Глава 8. Вернись ко мне (EPOV)



Я едва помню, как приехал на работу этим утром. Мое подсознание, должно быть, отключилось, потому что я внезапно осознал, что занял место на стоянке. Я захватил свой портфель и направился в свой кабинет, в приемной увидев Бри, уже разбирающую файлы пациентов.

- Добро утро, Доктор Каллен, - сказала она, не отвлекаясь от работы.

- Доброе утро, - ответил я и прошел в заднюю часть кабинета. Бри оторвалась от работы и скривила лицо.

- Вы хорошо себя чувствуете? – спросила она. – Вы выглядите немного бледным.

- Просто плохо спал. Кофе исцелит, - сказал я, пытаясь казаться радостным. Она осторожно на меня посмотрела, когда я вошел в комнату отдыха.

Я взял себе чашку кофе из автомата, добавил сахар и сливки. Я стоял там, смотря в окно, пока не услышал шаги позади меня.

- Прекрасное утро, не так ли? Лето приближается, - сказал мой отец, наливая себе чашку кофе.

Я только услышал, что он что-то говорит.

– Хм? Прости. Я немного рассеянный этим утром, - объяснил я и обернулся, став перед своим отцом.

Он глубоко вздохнул и сказал:

- Есть что-то, о чем ты хочешь поговорить?

- На самом деле есть, хочу.

- Пойдем в мой кабинет. - Он добавил сливки в кофе, развернулся и направился в свой кабинет. Я последовал за ним, неуверенный, как объявить отцу свои новости.

- Итак, Эдвард, - начал Карлайл. – Что происходит? Ты ужасно выглядишь. Предполагаю, это имеет некоторое отношение к тому, что произошло вчера?

Раздумав, что прямота будет самым лучшим способом обо всем сказать, я выпалил:

- Белла ушла от меня, чтобы найти себя. Она говорит, что это временно, но…

Глаза Карлайла расширились, и его рот сформировался в букву «о», а затем выражение лица стало нейтральным. Было трудно потрясти моего отца: тридцать лет в медицине дали ему способность носить непроницаемое выражение лица даже при чрезвычайных обстоятельствах.

– И она обсудила это с Джаспером?

- Полагаю, что так, но я не спрашивал. Я просто не понимаю. Она сказала мне, что не чувствует, будто знает, кто она, и отчасти это потому, что почти всю сознательную жизнь она провела под моим влиянием. Она заставляет меня думать, что я отобрал у нее свободу воли… Что происходит, пап? Как она может просто уйти? Разве мы не должны пройти через это вместе? – Я плотно закрыл глаза, желая избавиться от слез. Я не мог позволить себе сломаться на работе.

- Я так сожалею, сынок. Я знал, ты волновался по поводу Беллы, но никогда не предполагал, что все выльется в это. Понимаю, это не поможет тебе, но факт, что она видится с Джаспером, – хороший знак. Ты же знаешь, он хочет того, что будет лучшим для вас обоих; она находится в умелых руках.

- Знаю, я полностью ему доверяю. Но я также не хочу, чтобы Джаспер навлек на всех нас неприятности. Особенно… Что если она не вернется? Он может потерять свою лицензию из-за пустяка, - сказал я. Здесь, с моим отцом, я высказывал все свои заботы и сомнения. Я хотел верить Белле, когда она сказала мне, что ее уход будет временным, но я не мог проигнорировать грызущее сомнение внизу моего живота.

- Не волнуйся о Джаспере. Он знает о последствиях. Прямо сейчас у Беллы, очевидно, очень тяжелый период. Я уверен, уход от тебя был последней вещью, которую она хотела сделать. Ты знаешь ее половину своей жизни, Эдвард. Ты полагал, что она приняла это решение, потому что чувствовала, что это лучший выход для нее. И, в конечном счете, как же ваш брак?

- Откровенно говоря, я немного думал о ее процессе принятия решения, - выплюнул я. – Все, что я знаю, она должна была решать свои проблемы дома, со мной.
Мой отец всегда слушался голоса разума. Однако разум был последним, чему я хотел подчиняться сейчас. Я хотел, чтобы он сказал мне, что я был прав, сердясь на Беллу. Я хотел, чтобы он осудил ее за то, что она ушла.
– Мне почти кажется, что ты на ее стороне, - сказал я, еле сдерживая гнев, который угрожал вырваться на свободу.

- Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне, - сказал Карлайл, не проглотив приманку. – Я также люблю Беллу и хочу, чтобы вы оба были счастливы. Ты должен знать, что, наблюдая за своим детьми, счастливыми в браке, я чувствую невероятную гордость. Ты мой сын, и я сделаю все что угодно, лишь бы забрать себе твою боль. Это одна из тех вещей, которые я не могу сделать, независимо от того, как сильно этого хочу. Единственная вещь, которую я могу сделать, - это любить, поддерживать и быть здесь ради тебя. Доверяй ей, когда она говорит, что это временно. Я знаю, что будет трудно, но если ты будешь вести с ней бой, это плохо кончится, - ответил Карлайл.

- Но как я, как предполагается, доверюсь ей, когда она уже предала меня? – спросил я.

- Потому что ты любишь ее, потому что ты не можешь жить без нее, потому что ничто не идеально. Я не собираюсь защищать ее предательство, но все заслуживает прощения. Можешь найти его в своем сердце, чтобы простить ее? Ты достаточно ее любишь, чтобы позволить ей уйти и поверить, что она вернется?

И это был вопрос, который мучил меня всю ночь. Я никогда не сомневался в Белле, никогда не сомневался в ее любви. Последние двадцать четыре часа потрясли меня до мозга костей. Я должен доверять ей; я не могу столкнуться с альтернативой.

- Полагаю, я должен, пап. Белла – моя жизнь. Я не могу даже представить жизни без нее. - Я потер лицо и встал. – Огромное спасибо за то, что выслушал. Мне нужно было снять этот груз с души.

Карлайл встал, подошел ко мне и положил руки на плечи.

– Я всегда здесь для тебя. Теперь хочешь сказать своей маме, или это сделаю я?

- Можешь сказать ей? Не думаю, что у меня снова получится говорить об этом более-менее спокойно. Пожалуйста, скажи ей, что я люблю ее и хочу поговорить с ней. Просто для меня это слишком.

- Понимаю. Не переживай, я поговорю с твоей мамой. Тебе нужно сосредоточиться на себе и вашем браке прямо сейчас. Фактически, если тебе нужен отгул, то просто так и скажи мне, - предложил отец.

- Нет, думаю, я лучше поработаю, чтобы занять голову. У меня статья в журнале, которая сделана раньше, чем того ожидали, - язвительно заметил я, пытаясь поднять настроение.

Карлайл сочувственно улыбнулся мне и ушел, чтобы начать осмотр пациентов. Я сел, потягивая кофе, и попытался очистить свои мысли. У меня еще впереди целый день, толпа пациентов, и я не мог позволить себе быть отвлеченным от дела. Как только удостоверился, что был сосредоточен на работе, я выбросил кофейную чашку в мусор и подготовился увидеть своего первого пациента на этот день.

Мне, так или иначе, удалось пережить этот день, хотя я солгу, если скажу, что не думал о Белле. К тому времени, когда я прибыл домой, все, о чем я мог думать, так это как я справлюсь со всем в одиночку, даже веря в то, что она вернется. Мы были порознь только одним летом с тех пор, как начали встречаться. И это был худший месяц моей жизни. Шестнадцать лет спустя я знал, что боль будет на бесконечность хуже. Я должен был решить, что хочу сказать Белле, когда она вернется после своего эксперимента с Джаспером. Я невероятно хорошо мыслил, когда бегал, поэтому надел майку, шорты и кроссовки.

Когда я вошел в кухню, чтобы взять бутылку воды, то вспомнил первый раз, когда Белла бегала со мной.

- Эдвард, я еле могу ходить, что заставляет тебя думать, что я в состоянии бегать? – Я мог сказать, что Белла была раздражена, но не собирался позволить ей так легко избавиться от моей компании.

- Да ладно, Белла. Ты хотела знать, почему мне так нравится бегать, так что я собираюсь показать тебе.

- Хорошо, но ты понесешь меня домой, когда я упаду и что-нибудь сломаю, - фыркнула тогда она.

Я засмеялся и побежал, удостоверяясь, что делаю маленькие шаги, чтобы не убежать слишком далеко.

Мы пробежали почти четверть мили, когда Белла упала. Она смотрела на меня и не заметила булыжник на своем пути. Прежде чем я мог предупредить ее, она наступила на камень и подвернула лодыжку.

- Ой! Я же говорила тебе, что упаду, - проворчала она, держась за свою лодыжку.

