47. Тяжёлая ночь.

Но это была последняя, кажется, его шутка. Семья была собранной и деловитой, проговаривали лишний раз маршрут, чтобы он ни в коем случае даже близко не подошёл к маршруту армии из Сиэтла, сверяли даже направление ветра. Даже пробовали за домом кое-какие боевые связки, которые придумывались уже без меня. Нам выходить первыми, чтобы устроить качественную ловушку для новорождённых. Шутки Эмметта, по поводу моего «сидения на скамейке запасных», блокировались неожиданными выпадами Джаспера, от которых не так просто увернуться, и грохот за домом стоял нешуточный. Розали, отыскав в своих запасах вещи, которых ей абсолютно не жаль, уже переоделась и наблюдала за «боевыми танцами» с лоджии. Карлайл и Эсме решали свои проблемы. Просто погибать они не собирались, но и на свои бойцовские качества тоже не слишком рассчитывали, поэтому размышляли, что будет с семьёй, если что, в различных вариантах, как обеспечить выживание семьи, если им персонально это сделать не удастся, и каждый отдельно думал, как уберечь любимого при любых обстоятельствах.
А я «на скамейке запасных». Не думать! Не думать о плохом. Элис же не думает, значит, и мне не стоит.
Элис думает совсем о другом. Она видит меня и Беллу рядом с «вольво» в Лас- Вегасе. Видит какого-то небритого человека в одежде священника с молитвенником в руках, стоящего перед нами, и это ей ужасно не нравится. Так ужасно не нравится, что я уже получил дюжину злобных взглядов и два тычка. Больно. С Беллой Элис тоже не разговаривает, только не шипит. Ну, и не дерётся. Может, и мне такая процедура не нравится, но Белла в видении вполне мирно настроена. И одно это меня уже устраивает. Мы поженимся, ипоженимся так, как Белла того хочет. Всё остальное не может иметь серьёзного значения. Для меня. Но не для Элис.
Своё дурное настроение Элис отложила только для пары деловых фраз.
- Я думаю, - она сморщилась от недовольства тем качеством информации, которым может располагать, - что вам лучше взять с собой тёплые вещи. Мне не удаётся точно увидеть, где вы будете, потому что с вами идёт этот пёс. Но, похоже, именно в этом направлении гроза будет особенно сильной.
Значит, возьмём и тёплые вещи.
- В горах выпадет снег, - добавила Элис.
- Снег! - изумлённо пробормотала Белла.
- Надень куртку, - ворчливым тоном сказала ей подруга.
«Эдвард! Эд, не делай вид, что не слышишь. Как это назвать»? - мысленное обращение Элис ничуть не доброжелательнее внешнего.
«Эдвард, это мальчишество, это неприлично. Хотя бы по отношению ко мне».
А я что могу. Только делать вид, что не слышу. Я дал слово Белле, а, значит, бессилен что-либо изменить. Суровая Элис сопровождает нас в гараж, где я собираю рюкзак. Так, палатку, спальник, фонарик, галеты, ничего, что Белла сейчас морщится, а вдруг ей захочется чего-нибудь погрызть, я должен предусмотреть всё. Элис сказала - нужна куртка. Значит, и куртку тоже. Вроде, всё, пора трогаться, и псине сообщать, что выдвигаемся. Белла хочет помочь? Вот пусть и помогает доступным ей способом: общается с оборотнем по мобильнику.
- Позвони Джейкобу и скажи, что мы будем через часик - он знает где.
Из того, что я слышал, выходило, что Белла беседовала с Билли Блэком, отцом Джейкоба. С Чарли будет порядок, за ним присмотрят, а Джейкоб уже где-то в лесу, со своими. Ему сообщат по волчьей телепатии.
«Эдвард, не хочешь говорить со мной о настоящей свадьбе, без всяких побегов, - не надо. Не можешь идти против желания Беллы, - похоже, эта идея заимствована из опыта её родителей, - тоже не надо. Но я с ней могу поговорить, я - не ты, мне будет проще. Давай, я с ней поговорю, а»?
Нам что, сейчас не о чем думать, как только о свадьбе? Бой ведь на носу. Что там Блэк сказал, от чего бровки Беллы взлетели наверх?
- Билли пожелал вам удачи.
Это нечто новенькое. Вождь квилетов, хранитель памяти и традиций, желает вампирам удачи. Пусть только потому, что мы идём защищать человека, и всё-таки…
- Очень великодушно с его стороны.
«Эд, можешь хоть на дыбы вставать, но я сделаю по-своему», - прозвучало в мозгу сопрано.
Этого только мне не хватало, но Элис уже не остановить.
- Белла, можно тебя на пару слов? - не дав мне ни мгновения на реагирование, обратилась сестрёнка к Белле.
Сейчас начнётся разговор, который моё сокровище не обрадует, ещё подумает, что это - моя идея.
- Элис, ты собираешься усложнить мне жизнь, - сквозь зубы почти прорычал я своё предупреждение. - Не надо.
- Эдвард, тебя это не касается.
Меня? МЕНЯ не касается? А кого же тогда, не считая Беллы, это может по-настоящему касаться! Ну, Элис… насмешила.
- Ты тут ни причём, - продолжала упираться Элис. - Это между нами, девочками.
Между вами, девочками, получится разговор, который мальчику выйдет боком!
- Позволь ей поговорить со мной, - заступилась за подружку Белла.

Белла, любопытство сгубило кошку…

Но если одному знакомому мне котёнку чего-то запретить… а, ладно. И так и эдак - мне отдуваться.
- Ты сама напросилась, - такой многообещающей фразой я не только сообщил о своём согласии, но и о том, что «умываю руки».
Лично присутствовать при этой милой беседе меня, слава Богу, не попросили, и я не только «умываю руки» но и «делаю ноги». Из гаража. Из-за стенки слушать разговор «нас, девочек», безопаснее и забавнее.
Какие же они похожие! Не зря Элис встала на защиту Беллы рядом со мной против семьи при первом же знакомстве. Сразу почувствовала родственную душу: обе упёртые и приставучие. Обе не стесняются применять в споре запрещённые приёмы.
Ультиматум - и все дела.
За стеной шла битва равных по силе титанов, а я, вольный и невольный болельщик, разрывался пополам.
Не сочувствовать Белле попавшей под напор моей сестрички было нельзя. Эта лавина ломает любое сопротивление, испытано на себе.
Но и Элис, родному по духу человеку, сражающемуся не только за своё, но и за моё, честно говоря, желание, нельзя не посочувствовать. Спорить с Беллой…
Похоже, у Элис это лучше получается, чем у меня, хитрым тактическим финтом титан Элис загоняет титана Беллу в угол. Титан Белла сопротивляется отчаянно, но не эффективно:
- Я не сказала «да»!
- Но ведь скажешь! - мурлыкающим тембром нанесла Элис завершающий победный удар.
- Эдвард! - рявкнула Белла и просто вылетела из гаража. - Я знаю, что ты всё слышал. Иди сюда!
А следом за ней шествовала Элис, собственными аплодисментами чествуя собственную победу. И чаша весов моего сочувствия качнулась в пользу Беллы. Хотя бы потому, что я «умыл руки», оставил её одну в этом сражении. И проигравшему котёнку было обидно. Так обидно, что вместо того, чтобы запустить свои коготки в меня, котёнок уткнулся мне в грудь, облапив за талию, чтобы не упасть под ударом рока по имени Элис. Ничего, тигр всё исправит.
- Вегас, - шепнул я, чтобы Белла знала, что в борьбе против рока нас всё равно двое.
- Ни за что! - злорадствовала Элис. - Белла не сможет так со мной обойтись. Знаешь, Эдвард, как брат ты меня иногда очень огорчаешь.
- Не будь такой противной, - сразу вступился котёнок за своего тигра, - в отличие от тебя он пытается сделать меня счастливой.
- Белла, я тоже хочу сделать тебя счастливой, просто я лучше знаю, что принесёт тебе счастье… в конечном итоге. Ты меня ещё поблагодаришь за это. Лет этак через пятьдесят, но поблагодаришь.

Я благодарю уже сейчас за то, что ты веришь в наше будущее, я тебя боготворю, но не усугубляй, Элис…!
- Ну как, покажешь колечко?

Элис, яблочки на древе этого будущего ещё не созрели, чтобы уже урожай снимать, куда ты… Лежит пока колечко в коробочке.

