66. Явление чуда.

Субординация в стае - первый из вопросов, которые должен решить вожак своей вольницы.
А машину-то он не разбил, вывернулся из костра без погрома. Но лучше поговорить вне дома.
Дома спят.
Дома спят Белла и маленький, им нужна тишина.
Нам для беседы и гараж сгодится.
«Эх, не раздолбал тачку, да и жалко её, классная. Может, так и думал, что эту пожалею».
Не думал, просто ключи были под рукой только от неё. Неважно. Главное, что сумел взять себя в руки. Потому что мне есть много чего сказать и всё - непростое.
- На пару слов, Джейкоб, - окликнул я его, когда он заглушил мотор и вышел из машины, с явным желанием пройти, молча, мимо, лишь перебросив ключи на ходу.
- Чего тебе надо? - всё-таки притормозил он, похоже, в благодарность за то, что я понял, каково ему в ту минуту было.
- Во-первых, я знаю, как тебе неприятно командовать стаей, но…
Разговора о стае он от меня точно не ждал, а придётся.
- Что?
- Если ты не можешь или не хочешь приказывать Ли, то я…
- Ли? - перебил он меня, сцеживая слова сквозь зубы.
Цену он ей знает, но я не из его клана, не мне о ней судить, так надо понимать.
- Что случилось?
Что… слёзы Беллы, как результат визита, и добавочная порция волнения за волка, вот что.
- Она пришла узнать, почему ты так внезапно уехал. Я пытался объяснить, но боюсь, подробности ей были неинтересны.
- Что она натворила?
- Перевоплотилась в человека и… пришла. В дом.
- Правда? - потрясённо перебил меня Джейкоб, не представляя, как сверхподозрительная Ли в человеческом виде могла войти в дом вампиров.
Я тоже… и не догадался остановить.
- Она хотела поговорить … с Беллой.
- С Беллой?
И поговорила… тогда я, в общем, удержался, сейчас всё это выплеснулось в рыке.
- Я больше не позволю так её расстраивать! И плевать, что там думает Ли, имеет она на это право или нет! Я, конечно, ничего ей не сделал, однако в следующий раз, клянусь, вышвырну её из дома! Запущу через реку…
- Погоди, что она сказала?
Надо привести себя в норму, выдохнуть. Очевидно, что это был личный экспромт волчицы.
- Ли была неоправданно груба. Я много думал над тем, что не даёт Белле освободиться от тебя, да так до конца и не смог понять, но то, что боли причинять тебе не хочет - это точно. Она видит, каково тебе и мне, как это тяжело, и страдает. Лучше бы Ли в это не лезла. Белла заплакала…
- Постой, Ли накинулась на неё из-за меня?
Именно, кивнул я.
- Неслабая у тебя группа поддержки.
- Я её об этом не просил, - обалдев от инициативности третьей, уронил вожак Джейкоб.
- Знаю.
Моя телепатия Джейкоба почти всегда злила, ему с излишком её хватало в волчьем состоянии, но тут она оказалась ему на руку. Он был чист перед Беллой, и я тому свидетель.
Но смелость и заступничество Ли его удивили. Заступаться за вожака, потому что с ним плохо обращаются… Вот чем кончается свобода воли при таком вожаке. Прорывами неожиданной смелости по собственной инициативе.
- Помыкать Ли я не смогу, - сказал он. - Ни за что. Но я с ней поговорю, ладно? Думаю, такого больше не повторится. Ли не привыкла скрывать свои чувства, и сегодня ей просто надо было выговориться.
- Видимо...
Ну, да, она сбежала от своей боли в новую стаю, а тут - зеркальное повторение её ситуации, даже хуже: Джейкоб не может освободиться сам, потому что его не отпускают.
Его внезапный отъезд сработал для Ли, как спусковой крючок.
- С Беллой я тоже поговорю. Она ни в чём не должна себя винить. Дело только во мне.
- Я ей это сказал, но это не помогло.
Верёвочка у них на двоих одна, но сторонний наблюдатель - хоть я, хоть Ли, видит только тот кончик, который его смущает больше.
- Ещё бы. Как она?
- Сейчас спит. С ней Роуз.
Он много упустил, успокаивая раздёрганные чувства. Смену моего отношения к Розали Джейкоб тоже угрюмо отметил, гордо обошёл сей факт молчанием, сейчас ему важно, как чувствует себя Белла.
- Во многом ей… лучше. Несмотря на тираду Ли и угрызения совести по этому поводу.
«Лучше? Ну да, отродье что-то там подумало, а Эдвард прочёл. Оно умеет думать «ням-ням» и всё замечательно».
- Если бы только это, - ответил я, хотя и этого было бы достаточно, чтобы мне быть просто спокойным. - На самом деле выяснилось, что у него или у неё очень развиты мыслительные способности. По крайней мере, он нас понимает.
Во-от. Это Джейкоб тоже упустил. И лицо у него теперь, как у Джаспера, когда Роуз объявила с крыльца новость.
- Ты серьёзно?
- Да. Он смутно, но понимает, какие его действия причиняют Белле боль, и старается их не повторять. Он любит её. Уже.
Степень изумления на лице Джейкоба возвелась в третью степень, я имею право гордиться своим ребёнком.
«Разве такое может быть… а вдруг не соврал, да и зачем. Всё понятно теперь, почему успокоился, почему психованная для него уже Роуз и не меньше. Отродье внушило ему, что любит Беллу. А Эдвард тех, кто любит Беллу, ненавидеть не может. Возможно, поэтому и со мной у него так всё складывается. Только между мной и тварью есть разница: я Беллу не убиваю».
И ребёнок тоже. Это любовь, моя и Беллы, создала его, но каяться в ней, ни она, ни я не будем. Дар Бога не клянут, за него благодарят и сражаются, чтобы быть его достойным.
- Всё происходит быстрее, чем мы ожидали. Когда Карлайл вернётся…
- Они ещё не вернулись? - перебил Джейкоб, а в голове - два волка из стаи Сэма, стерегущих дорогу в Форкс.
Не беда, Карлайл позвонит, и Элис их встретит.
- Элис и Джаспер уже дома, с тем запасом крови, что удалось раздобыть. Белле на день хватит. Карлайл пытается раздобыть ещё, мне кажется, что это уже лишнее. Но Карлайл предпочитает иметь страховой запас.
- Почему это, лишнее? Ей ведь нужна кровь не на один день.
Джейкоб, Джейкоб, которого тошнило от одной мысли поить Беллу кровью, уже не видит в этом ничего ужасного, только бы ей было хорошо. Ну, хоть на немного. Как-то ещё он воспримет проект ускорения родов…
- Когда Карлайл вернётся, я буду просить ускорить проведение операции.
- Что?!
- Ребёнок старается не делать резких движений, но ему трудно. Он слишком вырос. Безумие - ждать, пока он вырастет ещё! Белла очень слаба.
У Джейкоба перехватило дыхание. Он снова валился в свою ледяную пропасть сквозь режущие осколки.
«Сначала отродье отняло у меня союзника, а теперь отнимает из трёх оставшихся дней два последних. Океан горя то куда ближе, чем я думал… вот он у ног, почти. Белла уйдёт, тварь останется».

Никто не уйдёт, не дам!!! Отдышись, Джейкоб.

- Ты… - всмотрелся он в моё лицо, стараясь протянуть в лёгкие воздух - … ты думаешь, она выживет.
- Да. И об этом я тоже хотел с тобой поговорить. Ждать, как и раньше, пока ребёнок вырастет до оптимального состояния, безумно опасно. В любую минуту может быть слишком поздно. Если же действовать быстро и чётко, не вижу причин, почему роды не могут пройти успешно. Нам очень поможет то, что мы слышим мысли ребёнка. Роуз и Белла, к счастью, со мной согласились, убедительных доводов, что он полностью готов к появлению на свет, достаточно. Нам ничто не мешает приступить к делу.
- Когда вернётся Карлайл? - хрипящим шёпотом, по-прежнему не справляясь с дыханием, спросил Джейкоб.
- К завтрашнему полудню.
Оборотня зашатало, он схватился за машину, чтобы устоять на ногах. Рука автоматически дёрнулась, подхватить, удержать. Нельзя, мужчина держит свои удары сам. Но то, что я его муку понимаю, он знать должен. Потому что и мне не легче, несмотря на весь академический тон. Мы страдаем оба и равно. Хотя потом, если всё кончится хорошо…

… Господи, явивший мне душу мою, пусть всё кончится хорошо, не меня ради, ради них, засвидетельствовавших, что и мне дана душа. Пусть живут, не отнимай...

… потом Джейкобу всё равно придётся страдать.
- Мне очень жаль. Мне, в самом деле, больно видеть твои страдания, Джейкоб. Хоть ты меня и ненавидишь, я к тебе ненависти не испытываю. Ты… ты для меня во многом как брат. Товарищ по оружию, во всяком случае. Мне гораздо больнее видеть твои муки, чем ты думаешь. Но Белла ВЫЖИВЕТ, - клянусь я Джейкобу, - а я знаю, что только это для тебя и важно.
«Не соображаю ничего… а вдруг он прав … и всё сумеет сделать, как надо. И Белла выживет»… - кусками рвалась мысль в голове оборотня.
Осталось последнее, главное, ради чего я просил Джейкоба задержаться.
- В общем, времени осталось очень мало. Я должен попросить тебя кое о чём… я готов умолять, если надо.
- Мне уже нечего терять, - выдавил Джейкоб.

Есть. Держись, Джейкоб.

Хотелось положить ему руку на плечо, как другу, брату, у которого впереди самый главный и трудный выбор.

Я с тобой.

Он мне брат, но я ему даже не друг, и рука бессильно упала.

Держись, Джейкоб.

- Ты УЖЕ очень много для нас сделал, - негромко сказал я. - Однако на это способен лишь ты. Я обращаюсь в тебе как к НАСТОЯЩЕМУ альфе, Джейкоб. Как к наследнику Эфраима.

Держись, Джейкоб!

- Пожалуйста, позволь нам нарушить договор, который мы заключили с Эфраимом. Сделай для нас исключение. Если ты откажешься, мы всё равно поступим, как считаем нужным, но нам бы не хотелось подрывать доверие между нашими семьями, если этого можно избежать. Прежде мы никогда не отступались от своего слова, и сейчас нам нелегко. Пойми нас, Джейкоб, ведь ты же знаешь, почему мы это делаем. М не хотим, чтобы наш союз рухнул, когда всё закончится.
Джейкоб попытался проглотить комок в горле. Не смог, голос - это слишком трудно.
- «Сэм», - отталкивался он от решения, - «Вам нужен Сэм».
- Нет, по праву власть принадлежит не Сэму, а тебе. Ты никогда её не заберёшь, но кроме тебя никто не может дать нам этого позволения.
- «Не мне решать».
- Именно тебе, Джейкоб. Ты вправе осудить нас, или оправдать. Только ты
- «Я не знаю. Я ничего не соображаю».
- У нас мало времени.
Только до завтрашнего полудня. Или до любой роковой минуты.
«Мои четыре дня кончаются завтра в полдень, моё время промчалось не хуже времени Беллы.
НЕ ЗНАЮ. ДАЙ ПОДУМАТЬ. ХОТЯ БЫ ПАРУ МИНУТ»!
- Хорошо, - соглашаюсь я.
А Джейкоб идёт к дому. Увидеть Беллу. Уже совсем темно, и в темноте идут рядом, как будто так и надо, не косясь и не шарахаясь, вампир и оборотень.
«Идём, как два обычных человека, от одного, правда, воняет вампиром».
А от другого попахивает псиной, но это уже неважно.
Кто-то заскулил в темноте в кустарнике около лужайки, и в следующее мгновение сквозь папоротники на полянку выскочил Сет
«Джейкоб, ты нас напугал, всё хорошо»? - беспокойно продолжал скулить Сет.
- Привет, малыш, - пробормотал Джейкоб, похлопав волка по плечу.
- Всё клёво,- соврал он в ответ на вопросительный взгляд. - Расскажу после.
Извини, что уехал без предупреждения.
Сет облегчённо улыбнулся.
- И скажи сестричке, чтобы не бесилась. Хватит уже.
Волк ответил кивком, Джейкоб отозвался толчком в плечо.
- Ну, всё, за дело, - скомандовал Джейкоб, и пообещал. - Я скоро буду.
Сет ответно успокоено толкнул вожака и умчался в лес.
- У него невероятно чистая, искренняя, добрая душа, - не удержался я, чтобы не сообщить своё мнение Джейкобу, когда Сет уже скрылся из виду. - Тебе повезло, что ты делишь с ним мысли.
- Знаю, - буркнул он.
Мы снова зашагали к дому, и одновременно вскинули голову, когда из дома донесся звук втягиваемой через соломинку жидкости. Белла уже проснулась, а я … болтаюсь, неизвестно где! А если напугается…
- Белла, любимая, я думал, ты спишь, иначе бы не ушёл. Прости.
Белла смешно сморщила носик: меня что, и минуту одну оставить нельзя без двойного надзора… Нельзя, Белла, моему сердцу нельзя, но иногда
обстоятельства заставляют.
- Ничего страшного. Мне просто захотелось пить, вот я и проснулась. Хорошо, что Карлайл привезёт ещё. Малышу понадобится кровь, когда он из меня выберется.

Ох, мой маленький, отец у тебя - болван, абсолютный.

- Верно. Я как-то не подумал.
- Интересно, что-нибудь другое ему понадобится? - задумчиво спросила Белла.
А вот Белла подумала, обо всех вариантах, и ни на один вопрос нет достоверного ответа.
- Скоро узнаем.

Скоро встретимся, маленький мой, и ты нам всё объяснишь.

Джейкоб, наконец-то, соизволил войти в комнату.
«Добрался, в конце концов», - сказала про себя Элис, слетая с лестницы.
А у Беллы вспыхнули глаза, и расцвела улыбка только для Джейкоба, которая его всегда приводит в ярость своей необъяснимостью. Но на этот раз она быстро померкла, под напором подступающих слёз Беллы.
«Это Ли её довела. Дать бы ей по зубам за это», - рыкнул про себя Джейкоб, но вслух был вполне весел и даже бодр.
Тоже научился «держать лицо»?
- Привет, Белла! - выпалил он. - Как делишки?
- Хорошо.
- Сегодня важный день, а? Много нового, - попытался Джейкоб перекрыть дорогу слезам.
Напрасная попытка. Пока Белла не скажет, что считает нужным, её ничем не собьёшь.
- Тебе необязательно это делать, Джейкоб.
- Не понимаю, о чём ты, - присаживаясь на подлокотник дивана, сделал вторую попытку Джейкоб.
Опять неудача. Белла посмотрела на него с упрёком, мол, ну что ты притворяешься, я ведь вижу: ты приходишь сюда снова, и тебе снова плохо.
- Мне так ж… - начала, было, Белла, но Джейкоб зажал ей губы пальцами.
- Бвэйк, - пробубнила она, стараясь убрать руку со своего лица.
«Да у неё же сил совсем уже никаких!!!», - внутренне скорчился Джейкоб и помотал головой.
- Вот перестанешь нести чушь - отпущу.
- Ховофо, берефдава.
Джейкоб опустил руку.
-… жаль! - быстро договорила, улыбнувшись, Белла.
Её не собьёшь… умеет добиваться своего. Джейкоб покачал головой и тоже улыбнулся: она у меня такая, всегда. Они, молча, смотрели друг на друга и улыбались.
Каждый видел свой узелок на судьбе другого, не желая видеть такого же на собственной. Что видела Белла в волке, кроме того, что я знаю… тайна, мне не ведомая. И ей тоже.
Что видел в Белле оборотень - всё, что ему было нужно в жизни.

Прости, Джейкоб.

«Завтра она станет другой. Но хотя бы будет жива, и это самое главное, верно? Она будет на меня смотреть теми же глазами - ну, почти. Улыбаться теми же губами. По-прежнему будет понимать меня лучше, чем кто-либо, даже лучше тех, кто имеет полный доступ к моим мыслям. Ли может стать мне достойной соратницей, даже верным другом - тем, кто всегда прикроет спину. Однако лучшим другом, как Белла, она не станет. И не потому, что я люблю Беллу, невероятно сильно, есть ещё одна сила, неведомая, глубинная, что соединяет нас помимо этого. Я могу предать эту силу сейчас, и стать ей врагом. Или остаться другом.
Видно, решать мне».
Он вздохнул.
Решай, Джейкоб…
«ЛАДНО», - подумал Джейкоб, отказываясь от своей единственной привилегии, привилегии права на месть.
Вот теперь, действительно, ему нечего терять, потому что отдано всё.
- «СПАСАЙТЕ ЕЁ.
Как наследник Эфраима, даю вам своё разрешение и слово, что это не нарушит условия договора. Пусть остальные меня винят, но отрицать, что это моё право, они не могут - ты прав».
- Спасибо, - тихо, чтобы не услышала Белла, шепнул я.

