с себя это бремя справедливости, которое на меня никто не наваливал, которым я сам себя одарил. И теперь я желал избавиться от него. Я хотел сбросить весь этот цинизм и воспоминания о жестокости, как шубу в теплый весенний день. Я хотел жить и позволить жить другим, как вся моя семья. Я хотел мира. Как бы это сентиментально не звучало, я хотел компании. Я хотел принадлежать.
Вдалеке сверкнули фары. Мы с Эмметом встали и отошли с обочины.
Лицо Карлайла в моих мыслях помогло принять верное решение. Как я смогу смотреть ему в глаза, если убью эту девушку? Когда я охотился на низы человеческого общества, я знал, что он хотя бы старался понять. Он знал, что как бы то ни было, я принял ту жизнь, которую он мне подарил и пытался найти в ней смысл. Если я поддамся желанию взять эту девушку, я буду не лучше тех, которых я так долго и безжалостно приговаривал к смерти. Больше я не хотел смерти и жестокости.
Затем я почувствовал, как внутри что-то сдалось, прежде чем я понял, что со мной произошло.
– Эммет, не мог бы ты подогнать джип сюда? Я не хочу подходить ближе к этому запаху, - сказал я, махнув рукой в сторону церкви, будучи уверенным, что этот великолепный аромат все еще витает в воздухе.
- Конечно, - сказал он, кивнув и прибавив шагу.
Я ждал его на обочине, убеждая себя выкинуть все произошедшее из головы. Но ее образ, ее лицо продолжали преследовать меня. Те невероятно теплые карие глаза, нежный румянец на щеках, трепетание ее груди с каждым вдохом, любое, едва заметное изменение выражения ее лица околдовали мой разум. Вряд ли у меня когда-нибудь получится забыть их.
Эммет подъехал через пару минут, и мы направились прочь из Сиэтла по сто первому шоссе, ведущему к нашему дому. Он переживал за меня; не смотря на его болтовню и попытки разговорить меня, я все чаще и чаще ловил себя на мысли вернуться туда и найти ее. И чем дальше мы уезжали, тем сильнее становилось желание. «Найди ее, найди ее, найди ее...» - слова стали походить на медитативные мантры. Что бы я сделал потом, было до сих пор не ясно: убил бы, поцеловал, пытал... Я не мог точно сформулировать свое желание. Единственное, что я знал точно - я был не в силах уйти от нее… Мы ехали и были примерно в минутах десяти от дома, когда мое состояние стало просто невыносимым.
Я перебил Эммета на середине фразы, даже не подозревая, что он мне говорил.
- Эммет, спасибо за помощь. Передай Карлайлу, что мне жаль.
Он удивленно уставился на меня, когда я открыл дверь джипа и выпрыгнул. Перекатившись через плечо на дороге, одним движением я встал на ноги и под покровом ночи пустился бегом до Сиэтла. Я несся по национальному парку, словно клинок запущенный точно в цель. Дважды мне пришлось плыть, через залив Дабоб и через Пьюджет Саунд, и уже два часа спустя я был в Сиэтле. Кожанная одежда, в которую я был одет, оказалась не лучшим выбором для плавания – высохнув, вещи сели и затвердели. Но так как меня это не особо беспокоило, я продолжил двигаться дальше с той же скоростью, вскоре они приобрели свой первоначальный вид.
У церкви я снова ощутил ее запах. Он показался мне еще более сногсшибательным, чем в первый раз. Как наркоман, следующий по кокаиновой дорожке на зеркале, я жадно вдыхал запах, преследуя его источник. Пол мили спустя я был у ее дома - двухкомнатной квартирки на первом этаже. Я поискал в темноте, но рядом ее не было. Ее запах вокруг был концентрированным и насыщенным, поэтому мне оказалось слишком трудно выследить ее точное направление. Аромат возле окна был наиболее пьянящим. Я стоял в тени деревьев, рядом с окном ее спальни и позволял себе наслаждаться всеми гранями и разноцветьями запаха. Такого упоительного.
Я прождал несколько часов. В конечном счете, я сменил дислокацию и залез на крышу, откуда я мог видеть всю улицу и ждать ее возвращения. Я попытался не концентрироваться на том, чем же я все-таки занимаюсь, просто жил настоящим моментом. И тем более старался не вспоминать предсказание Элис. Жить бессмертной или умереть – оба варианта ввергали меня в шок. Я ненавидел себя за то, что ей, возможно, предстояло пройти через один из вариантов.
