49. Бой по правилам военного искусства.

- Уо-оу-у-оу-у-у, - взвыл Сет. - «Они идут!»
И Белла собирает свои руки в кулачки. То есть пытается. Шина на правой руке издаёт неприятный царапающий звук от ноготков, но собраться руке не даёт, а бинт на левой - не помеха, и ногти впиваются в расцарапанную ладонь. Белла-воин готовится к рукопашной… Кулак лучше разжать, вот так, спокойнее, а то и царапину недолго растревожить.
- Белла, всё будет хорошо, - пообещал я Белле, и себе. - На нашей стороне навыки, подготовка, фактор неожиданности, наконец. Всё очень скоро закончится. Если бы я в это не верил, то был бы сейчас внизу, и ты тоже была бы там: прикованная к дереву, или
что-то в этом роде.
- Элис такая маленькая, - в тревоге за подругу простонала Белла.
- Да, это может быть недостатком, - хмыкнул я. - Если кому-то удастся её поймать.
Но и поймать Элис - это только полдела. Надо успеть заблокировать ручки и зубки, и её дар. Так что неизвестно ещё, кто кому попадётся.
- И-ий-хий-хийх - взвизгнул Сет.- «А я тут сиди, карауль неизвестно что!»
- Что случилось? - насторожилась Белла.
- Он злится, что застрял здесь с нами. Знает, что стая нарочно в бой его не пустила, не ослушается. Но уж очень хочет туда, в драку.
Белла весьма неодобрительно поглядела в ту сторону, откуда был слышен визг.
«Эти мальчишки»!!! - написано так ярко, никакой телепатии не надо, чтобы понять.
Вот и хорошо, что Белла сидит в палатке и не видит, каков оборотень, готовый к драке: напружиненный, дыбом холка и горящие огнём глаза. Такого Сета напугаться можно.
Оборотни всё же не совсем люди, вхождение в их круг мыслей требует дополнительных усилий. Проще будет оставаться в нём всё время, пока идёт бой. Только вот Белла, не будет знать, что происходит - насмерть испугается. Проще проговаривать вслух всё услышанное.

Разрешите представиться - военный комментатор Эдвард Каллен.

Всё, вхожу.
- Новорождённые дошли до конца тропы - всё сработало лучше некуда. Джаспер молодец! Они почуяли запах тех, кто на поляне, и теперь разбиваются на две группы, как и говорила их Элис. Сэм ведёт нас в обход, готовя засаду.
Тех, кто на поляне… их Элис… Нас… сейчас я в сфере мыслей волков, я теперь с ними - «мы». Забавно. Белла внимательно смотрит на меня, наверное, я странно выгляжу.
- Белла, дышать не забывай.
Сет тоже в напряжении общей мысли, дышит так, словно он там, со всеми, мерно и тяжело.
- Первая группа уже на поляне. Мы слышим звуки сражения. Мы слышим Эмметта, он веселится вовсю!
А Белла, оказывается, тоже с нами. Я подстраиваю мысли, Белла - дыхание, дышит синхронно с Сетом.
- Вторая группа готовится к нападению: нас они пока не заметили.
Новорождённых я тоже вижу и слышу.
- Ищем девчонку, ту, чей запах на блузке и кровь на тропе. Смотреть внимательно! Упустим - без головы останемся! Никого не выпускать!
- А кровь сла-адкая! Моя!
- Найди сначала!
- Всё равно, моя!
Кто это так рычит, среди волков внизу наших нет… Это я, рычу, тут, рядом с Беллой.
- Что такое? - вскрикнула она
- Они говорят о тебе, - меня тряхнуло от гнева так, что зубы лязгнули. - Им велено убедиться, что ты не ускользнёшь… Молодчина, Ли! Быстро она его, хмм. Один из новорождённых почуял наш запах, и Ли завалила его прежде, чем он успел повернуться. Сэм помогает прикончить его. Пол и Джейкоб взяли ещё одного, но остальные уже готовы защищаться.
Новорождённые метались по поляне, не понимая, что произошло, и стремились уже не драться с непонятным противником, а избегать стычек.
- Они понятия не имеют, кто мы такие. Теперь мы пытаемся обмануть их, а они - нас… Нет, пускай Сэм ведёт, не путайся под ногами, - а волки меня тоже, через Сета, слышат, Джаред отскочил с пути Сэма в сторону.
- Разделяйте их, не давайте встать спиной к спине!
Оборотни сразу сменили человеческую тактику на свою, волчью, словно охотились на стадо лосей, или оленей. Помогло, боевой прыти у нападающих поубавилось. Но теперь разделённые новорождённые стали пробиваться к лесу, там каждое дерево может прикрыть спину в драке, а убегающего труднее выловить. Можно вообще по деревьям уйти.
- Йей-ей - хийх! «Гони от леса»! - взвизгнул Сет.
Джейкоб рванул наперерез особо шустрым, Пол - за ним. Завернули, сумели отсечь новорождённых от деревьев.
- Так-то лучше, отгоняйте их от края поляны.
Всё идёт хорошо, действительно хорошо, только я здесь, а не там. Но Белле лучше, если я здесь, переплела пальцы наших рук, и сердце бьётся ровнее.

«Она всегда знает лучше, что надо делать, я ей нужен, меня она бережёт, сама сказала, что любит. А эти - пусть их, будут новые, если понадобится», - на самом краю ментального поля возник ещё один голос.
Это ещё кто, его я не знаю.
«Все следы к нам на встречу, и только один след, ЕГО след, ушёл в другую сторону. Так и думала, что опять старый приём провернут, только на этот раз свою зверушку он прячет сам. Глупцы, думали, что меня дважды одной и той же уловкой провести можно. Я уже учёная! Для такой добычи сеть надо широко забрасывать, крепкую сеть!
Армия задержит и уничтожит клан, он останется один, и я его достану. Никуда не денется, один против двоих, со своей зверушкой за спиной. Всё по моему выйдет. Он дорого мне заплатит за мою потерю: жизнью клана, жизнью своей зверушки и своей собственной»!
Даже если бы я не узнал этого мыслеголоса, всё равно бы догадался, кто шёл по моему следу. Только одна женщина в мире могла настолько меня ненавидеть.
Белла была права. Виктория. Её не было вообще на поляне, там одни новорождённые - мясо на убой.
«Везенье» Беллы. Я гнался за Викторией через всё США и несколько стран поменьше. Замерзал в Рио, умирал в Вольтерре. Но это не моё «везенье», и встретимся мы лицом к лицу с «везеньем», только потому, что за моей спиной сейчас стояла Белла. Против меня «везенье» выставило опытную умную хищницу и её помощника. Звать кого-то на помощь нет времени. У меня в резерве только Сет. По щенячьи нескладный, ему ещё расти до крупного взрослого зверя, и по щенячьи азартный. Но его оставил Джейкоб. Я вынужден довериться его выбору.
Сейчас она придёт сюда, не одна. Увидит Сета, может скрыться, и снова устроить охоту на Беллу. Нет, следующего раза быть не должно. Победа должна быть полной. Времени нет, они совсем близко. Палатка, мешающая обзору, рывком располосована в клочья, рядом с разорванной палаткой уже стоял умница Сет, он учуял незнакомый запах, но шума не поднял.
«Идут чужаки. Если меня не увидят, подумают, что ты один, кинутся без опаски. Я сделаю вид, что меня тут нет, а ты заговори им зубы, чтобы по сторонам не глазели. Мой - первый, кто кинется. Твой - второй. Сделаем их»?
Должны.
- Давай, Сет.
- «Да!» - ответил хитрый волчонок и нырнул под ближайшие деревья. Он вернётся, сделав маленькую обманную петлю, а я должен обеспечить ему время для манёвра.
«Я не Джеймс, так, как он, искать не умею, но ведь отыскала. Отыскала»! - мысли Виктории становились всё яснее, чётче, она приближалась.
- Ты пойдёшь первым, мой герой, докажешь мне свою любовь? - даже голос можно уже различить.
- Да, моя королева, вся кровь человека - твоя.
- Это необязательно, мой дорогой. Против двоих у него нет шансов, и я поделюсь с тобой победным угощением.
Говорят не скрываясь. Ну, да, догнать меня, несущего Беллу на руках, - пара пустяков. Никуда я не денусь. Так что прятаться уже нет смысла ни им, ни нам.
Однако Виктория уверена в себе. Плохо. Так, пока не подойдёт Сет, Беллу буду прикрывать только я, этого мало. Зато скалы, чтобы прикрыть спину, на первое время будет достаточно.

Белла, умоляю, только не пугайся, только держись спокойно, и мы выпутаемся. Ты ведь умеешь быть перед лицом опасности спокойной. Я видел. Да, именно так, как в Вольтерре, за моей спиной в переулке. Ты не подведёшь.

- Кто? - спросила шёпотом Белла.
Люди не умеют шептать тихо. Да и какая разница, она уже здесь.
- Виктория, - обычное женское имя приобрело мерзкий привкус того существа, что кралось сейчас за жизнью Беллы. - И не одна. Она шла за новорождёнными, чтобы увидеть, как ты умрёшь - драться сама она не собиралась. А учуяла мой запах отдельно от всех - и решила, что там, где я, там и ты. И не ошиблась. Ты была права. За всем этим с самого начала стояла Виктория.

Они вышли из-за деревьев на свет, словно вежливо дожидались, пока хозяева приготовятся к встрече гостей, два таких же сияющих вампира, как и я сам. Мальчишка лет семнадцати - двадцати, ещё не растративший полностью силу новорождённого, рослый, мускулистый, и она - Виктория. Рыжая кошка. Голодная рыжая кошка, с почерневшими от жажды, в отличие от своего спутника, глазами. Парнишку нетрудно узнать, хоть он и сменил серый цвет глаз на ярко красный. Райли Бирс, пропавший в Сиэтле. Нашёлся.
А Сет ещё не подошёл.
Надо что-то придумать, потянуть время
Виктория, молча, дёрнула подбородком, указывая Бирсу на меня. А, может, удастся оставить Викторию без поддержки?
- Райли! - тихим, почти умоляющим, голосом обратился я к нему, и то, что к нему обратились по имени, что его знают, стало для парня шокирующей неожиданностью.
- Райли, ведь она тебе врёт. Послушай меня. Она врёт тебе так же, как врала всем остальным, которых сейчас убивают. Ты ведь знаешь, что она им говорила неправду, и тебя заставляла говорить им неправду: вы же вовсе не собираетесь им помогать. Неужели так трудно понять, что и тебе она просто морочит голову?
Бирс застыл. Я сдвинулся на несколько дюймов в его сторону. Ему явно не захотелось сокращать между нами расстояние, и он отступил на эти дюймы, и даже ещё на немного сверх того.
- Райли, на самом деле она тебя не любит, - я старался вложить в свой голос как можно больше убедительности, потому что так было надо, и потому что я не врал.
В отношении него в мыслях Виктории не было ни крупицы тепла и сочувствия.

«Мальчишка, слюнтяй, атакуй! Для того и привела с собой, чтобы был приманкой, затравкой, а ты уши распустил. Любовничек… Ну, да ничего. Этот Каллен с тобой разберётся, и только когда он будет занят тобой, в дело войду я».

- И никогда не любила, - продолжал я убеждать парня. - Её возлюбленного звали Джеймс, а ты для неё всего лишь оружие.
Ещё на полшага к мальчишке, но и он отступил настолько же.
«Да, он лишь оружие, моё оружие. И моё оружие заплатит тебе за смерть моего возлюбленного, а и погибнет - невелика, в сравнении с Джеймсом, потеря», - думала Виктория, и шипение, которое течёт по поляне, делало мысль ещё более циничной.
«Она ни о каком Джеймсе не говорила, только о Лоране. А этот говорит, что был Джеймс, возлюбленный. А если он правду говорит»? - думал Райли, обезумевшим взглядом пытаясь поймать взгляд Виктории.
- Райли? - пытаюсь удержать его внимание.
Вроде, удаётся.
«Каллен, я тут, за серым камнем. Атаковать неудобно. Хоть бы на полметра сдвиньтесь в мою сторону».
Сет, прибыл, наконец-то. А я что делаю?
- Она ведь знает, что я убью тебя, Райли. Она хочет, чтобы ты умер - тогда ей не надо будет притворяться. Ты же и сам это видел. Подмечал неохоту во взгляде, подозревал фальшь в обещаниях. Ты был абсолютно прав. Ты ей не нужен: каждый поцелуй, каждое прикосновение - лживы.
Ещё немного в сторону, Райли ещё немного отодвигается в нужном направлении. Между мной и Беллой растёт зазор, и именно его караулит Виктория. Пусть думает, что я сосредоточен на Райли, что у неё есть шанс. Мальчишка глупый, ничего не знает, совсем как новобранцы Джаспера, когда он командовал армией Марии. Погибнет - вот и вся его вечность, чуть меньше года…
- Тебе вовсе незачем умирать, - увещевал я, глядя в эти красные и наивные глаза.
- Необязательно жить так, как она рассказала. Райли, в жизни есть не только кровь, не только враньё. Ты можешь уйти прямо сейчас. Зачем тебе умирать за её басни?
Ещё на пару дюймов вперёд и в сторону, Бирс повторил мой маневр, но отошёл ещё дальше. Между мной и Беллой уже целый метр, Виктория уже готовится к броску.
«Всё. Теперь он стал как раз так, как надо. И шага сделать не успеет. Можно начинать танцы».

Я на тебя надеюсь, Сет.

- Райли, даю тебе последний шанс.
Наверное, я был недостаточно убедителен, Бирс у своей подруги просил взглядом поддержки.
«Он ведь неправду говорит»?
- Райли, он всё врёт, - голоском ученицы воскресной школы ответила Виктория.- Я же предупреждала, что они умеют морочить голову. Ты ведь знаешь, что я люблю только тебя.
Какой она была, до того, как стать вампиром? Наверное, такой же: коварной, двуликой. Умение подставлять других, вместо себя, - это точно, из прошлой жизни. Обращение только дало ей силу, обострило её умение уходить от опасности. Кто был проводником Виктории в мир вампиров? Может, и Джеймс лично. Уж очень они похожи: Джеймс использовал влюблённую в него женщину, Виктория использует влюблённого в неё
парня…
«Конечно, врёт. Даже если было что-то, Джеймс был слабаком, раз его убили. А женщины долго слабаков не помнят. Я сильный, и добуду ей игрушку, а она вку-усная. Виктория сменила его на меня, потому что я - сильный! Хватит разговоров»! - вдохновлённый публичным признанием женщины расхрабрился Бирс.
В самом деле, хватит. Виктория уже дрожит от напряжения, сорвётся сейчас, как перетянутая тетива. Райли бросился в атаку…
«Хватит разговоров!» - рыкнул Сет в прыжке и обрушился на Бирса, придавив его к земле.
- Нет! - закричала, ошеломлённая неожиданным вмешательством нового противника, Виктория.
«Вервольф, откуда он здесь, но теперь не отцепится, Райли можно сбрасывать со счетов. Нет, не может быть, чтобы и на этот раз,… неужели и на этот раз…».
Бирс инстинктивно поднял защищающим жестом руки, и одна немедленно пострадала от волчьих зубов. Кусок выдранной плоти отлетел прямо Белле под ноги.
- Нет, - произнесла Виктория вслух, когда увидела, что я перекрываю тот зазор, на который она рассчитывала, но, оставшись на безопасном расстоянии начала движение по дуге, в поисках шанса. Не будет у неё шанса, не дам,… хотя и оставляю надежду.
Всё-таки у Сета сил меньше, чем у Бирса, да и опыта маловато, пропустил удар в плечо, отступил и пошёл по кругу, сохраняя безопасное расстояние.
«Это ничего, кость только треснула, сейчас срастётся. Сейчас, сейчас… Ага»!
Прыжок волчонка сбоку был удачным, ещё кусок со знакомым треском оторвался от Райли и полетел в лес, а Сет резво отскочил в сторону. Ясно, даже если Бирс и сможет дать отпор Сету, то самой Виктории он помочь не сможет, сам занят надолго. Виктория не собиралась при таком соотношении сил продолжать драку. Бросив напарника на произвол судьбы, она бросилась в спасительное бегство, постоянно оглядываясь на вновь ставшую недоступной добычу. Чтобы потом вернуться, снова и снова? Не-ет, ну уж нет.
- Не уходи, Виктория! - позвал я рыжую кошку. - Такого шанса ты больше не получишь. В вашу следующую встречу вампирша Белла сама спросит с тебя за все свои обиды.
Мы, вампиры, часто шипим, но Виктория… действительно шипела, как разозлённая кошка, очень большая рыжая кошка - пума. А я, зато, умею мурлыкать. Спасибо Карлайлу, вбил в меня, что мягкий голос - не признак слабости, а всего лишь признак воспитанности и выдержки. Мне нужна выдержка, я должен не просто выдержать схватку, а победить!
- Ты всегда успеешь убежать, - уговаривал я. - Ведь ты это хорошо умеешь, верно? Именно поэтому Джеймс держал тебя при себе. Очень полезное приобретение для того, кто играет в смертельные игры - напарница, безошибочно знающая, когда надо делать ноги. Не стоило ему бросать тебя: твои навыки ему пригодились бы, когда мы поймали его в Финиксе!
Она уже рычала, но не собиралась возвращаться.