За Беллу, спасённую от угрызений совести за зло, совершённое не ей. Всё равно винила бы только себя.
За Карлайла, желающего людям добра больше, чем они того стоят, надеющегося на разумность людей больше, чем они того заслуживают.
За клан Калленов, для которых дом в Форксе стал не просто удобным местом, а домом, в который можно вернуться после долгих странствий.
За клан квилетов, от которых ты отвёл угрозу войны.
За меня, верившего, что осколок сердца Беллы находится в достойных его руках.
За всех нас.

Все Калпены: Роуз, Джаспер, Элис, расположившиеся кто где - услышав мой шёпот, быстро повернулись ко мне.
«В чём дело»?
«За что благодарить псину»?
«Эдвард, объясни, я же не вижу ничего»!
Потом, потом всё объясню.
- Ну, - непринуждённо заговорила Белла, обрывая затянувшееся молчание, - как прошёл день?
- Отлично. Покатался на машине, погулял в парке.
- О, здорово.
- Ага, ага.
Вдруг Белла нахмурилась.
- Роуз…
- Опять? - хихикнула та.
- Кажется, за последние два часа я выпила уже два галлона, - напомнила Белла.
Надо освободить дорогу для Роуз, и мы отходим с Джейкобом в сторонку, уступая дорогу Мисс Совершенной Охране, несущей на руках Беллу в ванную.
- А можно мне пройтись? Ноги затекли, - попросила Белла.
- Точно сможешь, милая?
- Роуз меня поймает, если я оступлюсь. А это запросто, потому что я не вижу своих ног.
Роуз осторожно опустила её на пол, придерживая за плечи. Белла вытянула перед собой руки, чуть поморщилась.
- Приятно-то как. Но я такая огромная…
Вас двое, милая, жизнь моя, на двоих то вы и не очень велики, просто пропорции…
«Тесно, тесно»!
- Ещё денёк, - погладила Белла живот.
Джейкоба резануло болью. Он уже согласился на всё, но то, что внутри огромного живота, всё равно оставалось причиной мучений Беллы, а она вот так, ласково с ним.
«Ещё денёк, чего уж там, можно и потерпеть, да, Белла»?
- Ну, ножки пойдёмте… - скомандовала Белла. - Ой, нет…
Забытая недопитая чашка на диване опрокинулась, и тёмная кровь полилась на светлую ткань. Белла машинально потянулась к чашке, перехватить, но Элис уже метнулась убрать.
«Тесно!!! Ай!!! Больно!!! Больно»!!!
В тот же миг раздались жуткий сухой треск и вязкий звук разрываемой плоти!
- О! - задохнулась Белла и начала оседать, а на диване предзнаменованием расползалось кровавое пятно.
Руки Роуз, мои руки, мы не дали ей упасть на пол.
Опоздали???
Белла!!!
Белла закричала, кошмарным, рвущим душу в клочки душу, и ледяная глыба вспухла в груди….
«А-а-а-а-а»!!!
Маленький!!!
Они кричали оба!!! От невыносимой боли!!!
Что-то гулко хлопнуло внутри, и фонтан крови выплеснулся изо рта Беллы. Диафрагма лопнула! Недавно выпитая кровь выплеснулась от удара по желудку. Ещё хруст и треск, они не прекращались! Белла потеряла сознание, но маленький ещё продолжал биться, ему тоже было невыносимо. Он изо всех пытался выбраться из защитного купола, ставшего вдруг смертельной ловушкой, и тело Беллы сотрясалось от отчаянных попыток ребёнка освободиться.
«А-а-а-а-а»!!! - кричит маленький.
Беззвучно!!!
Теперь - никаких истерик. Мы опоздали. Теперь - только бороться.
- Розали, несём наверх! Там всё готово.
- Да. Карлайл не успеет!
- Будем справляться сами! Он проконсультирует по телефону.
Хлопок по стене и кабинет залит слепящим операционным светом.
Операционный стол, очнувшаяся Белла бьётся на нём как рыбка на песке. Розали на высоте, сохраняя хладнокровие, рвёт с Беллы мешающую одежду, не давая извивающемуся телу соскользнуть.
- Морфий! - и шприц холодной змейкой скользнул в руку.
- Элис! Звони Карлайлу! - крикнула Розали, срывая с Беллы остатки ткани.

Белла, удержись!

Морфий должен предотвратить болевой шок. Ввести иглу. Всё, пошёл. Венка такая тонкая, высохшая, когда же он дойдёт, подействует, и хватит ли его, на ТАКУЮ боль?!
- Что происходит, Эдвард?!
Оборотень?
Он тут зачем…
- Ребёнок задыхается!
- Видимо, плацента отделилась! - это Розали, начитавшаяся трудов по педиатрии.
- А-а-а-а-а!!!!! - срывая связки, заходится криком Белла.

Да, Белла, сейчас!!!

- ВЫТАСКИВАЙТЕ ЕГО! ОН ЗАДЫХАЕТСЯ!!! БЫСТРЕЕ!!!

Да, Белла.

Ещё хруст и треск, да чему ещё там ломаться, и гул крови, льющейся из разорванных сосудов… Белки глаз покраснели, уровень боли должен быть уже за гранью… сердце гудит на запредельной мощности, долго оно этого не выдержит!
- Морфий… - требую снова шприц.
- НЕТ! БЫСТРЕЕ… - требует Белла.
Но, без морфия сердце остановится.

Белла, маленькая боль, ты и не заметишь…

Ещё один удар, рвётся лёгкое, льётся кровь изо рта, Белла может захлебнуться. Голову приподнять, пусть льётся, куда хочет, неповреждённое лёгкое должно работать.
В комнату влетела Элис, сунула в ухо Розали наушник от телефона, сам включённый телефон в карман, и попятилась из комнаты, распахнув горящие от запаха живой крови глаза. Жажда горела в них, и Элис срочно отступила.
Ребёнок уже не кричал, он только бился, и внутреннее кровотечение всё сильнее превращало белую кожу в чугунно-багровую.
Розали, слушая команды Карлайла, схватила скальпель.
- Дай подействовать морфию!
- Нет времени! - прошипела Розали. - Он умирает!
Она полоснула скальпелем по животу точно по инструкции в телефоне, Белла дёрнулась, но не закричала, разрез - это только часть боли, от которой кричат.

Да, Белла? Только не захлебнись, старайся дышать.

Не консервированная, живая горячая кровь Беллы освобождённо скользнула ручейком, и Розали сорвалась.
Не Мисс Совершенная Охрана, а изголодавшийся вампир с чёрными, как мрак ада, глазами, оскалившись, навис над Беллой. Вампир замер, пытаясь удержать себя, но всё быстрее соскальзывал в жажду.
- Нет, Роуз! - заорал я, а в руках голова Беллы, если я её оставлю, она захлебнётся кровью.
Что-то врезалось в Роуз, оттолкнуло от стола, бросило на пол. Джейкоб?

Джейкоб!

Он сам всё знает, зажал ей нос и рот, чтобы не вдыхала запаха крови, и пнул изо всех сил в живот, в направлении дверей. Промахнулся, попал в косяк! Она сейчас встанет! Элис, не заходя внутрь, вытащила Розали в коридор, зажимая шею, не давая вдохнуть.
- Держи меня, Элис, не отпускай! - сквозь собственный бешеный рык кричит Розали.
На полу - рассыпавшийся, растоптанный наушник. На новую связь времени нет.
- Элис, убери её отсюда! - кричу я в коридор. - Отведи её к Джасперу, пусть будет с ним! Джейкоб, сюда!
Он - это всё, что у меня сейчас есть. Дышать сама Белла уже не может. Медицина для Джейкоба - тёмный лес, но хоть что-то он должен знать! Приснопамятный курс выживания.
- Искусственное дыхание сможешь?
- Да! - и скосился в мою сторону, проверяет и меня на жажду, дурачок.
Я со смертью дерусь за двоих, и мне нужна абсолютная победа. Я должен отнять у неё добычу.
- Делай! Я вытащу ребёнка, пока…
ТРЕСК!!! Оглушающий!!! И Белла безмолвной тряпичной куколкой распласталась на столе.
- Позвоночник, - хрипом рвётся из горла.
Заживо разорванный. Всё…?
- Давай, живо! - рявкнул оборотень, перебросив мне скальпель, вырванный из своей руки. Роуз, вогнала, отбивая свою добычу.
- Она ничего не почувствует! - наклонился оборотень над Беллой, вгоняя воздух в схлопнувшиеся лёгкие.
Джейкоб слушал сердце Беллы, я вслушался тоже Сердце, хоть и неровно, но ещё билось. Значит, ещё не всё потеряно, несколько секунд ещё мои!
Спасибо, Джейкоб…
Пришлось, завершить надрез Роуз, она не успела, когда на неё накатило, крови почти не пролилось.
Вот он, почти не движущийся, уже молчащий, отсвечивающий красным, даже в крови блистающий под лампами купол. Не поддающийся никакому ножу.

Белла, так надо. Боль моя, бабочка моя, не улетай! Даже когда я разгрызу кокон… бабочка, не улетай!

Он слишком гладкий, слишком круглый. Как же зацепить… изо всех сил. Теперь грызть, рвать. Прочность вампирской кожи с упругостью человеческой ткани, не хочет поддаваться. ДАВАЙ! Грызть человека, что можно придумать ужаснее, грызть, раздирать ткань чрева. Чудовищно? Мы не так задумывали, хотели проделать осторожно и аккуратно, а вышло… Плевать, только бы успеть… успеть! Сердце пока стучит. Щель должна быть достаточной.
Белла закашлялась.
- Будь со мной! - кричал Джейкоб. - Слышишь? Будь со мной! Не уходи! Твоё сердце должно работать!

Он прав, Белла. Не уходи! Держись за его голос, голос лучшего друга и не уходи! Осталось немного, у малыша уже есть воздух, он не задохнётся, сейчас, сейчас, треснет в последний раз купол, и твой Эджей будет свободен. Вот он, Белла!

- Ренэсме… - маленькая девочка.
Не мальчик с зелёными глазами, а маленькая девочка с глазами цвета топлёного шоколада. Горячая девочка лежала на моих руках, и в груди быстро-быстро билось маленькое напуганное сердце.

Ренэсме, девочка моя, живая, и мама дышит, и сердце мамы бьётся.

- Дай, - прохрипел голос Беллы сорванными связками, - Дай мне.

Да, Белла, мы здесь, видишь её? Вот она, в твоих руках. Не ледяная, как я, а горячая, как ты, и сердце бьётся, как твоё, только быстрее.

Белла, наконец то, обнимала своего ребёнка, и смотрела на меня.
- Ренэсме… Красавица…
«Хочу есть»!
- Ох…

Белла, что? Укусила…

Девочка укусила. Моя наследственность. Острые, как лезвия, зубки, и жажда крови.

Это мама, Ренэсме, это человек, нельзя…

- Ренэсме, нет!

«Громко - больно»? - прозвучало в мозгу, в тишине, где билось два сердца, а должно было биться три! Одно только что замолчало под рукой Джейкоба.
Он слушал измученное обескровленное сердце лучше, чем я, он услышал и поймал последний звук, и не остановился.
«Вдох. Раз. Два. Три. Четыре. Вдох. Раз. Два. Три. Четыре. Вдох. Раз. Два»…
- Чего ты ждёшь? - между толчками груди, где неохотно булькало сердце Беллы, с трудом проговорил Джейкоб.
«Вдох. Раз. Два. Три. Четыре».
Маленькая новая жизнь на моих руках требовала внимания. Её нельзя оставить.
- Возьми ребёнка! - рявкнул я оборотню.
- Выбрось её в окно! Вдох. Раз. Два. Три. Четыре.

Это же ребёнок Беллы, волк! ЕЁ ребёнок! Она хочет, чтобы он жил!

- Отдай мне - спокойный голос Розали, совсем не похожий на её безумное рычание только что, раздался от двери, а в ответ ей - сдвоенный рык волка и вампира.

Ты подвела нас, блондинка! Вдох. Раз. Два. Три. Четыре.

- Я уже успокоилась, - уговаривала тихим, мягким голосом Розали, - отдай мне крошку, Эдвард. Я позабочусь о ней, пока Белла…
«Я виновата, Эдвард. Я зря тебя подозревала, и зря не ходила на охоту, иначе бы не сорвалась, и не оставила бы тебя одного. Мне стыдно, Эдвард, а стыд - прекрасное средство держать себя в руках. Не бойся за малыша».
- Это Ренэсме.
- Да. Привет, Ренэсме, добро пожаловать… - и быстрое биение сердца на руках у Розали стало удаляться.
Я вёл себя сейчас так же, как Белла: сначала и прежде всего - ребёнок. И для меня тоже.
Вдох. Раз. Два. Три. Четыре.
Белла. Теперь - только Белла. Время моего яда в титановом шприце.
Вдох. Раз. Два. Три. Четыре - не даёт остановиться сердцу Джейкоб.
- Убери руки.
Джейкоб поднял голову, увидел шприц, но рук не убрал.
- Что это?
- Мой яд.
Нужно убрать с дороги препятствие, мешающие руки. Что-то хрустнуло.
Сначала - укол в сердце. Яд потёк под давлением поршня, но обожжённое сердце без чужой помощи не могло больше работать. Кажется, хрустнули пальцы Джейкоба. Пустяки, заживёт немедленно. А сердце молчало.
Опоздал?
Яд не пойдёт по телу, застынет бесполезным камнем в сердце. А потечёт - огромная рана на теле Беллы - дверь, из которой утечёт жизнь раньше, чем яд из шприца запрёт её на каменный замок.
Опоздал?
Пусть, но я сделаю и то, что уже бесполезно.
- Качай, не останавливайся! - приказал я оборотню, и он снова начал качать, только кровь густеет, и толкать её труднее. Ничего, вытерпит.
Пока прогрызал Беллу, во рту было сухо. Но это ни о чём не говорит. Жажда Беллы давно переродилась в другую форму.
Пробный укус, там, где старый шрам от зубов Джеймса. Сейчас я порвал бы его ещё раз. С наслаждением… одного воспоминания, как трещала под зубами его плоть, хватило, чтобы железы заработали. Есть яд! А звери свои раны вылизывают, помогает. Когда я был маленьким, человеком, свои царапины и порезы тоже облизывал, тоже помогало.

Видишь, Белла, не только от моего укуса следа не осталось, но даже от укуса Джеймса шрамов не осталось. Пока не видишь. А потом пойдём с тобой на охоту. Интересно, кого ты выберешь, котёнок. А если горного льва, горячего, пряного?

Теперь яда полон рот, иногда поголодать полезно. Страшные лохмотья человеческой кожи, вампирской ткани, всё надкусим, аккуратно сложим, чтобы легче соединить, и залижем.
Не смотрел бы ты, Джейкоб, а то опять вообразишь себе что-нибудь несуразное.

Всё зарастёт, и мы пойдём, и ты попробуешь сама. Как по горлу бежит сладкое средоточие жизненной силы.
Это потом, а пока - прими Белла, прими меня, моим ядом.
И не останется ни новых переломов, ни старых, ещё со времён пробы стояния на роликах. Так и не научилась. И на теле не останется ни шрамов от байка, ни следов порезов.
Всё - тебе, всё - для тебя.
Прими…

Вдох. Раз. Два. Три. Четыре. Вдох. Сердце не отзывается.
Джейкоб затормозил. Остановился.
«Белла меня отпустила. Значит, тут её уже нет. Белла умерла. Всё кончено. Всё. Скорее бы убраться отсюда подальше, не видеть ничего этого».
От мыслей волка в горле закипел рыком гнев.

Ты!!! Щенок!!! Выдохся уже?!!

- Так уходи! - сбил я снова руки Джейкоба с грудной клетки Беллы.
Опять что-то хрустнуло. Переживёт. Это для него Белла ушла.
Для меня - нет!
- Она не умерла!!! - отменил я себе эти мысли оборотня. - Она выживет!!! Она во мне «уверена на все сто».
- Ты не у-мрёшь! - качал я в такт слогам сердце Беллы. - Ты вы-жи-вешь!
Ты-не-у-мрёшь-ты-вы-жи-вешь.
Хороший ритм, то, что надо. И слова подходят.

