Глава 7.

POV Белла.

День похорон был мрачным и пасмурным. Черные тучи, нависшие над городом, с минуты на минуту грозились разразиться то ли снегом, то ли дождем. Я стояла у окна, не ощущая ничьего присутствия в этой комнате. Я не отвечала на их вопросы, не отвечала на их прикосновения. Я слышала их голоса, они доносились да меня словно через толщу воды. Я не чувствовала ничего, кроме пустоты в моем сердце. Я не чувствовала ничего, кроме дикой боли, которая пожирала меня изнутри. Это было страшно. Я помнила свою прошлую жизнь до мельчайших деталей, и я помнила, что было тогда, когда погибли мои родители. Я так боялась этого. А теперь я стою здесь, у окна, зная, что всего через несколько минут нужно ехать на кладбище. Кладбище… Место, где ты уже навсегда прощаешься с человеком, кажется, только там ты понимаешь, что его больше нет. Все эти дни я не плакала, плакала моя душа. Я понимала, что должна пережить это, но сил больше не было.
- Нужно одеваться, Беллз, - произнесла где-то рядом Элис.
Она помогла мне одеться, вошедший в комнату Джаспер накинул на плечи теплую черную мантию. В лицо ударил холодный воздух января, руки замерзли без перчаток. Это было неважно. Я почти не замечала этого холода.
Городское кладбище Лондона будто спало в утренней тишине. Могилы, надгробия были усыпаны вчерашним снегом, а перед тремя свежевырытыми могилами стояли люди. Люди, которых я не знала, которые не знали меня. Они пришли сюда, словно не для того, чтобы отдать дань уважения моей семье, а лишь засвидетельствовать их смерть. На лицах незнакомцев были надеты маски сочувствия и скорби, однако в их глазах не было ничего, кроме пустоты у одних и смеха у других. Они смеялись надо мной внутри, они потешались над моим горем. В любой другой ситуации я бы что-нибудь сделала, но не сейчас. Опираясь на Эдварда, я лишь смотрела на три деревянных, покрытых лаком, гроба. Все было так же, как и тогда. Мне вновь не дали посмотреть на них в последний раз. Я не упрашивала Билли на этот раз. Я просила об этом Эдварда, но он отказал мне. Может, так будет правильно, вот только это ничего не меняет. Священник произнес длинную речь о том, какими прекрасными людьми были семья Свон.
Чарли Бенджамин Свон, прекрасный отец и семьянин, замечательный партнер и верный друг.
Рене Кристина Свон, самая лучшая в мире мать и жена.
Джереми Томас Свон, такой маленький и всегда улыбающийся малыш.
Да откуда он, черт возьми, знает, какими они были?! Как он может знать это, если ни разу не видел их? Как он может говорить все это, когда я знаю, что это не так?! Мои родители и брат были самыми лучшими людьми, которых я когда-либо знала, и я ни на секунду не пожалела, что была их дочерью. Я, только я знала, как сильно моя мама любит свою семью, только я знала, что мой отец может пожертвовать жизнью ради нас. Только я знала, каким был Джереми. И он не был «всегда улыбающимся малышом». Были и слезы, и крики. Были безмолвные объятия, когда он просил защитить его темными ночами от страшных злодеев из сказки. Только я знала, какими они были. И только я сохраню в себе воспоминания о своей семье.
Я со слезами на глазах смотрела на то, как моих родителей и брата медленно опускают в землю. Соленые кали прочертили длинные мокрые дорожки по моим щекам, я закусила губу до крови. Слыша чей-то крик, я не сразу поняла, что кричала я. Руки Эдварда мгновенно обняли меня, но было уже поздно. Мою семью, самых близких мне людей уже закапывали в землю. Какие-то люди в черных костюмах отнимали у меня последнюю надежду в этой жизни, отнимали самое дорогое, что у меня было.
- Пусти, пусти, - с губ срывались неконтролируемые слова.
Я не могу больше. Просто не могу.
- Прости, малышка, - шептал он, не отпуская меня.
Боже, помоги мне! Помоги выжить теперь. Я не справлюсь одна, я не смогу. Я ведь слабая, слабая. Какие-то люди подходили ко мне, что-то говорили. Я видела их лица, которые тут же стирались из моей памяти, я видела, как двигаются их губы, но не слышала ни слова. Элис забрала Эдварда от меня, давая мне время. Она знала меня лучше, чем я сама. Я медленно подошла к могильным плитам. Я снова одна. Говорят, что самое страшное для родителей – пережить смерть своих детей. А что делать детям, потерявшим своих родителей? Что делать мне, той, у которой отняли самое дорогое? Второй шанс в моей жизни был лишним. Со временем я бы смирилась со смертью родителей, но пережить все это снова было слишком тяжелым для меня. Я опустилась на колени перед могилой мамы.
«Ты только прости меня, мамочка. За то, что сделала или сказала, обидев тебя. Прости за то, чего не сказала. Прости за то, что не говорила тебе, как сильно я люблю тебя. Нужно было говорить это каждый день. Ничему жизнь меня не научила. Прости за все, мамочка. Я так хочу, чтобы вы все были так счастливы там, наверху. Я так хочу, чтобы вы были рядом со мной. Простите меня. Мама, папа, Джер. Вы - все самое дорогое, что у меня было и что у меня было и есть. Я люблю вас».