- Прости, я видел булыжник, но не смог предупредить тебя вовремя. Дай посмотреть, - сказал я. Я встал на колени около нее и осторожно коснулся лодыжки. – Ты можешь двигать ею? - Она попыталась пошевелить ногой, шипя от боли. – По-моему, ты растянула связки. Мой отец скоро вернется домой из больницы, он осмотрит тебя. Запрыгивай, калека, - поддразнил я.

- Эдвард Энтони Каллен, это твоя вина! Еще раз так назовешь меня, то я больше никогда не буду оставлять окно открытым, - ответила она, обнимая меня за шею и пододвигая ко мне свои ноги. Я взял ее под колени и встал.

- Прости. Обещаю, больше не буду. Я люблю тебя, Белла, - сказал, используя свой лучший «печальный» голос.

- Полагаю, ты прощен, - прошептала она мне на ухо. – Тоже люблю тебя.

Я улыбнулся воспоминанию; это не был первый и последний раз, когда я нес Беллу после падения. Я только желал, чтобы она позволила мне помочь ей и на сей раз, но она должна справиться самостоятельно. Воспоминания о наших совместных годах продолжали затоплять мой разум. Я сел за фортепиано. Больше не хотелось думать, и игра на фортепиано была единственным способом, который я знал, позволяющим избежать воспоминаний, которые угрожали затопить меня.

Едва пальцы коснулись клавиш, я оказался в другом мире. Двигался от одной мелодии к другой, теряясь в музыке. Спустя несколько минут я открыл глаза и увидел, что Белла стоит в углу комнаты. При виде ее у меня до сих пор перехватывало дыхание. Когда я начал играть колыбельную, которую написал для нее многие годы назад, она подошла и положила руки мне на плечи. Спустя мгновение она склонилась и прошептала на ухо:
- Эдвард, ты нужен мне.

Сердце замерло от ее слов.

Она нуждалась во мне, но этого было недостаточно, чтобы удержать ее. В тот момент ничто больше не имело значения. Она тоже нужна была мне. Я обернулся, привлек ее к себе и положил свою голову ей на грудь. Я почувствовал, как мое сердце ухнуло, - не было ничего, что бы я мог сделать, чтобы избавить ее от сомнений. Я изучал ее глаза, надеясь, что они передадут то, что не могли слова. Белла села мне на колени и обернула свои руки вокруг моей шеи.

Я провел пальцами вверх и вниз по ее спине, потянувшись губами к шее Беллы. Она слишком быстро отодвинулась. Вместо того чтобы встать и уйти, поскольку я боялся, что так и будет, она прикоснулась губами к моим. Я провел руками от ее спины к шее, где пальцы запутались в ее волосах. Я вернул ей поцелуй, и она застонала мне в рот.

Звук ее голоса, ее вкус, ее запах - все угрожало сокрушить меня, но я лишь покрывал легкими поцелуями ее лицо в нерешительности. Моя жена, моя Белла все еще была для меня самой красивой женщиной в мире.

- Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, - прошептал я против ее кожи. Я нуждался в ней, я знал, что она была всем, что мне когда-либо было необходимо. Я несколько раз нежно ее поцеловал, а затем обхватил ее нижнюю губу своим зубами и мягко прикусил. Белла открыла рот, и когда ее язык нашел мой, наши поцелуи стали умопомрачительными.

Я поднял Беллу и поставил ее на ноги. Она схватила мою руку, но я пошел в ее сторону, пока я не усадил ее на нашей кровати. Я пал на колени и снял ее обувь и носки, целуя каждую ее стопу. Все мои чувства оживились, как будто мое тело знало, что я должен был запомнить каждый дюйм ее тела. Я сел на кровати рядом с Беллой, и моя рука заскольизла под ее рубашкой, нежно лаская кожу живота. Я почувствовал, что ее мышцы напряглись от моего прикосновения, и наклонился, чтобы нежно поцеловать.

Она застонала, когда я снял ее рубашку через голову и бросил ее на пол. Мои губы снова опустились на ее кожу. Я прошелся языком от ее шеи до ушей и снова оторвался, смакуя вкус ее кожи. Грудь Беллы вздымалась, а ее стоны и мягкое хныканье заставляли мою эрекцию мучительно пульсировать в пределах границ моих штанов.

В последний раз целуя ее ключицу, я опустил голову и оставил поцелуй между ее грудей. С тихой хваткой я расстегнул ее лифчик и позволил ему упасть ей на колени. Белла потянулась, чтобы коснуться моего лица, но я поймал ее руку и вернул ее ей на колени. Как только отпустил руку, я провел пальцами по ее животу, ребрам, затем снова вернулся к плечам. Она легла на кровать, поддавшись моим рукам.