Белла, ты не бойся. Я тебя удержу. У меня есть, чем тебя удержать.
Я люблю тебя.
И у тебя есть дочь, маленькая Ренэсме, у неё твои глаза.
У тебя есть большая семья, которую ты хотела.
Ты-не-у-мрёшь-ты-вы-жи-вешь, ты-не-у-мрёшь-ты-вы-жи-вешь.
У тебя слишком много забот, чтобы уйти.
Ренэсме. Чарли. Я.
Даже Джейкоб, сейчас в нём кипят боль, гнев, и обида, на Ренэсме, за то, что она тебе дороже. Ничего, присмотрится повнимательнее, полюбит её, как ты.
Ты-не-у-мрёшь-ты-вы-жи-вешь, ты-не-у-мрёшь-ты-вы-жи-вешь.
Я люблю тебя.
Ты-не-у-мрёшь-ты-вы-жи-вешь.
Как мальчишка, сидевший замороженным сто лет, вдруг обнаруживший, что у холодильника нет дверцы, и закрыться от жизни нечем, - прошу, не уходи.
Ты-не-у-мрёшь-ты-вы-жи-вешь.
Как юноша, узнавший, что у него есть сердце, что оно умеет жечь, смеяться и плакать, любить и ненавидеть, - прошу, не уходи.
Ты-не-у-мрёшь-ты-вы-жи-вешь.
Как мужчина, узнавший, что значит - терять, - прошу, не уходи.
Ты-не-у-мрёшь-ты-вы-жи-вешь.
Как разлучённый, нашедший свою единственную судьбу.
Прошу.
Я люблю тебя, и ты меня не оставишь.

- …да…

- Да.

- Да. Да.

- Да-да-да-да-да…

67. Обращение.

Белла сказала мне - «да». Разгоняющимся биением очнувшегося сердца. Теперь только бы оно справилось, сердце сердца моего, только бы хватило сил, потому что сейчас начнётся самое… жуткое. Я помню. Мы помним, как это - заживо гореть в нескончаемом огне. И здесь уже ничем и никто не поможет.

Белла, жизнь моя, я не хотел для тебя этого, долго не хотел, торгуясь, как на восточном базаре, за каждый твой лишний день, потом смирился, потом…

… потом пришло то, что само отодвинуло в Белле стремление к обращению. Наши ночи… и дни, священное безумство. Наш глоток рая, он был безмерен и бесконечен, но его было так мало.
Потом в мир пришла Ренэсме, и Белла отвоевала ей право на жизнь. Отвоевала себе право перелить в неё всю свою жизнь. До последней капли. Джейкоб качал уже замирающее сердце, а укол яда вообще его остановил. Для него уже было слишком много всего. Сердце больше ничего не хотело, не могло.
И всё-таки ответило мне «да», уже из костра. Я успел. Швырнуть сердце Беллы в костёр.

Белла, гори, не затухай!
Если не ради меня, то ради той, кому ты отдала свою жизнь. Ради Ренэсме.
Маленькая моя, моя дочь. От огромности этого чуда гордость вспухает и рвёт грудь, и я падаю ниц перед этим чудом. Маленькая моя.
Подожди Белла, я сейчас вернусь. Не нравятся мне мысли волка… ох, не нравятся!

Полыхнул, как огнём!

Джейкоб, СТОЙ!!!
Стой…

Он стоял…. на коленях. Перед своим божеством.
Вот оно как происходит. Запечатление. Глаза в глаза. Душа в душу, жизнь в жизнь.
Душа Джейкоба попала на свой костёр, горит и плавится и выплавляется - в вечное обожание, преданность, самоотвержение себя ради неё… в покой души, нашедшей свою гавань, прибежище, божество.
Это не любовь, хотя и очень похоже. Запечатление. Однако… Судьба выбрала для него очень своеобразное воплощение смысла жизни - чудо. Ренэсме.
- Дай, дай её мне... - потребовал волк у Розали, протягивая руки.
- Не дам! Ты оттащил меня от Беллы, спасибо, но ты пнул меня в живот! Если бы я не была вампиром, я так бы и валялась с разорванной печенью!
- Если бы ты не была голодным вампиром, ты бы не скалилась на кровь! Дай… -
уже умолял Джейкоб.
- Дай ему Ренэсме, Роуз, - прервал я спор, который мог слишком долго тянуться, а наверху сейчас Белла одна.
Пока яд не срастит нервы, Белла будет неподвижна, бесчувственна и глуха, а потом всё почувствует, и будет биться и метаться, я ей буду нужен, удержать, сказать, что я рядом. У меня мало времени.
- Он ей навредит, он её ненавидит!
- Роуз, нет!!!
- Нет, Роуз, не навредит. Теперь - никогда, отныне и навеки.
- Он не умеет…
- Ты умеешь, семерых вынянчила, да? - вызверился Джейкоб.
И снова умоляюще.
- Дай мне…
- Да, Роуз, - подтвердил я. - Дай.
Роуз недовольно скривилась, но подчинилась, передала Запечатлённому его божество, и удивлённо задрала брови. Огромные грубые руки ловко сложились в удобную колыбель, как будто от веку только тем и занимались.
- Несси, маленькая моя, - то ли проговорил, то ли пропел оборотень. - Я с тобой, навсегда, я всё сделаю, чтобы тебе было хорошо.

Постой, что значит - «моя»… Ренэсме - моя дочь!

И его божество. Она нам не принадлежит, это мы принадлежим ей.
- Ага, и памперсы менять, - злорадно промурлыкала Роуз, уверенная, что такая перспектива мужчину напугает.
- А что, невелика наука. И ты в ней тоже не спец.
- И кровью поить, - добавила Розали, надеясь, что уж это - кормление кровью - оборотня оттолкнёт.
- Чем надо, тем и напою, сколько надо, столько и дам, - напевает свою песенку Джейкоб, укачивая своё сокровище.
- А я как же? Это нечестно, Эдвард! - отчаянно прошептала Розали, видя, как уплывает из рук её почти сбывшаяся мечта.
Она права, и у неё перед Ренэсме куда больше заслуг, чем у оборотня, но у оборотня неоценимые заслуги перед Беллой, в том числе и пинок Розали. Вот проблема!
- Договоритесь между собой, разделите обязанности, что ли, установите очерёдность… Вы же разумные люди!
«Разумные люди» ненавистно посмотрели друг на друга, а потом их взгляды сошлись на маленькой спящей девочке.
- Ладно, давай по очереди, - смирилась Розали.
- Согласен, по очереди, - уступил, шёпотом, волк.
- И не забудьте, что кроме вас, у неё есть ещё и я, - добавил я напоследок, поднимаясь вверх по лестнице, а меня провожали два пары глаз с таким выражением, словно я покушаюсь на их жизни.
Прелестно. Но за Ренэсме можно быть спокойным.

Вот так вот, Белла. Такие у нас новости. Когда ты начнёшь слышать и чувствовать, я всё тебе расскажу. Не знаю, услышишь ли ты сквозь рёв огня. Может, это прорвётся к тебе, отвлечёт. Не знаю, как ты к этому отнесёшься.
Я тебя не знал до конца и раньше, а теперь и совсем не знаю.
Белла, жизнь моя, любовь моя, незнакомка. Будь какой угодно, только… мы просто познакомимся с тобой заново.

Время идёт, отбивая секунды ровным гулом бьющегося сердца. Кожные покровы срастаются быстрее всего. Уже нет ни следов разрывов, ни шрамов на коже, теперь не видно, что и как происходит внутри. Неважно. Происходит. Только бы сердце выдержало.
Белла всё ещё неподвижна. Уже пора бы включиться хоть чему-нибудь, хотя бы голосу, зрению.
- Белла, ты меня слышишь?
Нет, ресницы так и лежат замерзшими бабочками на испачканных кровью щёках. Разлитая кровь остыла, умерла. Нет консервантов - нет и замедления смерти крови. Она пахнет уже по-другому, плохо пахнет. В смешении с запахом морфия - совсем отвратно. А Белла такая чистюля. Где-то здесь была губка, вода в дистилляторе есть обязательно. Посуда… большой мерный стакан подойдёт. Бумажные салфетки. Белла на острове позвала с собой в душ, тогда отказался. От испуга. Сейчас не боюсь. Сначала лицо. Какое оно спокойное, отрешённое. Если бы не слышал сердца, впору думать о самом страшном. И волосы облиты и спутаны. Ничего, сейчас всё оботру губкой, и салфеткой, вместо полотенца, а расчешу потом. Белла редко разрешала мне их расчёсывать после душа, думала, это обременительно, а это восхитительно, на самом деле. Сейчас Белла мне не откажет. Стакан опять налился густым багровым цветом, пора сменить. Шейка с говорящей жилкой, только говорит она теперь не со мной. А и неважно, мне не впервой подслушивать, особенно то, что меня касается. Руки. На них и плоти совсем нет, а кольцо на пальчике осталось, не ускользнуло. Это знак? Сколько крови… на груди тоже. Следа укуса уже нет, а кровь осталась.

Белла, она ещё маленькая, не понимает, я ей всё объясню.

- Белла?
Нет, это только говорящее не со мной сердце посреди нескольких уцелевших рёбер.
- Ты что тут творишь?
Элис, почуяла смену запаха, осмелилась приблизиться, заглянуть.
- Ты бы ещё мензурку взял. Вода не холодная?
- Белла сейчас просто огненная. Ей всё равно. Разве ты не помнишь?
- Нет, - да, правда, Элис единственная, кто не помнит. - Подожди, сейчас принесу чашу из кухни, будет удобнее.
Да, с чашей действительно лучше. И под спинку натекло, и на пол. Безвозвратная потеря, не соберёшь, не вернёшь. Многовато. Сердцу не впервой, однажды оно такое испытало, ведь выдержало до госпиталя. А здесь всё-таки мой яд, средство помощнее чужой донорской крови.
- Эдвард, может, всё-таки, я?
- Я сам…
Элис, умница, не настаивала. Отбеливателем запахло. Да, полы. Мы с Джейкобом, наверное, наследили везде, и в гостиной тоже, ей есть чем заняться. Провалившийся живот, все тазовые косточки видны, чуть не до позвоночника. Расположены неправильно, несимметрично. Наверное, ни одной целой.
Белла…
Сменить воду.
Если осторожно приподнять…
- Белла?
Нет, ресницы даже не вздрогнули. Если вспомнить, как горит человек в вампирском огне… Неужели морфий помогает? Две инъекции подряд, порция была очень большой. Снова сменить воду.
Она выживет, она не умрёт!
Белла меня не оставит.
Ножки, длинные правильные косточки с коленными суставами, впору балерине обзавидоваться, а спотыкались часто. Ну, это не их вина. Узкие ступни с пальчиками с жемчужинками ноготков, как раз длиной с мою кисть, сколько раз примерял.
Неприятный запах угасшей крови исчез, остался только запах человека, горящего в огне обращения, и морфия. И ни движения.
- Белла, жизнь моя.
- Она тебя вряд ли слышит, - укутывая Беллу по шею в голубое покрывало, отозвалась сестричка.
Правильно. Белле идёт синее. А видеть обнажённую Беллу на операционном столе - больно. И подушку принесла, и гребень.
- Я сам.
Элис, положив гребень, пошла к двери.
Стоп, стоп. Она говорила про что угодно, она делала, что угодно, но так и не сказала главного.
- Элис. Что ты видишь.
Плечи Элис вздрогнули, как от удара.
- Ничего.
- Что значит - ничего?
- Значит - ничего.
Белла…
… её сердце…
- Раньше я видела Беллу хотя бы в мутном калейдоскопе. Теперь не вижу
ни - че - го! Белое пятно. Даже голова не болит.
- Элис…
«Прости, Эдвард»…
Этого не может быть.
Белла меня никогда не обманывала, разве что умалчивала. Но сердце Беллы сказало мне «да». А оно даже умалчивать не умеет. А если это морфий искажает картину? Если бы его не было, я бы видел, я бы что-то придумал! Что… Ничего…
Этого не может быть.
Не может.
Гребень. Да. Расчесать сбившиеся локоны Беллы, прядку за прядкой.

Это всё пустяки, Белла. Ну, не видит и не видит. Мало ли кого она не видит. Вон Джейкоба не видит. Ему от этого ни горячо, ни холодно. Правда, Джейкоб - оборотень, а ты - человек. Белла, ты особый человек, ты вывернешься, да? Обручальное кольцо-то не уронила.

Хоть бы ресничка дрогнула. Кроме короткого дыхания и биения сердца - ничего.

Я с тобой, Белла, я всегда с тобой. До последнего удара твоего сердца и дальше. Даже если расстанемся здесь, встретимся там. Нескоро, Белла. Ренэсме. Я не могу её оставить, пока ей нужна защита, а ей она нужна.

- Элис.
- Да, я здесь.
Разумеется, у порога.
- Карлайл.
- Он давно уже всё знает, Эдвард, в доме не один телефон. Он постарается прибыть пораньше, утром. Нагрузили Эмметта, тот ржал - в телефоне слышно. Супермощный вамп-трейлер, поставщик детского питания, только для ВИП.
- Просмотришь им дорогу?
- Да, буду вести, как авиадиспетчер ведёт самолёт.
- Побудь с Беллой, мне нужен Джейкоб, поговорить.
- Хорошо. Заодно и утихомирь его. Он явно перетягивает одеяло на себя и Роуз накаляется. Если не драка, то грандиозный скандал на подходе, она почти готова.

Белла, жизнь моя, видишь, что происходит, тебе нельзя уходить!