Так дело не пойдёт. Если месть за Джеймса не может тебя вернуть, вернёт оскорбление. Это жестоко, это цинично, это неприлично, но если не знаешь, как победить, побеждай, как умеешь… Где я это слышал? А, неважно!

- Только за это он тебя и держал. Потратить столько сил, чтобы отомстить за того, кто любил тебя меньше, чем наездник любит свою лошадь! Ведь ты всегда для него была всего лишь удобным инструментом - уж, я-то знаю, - постучал я пальцем по виску.
От него она узнала, что я - телепат, и что для Джеймса я, а не Белла, был главным призом. Ей понятно, что я читал его мысли до самого конца. Пусть знает, что мне нет смысла беречь её самолюбие и её секреты.
- Ты! - вскрикнула Виктория и рванулась назад, теперь для неё важнее всего я, Белла отошла на второй план.
Я стал её личным врагом, и это - хорошо. Теперь она только делала вид, что прорывается к Белле, совершая обманные боковые финты, чтобы я подставился, и думает очень быстро и действует быстро, но я должен успеть.
Сет тявкнул.
«Ай, по ребру!»

Потерпишь, Сет?

Потерпит, только дёрнул плечом. Ему нужна передышка, чтобы затянулась новая трещина, и Сет отступает, к нам с Беллой поближе. Теперь мы почти спиной к спине, а между нами - Белла. И Райли тоже, поближе. Но для Райли зубы Сета - весьма болезненное соседство, он отскакивает, когда Сет клацает в опасной близости зубами, и Виктория шипит в бешенстве. Но когда хвост Сета проехался по моей спине без последствий для нас обоих, это стало для неё настоящей неожиданностью.
«Почему он на Каллена не бросается?»
- Нет, на меня он не бросится. Ты сделала нас союзниками: мы объединились против тебя.
«Блефует. У вервольфов не бывает союзников, только добыча. Пока это Райли, и пусть, если тот на большее не годится».
Сбросила проблему и сосредоточилась только на мне. Нельзя ей давать полностью сосредоточиться. Сначала надо подкрасться поближе.
- Посмотри-ка получше, Виктория. Разве он похож на то чудовище, за которым Джеймс носился по всей Сибири?
Сократить расстояние, пока она сравнивает и размышляет.
«Не тот? Не такой? Он странный, правда. На человека не бросился, на Каллена не бросился. Он может думать? Вервольф, который может думать»?
- Разве это другой? - рыкнула Виктория своим, так не совпадающим с её силой и свирепостью, голоском жеманной девочки. - Не может быть!
- Всё может быть, - мурлычу я, сокращая расстояние между нами. - Кроме того, чего ты хочешь. Её ты и пальцем не тронешь.
Вот теперь пошла потеха. Виктория перестала играть в стратегию, а дралась… она здорово дралась. Очень … здорово … захват … треснула рука, ничего, сойдётся. Финт, захват, удар. Выскользнула, не достать, не успеваю, у неё руки сейчас станут целыми. Скорее, скорее. Захват, захват, выломать руку, и она знает этот приём, делает то же самое, нич-чего, вывернемся. Снова основная стойка, захват, слева зажать, треск, это мои… рёбра… трещат, вытер-петь, не отпустить, нет, вывернулась, хотя тоже не совсем в порядке, спасибо Джасперу… не утешает, войдёт в норму, как и я. Треск? Это Сет воспользовался тем, что Райли отвлёкся на напарницу, отгрыз от него ещё кусок.

Молодец волчонок, только ворон не лови! Сет!!!

Сет выбит из боя, и Райли оказался слишком близко к Белле. Соблазнится? Нет, молодой вампир не осмелился оставить за спиной непонятного врага, решил с Сетом покончить раньше, чем с Беллой, разумно. Кто важнее сейчас для меня: Райли, Виктория? Тот, кто ближе к Белле.

Белла? Что?

Потянула воздух, как боец перед дракой, зажала в руке осколок камня.

Да, Виктория, ты видела. Такая у меня подружка, на вампира - с камушком.

Захват! Сломать! Сломать и отшвырнуть кошку подальше, а пока войдёт в норму - помочь Сету, отвлечь Бирса на себя. Нога, спина… Если бы этот новорождённый был чуть поопытнее, была бы беда.

Нет, ты совсем неучёный, и ввязался в плохую игру, парень. Теперь - плати.

Руку! Отломать, отгрызть!

Это больно, но ты выбрал сам, вампир Райли Бирс.

Сет? В порядке?

«Всё, я в норме, сам справлюсь»!
Сет разгневан, а у Райли на одну руку меньше. Теперь волк точно справится.
Теперь Виктория. Успела восстановиться и прыгнула! К Белле! Получи! Не бейсбольная бита, но, кроме руки Райли, под рукой ничего нет!

Вот мы и снова вместе: ты и я. Ну как, рыжая, как тебе наше танго? Неужели не понравилось, а я так старался! Я видел в Рио, там танцовщик своей партнёрше тоже бросил, правда, розу, правда, понежнее, об пальму розой не приложил…
Покружимся немного, давай. Ты так увлечена, что не слышишь, как кричит твой Райли, оставшись без второй руки? Я польщён. А вроде тебе не очень нравилось, сначала.

«Я тоже так умею, видел, Каллен?» - хихикнул Сет, отшвырнув подальше вторую оторванную конечность.

- Виктория! Виктория! - истошно вопил Райли.

Извини, парень, но я свою партнёршу не отпущу. Самому нужна. До смерти. Да я ей и интереснее тебя, сейчас - особенно.

Сет выбросил толчком всего своего тела покалеченного Райли в лес. В лесу без рук от волка спасения нет. Только треск стоит, а Райли… Всё, с Райли.
«Всё. С этим дураком - всё. Каллен и тот, вервольф, или кто он, их будет двое… не выдержу. Уходить. Можно ещё успеть, пока зверь не вернулся».

Нет, поздно, не уйдёшь. Не могу тебя упустить!

- Нет-нет, - мурлычу я. - Не покидай меня, останься здесь со мною.
Как быстро бежит, словно и не выдержала полноценной схватки. Весь выложусь, но догоню.

Нельзя мне тебя упускать, нельзя!

Рыжая шевелюра зажата в кулаке и финальный поцелуй в шею, точь в точь как в танго, в Рио. Зубами, по-вампирски, и рывок за волосы на себя… Треск, негромкий такой, почти такой же, когда отгрыз руку Райли… я в первый раз убил вампира… И рыжеволосая голова остывающим углем укатилась в кусты…

Всё. Всё кончилось. Нужно только не дать рыжей кошке шанса восстановиться. Мы, вампиры, без огня не умираем. Наверное, жутко видеть, как рвут тело руками на куски, и как пытается вновь стать целым разорванное в клочки тело.

Белла.
Сейчас, Белла, подожди немного, я сейчас… вот только «похороню останки»,
по-вампирски, чтобы не восстали заново, у нас, вампиров, это запросто… Помнишь, Джеймса мы так же «хоронили». Не помнишь. Тогда ты горела от его яда, и таяла от моего «лечения».
Да, и ещё Райли… Сет его по всем кустам, наверное, разбросал.
Подожди меня здесь, жизнь моя, я займусь делами смерти, пока тебе ничего не угрожает.
Подожди, чуть-чуть, не смотри на меня, я сейчас всё приберу, все следы этого кошмара, и тогда осмелюсь посмотреть в твои глаза, видевшие то, чего видеть тебе не надо бы, но вот, не смог уберечь…

Как я и предполагал. Сет развалился посреди крупных фрагментов тела Райли, наблюдая, как они судорожно пытаются подтянуться друг к другу, как разрозненные куски магнита, и отпихивает их подальше, затрудняя этот процесс. Ему любопытно… умница, и боец из него отличный, но мальчишка… совершенно.
- Всё, Сет.
«Я слышал. А теперь что делать будем»?
- Хоронить.
«Не много чести»?
- Или немалый остаток своих дней ты проведёшь за тем, что будешь караулить эти огрызки, чтобы не срослись.
«А если не укараулю»?
- Ты получишь абсолютно живого и очень злого Райли Бирса. Тебе это надо?
«Неа. А как хоронят вампиры «своих»»?
- Так же, как и оборотни «чужаков», в огне.
«У меня штаны со спичками в кармане дома остались».
- Газовая зажигалка подойдёт?
«Ага, зажигай»!
Вот он, погребальный вампирский костёр. Теперь они снова вместе - Виктория и Райли. Не думаю, что теперь Райли рад этому соседству, если в разорванном состоянии вампиры способны что-то чувствовать. Наверное, способны, раз способны срастаться, значит, они ещё и гореть будут заживо. Но я их почти не ощущаю.
Вот так, всё справедливо. Покусившийся на чужую жизнь, не может рассчитывать на неприкосновенность своей. А дальше - как карта ляжет. Или-или. Костёр занялся быстро, столб фиолетового дыма поднялся, начал завиваться над костром, а я и Сет ещё носились по полянке и ближайшим кустам, собирая ошмётки тел.
Всё, последние улетели в костёр.
«Кончилась потеха», - вздохнул Сет.

Потеха. Ничего себе. Но она кончилась. Если бы нас не было двое, если бы мы не помогали, друг другу… пожалуй, мы с тобой стали товарищами, Сет.

Есть у людей такой жест: кулак к кулаку, знак сотрудничества, знак доверия. Я сжал свой кулак, протянул его Сету, и он понял, ухмыльнулся, блеснув своими клыками, и ткнулся в него носом.
- А здорово мы с тобой их сделали…
Сет аж зашёлся кашляющим волчьим смехом:
«Здорово»!
Кстати, у этой схватки есть ещё один участник - Белла.
Белла стояла, прижавшись к скале, в левой руке зажат всё тот же камушек с острой кромкой.
Лицо белое, почти меловое.
Что она видела? Всё. Как не понарошку дерутся оборотни и вампиры, как убивают, как убиваю я… как рву на куски ещё живую плоть… как жгу то, что только что было живым. Я говорил, что я убийца, тогда её это не впечатлило. Белла не видела, значит, для неё этого как бы и не было по-настоящему. Сейчас увидела, в деле. Оценила.
В Порт-Анджелесе собиралась драться одна против четырёх мужчин-людей, а сейчас - одна против вампира? Она такая, не сдаётся, даже если дело безнадёжное. И чего в этом упорстве больше: гордости, надежды? Иногда надежды, но гордости всегда больше.

Белла, пожалуйста, вспомни, я очень послушный тигр. Пожалуйста,… Это только шок, он пройдёт, вот увидишь. Только спокойнее, Белла, не надо волноваться, не надо бояться, это всего лишь я… твой ручной тигр, видишь - руки как руки, без боевого напряжения.

- Белла, радость моя, - я протягиваю к ней руки, осторожно, замедленно, чтобы вспомнила, как она им доверяла, сколько раз была на этих руках, сколько раз они её обнимали.
Белла продолжает в упор смотреть на меня с тем же сосредоточенным выражением, и камень по-прежнему зажат в прижатой к груди руке. Если сейчас ударит меня этим камнем, уж конечно с большим усилием, чем приложила Блэка, перелом точно обеспечен, и, возможно, не один.
- Белла, брось, пожалуйста, камень. Осторожно, не поранься.
Услышала, разжала руку, и камень выскользнул из пальцев, неслышно врезался в снег под ногами. Одна опасность миновала. Но шок-то никуда не делся, не отпускает, Белла ни на пылинку не сдвинулась с места.
- Белла, тебе нечего бояться, - пытался я внушить Белле своё спокойствие и свою безопасность для неё. - Я не причиню тебе вреда. Ты в безопасности.
Теперь взгляд изменился. Словно я говорю с ней на неизвестном языке, которого она не знает, и изо всех сил старается понять, чего я от неё хочу.
- Белла, всё будет хорошо. Я знаю, что ты испугалась, но больше бояться нечего. Никто тебя и пальцем не тронет. И я не прикоснусь к тебе, и вреда не причиню, - продолжаю напевать я новую колыбельную, не музыкальную, пусть, главное - чтобы успокоила.
Лицо Беллы ожило, да и сама Белла отмерла, изменила позу, заговорила.
- Почему ты всё время это повторяешь?
И сделала шаг вперёд. А я - шаг назад.

Вот видишь, я в порядке, я соображаю, сохраняю безопасное расстояние.

На лице Беллы сохраняется всё тоже недоумённое выражение, словно я по-прежнему говорю с ней на незнакомом языке.
- Что случилось? - спросила она. - О чём ты говоришь?
О чём? Об её испуге. Да, но на лице Беллы нет испуга, только недоумение. Наверное, я точно говорю что-то не то. А что - «то»?
- Ты сейчас… - я её опять не понимаю, значит, проще спросить, чем выдумывать за неё. - Разве ты сейчас меня не боишься?
- Боюсь? Тебя? С чего бы это?
И сделала ещё один неуверенный шаг вперёд, ко мне. И споткнулась. Сейчас упадёт лицом в снег, в камни, вывернутые нашими ногами во время боя, поранится. А-а, пусть пугается, но сейчас побудет в моих руках, пока в себя не придёт.
Ничего не понимаю, но котёнок не боится, облапил, как всегда, когда ему плохо, уткнулся лицом в грудь и ревёт, в три ручья.
- Белла, прости, прости, малышка. Уже всё, всё кончилось.
- Ничего, - выдохнула она. - Со мной. Всё. В порядке. Просто. Перепугалась. Сейчас. Отойду.
Перепугалась. Моя девочка, средоточие моего мира, моя жизнь, жизнь моя перепугалась. Просто перепугалась… Это ничего, вот он я, здесь снова и всегда, и кольцо рук не стало грубее.
- Прости, пожалуйста,… прости, прости… - за всё, за весь этот ужас, от которого не смог уберечь. - Пожалуйста, Белла, прости…

Всё хорошо, только дыши… Что ты, Белла, что ты, почему ты целуешь меня так, словно не доверяешь ни собственным глазам, ни собственным рукам, и проверяешь вот так, мокрыми от слёз губами, целый ли я!