- Странно. Я же видела, как он надел тебе кольцо… неужели я что-то упустила? - не увидев его на руке Беллы, сама себя спросила Элис.
На долю секунды она сосредоточилась, нахмурив брови, а потом ответила на собственный вопрос:
- Да нет, свадьба всё-таки состоится.
Белла в белом воздушном платье, и я в чёрном смокинге танцуем вальс в кругу людей, так, как я хотел бы, очень хотел… Картинка слегка размыта, но, достаточно устойчива.
Я надеюсь на это, пусть кольцо на пальце Беллы присутствует, пока, только виртуально.
- Просто Белла не любит ювелирные украшения, - поясняю я его физическое отсутствие.
- И ладно. Одним бриллиантом больше, одним меньше. Один ты уже…
- Элис, хватит!

Элис, игры кончились! Если ты раскроешь тайну сердечка, амулет немедленно уйдёт с руки Беллы в коробочку. И этого я тебе точно не прощу! Всё, Элис!!!

- Нам некогда, - не очень вежливо завершил я тему драгоценностей.
Ушки Беллы слишком близко, и я ведь только что сказал, что драгоценностей Белла не любит!
Ясновидящая, называется…
- Ничего не понимаю. Что там было насчёт бриллиантов? - забеспокоилась Белла.
Я же говорил!
- Потом об этом поговорим, - не более ловко, чем я, свернула с темы сестрёнка. - Эдвард прав: вам пора. Вы должны успеть подготовить ловушку и поставить лагерь, пока не началась гроза.
Над поляной в мозгу Элис молнии рвут тучи в клочья, валится крупными хлопьями мокрый снег, гнутся деревья. Мы будем гораздо выше, в скалах, что будет там - видно очень нечётко, возможно, хуже, чем внизу. Насколько хуже? Нельзя сказать, но Элис тревожится.
- Белла, не забудь куртку. Кажется, похолодает очень сильно…
- Куртку я уже взял, - напомнил я.
- Всего хорошего, - пожелала Элис.
Сейчас наш выход.
Прогулка по лесу, с Беллой на руках. Удовольствие, равного которому не так и много.
И оно отравлено. Сейчас это военный манёвр, мы прокладываем след для тех, кто придёт за нами. По моему следу придут за Беллой. Это им дорого встанет, если всё пойдёт как надо, но цену спрашивать буду не я. След вдвое длиннее привычного, чтобы не усложнять оборотню его часть пути с Беллой на руках к убежищу. Ещё одна чаша горечи в добавление к остальным, и от неё никуда не деться. И ещё одна. Я не смогу и за волчью чашу со скамейки запасных лично отплатить виновным. А вот и тропинка, по которой пойдёт армия из Сиэтла в Форкс. Теперь очередь Беллы пересечь маршрут и увести их на другую тропинку, к поляне. Температура, видимо, падает. Белла в толстом свитере, а вздрагивает на ветру.
- Всё. Теперь иди некоторое время на север, прикасайся ко всему подряд. Элис показала мне ясную картинку маршрута новорождённых, скоро мы пересечём их путь.
- А где север?
Ох, следопыт ты мой…
Тем не менее, она всё делала правильно. Немножко, даже слишком. Выдернула несколько волосков, разложила на тропе. Волосы держат запах лучше, чем просто прикосновение к камню, облитые водой они даже громче звучат, но ведь больно! Сейчас я шёл в стороне, чтобы человеческий запах не перебивался моим. Моя девочка старается, для нас. Должно же быть за это вознаграждение, пара мыслей на этот счёт уже появилась. Если Элис считает, что и накануне битвы ей не зазорно думать о свадьбе, то мне и подавно.
- Ты вовсе не обязана идти на поводу у Элис, - продолжил я разговор, прерванный переходом.
- Не волнуйся. Я в любом случае не собираюсь сбегать из-под венца, - сообщала на весь лес Белла.
- Дело не в этом. Я просто хочу, чтобы всё было так, как ты хочешь.
Можно обойтись и без гостей, а священника не из местных по интернету пригласить на пять минут, только чтобы провёл церемонию. А во всём остальном дать Элис полную волю. Будет о-очень неофициальная атмосфера, и все формальности будут соблюдены.
Белла аж захихикала, представив себе Эмметта в роли тамады у Элис на подхвате. Вот и развеселилась.
- Видишь, всегда можно найти компромисс.
Я понимаю Чарли, почему он так боится за дочь. Да она в трёх соснах в состоянии заблудиться! Всё, тропинку уже потеряла.
- Белла, не эта, эта ведёт в другую сторону. Возьми правее. Теперь всё правильно. Вот и поляна, в двух шагах. Не торопись, всё успеем, осторожно!
Ветка треснула…
- Ой! Очень мило… - ворчит Белла.
- Ты не ушиблась?
Нет, все немного хуже. Запах живой открытой крови потёк по ветру. Поранилась, но не очень сильно.
- Нет. Стой, где стоишь. У меня кровь течёт. Через минуту - другую остановится.
За эту минуту-другую она три раза в обморок упадёт, как тогда, в школе, и точно серьёзно поранится. Хорошо, что и аптечку захватил, как знал, что понадобится.
- Ничего страшного. Я сама справлюсь - тебе незачем терпеть такие неудобства.
Неудобства. Неудобства у меня слегка изменились.
- Со мной всё в порядке. А ранку лучше промыть.
- Погоди-ка! У меня есть идея получше!
- Что ты делаешь?
Отвернув лицо в сторону, чтобы не вдохнуть запах крови, Белла пошла к поляне,
прижимая ладонь с сочащейся кровью ко всему подряд: к стволам деревьев, к камням, покрытым мхом, по всему, что могло сохранить кровь подольше.
- Джасперу это понравится. От этого у них просто крыша съедет.
Кто бы спорил. Но кровь-то идёт, и вытирание об камни - не лучший способ остановки кровотечения.
- Задержи дыхание, - командует Белла.
- Со мной всё в порядке. Но мне кажется, что такая старательность - уже перебор.
- Это всё, что мне позволено сделать, и я хочу выполнить эту задачу добросовестно.
Мы вышли на поляну, и Белла завершающим штрихом мазнула рукой по папоротникам.
- Ты прекрасно справилась с задачей. Новорождённые совсем голову потеряют, и Джаспер будет восхищён твоей преданностью делу. А теперь давай-ка я займусь твоей рукой - в ранку попала грязь.
- Лучше я сама, - попыталась она завести руку за спину.
И как это она себе представляет? Кровь-то ещё сочится. Начинаем врачебный осмотр. В самом деле, ничего страшного. Глубокая царапина, только и всего.
- Не бойся за меня, меня это больше не беспокоит.
Залить перекисью и протереть тампоном. Забинтовать. Бинт должен лечь плотно, но не туго, бантик должен быть аккуратным и не развязываться. А что, справился не хуже Карлайла.
- А почему?
А потому.
- Прошло.
- Прошло? Когда? Как?
Всё-то ей знать надо, хотя лучше кое-чего не знать. Например, какой ценой платится за нечувствительность к крови «певицы».
Неправда. Я не потерял чувствительность. Это другое.
Медицина знает такой фактор - контузию, и каковы её последствия, разнообразные и тяжёлые. Или просто смерть. Вот что со мной было.
Контузия.
Первый удар, звонок Розали, я ещё выдержал. Второй удар - фраза Блэка. Тогда да, удар был полным. Оказывается, каменное тело может действительно окаменеть. Я вспомнил в то мгновение, что это такое - человеческая боль, полностью. И начал умирать, как и положено. От тоски по Белле, по моей оставленной любви. Жажда и так не сильно меня беспокоила, а уж после получения контузии и вовсе замерла. Наверное, заморить себя голодом до смерти и для вампира доступно, только очень долго. Мне это уж точно было ни к чему.
Третий удар - повисшая на моей шее Белла, в Вольтерре. Человек многое может вытерпеть, тем более вампир. Но чтобы после этого остаться прежним, такого быть не может. Пение крови Беллы звучит по-прежнему гипнотически притягательно, я не могу оторваться от него, отказаться, забыть. Но покуситься на эту кровь, уничтожить её песню, уже не могу. Вкусовые рецепторы на «поющую кровь» то ли контузией отбило, то ли заблокировало страхом испытать всё заново. Но описывать Белле все стадии перенесённой контузии… можно и покороче.
- Белла, я прожил двадцать четыре часа, думая, что ты умерла. Это кое-что изменило.
- И мой запах для тебя тоже изменился?
- Вовсе нет. Просто… зная, как это - быть без тебя… в общем, мои реакции изменились. Всё моё существо восстаёт против опасности повторения этой боли.