- Белла, слышишь меня?
Ни движения, только еле слышное дыхание и ровное биение сердца.
- Элис…
Сестрёнка лишь покачала головой.
«Прости, Эдвард»…
Если бы я не был так сосредоточен, не слушал бы Беллу и никого больше, до меня бы давно дошёл гул ментального скандала. И слова там были… весьма разнообразные, с обеих сторон, дуэтом. Я и не представлял, насколько богатым словарным запасом определённого свойства и фантазией обладает Роуз, куда там зелёному квилету, даже высоты в два метра с добавкой.
И я никогда не видел столь безмолвного скандала. Оскаленные зубы, яростные лица - и тишина, потому что Ренэсме спала на руках у волка.
- В чём дело на этот раз?- зашептал я.
Раз действующие лица не позволяют себе ни звука, значит, нужна тишина.
- Был уговор: Джейкоб кормит на этот раз, а у меня на руках Несси спит, и, как видишь, волкам доверять нельзя, - зашипела ниже грани человеческого слуха Розали
- Она только задремала, уснёт покрепче - и пожалуйста, - шипение Джейкоба было громче вампирского, но на пределе его возможностей.
- Надо было сразу передать, а ты!!! - силу голоса Розали не прибавила, но экспрессии это не помешало.
- Джейкоб, уговор есть уговор.
«С белобрысой? Она младенца только издали видела, может быть, да на картинке. А Несси - настоящая, не нарисованная».
- Джейкоб, не пересаливай. Это, во-первых. А во- вторых мне надо с тобой поговорить. Вопрос очень серьёзный. Нам лучше бы перейти в другую комнату.
- Тогда уж на крыльцо. Отдышусь заодно, - и, скорчив рожу терпеливого отвращения, всё-таки передал малышку в ждущие руки Розали.
Джейкоб, конечно, пересаливал. Ренэсме и не заметила перехода.
Он очень, внутренне, изменился. Даже непрекращающаяся, я думаю, ни на минуту борьба с Роуз за Несси не могла больше разбудить то постоянное беспокойное напряжение, в котором он долго пребывал. Со свадьбы, с ночи перед сражением? Нет, ещё раньше, с нашего возвращения из Вольтерры. Оно исчезло. И Джейкоб уже не мальчишка. Мужчина, у которого есть, ради чего жить.
На крыльце он с удовольствием пару раз вздохнул полной грудью.
- Вот странность-то, вроде к вампирам принюхался, даже и не замечаю, почти, а как красотка нарисуется, хоть беги.
- Не зли её.
- Это, что ли, помогает? Как бы не так. Она когда и над Несси сюсюкает, всё равно… - безнадёжно махнул рукой оборотень.
- А ты не пробовал подумать, что ей плевать, как она воняет для тебя, и как ты воняешь для неё? Что главное для неё именно Несси?
- А то не понятно, куколку живую завела.
- Джейкоб! Не пересаливай! Ты понятия не имеешь, как страдают
женщины-вампиры, что у них никогда не будет детей.
«И не вампирши тоже. Ли»…
- Постарайся об этом вспоминать почаще, может, легче станет.
- Так об этом ты, что ли, вывел меня говорить?
- Нет. Речь о Ренэсме. Надо срочно её вывозить. Твоё разрешение касается только Беллы, Ренэсме в договоре не присутствует.
- Да кто ж знал…
- Никто.
- А вывозить-то зачем?
- Стая Сэма. Ты что, забыл, с чего всё началось?
- Да как-то из головы выскочило.
- Джейкоб!
- Эдвард, не нервничай, ты многого о нас не знаешь. Несси в безопасности, ни один волк её уже не тронет.
- С чего бы вдруг…
- С того. Я запечатлён на Несси. Если с ней что-то… про волчью телепатию не забыл? Страдать, ты даже не представляешь, как, наравне, НАРАВНЕ со мной, будут и Ли, и Сет. И мы пойдём не просто мстить, мы пойдём убивать, кого достанем, и умирать. Представляешь, что будет со стаей Сэма после этого? Что от неё останется? Это уже бывало. Очень давно. И остался закон, такой кровью умытый, что… Это Непреложный закон. Его никто и никогда не будет нарушать специально.
- Но Сэм может атаковать и по незнанию. Как только узнает, что Несси уже родилась. И думаю, скоро узнает. Ты заметил, как она быстро растёт?
- Почти как я, когда обернулся. Нет, быстрее. Кто бы сказал, что ей всего несколько часов от роду. Такая умненькая, и не слабенькая, куснула меня, знаешь как? Хорошей охотницей будет, - волка просто распирало от гордости.
- Сколько времени мы можем продержать её в доме?
- Чего её держать, уже вполне можно на свежий воздух выносить, когда погода хорошая, для здоровья необходимо.
- И с той стороны никого никогда нет?
- Регулярно мимо пробегают. Да, ты прав, по незнанию тоже много дров наломать можно. Надо сообщать. И про Несси, и про Беллу. Как она? Извини, я тогда не то подумал. Я никогда не видел, как это - обращение. Ведь сердце остановилось, и меня отпустили. Вот я и подумал. Не знал, что яд и мёртвых людей поднять может. Сердце опять бьётся, я послушал, когда ты Несси прошлый раз кормил.
- Мёртвое сердце и яду не подвластно. Сердце Беллы было ещё живым, просто очень ослабевшим. Ты помог ему продержаться, пока яд не начал действовать.
- А почему же она меня отпустила… или…
«Или держала меня совсем не Белла. Несси. Жизнь моя».
Мои слова. Но звучали они не так, не по моему. Это не признание в любви, это молитва. И та тяга, которая держала его наперекор всему рядом с Беллой. А на самом деле - рядом с Несси? И Несси он будет так же нужен, как был нужен Белле?
Кажется, я опять ревную. Мою дочь, мою маленькую. Она любит меня, я знаю, я слышу, но и он ей нужен, и будет нужен. Я от него никогда не освобожусь. Кошмар…
- Идём?
- Куда, на переговоры? - не двинувшись с места, усмехнулся Джейкоб Блэк, вожак стаи оборотней. - Со стражем не о чём говорить, не его право. У нас свои правила. Сэм нужен. И Карлайл.
- А он зачем?
- Он у вас вожак, так? Ему и говорить. Ну и мне, понятно. А блондинке лафа подвалила. Пока я перекинусь, сбегаю, отыщу дозорного, позову на Великий совет, как полагается, да обратная дорога. Ей больше положенного достанется. Ничего, я у неё потом отожму.
- Джейкоб, вспоминай, о чём мы говорили.
Джейкоб лишь фыркнул и унёсся.

Вот так, Белла. У нас скоро переговоры, как только Карлайл подойдёт. Если всё так и есть, и Ренэсме в безопасности… Если Элис права - я перед выбором. Ренэсме и ты. У Ренэсме есть Джейкоб и вся семья, а ты… ты там будешь одна.
Я тебя не оставлю, я с тобой, всегда.
Джейкоб воет, зовёт дозорного. Дозорным сегодня какой-то парнишка, младше Сета, Ренд, кажется. Глаза от ответственности момента, наверное, по блюдцу. Я на переговоры не пойду, буду здесь, с тобой. И так всё услышу.

- Белла?
Нет, это тень от пролетевшей птицы. Внутренние органы должны уже восстанавливаться и перерождаться. Сердце бьётся, ровно и сильно, и запах морфия начал слабеть. А в голове у Элис белое пятно. Не совмещается. Что-то должно случиться?
- Элис.
- Да.
- Ты слышала, о чём мы говорили на крыльце.
- Да.
- И?
- Эд, там ведь изначально задействованы оборотни. Что я могу увидеть?
- Элис. Что ты видишь про меня.
За спиной судорожный вздох, в голове у Элис - белое пятно.

Так и предполагал, что-то может случиться. С тобой и со мной. Я догоню тебя, Белла, или вместе уйдём.
И я скажу: Белла, вот он я. И ты ответишь - да.
Но Ренэсме должна остаться. В шкале приоритетов Несси для Джейкоба - единственно неоспоримая, единственная. Может, хорошо, что он есть у нашей дочки. Он и его стая.

Темнота за окном с каждым ударом сердца сматывается, как рулон ткани, сдёргивается куда-то за горизонт. И за окном уже светлеет, скоро выглянет солнце. Сегодня должен быть хороший день, солнечный.
Вместо утреннего пения птиц слышен телефон, значит GPS системы Элис уже в действии, а следом за звонком зазвучали лёгкие шаги по лестнице.
- Элис, что? Беда?
- Нет, но работать в таких условиях невозможно. Видеть дорогу, когда волк мотается из угла в угол в непосредственной близости, очень неудобно. Я периодически слепну.
Ну да. Джейкоб всё-таки отжал, как он говорит - своё, у Роуз. Носит Несси на руках и укачивает. Так ему удобнее, и ей нравится.

Скоро мы все будем в сборе, все вместе, как ты любишь, сердце моё. До того, что может случиться в белом пятне. Белла, может, она просто не видит? Просто - не видит. А Карлайла и дорогу видит. Я запутался совсем. Ладно, дождёмся Карлайла, определимся с переговорами, а там и видно будет.
О-о, Карлайл и Эсме, и Эмметт, и Элис уже в пределах ментальной слышимости. У Несси будет запас крови. Они спешат изо всех сил и волнуются за тебя и Несси. Один Эмметт непробиваем, считает тебя редким везунчиком. Он хорошо к тебе относится, хотя любит подразнить по-взрослому. А когда тебе нужна была защита - Белла, для моего костра не надо спичек, стыдом обойдусь, - он встал на твою защиту. Ну, да, Розали сказала - Эмметт сделал. Но если бы ты ему не нравилась, чтобы уговорить его, потребовалось бы куда больше слов, чем - сделай это для меня.

Не очень хорошо, злорадствовать, но для Роуз и Джейкоба вызревает проблема. Эсме увидит малышку, и у наших наседок появится ещё один мощный конкурент. Мягкий, деликатный, уступчивый, и как перед ним держать оборону?
Это жестоко, но, когда Элис явится, я спрошу у неё, кто ещё из семьи попадает в белое пятно. А вдруг сумею что-то придумать, кого-нибудь отстранить.
На крыльце звук шагов нескольких человек, всё, все благополучно прибыли, Роуз укладывает кровь в холодильник. Теперь её душенька спокойна. Холодильник полон и Эмметт рядом. Если бы не Джейкоб, она бы была абсолютно счастлива.
- Эдвард.
- Да, Карлайл.
- Прости, что так вышло, я думал, что у нас в запасе ещё четыре дня.
- Я думал, что даже двух вполне достаточно, хотел просить о переносе операции. Но, как видишь, для Ренэсме и это было слишком долго. Ты её видел? Мою… дочь.
- Я познакомлюсь с ней позже. Судя по тому, что рассказала Элис, это было непросто, - тихо говорил Карлайл, производя осмотр.
Бьющаяся в западне Ренэсме, кричащая, облитая кровью Белла. Зачем вампирам такая могучая память, чтобы помнить об этом вечность? Впрочем, если верить белому пятну Элис, вечность у меня будет недолгой.
- Морфий, судя по запаху, ты ввёл. А твой шприц?
- Использован.
- Ты сделал, как планировал, укол в сердце?
- Да.
- Эдвард, ты же никогда этого не делал, и вообще не присутствовал на таких операциях!
- А у меня был выбор?
- И прорезал околоплодный пузырь…
- Разве я его прорезал? Я его грыз, раздирал… если бы не последняя травма Беллы, она бы могла умереть от болевого шока. Или с ума сойти.
- А… кровь?
- Это было самым страшным. Она лилась, а я не успевал её остановить. Белла ею захлёбывалась. Выбора не было, я позволил ей стекать в другом направлении, и она лилась, пока я не ввел яд. Очень много вылилось. Не брюшная полость, а чаша, налитая кровью, до краёв. Когда собирал ткань брюшины, пришлось делать это на весу. Чтобы сохранить хоть что-то для обращения.
- Это… потрясающе, провести такие сложные экстренные роды и спасти обоих. Но я о другом… кровь человека. Розали не выдержала.
- Это кровь Беллы, Карлайл. Был бы другой человек, наверное, мне пришлось бы бороться с жаждой. Но это кровь Беллы, моей певицы. Она всегда пела для меня. Но для того, чтобы понять, о чём она поёт… мне понадобилось её потерять. Только тогда я услышал её истинную мелодию. Да что обо мне говорить. Белла, она неподвижна с момента введения яда. Я помню себя и всех остальных. Мы не были такими, мы слышали, видели, насколько позволял огонь, нас трясло и выкручивало. А Белла…
- Возможно, это влияние морфия, и Белла просто спит наркотическим сном. С Эмметтом это не получилось, а с Беллой - удалось. Наркотик выгорит - посмотрим. Температура тела - такая, какой и должна быть при обращении. Восстановление костной ткани тоже началось нормально. Дыхание ровное, сердцебиение… гораздо лучше, чем можно было бы ожидать. Эдвард, я горжусь тобой. Ну что, идем знакомиться с внучкой? Ты можешь себе представить, я единственный вампир, которого по праву можно назвать дедом!
- Элис.
- Да.
- Побудь с Беллой.
Так и знал. Эсме уже прибрала внучку к рукам. А та изучала нового человека, внимательно глядя в глаза. И улыбнулась.
«Хорошая».
Да, чудо моё, не много людей на свете, по поводу которых это слово можно произносить без оговорок. Карлайл среди них, и его Несси тоже приняла без младенческого страха и рёва.
«Хороший».
Очень точный вердикт.
Несси перевела взгляд на меня.
«Мой. Хочу».
Несси права, я - её. И раз хочет… я принимаю её на руки от новоиспечённого деда, преисполненного изумлением и восхищением. Она снова изменилась. Подросла, волосы стали длиннее, потемнели, вместо морковной рыжины стали приобретать бронзовый оттенок, как у меня. Да и в чертах круглого личика что-то весьма знакомое проглядывает. Моё наследство?
Ух…
В голове горячо, в груди горячо. Плоть от плоти, кровь от крови. Это действительно стоит всего на свете, и почему я об этом не догадывался? А откуда женщины заранее знают? Вопрос… Несси потянулась и приложила ручку к моей щеке.
И в голове поплыл калейдоскоп. Моё лицо и руки, всё в крови, Белла, её тепло, я, голос твёрдый, плохо, Розали, тёплая вода и мягкость полотенца, приятно, вкус крови, удовлетворение, Джейкоб, очень хорошо, опять Розали и снова Джейкоб. Я, далеко, плохо, снова только Джейкоб и Розали. Эсме, новый человек, Карлайл, тоже новый человек, интересно. Я далеко, плохо. Мои руки - хорошо.
Что это? Это ментальный голос Несси, да, но… такой калейдоскоп? Для чего? И внимательные глаза Беллы на маленьком личике вглядываются в меня.
Вот сколько всего было, а меня рядом почти не было.
- Я тоже о тебе думаю, маленькая. Только твоей маме очень плохо. Мама болеет, я побуду с ней, да, Несси? А ты пока побудешь с Джейкобом, - взгляд карих глаз переместился на волка, - и с Розали, - Несси чуть повернула голову, чтобы найти взглядом и её, и взгляд снова вернулся на моё лицо.
- Есть ещё люди, ты с ними познакомишься, тебе не будет скучно.
- Эдвард, ты говоришь с ней, как будто она всё понимает, - снисходя к моему отцовскому тщеславию, улыбается Карлайл.
- Ну, кого как зовут, она уже знает.
- Это невозможно, она слишком… мала.
- Приложись щекой к её ладошке, как я. Ты ей интересен, может, и с тобой поговорит.
Очевидно, Несси предстоит пресс-конференция, и не похоже, что она против.
- Ты уже с ней поговорил, теперь дай и мне, - протянул руки Джейкоб.
- Нет, мне! - потребовала Розали, и Джейкоб оскалился.
- Не спорьте, Эдвард мне предложил поговорить первому, - остановил перепалку Карлайл. - Не забудьте, я - дед, и врач. Умственное развитие ребёнка - одна из приоритетных задач для педиатра.
Карлайл всё разгребёт и успокоит. Это его свойство - устанавливать мир и взаимопонимание.

Белла, у меня такие новости!!! Сейчас всё расскажу, ты не поверишь!

- Ты!!! Ты мне не сказал! Не объяснил! А ведь врач! - встретила меня бешеным шипением Элис, стискивая руками виски.
Что я не сказал?
- Элис, в чём дело?
- У меня опять болит голова! Просто лопается! Калейдоскоп запущен на полную мощность. Почему ты мне не сказал, что так и должно быть?
- Что должно?
- Обращение!!! Что изменение не происходит мгновенно! Почему я сама должна догадываться, что белое пятно - это временно, пока человеческая плоть не изменится на вампирскую! Я уж думала, или дар теряю, или с ума схожу.
- Элис, стоп. Белого пятна больше нет?
- Зато головная боль есть! Никогда не думала, что в состоянии этому радоваться. Я тебе этого страха за Беллу никогда не забуду! - прошипела сестричка, вылетая из комнаты.
Ах, да. Элис никогда не присутствовала при обращении. Под какими препаратами находилась она сама, когда её обратили, неизвестно. Она единственная, которая просто проснулась. А подробно беседовать на эту тему больших охотников нет. Даже когда Белла выспрашивала, что будет, старались не углубляться, это тяжело. Когда Элис успокоится, всё объясню. Хотя уже поздно, умница сестричка во всём разобралась сама.

Пятна нет, калейдоскоп в голове Элис - это уже хороший знак, это надежда, Белла! Приговор отложен.

- Милая, ты слышала, у Элис опять заболела голова. Белла, ты меня слышишь?
Ну, шевельни хоть ресничкой!
Нет, не слышит, стена молчания пока нерушима. Действие морфия? Запах до сих пор довольно насыщенный. Белла не слышит, зато слышу я, как движутся, стягиваясь, соединяясь, расколотые кости. Еле слышный гул, всхлип поднимается волной и опадает. Что-то ещё уже соединилось, пока самые мелкие осколки. А сердце уже ускорилось. Потом дело пойдёт труднее. Как ему придётся тогда? Не знаю, и никто не знает, и карусель в голове у Элис кружится без остановки. Приговор только отложен.

68. Великий совет.

А снаружи началась беготня. Примчались волки, Сет скачет по поляне в совершенном восторге.
- «Переговоры! Теперь всё будет хорошо»!
- «Ага, губу раскатал. Сэм - упёртый, хоть и не дурак. И самолюбивый. Я его лучше знаю».
- «А мы на переговоры тоже пойдём»?
- «А как же. Дело очень важное. Волками пойдём, страховка не помешает».
- «А Джейкоб»?
- «Джейкоб пойдёт человеком, как Карлайл. Карлайл ведь тоже вождь своего клана, а по-волчьи не поймёт».
- «Ну, да. Тогда и Сэм тоже».
- «А вот те, кто его сопровождать пойдут, будут волками».
- «Да ну»…
- «Увидишь. Сгоняй, спроси Ренда, когда они придут».
- «А чего я? Ты - третья».
- «Хочешь попробовать, что такое - рваное ухо? Просто оттасканных в детстве недостаточно? Если что - я, а не ты, пойду в драку. Я старше и быстрее».
- «Я Райли Бирса завалил»!
- «Не без чужой помощи».
- «Неправда! Мне её и не нужно было совсем»!
- «Хватит препираться. Ты у нас всем хорош, но не здесь, против своих ты не сумеешь. Беги, давай».
В гостиной говорили о том же.
- Карлайл, ты ведь в переговорах участвовал. Порядок помнишь, - докармливая Несси, говорил волк.
- Вампиры не забывают ничего.
- Ну, да. В сопровождающие кого возьмёшь?
- Разве твоих для страховки недостаточно?
- Не в том дело. Правила надо соблюдать. Ты - вождь. Без сопровождающих придёшь - как бы неуважение окажешь. Увидишь, Сэм самых сильных возьмёт, и на твою долю тоже. Мы союзники, а он - противная сторона, возьмёт пятерых, не меньше, из уважения к моим зубам, ну, и к тебе тоже. И будет выглядеть смешно. Для переговоров - плохое положение, ещё упрётся на ровном месте.
- Тогда я - самая лучшая кандидатура, - хохотнул Эмметт.
- И я, - отозвался Джаспер.
Примчался Сет, тявкая от возбуждения.
- «Они уже идут»!
- Нам пора, - сказал Джейкоб. - Роуз, Несси на тебя остаётся…
Джейкоб сказал - Роуз, не красотка, не Розали - Роуз. Может, в первый и последний раз.
- Не бойся. Никого не подпущу, - тихий рык, чтобы не смущать малышку, потёк по гостиной.
Так рычит, наверное, смерть, если у неё есть голос.
- Не бойся, - прошипела сквозь зубы Элис рассерженной коброй перед атакой. Маленькая-то она - маленькая, но от её укуса и здоровенный волк не выживет, а в броске она побыстрее Джаспера будет.
- Пошли, - скомандовал Джейкоб, - и гостиная наполовину опустела.