Спадая на колени, я поцеловал каждую из ее лодыжек и позволил своему языку исследовать одну голень, а затем другую. После целования каждого ее колена я оставил след поцелуев вдоль ее бедер и до тазовой кости. Я мог чувствовать запах ее желания, но не хотел мчаться. Если эта ночь была нашим прощанием, я хотел заставить это длиться как можно дольше.

Я отступил и лег около Беллы на кровати, шепча ей:
- Я собираюсь поклоняться тебе всю ночь, любимая.

Я знал, что не смогу сдерживать свои слезы дольше. Моя рука задрожала, когда я прикоснулся к соску большим пальцем. Белла издала вздох удовольствия. Даже в эпицентре такого большого количества печали нашим телам нельзя было отказать в удовлетворении, которое только мы могли дать друг другу. Я подвинулся, чтобы нависнуть нал Беллой, держа свой вес на предплечьях.

Опуская голову, я жадно коснулся губами ее соска и всосал его в рот. Не было ничего столь же прекрасного, как чувство ее вкуса между губами. Я ласкал ее кожу, когда слезы, которые я так старался сдерживать, упали из моих глаз.

Я прижал свой лоб к ее груди, там, сердце Беллы, позволяя слезам скатываться из глаз, и услышал его бешеные удары. «Когда, - думал я, - я вновь услышу этот красивый звук?» Я услышал свое имя и поднял взгляд, увидев, что Белла держит открытыми свои объятия. Вместо того чтобы обнять ее, я оставил дорожку поцелуев от ее груди к животу. Я поцеловал ее трусики, которые уже были влажными. Поместив один палец на ткань, я улыбнулся, когда ее бедра подскочили от моего касания.

- Ты такая влажная для меня, Белла, - застонал я и снял ее трусик одним быстрым движением.

Я раздвинул ее ноги и медленно облизал ее набухшую плоть, избегая одной области, которая доведет ее до края. Я упивался ее соками, становясь пробужденным с каждым ударом моего языка. Дыхание Беллы становилось резким, и она начала подходить к пику блаженства. Я продолжал ласкать ее языком, потирая большим пальцем клитор. Ее ноги начали яростно дрожать, и я знал, что она была близка к оргазму.

Еще после нескольких ударов моего языка я слегка прикусил ее клитор. Белла напряглась, затем начала дрожать, когда ее настиг оргазм. Она выкрикнула мое имя, и я поцеловал ее клитор, когда она успокоилась.

Я двинулся на кровать и привлек Беллу к себе, пока ее спина не прижалась к моей груди. В течение нескольких минут я думал только о моей Белле. Я думала о том, как она говорит во сне и как перетягивает одеяла. Я думал о том, как она зимой прижимается ко мне, а летом отодвигается, утверждая, что мое тело горячее, чем температура в печке. Я думал о первом разе, когда мы занимались любовью: на ее крошечной кровати после окончания средней школы.

Я должен оторваться от своих мыслей, пока печаль основательно не расколет меня на миллион частей. Прижимая ее к себе, я поднял ногу Беллы и медленно вошел в нее, дрожа, поскольку ее влажная высокая температура окружила мой член. Когда я полностью вошел в нее, я медленно начал качать бедрами назад и вперед. В тот момент, когда мы были соединены, я чувствовал себя целым. Моя рука мягко массажировала ее бедро, пока я не прикоснулся к ее центру.

Когда я погладил ее клитор, я почувствовал комок, сжавшийся внизу моего живота. Я хотел заставить Беллу прийти к краю, поэтому сжал челюсть и закрыл глаза, пытаясь отодвинуть свой оргазм. Как раз в то самое время, когда думал, что уже больше не смогу сдерживаться, Белла положила свою руку на мою и взяла на себя контроль над движениями. Когда она начала стонать, и я не смог больше сдерживаться. Мои бедра начали резче двигаться, в то время как она шептала:
- Давай, любимый, давай.

Мое тело взорвалось волнами удовольствия. Я почувствовал, как она обняла меня, и я закричал:
- Моя, - когда пролился в нее.

Белла перевернулась, положила голову под моим подбородком и довольно вздохнула. Я обернул руки вокруг нее и ласкал нежную кожу ее спины кончиками пальцев.

- Ты моя, Белла, только моя, - прошептал я. Я нуждался в ней, чтобы знать, что независимо от того, что произойдет, я никогда, никогда не отпущу ее без борьбы.