Белла, это уже миновало, уже не болит, всё хорошо, видишь, я улыбаюсь.

- Можно сказать, это переживание несколько расширило мои познания о моей вампирской природе.

А ветер-то усиливается, и Белле одного свитера уже недостаточно. Элис была права, пора доставать куртку. Ну вот, моя героиня к битве умудрилась поранить обе руки, в одиночку с курткой справляться сложно. Её «везучесть» начинает просто зашкаливать. И что бы она без меня делала…
- Ладно. Ты своё дело сделала. Больше мы ничего сделать не можем. Пойдём ставить палатку!
Голос повеселее, лицо поспокойнее, потому что такси для Беллы уже нервно щёлкает зубами в кустах.
«А что если пиявка передумал? Заревновал и передумал, пойдёт на риск, но Беллу не доверит? Драться с ним, что ли»?
Не передумаю, у меня нет выхода. Я веду мою любимую за руку через всю поляну к «остановке такси».
- А где мы встречаемся с Джейкобом?

Мы уже встретились, любовь моя. Вон, смотри.

- Прямо здесь.
Сцена следующая.
Явление Джейкоба с курткой народу.
Те же и лохматый индеец с каменным выражением лица. Голый по пояс и с курткой в скрещенных на груди руках. И теперь его идея не кажется мне такой уж удачной.
- Мы наверняка могли бы придумать что-нибудь получше.
«Вот и придумал бы сам и вовремя. А нет - пользуйся тем, что есть», - сварливо реагирует про себя Джейкоб.
- Теперь уже слишком поздно, - угрюмо сказала Белла.
Ей эта идея была не по душе с самого начала, но она показалась такой простой и эффективной. Она такая и есть, если бы не этот состав исполнителей. Она такая и есть, и придираюсь лишь потому, что не я её придумал, а должен был.
- Привет, Джейк! - поздоровалась Белла с оборотнем.
- Привет, Белла.
- Здравствуй, Джейкоб.
«Хорош обмениваться любезностями, между нами это лишнее».
- Куда мне её отнести?
- Сейчас мы вот здесь, - показываю я место на карте, и моя рука оказывается неожиданно близко к руке Джейкоба, держащего карту на весу.

Да не дёргайся так, волк, обниматься с тобой у меня совершенно нет охоты.

- Ты принесёшь её вот сюда, Это, примерно, девять миль.
Джейкоб кивнул. По крайней мере, не зря за партой столько лет сидел, карту читать научился. Что со мной, почему такая вздорная мелочность? Всё нормально, я ревную.
- За милю до этого места вы пересечёте мой след. Он приведёт вас ко мне. Тебе нужна карта?
- Нет, спасибо. Я неплохо знаю этот район. Думаю, я и так дорогу найду.
«Просвещал бы ты мою «темноту» своей картой! Мало, что ли, того, что ради Беллы я с тобой разговариваю»!

Не мало. У тебя повода для ревности больше, чем у меня, потому что ты несёшь её ко МНЕ. Зато у меня больнее. ТЫ её несёшь. Так что мы квиты.

А Белла, как меж двух огней пожарник - настороже, чтобы два огня не превратились в одно огромное пожарище. Не будет этого, я не допущу. И Джейкоб - тоже. Мы играем по её правилам, ну, с некоторыми своими вариациями.
- Я пойду более широкой петлёй, так что можете не очень спешить. Через пару часов встретимся.
- До встречи! - попрощалась Белла.
«Катился бы уже, фору он собрался мне дать, как будто Белла такой уж неудобный груз, что могу уронить на бегу»,- подумал Джейкоб.
Я понимаю, что Белла для него самый желанный груз, но напомнить не мешает. Безопасность Беллы. Пусть не забывает, что единственное, ради чего мы встретились здесь - Белла, и её безопасность. Всё, надо было идти. И я пошёл. Побежал по нашим следам почти до дома, а потом по широкой дуге, так, чтобы выйти на нужную точку с противоположной стороны. Конечно, ни о какой форе речи быть не могло. Мне необходимо прибыть раньше, чтобы палатка ждала Беллу, а не наоборот. Скорость помогала справляться с тревогой и… ревностью? Не очень.
Ради чего я сделал это - передал Беллу в руки оборотня?
Ради её спасения.
Почему я сделал это?
Потому что люблю.
А Джейкоб?
Тому, что он влюбился, удивляться не приходится. В Беллу трудно не влюбиться, оказавшись в зоне влияния её души.
Сначала смешная подружка детства, вдруг вернувшаяся издалека прекрасной девушкой, о ней и подумать-то было страшно. Потом - измученное, истерзанное сердце, не доверяющее никому своих тайн, но доверившее ему свою боль. И он с ней справился, разве нет? Ну, почти справился. Так что в том, что он несёт её через скалы, нет ничего нового. Он просто продолжает делать то же, что и всегда: бережёт и спасает. Свою любимую.
Мою Беллу. Мою единственную жизнь, Беллу. Тяжело-то как, чудовищно тяжело об этом думать. Не надо бы, но, невозможно это остановить.
Джейкоб несёт Беллу, на руках, чтобы скрыть её след, так было задумано. Джейкоб прижимает её своей к груди, потому что так Белле удобнее и теплее. Он несёт её на руках, и они разговаривают. У них есть своя история, свои темы для разговоров.
Он не делает ничего сверх того, что необходимо, но Белла сейчас у НЕГО на руках, слышит биение ЕГО сердца, согревается ЕГО теплом.
Он имеет сейчас на это право, и это право дал ему я. Почему же тогда внутри всё скручено узлом и исходит криком… Почему рвёт глотку и жжёт огнём… Разве это мучение можно назвать ревностью? Смешно. Это хуже, потому что это - страх.
Между их душами есть узелок, который не мне развязывать. Я пробовал однажды этот узелок на крепость. Неудачно. Я знаю, что есть в ниточке Джейкоба, он всё про себя понял. И Белла о ней всё знает. А что есть в ниточке Беллы, она знает? Не знаю.
Я её не знаю.
И несусь всё быстрее, чтобы встречный ветер выдул из головы неуместный сейчас страх за себя. Что бы ни было потом, сейчас единственное важно - жизнь Беллы. И для сохранения её я пойду на всё. На всё.
А потом? И потом. Ради её жизни, ради её счастья.
На всё.
Ветер то стихал до полной неподвижности, то рывком начинал выдувать пыль, прошлогодние шишки и мелкие веточки из всех щелей. И с каждым порывом усиливался. Моя трасса была менее крутой, чем та, по которой двигался Джейкоб, и более лесистой, на открытых местах порывы ветра были не так ощутимы. В скалах, надо думать, было куда менее комфортно. А по скалам бежал Джейкоб с Беллой на руках. Каково ей на продуваемых участках? Палатка поставлена под защитой скалы и закреплена, теперь её ничем не свалить, никаким ветром. Вовремя. Отдельные порывы слились в один непрерывный вой, а из тучи, стремительно наползающей на темнеющее небо, посыпались первые снежинки. Мокрые, липкие, они разбивались на коже в тонкие кляксы, чтобы моментально заледенеть и осыпаться от малейшего движения, летя дальше по ветру тонкой ледяной пылью. Снегопад усиливался, уже не мокрые кляксы, а снежные заряды разбивались об меня и уносились осколками дальше, куда-нибудь, где ветер оставит их в покое. А Джейкобу ещё минут двадцать идти. И Белле у него на руках ещё долго прятать лицо от ледяных хлопьев. Небо совсем потемнело, и это не закат. Это тучи. И это не гроза, обещанная Элис, - это идёт буря. Где они там, в густеющей темноте?

Джейкоб, скорее!!!
Джейкоб?

- Белла!
«Да цела она, цела и невредима, дай на ноги-то поставить, чего орать-то, чего хватать, словно целый век не видел».

Ворчи, Джейкоб, ворчи, можно даже вслух, не знаю, как ты сумел, но тут нужен был не только волчий быстрый ход, но и кошачье чувство баланса. Не думаю, что тебе легко было, удержать равновесие с Беллой на руках, да ещё на такой скорости. Впечатляет. И
стоит настоящей благодарности.