Мы опять с тобой в стороне, Белла. Но ты не замерзаешь теперь в тонкой палатке, ты горишь. Не потухай, жизнь моя, гори… Не может быть, чтобы всё кончилось плохо.
Сэм - не обезумевшая Виктория. Должен же быть рассудительным!
Должен!
А я смогу следить за ходом переговоров, если, конечно, переговорщики не уйдут за реку, далековато будет.

Родственницы, судя по всему, баррикадируют дверь. Серьёзно они отнеслись к намёку.
- Эдвард, - сказала за спиной Элис. - Пересказывай нам всё, что слышишь.
Нам? Рядом с Элис стояли Розали с Несси на руках, и Эсме.
- Можешь не кричать, мы тут будем.
- А голова?
- Рядом с Несси не болит, хотя и не вижу ничего. Но сейчас я и так и так ничего не вижу. Буду хотя бы слышать.
- У меня плохо получается, быть спортивным комментатором.
- Значит, будешь военным корреспондентом. Начинай.
- Хорошо. Джейкоб был прав. Сэм Улей пришёл с достойным сопровождением.
Пол, Джаред, Квил, даже Эмбри, Саймон.
- Который ровесник Сета?
- На два месяца старше. А обернулся на неделю позже. Такой тёмно-серый увалень. На медведя похож.
- Дальше, Эдвард!
Если попробовать говорить голосами тех., кто сейчас стоит на разных берегах, слушательницам легче будет понимать, кто на что настроен.
- Мы вас позвали, и вы пришли. Приглашаю вас на нашу территорию, - произнёс ритуальную фразу Карлайл.
- Вы нас позвали, и мы вас услышали. Да будет этот разговор достойным тех, кто в нём участвует,- так же ритуально сказал Сэм, и перебрался по камням на берег, который несколько десятков лет был закрыт для квилетов.
А за ним перепрыгнули ещё пятеро, волками. Больше семидесяти лет сюда не ступала ни одна лапа. А теперь по нему спокойно бегают трое волков. И ещё шестеро, настороженно принюхиваясь, ступили на эту сторону.

Странные дела происходят в мире, да, Сэм? То ли границы стали неустойчивее, то ли проходят уже не там.

- Что вы хотели нам сказать? - спросил Сэм, усаживаясь на траву, вслед за принимающей стороной, и его сопровождение, вслед за нашим, уселось тоже.
- Мы знаем ваши законы. Мы их чтим. Когда к нам пришли новорождённые, мы вас позвали, и вы пришли на помощь. Мы помним и ценим это. Но обстоятельства сложились непредвиденно. О них вы тоже знаете. Для спасения жизни Беллы нужно было обращение, - начал Карлайл.
- Кто-то из ваших укусил человека, - глаза Сэма начали наливаться огнём.
- Да.
- Вы нарушили договор и засвидетельствовали это! - вскочил на ноги Сэм, и его волки встали за его спиной.
- Нет. Мы получили позволение. Исключительное позволение, - не вставая с земли, сказал Карлайл.
- И кто его дал, у кого была сила и право на такое?
- Я. - подскочил с земли Джейкоб. - У меня есть право и сила. - И следом встали Ли и Сет. И Джаспер. И демонстративно лениво - Эмметт.
Огромный волк, почти такой же большой, как Сэм, прорычал, шагнув лишь на пол лапы впереди Сэма:
- «Твое право - сторожевой шавкой у кровососов по двору бегать»!
И тут же светло серая молния цапнула его немилосердно за ухо, рванула, и так же быстро отпрыгнула за свою линию.
- «Не раскрывай свою пасть впереди вожака, придурок»! - рычала Ли.
Пол зарычал, оскорблённость и обещание мести прочитывались даже без слов.
- Заткнись, Пол, она права, я тебе своего места не уступал, - остановил Сэм своего нового бету.
- Но и Пол прав. Ты оставил свою стаю и ушёл к кровососам, ты предал заветы предков.
- Хорошо, тогда вспомним заветы предков, - гораздо хладнокровнее ответил Джейкоб.
- Да будет предан смерти пьющий кровь человека, обративший человека в еду.
Да будет предан смерти и за то, что сделал из человека себе подобного, пьющего кровь человека. Каллены не пьют кровь людей. И Белла не будет пить.
- Клан Калленов клянётся в этом, - добавил Карлайл, так и не поднявшись с земли, стараясь своей спокойной позицией утихомирить страсти.
- Людскую кровь вы не пьёте, но человека обратили, договор в этой части нарушен, и не Джейкобу Блэку делать из него исключение. Он вожак, не подтвердивший своё право на это, - угрюмо возразил Сэм.
Всё-таки неподчинение беты его сильно задело. Пусть беты не по рождению, а по личному выбору, но…
«Неужели»…, - иронично задрал бровь Джейкоб и Сэма взорвало.
В одно мгновение вместо Сэма Улея на Джейкобом, молча, навис чёрный волк. И тут же перед ним встал красно коричневый, со светлыми подпалинами, не меньше, а даже немного больше по высоте, и бугристые мышцы шевелили шкуру. Красно коричневый тоже молчал. Ошмётки одежды с обоих разлетелись в разные стороны, и две группы сопровождения напряглись. Но молчание вожаков нарушить не осмелился никто, хотя в драку готовы были кинуться все. И Эмметт, с удовольствием. А то, что это уже будет не драка, а схватка насмерть, думать не хочется?
«Ты - альфа, которому груз альфы не по силам»! - молчал Сэм, но его ментальный голос был не совсем обычным.
Обертоны альфы? И что-то ещё…
«Я - НАСЛЕДНЫЙ АЛЬФА, КОТОРОМУ ПО СИЛАМ ВСЁ, ДАЖЕ ЗАСТАВИТЬ ТЕБЯ БЫТЬ ВОЖАКОМ СТАИ, ПОТОМУ ЧТО Я ТАК ХОЧУ»! - в ментальном голосе Джейкоба обертоны альфы были гораздо мощней, но и «что-то ещё» в голосе рыжего волка тоже присутствовало.
«Ты... слышишь мои мысли»?
«И ты услышал мои. Не заставляй меня доказывать перед твоей стаей своё право быть вожаком».
«Мы снова слышим мысли друг друга? Но я не слышу твоей стаи».
«И я не слышу твоей. И своей тоже. А ты»?
«И я».
«И это хорошо. Никому из них не надо слышать того, что мы сказали друг другу сейчас. Каждый останется там, где он хочет быть. На равных. И давай сменим интонацию. Мы не договорили».
«Согласен», - ответил, ошарашенный обертонами истинного альфы, Сэм.
Это стая Сэма уже слышала, и недоумевала, с чем согласился их вожак.

- Всё это очень мило, но в результате они оба остались без штанов, а среди них - дама, - хмыкнула Элис, слушая моё изложение событий, - чтобы продолжить захватывающую беседу, им ведь опять придётся обратиться, или как?
- Элис, помолчи, проблема штанов - не самая важная, - попросила Эсме. Комедийная составляющая события от неё ускользнула.

А вот от Эмметта - нет.
Он давился, чтобы не засмеяться, представив себе картинку: двое голых мужчин и одна краснеющая, как в мультике, волчица. И получал тычки в бок от Джаспера. Тому и так нелегко приходилось: стая Сэма была взвинчена абсолютным молчанием вожаков до опасного предела.
- «Сет, пулей лети домой», - ментально сказал Джейкоб, - «Я знаю, Эдвард своего не упустит, подслушивает. Пусть приготовит пару штанов, а то придётся разговор проводить между волками, без участия вампиров. Это нехорошо, унижение для вожака Карлайла - куклой сидеть».
- «А почему я»?
- «Потому что Ли - бета».
- «А я тебе говорила».
- «Натренировалась на моих ушах», - удрав на достаточное расстояние, мстительно подумал Сет.
Ли проигнорировала.

- То есть я права, без штанов неловко. Опять гардероб Эмметта пострадает. По крайней мере, Сэму брюки не будут коротки, - уже на бегу размышляла Элис, а Эсме бросилась разбирать баррикаду. Как бы не пришлось её потом заново укладывать, вопрос Несси - уже не вопрос самолюбий.

У реки Джейкоб урчал уже обычным, не ментально, голосом, что Эдвард, то есть я, пришлёт пару штанов, и можно будет обернуться в человеческий облик.
- «Воняет, конечно, но домой я пока не ходок, а последние мои шорты, по вашей милости, несколько дней назад - в ошмётки, как сейчас. Хожу в том, что нашлось подходящего».
- «Ладно, стерплю», - ворчал недовольно Сэм.
А куда он денется.
Сет молнией промелькнул мимо крыльца, на ходу подхватил корзинку с вещами и был таков.

- Элис. Эсме.
- Сейчас, только баррикаду на место вернём. Что?
- Всё в порядке. Я вас хотел просить именно об этом.
- А сами мы бы не догадались? - упрёк заслуженный, молчу уж, молчу.

Скорость у него не Ли, но родственные гены чувствуются. Зацепив брезгливо свою пару, Сэм проследовал за спину своей стаи, а Джейкоб, соответственно, за спину своей. Вернулись одновременно, как бойцы на ринг, и снова уселись на траву.
Второй раунд переговоров. Первый прошёл непросто, что то будет со вторым…
- Значит, решили. Джейкоб, вожак- альфа, как наследник Эфраима Блэка, заключившего в своё время договор с вампирами Калленами, имел право дать исключительное позволение на обращение, и больше такого не будет, никогда. Да будет так.
- Да будет так. - возгласил Джейкоб.
- Никогда. - подтвердил Карлайл. - Да будет так.
- Что ещё вы хотели обсудить?
- Сэм, - тяжело вздохнул Джейкоб. - Это уже не обсудишь, придётся просто принять. Я понимаю, будет тяжело, но другого выхода нет. Это - Непреложный закон. У Беллы родилась дочь, девочка будет жить.
- Отродье появилось на свет?! И ты… ты оставил его в живых. И говоришь, что это надо принять. Джейкоб, мы не можем… - у Сэма не хватало дыхания, но он мучительно старался продраться сквозь обертоны истинного альфы, ужасаясь услышанному.

- Эдвард, что происходит? Ты рычишь и ничего не говоришь! - трясла меня за плечи Эсме. - Надо ждать атаки?
Джейкоб трудно дышал сквозь стиснутые зубы, чтобы не обратиться. Удержался.
Значит, должен удержаться и я. Чтобы мы были готовы.

- Это не отродье, Сэм. Не все предания истинны. Ну, или неполны. Или устарели.
Ренэсме не отродье. Это девочка, ребёнок. Самый удивительный из всех. Она меня запечатлела, она - моя печать, отныне и навеки. Я её Запечатлённый, понимаешь? Умрёт Ренэсме - умру и я. И ты знаешь, КАК я буду умирать, и не я один.
- Это невозможно, этого не может быть… конец племени, конец роду, - побелевшими губами произнёс Сэм. У волков начали подниматься холки, и вовсе не от гнева, их тоже пробирал ужас.
- Нет, Сэм. Ну, выйди ты, наконец, из старых легенд! Я-то - живой!
- Сэм, простите, что вмешиваюсь, но обратите внимание вот на что. Для меня это тоже более чем странно, но Запечатление произошло. Шок для вас, понятно.
А ещё раньше случился шок у нас, и, поверьте, не меньший, когда стало известно о беременности Беллы, - спокойным мягким голосом, так и не поднимаясь на ноги, вступил Карлайл. - И встретил я это сообщение точно так же. Это невозможно, этого не может быть. Но произошло.
Это не единственный случай, иначе вы бы не знали, что этого надо бояться. А вот наша семья, со всей своей образованностью, оказалась перед фактом совершенно неподготовленной. Мы абсолютно ничего не знали. Потом мы собирали сведения, как могли, но сведений было ничтожно мало, и все - неутешительные. И неполные. Мы шли вслепую, готовые к самому ужасному, к тому, о чём думаете вы сейчас. Если бы не упорство и мужество Беллы, мы бы тоже остановились на полдороге, не узнав истины.
Совершив преступление.
Ренэсме не урод и не чудовище, она - человек, не меньше, чем вы и я. Вампиры не настолько отличаются от людей, как мы считали раньше.
А Запечатление намекает, что и оборотни не настолько отличаются от вампиров, как кажется.
Мы все - люди. Очень необычные, для нормальных людей - фантастичные даже. Настолько фантастичные, что сохранение тайны, и нашего, и вашего существования, от обычных людей считаю разумным. Но мы всё равно все - люди. Разве важно, у кого какой пищеварительный тракт, каков способ питания, кто на что способен. Важно - человек ты, или зверь, по отношению к другому человеку - и больше ничего.
Много лет назад я почти такую же речь произнёс перед Эфраимом Блэком, без тех знаний, что имею сейчас на руках. Он был мудрым человеком, он понял. Я прошу вас быть достойными своего предка.
Карлай начал речь, обращаясь к Сэму, но кончил её, обращаясь ко всем оборотням сразу, и холки опустились, пригладились.
- «Вроде так оно и…»
- « … ну и что, да все вампиры человеческую кровушку предпочитают».
- « … кроме наших».
- « … всё равно я кровососов рвал и рвать буду».
- «Так Каллен так и сказал, человек - по-людски с ним, зверь - по-зверски. Если кто из Калленов «присосётся», так и с ним - по-зверски, чего тут думать».
- «Новорождённый кровосос - кровососом и останется. И все эти слова - до первой охоты их «сокровища» и мамочки. То-то папа с Джейкобом порадуются».
- «Не накличь беду, придурок! Ведь семьдесят лет, про которые мы знаем, - это какое надо иметь терпение! Я подговорю твою подружку, чтобы она тебя одним ревенем кормила, для похудания, и посмотрю, через сколько дней ты побежишь в кафе, за гамбургерами».
- «Да, то-то Милли обрадуется, это ж какая экономия, хотя бы за один день»…
- «А ты сам попробуй так поэкономить, утешь свою Бэт».
- «Да иди ты»…
Толкотня мыслей в головах волков становилась всё более мирной,
уравновешенной. Но и подозрения полностью не исчезали.
- Мы не знаем, насколько сказанному, ну, про… ребёнка…, можно верить. Свой волчонок всегда лучше всех, а предания говорят другое.
- Сэм, когда-то Эфраим Блэк пошёл поперёк преданий, опираясь на своё чутьё. И оказался прав. У тебя есть ещё и знания.
- Да, я помню, что ты принёс с собой.
- Так и было, и даже страшнее, но дети не виноваты. Те, что в преданиях. Нам ведь даже своих после нашего обращения обучать приходится. Что уж тут про
вампирёныша говорить, брошенного. Дети никогда не виноваты, со старших спрос. Со всех старших, и людей, и не людей. За невежество. За легкомыслие. А Ренэсме не бросили, её любят и учат.
Карлайл подтверждающее кивнул.
- Ты хочешь судить предания!
- Эфраим Блэк их тоже судил, и вышел правым! Не отрицай. Теперь твоя очередь, думать. Предания ещё не закон. А вот Непреложный закон - закон истинный. Сэм, ты сам Запечатлённый. И сам всё знаешь.
Сэм задумался, надолго. Наконец, поднялся на ноги.
- Вот моё решение. Договор остаётся в силе. До первой выпитой человеческой жизни, как и было. Ребёнка Беллы это касается, как и всех. А покусившегося на её жизнь, безвинно, ждёт смерть по Непреложному закону. Да будет так, - ритуальной фразой завершил объявление Сэм.
- Да будет так, - повторил Джейкоб.
- Да будет так, - облегчённо вздохнул Карлайл.
И волна облегчённых вздохов шевельнула траву.
- «Значит, мы больше не враги»? - проскулил волк с белыми подпалинами на щеках, Эмбри.
- Мы снова союзники, как было, - ответил Сэм, направляясь к реке. - Договор подтверждён.
Эмбри развернулся и подошёл к Джейкобу.
- «Это здорово, Джейк! Я скучал без тебя. А вожаком ты всё равно стал», - урчал волк, слегка склонив голову перед старым другом.
- Да уж, вожак Блэк. А куда денешься. Сначала Сет прицепился, как клещ, - Сет независимо повёл носом в сторону, - потом Ли явилась, а с ней препираться - сам знаешь… она - отличная бета, вот уж не думал.
Бета Ли, едва не рассвирепев, моментально успокоилась и лениво растянулась на траве, являя собой полное блаженство, если бы не настороженный взгляд из-под приопущенных век в сторону не своего волка.
- «Ты им не приказывал»? - недоверчиво покосился на свиту Джейкоба Эмбри.
- Эмбри, ну, сообрази, как я их мог звать к вампирам. Особенно Ли. Они сами так решили.
Эмбри от таких слов хлопнулся поджарым задом на камни.
- У каждого своя голова на плечах. Вот пусть и соображают.
- «Ты всегда был такой, наверное, поэтому так здорово было с тобой дружить. Я хотел бы быть в твоей стае, Джейкоб», - молча ткнув Джейкоба в плечо, думал Эмбри.
- «Чего-о»? - дуэтом ментально завопили Ли с Сетом. - «Хочешь быть в нашей стае»?
- «А чего… я с ним раньше вашего дружил. И перекинулся раньше вас».
- «Джейкоб, трансформируйся, у нас проблема»! - гневно зарычала Ли.
- Что-то происходит? - обеспокоенно спросил Карлайл, видя, что волки проявляют непонятное волнение.
- Я разберусь с этим, к договору это отношения не имеет.
- Значит, мы - домой. А Полу намылить уши не получилось. Скучная вещь - переговоры. Сидишь, нервничаешь, и никакой разрядки, - потянулся Эмметт.
- У Ли получилось. - одобрительно напомнил Джаспер.
- Эти женщины! Всегда они вот так, без предупреждения.
Семья понеслась домой, а волки остались. Хотя… Джейкоб тоже - моя семья. Ренэсме. Эмм прав, женщины всегда так, без предупреждения, даже такие крохотные, как моя дочь.

