Предупреждение: содержит красочно описанные сцены насилия. Люди с неустойчивой психикой и те, кого оскорбляют подобные темы, просьба пройти мимо.

---

Форкс стал похож на разогретую сковородку. Глупые бессмысленные жизни его жителей разрушались на их глазах. Слои их индивидуальностей ломались вместе с их характерами, они стали стадом, объединенным единым разумом. От них несло страхом и суевериями, и когда все нарастающее давление достигло точки кипения, этот котелок вскипел. Он просвистел имя Беллы Свон каждому агенту ФБР в этом городе.

- Всем известно, что это сделала Белла. Она сказала ему перед всеми, что он умрет!

- Я не знаю, но держу пари, что она убила и других. Акула в Форксе? С каких это пор?

- Она нашла свою мать мертвой, конечно, это должно было немного повлияло на нее. Я не знаю, убивает ли она людей, но спиной к ней все равно не буду поворачиваться.

Группы образовывались за пределами обветшалого полицейского участка, студенты и их родители на перебой пересказывали истории, которых сами не видели. Они выразили сожаления Чарли за неправильную дочь, и продолжили свой путь. Следуя своей гипотезе, они чувствовали себя в безопасности, зная, что Госпожа Правосудие уравновесит весы. Все требовали запереть Беллу под замок, о котором забудут; посадить в клетку или зацементировать, они не могли прийти к общему варианту. Но они не были поверхностны, они «понимают ее ситуацию» и действительно «немного соболезнуют».

Все это время агенты ФБР сновали вокруг, анализируя доказательства, делая заметки, и всегда все теоретизируя. Теоретизировали о том, кто мог взрезать сонную и бедренную артерии крепкого шестифутового парня. Теоретизировали о том, что произошло с той ручкой, которая была изъята в виде доказательства, прежде чем исчезнуть из пакета с трупом. Теоретизировали о том, было ли это совпадения, что жертва нападения акулы, выплыла прямо к ногам девушки, над которой она поиздевалась.

Они подвергали сомнению свои теории и вновь обсуждали имеющиеся вопросы. Единственное действие, которое показывало их бездействие, было односторонним соглашением, что им нужно было больше информации.

Бюрократизм был красивейшей вещью.

---

Желание Шерифа, снять с себя ответственность, было невозможно осуществить. ФБР потребовало его полного сотрудничества, они чувствовали, что местные будут более разговорчивыми с кем-то знакомым. Поэтому он сидел, когда его дочь обвиняли в том, что она навела проклятие на этот город, и молчал. Его единственное вмешательство было в не пускании Беллы к надоедливому профилировщику ФБР. Его разум подсказал ему не доверять психологу, у которого была возможность сунуть свой нос в ее сознание и найти там самые глубокие тайны, вывернув их в ненормальную форму, например в такую, где отец превратил тебя в извращенную серийную убийцу. Нет, никто не попадет в голову его дочери.

Должны были быть найдены компромиссы. Школа не могла остаться закрытой навсегда, но и студенты боялись сидеть в одном кабинете с Беллой. Лазейки были найдены, чтобы избежать закона, не позволяющего студентам не учиться в школе, как находящаяся под подозрением в следствии, она обязана была находиться под защитой отца. Отца, который остался равнодушным под взглядом ее обвиняющих глаз, отца, готового её скрыть под предлогом её защиты от злых намерений города. Она останется изолированной на неопределенное время, но не обязательно одинокой.

Журналисты все благополучно расположились за пределами отдела полиции, в надежде поймать официальное заявление и, наконец, покинуть место жительства семьи Свон. Это помогло Белле уйти в лес, вдаль от любопытных и внимательных глаз. Она шла среди теней, напевая болезненные мелодии себе. Не в силах сопротивляться, я вышел из-за деревьев в поле ее видимости. Она вздрогнула, заметив меня. Она меня узнала.

- Кого тебе пришлось убить, чтобы выбраться из школы?