Она жила в спальном районе, в котором квартирные дома были разбавлены еще и частными. Я наблюдал за ее немногочисленными соседями: отец, вернувшийся с работы домой, молодая пара, приехавшая с вечиринки, навещающие друг друга подростки. Очень по-человечески, обыденно. И среди всего это был я, монстр, напоминающий брак на безупречной ткани человечности. Наступало раннее утро, когда, в конце концов, к ее подъезду подъехала машина. Изабелла вылезла из машины и поблагодарила женщину за рулем. Из своего укрытия я проследил, как она вошла в дом. Проводив взглядом машину, освещающую дорогу фарами, я бесшумно спрыгнул с крыши на асфальт.
Я кинулся к раскрытому окну, наблюдая из темноты. Она была одета в желтую униформу официантки с белым воротничком. На табличке виднелась надпись «Добро пожаловать к Рэю. Меня зовут Белла» В маленькой гостиной под ногами путалась пятнистая кошка. Она взяла ее на руки и пробормотала на ушко: «Как поживает моя Дарси сегодня?»
В этой униформе она казалась куда более земной, настоящей. Ее волосы были собраны в пучок на затылке, что открывало прекрасный обзор на ее бледную, хрупкую шею. Я мог рассмотреть ее пульсирующую венку, слабо подергивающуюся под напором кровотока. Она казалась такой ранимой и беззащитной, и все еще вкусной. Мне пришлось прикрыть глаза, перебарывая желание вломиться в комнату через окно. Ее естественный аромат был еще куда более приятным. Я практически ощущал ее кровь на своем языке, чувствовал, как мои зубы утопают в ее невинной, свежей плоти, и я начинаю высасывать темную насыщенную жидкость. Я сделал шаг ближе к окну, подмываемый желанием оказаться рядом с ней.
Нет! Я сжал зубы в решительности. Я не убью ее бодрствующей. Не хочу причинить ей боль. Я попытался подавить жажду крови. Я подожду, пока она уснет, и постараюсь ее не пугать.
Она подошла к окну, за которым я прятался, с кошкой на плече. Кошка учуяла мой запах и недовольно зашипела. Я шарахнулся обратно в кусты, когда она вплотную подошла к окну и стала рассматривать окрестности, успокаивая кошку. – Все нормально, Дарси. Там ничего нет. Пойдем, ты, наверное, проголодалась.
Она направилась в кухню, а я беззвучно переместился к другому окну. Насыпав кошке корма, она подошла к холодильнику и налила себе напиток. Затем она проверила почту, закинула кое-какую посуду в посудомоечную машину – обычные повседневные женские дела. Я следовал за ней от окна к окну, пока она не добралась до спальни. Вынув заколку из волос, она слегка их растрепала. Я сделал тихий, насколько было возможно, глубокий вдох, когда до меня донеслась новая волна ее запаха, дополненная новыми нотками. И снова на меня нахлынули двойственные чувства. С одной стороны я был тверд в необходимости утоления жажды, а с другой – мои колени подгибались от обуревающего меня желания и напряжения в паху.
Она вытащила содержимое карманов ее фартука, после чего он полетел в корзину для белья. Я затаил дыхание, когда она стала расстегивать молнию, которая начиналась у шеи и заканчивалась на талии. Небольшой крестик, висящий на тоненькой цепочке, сверкнул, когда ее платье распахнулось и моему взору открылось невинная белая кружевная комбинация. Я сглотнул. Яд начал курсировать по венам с новой силой, когда я смог рассмотреть до сих пор скрытые части ее тела. Она наклонилась, чтобы снять обувь, а я невольно бросил взгляд на ее полные груди и темную впадинку между ними. Просто высшей степени пытка. А потом она зашла в безоконную ванну и закрыла за собой дверь. Я отвернулся и прислонился к кирпичной стене здания, слушая, как работал душ. Отвлекаясь от завораживающего наблюдения, я задумался.
Какого черта я тут делаю? Я упал еще ниже, даже по моим меркам. Как будто быть убийцей было не достаточно, теперь я еще и подглядывать начал. Мне стало безумно стыдно за свои действия, но все же я врос в это место как вечнозеленый куст и не мог даже пошевелиться. Я прислонился головой к стене, пока моё воображение разыгрывалось все яростней, представляя стекающие струи воды по ее телу.
Были времена в моей жизни, когда я стремился к убийству, времена, когда я чувствовал симметрию справедливости – жизнь за жизнь. Держа в руках дрожащих, а зачастую и бесчувственных преступников, я восхвалял себя мысленно, воздавая им по заслугам. Никогда я не соблазнялся их запахом, их телом или их кровью. Я никогда не желал так сильно крови человека, как я желал эту невинную девушку. Образ ее опустошенного и мертвого тела приводил меня в дикий ужас.