- Роуз, не скрипи зубами, Несси разбудишь, - прошептала Эсме. - Ну, ещё один член семьи. С Несси ты спорить ведь не будешь… Главное, что всё кончилось хорошо. Пойду разбаррикадирую дверь.
- Эдвард, не отвлекайся, - нетерпеливо дёрнула за рукав Элис.
- Но ведь всё уже кончилось.
- Не всё. У наших затевается что-то интересное.
У наших… действительно - у наших.

Плывущий сполох, и голос Джейкоба сменился на ментальный.
- «Что за проблема»?
- «Пусть тебе этот олух сам скажет»!
- «Ли, он не может, он из другой стаи».
- «Ещё как может! Давай, говори»!
- «Джейк, я хочу быть в твоей стае. Так быстро, как Сет, я не соображаю, я был в растерянности, правда, но ведь мы были друзьями».
- «Эмбри, я тебя слышу»?
- «А кого же ещё»? - возмущённо фыркнула волчица. - «Сэм сейчас опять вой поднимет».
Из-за реки, откуда-то из глубины леса действительно прозвучал требовательный зовущий вой.
- «Он думает, наверно, что Эмбри в человека перекинулся, поболтать. Ага. Поболтал».
- «Ли, ты - бета, знаешь что делать. Эмбри, ты понял»?
Ли знала. Довольно мелодичный волчий голос поплыл над лесом, и с той стороны замолчали.
- «Да. Я уже в твоей стае. Я выбрал тебя. Как Сет, как Ли. Теперь ещё Квила перетащить, и будет полный порядок. Мы снова будем вместе, как были. А что делать будем, ведь мы, как бы с вампирами»…
- «Патрулировать, олух. Таких, как Каллены, ещё штук пяток во всем мире наберётся, остальные - наша забота, как и раньше. Кого уличил в преступлении на нашей территории - тот и твой».
- «А где теперь наша»?
Ли уже свирепела.
- «Соображай! Договор подтверждён. Сэм тебе сказал, что мы больше не враги, а союзники. Теперь у тебя такая территория, какую по силам охранять твоей стае»!
- «Ли, командуй. Я к Несси. Как подумаю, что там белобрысая без меня делала, шерсть на холке дыбом», - и, хлопая, как флагом, привязанными к ноге бывшими брюками Эмметта, Джейкоб понёсся домой.

Всё, уже не Роуз, а опять - белобрысая. Домашнее перемирие кончилось.
- Да уж… - хихикнула Элис. - Но, раз Джейкоб уже член нашей семьи, вечно бегать в штанах Эмметта ему не пристало.
- Но и одеть его по твоим вкусам, у тебя не получится.
- Компромисс всегда возможен.
- А Ли?
- Биться в стену лбом, зная, что не пробьёшь - контрпродуктивно.
- У тебя афоризмов сегодня…
- Эдвард, ты только не волнуйся.
- Что!?
- Белла. Калейдоскоп замедляется. Есть разное… Но и картина Беллы - вампира становится ярче!

Есть! Белла, слышала? Есть! Не все варианты твоего будущего черны, есть и светлый, счастливый шар! А Ренэсме?
- А Несси ты не видишь.
- Нет, как и волка.
И не удивительно, если вдуматься. Двадцать четыре пары хромосом, по-разному выстроенных, скорее всего, но двадцать четыре, и у Несси и у Джейкоба. Есть над чем Карлайлу голову поломать. И мне, когда это станет для меня интересным. Сейчас - нет.
Будущее Беллы - вот что сейчас единственно важно. Калейдоскоп Элис кружится, как барабан лотереи, в него набросаны шарики всех оттенков, от пятнистого до мутно чёрного, один сияющий шарик с надписью «Белла-вампир» и множество просто чёрных шариков с надписью «Белла». Барабан крутится, шарики то пропадают среди похожих, то выныривают, я ловлю блестящий, сияющий, а он ныряет в глубину, вместо него подставляет свой черный бочок тот, которого я не хочу. Ледяной крохотный шарик касается меня, и я «выдёргиваю руку из барабана», блокирую мысли Элис. Не буду больше гадать, сияющее или чёрное.
Дом живёт своей жизнью. Хлопочет на кухне Эсме, в доме теперь почти всегда двое голодных волков, а есть ещё и новенький, и Эсме счастлива. Эмбри не осмелился войти в дом, ему и на пороге было сложно усидеть, отошёл поближе к лесу и только вздрагивал, когда в дом, словно в свой родной, влетал Сет, чтобы немедленно вылететь с чем-нибудь в руках для Эмбри и в зубах для себя. И ещё Сет без конца говорил, рассказывал Эмбри об особенностях быта вампиров, как о привычках своих близких друзей, не без хвастовства за ту партию, которую он - ну, почти, совсем пустяки остались до выигрыша, - в конце концов, Джасперу проиграл. Сегодня действительно весь день было солнце, воздух прогрелся, и все двери нараспашку. Все бронированные окна тоже ушли в потайные пазы, и дом просвечивается солнцем насквозь. Рассматривать дом вампиров можно и с безопасного расстояния. Розали, передав в руки Джейкоба «своё солнышко», пошла избывать своё горе на задний двор в гараж, и Эмметт вслед за ней. Джаспер уткнулся в книгу по детской психологии, Элис мурлычет над своими тряпочками. И ещё что-то…, что-то, определённо, секретное, над нарядами Овидия, на языке оригинала, не читают. А Карлайл ломает голову над своими секретами. Больше ничего не надо бояться, на земле мир и благоволение, по крайней мере, в нашем уголке, и посреди этой роскоши горит огнём Белла, запах морфия бледнеет, а значит, придёт боль, которую морфий должен бы блокировать.
Высунула из кустов свой нос Ли, рявкнула на Эмбри, что, раз в осаде он не находился, сил для обычного патрулирования у него должно хватить. Вот и вперёд, а то, видите ли, делать ему нечего. Да, и пусть Квила прихватит, раз и этот умудрился влезть в круг стаи, лучше пусть побегают на пару, с пользой, чем трепаться по пустякам с Сетом. О втором переходе за день Сэм узнал от Квила лично, можно так сказать. Уже не удивлялся. Этого следовало ожидать. Где двое, там и третий, на её, Ли, голову! Эмбри, проглотив последний ломтик мяса и слизнув подливку, с облегчением рванул в маршрут. Он сильный волк, но добрый и мягкий человек, он храбр в бою, я помню, но в своей жизни не очень решителен. Эмбри привыкнет к нам, ради Джейкоба, но не сразу, подгонять его вожак не станет. И Квил подтянется со временем. Про Квила Джейкоб вообще не в курсе. Второй волк вошёл в ментальное поле так же неожиданно, как и Эмбри. Уже добравшись почти до окраины посёлка. Когда в стае стало пятеро волков, вожак уже храпел. Банально и громко. Опять не спал из-за всех событий почти двое суток, накормил Несси, поговорил, поиграл, и спешно позвал Розали. Та принеслась, как на пожар, собираясь волку сказать многое и разнообразное, но немедленно сменила гнев на милость, услышав.
- Белобрысая, по-моему, я сейчас прямо здесь и свалюсь. Прими Несси. Это время из твоей квоты не вычитается. И имей совесть, хотя бы в благодарность, если ты знаешь, что это такое, разбуди, когда будет готова смесь.

Вот какие у нас изменения, Белла, ты слышала почти всё. Ты слышала хоть что-то, сквозь биение твоего сердца?

69. Ожидание.

Ему стало тяжелее, теперь пришёл черёд более мощных костей, более тяжёлых переломов. Теперь гул слышен гораздо реже, зато мощнее. Это ведь больно, когда начинает двигаться, возвращаясь на своё место, крупный обломок, подталкиваемый уже возродившимися мышцами, или уже переродившимися… Если бы не травмы, если бы я не слышал, как скрежещут, возвращаясь на место, обломки, мне было бы легче? Слышать гул огня, который пережигал бы здоровую, не израненную Беллу.
Со мной так было. Переход из жара человеческой болезни в жар огня обращения был нечувствителен первых несколько секунд, потом я начал гореть
по-настоящему. Каждая жилка, каждая венка, самая мелкая мускулишка заявляли о том, что они есть и горят! Что топлива в моём немаленьком теле много. И хватит его надолго! Под пальцами бьётся ровный пульс, кожа горячая, но… уже не совсем человеческая?
Солнце садится, закат обливает неподвижное лицо, красит его в цвет огня.
Белла горит. Только бы не погасла. Я всё сделаю, всё искуплю, все муки и каждую секунду отдельно, у нас будет вечность, чтобы я выполнил своё обещание, только бы не погасла до срока.

Белла, я, правда, - эгоист, я молю для тебя долгого и жаркого огня, только бы ты не погасла раньше времени, только бы не остаться здесь одному. Я один, без тебя, тут не останусь, ни за что, Белла.
Белла…
Боль моя… Ну, скажи что-нибудь, крикни, я буду знать, что всё идёт так, как положено, я буду гореть вместе с тобой, но буду знать, что всё идёт правильно!
Карлайл снова прошёл мимо вниз, снимать параметрические данные с Несси. Рост, вес. На ужин у Несси будет событие - первый прикорм. Детская смесь, чтобы познакомить нашу дочь с человеческой едой. С Несси абсолютно всё в порядке. Если не считать, что растёт она стремительно, просто стремительно, и что разница в росте и весе у неё с нормальными детьми сильно разнится. Она гораздо тяжелее, хотя пропорции тела ни о каком ожирении не говорят. Здоровая девочка, умненькая, обожаемая, но пугает своим ростом не только Запечатлённого, не только меня - отца, но и Карлайла. Несси ведь в десять раз быстрее остальных младенцев выросла настолько, что смогла родиться и жить. Но как раз про наш страх тебе знать не надо. Карлайл напомнил, что человеческие дети тоже в первые годы жизни растут быстрыми темпами, потом рост замедляется. Будем ждать.
А ты всё молчишь…
Я вспомнил коврик Ткача, я про него тебе так и не рассказал, от стыда, что я настолько тебя не знаю. В коврике ты сидела и молчала, плотно закрыв лицо руками, крепость, которую не взять. Сейчас не то, совсем не похоже, это страдание я никак не могу разделить с тобой, и отменить не могу, и не хочу.
И, всё-таки, похоже. Все ворота закрыты, все засовы наброшены, крепость Белла не позволяет ни одному языку огня выбиться наружу. Это нечестно. Мы же клятву давали, обещали: в болезни и во здравии. А ты закрылась на все замки.

- Белла, я рядом, всегда. Скажи что-нибудь. Ну, простенькое коротенькое «да».
А в ответ только биение сердца да гул огня из моей памяти в запертой от меня крепости. А я что-то слышал сквозь свой огонь? Нет, ничего в памяти кроме нестерпимой муки не осталось. Но я хоть кричал. А Белла молчит.
Зато в кухне разворачивается комическая опера с живым звуком на полную мощность под названием «Первое кормление Несси человеческой едой». Это нельзя пропустить! Вернусь - расскажу, в подробностях.
- Эсме, Эсме!
- Да, дорогой.
- Что там, на кухне, творится?
Эсме поджала губы, чтобы не засмеяться.
- Тебе бы тоже не мешало увидеть это собственными глазами, Эдвард.
- Побудешь с Беллой?
- Да.
В кухне - как в сказке Андерсена, про волшебный горшочек. Всё в смеси. Стол, стены, и что самое замечательное, - Роуз. С головы до ног. И совершенно потрясающе, что она не в бешенстве, а в отчаянии. Настолько, что даже на саркастическую ухмылку Джейкоба не реагировала. Несси на руках у Джейкоба взглядом охотника следила за приближающейся ложкой с чем-то белым.
«Плохое белое, не хочу, не буду».
Оп! Ловким ударом ручки по ложке это плохое белое пролетело над Роуз. Снова. Удачный удар сопровождается приглушённым смешком Элис.
- Ну что ты будешь делать!
- Не получается? - сочувственным голосом спрашиваю Розали, проводившую взглядом полёт снаряда.
- Это он её научил! - указующий перст, весь в смеси, обвиняющее ткнут в направление оборотня.
Голос Джейкоба полон праведного негодования.
- И не думал! Мне, что ли, не хотеть, чтобы Несси не одной кровью питалась! Признай, что просто не умеешь, да и дело с концом. Отдашь мне чашку - и смотри, учись.
- Моя очередь кормить!
- Сначала новую порцию налей, в чашке-то пусто.
- Ладно, вот тебе чашка, псина, пробуй ты, а я подержу Несси вместо тебя.
- Молоко сначала смой…
«Мой пришёл, хочу».

Да, маленькая, раз ты хочешь.