- Спасибо, - говорю я, прижимая к себе свою возвращённую жизнь. - Вы пришли быстрее, чем я ожидал, огромное спасибо.
«Нужно мне твоё спасибо …».
- Отведи её в палатку. Сейчас такое начнётся! У меня аж волосы наэлектризовались, дыбом стоят. Палатка хорошо закреплена? - голосовой тон волка, в отличие от ментального, гораздо нейтральнее.
Согласно правилам общения Беллы. Такое явное лицемерие резко снизило уровень моей признательности, но обязало и меня быть вежливым.
- Осталось разве что приварить её к стене.
- Тогда ладно.
Джейкоб снова посмотрел на небо. Оно уже потемнело, и усиливающийся снег стал мельче и суше. Оборотень раздул ноздри, принюхался к воздуху, и сообщил, что собирается превращаться.
- Хочу узнать, как там дома.
Это для Беллы. Ко мне он мысленно повернулся спиной.
«Я не нёс Беллу к упырю, нет, совсем нет, я уносил её от вампиров, которые ей и капли крови не оставят, на клочки порвут. Всё правильно. Только он всё равно в большем выигрыше».
Это как сказать. Просто я оказался последним, кто сейчас «смеялся». Джейкоб повесил оказавшуюся ненужной куртку на ветку и, не оборачиваясь, ушёл в лес.

Я всё забыл! Всё! Из человеческого своего существования я помню то, чего жаль было лишиться. Роскоши общения во всех его вариациях, роскоши осознания вплетённости в ткань бытия, возможности родить и растить детей. А вот то, что за всю эту роскошь платить надо не только смертью в положенный срок, но и уязвимостью человеческого тела, слабостью, опасностью быстро умереть от самых незатейливых неопасных причин: жажды, голода, холода… - забыл! Холод! Я ощущаю только душевный его вариант, а настоящий, физический, как он умеет мучить и убивать - забыл! И теперь плачу за это, мучениями Беллы. Начавшись, буря только набирает силу, наносит снег и выдувает накопленное землёй за весну тепло. Палатка стоит, что ей сделается, но в палатке только ветра нет, а холод такой же, как и за хлопающим на ветру полотнищем. И посреди ограниченного палаткой пространства одно просто человеческое существо, и больше ничего! Ни термоса с горячим чаем, ни походной спиртовки, ничего! Я ничего не взял!
Температура падает.
Пальцы Беллы становятся холодными. Они по-прежнему горячи для меня, и то только потому, что и моя температура снижается.
Ветер завывает по-прежнему, даже сильнее.
- Белла, может, спустимся? Ты замерзаешь.
- И погубим западню? Ну, нет. И совсем не так холодно. Джейк, не скули!
Прошло ещё полтора часа.
Температура падает.
Белла вздрагивает от холода, и губы побелели.
- Белла, надо спускаться, ты уже от холода дрожишь.
- И не от холода вовсе. Это я так боюсь, заранее. К утру отбоюсь, и буду настоящим героем. Который час?
- Может, поспишь? До утра ещё долго.
- Н-нет. Расскажи что-нибудь. Про Рио-де-Жанейро. Там жарко?
- Я не чувствовал. Мне было там холодно.
- О-ой, и там холодно… Расскажи, где т-тепло.
Прошёл ещё час.
Температура падает.
- Белла, это уже невыносимо, мы немедленно спускаемся.
- Ни з-за что! Т-там же ветер и снег! Мы не п-пройдём. А я г-говорю, не пройдём, не скули, Джейк, это т-тебе, с твоими ч-четырьмя лапами легче лёгкого, а я не п-пройду. И в-верхом не проеду.
- Белла, я тебя понесу.
- Мне от эт-того будет на в-ветру намного т-теплее?
И я замолкаю. На моих руках будет даже холоднее.
Проходит ещё час.
Температура падает.
- Белла…
- Эдвард, я ник-к-куда н-не п-пойд-ду. В-всё ис-спортим. И т-так-к в-вет-тер
п-полов-в-вину след-дов с-сот-трёт. Джейк-коб, з-зат-ткнись!
- Не сотрёт, Белла. Для вампира не сотрёт. Кровь на стволах уже успела впитаться в кору. И мох всё впитал, а ты видела, чтобы мох что-то могло сорвать с камня?
- Н-нет…
- Вот видишь, можем не беспокоиться.
- К-кот-торый час?
- Двенадцать двадцать шесть. Белла, залезай в спальник.
- Я н-не б-буд-ду спать.
- Нет, конечно, просто в спальнике должно быть немного теплее.
- Р-разд-деваться х-холод-дно.
- Лезь так.
Время почти остановилось, замёрзло, наверное. Секунды и в самом деле растягиваются невероятно. Я когда-то этого хотел? Чтобы секунды ночи растягивались в часы. Ну, вот и получил желаемое.
- К-к-к-кот-тор-р-рый ч-ч-час? - еле выговаривает Белла, клацая зубами от неостановимой дрожи.
- Два часа ночи.
Ещё четыре часа до рассвета. Если вспомнить суточные температурные колебания из географии, то это будут самые холодные часы. Похоже, температура установилась, ниже не падает, но и не поднимается! Сердце Беллы кое-как справляется, толкает остывающую кровь, но ему трудно, пульс слабый, неровный.
- Может…
- Н-н-н-нет-т-т-т, в-в-всё н-н-нор-р-мальн-н-н-о. Я н-н-не х-х-хоч-чу ух-х-ход-д-дить от-т-т-т-сюд-д-да.
Всё нормально … всё нормально. Это с её упрямством всё нормально. А со всем остальным - чудовищно ненормально, и в моей голове - пустота. Нет ни одной стоящей идеи, тоже перемёрзли все.
- Белла, что я могу сделать для тебя? - умоляю, придумай, ну, хоть что-нибудь…
Нет, и у неё не придумывается, покачала отрицательно головой - и всё.
«Такая ночёвка может плохо кончиться, она же не каменная!» - взвизгнул за палаткой Джейкоб.
- Уб-б-б-бирай-ся! - отозвалась Белла.
- Он о тебе беспокоится, - перевёл я. - С ним-то всё в порядке: ему такое нипочём.
- В-в-в-в… - попыталась что-то добавить Белла, но остановилась, крупная дрожь непрестанно сотрясает её тело.
«Ты что, не видишь, пиявка, до чего дошло? Что-то надо делать!» - снова взвизгнул оборотень.
- От меня-то ты чего хочешь? Чтобы я в такую бурю унёс её обратно?
Белла права, живой я её не донесу, даже если очень быстро. Даже хуже: чем быстрее я буду её нести, тем скорее она застынет до смерти. Но и оборотень был прав, и от того, что он был прав, бешенство на собственное бессилие уже рвалось из меня рычанием.
- От твоего нытья толку всё равно никакого. Пошёл бы обогреватель притащил,
что ли.
- В-в-сё н-н-норм-м-маль-н-н-но, - запротестовала Белла.
От этого хриплого голоса в груди действительно разливается холод, и делается больно.
«Нормально ей, а зуб на зуб не попадает, так и язык прикусить недолго», - ворчит оборотень.
«Уо-о-оу-у-у! Сет, иди на зов! Вдоль ручья Нэльке, к скале со скошенной вершиной. Моё терпение кончилось. Сет сейчас займёт своё место живого мобильника, а я иду к вам в палатку, отогревать Беллу».
- Вовсе незачем это делать, волк. В жизни ничего глупее не слышал!
Я вру. Вру, потому что и слышал и читал. Но в голову такое мне не могло прийти, потому что я… Не потому, что я - вампир, а потому что вампиры - холоднокровные, дискомфорта от изменения температуры не ощущают. Холоднокровные, и никого отогреть собой не могут, даже единственно любимых людей, даже ради спасения от смерти.
- Ты сам-то ничего умнее не придумал, - ответил оборотень уже человеческой речью из-за полотнища.
- «Обогреватель принеси». Я тебе что, сенбернар с перевала? - ворчал он, расстёгивая молнию палатки, чтобы влезть внутрь. И раскрыл-то только, чтобы протиснуться, вместе с паркой, которую он повесил, а я не снял с ветки, но и этого хватило, чтобы поток ледяного воздуха проник с напором внутрь и прошёлся по Белле волной лихорадочной дрожи. Моя ошибка, воняет она или нет, но для Беллы её надо было взять. А теперь Джейкоб лез со своим планом и этой курткой чуть ли не по-хозяйски на мою территорию, и…
- Мне это не нравится! Отдай Белле куртку и выметайся.
- В-в-в-в…
Белла, что, я не могу понять, что ты хочешь сказать! А Джейкоб многозначительно повёл бровью.
- Куртка пригодится завтра. Сейчас Белла слишком замёрзла, чтобы согреть её самостоятельно: парка вся заледенела, - он бросил парку возле входа.
- Ты же сам сказал, что Белле нужен обогреватель - ну так вот он я.
Джейкоб картинно раскинул руки во всю ширину палатки. Густая грива волос до плеч, голый торс, привычно обрезанные до колен спортивные штаны и босые ноги, и жар, как от печи… и огонёк превосходства в глазах.
- Д-д-джейк–к, т-т-ты з-з-зам-м-мёрз-з-знешь! - хрипит Белла.
- Вот ещё! - жизнерадостно ответил он. - Я теперь всегда горячий - сорок два и семь! Со мной ты враз вспотеешь.
И полез выполнять свою, добровольно взятую на себя, миссию, отогревать Беллу, взялся расстёгивать её спальник, словно имел на это право!
«Спальник для одной Беллы велик, а для нас двоих в самый раз, угадали пиявки с размерчиком».
Это уже слишком! Это только моё право: заботиться о Белле! Только моё! Мышцы подобрались для атаки, но я ещё держу себя через силу в руках, только рычание уже не удержать.