- С тобой всё в порядке? - снова пробежавшись поцелуями по шее и груди, спросила Белла. - Ты не ранен?
Ну, рубашка пострадала, не отрицаю. Но я неистребимо жизнеспособен, что мне, вампиру, сделается…
- Со мной всё в полном порядке.
Ох, недоверчивая моя пушистая голова, и чего себе навоображала… но дышит уже почти нормально.
- А как Сет?
Хм, как Сет… А как Сет. Как победитель, как-то так.
- Лучше не бывает. Страшно доволен собой.
- А остальные? Как Элис и Эсме? Как волки?
- Все живы - здоровы. Там тоже всё закончилось. И прошло так же гладко, как было обещано. Нам пришлось труднее всех.
О-ох, ляпнул… Если всё вспомнит, если вдумается, а с неё станется, она на адреналине вообще всё замечает, вот когда настоящий испуг придёт! Надо будет наш поединок военному комментатору Каллену несколько отредактировать, чтобы не испугать Беллу действительно насмерть. О чём она думает сейчас, об оборотнях, о семье?
- А теперь скажи мне, почему ты думал, что я тебя боюсь?
Как всегда, не угадал. Но вопросик, ну и вопросик… в её стиле.
- Прости, - моё извинение ничего, кроме недоумения не вызвало.
Я опять говорю что-то не то? Но надо всё сказать.
- Я так виноват. Я не хотел, чтобы ты это видела. Видела меня таким. Ведь я наверняка привёл тебя в ужас.
Я не хотел, чтобы Белла видела, что я могу убить и убиваю. Но она видела, сейчас вспоминает, наверное, какой я был. Чудовище, монстр.
- Ты серьёзно? - наконец спросила она. - Ты… что? Ты думал, что напугал меня до чёртиков? Пф-ф-ф…
Ещё и фыркает.

Мне кажется, что Вы, юная мисс, хотите обмануть опытного лжеца, который на этом деле, можно сказать, собаку съел, и не одну… эх плохая метафора, да ну, не оборотня же. А поглядите-ка мне в глаза…

- Белла, ведь я… - трудно сказать, но надо. - Ведь я же на твоих глазах убил и разорвал на части разумное существо. Разве тебя это не испугало?

Белла, правду, умоляю, правду! Я же не могу знать, что на самом деле творится в твоей голове. Правду, Белла! Ну что ты пожимаешь плечами, словно для тебя смертельные схватки - обыденная вещь!

- Не очень. Я только за вас с Сетом боялась. Хотела помочь, но мало что могла
сделать…
Вот оно, всё сложилось. Я - тормоз. Третья жена… Не собиралась практичная Белла прыгать на вампира с камешком в руке. Она собиралась вскрыть себе вену, вот что! Подтвердить, что её решимость, сделать это, действительно отвлекла Викторию, значит признать, что действительно всё висело на волоске. И тем обеспечить Беллу кошмарами на всю её человеческую жизнь, и страхом за меня на всю вампирскую вечность. Наврать! Виртуозно и качественно! И побольше злости на лицо. Военный корреспондент излагает свою версию события.
- Да уж. Эта твоя выходка с камнем! Ты хоть понимаешь, что чуть не довела меня до инфаркта? Что не так-то просто сделать!
Та-ак, так, засмущалась, засомневалась в разумности своего решения. Это хорошо.
- Я помочь хотела… Сета ведь ранили…
- Сет всего лишь притворялся раненым! Это была уловка. А ты…

Сет не делай круглых глаз, и молчи о том, что было на самом деле, догадайся же, ты умный…

- Сет не видел, что ты собираешься сделать, поэтому мне пришлось вмешаться. И теперь он немного обижен, потому что не может похвастаться, что завалил Райли в одиночку.
- Сет… притворялся?
Я подтверждающе кивнул.
- Надо же…
Белла посмотрела на Сета, и я посмотрел на Сета.
«Ну, ты и мастер врать, комбатант! Но если тебе это надо, пусть так и будет» - хитро прижмурил Сет веки, наблюдая за костром.

Мне очень надо. И твой из ряда вон самодовольный вид - наилучшее доказательство моим словам.

- Но мне - то откуда было это знать? - досадливо оправдывалась Белла. - К тому же не так-то просто быть единственным беспомощным человеком из всех присутствующих. Погоди, вот стану вампиром, и тогда чёрта с два я буду сидеть на скамейке для зрителей!
Белла!
Я её не знаю!!!
Я её не знаю… совершенно.
- В следующий раз? Ты что, ожидаешь в ближайшее время новую войну?
- При моей невезучести? Да запросто!
А, может, она права, и быть человеком для неё действительно вредно? Умение такого самоотверженного существа, в минуту опасности придавить в своём кулачке любой страх, добром не кончится…

Белла, моя Белла, бесстрашная… я тебя не просто обожаю, я тебя боготворю… Вот ещё с одной проблемой разберёмся - и тогда всё. Действительно - всё.

- Погоди-ка… что ты там говорил? Вы вернулись вдвоём с Джейкобом и ты сказал…
Ну вот, опять поймала… не там, так тут.
- Что за осложнение? Элис должна была уточнить сроки. И ты сказал, что времени мало. Мало для чего? Ну? - напору Беллы противостоять… надо не вампирское здоровье иметь.
Но на сегодня для Беллы достаточно волнений. Мы успеваем.
- Да так, пустяки. Однако нам пора идти, - потянулся я усадить Беллу на спину, но она отстранилась.
- Какие такие пустяки?
Я взял любимое лицо в ладони: чашечка цветка, который я так хочу уберечь от беды.
Позволит ли бесстрашная Белла хоть одной неприятности пролететь мимо, не задевая, не раня?
- У нас не больше одной минуты, поэтому не впадай, пожалуйста, в панику. Ведь я же говорил, что бояться нечего, верно? Ты можешь мне в этом довериться?
Белла кивнула, сжимая подбирающийся страх в кулачке.
- Бояться нечего. Ясно.
Потом увидит, что я правду сказал.

Сет? Что происходит?

«Лиа. Один новорождённый спрятался, а Лиа на него наткнулась! Атакует! Одна»!
Я вижу, как волк, вместе с волком. Ли прыгает на вампира, промахивается, устала,
всё-таки. Я вижу глазами Ли, как за плечом горят красные глаза, как раскрыты руки, которых уже не избежать. Я вижу глазами… Джейкоба? Вижу тот зазор, в который он бросает своё тело, вместо Ли.
- Нет! - в руки вампира. - Не надо!
«Поймать, удержать»! - рычит незнакомый голос.
Грудная клетка хрустит, как смятая упаковка от чипсов и дикая боль, человеческая боль бросает меня на землю, и то, что следом трещит в зубах Пола плоть вампира, не помогает. Нет, это не я, это он сейчас всё это выносит на самом деле, а вместе с ним вся стая, и Сет. И я. Я бы тоже взвыл, как волчонок, может, стало бы легче, но рядом Белла.
- Эдвард! Эдвард! - её пальцы пытаются оторвать мои руки от лица, её тонкие слабые пальцы.
Надо собраться.
- Всё в порядке. С нами всё в порядке. Это…
Не смертельно. Но очень, чудовищно больно, я забыл, насколько страдание может быть сильным.
- Что происходит? - вскрикнула Белла.
- Ничего, всё будет хорошо, - сквозь чужую боль, как сквозь свою, цежу я слова для Беллы. - Сэм… помоги ему…
У Беллы уже кончились почти все её невеликие силы. Мужество мужеством, но
сердце - не тот двигатель, который можно перегружать безнаказанно. Под Беллой подкашиваются ноги, и она мягко оседает на землю. Хорошо, что я рядом, подхватил.
Сет собрался для быстрого бега.
- Сет!
«Я к ним, вниз»!
- Нет! - потребовал я. - Возвращайся домой! Сейчас же. И как можно скорее!
«Нет, там Джейкоб, ему больно! Я помогу»!
- Сет, доверься мне, - попросил я и понял, что говорю вслух, потому что у меня нет привычки, общаться телепатически, в полном объёме.
Белла меня слышит. Этого не скрыть, но о ранении Джейкоба лучше она узнает как можно позже, когда на нём всё заживет, как на собаке.
«Сейчас подойдут «наши», Вольтури. У них сила, настолько чудовищная, что всей стаи не хватит, чтобы с ней справиться. Стая должна исчезнуть с поля боя. Сэм всё знает и согласен. Джейкоба уже уносят, но дома для него должно быть всё готово. Ты должен это сделать, подготовить всё для раненого. Потом придёт Карлайл. Он отличный врач. Сет, время»!
«Сет, делай что велят»! - добавилась мысль вожака.
«Да», - ответил волчонок, и рванул по направлению к дому. А я и Белла на моих
руках - в противоположную.
- Эдвард, беда?
Цейтнот. Ранение Джейкоба крадёт драгоценные минуты, необходимые стае, чтобы скрыться. Если не удастся… погибнем все. Не надо ей об этом знать.
- Эдвард,- голосом, придушенным предчувствием новой беды, зачастила Белла. - Что случилось? Что стряслось у Сэма? Куда мы идём? Что происходит?
Визит Вольтури. Одно это слово, способно объяснить почти всё, заслонив собой недосказанные детали.
- Нам нужно вернуться к своим, - тихо ответил я. - Мы знали, что, скорее всего, это произойдёт. Ещё утром Элис увидела это и передала через Сэма Сету. Вольтури решили, что пора вмешаться.

50. Рейд Вольтури.

Белла, милая, держись. Ещё немного, удержись! Из меня плохой защитник от беды, все они пробираются сквозь меня, как сквозь сито. Прости…

- Не волнуйся, они пришли не за нами. Обычный отряд, который наводит порядок в таких случаях. Ничего особенного, рутина. Вот только время выбрано уж очень удачно. И это наводит на мысль, что в Италии никто бы не расстроился, если бы новорождённые и в самом деле хорошенько потрепали Калленов.

Это то, что люди зовут политикой. Жажда, что сильнее жажды крови. Жажда власти, самой безжизненной страсти из всех страстей человека.

- Когда они явятся, я смогу точно узнать их мысли.
- Для этого мы и возвращаемся? - это тоже аргумент для Беллы, но не настолько сильный, чтобы не хотеть сбежать от них на край света.
Она хочет, и я хочу. Но сейчас нам лучше быть всем вместе, всему клану. И Белле, как члену клана.
- И для этого тоже, но не только. Для нас безопаснее всего сейчас быть всем вместе. Нападать на Калленов у Вольтури официальных причин нет, но… с ними Джейн. Джейн быстрее других догадается, что там, где я, там и ты. И может соблазниться шансом, как Виктория. Сама она нас не найдёт, но Деметрий по её просьбе меня сразу отыщет. И тебя, рядом со мной.
Я помню все мгновения визита в Вольтерру, и ревнивый оскал Джейн - тоже. И Белла не забыла. Что-то похоже на стон вырвалось у неё из горла.
- Тише, Белла, тише. Всё будет хорошо. Элис это видит.
- Элис видит? А где тогда стая?
- Им пришлось срочно уйти. Вольтури не признают договора с оборотнями.
Дыши, милая, прошу, дыши.
- Честное слово, всё будет в порядке, - клянусь я. - Вольтури не знают этого запаха, и не поймут, что здесь были волки - с такими зверями они никогда не встречались. Стая в безопасности.

Белла, дай себе минуту покоя, не думая ни о чём. Любимая, сердце у тебя не каменное, столько нельзя нагружать на одно живое сердце…