- Джейкоб передай Несси, она хочет ко мне.
- Ну, да, ты у нас всё знаешь… - обречённо вздохнул Джейкоб, тоже не без пятен на одежде.
Но их гораздо меньше, чем на Розали, и они уже впитались. Первые, наверное, потом Несси наловчилась отбивать ложку куда угодно, но не на него. Конечно, это её Джейкоб.
Приложенная к щеке ручка рассказывает о неведомой напасти. Под воркование Розали ко рту движется ложка с чем-то белым, пахнет неизвестно чем. Это белое проливается на язык, и сквозь картинку я вижу круглые от непонимания глаза Несси: что это и зачем?
«Невкусно, это не еда»!
Первый плевок достался Джейкобу, второй - тоже.
«Не хочу это во рту»!
Ложка отбита, смесь на штанине оборотня. Нехорошо. Не надо.
И все последующие попытки отбиваются одна за другой, но так, чтобы летели подальше. Многие попадают на Роуз. Нехорошо. Роуз тоже хорошая. Но она слишком близко. Трудно ударить мимо. Надо ударить сильно, и нехорошее белое никого не заденет.
- Что, показала, как с молоком воюет? - догадливо осведомился Джейкоб.
- Несси, это еда. Такая еда, для людей.
Горячая ручка снова прикладывается к щеке. В картинке Джейкоб что-то достаёт из тарелки ложкой, точно такой же, как и та, что несёт ей невкусную вещь в рот.
- Да-да, точно такая.
Глаза Несси, направленные на оборотня, опять широко раскрываются, а потом переходят на меня.
- Нет, маленькая, я немножко не такой, есть это не могу.
Несси опять вопросительно смотрит на оборотня.
- Да, маленькая, он может, он такой же, как ты.
- Ну, спасибо, подставил ты меня, - скривился Джейкоб. - Я молоко с детства не терплю.
- Как хочешь.
- Ладно. Розали, дай чашку. Вот, Несси, смотри. Вот молоко, вот ложка, вот рот. М-м-м, вкусно…
Несси недоверчиво смотрит на ложку, но послушно открывает ротик и глотает молоко, личико сразу становится обиженным: обманул.
- Несси, это ты просто не распробовала, не привыкла. Если не будешь кушать молоко, останешься маленькая, как тётя Элис, а будешь кушать - станешь такой как я.
Ну, да, только такой дочки, двух метров с добавкой, мне и не хватало для счастья. Несси низкий, просто бархатный голос волка плюс его же личный вторичный пример убедили. Начала есть, морщась и обижаясь на неприятный вкус.
- Вот видишь - ты и сытая. А на завтрак будет кровь, обещаю. Так-то, мисс
неумеха, - торжествовал оборотень, отдавая пустую чашку. - Уметь надо.
- Ты использовал нечестный приём, - не согласилась Роуз, - воспользовался тем, что мне недоступно.
- Ну, не знаешь, как побеждать, побеждай, как можешь, таков закон жизни. Ладно, пошёл отмываться, и тебе, белобрысая, о-очень советую.
Ручка снова тянется к щеке. В голове - картинка, которую я не выкинул бы, даже если бы мог. Испачканное кровью, измученное лицо Беллы и взгляд, сияющий, заливающий светом всё: «Дай. Да её мне»…
- Да. Мама ещё болеет. Но она уже не такая, ей лучше. Пойдём, посмотрим?

Вот, я несу к тебе твою дочь, Белла. Она с каждым часом становится похожей на меня. Ну, это я немного… у меня никогда не было таких крутых локонов, хотя помню я смутно. Нет, не было, только волосы вечно торчком, это помню. А ещё у неё твои глаза, Белла, совершено твои. И разрез глаз, и цвет топлёного сливочного шоколада, и бездонная глубина, как у тебя. Обычно карие глаза глубиной не отличаются, но у Несси они точь-в-точь твои.

- Вот, Несси, это мама.
«Моя».
- Да, твоя мама, она спит. Мама уже долго спит. А потом обязательно проснётся, чтобы увидеть тебя. Она удивительная, необыкновенная. Таких больше нет.
- Не забивай себе голову выдумками, Эдвард, не обещай, чего не выполнишь. Белла будет новорождённой, и как она посмотрит на девочку с горячей кровью и бьющимся сердцем?
Как жаль, но ведь так и будет. Новорождённая проснётся с чудовищной, с ума сводящей жаждой. Чтобы её хотя бы удержать на месте, потребуется сила, немаленькая. Сначала надо будет новому вампиру напомнить некоторые детали из его, исчезающей в густом тумане забвения, человеческой жизни. Что людская кровь под запретом. Потом срочно напоить, унять самую сильную боль. И сообщить, что эта боль вернётся, всегда будет возвращаться, даже к сытому вампиру, как только рядом окажется человек. И это надо научиться терпеть. И снова удержать взрыв безумия, гнева. Возврат жажды.
- Да, Несси, когда мама проснётся, она ещё немного поболеет, а потом придёт к
тебе.
- Пойдешь ко мне, солнышко моё? Я нашла новую книжку, там картинки, - замулыкала Розали.
- А Джейкоб что скажет?
- Ничего. Он уже в кустах храпит… - презрительно оттопырила губку счастливая обладательница «солнышка», - мог бы и в медведя оборачиваться, судя привычке дрыхнуть, где попало, и по силе храпа.
- Розали!... Вот что я тебе хотел бы в его отсутствие сказать. Если вы и впредь будете обмениваться «любезностями» при Несси, ей придётся выбирать одного из двух, и боюсь, это будешь не ты.
- Но ведь и он!
- Ты чаще срываешься, во-первых, а во-вторых, ему я об этом тоже скажу. В доме для Несси должен быть мир. Старайтесь соблюдать его, или хотя бы будьте вежливее друг с другом.
- Постараюсь, - страдальчески изломав брови, согласилась Роуз и унесла своё «солнышко» смотреть картинки.

Ужас, Белла, настоящий ужас. Мне приходится заниматься и этим, устройством мира в семье. Как Карлайлу сначала. Наверняка было трудно. Помнить то я помню всё, но смотрел-то я только со своей стороны, особенно когда в семье появилась она - Мисс Совершенство. А когда я вдруг возгорел идеей самостоятельности?

Закат гас неровно, рывками. Набегающие облака заслоняли гаснущую зарю, а когда уплывали, небо за ними было уже темнее, как будто они и не ушли. Только первые звёзды говорили, что это не так. Заглянул Карлайл, одобрительно покивал головой.
- Всё идёт хорошо.
- Но она молчит! И неподвижна…
- Ты хотел бы, чтобы она металась от боли, как ты, как Розали?
- Нет! Но почему она молчит…
- Морфий. Морфеус - бог сна, если помнишь.
- Он уже тает.
- Уже ещё не значит совсем. До полного выгорания ещё есть время.
- Карлайл, а кости?
- Разве ты не видишь… Все уже на месте. Грудная клетка, кости таза, похоже, даже позвоночник, но тут трудно сказать. По-моему, даже мышечная ткань набирается, Белла уже не выглядит такой измождённой. Наверное, ты умудрился сберечь ей максимум крови, - говорил Калайл, снова укрывая Беллу покрывалом, и аккуратно подтыкая края.
- Не всю. На полу сколько было, и на столе…
- А та, что была в желудке и кишечнике?
- Та, что в желудке, была вся потеряна.
- Остальное осталось при ней.
- Не знаю. Ренэсме очень много требовала, как только почки выдерживали.
- Так или иначе, но у организма Беллы есть ресурс, чтобы войти в идеальную, вампирскую форму. Увидишь.
Да хоть в какую, только бы жила. Хотя Белла предпочла бы что-то ближе к уровню вампирской красоты. Всегда считала себя серой мышкой. Даже когда половина старшеклассников стреляла глазами ей вслед. Интересно, вампирский внешний облик от этого чувства - серой мышки - избавит Беллу, наконец?
Луна взошла, облила Беллу своим светом, как призрачной водой. Наплыли облака, пушистой губкой стёрли лунную воду, и ушли дальше. И унесли с собой неровности, ямки на коже, привычную складку между бровей. Лицо стало гладким, как моё. Лунная вода, прилив за приливом, смывало с Беллы следы физической слабости, болезней, смывало все ошибки роста организма человека Беллы, словно их и не было никогда. Они свою задачу выполнили, создали МОЮ Беллу. Мавр сделал своё дело, мавр уходит.
- Белла, милая... - кожа горит огнём, как и раньше, только стала плотнее. Хрупкий хрусталь в огне переплавляется в гибкий камень.
- Мечтаем при луне? Тут есть о чём помечтать, а будет ещё больше. Выметайся.
- Элис, ты что?
- Выметайся. Её Идеальность Белла одеваться к пробуждению будут. Естественно, ты будешь подсматривать, что я для неё приготовила. На здоровье. Но сам процесс одевания я бы подсматривать не советовала. По-моему, ей это не нравится.
- Ты не сумеешь. Потянешь, повернёшь не так, ей больно будет.
- Ах, Боже мой… брат милосердия высшей категории. Когда Джеймс раздавил ей ногу, кто за ней, человеком, ухаживал? А сейчас она в большей степени вампир, чем человек. Большинство вариантов отпало, процент успешного исхода повышается.
- Элис…- счастливо ухнуло сердце в груди.
- И я устраиваю себе по этому случаю небольшой праздник. Не порть мне его, - совершенно беззащитным голосом попросила сестричка.
У неё железная выдержка. За всё время беременности Беллы и её обращения сколько раз я мог увидеть, услышать, что значит Белла для Элис? По пальцам пересчитать на одной руке, и того много. Ну, и все те угрозы, которым я Беллу подвергал до этого. Один крепко сжатый кулачок. А сейчас он раскрыт, бережно придерживает, чтобы не соскользнул, белый чехол, с чем-то, что, предполагается, мне хочется подсмотреть. Не хочется, всё равно увижу. И ещё несколько коробок и коробочек. И ещё что-то, но не здесь. Овидий, снова. Да не подсматриваю я.
- Это у тебя тоже было заготовлено, как и очередь к кутюрье?
- Естественно. Почти сразу после Великого семейного совета после Вольтерры. Вариантов у Беллы, чтобы остаться человеком, уже не было. Выходи, или отвернись, хотя бы.
Отвернуться - быстрее. Да и обратно повернуться - тоже. Элис хмыхнула в мой адрес и занялась одеванием, по привычке мурлыча что-то себе под нос. Пахельбель? В каком-то смысле она права. Какой она будет, новая Белла….
А каким я был?
Наверное, я был достаточно самолюбивым, а может, даже заносчивым мальчишкой, сыном обеспеченных родителей. С весьма смазливой мордочкой, что тоже скромности не способствовало. И вдруг - смерть, унёсшая родителей и пришедшая за мной, и Карлайл, и обращение. Ужасное, но ведь смерть меня, МЕНЯ, обошла?
Я не понимал, что Карлайл меня обратил, но помнил, каково это мне досталось. И скачки настроения помню. От безумного гнева, приутихшего после охоты, до испуга и восторга по поводу своих возможностей.
А ещё пришло понимание, что я больше в своей жизни ни от кого не завишу.
Я больше не был человеком, и законы людей не имели больше надо мной власти. Правда, появились законы Вольтури. Но они были разумны и очень немногочисленны. И вполне приемлемы для не человека. Для меня - не человека.
Питание - дело только моих рук и ног, а не наличия денег или их отсутствия. Жильё, одежда - да хоть голым круглый год ходи: дождь, снег, жара, холод - всё равно. Разве что как-то немного неловко перед Карлайлом, всегда одетым аккуратно и со вкусом. И только потом пришло понимание, что не человек - тоже человек, Что общество себе подобных нужно всем, даже зверям, а уж человеку, даже если он вампир, - тем более.
Потому что законы людей не вне, а внутри нас. Карлайл это давно понял, у него было время понять, что узкий мирок вампиров не всем подходит. Что общение вампира, оставшегося человеком, сужается до нестерпимого минимума, его с самим собой. И стал создавать свою семью, которая могла бы вписаться в общество людей, насколько это возможно.
А какой станет Белла? Жизнь вампира предложит ей гораздо больше, чем предложила мне. Красоту, которая будет видна всем, а не мне одному, физическое совершенство, свободу от всех привычных опасностей. И заберёт гораздо меньше. Ни любовью к большому обществу, ни тщеславием Белла не страдала, перемена жизни в этом смысле для неё трудной быть не должна. Правда, за всё это придётся расплачиваться жаждой…
Что она возьмёт из человеческой жизни?
Какой станет тихий ангел Белла, когда за спиной раскроются мощные крылья демона?
- Ну, всё, поворачивайся. Смотри.
Белла. В тонком шёлковом синем платье, прильнувшем, как вторая кожа, к телу. С декольте и длиной выше колена. На такой наряд она бы в жизни не решилась. Узкие туфли лодочки с высочайшим тонким каблуком. Это уже совсем запредельно. Она и на свадьбе только по дорожке к алтарю в таких прошла, чтобы тихонько сменить их на привычные кроссовки. Волосы перечёсаны на одну сторону, волнами крутых локонов прикрыв одно плечо.
- А не слишком?
- Смотри не её глазами, своими. Как тебе?
Как. Элис права. Прекрасная идеальность - вот что дожидалось пробуждения. У меня начинают подламываться колени, как у живого человека.

Белла, идеал мой, вот он я.
Не забудь, я тебя люблю.
Я тебя всегда любил, даже когда человечность прятала твою красоту под тенью времени - я её и тогда видел.
Когда откроешь глаза и увидишь себя, какая ты на самом деле, не забудь, я люблю тебя.
Когда увидишь меня таким, какой я есть, не забудь, я люблю тебя.

- Вот и прекрасно, любуйся на здоровье, - удовлетворённо хмыкнув плодам дела своих рук, проворчала сварливо Элис и ускользнула.
С чего это она… ах, да, страх за Беллу, как и обещала, быстро не забудет.
Я любуюсь… и слушаю, измеряя время биениями сердца. Не получается. Сердце звучит громче, но всё сильнее ускоряется. Моё время течёт быстрее, удлиняя время ожидания лично для меня. Вот она, теория относительности в действии. Ещё рассветная заря заглядывает в комнату, а по ударам сердца давно за полдень. По белому вампирскому лицу Беллы бегут розовые блики, это единственный румянец, который может теперь тронуть её щёки. Я знал, что эта потеря неизбежна, вместе с горячей кровью. Белла остывает снаружи, рука уже не так горяча. И песня крови утихает, её уже почти не слышно, аромат человеческой крови тает, меняется на другой, наш, нет, только её. Букет вампирской крови, присущий только ей, и поющий только для меня.
И запах морфия тает тоже… неужели всё! Всё, уже растаял.
Значит, вот-вот придёт настоящая, полная, всеобъемлющая боль!!! И если бы только это… Последняя боль будет чудовищной, нагрузка на сердце - самая большая. Яд завершит круг по телу, и к сердцу придёт не чистая кровь, не разбавленная ядом кровь, придёт только новая, тяжёлая, тугая, зальёт сердце, остановит и воссоздаст. Таким, каким оно должно быть. Здесь - главная опасность, сможет ли сердце выдержать тянуть густой камень…
Белла…

Хочешь молчать - молчи, только…
Жизнь моя, удержись!

Карлайл вернулся после обмера Несси, скорость роста пока не уменьшается, в пересчёте на человеческую скорость ещё не опасно. Но временной запас тает. Замер у двери в раздумье, зайти сейчас или чуть позже. Сейчас.
«Тут тоже странности. Молчание и неподвижность. О чём это может говорить? Влияние морфия в зависимости от дозы, от очерёдности введения, от пола обращаемого, от состояния обращаемого. Столько вводных, и неизвестно влияние каждого».
Карлайл подошёл к Белле, взял за запястье. Да, рука уже значительно похолодела, а пульс слышен и так. Громче и чётче. И немного быстрее.
- Никаких перемен?- имея в виду именно молчание и неподвижность, спросил он.
- Никаких.
Карлайл наклонился над Беллой, потянул носом, пытаясь найти хоть тень следа морфия. Напрасно.
- Морфием уже не пахнет,- заметил он.
- Знаю, - я успел поймать последнюю струйку запаха.
«Но если морфий выгорел… Белле пора выходить из наркотического сна».
- Белла, ты меня слышишь?
«Непонятно, недвижимость сохраняется. Но, может я - недостаточный стимул, чтобы выйти из уютного убежища»…
Но я - то должен быть им!
- Белла! Белла, любимая, ты можешь открыть глаза? Можешь пожать руку?
В крепости бьёт набат, но сама крепость «Белла» по-прежнему заперта и нема. Да что ж это такое! Без морфия боль должна была снести все запоры, раскрошить все стены!
Или… или обороняться некому, и сердце - последний воин. Последний.
- Может… Карлайл, может, я опоздал?

Не говори! Я боюсь услышать правду!

«Вот почему говорят - врач, не лечи своих родных. Если бы мне пришлось обращать Эсме не до того, как я полюбил её, а после, со мной было бы нечто подобное», - сочувственно думает Карлайл, вслушивается и облегчённо вздыхает.
- Да ты послушай её сердцебиение, Эдвард.
А я что делаю.
- Оно даже сильнее, чем было у Эмметта, когда я его обращал. Никогда не слышал ничего подобного, в нём столько жизни. Белла будет само совершенство.
А если нет, если её неподвижность - это приговор?
- Карлайл… позвоночник. Я слышал, он лопнул.
- От удара изнутри, пяткой, наверное. А у Эсме он треснул от удара об острый камень. На излом. Не такая уж и большая разница. Яд исцелил Эсме, почему бы не восстановиться позвоночнику Беллы.
- Разве Эсме была настолько неподвижна? Наверняка я где-то напортачил.

Карлайл, подумай, скажи - где, вынеси мне приговор. Или оправдай меня, убеди!