Стой, Джейкоб, ни одного лишнего движения! Или моя рука на твоём плече превратится в клещи, и выдернет нахальную руку из плеча, клянусь!

Оборотню останавливающий жест ледяной руки не понравился. Его мышцы тоже напружинились, как для драки.
- Убери клешни! - прорычал он сквозь зубы.
- Убери от неё свои лапы, - вложив всю свою решимость стоять на своём,
ответил я, и он это понял.
- Н-н-н-н-не с-с-с-сорь-т-т-тесь! - изо всех сил пытаясь противостоять дрожи, вымучила два слова Белла.
- Белла наверняка скажет тебе спасибо, когда у неё на ногах пальцы почернеют и отвалятся, - рыкнул оборотень.
Оборотень прав, через несколько часов перспектива обморожения для неё станет реальностью.
На что я пойду ради жизни Беллы?
Сейчас он влезет в спальник, обнимет МОЮ Беллу, будет с ней близко-близко, как только возможно, это я должен буду вытерпеть.
ОН будет согревать её своим теплом, спасать её жизнь и здоровье, это я тоже должен вытерпеть.
Потому что он ЕДИНСТВЕННЫЙ из нас двоих, кто на это сейчас способен, и это я должен вытерпеть тоже.
Кажется, жжение и царапанье в горле сейчас вполне сравнимо с мучением тогда, когда я впервые увидел Беллу. Тогда я был охотником, которому НЕЛЬЗЯ разрешить охоту, сейчас - защитником, который должен, но НЕ МОЖЕТ защитить её от холода, поэтому ДОЛЖЕН уступить свой долг тому, кто может.
На что я пойду ради Беллы?
На всё…

Твоя очередь «смеяться последним». Лезь спасать Беллу, псина.

- Только без глупостей! - освободил я дорогу к спальнику.
«Это не целоваться, что ли? Так обстановка не располагает. А обнимашки входят в список спасательных работ», - хмыкнул насмешливо Джейкоб и потянул змейку спальника.
- Белла, подвинься-ка.
Взгляд Беллы яростно упёрся в лицо Джейкоба, она даже протестовать попыталась.
- Н-н-н-н …
- Ну что ты как маленькая, - возмутился он. - Ноги обморозить хочешь?
Джейкоб втиснулся в спальник и застегнул молнию.
А теперь меня догоняет моё собственное эхо.
Я вижу то, что было и как было, когда меня рядом с моим сердцем не было.
Заледеневшая Белла приникает к щедрому теплу, прикладывает свои замёрзшие ладошки к открытой горячей груди волка, и он вздрагивает.
- Ох, ты прямо в ледышку превратилась, - пожаловался Джейкоб.
Прикосновение к замученной душе Беллы тоже, наверное, было делом нелёгким, но даже пожаловаться было нельзя, и он не жаловался.
- Из-з-звини, - заикаясь, выдавила она.
Тогда, без меня, она не извинялась, у неё даже на это сил не было. Она просто доверила ему своё спасение так, как доверяет сейчас.
Глотку опять располосовывает обжигающая боль, боль сожаления, боль бессилия всё вернуть и исправить.
- Да ты расслабься, - посоветовал он, когда очередной приступ дрожи заставил Беллу стучать зубами. - Сейчас согреешься. Хотя согрелась бы ещё быстрее, если бы одежду сняла.
Картинка раздетой Беллы на груди у Джейкоба в его, а значит, и в моей голове.

Ты!!! Не смей!!!

Взрыв боли в глотке, рыка в груди!

Не смей!!!

- А что такого, - защищался оборотень, - Против фактов не попрёшь. Это всего лишь правило из руководства по выживанию в экстремальных ситуациях.
- Д-дж-ж-жейк, хв-в-ватит! - и для Беллы это тоже слишком.
Отрываться от тепла она не хочет, но если оборотень не будет придерживаться рамок… она откажет себе в нём. Она такая, она сможет.
- К-к-к-ком-му н-нуж-ж-жны в-все д-д-дес-с-сять п-п-пальц-цев н-на н-ног-гах?
Это ультиматум. Джейкоб понял и отступил, выдав прощальный залп в мою сторону:
- Не переживай ты так за этого кровососа. Он всего лишь ревнует.
- Конечно, ревную, дворняжка, - он должен вспомнить, что барханный голос вампира - это уже предупреждение, драться надо с холодной головой. - Ты представить себе не можешь, как бы мне хотелось сделать для неё то, что делаешь ты.
- У каждого свои недостатки, - без всякой злобы, оценив должным образом моё признание и предупреждение, отозвался Джейкоб. И вдруг угрюмо ответил тем же: - По крайней мере, ты знаешь, что она хочет, чтобы на моём месте был ты.
- Верно, - согласился я.
А ведь эхо добралось не только до меня. И до Джейкоба тоже. Знать не хочу, каков уровень горечи его эха, судя по голосу - немаленький.
Это утешает. Злорадство - плохое чувство, но - утешает. Уменьшает силу пожара в глотке, а это полезно нам обоим. И Белле. Так что буду пользоваться подручными средства выживания.
Джейкоб первым, ещё бы нет, заметил, что Беллу перестала бить зябкая дрожь.
- Ну вот, - заметил он. - Лучше стало?
- Да.
- У тебя губы до сих пор синие, - добавил он. - Хочешь, согрею? Тебе стоит только попросить.
Вспомнил мой совет, ничего не скажешь, вовремя…
- Не хулигань, - пробормотала Белла, прижимаясь к плечу оборотня замёрзшей щекой.
Оборотень от этого прикосновения снова вздрогнул, а Белла ухмыльнулась. Отомстила… и за меня тоже. Судя по возне в спальнике, ботинки Белла тоже сняла, так что за её пальцы на ногах я могу не волноваться.
Согрелась, наконец, сердце заработало нормально, ровно, а потом стало снижать скорость пульса, согретую Беллу потянуло в сон, и это хорошо. Отдохнёт, наконец.
- Джейк? - совсем уже сонным голосом сказала она. - Можно у тебя кое-что спросить? Я вовсе не прикалываюсь, мне действительно интересно.
- Спрашивай.
«Чудно, Белла мой вопрос на кухне, когда чужак приходил, слово в слово повторила», - усмехнулся оборотень.
- Почему ты такой лохматый? Твоим друзья до тебя далеко. Можешь не отвечать, если я что-то не то брякнула.
«Смотри ты, обращает на меня внимание, даже когда я волк, приятно».
- Потому что у меня волосы длиннее, - и встряхнул волосами, нарочно проведя ими по щеке Беллы.
- Теперь понятно. А почему ты не стал подстригаться? Предпочитаешь ходить лохматым?
«Чего тут предпочитать-то, все колючки и репьи в лесу - мои. Но когда я - человек, с длинными волосами я для тебя больше человек, чем мои собратья-оборотни, и ты так жалела, когда я совсем коротко их обстриг… Они тебе нравятся, значит, так тому и быть».
Я хихикнул, таким забавным показалось желание волка быть в глазах Беллы привлекательным.

Не надейся отмолчаться, всё равно раскрою «великий секрет».