Мрачно рассмеявшись, я прислонился к дереву в сантиметрах от нее. Аромат и тепло её тела буквально окутывали меня в её присутствии. Я с самого начала знал, что хотел насладиться погоней и сладостным возбуждением в ее жилах. Ее сочная кровь приводила в восторг меня с самого начала, но она была всего лишь пешкой. Теперь она стала игроком, и пришло время, чтобы она представила себя, и у меня не было никакого желания заканчивать нашу маленькую игру. Яд цеплялся за мои зубы, желая вонзиться в нее, но развлечение, которое она мне подарила, было слишком ценным. Как тогда Джаспер сказал – невежливо играть со своей едой, - но что делать, если она сама этого хочет?
- Несколько человек… много не нужно, когда тебя в ней нет.

Озадаченная, она перестала рассматривать полое дерево и села на бревно, обращая все свое внимания на меня.

- Откуда тогда ты меня знаешь?

Умная девочка.

- Можно сказать, что я всегда рядом. Не так уж много вещей, по которым я скучаю.

Её охватил намек на дрожь, когда понимание появилось в ее глазах, но оно тут же пропало. В мягком невысказанном шепоте, я чувствовал, как она сказала: «Но, кольцо…», - а затем все стихло.

- В тебе есть что-то странное. Девчонка, которой я была раньше, говорит, что меня должно это волновать, но я не волнуюсь. У меня ничего не осталось, и сейчас ты единственное близкое мне существо, которое я могу назвать другом. Если, конечно, не брать в расчет это дерево. Но оно уже мертво, а потому его не должен беспокоить тот факт, что я убью его.

- Вот как ты обо мне думаешь? Как о своем друге? Это почти больно.

- Мама, так называемые друзья, озлобленные одноклассники… нет особой разницы. Кажется, совершенно не важно, имеют они для меня какое-либо значение или нет. Один за другим, словно выстроенные в ряд, они все упадут.

Она выстроила несколько камушков в ряд и, ударив по одному с конца, наблюдала эффект домино, как она и сказала.

- А какую роль играешь ты? Ты тот, кто упадет последним, или тот, кто толкнул их?

В её глазах сверкнула ярость, вызвавшая у меня только восторг.

- Значит, ты не отличаешься от других. Обвиняй маленькую, слабую девушку, в том, что она оторвала ноги девушке посреди океана, в том, что она воткнула ручку в глаз парня в движущейся машине, в том, что она слила кровь парня, который был в два раза больше, и в том, что она съела сердце своей матери. Что ты делаешь, хочешь спасти меня, чтобы продлить возможность смотреть на меня? Ну, вот она я, наслаждайся чертовым шоу.

- Поверь, я наслаждаюсь.

Она зарычала, бросаясь ко мне, её горячее дыхание вырывалось изо рта, в то время как девушка пыталась напугать меня так же, как делала это с Майком. Её рост делал страх парня перед ней смешным, однако размер редко является настоящей демонстрацией силы. Девушка держала всё внутри, поэтому было великолепно наблюдать за тем, как она училась управляться с этим.

- Знаешь, я не убивал их, и ты знаешь, что произошло с Майком. Кто бы это не делал, что бы это ни было…Бог, Сатана, судьба или какой-то больной ублюдок, он всё ещё надвигается и всё время будет. Я конец и начало, и что-либо, стоящее между нами, будет снесено с пути. Я не могу спасти их, но ты помогла мне, поэтому я верну тебе долг.

Она запустила руку в карман, вытаскивая кольцо, и протянула его мне.

- Убирайся от меня, пока можешь.

Впервые дотрагиваясь до её руки, я изумился разнице между нами, но она нисколько не удивилась холоду моего тела. Передавая кольцо обратно, я накрыл её пальцы, и сжал их вокруг него.

- Неужели твоя мама не учила тебя, что возвращать подарок – невежливо?

Её дыхание прервалось, а взгляд стал серьёзнее перед тем, как усмешка появилась на её губах.

- Единственная вещь, которой она меня научила – она может разрушить мою жизнь, будь она хоть живой, хоть мёртвой.

Возвращая ей саркастическую ухмылку, я отпустил её руку.

- Ох, проблемы современных подростков.

Неожиданный смех вырвался у девушки, когда он отступила назад и, запрокинув голову, начала кружиться на месте. Она всё крутилась и крутилась, хохоча так, будто бы небеса разверзлись, выливаясь на нас.