- Что случилось? - прошептала Белла, - Раньше. Когда Сет завыл? Когда тебе стало больно?
Значит, мои рассуждения об интригах Вольтури пропали даром. Белла тоже выбирает приоритеты: что важнее. Важнее там, где болит прямо сейчас.
- Ну же! Скажи мне, в чём дело?
Придётся рассказать. Иначе будет только хуже, от страха изведётся.
- Всё уже закончилось. Волки не пересчитали свою половину нападавших… думали, что уложили всех. А Элис, конечно - же, ничего не могла увидеть.
- Что случилось?
- Один из новорождённых спрятался… Ли нашла его и поступила очень глупо и самонадеянно: напала на него в одиночку.
- Ли… Как она?
Понятно, что и Ли ей жалко, но волчица далеко не самая близкая подруга Беллы, можно сказать, что она Беллу терпеть не может. Поэтому Белла и приняла известие относительно спокойно. Только ошиблась, худшее ещё впереди.
- Ли не пострадала. И мы почти пришли.
Поляну-ловушку помечал точно такой же фиолетовый дым, как и от нашего костра, только побольше и погуще.
- Эдвард, ведь кто-то всё-таки пострадал, - еле слышно произнесла Белла.
- Да.
- Кто? - и почти не ждала ответа.
Глаза раскрылись, и в них плещется ровно столько боли, сколько она успела подсмотреть в моих глазах. Почти вся.
Не хочу говорить, что это «её Джейкоб», что это его страдание швырнуло меня на землю. Что и это ещё не всё. Что началась немедленная регенерация, но не как у вампиров, с ликвидацией малейших изменений, а как у людей. И кости у него срастаются именно так - смятыми. И боль не уходит, а только меняется. И ему срочно нужен толковый врач, а Карлайл не может сейчас оставить клан, пока не завершится визит отряда Вольтури. Джейкобу немало ещё достанется. Так немало, что я вышел из зоны волчьей телепатии так быстро, как только мог. Напоминание о том, что значит - страдать по-человечески, действительно приносит страдание. И не помогает пострадавшему. Но для того, чтобы искренне сочувствовать Джейкобу. мне с лихвой хватило и того, что я уже получил. Только имя всё равно произнести надо. И я произношу.
- Джейкоб.
- Конечно, кто же ещё… - кивнула самой себе Белла.
Лицо её залила уже не меловая, а какая-то смертельная бледность, голова запрокинулась, тело обмякло у меня на руках и стало вдруг ощутимо тяжелее… И глаза, мои любимые глаза закрылись!
Белла!
- Карлайл! Нужна помощь! Что с Беллой?
- Покажи её! Так, пульс замедленный, температура тела снизилась. Что с ней было до этого?
- Нас нашла Виктория и её помощник, Райли Бирс. Белла видела бой. А потом… потом мне пришлось ей сказать. Про Джейкоба.
- Виктория? Это была её армия?
- Да. Карлайл, Белла!
- Успокойся, Эдвард, у тебя же медицинское образование. Не можешь определить обычный обморок? Немного отдыха и холодный компресс на лоб, да молнию на куртке расстегни, чтобы дышать было полегче, и устрой поудобнее… минут на пять.
- Ничего он не может. Если что-то с Беллой, сразу впадает в панику, как нежная дева, - фыркнул Эмм.
- Эмметт! А если бы Розали упала в обморок? - укорила его Эсме.
- А Розали в обморок не падает! - гордо заявил насмешник.
Розали - вампир, а Белла - всего лишь человек, с небольшими силёнками юной девушки, где же им равняться…
- Эдвард, сядь на землю, Беллу уложи у себя на руках, как на постели, вспомни хоть
что-то, хотя бы из правил оказания первичной медицинской помощи. И расскажи, что у вас произошло, - скомандовал Карлайл.
Я медик-теоретик, можно сказать, а он практикующий врач, и это слышно - какой спокойный и уверенный тон…
- А Белла?
- А Белла пока отдохнёт, у нас есть несколько минут, - подошла Элис.
- В общем, я всё уже и рассказал. Виктория с самого начала не собиралась участвовать в схватке. Ей и схватка была нужна, только как отвлекающий манёвр, который обеспечил бы ей свободный проход к Белле, а когда почуяла мой след, ведущий в другую сторону, сразу изменила планы. Армию бросила, чтобы идти за мной, но и тут обеспечила себе перевес, в виде самого старшего из новорождённых, своего помощника, Райли Бирса. Это он приходил в дом Свонов. Он местный, мы видели с Беллой его фотографию, когда его родители в очередной раз заявляли о пропаже сына в Сиэтле. И если бы не Сет… А у вас тут как было?
- Ну, и тут было нескучно, а главное - быстро. И у нас есть сдавшаяся. Совсем девочка. Ребёнок, в общем-то. У Карлайла на неё рука не поднялась, разумеется. Он надеется научить её жить по-нашему.
- Ребёнок-то ребёнок, но человеческую кровь уже распробовала, вон глаза какие! Это непросто сделать - отучить от крови, да ещё такую… зелёную. Слишком рано приобщилась, - неодобрительно заметил Джаспер, не выпуская из рук рвущуюся к Белле воющую девочку. - Да и Вольтури вряд ли согласятся оставить её в живых.
Девчушка от этого замечания присмирела, испуганно перевела взгляд на Джаспера.
- Я попрошу, а вдруг снизойдут. Под нашу ответственность, - отозвался Карлайл.
«Попроси, ты хороший, ты добрый, не то, что Райли. Я всё сделаю для тебя, попроси», - мысленно умоляет девочка, не сводя с Карлайла глаз.
- А-а, жжёт, гр-р-р-р-р, хочу, ХОЧУ ЕЁ КРОВИ!!! - вновь забилась в руках Джаспера девчушка, когда порыв ветра бросил на неё шлейф аромата Беллы.
- Терпи, учись терпеть… Ну, вот и все новости. Прилично, в общем. Вот только с Блэком плохо получилось. Когда всё кончится, мне нужно будет сходить в Ла Пуш, травм оборотня нормальный врач не вылечит. И мне нужна будет помощь. Эдвард…
- Да, Карлайл, я пойду с тобой. Карлайл, пять минут уже прошли.
- Эдвард, она придёт в себя, когда будет к этому готова. Сегодня на неё слишком много всего навалилось. Дай её рассудку время, чтобы справиться.
- Элис, сколько у нас остаётся времени? - я не хочу, чтобы Вольтури были тут, когда Белла будет выходить из обморока.
Это пограничное состояние может не дать должного контроля, и Белла может сказать
что-то, чего не должно им знать.
- Ещё пять минут. Белла придёт в себя через тридцать семь секунд. Уверена, она нас уже и сейчас слышит.
Эсме наклонилась над Беллой, спросила своим обычным мягким голосом.
- Белла, девочка моя, ты меня слышишь? Теперь ты в полной безопасности.
Это её вряд ли сейчас успокоит, вряд ли вызовет из темноты. Я знаю другой стимул.
- Белла, он выживет. Джейкоб Блэк уже выздоравливает. С ним всё будет в порядке.
Даже такой стимул не оживил Беллу мгновенно, но помог ускорить возвращение. Веки её затрепетали.
- Белла, наконец-то! - прикасаюсь я к её губам.
Нет, я не целую, я так проверяю, как у неё с дыханием. Сейчас я самый чуткий, самый тонко настроенный, откалиброванный по Белле прибор.
- Эдвард…
- Я здесь, - я рядом, вечно рядом, хрупкое моё сердце.
- Джейкоб жив?
- Да.
Белла мне не совсем верит, я слишком часто попадался на вранье, и она старается меня «прочесть». Я вижу это усилие, это недоверие. Но сейчас-то я не вру. И Карлайл понял, что мне Белла не верит. Но ему поверить должна, он - врач, и он никогда её не обманывал.
-Я сам его осматривал, - сказал Карлайл, и Белла переключила своё внимание на него. - Раны Джейкоба не опасны, и невероятно быстро заживают. Правда пострадал он так сильно, что даже на его скорости выздоровление займёт несколько дней. Как только мы закончим с делами здесь, я сделаю всё возможное, чтобы помочь ему. Сэм попытается уговорить Джейкоба, превратиться в человека. Так мне легче бы было его лечить, - Карлайл слегка улыбнулся. - Всё-таки я не ветеринар!
- Что случилось с Джейкобом?
Да я ведь уже всё рассказал, но мой рассказ - это не диагноз врача, а Белле нужен именно диагноз.
- Ему сильно досталось?
- Да. Джейкоб оттолкнул Ли в сторону, но сам защититься не успел - новорождённый обхватил его руками и сломал почти все кости с правой стороны.
Белла вздрогнула, представив себе это. Да, это действительно оглушающее больно.
- Он поправится? - это сейчас для неё самое важное.
- Да, Белла. Никаких долговременных последствий.
Белла глубоко вздохнула, точно сбросила с плеч непосильную ношу.
- Три минуты - напомнила Элис.
Ну, вот и почти порядок, Белла поднялась на ноги, устояла, пульс и дыхание в норме, насколько в этих обстоятельствах возможно. Её даже заинтересовало, что происходит у костра, и она увидела: новорождённую.
- Она сдалась, - сообщил я Белле, - в жизни не видел ничего подобного. Такая идея - сохранить жизнь и переучить - могла прийти в голову только Карлайлу. Джасперу такая перспектива: иметь своё ещё более дикое подобие рядом с собой - не нравится.
Джаспер рассеяно потёр предплечье, и Белла это сразу заметила:
- Он не ранен?
- Нет, просто яд жжёт.
- Его укусили? - испугалась Белла.
Пустяки, не впервой для Джаспера, не больнее укуса осы для человека. Могло бы и этого не произойти, если бы он не носился за Элис, не отвлекался на её подстраховку. Как будто она ей нужна. Но его я понимаю. И ничего, что Элис морщится из-за излишней опёки, главное для Джаспера, чтобы его половинка целой осталась.
Белла не отрывала взгляда от новорождённой, хотя зрелище… нелёгкое. Что она видела, о чём думала, наблюдая за этим… созданием?
Почти полубезумное существо, в котором инстинкт подавил почти весь разум. Она корчилась, тряслась, впивалась в землю пальцами, как когтями, чтобы удержать себя от рывка к источнику непреодолимой тяги. Даже страх немедленной смерти помогал мало, только спокойный голос Карлайла пробивался туда, за грань жажды. Ей было плохо, и в голове только одна мысль и одна боль: «ХОЧУ». Я вспомнил себя, и после обращения, и в первую встречу с Беллой. Было очень похоже, очень, и всё же не так всеобъемлюще. А если Джаспер прав, и этот случай - безнадёжный? Спокойное строгое обращение Карлайла вернуло девочке часть самообладания, но не уменьшило мучения, и девчонка тихо заголосила, стиснув голову испачканными в земле руками.
- Может, нам лучше отойти подальше? - спросила Белла, и я слышу, что не от отвращения, не от брезгливости, а от желания снизить хоть на каплю ту боль, которую приходится терпеть новорождённой.
Девчонка это тоже почувствовала, и оскалилась уже от внутренней боли:
«Ты тоже хорошая, ты - добрая, а я всё равно ХОЧУ, ХОЧУ твоей КРОВИ! Будь он проклят!»
Райли Бирс точно проклят, по всем меркам, даже меркам Беллы. Если бы это было возможно, за мучения этой девчонки порвал бы их ещё раз. Но помочь несчастной ничем не можем, даже такой малостью:
- Мы должны остаться здесь. Они уже подходят к северному краю поляны.
Теперь они смотрели дуг на друга. Что они видели?
Новорождённая - себя, до укуса?
А Белла? Себя - после него?
Сначала появились мысли, чужие, но не совсем незнакомые. Джейн, Феликс, Деметри. ещё двое, из Вольтерры, я их помню, видел в приёмной, когда явился за смертью. Антонин, и… да, Пако. Представительная компания, только Алекса сюда добавить - и всё, можно объявлять объёмную войну. Знали, куда и зачем идут. Но не все. Мысли разные, у каждого свои.
«Дым. Кто запалил костры, те или эти? Новорождённые должны были сделать то, ради чего им подарили лишний месяц жизни. Хотя бы часть своего дела», - Джейн, как я и думал.
«Кто от клана остался - эта, Элис? Аро был бы рад. А Эдвард? Может быть, и выжил. Карлайл? Вряд ли, не боец… » - Деметрий.
«Интересно, а «певицу» уберегли? Хотя с таким перевесом сил… кому-то повезло», - Феликс.
«И чего столько времени ждали… а, старшим виднее», - равнодушный сильный, почти как Эмметт, Антонин.
«Клану, можно сказать, конец, кто там остался… я их всех и не видел. Интересно было бы увидеть тех, кто внушал опасения самим Вольтури», - из молодых да ранний, Пако.

Тебе повезло, увидишь.

Теперь уже слышен и шорох шагов. Вся семья теперь вместе, собралась тесным кругом, Белла в центре, она тоже - семья. Построение должно понимающему всё объяснить, самым доходчивым образом.

Вот вы и здесь, за занавесом жирного дыма.

- Хм, - безучастно подала голос центральная, самая маленькая, фигура в самом тёмном плаще.
- Добро пожаловать, Джейн, - принимающая сторона, даже если гости незваные, должна быть вежливой.

«Все живы? Сюрприз, неприятный».

Да, Джейн, о тебе мы как-то не подумали, заняты были, знаешь ли…

«И «птичка-певичка» тоже жива, я где-то даже рад. Не свинье грызть это яблочко, что новорождённые понимают в «певицах», правда, куколка»? - нагло подмигнул Белле, сдвинув капюшон, Феликс.
«Все живы? Удивительно. И странно. Интересно узнать стратегию выживания, но ведь не поделятся, каждый думает о себе».

Совершенно верно, ищейка.

«И зачем только пёрлись в такую даль?», - огорчается Антонин.
«Ух, ты, вот это клан!», - изумился Пако.

Это не клан, это семья, поживёшь - узнаешь, может быть, в чём разница.

Джейн обвела неторопливо взглядом нас всех, никому, естественно, не обрадовалась, но заинтересовалась фигуркой, сидевшей у костра.
- Это ещё что? - как будто рассматривала диковинное насекомое.
- Она сдалась, - поясняю я присутствие живой новорождённой.
- Сдалась?
Феликс и Деметрий обменялись взглядами: «Каллены…, ненормальные, что с них возьмёшь».
- Карлайл предложил ей выбор, - пожал я плечами.
Для Вольтури спокойствие младших - только подтверждение непоколебимой власти старшего, для меня - я не знаю, прав ли он в своих надеждах.
- Для тех, кто нарушает правила, никакого выбора быть не может, - равнодушно ответила Джейн.
Вот именно, и хорошо бы, чтобы помнила это, не только, когда дело касается кого-то другого.
«Надо хотя бы попробовать», - полна самоотверженной надежды мысль Карлайла.

Карлайл, не надо, они не слышат ничьих аргументов, кроме своих.

- Дело ваше, но на нас она не нападала, нам её уничтожать не за что. Её ничему не
учили, - мягко сказал он.
- Это не имеет значения, - отмахнулась Джейн.
- Как скажешь.
А он у меня совсем не мягкий, Карлайл, мой названный отец. Одной фразой сказал: для Вольтури нет моего авторитета, значит, и для меня больше нет авторитета Вольтури. Между нами теперь - только закон.
Джейн это не понравилось. Она раздражённо потрясла несколько раз головой.
«Раз клан остался целым, такие отношения Аро не понравятся, сделает мне выговор. Суровый. Надо попробовать исправить положение».
- Аро надеялся, что мы доберёмся до ваших краёв, и увидим тебя, Карлайл. Он шлёт тебе привет.
Карлайл кивнул.
- Буду очень тебе благодарен, если передашь привет от меня.
Передаст, куда денется. Аро всё прочтёт: и ледяной тон, и новые ледяные, отныне и навеки, отношения между кланами. И почему именно. А там - ему решать, что с этим делать.
- Разумеется, - улыбнулась Джейн.
Она оглянулась на сильно поредевший дым.
- Похоже, вы сделали за нас нашу работу… большей частью.

Конечно, меньшую часть: уничтожение беззащитной, - вы «мужественно» возьмёте на себя.

- Чисто из профессионального любопытства, сколько всего их было? В Сиэтле они здорово наследили.
- Восемнадцать, включая эту девочку, - ответил Карлайл.

А что у нас глазки стали круглыми? Удивляет что: размер армии, которую вы позволили создать, или то, что от армии ничего не осталось?
Феликс и Деметрий опять переглянулись. Уже с несколько иным настроением.
« Да-а, с этим нельзя шутить, но и не нам решать».
- Восемнадцать? - недоверчиво переспросила Джейн.
- Совсем зелёные, - Карлайл постарался снизить впечатление от услышанного. - Необученные.
- Тут были только новички? - резко спросила Джейн. - Тогда кто же их создал и где он?
- Её звали Виктория, - тоном постороннего наблюдателя ответил я.
- Звали?

Да, Джейн. Вон там - дымок над её погребальным костром.

«Ещё один костёр, и не так уж близко отсюда».
- То есть Виктория не входит в эти восемнадцать? - продолжала допрос Виктория.
- Нет. С ней был ещё один. Не такой зелёный, как девчонка у костра, но, всё же, не старше года.
«Виктория. У дикого Джеймса была такая в клане, пока его Каллены не уничтожили - Аро рассказал об этом всё, что прочёл, и даже нечто невозможное. Не может такого быть. Не всем мыслям можно доверять. Его надо было ударить болью во время чтения, тогда бы всё было открыто по-настоящему. Но сделанного не вернёшь, как и эту зелёную армию… и ещё двоих опытных. Одна - выученица Джеймса…»?!
- Двадцать! - выдохнула Джейн. - И кто же справился с Викторией?
- Я.
Немного нечестно. Получается, что и Бирс, для Вольтури, на моём счету.

Но таковы обстоятельства, ты уж прости, Сет.