- Извини, - сквозь зевок сказала Белла. - Можешь не говорить, если не хочешь.
«Ведь расскажет, пиявка, по физиономии видно, ну уж нет…».
- Он всё равно тебе расскажет, так что лучше уж лучше я сам… Волосы я отрастил потому… потому, что мне показалось, что тебе так больше нравится.
- Ой… - ну, да, стать причиной чьего-то беспокойства для Беллы тоже беспокойство. - Ну, в общем, мне и так, и такт нравится. Тебе вовсе необязательно … мириться с неудобствами.
Джейкоб пожал плечами.
- Сегодня это оказалось очень даже удобно, так что не переживай.
Больше вопросов у Беллы не было, и сил тоже. Дыхание и пульс стали замедляться, Белла засыпает.
- Вот и правильно, моя хорошая, - прошептал волк. - Поспи немного.
Огонь по глотке! Это моё чувство, это мои слова звучат чужим голосом. Терпеть…
«Джейкоб! Джейкоб! Я уже здесь, где ты?» - ещё один мысленный голос, кроме Джейкоба, появился посреди тишины.
- Сет пришёл, - передал я оборотню.
- Прекрасно. Теперь ты можешь заниматься делом, пока я забочусь о твоей подружке.
Да, у меня есть дело - терпеть …
- Да хватит вам! - сонно пробормотала Белла.
И непонятно, то ли это действительно нам сказано, то ли нам, увиденным уже во сне.
В палатке наступила тишина. А за палаткой - по-прежнему воет ветер, и в голове Сета бродят мысли о завтрашнем бое и обиде на старших.
«Как на тренировке - так умница, всех противников сделал, а как в драку - так умом не дорос. Так я умница или как?»
У Джейкоба свои мысли. И они все о девушке, заснувшей в его руках.
«Белла спит. Если бы этот не вернулся… Как бы было тогда? Белла и я на пляже, только вдвоём. Сидим на «нашем» месте, и я наклоняюсь к её лицу… и она не отшатывается. Белла и я, два огня вместе - это пожар, который нечем тушить, да и не надо. Мы горим, и руки Беллы на моих плечах. Мы горим… и снова, и снова».
Это невыносимо - слышать мысль влюблённого, целующего в мечте свою любимую… мою Беллу. Это невыносимо!!!
- Ради Бога! - зашипел я, чтобы не будить Беллу. - Не мог бы ты перестать!
- Что перестать? - тоже шёпотом удивлённо спросил Джейкоб.
- Не мог бы ты хотя бы попытаться контролировать свои мысли? - должен же он понимать, каково мне - телепату в его компании, у них в волчьей ипостаси сходные проблемы, должен же понимать, что я держусь из последних сил!
- А кто заставляет тебя слушать? - смущённо огрызнулся Джейкоб. Он уж точно не хотел, чтобы я читал это, это было только его… - Нечего залезать в мою голову.
- Хотел бы я из неё вылезти, да невозможно! Ты даже не представляешь, как громко звучат твои фантазии - ты прямо орёшь во всё горло.
- Постараюсь потише, - насмешливо пообещал Джейкоб.
И как это?
«Раз уж прочитал, что не тебе предназначено, и даже к мыслям ревнуешь, должен вспомнить, синяков от моего поцелуя у Беллы не было. Ты так бы сумел? Мог бы себе позволить, так поцеловать»?
- Да. К этому я тоже ревную, - как можно тише отвечаю я.
Да, ревную, ревную к тому, что он безопасен для Беллы почти без всякого усилия, без особо жёсткого самоконтроля.
- Я так и думал, - самодовольно ответил оборотень. - Это несколько уравнивает шансы.
Не уравнивает. Не с Беллой. Не со мной.
- Мечтать не вредно… - хмыкнул я.
Немного ехидно, чуть-чуть злорадно? Ну и что, правила выживания в экстремальных ситуациях допускают нестандартные приёмы, главное - чтобы помогало.
- А ведь она всё ещё может передумать, - гнул своё Джейкоб. - Если учесть, что она живой человек, а живые люди могут себе кое-что позволить, чего не можешь позволить себе с ней ты. Если не собираешься подвергать её опасности.
- Джейкоб, поспал бы ты лучше, - посоветовал-предупредил я. - Ты начинаешь действовать мне на нервы.
- Пожалуй, я и впрямь вздремну. Уж очень уютно.
Он неисправим. Последнее слово должно остаться за ним.
«Странная ночь. Я разговариваю с пиявкой почти один на один. Белла спит, не вмешается, не остановит. А спросить бы сейчас кое о чём, ответил бы?»
- Возможно.
Действительно странная ночь. Действительно, можно выяснить что-то между нами, что облегчит жизнь обоим. Или усложнит…
- И скажешь правду?
- Не поверишь - у Беллы спросишь, проверишь.
Вот хотел бы я это услышать, как Джейкоб что-то спрашивает у Беллы обо мне. Узнает столько же, сколько узнал я про квилетов. Так что или доверяй, или не спрашивай…
- Раз уж ты можешь читать мои мысли, дай мне сегодня заглянуть в твою голову - это будет вполне справедливо, - решился на вопросы Джейкоб.
- В твоей голове полно вопросов. На какой именно ты хочешь получить ответ?
- Ревность… ведь мучает? Или уж так уверен в себе? Быть того не может, хотя по тебе не скажешь.
Хороший вопрос. Как контрольный выстрел в голову. Я собираюсь отвечать честно? Да. Собираюсь. Иначе он так и не будет знать, что у него за противник, будет делать лишние глупости, а Белла будет из-за этого или злиться или мучиться. Мне этого не надо. Это может дать ему лишние козыри против меня? Скорее - наоборот.
- Мучает, очень. Особенно сейчас, и когда она с тобой в Ла Пуш, куда мне вход заказан.
- Ты ни о чём другом тогда и думать не можешь?
- Могу. У меня голова иначе работает. Сразу в нескольких направлениях. Только Белла всегда в моих мыслях, а значит, и ты, когда она молчит. Я не могу знать, о чём или о ком она молчит, может, и о тебе.
«Обо мне, ясен день, о ком ещё молчать. О других-то молчать и незачем. Интересно, она часто молчит обо мне?»
- Да, мне кажется, часто. Чаще, чем мне бы хотелось. Переживает, что ты чувствуешь себя несчастным. Да ты и сам это знаешь. И ты этим пользуешься.
«Счастливым меня точно не назовёшь».
- Что есть, тем и пользуюсь, - буркнул Джейкоб. - У тебя преимущество: она любит тебя, и знает об этом.
Да, в соперничестве с Джейкобом за сердце Беллы это немало.
- Но и меня она любит, по-другому, но любит, только об этом ещё не знает.
Не знаю.
Я её не знаю.
- Тебя это не напрягает? Ну, то, что не можешь читать её мысли, как у всех остальных?
- Да… и нет. Иногда от этого просто с ума схожу, и что с того? Секреты Беллы - это секреты Беллы. Для меня они неприкосновенны в любом случае.
Ветер. Рванул палатку так, что она захлопала, как парус, потерявший ветер. Джейкоб прижал Беллу к себе покрепче.
«Не порвало бы палатку, Белла и так только отогрелась».

Вот за эту мысль тебе многое простится, оборотень.

- Спасибо. Как ни странно, но, пожалуй, я рад, что ты здесь, Джейкоб.
- Ты хочешь сказать «как бы мне ни хотелось тебя убить, я рад, что ей тепло»?
- Неуютное у нас перемирие, верно?
Но перемирие. И Джейкоб продолжает подсчитывать шансы.
- А ты ревнуешь не меньше моего, - с удовлетворением отметил он.- Просто у тебя терпения больше, вот и скрываешь лучше, чем я.
- Ещё бы! У меня было целых сто лет, чтобы научиться терпению. Я сто лет ждал её.

И только её. И никого другого. Почти сто лет… это очень долго. С лихвой, чтобы научиться ценить, но недостаточно, чтобы научиться беречь. Этому приходится учиться на ходу.