- Это не может смыть всё это, знаешь.

Она остановилась, всё ещё зловеще улыбаясь.

- Ничто не может, но если ты не смеёшься, то тогда плачешь.

---

Наблюдение за Беллой стало моим хобби на каждый день. Я не был больше заинтересован в поиске безделушек для нее. Потому что они были не нужны. Она была заинтригована моим присутствием, как и я её; случайные напоминания о смерти на каждом шагу, делали ее более зависимой. Она называла нас друзьями, но была не права. Мы были связаны друг с другом кровью и смертью, общим опытом изоляции, и темнотой, которая, как я чувствовал, надвигалась.

Очень скоро она будет обнимать ее, и она будет готова.

Бросая отговорку о нормальности, я поднялся на дерево под её окном и заглянул в ее комнату посередине дня. Сегодня она не ждала в лесу меня, как обычно. Раздражение наполнило меня из-за ее разочаровывающих действий, так что я был не в состоянии заметить присутствие кого-либо другого помимо Беллы в ее комнате. Но на кровати, где я сидел каждый вечер, читая ее дневник, была темноволосая девочка с мыслями, такими сострадательными, что они вызвали у меня тошноту.

Ее руки были обернуты вокруг Беллы, она поглаживала ее волосы, игнорируя подергивания, которые вызывали ее действия. Каждое похлопывание по плечу или ласка, заставляли Беллу извиваться и вырываться, из-за неудобной любезности, которую я наблюдал. Она никогда не реагировала так на меня, хотя это было присуще всем остальным людям. Нет, это сочувствие другого человеку заставляло её неуютно дрожать, а не внутренняя тьма другого существа.

- Ты не можешь скрываться от всех, Белла. Скрываться в своем доме и угрожать тем, кто желает тебе добра, неправильно. Моли о прощении, благодари за спасение.

Усмехаясь, Белла отодвинулась, недоверчиво глядя на любезную девушку.

- У тебя странная интерпретация того, за что нужно благодарить, Анжела.

Та продолжила равнодушно говорить, не обратив внимания на эту вспышку.

- Ты не мертва. Ничто иное не имеет значение. Я знаю, через что ты проходишь, Бог посылает испытания только достойным. Это испытание только усилит твою веру.

- Какая вера? В Бога, который допустил то, чтобы мою маму разорвали на куски? В человечество, которое отвернулось от меня как от прокаженной? В тебя? Речь какой-то паиньки, не изменит меня. Твой отец прислал тебя сюда, чтобы ты помогла бедной, потерявшейся девушке.

Анжела наклонилась к ней, целуя ее в лоб. Белла была не права, эта девушка верила каждому слову, что произносила. Она практически светилась от своих убеждений в правоте верования, и в Белле она увидела место для веры. Душу, которую надо спасти из глубокой ямы отчаяния через добрые дела и слово Божие. Она не будет слепо просить прощения в последнюю минуту в попытке попасть на небеса, она всю свою жизнь проживет в Его благодати.

- Верь в это Белла, и я здесь для того, чтобы ты смирилась с этим. Шериф заключил сделку с ФБР, так что у тебя будут консультации с моим отцом. Либо я и мой отец, Пастор Вебер, либо назначенный психиатр.

Белла грозно посмотрела на Анжелу, принимая условия этой тонкой христианской манипуляции. Позволь мне спасти твою душу… или будет что-то иное.

- Будь завтра в церкви в девять.

Чистая душа Анжелы упокоится, когда она умрет мученической смертью.

---

В пустоё церкви гулко отдавались мои тихие шаги, предупреждая священное жилище о нежеланном госте. Большой деревянный крест с заостренными украшениями на каждом конце, стоял в качестве координационного центра в алтаре. Пустые скамьи стояли в ожидании масс, заполнивших их и распространявших ложную надежду на большее значение жизни. Все немногие жертвенные ягнята выстраиваются в очередь для загробной жизни, живя, чтобы умереть. Топот мягких кожаных подошв известил их о прибытии пастыря.