И вот почему женщины мне не доверяют?
Белла не доверяет, Элис не доверяет, Виктория вообще во вранье обвинила, даже эта, Джейн, подозревает, собралась проверять. А я ведь, сейчас, не вру. Я просто
умалчиваю…
Джейн повернулась к девчонке у костра.
- Ну-ка, ты! - какой же у неё мерзкий, мёртвый голос… И когда хочет быть любезной, и когда хочет быть страшной. Интересно, она об этом догадывается?
- Имя?
«Ты мерзкая, ты злая! Не скажу».
«Упрямится, прекрасно. Испытав боль, всё скажет, а остальные пусть посмотрят, подумают».
- А-а-а-а-а… - «опять, опять, укусили!!! Не надо, не надо»!!! - О-о-о-о!!!
Я знаю, как девочке больно сейчас, но не покажу. Джаспер же держится. Иначе, ради удовольствия видеть, как мы мучаемся вместе с ней, Джейн будет мучить девочку вдвое дольше. Элис, мама - да, они отлично всё понимают. Садиста сочувствием жертве можно раззадорить, но не остановить.
«Нет, или они все такие, как этот чокнутый Эдвард, или им плевать на девчонку. Половина удовольствия пропала».
- Имя.
- Бри, - судорожно выдохнула девочка.
«Вот так-то лучше, но всякое учение требует закрепления урока, для всех».
- А-а-а-а … а-а-а-а … а-а-а-а-а-а!!!!!!… - пронеслось над поляной и завершилось обессиленным молчанием.
- Она скажет всё, что ты хочешь узнать, - не выдержал я. - Нет необходимости её мучить.

Ты хотела меня допечь, ты добилась результата. Я не забуду. Ничего. И Джаспер. Мы все. Ты знаешь.

Джейн посмотрела на меня.
«А всё-таки я до тебя добралась. Так или иначе, а я добираюсь. Всегда. Это весело»!
- Знаю, - усмехнулась она и снова развернулась к девочке.
- Бри, правду ли он сказал? - с девочкой она предпочитала играть свою истинную роль, роль палача. - Вас было двадцать?
Девочка прижималась к земле, пыталась вжаться в неё, спрятаться. Не получалось. Только пережитая мука толчками дыхания разбрасывала не растаявший снег.
- Девятнадцать или двадцать, а, может, больше. Не знаю!
«Ой, а вдруг за «не знаю» опять…».
- Сара и ещё одна, не знаю, как её звали, подрались по дороге…
- А эта, Виктория - это она вас создала?
- Не знаю.
«Ой, не надо, я ведь вправду не знаю»!
- Райли никогда не называл её по имени. Я не видела, что случилось той ночью,… было темно… и больно… как сейчас. Он не хотел, чтобы мы думали о ней. Говорил, что наши мысли могут подслушать…
«Эта Виктория была умной. И она знала о способностях этого Каллена. у неё могло бы получиться. Жаль… пропала потенциальная союзница. А если он и сейчас слушает? А пусть».
Да, Виктория была умной. У неё могло бы получиться, если бы не было Калленов, если бы не было оборотней… Что-то многовато этих «если бы»… И все сходятся в одной точке. Если бы вместо Беллы был кто-то другой. А это невозможно.
Никто не может быть на её месте в моей жизни.
Есть «судьба», а есть «не судьба».
Не судьба мне с Беллой быть врозь, потому что мы хотим быть вместе… Даже не так. Поперёк судьбы, но вместе. И разделить нас кому бы то ни было тоже… не судьба.
- Расскажи мне о Райли, - приказала Джейн. - Зачем он привёл вас сюда?
- Райли сказал, что мы должны уничтожить этих странных желтоглазых, что Сиэтл принадлежит им, и они придут посчитаться. А если мы нападём неожиданно, то легко их убьём первыми, и вся кровь будет наша. Райли принёс её запах, - Бри ткнула пальцем в сторону Беллы, - и сказал, что по нему легко узнать тех, кто нам нужен, и что она будет с желтоглазыми. И что тот, кто её достанет первым, того и её кровь.
Всё продумано. С самого начала Виктория не собиралась себя подставлять. Даже в проводники и ширмой от остальных нашла себе Бирса. Попутчица, не имеющая к армии ни малейшего отношения. И Райли Бирс тоже там, в списке необходимых расходов. Мне захотелось до зубовного скрежета порвать её снова.
- Да, Райли недооценил сложности задачи, - заметила Джейн, полагая, тем самым, что она бы оценила гораздо точнее. - Что произошло потом?
- Я не знаю, что произошло. Мы разделились на две группы, но вторая так и не пришла. И Райли тоже исчез: обещал помочь и не помог. А потом всё перепуталось и всех разорвали на части, - она вздрогнула. - Я испугалась. Хотела убежать. Тогда он, - повела она взглядом на Карлайла, - сказал, что меня не тронут, если я перестану сопротивляться.
- А это не ему решать, детка, - от возможности сделать лишний раз больно Карлайлу, даже без применения своего взгляда, голосок Джейн даже тональность сменил: с жестяного на бархатный. - Нарушители должны быть наказаны.
Больше новорождённая Джейн не интересовала. Сведения получены, судьба решена. Куда интереснее для неё Карлайл.
«Как-то он отреагирует на дополнительную шпильку. Раз уж он демонстративно, можно сказать, сменил приятельское отношение к Вольтури на безразличное, почему бы и не попытаться вывести его из себя, спровоцировать. Аро не желает выходить за рамки закона, но весьма охотно воспользуется законными основаниями как-то уменьшить силу клана «своего брата Каллена»».
Джейн посмотрела на Карлайла, но его лицо никак не изменилось, словно и не услышал лишний раз, что для Вольтури он никто и звать его никак.
- Ты уверен, что вы добили всех? А где вторая группа?
- Мы тоже разделились, вслед за новорождёнными.
Девчонка у костра на минуту просто застыла, даже дрожать перестала, потом снова скорчилась.
«Да их и так было на поляне всего шестеро, чего ещё делить-то. Этот, Карлайл, обманывает. И правильно. Незачем палачихе правду говорить».
Бри Таннер собирается промолчать? Похоже на то. Почему не пытается купить жизнь ценой разоблачения? Не спросить, а мысли самой девочки однообразны, как остывающая зола: «Всё скоро кончится, всё кончится, и жажда кончится, и страх… Всё кончится…».
- Должна признаться, вы меня поразили. Никогда не видела, чтобы подобную атаку отбили без единой потери, - со сдержанным равнодушием бросила в нашу сторону Джейн.

Так поразили, или, всё-таки, огорчили?

- Вы знаете причину нападения? Ведь в ваших местах такая агрессивность весьма необычна. И причём здесь девчонка?

Что, Джейн, до сих пор так неприятно вспоминать о своём бессилии перед смертной, что даже смотреть в её сторону неохота?

- Виктория хотела отомстить Белле, - сохраняя тон канцелярского протокола, на котором, кажется, и будет отныне говорить семья Калленов с кланом Вольтури, пояснил я суть конфликта.
Джейн засмеялась, лучше бы она этого не делала. Для уха Беллы это может звучать вполне приемлемо, но для моего уха вампира и музыканта… фальшиво, и мерзко.
- Похоже, эта девчонка толкает нам подобных на безумные поступки.
«Я тоже хочу, отомстить, сейчас же! За прошлое унижение перед Аро, за обманутую сейчас надежду увидеть высосанную куколку»!

Белла! Атака Джейн!

Белла, Белла счастье моё… От атаки Джейн на тебя страдает сама Джейн приступами бешенства, ну, и я - приступами страха, но не ты. Но всё равно, неприлично так себя вести.

- Ты не могла бы этого не делать? - «не делать в неофициальном порядке», хотелось завершить фразу.
Вовремя остановился. Она, конечно, палач, мучитель по официальному статусу Вольтерры и по призванию. Но, вне своей епархии, ни один палач не желает себя таковым признавать. Вот и не станем заострять отношений. Держится же Карлайл, удержусь и я.
Это что, новый вид пытки для музыкально одарённых - слушать смех Джейн?
- Просто проверила. Судя по всему, никакого вреда это ей не причинило.

Вот и не напрягайся. Улыбка уже в оскал трансформировалась. Тоже зрелище не из самых притягательных.

- Ну что же, нам тут делать нечего. Странно, - разом поскучнев, продолжила
Джейн. - Непривычно оказаться ненужным. Жаль, что мы пропустили схватку. По-моему, здесь было на что посмотреть.
- Да, наверное. А ведь вы были так близко. Всего-то поспешили бы на полчасика, смогли бы принять участие в шоу. И выполнить свою миссию.

«Ты! Ты мне всё время указываешь, что мне нужно делать, и чего не нужно! Запомни, я тебе этого не забуду, а времена меняются. Не все кланы способны одолеть время, как Вольтури»!

- Да, жаль, что всё так получилось. Верно? - двусмысленно ответила Джейн.

Ну, это с какой стороны посмотреть. С твоей стороны, я согласен, полный провал, верно.

Осталось последнее. Одно из любимых развлечений Джейн. Смотреть, как кому-нибудь отрывают голову. Сейчас - это несчастная девочка Бри Таннер, и Джейн снова развернулась к ней лицом.
- Феликс? - лениво позвала она со скучающим видом.
«Эдвард, пожалуйста, я не могу больше обращаться лично ни с какой просьбой к Вольтури, как вождь клана, если не хочу быть им обязанным. Но ты можешь. Эдвард, попроси ещё раз за эту девочку. Ведь ей сейчас голову оторвут!» - Карлайл мысленно кричит, и взгляда не может оторвать от начинающих расширяться от понимания приближения своей гибели глаз замурзанной девчонки, сидящей у костра на земле.
- Погоди, - притормозил я ожидаемое действо, на что Джейн вопросительно задрала бровь, но остановилась выслушать просьбу.
Такова буква закона. Проситель должен быть услышан. Но исполнять просимое буква закона не обязывает, дальше - всё зависит от… правильно, не столько от духа закона, сколько от состояния духа лица, состоящего при законе.

Карлайл, это бесполезно.

«Пообещай, что клан возьмётся за её обучение. А я, как глава клана, вам это разрешу. Все правила будут соблюдены».
Ладно.
- Джейн, мы могли бы объяснить ей правила, кажется, она согласна учиться. Ведь она и понятия не имела, что делает.
- Почему бы и нет, - вступил в разговор Карлайл.- Если члены клана готовы взять ответственность за Бри на себя, я не против.
Шанс ещё раз унизить Карлайла ввёл Джейн в почти эйфорическое состояние:
- Мы не делаем исключений, и не даём второго шанса. Это вредит репутации. И кстати… Она резко повернулась к Белле, а на щеках появились ямочки от самой «очаровательной» улыбки. - Кай, несомненно, очень заинтересуется тем, что ты до сих пор человек, Белла. Возможно, он решит заехать в гости.
- Дата уже определена и установлена, - подала голос Элис. - Возможно, мы сами заедем к вам в гости через несколько месяцев.
Её слово, слово признанной самим Аро, ясновидящей, сразу погасила улыбку Джейн. Смотреть Джейн в лицо того человека, который выше её хоть в чём-то, для посланницы Вольтури тяжёлое бремя, которое она вовсе не намерена принимать на себя, кроме случаев крайней необходимости. Так и не одарив Элис взглядом, Джейн повернулась к Карлайлу.
- Рада была тебя увидеть, Карлайл. А я-то думала, что Аро преувеличивает… величину твоих… странностей. Ну что же, до встречи… - и упилась восторгом от вида искажённого болью лица Карлайла.
- Феликс, займись, - кивнула Джейн на Бри, делая скучающее лицо. Как и всё фальшивое, её скука тоже выглядела омерзительно. - Я хочу домой.

Белла.
Белла, Белла, жизнь моя, ты видела бой, и это ужасно, несмотря на всё твоё мужество. Но сейчас ты присутствуешь при казни, которую мы не в силах остановить… только не смотри в ту сторону.

- Не смотри, - шепнул я Белле тихо на ухо, и прижал покрепче к себе. Это всё, что в моих силах. И Белла послушно уткнулась лицом в грудь.

«Рыжий, рыжий, посмотри на меня. Это я, Бри. Ты умеешь подслушивать чужие мысли, я знаю, Райли говорил».

Я смотрю на тебя, Бри. Глаза почти чёрные, так расширились зрачки, но в лице уже нет ни страха, ни надежды. Только решимость выдержать, не унизиться. Какой ты могла бы стать, девочка Бри Таннер?

«Я видела, как дрались твои родные, я знаю сколько вас. Никто не приходил после боя на поляну, только ты и твоя девушка. Я слышала, как недалеко кричали наши, когда их убивали какие-то звери. Твои их слышали тоже, и не боялись. Но ЭТИМ я ничего не сказала и не скажу. Вы хотели мне жизни, а они хотят мне смерти. Только они сильнее. Спасибо тебе, что отомстил за меня той, что командовала Райли, Виктории. На Райли вдобавок у тебя сил бы не хватило. Тому, кто тебе помог прибить Райли, тоже передай моё спасибо. Рыжи-ий… а ты красивый…».

Последние слова дозвучали, когда я уже не мог видеть Бри из-за спины Феликса. Я видел Феликса, глазами девочки. Вот ему действительно было безразлично и скучно. Работа, и ничего больше.
Низкий раскатистый рык приложенного усилия.
- А-а-а-а… «Это - всё?» - тающей волной, и больше ничего, и нигде.
Только треск рвущейся плоти, только снова загустевший столб фиолетового дыма над разгоревшимся костром, только вздрагивающая от ужаса Белла, прижимающая своё лицо к моей груди.
- Пошли, - сказала Джейн, и они ушли, туда же, откуда пришли - в жирный дым погребального костра.
Если Белла права, если у вампира есть душа, Бри Таннер искупила все свои грехи, вольные и невольные. Мне печально, но за Бри Таннер я спокоен.

51. Выбор Беллы.

Всё кончилось, и не кончилось ничего. Мы спешно вернулись домой, чтобы Карлайл и я могли собрать всё необходимое для лечения Джейкоба Блэка и отправиться в Ла Пуш. По дороге я передал последние слова Бри Таннер. Милосерднее для семьи было промолчать, но Бри хотела, чтобы её услышали, иначе не говорила бы ничего, не благодарила за Викторию и Райли.
А последнее слово приговорённого свято.
И теперь Карлайл страдал от бессилия своего гуманного чувства перед бесчувственной силой буквы Закона. Эсме страдала, словно ей пообещали дитя, а потом отказали.
И Джаспер чувствовал себя не в своей тарелке, что не сумел разглядеть, при всей своей эмпатии, какой на самом деле была эта девочка, и не помогал ей в последнюю минуту. Хотя, по моему ощущению, в такой помощи она не нуждалась. А Элис переживала с ним и за него.
Даже Эмметта с Розали смерть Бри Таннер тоже несколько выбила из колеи. Такая большая, сильная семья, Каллены, не смогла спасти жизнь одной маленькой девчонки. Это поражение. А Эмметт и Розали плохо переносят осознание поражения, даже при его неизбежности.