- Ну и… когда ты решил посадить свою ревность под замок?
- Когда увидел, какую боль ей причиняет необходимость выбора. Вот и держу себя в рамках. Обычно мне это удаётся. Но иногда мне кажется, что она видит меня насквозь.
- А, по-моему, ты просто боялся, что если поставишь её перед выбором, она может выбрать вовсе не тебя.
Раньше не боялся, теперь - боюсь. Когда стал лучше понимать, что я с ней своим побегом сделал. И не боюсь, после того что понял, что я сделал своим побегом с собой.
- Больше всего я боюсь за её безопасность. Раз в Ла Пуш с тобой ей безопаснее, чем в любом другом месте, когда меня рядом нет, то лучше ей приезжать в резервацию к тебе не тайком от меня, а без всяких, мною спровоцированных экстремальных ситуаций, свободно.
- А что ты будешь делать, если она передумает?
Не знаю. Не знаю…
- Попытаешься меня убить? - Джейкоб хмыкнул, полагая, что моих сил на это вряд ли хватит.
Хватило бы.
- Нет.
- Почему?
- Неужели ты думаешь, что я смог бы причинить ей такую боль?
«А я, я пойду убивать этого кровососа, если Белла выберет его? Допустим, убью, и что скажу ей? Я убил твоего любимого»?
- Да уж, ты прав. Так и есть. Но иногда…
- Иногда эта идея кажется очень соблазнительной.
Джейкобу смешно, что мы думаем так… одинаково. Даже лицом в спальник уткнулся, чтобы заглушить смех. Действительно, забавно… но не смешно.
«А если… выберет его, что будет со мной, как я буду жить? Если… Он через это прошёл, он должен знать, как это бывает».
- А каково это? Потерять её? - голос охрип и насмешки исчезли?
Да, над этим не посмеёшься.
- Когда ты думал, что навсегда потерял её? Как ты с этим… справился?
А никак не справился.
- Мне очень трудно говорить об этом.
«Ты обещал отвечать».
Ладно.
- Я ведь её терял трижды. Первый раз, когда думал, что не успею догнать.
«Шрам этот, на руке, понятно откуда он. Непонятно только, почему она осталась человеком».
- Это не я. Но вернуть её из состояния обращения было… нелегко.
«Вот как. А Белла ничего об этом не рассказала. Вообще об упыре ни слова не произнесла».

Я знаю. На территорию своей боли она никого не допускает. Даже меня, если получается.

- А потом?
- Второй раз - когда удрал, думая, что обидится и разлюбит, забудет, что я вообще что-то значил в её жизни. Для её блага, чтобы закрыть дорогу в мир вампиров. Не разлюбила. Я ошибся на её счёт. Я воображал, что смогу оторвать себя от неё. Не смог. Я ошибся и на свой счёт. Одна сплошная ошибка.
«Так ты её исправил, вернулся».

Я не вернулся. Это Белла меня вернула. В Вольтерре. Тот разговор, когда мы вернулись с тренировки, разве он дал надежду на будущий покой Беллы… не было никакой надежды. «Ещё раз я это не выдержу», - это её слова.

«Теперь ты собираешься её… обратить. Так это у вас называется. И Белла станет неживой, умрёт для людей. И для меня»?
- А в последний раз - когда ты думал, что она умерла?
- Да. Скорее всего, именно так тебе и покажется. Так ты нас воспринимаешь, и возможно, для тебя она больше не будет Беллой. Хотя останется собой.
-Я не об этом спросил.
Да, это со мной случается. Отвечать не на заданный, а на задуманный вопрос. Не об этом, значит. О том, как мне было, когда я думал, что Беллы совсем нигде нет…

Ты задал слишком жестокий вопрос, Джейкоб. Ты получишь на него ответ, каждый человек получает его в своё время. Он тебе не понравится.

- Я не могу сказать тебе, каково это. Словами этого не объяснишь!
- Слушай, ты же сам не хотел, чтобы она была кровопийцей, даже ушёл ради этого. Ты же хотел, чтобы она осталась человеком! Что изменилось?
- Ничего, в том-то и дело. Если бы Белла не любила так, как любит, всё было бы возможно. Вампиры - однолюбы. Меняются очень редко. И если это случается - то необратимо. Так со мной и произошло, когда я встретил Беллу. Однажды и навечно. Единственная ценность в мире для меня - это Белла, её жизнь, её счастье. Какие только варианты я не придумывал: от откровенно наивных, до изощрённо продуманных. Один даже осуществил, тот, что с побегом. И мы чуть не погибли оба. В результате остаётся только самый мною нежеланный вариант - обращение.
- Ты же её любишь, ты знаешь, сколько она потеряет с тобой. Может, ты… может, теперь ей легче будет. Перенести… Есть неплохой шанс, что с ней всё будет хорошо - со временем. Если бы тогда в марте, Белла не прыгнула со скалы, если бы ты подождал, еще, хотя бы полгода… Ведь всё почти получилось, целый план был готов.
- План был неплох.
За одним исключением, единственным. Он уже неисполним. Вмешалась случайность - ответ оборотня по чужому телефону. И теперь всё поздно. Все надежды и все планы. Кроме планов Беллы.

- Да уж .. Слушай, кро… Эдвард, дай мне год. Я уверен, что смогу сделать Беллу счастливой. Она упрямая, да, но она залечила бы свои раны - ведь ей почти удалось в тот раз прийти в себя. Белла останется человеком, у неё будут Чарли, Рене, вся человеческая жизнь, дети… Ты её любишь, неужели не видишь, что я ей больше
подхожу? Ты хотя бы задумывался над этим?

Задумывался. Когда ждал вашего прихода, когда прислушивался к замерзающему сердцу Беллы, а ты стоял живой спасительной печью посреди палатки. Но это из меня уже не выбить ничем: «Ещё раз я это не выдержу».

- Думал. Ты ей даже больше подходишь, чем просто человек. С тобой ей безопаснее. И один раз ты спас её, за что я в долгу у тебя на всю жизнь, или на всю вечность, как случится. Но больше я своей ошибки не повторю: принуждать Беллу ни к чему не буду. Пока она хочет быть со мной, я буду рядом.
- А если она захочет быть со мной?

Разве ты ничего, из мною сказанного, не услышал, Джейкоб?

- Ладно, признаю, что это маловероятно, но всё же?