- Только твоя, Эдвард, - выдохнула она.

Белла поддерживала себя на одном локте и убрала волосы в сторону от моих глаз. Она начала говорить, но я приложил палец к ее губам. Я знал, что она хотела сказать, но не думал, что мое сердце выдержит ее слова. Она приложила одну руку к моей щеке и потянулась губами к моим. Наши поцелуи сказали все, что не могли сказать слова. Они были тверды и мягки, дразнящи и страстны, но больше всего они были полны любви и надежды.

Когда я привлек Беллу ближе, моя эрекция уперлась ей в бедро, и она застонала в мой рот. Она выкрутилась из моих объятий и оказалась между моими бедрами. Ее пальцы прошлись по моему животу и груди, и я позволил глазам закрыться, когда почувствовав холодок, пробежавший по моему телу. Я почти захныкал, когда ее пальцы прекратили свои действия, но затем застонал, почувствовав, как она прикусила мой сосок, потянув его вниз. Белла была невероятно чувственна, даже когда изо всех сил старалась таковой не быть.

Одним быстрым движением она оказалась на мне. Вида ее сверху было достаточно, чтобы заставить меня кончить прямо сейчас. Ее волосы ниспадали вниз большими локонами по плечам, и ее глаза были пропитаны жаждой. Ее прекрасная грудь подпрыгивала с каждым толчком бедер, и я не мог не взять их в свои ладони. Я не мог оторвать глаз от того, где мы были соединены; это было почти волшебно. В тот момент мы были едины самым чистым, невероятным и близким способом. Мы были Эдвардом и Беллой, мужем и женой, любимыми, родственными душами и лучшими друзьями. Столько, сколько это убивало меня, в тот момент я знал то, что должен был сделать. Я должен был позволить ей уйти и поверить, что я был важен для нее так же, как и она была важна для меня.

Беззвучные стоны Беллы вывели меня из моих мыслей. Когда я схватил ее бедра, она наклонилась вперед и захватила своими губами мои. Как только я почувствовал, что она напряглась вокруг меня, я также подошел к краю. Наши губы не отрывались друг от друга, когда мы вместе получили наши оргазмы. Наши губы разомкнулись, и Белла заговорила:
- Я люблю тебя. Прости. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, - плакала она. Я почувствовал ее теплые слезы на шее. Я поднял голову так, чтобы смог изучить ее глаза. Завтра она уйдет, и я не хотел, чтобы она ушла, не зная, насколько я любил ее.

- Я знаю, я люблю тебя больше, чем когда-либо смогу описать, - ответил я, смахивая ее слезы поцелуем.

Я понятия не имел, когда наконец заснул, но в пять утра просигналил будильник, отдаваясь раздражающим звуком в моей голове. Я потянулся, отключил его и прижался телом к своей жене. Я не думал, что буду в состоянии спать этой ночью. Однако мы с Беллой несколько раз занимались любовью, и мое тело, должно быть, не выдержало такой нагрузки и наконец упало от истощения. Жаль, что мой разум был в состоянии; мои мечты были разрушены прощанием.

Прежде чем встал с кровати, я поцеловал Беллу. Почувствовав комок в горле, который чуть ли не душил меня, я быстро повернулся и пошел в ванную. Пока стоял в душе, я думал о том, что скажу ей прежде, чем уйду. Я знал, что не собираюсь умолять, и не собирался ругаться с ней. Нет, не то чтобы я не хотел; я ползал бы на битом стекле, если бы знал, что это удержит Беллу со мной. И в то время как просьбы и мольбы, возможно, сработали бы, я знал, что должен быть сильным. Я хотел, чтобы Белла была довольна тем, кем она была как человек; я хотел, чтобы она была счастлива в нашем браке. Почему обнаружение этих вещей должно было повлечь ее уход и причинение вреда мне в процессе, я не был уверен, и не думаю, что когда-нибудь смогу это понять. Но я обещал любить ее и в хорошие, и в плохие времена. Просто я никогда не воображал, что эти плохие времена настанут.

Белла все еще лежала на кровати, когда я вышел из ванной. Я одевался, не спуская с нее глаз. Я должен был насытиться ее присутствием, чтобы запомнить, как она выглядела, в своей голове. Прежде чем покинул комнату, я подошел к кровати, поцеловал ее и прошептал:
- Вернись ко мне, Белла.

Щелчок двери спальни никогда не казался настолько громким. Что, я отчаянно думал, мне теперь делать?

Перевод: Rob♥Sten
Редактура: Aya_x