Из ванной она вышла в простой хлопковой рубашке и шортах, подкрученных в поясе. Сквозь неприлично тонкую материю рубашки, я мог видеть контуры ее сосков. Воротничок был завязан на бантик шелковыми ленточками, ниже шли многочисленные белые пуговички. Представив картину, на которой я медленно своими руками развязываю этот узел, и легкий материал распадается по сторонам, я почувствовал, как желание, зародившее уже давно, переходит на новый уровень, вызывая бурю эмоций. Подол рубашки не достигал пояса шорт, открывая тонкую полоску ее тела на мое обозрение. Изгиб талии был изящен и нежен, плавно переходя в округлые женственные бедра. Я снова отвернулся от окна, пытаясь понять, где заканчивается жажда крови и начинается жажда обладания ее телом. Эти два настолько разных, но одинаково сильных желания слились воедино в с ума сводящую смесь и били прямо в мозг. Больше я не мог выносить эти пытки. Я перешел улицу и просидел там без движения еще час, пытаясь убедить себя уйти домой, не натворив глупостей. Тогда я увидел, как в ее комнате погас свет. Словно железные опилки к магниту, я подлетел к ее окну.
Она лежала на кровати, раскинув ноги и руки в разные стороны, видимо, спасаясь тем самым от жары. От испарины пряди волос темными полосками прилипли к ее лбу и шее. Наверное, она уже уснула. Ее грудь мерно вздымалась в такт ее дыханию. В темноте я увидел, как она запустила руку под рубашку и легко провела по животу. Миниатюрными пальчиками она двинулась вверх по телу, гипнотизируя меня своими движениями. Мои руки жаждали ощутить то же, что ощущает она в данный момент. Я знал, ее кожа будет гладкой и нежной, теплой и шелковистой. Я завороженно смотрел, как ее рубашка поднялась, оголяя ее грудь и идеальные изгибы женского тела. Медленно она подняла руки и с закрытыми глазами коснулась своей груди, указательным и большим пальцами играя с сосками. Стон сорвался с ее губ. Повернув голову набок, она стала дышать сквозь приоткрытый рот. Я затаил дыхание, когда ее рука скользнула под поясок ее эластичных шортиков.
Каким же извращенцем нужно быть, чтобы наблюдать за девушкой, удовлетворяющей свои потребности. И даже с этими мыслями мне казалось, что вероятнее я сгорю от стыда на этом самом месте, чем сойду с него. Я чувствовал себя привязанным к ней, будто я стоял рядом, и именно мои руки блуждали по ее телу и искали точку, способную привести ее к разрядке.
Ее ладонь под тончайшей тканью шортиков стала двигаться еще ритмичнее, а другая продолжала играть с грудью. Постепенно ее грудь стала принимать легкий красный оттенок, который постепенно окрасил ее шею и лицо. Ее дыхание участилось, вздохи стали громкими и глубокими. Запрокинув голову назад, она была готова прийти к высшей точке удовольствия. Ее бедра задвигались еще яростнее, движения стали более агрессивными, пока я заворожено стоял и смотрел.
Ее брови слегка нахмурились. Как же она была прекрасна в минуты своей концентрации. Совершенное выражение, граничащее одновременно с болью и наслаждением. Ее ресницы контрастировали с молочной кожей ее лица. Губы были слегка приоткрыты. Мне так хотелось провести рукой по ее щеке, дотронуться до ее тела, так же как это делает она. В следующий момент, выгнув спину, она произнесла одно единственное слово.
- Эдвард.
Если бы даже меня ударило молнией, я бы не был так удивлен и напряжен, как сейчас. Она произнесла мое имя, нет, она выкрикнула его, удовлетворяя себя. Я в сотый раз прислонился к стене здания, пытаясь угомонить свои мысли. Эмоции словно пена, переполнили все моё существо и вылились наружу. Слишком много желания, жажды, вины, стыда, похоти, восхищения ею и отвращения к себе скопилось в одном создании. Чертова Элис и ее предсказание. Я повоюю с судьбой, если она так это называет.
Я услышал, как Белла поднялась. Любопытство вновь заставило меня заглянуть в окно. Она встала на колени рядом с кроватью. Я едва мог разобрать ее шепот.
– Господи, пожалуйста, прости меня...
И тогда я сделал то, к чему призывал меня мой инстинкт – я побежал. Я летел словно сатана, практически не касаясь земли и не смея оглянуться назад.

____________________________________________________________________________________

Всем спасибо, кто читает. С удовольствием буду ждать вас на форуме,если кому-то есть что сказать!

Не забываем благодарить нашего замечательного редактора Танюшу - barsy!!!