Белла. Моя Белла. Для неё казнь была не казнью, а убийством сильным слабого, ещё до того, как я пересказал слова Бри. А после… При её делении людей не по цвету кожи и температуре крови, и даже не по толщине кошелька, а по другим критериям, Вольтури со всей своей мощью, влиянием, образованностью, утончённостью, были окончательно переведены ею в разряд нелюдей. Она жалела Бри, но точно так же, как жалела бы любого человека, попавшего под камнепад в горах. Камнепада следует избегать. Но относиться к нему, как к чему-то равному, подобному себе - нет. Я рад этому, хватит с неё других переживаний.
А ещё… у меня появилась тайна от Беллы. Самые последние слова Бри я не пересказал никому. Не думаю, чтобы убитой девочке хотелось, чтобы их услышал ещё кто-нибудь, кроме меня. «Рыжи-ий… а ты красивый…» - и жуткая боль режет сердце. Словно я теряю Беллу снова. Словно на неё опять надвигается фургон Тайлера, но на этот раз я не успел. Не знаю почему, но так соединилось. Какой-то другой Эдвард уже никогда не дождётся своей Беллы, даже если прождёт тысячу лет.
Вот и получалось, что, несмотря на то, что все мы живы, у нас потеря. И каждый прячет свою часть траура в себе. Несчастную, замученную и зарёванную, Беллу я оставил на попечение Элис. Ей ещё предстоит привести дочку Чарли Свон в приемлемый вид, чтобы не возбуждать подозрений отца насчёт визитов в дом Калленов.
А я и Карлайл понеслись в Ла Пуш. Мы ехали в Ла Пуш. И нас там ждали. И ждали от нас помощи. Круто, однако, заворачивает порой жизнь. В домике Билли было полно народу, оборотни не знали, чем помочь, но не уходили. С нашим приездом стало ещё теснее, просто не протолкнёшься. Но место врачу освободили, вжимаясь в стены. Как стены это выдержали - не знаю. Из упрямства, наверное. Всё-таки Сэм уговорил Джейкоба трансформироваться, на постели лежал человек. Неестественно перекошенный, с закушенной губой, чтобы не стонать при посторонних. Ему было неловко принимать помощь от «пиявок», но простому врачу последствия столкновения с вампиром не покажешь. И помощи не попросишь. Карлайл прощупал все переломы, внимательно прислушался к работе сердца и лёгких, даже печени уделил немало внимания, и лицо его стало таким же напряжённым, как и у пациента.
- Джейкоб, у меня для тебя весьма неприятные новости. Кости уже срослись, в таком положении, в каком оказались в результате травмы. Неправильно. Ты сам чувствуешь, что и дышать тяжело, и сердце бьётся в ином, непривычном, режиме. И температура тела снизилась. Так реагирует печень на свое зажатое состояние. Если оставить, всё, как есть, это не пойдёт тебе на пользу.
Джейкоб попытался втянуть побольше воздуха в лёгкие, но этого сделать не удавалось, в искорёженной грудной клетке лёгким негде было расправиться.
- Доктор, что-то долгое объяснение начинает меня напрягать. Понятно и так, что всё это исправлять надо.
- Но, понимаешь, обычными таблетками с последствиями волчьей регенерации не справиться.
- А чем можно справиться? Вы знаете?
- Разумеется. Но это будет долго, сложно, и крайне болезненно. Наверное, почти так же, как и при получении травмы, хотя меры к обезболиванию я обязательно приму.
- Доктор, Вы уж сразу скажите, что для меня придумали, а уж я разберусь сам, принимать мне вашу помощь, или как.
- Я думаю, у тебя нет выхода, но этот способ не только тебе, он вообще никому не понравится, и мне могут помешать, всё довести до конца.
- Всё страшнее и страшнее, я уже дрожать начал. Договорите уж до конца, пугать - так по полной, - ухмыльнулся оборотень сквозь гримасу боли.
- Джейкоб, мне придётся снова ломать сросшиеся неправильно кости, чтобы вернуть в прежнее, естественное, положение. Каждую кость. Отдельно. По очереди. И закреплять, каждую отдельно. С короткими перерывами, чтобы дать время сломанной кости срастись настолько, чтобы выдержать удар по соседней.
Джейкоб потянул воздух сквозь плотно сжатые зубы и начал бледнеть.
«Снова всё это! Только медленно …».
Оборотни начали бледнеть тоже. Если бы я был на это способен, со мной происходило бы то же самое. Боль Джейкоба все волки испытали на себе. И я. У Билли начало дрожать лицо, немолодой уже, нервы не те. Ему предстояло страшное - видеть мучения сына.
- Доктор, а, может, ему лучше в волка перекинуться, в волчьей ипостаси боль легче переносится, - попросил Сэм.
У отца перекосилось лицо, от невозможности облегчения предстоящей операции.
- Я не ветеринар, к глубокому сожалению, могу сделать что-то неправильно, и что тогда, ломать ещё раз? А, кроме того, у него слишком густая и длинная шерсть, сквозь неё не прощупаешь, что именно и где находится…
- Это что, чтобы меня ещё и побрили налысо? Нет уж, док, чини в человеческом виде! Мне моих волос жалко, я их столько отращивал… - это он так пошутил, как смог.
Карлайл осмотрел небольшую комнатку, служившую спальней Джейкобу, и обратился к Сэму:
- Видите ли, здесь надо соорудить нечто вроде операционного стола. На мягком диване проделать всё необходимое невозможно. Крепкие козлы, да пара-тройка широких досок - вот и всё, что понадобится. Можно будет найти?
- Сделаем, доктор, - сказал Сэм и кивком позвал за собой остальных оборотней.
Очень быстро шум и грохот с улицы на плечах оборотней переместился в дом. «Операционный стол», накрытый покрывалом с постели Билли, был готов, друзья ловко и бережно, не хуже опытных медсестёр, переместили на него Джейкоба.
- Вам лучше выйти, - попросил их Карлайл. - Мне с Эдвардом будет сложно работать. Свободного места очень мало… - объяснил он.
Сэм молча кивнул, и волки вышли, выкатывая коляску с Билли перед собой. А я сделал первую инъекцию морфия, чтобы смягчить неизбежный болевой шок.
«Вот так и сбываются мечты. Пиявка, небось, за Беллу хотел мне кости пересчитать, теперь пересчитает, может радоваться».
- Ты так думаешь? Не забыл, что я - телепат, всегда, а не временами, как ты, и когда тебя ломали, я был с вами, в вашем круге? Что и меня ломали вместе с тобой, как и остальных? Сейчас твои друзья в человеческой ипостаси тебя изнутри не слышат и не чувствуют, а мне всё слышать заново, и не отключить…
«Это я как-то… круто нам придётся…».
- Чего ж Карлайл другого не взял в помощники?
- У Эдварда медицинское образование, и какая-никакая практика. Даже его телепатия в пользу. Если граница боли будет подходить к опасному порогу, он услышит, - объяснил Карлайл, раскладывая приготовленные бинты и шины на диване. - Джейкоб, как ты?
- Боль, вроде, утихает.
- Значит, начал действовать морфий. Начинаем!
Перевернуть на живот, вернуть на место сместившиеся позвонки, первая волна боли. Ничего, терпимо. Подождать. Нормально.
Лопатка. Удар! Боль! Накрывает с головой! Крик Джейкоба. Шприц с морфием.
- Двойную! - командует Карлайл.
Нет, тройную, иначе я упаду от боли.
Вколоть, пока руки слушаются. Подождать. Подать шину, зафиксировать через левое плечо. Нормально.
Перевернуть обратно, ещё одна волна боли, послабее. Валик из одеяла под спину, нормально. Запах морфия ослабел.
Ключица, в двух местах. Тройной морфий, заранее, выждать. Удар! Удар! Джейкоб
кричит… Стоять, стоять, не падать… Фиксировать. Стоять! Закрепить кольцо, косынку. Выждать. Джейкоб уже блестит от пота. Обтереть, чтобы руки не скользили.
Пот пахнет морфием, сильно, а обтёртый Джейкоб - нет. Боль… терпимо. Нормально.
- Джейкоб, сейчас придётся ломать плечевой сустав. Очень сложное место. Особенно для сборки заново… и нельзя двигаться, иначе возможны смещения. Будет больно…
- А до этого мне было так себе?
- Н-ну…
- Тогда привяжите к столу, иначе не выдержу.
- Билли, у вас есть брезент? - обращается Карлайл к старшему Блэку, бледному не меньше сына.
С сердцем проблемы.
- Полог для машины. Как ты, сын?
- Бывало и получше. В гараже есть старый, поношенный.
Оборотни уже тащили брезент из гаража и располосовывали на широкие полосы.
Сердечный препарат для Билли, он проглотил таблетки, не слишком понимая, что делает. Ему не до этого.
- Фиксировать торс, руки, ноги, голову, - указывает Карлайл, что и как притянуть к столу брезентовым бинтом.
- Тройную!
Тройная уже была, вся потом вышла. Четырёхкратная. Должно хватить.
Серия!!! Джейкоб… ни - че - го… стоять… Скрежет, рвущая в куски мука… крик… и врезающиеся в тело брезентовые полосы. Стоять… Стоять… Бинт, лангет, фиксирование. Инъекция, тройная. Выждать. Нормально.
Джейкоб опять весь в поту. Обтереть. Дышит, как загнанная лошадь. А впереди - рёбра, и как изжёванная, рука. Тело уже не хочет слышать, что в страданиях бывают перерывы, каждый мускул напряжён до судороги. Массаж головы, шейных мускулов. Немного помогло, но только немного. Обычный человек уже вопил бы, не переставая. Джейкоб - гордец, молчит до последнего. Правда, за стеной отец, ради него тоже надо молчать, сколько можно. И ради стаи… даже отсюда слышно, как кто-то скрежещет зубами.
Я это на всю вечность запомню. Ведь ему всего семнадцать… человеческих семнадцать, и ни годом больше… обтереть. Полотенце мокрое насквозь, взять другое. Приготовить шприц. Четырёхкратную? Впереди рёбра и грудная кость. Все разом. Пятикратную. И четырёхкратную на потом.
Плохо быть вампиром. Для нас болеутоляющих нет.
- Джейкоб?
- Ничего, доктор, я ещё живой. А у Эдварда клыки выросли… целоваться неудобно… и у меня выросли, и мне неудобно будет… С кем же Беллз целоваться- то?
- Эдвард, он бредит?
- Это морфий.
- Ладно. Начали!
Удар! Боль! Удар! Боль! Крик!... Удар! Крик!... Четыре! Пять. Шесть… Семь - грудина!!!! Боль!!!!!!… Стоять… Джейкоб кричит… Расправившиеся лёгкие помогут лечь рёбрам правильно… это хорошо… только больно… стоять… стоять…
Пятикратная - то, что надо, иначе бы валялся на ногах Джейкоба дополнительным фиксатором… как от атаки Джейн. Шприц, готов. Фиксирующий бинт, накладка бинта ёлочкой. Натяжение среднее. Выждать… Что там ещё?
- Мистер Улей, поймите, нельзя было иначе, это ведь грудная клетка… Как вы это представляете себе: ломать по ребру в день? Чтобы дать возможность лёгким и сердцу занять правильное положение, необходимо полное высвобождение. Или он всю оставшуюся жизнь задыхался бы и страдал от сердечной недостаточности. Не думаю, что это сильно удлинило бы его жизнь.
- А то, что вы над ним вытворяете, ему жизнь не укорачивает? - это Сэм.
Не выдержал, рванулся спасать своего Бету, руки мелко вздрагивают от напряжения, а отец… отец стоял спокойно, даже доброжелательной интонации не потерял. Вот это и называется - выдержка, выдержка практикующего врача.
- Джейкоб, смею напомнить, - оборотень, мистер Улей, очень молодой оборотень. Он ещё растёт. Если мы всё правильно сделаем, Джейкоб помнить будет долго, а вот его тело забудет обо всём быстро.
- Ладно. Но вы отвечаете за всё.
- Отвечаю. Тем более что самое страшное уже позади. Остались только переломы руки.
- Сколько?
- Три. Один на лучевой, и два на плечевой кости. На плечевой один перелом достаточно неприятный, со смещением. Джейкоб немного передохнёт, и всё завершим.
Плечевая, плохой перелом. Тройную? Или четырёхкратную? Четырёхкратную, болевая усталость накопилась. Пусть лучше бредит, чем молчит изо всех сил. На это тоже силы уходят. И обтереть насухо.
- Джейкоб?
- Я ещё здесь, доктор.
- Как дышится?
- Больно, но не очень. И воздуха хватает.
- Прекрасно. Эдвард, инъекцию.
Есть, Карлайл. Выждать…
- Мм… мм-м… Белла, ты земляникой пахнешь, даже когда от тебя несёт вампиром, ты пахнешь земляникой…
Треск!!! Крик… боль… терпимо.
- Беллз, не дерись, я нечаянно… я другую крепость построю…
Карлайл внимательно вгляделся в пациента.
- Сколько ты ему вкатил?
- Четырёхкратную.
- Ладно. Пока он под морфием, обработаем второй перелом.
Треск!!! Боль…
- Ай, Беллз, а если я так тресну?
Шину, зафиксировать, ждать.
- Как ты, Эдвард?
- Больше никогда не пойду с тобой на переломы. На что угодно, куда возьмёшь, хоть на полостные операции, но не на переломы.
- Полостные операции - это открытая кровь, Эдвард.
- Ну и что. У меня иммунитет.
- Однако… С каких пор?
- С недавних…
- Чего у него с недавних пор? - заинтересовался очнувшийся Джейкоб.
- Джейкоб. Долго же ты от наркоза отходил. Как ты?
- Ничего. Терпеть можно.
- Тогда последний рывок - и всё. Эдвард.
- Опять укол? - скривился Джейкоб.
- Иначе нельзя. Организм слишком устал. А как выводить из болевого шока оборотней, даже в медицинской академии не объясняют.
- Ладно, потерплю.
- Инъекцию, Эдвард. Двойную.
- Готово.
Треск. Боль… последняя. Я знаю, что последняя, но какая всеобъемлющая, болит всё, словно тело взрывается изнутри!!!
- Карлайл! У него всё болит!
- Десятикратную немедленно!
Десятикратную. За пределами мыслимого. А если он… делаем десятикратную…
Боль начинает спадать, делиться на куски: вот спина, вот грудь, вот рука…
А я ещё и эмпатом становлюсь… этого только не хватало.
Или это воображение… Карлайл?
- Эдвард, ты как?
- В смысле, как он? Боль спадает.
Карлайл словно снимает с себя маску, под ней - очень уставший человек, обычный врач, замордованный тяжёлой сменой в госпитале.
И всё-таки улыбающийся, чуть-чуть…
- Вот теперь, в самом деле, всё будет хорошо.
Мы просто сидим и ждём. Когда десятикратный морфий снизится до восьмикратного, хотя бы. Свойственная оборотням высокая температура выжигает морфий, как лесной пожар. Надо рассчитать, сколько морфия на единицу времени необходимо, чтобы оборотень спал, пока боль слишком сильна. Наступившая тишина встревожила Билли настолько, что он не вытерпел, въехал на своей коляске на порог комнаты.
- Как он?
- Уже неплохо, - ответил Карлайл. - Через десять минут можем переложить его на диван, ну, и убрать операционный стол. Он больше не нужен.
Билли пытался со своего места рассмотреть лицо сына, но не получалось.
- Не волнуйтесь, правда. Вы же слышите, как бьётся его сердце.
Оборотни по одному подходили к двери, заглядывали в проём и уходили обратно на улицу. Они действительно тихо ходят, даже людьми, когда хотят.
Ровно через десять минут точно так же, беззвучно, они собрались вокруг стола со спящим, в повязках и шинах, Джейкобом. Перенесли его на диван и, по-прежнему беззвучно, разобрали и унесли импровизированный стол.
«Белла»,- из глубины наркотического сна позвал Джейкоб.
Билли, подкативший коляску к дивану, смотрел, не отрываясь, на сына.
- Белла придёт нас навестить? - чувствуя некоторую неловкость, всё же спросил Билли.
Разве её удержишь. Придёт.
- Разумеется, - ответил за меня Карлайл. - Я ей скажу, когда кончится действие морфия, и она приедет. И я подъеду, поставлю капельницу.
- Доктор, спасибо.
- Всегда рад помочь.
- И тебе, Эдвард, спасибо.
- Не за что, я лишь подручный, медбрат, можно сказать.
- Всё равно…
Оставалось последнее дело в Ла Пуш. Передать Сету последние слова Бри Таннер.
- Какая она была?
- Маленькая, лицо было в саже от костра, не разберёшь, наверное, симпатичная, почти твоего возраста.
По щеке Сета проползла слезинка, быстро спрятанная в кулак. Тебя хорошо проводили, девочка Бри Таннер. Теперь, прощай…