- Сынок, ты сделал всё, что на твоём месте сделал бы я, и даже больше. Не уверен, что мне хватило бы мужества и веры её спасти.
«С Эсме всё было гораздо проще, и то… я сомневался… В такой ситуации и с такими травмами. Нет, не сумел бы. А он - сумел! И удержал. Сердце бьётся, сильно и ровно. И после этого ещё грызёт себя»!
- Перестань себя корить, Белла очнётся.
Перестань себя корить, ага. Морфий-то не рассчитал, на всё обращение не хватило. А если прямо сейчас идёт восстановление позвоночника? Если сила внутреннего огня восстановления равна боли травмы?
- Без морфия исцеление позвоночника может принести… Карлайл, какое страдание может принести человеку травма такого рода?
- Сначала Белле был введена большая доза морфия, и только потом - яд. У Эмметта очерёдность была обратная, оказалось - впустую, наркотик опоздал. Может, влияние морфия стало иным, только мы не знаем, насколько.

Белла, если ты слышишь… локоток тоже уже не горячий. Через морфий, через всё, Белла.

- Не оставляй меня, жизнь моя.
«Разве такой просьбе можно отказать… Белла проснётся, новорождённой. А дочка у неё горячая, и сердечко бьётся. Встречаться им долго нельзя будет. Опасно».
Да, около года. Надо будет, всё-таки, дочь увезти подальше.
«И где быть ребёнку, и с кем….с отцом, или с Джейкобом и квилетами, или с Розали и Эмметтом».
- Нет, я останусь с ней.
Белле я буду куда нужнее. У Несси есть её Джейкоб, есть Розали. У Беллы, если не будет рядом меня, вообще никого не будет, ради кого стоит терпеть и учиться терпеть. Да и я… растаяла песня крови, и что это изменило для меня? Ни-че-го. Я не могу с ней разлучиться.
- Они сами разберутся.
- Интересное положение, - ответил мне Карлайл уже вслух, - я-то считал, что предусмотрел всё, а тут - Запечатление. И что с этим делать?
- Я подумаю над этим. МЫ подумаем.
«В любом случае ни Розали, ни, тем более, Джейкоба от Несси нельзя отрывать, да и защита не помешает. Остаёмся я, Эсме, Джаспер и Элис, и Эдвард, чтобы удерживать в рамках новорождённую Беллу, чтобы не рванулась к дочери».
- Уверен, впятером мы сумеем удержать, избежать несчастья.
Полыхнувшие жаждой от вида крови глаза замершей Розали. Это при её-то выдержке, это при главной всепоглощающей цели - рождению ребёнка. А новорождённый вампир? Он и на мгновение удержаться не сможет. Не могу себе представить таким лицо Беллы, но безумных глаз новорождённых, несущихся по следу её крови, я насмотрелся! Вздох, сбросить эмоцию. Сейчас речь о Несси и этих двух наседках, готовых вцепиться друг другу в глотку. Для девочки Джейкоб желательней, а для меня - Розали предпочтительней.
- Даже не знаю, на чью сторону встать. Я бы им обоим задал трёпку. Ну да ладно, позже обсудим.
- Интересно, на чьей стороне будет Белла, - задумчиво произнёс Карлайл.
Только бы выжила. Только бы не оставила меня. А потом подумает, подняв палец, чтобы не сбивал с мысли, - на это так забавно смотреть, - и скажет, неожиданное единственно правильное слово. Сколько раз уже было.
- Не сомневаюсь, она меня удивит. Всегда удивляла.
Карлайл согласно кивнул головой и отправился в лабораторию. Ломать голову над взаимодействием морфия, предварительно разведённого кровью, с ядом? Может быть. Так ему легче переносить ожидание, пока Элис своего решающего слова не сказала. Мне не поможет ничто.
Кровь Беллы была наркотиком для вампирской части моего существа, личным сортом героина.
Личность Беллы стала наркотиком для человеческой части моего существа. Я обменял для себя одно на другое, потому что второе было неизмеримо богаче, бесконечнее.
Конечно, я был расчётливым эгоистом.
Потом я попробовал им не быть, и чуть было не сдох не от ломки даже, а от сообщения, что наркотика больше нет.
Новорождённые теряют память о большей части человеческой жизни. Если мне сейчас скажут, что для того, чтобы она проснулась, надо, чтобы в мути человеческой памяти потерялся и я… пусть.
На что я пойду ради Беллы…
На всё.

Белла, Белла, любовь моя, жизнь моя… я сказал все слова, что сумел найти, я сделал всё что смог и успел, мне не на что больше надеяться, больше у меня ничего нет… только ты.
Только ты.
Выживи.
Будешь ли ты помнить о своей любви ко мне, или нет - неважно. Выживи.
Не оставляй меня.
Не оставляй.

Не оставляй.

Бесконечные секунды молчания, сотни и сотни секунд молчания. За спиной прозвучала танцующая походка Элис.
- Долго ещё?
- Уже скоро, - ответила сестричка. - Она становится гораздо чётче. Я хорошо её вижу.
«Ещё и спрашивает! А зачем ещё я сюда явилась? А как же, Элис всегда скажет, Элис объяснит и предупредит. А как самому объяснить и предупредить - так нет!», - сестричка привычно вздохнула, сбрасывая раздражение.
- Ещё злишься?
- Да, спасибо, что не обошёл на этот раз вниманием, - пробурчала она. - Ты бы тоже умер от злости, когда понял, что оказался в заложниках собственной сущности. Вампиров я вижу прекрасно, потому что сама - вампир, людей тоже ничего - была человеком, а этих странных полукровок вообще не видно. Жуть.
- Сосредоточься, Элис.
- Ах, да. Беллу разглядеть сейчас проще простого.
В голове Элис не очень чётко несколько наплывающих друг на друга картин. Белла стоит, Белла бежит, но везде она живая, с красными радужками глаз из-под густых ресниц. Это не случайный проблеск среди разнообразных обломков горя! Не ошибёшься и не промахнёшься! Белла выживет! Все страхи, сколько их ни накопилось, - долой! Многовато их и тяжелы были, что ж, поднапрячься и выдохнуть…
- Она действительно выживет.
- Ну конечно.
- Два дня назад ты была уверена в обратном.
- Потому что два дня назад я её не видела вообще… а теперь, когда белых пятен почти не осталось, это ясно, как день.
Какой день: сегодня, завтра, утро, вечер?
- Элис, можешь сосредоточиться на моём будущем? Сколько времени на часах?
Элис вздохнула.
- Какой ты нетерпеливый! Подожди секунду…
Картинка Элис: Карлайл выскакивает из-за своего стола, а на стене над его столом часы показывают десятое число, сентябрь, пятнадцать - двенадцать. Сегодня. Осталось ждать шесть часов, пять минут, семнадцать… уже шестнадцать, уже пятнадцать… секунды убегают, и это хорошо! Господи, как это хорошо, уже тринадцать. Мы скоро увидимся, жизнь моя… Двенадцать.
- Спасибо, Элис…
- Она будет обворожительна.

Будет? Только будет? Ну, сестрёнка!

- Она всегда была обворожительной!
Элис фыркнула в ответ на моё придушенное рычание.
- Ты понимаешь, о чём я. Взгляни на неё.

Я только на неё и смотрю, Элис. Почти безотрывно, все эти ужасные двое суток. Я замечал все изменения, какое когда произошло, посекундно. Шарахался из страха в надежду и обратно, что особенного я должен увидеть?
Беллу - вампира. Похожую на себя и непохожую. Сердце сердца моего и прекрасную незнакомку.

Шесть часов, четыре минуты, девятнадцать секунд. Элис улетела, трепеща невидимыми крылышками ангела - доброго вестника, под стихи Овидия. Сдался он ей…
Теперь я могу слышать мир, без страха, что Белла его не услышит. В гостиной в углу устроился перед телевизором Эмметт, смотрит бейсбол, матч любимой команды, в другом углу Розали препирается с Джейкобом, чья очередь нести Несси на прогулку, со сложными расчетами, кто кому и что должен. Никто не хочет уступать, и Эмметт обрывает и тихое рычание Джейкоба и долгие, но не совсем добросовестные аргументы Розали, очередным.
- Ну-ка, хватит.
Элис спустилась вниз с сообщением, что пусть творят, что хотят, но около трёх часов чтобы все были в сборе и наготове, потому что должно кое-что произойти.
Совершенно точно без всяких вариантов.
- Беллз проснётся? Это хорошо!
- Да.
- Красноглазой.
- Как все мы поначалу.
- И голодной. Плохо, - начал волноваться оборотень.
- Сначала её уведут на охоту, но потом она захочет увидеть Ренэсме.
- И что тебе видно? Как она на дочку кидается?
- Ни полукровок, ни оборотней я не вижу! Пора бы уж запомнить.
- Совсем плохо, - это уже Розали. - может, вообще что-нибудь придумать, унести Несси подальше?
- Это ты уж того, перестаралась. Это же Белз. Чего она только ради дочки не вытерпела. Не показать ей Несси никак нельзя. И рисковать нельзя. Ладно, так сделаем. Я хоть и оборотень, но кровь у меня наполовину человеческая, и сердце бьётся не то, что у вас, в час по разу - и то, не услыхать. Я к Белле первый выйду. Не кинется - можно и показать, хотя бы издалека. А кинется - там уж как повернёт. Но слышь, белобрысая, даже если Беллз меня грызанёт, и я «подохну, как пёс», ты этому не радуйся. Я с того света приползу и с тебя спрошу за каждый волосок с головы Несси. Поняла?
- Напуга-ал. Боялась бы я дохлых шавок. Но в одном можешь быть уверен: повода спустить тебя с цепи на том свете я не дам. НЕ ДАМ! Несси будет в безопасности!
- Клянись! Говори: чтоб мне сгореть в одном костре с волком!
- Клянусь! Чтоб мне сгореть! А теперь мы с Несси идём гулять.
- А вот нет. Если мне судьба умереть, то хоть последние часы с Несси проведу.
- А если не судьба?
- Будет мне бонусом за риск.
- Нет уж, - зашипела, накаляясь, Розали. - Никаких бонусов!
- Ну, всё! Брэк, ребята. Игру не даёте смотреть…
«Нашего полку прибудет. Белла девочка хорошая, хоть и слабенькая физически. А новорождённой станет сильной, почти как я, или как я. Держать её придётся, надёжно. Я и Джаспер, как знаток новичков, остальные - на подхвате. У кого сил мало, кто против своей жены-человека и вампиром слабак. Поборемся»?
Кому чего, а Эмметту - драку. Конечно, новорождённая девочка - это не мальчик, придётся соблюдать все правила, рефери будет предостаточно, и все - против него.
«Даже Роуз… а и ладно, интереснее будет».

Ну, Эмметт, смотри… Если что, слабак точно согласится заменить для тебя новорождённую. И как верно отметил, слабак я только против Беллы.

А Джаспер пока просто радуется воодушевлению подруги. Но волна теплого чувства сменяется бледными волнами гнева, жажды, стыда, досады. Снова волна нежности и снова волна злобы. Это воспоминания. Настороженность перекрыла всё. И не ушла, а только отодвинулась, уступая место нежности.
- Джаспер, ещё нескоро. Пойдём, погуляем? - звенит колокольчик Элис в ментальном сопровождении уже надоевшего Овидия.
- Да, ёжик, пойдём.
Нескоро, ага. Всего через пять часов сорок одну минуту. Но побежали они куда-то далеко, уже не слышно. Может, Овидий совсем и не для меня, с души Элис свалился камень и она ожила. Джасперу тоже не всегда приятно ощущать то, что чувствуют к нему окружающие. Особенно, когда приходит его «волна». Эмпат Джаспер в этом отношении в одинаковом положении со мной - ощущения уединения закрытая дверь не даёт. С другой стороны… Элис не очень нравится лирика Овидия, слог тяжеловат. Ладно, оставим секреты Элис ей лично. У меня своих секретов полно.

Как у нас всё с тобой будет, Белла… я даже представить себе не могу.
Сильная Белла, с кожей, от которой пожар времени отступил и не будет больше напоминать, что срок жизни огня краток. Белла, которую можно будет обнять, прижать к себе изо всех сил, и не замирать от страха, что под рукой тихо хрупнет тонкий хрусталь. Белла, которой будет не опасна моя сила, ВСЯ моя сила.
И сердце не будет больше заходиться от напряжения и напоминать о том же: хрусталь хрупок, его можно сломать и ударом, а можно - и просто сильной эмоцией. Разорвавшееся от горя или любви сердце - сколько их, примеров из жизни людей. Не будет горя, мы своё перенесли полной мерой. Всё, хватит.
А любовь будет, и новое сердце Беллы выдержит её так же, как и моё. Не больше, но и не меньше.
Белла говорила, что копит для меня свои сокровища и не успевает отдать.

Белла, жизнь моя…
… а сколько накоплено мной.

Она могла отдавать столько, на сколько хватало её сил, а я… Мои дары каждый раз не были отданы до конца, каждый раз отставлены и придушены, потому что для неё это было смертельно опасно. Единственный дар, который я отдавал вполне - осторожность. Горьковатая приправа.
И нечего раны бередить. И представлять будущее счастье нечего. Его ещё дожидаться придётся. Пока Белла не освоится в новом теле, не научится управлять им. Пока хищник главенствует, любовь не просыпается. Даже у традиционно питающихся людской кровью. Или наоборот, питание людской кровью тормозит пробуждение человеческого в вампире. Но ведь и они любят, раз и навсегда. Сложно это. Подбросить тему Джасперу, что ли, пусть поразмышляет.
А я подожду ещё два часа и четыре минуты. И ещё год. Или меньше. Ждал же сто лет, не зная по-настоящему, чего жду. Подожду ещё годик, отдавая знания, терпение, заботу. Разве мало? И получать буду. Возвращение МОЕЙ Беллы. И она вернётся.
И я скажу: Белла, вот он я, весь и до последней искры. Вот он я, прими. И её сердце ответит. Как сейчас. Как сейчас?
Белла…
Сердце и так последние часы плавно набирало скорость, но сейчас оно просто рвануло с места!
- Карлайл! - кто это кричал, я?
В лаборатории скрипнул по полу ножками стул. Карлайл вылетел из-за стола, может, и на часы взглянул, а на них - то самое ВРЕМЯ. Он влетел первым, Элис на полшага позади. Где бы они ни гуляли, как бы они ни гуляли, Элис пропустить пробуждение сестрички не может. Самой близкой, самой любимой, единственной.
- Слушайте.
Гул биения сердца, тянущего неимоверный груз, наполнил всё помещение. Сердце тянуло и не сдавалось, не уменьшая ни на сотую долю бешеной скорости. Она у меня упрямая, моя Белла, она вытянет!
- Наконец-то, - сказал Карлайл, - скоро всё закончится.
- Да, совсем скоро! - полыхнула радостью Элис. - Позову остальных. Розали пусть…
- Да, держите малышку подальше отсюда, - подтвердил Карлайл, ему ли не знать, создателю четверых вампиров!
Пальцы на неподвижной руке вздрогнули, напряглись, выпрямились, потянувшись за чем-то невидимым. За моим сердцем?

Вот он я. Я с тобой, Белла, я всегда с тобой.

Пальцы в моей руке, не ледяные, не в горячечной лихорадке, теплые, живые.
- Белла! Белла, любимая!
Ей пока некогда, надо тянуть, надо тянуть! Сердце тянет груз вечности ещё скорее, оно уже грохочет так, что отдельного сердцебиения не слышно, гул почти непрерывный. Последние секунды самые тяжёлые, я помню.

До вершины всего мгновение, дотяни, сердце, ты же мне сказало - «ДА»!

Всё тело резко напряглось, спина изогнулась дугой в последнем усилии, приподнявшись аркой, и тело снова упало.
Вершина, Белла! Вершина… Перерождённая кровь пролилась в последнее, что ещё оставалось смертным и слабым в уже вампирском теле. Смертным, слабым и упрямым, упрямее вечности. В сердце. Второй ожог. Первый раз сначала руки Джейкоба, потом мои, вымыли из сердца яд и отправили его по самым мощным артериям самым быстрым путём исцелять и преображать. Сейчас вернулась уже преображённая кровь, чтобы преобразить само сердце. Больно, Белла. Рождение - всегда больно. Последние капли человеческой крови сгорали в последнюю минуту, мышца наполнялась и пропитывалась новой кровью, рождаясь заново. Ещё удар, ещё. Сердце заполнено. Тихий последний ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ удар.

«Да».

Всё.
Просыпайся, Белла… просыпайся, жизнь моя.