- Защити меня Отец от зла и дай мне силы, чтобы исполнить волю Твою.

Она признала меня. Гусиная кожа появилась на ее плоти, и волосы встали дыбом. Холод пополз по спине, пока она готовилась к цели своей жизни, высоко стоять перед лицом тьмы.

- Было бы мудро с твоей стороны оставить Беллу мне.

Ее сердце громко билось в груди, но ее голос оставался ровным.

- Никто не без надежды на искупление. Ей нужен кто-то, чтобы помочь ей понять это.

Идя к алтарю, я слегка ухмыльнулся.

- Я действительно прошу…

Она следовала за мной, ее решимость увеличила ее гипервентиляцию.

- Я не боюсь зла в доме Отца Моего.

Обернувшись, я тихо ухмыльнулся ее вкусной браваде.

- Ты смеешь врать в церкви? Ты маленькая лицемерка.

Столкнувшись со мной, она подняла дрожащий подбородок и встретилась со мной взглядом.

- Покончи с этим. Я пришла к своему миру. Делай что угодно с моим телом, но ты никогда не получишь мою душу.

Я восхищался ее решимостью и интеллектом. Она знала врожденно в своем инстинкте верующего, кем я был; то, что я истощил бы ее сущность, и ничто не могло бы спасти ее. Я редко встречал кого-то столь подлинного за все свои года, и неопределенно я рассматривал изменения в ней; послать ее как посылку к моему создателю и позволить ему иметь детей коих он столь желал. Благодарю вас, если вы хотите направить меня на этот нечестивый путь.

На это потребовалось бы время и обязанности за пределами моих текущих возможностей. У меня было мало времени для развлечений на этот раз, и сентиментальность не то, что мне сейчас подошло бы. Казалось, Белла сделала меня мягче.

Тяжело вздыхая, я вернулся к первостепенной задаче, бросая тихую девушку на алтарь. Для нее этого было достаточно. Она стала слабой, позволяя мне сделать то, чего я столь желал, и принимать всю переменность ситуации. Она признала это, как время, в которое ей было предначертано уйти, и душа ее успокоилась. Не отчаяние омрачало ее последние минуты, а скорее тихое принятие, и непостижимая радость, приветствующая ее на другой стороне.

Подняв тщательно продуманный крест, я скользил им по ее податливой, нетронутой плоти; по ее мирной голове, вокруг ее губ, которые не говорили зла, к ее чистому сердцу. Оно пульсировало во всю силу, как будто сгорая в своей доброте. Нажимая на ее грудь, я заколебался, позволяя точке появиться на коже, перед проникновением. Я хотел дать ей почувствовать ее награду за безгрешную жизнь.

- Я прощаю тебя.

Смеясь, я погрузил крест глубоко в ее сердце. Через отдельные слои эпидермиса он скользил сквозь жировую ткань, которую она никогда уже не вырастит. Он сломал ей ребра со звучным треском, добавляя звук к ее крикам, эхом, отражающимся от священных стен. Мясо ее сердца приняло в себя дерево с восхитительным звуком разрыва тканей и разливанием крови. Тупые стороны креста рвали ее плоть, оставляя жуткие отметины на прежней чистоте её тела. С минимальными усилиями крест выскользнул с другой стороны плеча, и раскололся об алтарь под нею.

Где-то с секунду я наслаждался иронией, про пробивание вампирского сердца крестом. Даже после столетий убийств, я до сих пор находил что-то свежее.

Урчание грузовика Беллы предупредило меня, о ее приближении. Неторопливо шагая по вестибюлю, я ждал ее приезда, отвлекаясь на свое собственное любопытство.

Кровавые пальцы дразнили меня, случайно пробираясь к губам. Вдыхая, я почуял сладость на своей ладони. Не способный сопротивляться, я высунул язык и облизал её до чиста.

Постанывая, я смаковал вкус крови девственницы, когда кто-то прошел сквозь двери.

Увидев ее, Белла остановилась и, развернувшись, пошла обратно, напевая:

- Кто спасет твою душу, если ты не будешь ее беречь…

---

Перевод - Lemis & TellMeWhy
Редактура - miss_darkness

---