Теперь - домой, к себе домой. В комнату Беллы. Карлайл позвонил Чарли ещё из Ла Пуш, пока я разговаривал с Сетом, а ещё раньше звонил Билли, так что у мистера Свон была куча новостей, которыми он собирался поделиться с дочерью. Ну, и передать приглашение навестить пострадавшего в аварии старого друга. Когда Элис отвезла её домой, мистер Свон был уже дома, собирался начать нервничать.
- Она сейчас поедет в Ла Пуш. - сообщила Элис, оторвавшись на мгновение от монитора.
Да, поедет. Одна. Если и есть опасность, то только в конце этого путешествия, там, где Элис бессильна, и опасность есть только для меня. Нет больше опасности для Беллы на этой дороге. Ушла в фиолетовый дым, а дым разнесло ветром. А я подожду. В её комнате. В обнимку с её подушкой, с её кольцом, зажатым в кулаке. Всё-таки сильно меня вымотала операция, вампирам тоже нужна передышка.
Не будет у меня передышки.
Белла сейчас в Ла Пуш.
Белла и Джейкоб.
Нет, нет сил. Не могу думать о том, как у нас всё будет, без того, чтобы не вспомнить, что и Джейкоб… Чтобы не вспомнить, о чём он думает. Чтобы не вспомнить, что и Белла…
Я её не знаю.
Я не знаю, знает ли она себя…
- Элис…
- Знаю, знаю… сказать, когда Белла выедет из Ла Пуш. Йоу! - озорной школьницей съезжает Элис по перилам в руки к Джасперу.
Что мне делать, когда нечего делать, потому что Белла уехала в Ла Пуш?
Ждать.
Не пугаться, не надеяться.
Ждать.
Ждать.
Ждать.
- Эд! Белла. Она выехала из резервации и ей плохо.
- Что значит - плохо?
- Плохо - значит, очень нехорошо. Остановилась на дороге около развилки на Ла Пуш и плачет.
- Причина?
- Не знаю, корни события вне зоны моего восприятия.
Ладно, узнаю сам.
Я боюсь узнавать.
Красная машина стояла у обочины, в машине сидела моя Белла. И ей было плохо.
И никакая моя сила, никакая защита, как бы крепко я её не обнимал, не помогали, не могли помочь. Белла сражалась сама с собой, и это было очень тяжёло. Руки Беллы, приложенные к моей груди, чего они хотели? Удержаться, оттолкнуть - не поймёшь. Наконец, засыпающими осенними бабочками бессильно опустились на колени. Глаза залиты слезами и не видят ничего вокруг, только причину своих слёз. А я не могу спросить, в чём она, эта причина.
Я боюсь.

Ничего, Белла, ничего… Я с тобой. Что бы ни случилось - я с тобой. Что бы ты ни решила, я с тобой, я рядом, всегда и вечно - я рядом. Только реши правильно. Не ошибись, не жертвуй ничем, ни для кого.
Я уже разобрался, что такое - ревность.
Ревность - это обида, что средоточие твоего мира выбрало худший из возможных вариантов, почитая лучшим, со всеми осознаваемыми недостатками, именно себя.
Но про Джейкоба я сказать такого не могу. Мы очень разные, но равны в достоинствах и в недостатках, и мы любим тебя. Каждый может предложить достойный вариант.
Я не приму твоей жертвы. А Джейкоб? Неважно.
Я не приму.
Реши правильно, Белла… и не спеши, потому что помочь тебе некому.
Даже если бы я смог проникнуть сейчас в твои мысли и прочесть их все, до последнего слова, я всё равно не смог бы ничем помочь. Потому что сейчас идёт сражение в твоём сердце, а его и ты не знаешь до конца.
Только не спеши, а если сил не хватит сегодня, отложи на завтра, на послезавтра, на потом… но только реши правильно. Что, Белла?

- … Чарли…
- Белла, сердце моё, может, ты сначала успокоишься?
- … нет, не получается… - надтреснутым голосом пожаловалась она.
- А мы подождём. Куда спешить…
- … слишком долго придётся ждать …
- Он увидит тебя такой, волноваться начнёт.
- … без меня будет волноваться ещё больше… я соберусь, я ему объясню… он умеет… не мешать.
- Как скажешь, сердце моё. Едем.

Мы едем в Форкс. Я везу Беллу в дом её отца. Решать, чего хочет её разрывающееся на куски сердце. Везу так медленно, как только может этот допотопный рыдван, а может он в этом смысле много, у Беллы хватает времени, чтобы собраться и не рыдать в голос, но слёз не остановить.
- Подожди меня наверху, - просит она, прежде чем открыть дверь в дом, и я обнимаю её так крепко, как только может выдержать её хрупкое тело.

Чувствуешь - я с тобой. Всегда и вечно - с тобой.
В любом горе - с тобой. И конечно подожду наверху.

Я выслушал объяснение Беллы с отцом. Получается, что весы судьбы Беллы склонились в мою сторону. Я могу успокоиться? Как? Если горло Беллы разрывает еле сдерживаемое рыдание …
- Пойду к себе, - говорит Белла, освобождаясь от отцовских рук.
- Ладно, - отвечает инспектор Свон и отпускает дочку.
Всё-таки он отличный отец. Понимает, что туда, где он не в силах помочь, вмешиваться не следует.
Белла поднялась в комнату, прижалась спиной к захлопнутой двери, и попыталась снять браслет с двумя талисманами. Жизнь моя, моя жизнь, если деревянный волк покинет тебя, разве покинет твою память его прообраз?
- Нет, Белла, - остановил я её руки, - Это часть тебя.
Очень большая. Она снова прорывается слезами, рыданиями, и я не знаю, как больно душе Беллы разрываться на куски. Я вижу только внешнюю сторону боли, а есть и внутренняя сторона. И про эту, внутреннюю, сторону я ничего не знаю. И Белла, похоже, многое в себе понимает только сейчас, обдумывает, оценивает. И провожает очередным приступом рыданий. И мне страшно, я ничем не могу помочь. Только молча прижимать к себе захлёбывающуюся своим горем Беллу. Весь остаток дня, весь вечер, и даже ночь не смогли вместить всей её боли, просто силы кончились. Так и засыпала, всхлипывая. Потом уснула. Я никогда не видел, чтобы она так спала. Неподвижно, без обычных взбрыкиваний, мне не пришлось ловить уползающую подушку, или предотвращать побег одеяла. Только иногда из-под закрытых век выскальзывала слеза. Белла плакала и во сне. Безмолвно. Видел ли я что-нибудь мучительнее этого, не вспомню, это при моей-то памяти…
Утро. Белла проснулась, без слёз.
- Привет, - произнесла она хриплым от вчерашних слёз голосом.
Что то принесёт ей новый день…
- Нет, со мной всё в порядке. Больше никаких истерик.
То есть теперь все слёзы и боль она собирается носить исключительно в себе?
Или как?
- Мне очень жаль, что тебе пришлось такое вынести, - сказала она. - Это было нечестно по отношению к тебе.
Честно - нечестно. Ерунда это. Важнее всего другое.
Честно ли Белла поступает по отношению к себе.
От этого зависит, честно ли она поступает со мной.
Только от этого.
- Белла… ты уверена? Ты уверена, что сделала правильный выбор? Я никогда не видел, чтобы тебе было так больно…
Эта ночь у её постели, с безмолвными слезами, скользящими по щеке, в десятке худших моих ночей…
- Да, уверена, - без улыбки, но и без спрятанной боли, Белла прикоснулась к моим губам своими солёными от вчерашних слёз губами.
Сейчас, сию минуту - может быть. А завтра?
- Сомневаюсь, - признался я. - Разве правильный выбор может нести такую боль?
Что означает её спокойное, почти суровое выражение лица?
- Эдвард, я знаю, без кого не в силах жить.

Но, может, стоит подумать ещё раз? Белла…
- Но…
Белла не дала договорить, покачала головой.
- Ты не понимаешь. Может, тебе хватит мужества жить без меня. Да у меня его нет, совершенно. Мне нужно быть С ТОБОЙ - без тебя я жить не в состоянии.

У меня - то хватит, Белла, должно хватить, если ты будешь счастливой без меня. Вот как мне жить, если ты ошибёшься сейчас, а пойму я это, только когда поздно будет что-либо изменить…

- Дай-ка мне книжку, вон ту, которая за твоей спиной.
«Грозовой перевал»? Разве мы не выучили её уже наизусть…
- Опять ту же самую?
- Просто хочу найти один отрывок, который мне запомнился… что она там сказала… - Белла взяла книгу и та легко раскрылась на привычном месте, на листе с загнутым для памяти уголком. - Кэтрин, конечно, чудовище, но кое в чём она, безусловно, права. Вот здесь…
«Если всё прочее сгинет, а он останется - я ещё не исчезну из бытия; если же всё прочее останется, но не станет его, вселенная обратится для меня в нечто огромное и чужое, и я уже не буду его частью».
Белла дочитала отрывок и кивнула самой себе:
- Именно так. Это моё и обо мне. Я ЗНАЮ.

Белла. Моя Белла.
Выбрала. Когда? Не знаю.
Я её не знаю.
А я когда? Если обнять и сунуть нос в любимую пушистую макушку, это поможет определить?
А давным-давно, задолго до того, как Белла взялась заучивать эту книгу наизусть.
И если уж обмениваться цитатами.
- А это - моё, и обо мне:
«Я не могу жить без жизни моей.
Я не могу жить без моей души».
- Да, - тихо произнесла Белла. - Именно это я хотела сказать.
Но боль, причинённая выбором, никуда не делась.
- Белла, просто невыносимо смотреть, как ты мучаешься. Может…

Может, мы что-нибудь придумаем, чтобы не надо было рвать твою душу пополам, не знаю что, что угодно!

- Нет, Эдвард. Я всё это натворила, мне и жить с этим. Но я знаю, чего хочу и что мне нужно… и что я собираюсь сделать прямо сейчас.

А ничего ТЫ сейчас не собираешься сделать.

- И что же МЫ собираемся сделать прямо сейчас?
Белла заметила, слегка улыбнулась, И ПРИНЯЛА поправку!
- Мы собираемся поехать к Элис, - вздохнула моя, моя по своему выбору, моя душа, Белла.

Мы едем к Элис. Не знаю, зачем, Белла не сказала. Это наше, девичье - вот и всё объяснение. Она серьёзна и задумчива. Улыбнётся моей сияющей физиономии и снова задумается о своём.

Я сейчас, Белла, отрадуюсь, немного, и буду серьёзным, как ты. Ведь ты мне скажешь, в чём дело, когда додумаешь.
Ещё на самой границе моего ментального слуха до меня донёсся боевой вопль индейца Элис на тропе войны.
- «Я же говорила, говорила! И нечего было со мной спорить»! - выпевал её голосок у меня в голове. - «Всё будет, как я хотела! И даже лучше»!
Мы едем к Элис. И Элис вопит от счастья. Все всё знают кроме меня.
- Белла? Зачем мы едем к Элис? Что такое знает Элис, и не знаю я?
- Что она будет устраивать свадьбу.
- Что?
- Свадьбу.
- Чью?
Белла странно посмотрела на меня, как будто мой вопрос поставил её в тупик.
- Белла, чью свадьбу будет устраивать Элис? Нашу свадьбу?!
- Да. Я решила.

Белла, счастье моё…

Отдыхай, динозавр, вести машину и целоваться - чревато для пассажира…

Элис дождалась своего звёздного часа, по крайней мере, его объявления.
Мы едем домой, к Элис, с новостью, с задержкой, конечно, на то время, которое понадобилось этой…, этому…, в общем, тому, что Белла называет машиной, преодолеть расстояние от дома Беллы до дома… моей Беллы. Плюс незапланированная остановка, но это я ему в вину поставить не могу.
Дожидаться в доме, чтобы выслушать то, что ей уже известно, Элис была не в состоянии, сидела на крыльце, если можно так назвать беспрестанное ёрзание.
- Белла! Спасибо! - бросилась навстречу к нам сестричка, не дав толком выйти из машины.
- Элис, погоди! - предупреждающе подняла руку Белла. - У меня есть несколько условий.
- Знаю, знаю, знаю! - тоном первой ученицы в классе ответствовала Элис. - Свадьба не позже тринадцатого августа, список гостей ты утверждаешь сама, а если я слишком размахнусь, то ты больше со мной не разговариваешь.
- Ну… ладно. В общем, да.
- Не волнуйся, Белла. Всё будет замечательно! Хочешь посмотреть на своё платье?
«Эд, не подглядывай. Предрассудок, или нет, может, просто симпатичная традиция, но жениху - ты помнишь…».
Помню. В своё время Эмметт обхохотался, когда мы наткнулись на сборник всяческих примет и традиций. Их очередная свадьба с Розали была построена на
последовательном попрании всех примет. Было весело. Но он играл свадьбу в энный раз, а я женюсь в первый, и как непросто я иду к своему браку! И сколько раз прощался с надеждой. Нет, Элис права. Будем соблюдать. Суеверие или нет, а рисковать не стоит.
Белла несколько раз трудно вздохнула. Белла?
- Конечно.
Элис довольно улыбнулась.
И моя легкомысленная радость начала таять, как тот случайный июньский снег.
Интонацию Беллы, подобную этой, я уже слышал.
- Кстати, а когда ты успела купить мне платье? - подозрительным тоном, очень плохо закамуфлированным под небрежность, поинтересовалась Белла.

Белла, не огорчайся, это - Элис. с ней всегда такие проблемы. Я рядом.

- Такие вещи за пять минут не делаются, - уклончиво поясняла Элис. - То есть я не была стопроцентно уверена, что всё сложится именно так, однако вероятность казалась достаточно…
- Когда? - повторила вопрос Белла.
- К Пэррину Брюйеру надо записываться заранее, - оправдывалась Элис. - За одну ночь шедевры не создаются. Если бы я не позаботилась вовремя, пришлось бы тебе надеть тряпки из магазина!
- Что ещё за Пэрр… как его там?
- Не самый известный дизайнер, так что не надо устраивать истерику. Но он определённо талантлив и занимается именно тем, что мне требовалось.
- Я вовсе не устраиваю истерик, - с лёгкой досадой ответила Белла.
- И правда, - Элис подозрительно посмотрела на подружку.
В картинке Элис Белла с отчаянным лицом наотрез отказывалась смотреть на что-то белое и воздушное.
Не смотреть!
Хотя картинка и действительность разнятся. Кроме спокойствия Беллы присутствую и я. А меня рядом не должно было быть. Возможно, и платье уже не то, что было запланировано изначально.
- За дверь! - указующий перст Элис показал мне, за какой именно дверью мне положено находиться.
- Почему? - недовольно спросила Белла.
- Белла, ты же знаешь, - просто застонала Элис. - Жениху не положено видеть платье невесты до самого дня свадьбы.
Белла опять тяжело вздохнула…
- Мне всё равно. К тому же, он видел платье в твоих мыслях. Но если ты так хочешь…
Это Элис, этому миниатюрному эльфу ни один гигант противостоять не может, даже Белла. А платье я действительно видеть не хочу. И не только потому, что примета плохая.
Я подобные обстоятельства уже видел в её жизни.
Слышал и видел. Когда Белла говорила не то, что хотела сказать на самом деле, а то, что от неё хотели услышать. Когда делала совсем не то, чего бы ей хотелось, а то чего от неё хотели другие. И чаще всего этим грешат самые близкие и дорогие. Все хотят ей добра, так, как они его видят, и Белла подчинялась.
Приоритеты Беллы, и где её личное место в этом списке.
Элис освободила, наконец, Беллу, и понеслась дальше маленьким счастливым смерчем.
- Эсме!
- Очень мило с твоей стороны - не просто похвалить Элис за платье, но и подкинуть её вдохновению новую задачку.
- По-моему, Элис на седьмом небе от счастья, - согласилась со мной Белла. - И как тебе платье?
- Я его не видел, нарочно. Было непросто, но я справился.
- При помощи фарси или корейского?
- У меня свои методы.
Да, всё так и есть. Белла опять выстраивает чужую радость, чужое счастье. А когда дойдёт очередь до неё, до моего сердца? Далеко ли ушла улыбка с её лица? Я смотрю, смотрю и не вижу… Но есть одно место, где улыбка неизменно возрождается.
- Пойдём отсюда, - предлагаю я. - На нашу поляну.
У Беллы сразу загораются глаза:
- Мне ведь больше не надо прятаться, правда?
- Правда. Все опасности позади.
А кое-что впереди. Когда мы доберёмся, до нашей поляны, я спрошу кое о чём, и Белла ответит. И я буду знать, как поступить, чтобы Белла была счастлива. Сама счастлива, своим счастьем, а не отражением счастья своих любимых.
Наша поляна. Сейчас она как чаша, налитая до краёв тишиной и покоем. Жаль, солнца сегодня нет, тогда белые и жёлтые ромашки ярче бы выделялись на фоне сочной зелени. Белла легла на траву, смотрит в небо, укрытое ровным слоем низких облаков. О чём она сейчас думает? Или просто отдыхает после всего, что на неё свалилось в последние дни? Но это важно. Свадьба. Не просто бракосочетание, а свадьба, условия которой уже обговорены с Элис.
Пункт первый. Дата свадьбы.
Человеческого времени Беллы остаётся всего горстка. Так мало…
- Тринадцатого августа?
- Тогда до моего дня рождения останется ещё месяц. Не хочу слишком затягивать.
- Ну, подумаешь, девятнадцать. Эсме старше Карлайла на три года, по человеческому возрасту. Ты это когда-нибудь замечала?
- Не-а.
- Вот видишь, им это ничуть не мешает. А у нас - едва полтора года разницы. Почему бы и не…
- Эдвард, дело не в возрасте, - голос Беллы спокоен и ровен, в отличие от моего. - Ещё один год или два года человеческого времени уже ничего не изменят, не добавят и не отнимут. Я его выбрала, свой путь в жизни, и хочу по нему пойти.
Пункт второй. Список гостей.
- Тебя беспокоит, что Элис о ком то забудет? Это вряд ли, скорее наоборот.
- Нет, мне всё равно, кого пригласит Элис, и сколько народу придёт, но… Вдруг Элис пригласит и оборотней. И Джейка. Ему будет… тяжело… решать, прийти или нет.
Мне не хочется подвергать его ещё и этому.

Я ничего не знаю.
Чего ей стоил разговор в Ла Пуш, я видел, но чего он стоил Джейкобу - мне неоткуда знать. Белла знает, но не скажет. Она выбрала меня, и я никогда не узнаю истинную цену этого выбора.
Я ничего не знаю.

А сейчас самое сложное. И хочу, чтобы Белла сказала правду. Чтобы не смогла спрятать от меня ни крупинки истины, если бы даже захотела. Чтобы не хотела прятать. А кроме меня самого никакого другого инструмента воздействия на волю Беллы у меня нет. «Аэродром» в моей комнате когда-то доказал мою способность лишать Беллу самообладания настолько, что она выдаёт такие тайны своей души, которые вообще никогда не открывает. Просто надо напомнить ей, как это - тело к телу, опираясь не на постель, не на землю, а на меня… я - её опора. Нежность - коварное оружие. Правда, и обоюдоострое. Белла чувствует меня сейчас, но и я… сейчас мы оба беззащитны.
Пункт третий.
- Белла, объясни мне, почему ты вдруг позволила Элис сделать всё, что ей вздумается?
- Чарли… Он знает о моём выборе, он уважает его. И чувствует, что вместе нам осталось быть недолго. Он попросил: не сбегать от него, сказать… ему больно будет, если я исчезну вот так, вдруг… это было бы нечестно. Но если будет знать Чарли, Рене и Филу тоже надо будет сказать. Так пусть и Элис порадуется. Может, Чарли будет проще смириться с моим уходом, если устроить настоящее прощание. Даже если он считает, что мне рано замуж, он проведёт меня к алтарю, передаст в руки мужа и будет знать, что я - с тобой, и я счастлива. И мама, и друзья будут знать главное о моём выборе, то, что им можно узнать. По-моему, это лучшее, что я могу для них сделать.

Так я и знал. Всем будет хорошо. Все будут довольны, а некоторые даже счастливы.
А Белла…

Она не терпит церемонностей, а свадьба - это концентрация церемоний, Белла не любит столпотворения, а с Элис этого не избежать. Белла ещё больше не любит быть в центре внимания, а где может быть невеста в день своей свадьбы…
Грешно или нет, но тихий отъезд Беллы в Аляскинский институт, даже в компании бойфрэнда, обрушил бы на её голову куда меньше неприятностей. А я с упорством, достойным лучшего применения, настаивал на свадьбе. Даже шантаж пошёл в дело, когда заключал сделку с Беллой. И всё пришло к логическому завершению - к сегодняшнему дню. Я когда-нибудь научусь думать?
- Сделка не состоится! - заявил я.
- Что? - ахнула Белла. - Ты идёшь на попятную? Нет!
- Белла, от своих обещаний я не отступлюсь. Но ты свободна от любых обязательств. И можешь получить всё, что хочешь, без всяких условий.
- Почему это?
- Белла, я же вижу, что ты делаешь. Ты пытаешься сделать счастливыми всех вокруг себя. За свой счёт, разумеется. А мне наплевать на всех, хочу, чтобы счастливой была ты. Не переживай, Элис я сам скажу. И обещаю, что она ни в чём тебя винить не будет.
- Но я…
- Подожди, Белла. Я сейчас всё объясню. Почему будет всё по-твоему. Потому что,
по-моему, кроме боли для тебя, ничего не выходит. Каждый раз я думал, как для тебя будет лучше, не с твоей, а со своей точки зрения. И каждый раз ошибался. Сколько раз
из-за меня ты страдала так, что и враг не придумает? Я больше не могу себе доверять. Ты будешь счастлива, по-твоему. Вот, главное слово сказано. И мы всё сделаем. Как ты хочешь. Сегодня. Вечером. И чем скорее, тем лучше. Я проконсультируюсь с Карлайлом, он лучше знает человеческий организм. Может, если ввести тебе большую дозу морфия, то всё будет не так уж и страшно. Во всяком случае, надо попытаться, другого способа, облегчить переход, нет.
- Нет!

Подожди ещё чуть-чуть, Белла, я договорю последнее, главное.

- Не волнуйся, Белла, радость моя. Я не забыл, чего ещё ты хочешь.

Я буду с тобой говорить. Сейчас… На языке тела. На языке жизни.
Словами пальцев сквозь твои локоны, закрывающие от меня сейчас весь мир. Вдоль горячей щеки по шее, с её самой говорящей жилкой, и она мне отвечает ускорением своего говорка. Неспешными словами ладоней по твоим рукам от плеч и до кончиков твоих пальцев, сплетённых у меня на затылке. Моим рукам ещё очень многое надо сказать спинке с лопатками-крылышками феи и с дорожкой позвонков. И для тонких, таких хрупких, рёбрышек, хранящих в своей клетке моё главное сокровище - твоё сердце, тоже есть много разных слов. Пусть говорят, не будем их отрывать от этого дела, ведь мои губы тоже хотят кое-что рассказать. На, тобой желанном, безмолвно говорящем единственную правду, языке. Есть слова-поцелуи целители, есть
слова-поцелуи колыбельные. Но это не их время, сейчас время поцелуев-ключей, они размыкают одну за другой цепи, которыми я сковывал себя, да и тебя, заодно. Цепи падают и звенят, и тело наливается их звоном, натягивается струной, а поцелуи-ключи продолжают освобождать меня, для тебя, Белла. Они все долгожданные, желанные тобой, ты их принимаешь, чтобы вернуть ещё более могущественными, теперь они открывают нам друг друга без запретов, не будет запретов, потому что ты этого хочешь. Ты не устала опираться на твёрдый камень моего тела? Трава на поляне густая, шелковистая, она послушно подаётся под тобой, а локоны рассыпаются по траве, сплетая причудливую прекрасную раму вокруг твоего лица. Только не забывай дышать, жизнь моя, моя жизнь… а я буду безмолвно говорить, прикасаясь губами к твоей шее. Губам тоже есть что сказать и шее, и ямке над ключицей. И той, что в основании шеи. Очень много слов, Белла, моя Белла, у каждой поющей мышцы во всём моём немаленьком теле. Они все будут сказаны, тебе, потому что ты этого хочешь. Ты не устала опираться на твёрдый камень моего тела? Трава на поляне густая, шелковистая, она послушно подаётся под тобой, а локоны рассыпаются по траве, сплетая причудливую прекрасную раму вокруг твоего лица. Только не забывай дышать, жизнь моя, моя жизнь… а я буду безмолвно говорить, прикасаясь губами к твоей шее. Губам тоже есть что сказать и шее, и ямке над ключицей. И той, что в основании шеи. Очень много слов, Белла, моя Белла, у каждой поющей мышцы во всём моём немаленьком теле. Они все будут сказаны, тебе, потому что ты этого хочешь.

- Эдвард, перестань! Подожди… - твой шёпот такой… неуверенный.
- Почему? - я могу слушать тебя и говорить на языке жизни с жилкой на твоей шее. Губы более чуткие слушатели, чем руки, да и слова их понятнее. Жилка торопится, перебивает сама себя, но мне всё понятно, даже то, что на самом деле ты не хочешь, чтобы я остановил наш разговор.
- Я не хочу это делать сейчас.
- Разве?

А если переспросить крепче и горячее, ты по-прежнему скажешь: не хочу? Не
скажешь… Твои пальцы вцепились в мои волосы совсем недвусмысленно. Они тоже говорят, и тоже истинную правду: не отпущу. Что ещё хотят сказать твои ладошки, перелетевшие с головы на мою грудь? У нас много времени, сколько захочешь, всё успеешь сказать, а если я не пойму - повторишь снова, но может оказаться что я не такой понятливый, и тебе придётся повторить всё снова… и снова… пока не пойму. Пока не понимаю.
Язык жизни прост и проникновенен, но этого слова я не пойму никак. Чего хотят твои ладони на моей груди? Неужели действительно хотят остановить, отстранить меня… я просто не понял. Белла, скажи, что именно я не понял.

- Почему? - я слышу себя, свой голос, вот как он звучит, когда тело меняет цыплячий писк на разбуженный тенор, а где-то далеко впереди есть ещё баритон и бас. Ниже привычного хрипло звучит необученный языку жизни голос. - Я люблю тебя. Я хочу тебя. Прямо сейчас.

Правду говорю, Белла. Ты же чувствуешь. И я чувствую поднимающийся жар твоих губ.
Опять не понимаю. Что, Белла?

- Стой, подожди…

Зачем, ведь очередной монолог ещё не завершён.

- Не буду ждать.

Почти все цепи сброшены, Белла, меня не удержать…

- Пожалуйста… Ну, пожалуйста…

Белла.
Голос беззащитности Беллы, когда у неё ничего не остаётся, кроме меня.

- Пожалуйста…

Да … Да, Белла, как скажешь … только замкну снова все цепи. Но я имею право узнать, почему.

- Белла, скажи мне, пожалуйста, почему нет. Наверное, я что-то не так…
По лицу моей Беллы проскользнуло… нечто весьма для меня горячее, и нежное, и… желанное, и скрылось. А вместо него совсем другое чувство глянуло на меня из вернувшихся в реальный мир карих глаз.
- Эдвард, для меня это очень важно. И я собираюсь сделать всё по правилам.
- По чьим правилам?
- По моим.
Ох, правила Беллы… жди беды. Но и ломать их я не буду. Хватит, наигрались в умудрённую прозорливость.
- И как именно?
Белла глубоко вздохнула, видно её правила действительно не так уж и легки. Как я и подозревал.
- Ответственно. По порядку. Дам проститься со мной Чарли и Рене. И у Элис будет повод повеселиться. И я свяжу нас всеми возможными для человека узами, прежде чем попрошу тебя сделать меня бессмертной. Эдвард, я всё сделаю по правилам. У тебя есть душа, я это точно знаю, вот и не будем рисковать тем, что мне дороже всего. И ты меня с этого пути не собьёшь.
- Могу поспорить, что мне это бы удалось.

Удалось бы, я быстро учусь, а язык жизни такой увлекательный… Белла-а-а…

- Но ты ведь не станешь, - в голове Беллы звенят её личные цепи, они такие слабые, тронь - и растают, и надеяться ей не на кого.
Разве что только на меня.
Что сильнее меня? Её беззащитность.
- Ты играешь нечестно, - жалуюсь я.
Моей Белле. На мою Беллу.
- А разве я обещала играть честно?
Нет, не было между нами никакого уговора на этот счёт. Она коварна, моя Белла,
притягательно коварна. Я сдаюсь.
- Но если вдруг передумаешь…
Свадьба - это не неотвратимая беда.
- То ты узнаешь об этом первым, - заверяет меня Белла.
Ну что ж, хоть это. Слову Беллы можно доверять, в отличие от молчания.
Дождь, вот и погуляли… Белле, пока она не вампир, дождь далеко не так безразличен, как мне, и она хмуро поглядывает на тучи, обрызгавшие ей щёки мелкими капельками.
- Поехали домой, раз начался дождь…
- Дождь - не та проблема, которая меня смущает, - ворчит Белла, привычно забираясь на спину. - Просто пора сделать нечто неприятное и весьма опасное.

Что?
Я сделаю.
Главное, чтобы с тобой всё было в порядке.

- Хорошо, что ты пуленепробиваемый, - с облегчением вздохнула моя, моя Белла. - И мне понадобится кольцо. Пора сказать Чарли.
По лицу Беллы расползается унылая покорность судьбе. Идёт признаваться в ограблении Форт-Нокса, не меньше. А из меня рвётся смехом счастье: теперь у нас всё будет. Всё будет правильно и счастливо.
- Весьма опасная затея, - согласился я.
Я бы тоже не хотел отдавать такую дочку, да ещё так рано, да ещё не за самого желанного кандидата. Но Чарли ничего с этим, как, впрочем, и я, поделать не может. Не может! Никто! Никто! И у меня ещё одна радость. Кольцо Беллы покидает меня.
- И заезжать по дороге к Чарли мы никуда не будем!
Я снова надел кольцо на безымянный пальчик левой руки.
Но теперь оно там останется до скончания веков.