Ты надеешься на ту, неосознанную пока любовь.
Я её боюсь. Но если…

- Тогда я её отпущу.
- Вот так просто?
- Да. Моё дело, чего это мне будет стоить. Но ты - волк, и Запечатление всегда будет висеть над тобой. И однажды может рухнуть. Как на Сэма. А я буду ждать, всегда, вечно, неподалёку. Могу и дождаться.
Джейкоб тихонько фыркнул:
- Ты со мной гораздо откровеннее, чем я мог бы надеяться… Эдвард. Спасибо, что дал заглянуть в твою голову.
- Это в благодарность за то, что ты рядом с Беллой, когда ей это нужно. Хотя тебе это нужно не меньше. В общем, не за что благодарить, но я так чувствую. А знаешь, Джейкоб, мне кажется, что если бы мы не были кровными врагами и ты не пытался бы украсть у меня весь смысл моей жизни, то, пожалуй, мы могли бы поладить.
- Может быть… если бы ты не был отвратительным вампиром, который собирается высосать жизнь из моей любимой девушки… хотя нет, даже тогда мы бы с тобой не поладили.
Вечный мой соперник? Ну-ну… Ничего, повзрослеет - поумнеет. А вот теперь, в обмен на откровенность, у меня есть право спросить кое-что из запретных тем.
- А можно у тебя кое-что спросить?
- Разве тебе требуется спрашивать?
- Я могу услышать только то, что ты думаешь прямо сейчас, когда я рядом. Это просто история, которую Белла почему-то не стала мне рассказывать. Что-то насчёт третьей жены…
- Что именно?
«Третья жена… это где про неё говорится-то, в какой легенде, Белла могла её услышать только около костра. Так что там отец рассказывал… А-а, про Холодных… Как они появились первый раз, и чего это племени стоило. Больше половины племени погибло. И чего стоило их уничтожить. Три молодых и сильных оборотня, старый вождь-оборотень Таха Ака, ушедший в лес навечно, после смерти жены, воткнувшей нож в своё сердце, чтобы отвлечь Холодную от мужа, и тем спасшей всё племя. Ну да, Третьей жены, имени не сохранилось-то. Потом больше никогда квилеты не несли таких потерь. Поумнели, поупражнялись. Один на один с Холодными не выходили. Слабее они были, чем мы, сейчас я и один на один с пиявкой справлюсь, и не я один в племени, зато стаей удобнее».
Вот оно - «Третья жена». Поступок слабого человека, посильная помощь, способная обеспечить победу сильному. Весь замысел Беллы как на ладони, как её кровь, капающая на траву с этой самой ладони!!!
В глотке огонь и боль, и ужас возможной потери судорогой по мышцам! Только бы не закричать! Шипение - не опасно, не разбудит.
- Что такое? - поинтересовался Джейкоб.
- Ну, конечно же! И как я сам не догадался! Лучше бы ваши старейшины держали эту легенду при себе! - закипающее бешенство искало выхода, хотя бы в ругани.
- Не нравится, что пиявок изобразили во всей красе? Так они как раз такие, такими и остаются.
- Да наплевать мне на это! Лучше подумай, какой персонаж она может себе выбрать в качестве примера?
«А кто ей подойти может, не оборотни же, это недоступно, а просто люди… они ничего не могли… О-о!!!»
- Ох! Мда… Третья жена. Теперь ясно.
- Она хочет быть на поляне вместе со всеми. Сделать то, что может. Ведь может придумать, как этого добиться, и это вторая причина, почему я остаюсь с ней. Чтобы не смогла осуществить ничего.
- Между прочим, твой воинственный братец тоже масла в огонёк подлил, не хуже легенды.
- Да уж, не знаешь, кому и «спасибо» сказать.
- А когда заканчивается наше перемирие, на рассвете? Или после схватки?
- На рассвете, - ответили мы себе хором. Это притом, что я его не ждал и не подслушивал, а он просто не слышал и не ждал.
Забавно… и смешно.
- Спокойной ночи, Джейкоб. Наслаждайся моментом, - надеюсь, сарказм до него дойдёт.
«Как скажешь, пиявка, могу и наслаждаться. Могу пройтись губами по щеке Беллы, или локоны разобрать. По прядочке».
Дошёл, и мне отплачено той же монетой.
- Я вовсе не имел это в виду в буквальном смысле! - мой протест был слаб и не аргументирован.
- Извини. Ты сам сказал. Не рассчитал силы - можешь и погулять, оставить нас наедине.
В пикировке подобного рода побеждает более бесцеремонный. Я остановлюсь, но не забуду. Лучше петь колыбельную. Утешает не только Беллу, но и меня. Под аккомпанемент бури колыбельная звучит своеобразно, но сон Беллы становится глубже.
- Эдвард… - слышно из спальника.
Всё хорошо, Белла, всё спокойно, спи, милая, спи. У Джейкоба пропала охота меня дразнить, это тоже хорошо.
- Эдвард… - да милая, я рядом, я всегда рядом.
Минуты всё-таки набирают скорость, скоро солнце взойдёт.
- Джейкоб! - сердито, почти гневно вскрикивает Белла.
- Что, Белла, тебе неудобно, где? - вздрогнув от неожиданности, спрашивает Джейкоб, но Белла спит, это во сне она ругается с оборотнем.
Но и этого хватает, чтобы оборотень самодовольно ухмыльнулся. Белла видит его во сне.
- Мой Джейкоб… - голос наполнен доверием, теплом, Джейкоб блаженно жмурится, даже победным взглядом не оделяет.
Он «смеётся последним» и засыпает, наконец. Теперь не спим только я и Сет, даже буря утихла.
- Эдвард… - тихо-тихо, почти шёпотом, зовёт Белла в глубине своего сна.
Я здесь, жизнь моя, моя жизнь, я здесь и никуда никогда не денусь.
Всё-таки я «смеюсь последним».

48. Бой без правил.

Белла проснулась, когда солнце стояло уже высоко. Отдохнувшая, отогревшаяся. Тонкое лицо с нежным румянцем на фоне спящего, огромного, как медведь, оборотня. Он её и во сне не выпускал из рук. Любое её движение, и хватка только укреплялась. Я вытерпел, ночь кончилась, и буря кончилась, а с ними и мои мучения должны кончиться тоже. Не думал, что просто терпение в состоянии вымотать вампира. В состоянии.
Белла смотрит на меня, в глазах понимание и сочувствие.
- Ну как, потеплело на улице? - шёпотом спросила она. Ну да, оборотень ещё спит. А не надо было караулить сны Беллы, не его это забота - её сны!
- Да. Сегодня тебе вряд ли понадобится обогреватель.
Белла попыталась дотянуться до молнии - хватка снова усилилась.
- Поможешь? - тихонько спросила Белла.
Я снова нужен моему сердцу, и я улыбаюсь.
- Хочешь, я ему вообще руки повыдёргиваю?
- Нет, спасибо. Просто выпусти меня отсюда, пока я не получила тепловой удар.
Молния рывком открыта на всю длину. Всё, дворняжка, хорошего понемножку, катись. Он и укатился, голой спиной на ледяной пол.
- Эй! - реакция моментально вернула его на прежнее место, и чуть дальше.
На Беллу, всем своим жутким весом! Нет! Убрать немедленно! Отшвырнуть!

И больше не прикасайся к ней! Время моего терпения завершено! И я не шучу. Твой рык против моего рыка, и не дрожи, я тебя и в волчьей ипостаси сделаю. Белла под моей защитой и за моей спиной, и так будет всегда!

Сет, не лезь, это не твоё дело!

- Белла, уйди, его трясёт!
- Хватит! Прекратите! - маленькая ладонь упирается в грудь и отталкивает назад. Если податься вперёд - можно сломить сопротивление… или сломать руку.

Белла, не стой, не надо геройства, прячься.

- Прекрати сейчас же!

Это ты мне, Белла? Мне.

Она останавливает меня. Но заодно останавливает и оборотня, дрожь прекратилась от прикосновения тонких пальцев к голой груди.
Всё замерло, только Сет рычит снаружи, не зная, что происходит.
- Джейкоб, - позвала Белла, и волк перевёл взгляд на неё. - Ты не ушибся?
- Вот ещё! - прошипел он.

Белла, ты что, было бы о ком беспокоиться! Что ты так недовольно смотришь?

- Это было не очень-то вежливо. Ты должен извиниться, - потребовала она.
- Шутишь, что ли? Он тебя чуть не раздавил!
- Потому что ты бросил его на пол! Джейкоб не нарочно, и со мной ничего не сделалось!
Я же ещё и виноват!

Белла, он виноват больше моего, поверь мне, не заставляй, пожалуйста, он о тебе думал, ты ему снилась, за это убить мало!

Но, за подсмотренные сны тоже порой убить мало. Мы квиты. И, раз Белла хочет, я извинюсь, за грубость.
- Извини, псина.
- А не за что, - с подначкой продолжил игру в вежливость Джейкоб.
Температура в палатке всё ещё была низкой для Беллы, она продолжала мёрзнуть в одной куртке. Вот и пришла очередь брошенной вчера, по недомыслию, парки Джейкоба, и плевать, что отдаёт псиной, даже проморозившись насквозь, главное - согреет. Белла до сих пор не может себе уяснить, что Джейкоб уже не совсем человек, думает, что ему и больно и холодно, как ей. Я лучше знаю, что он представляет собой сейчас, а замёрзнет - у него есть шкура, густая, лохмы свои не зря растил.
- Если не возражаешь, я досплю, - сказал Джейкоб, нырнув в спальник и свернувшись в нём калачиком, даже глаза закрыл. - Время ещё есть, да и ночка выдалась та ещё.
- Сам напросился, - напомнил я самым бесстрастным тоном.
- Я не говорю, что мне не понравилось - просто не выспался. Думал, Белла так и будет болтать всю ночь.
Это он про что… Про то, что в спальнике их было двое, или про то, что Белла говорила во сне, вспоминала его имя? Ему ли не знать, что он был грелкой, грелкой и только, а что уж он там намечтал - это только мечты, хоть они и попортили мне нервы.
- Рад за тебя, - сохраняя бесстрастие, сообщил я.
Наверное, не сумел обмануть, Джейкоб сразу перестал притворяться сонным.
- Твоя ночь разве была хуже? - с высоты пьедестала, на который его вознесли сны Беллы, вопросил оборотень.
- Я бы не назвал её худшей ночью в моей жизни.
А он что думал, что сновидений Беллы довольно, чтобы ввергнуть меня в пучину отчаяния?
- Но в десятку-то худших она попала? - пытался дожать меня оборотень.
Что он может знать, про худшие ночи в жизни.
Те ночи, когда Белла была между жизнью и смертью, или когда я думал, что её уже нет, по ужасу вообще ни с чем несравнимы.
А остальные… Ночь, день, какая разница, если без Беллы, без моего солнца, они отличались только уровнем освещённости, что для моего зрения не очень и
существенно-то, настоящая ночь приходит только тогда, когда лишаешься настоящего дня. Много их там было, периодов, до восхода моего солнца, когда приходили тоска и бессилие, некоторые были действительно… тяжёлыми. Эта ночь не самая тяжёлая, но в этом ряду.
- Возможно.
Удовлетворённый ответом, Джейкоб снова закрыл глаза, может, и вправду, чтобы доспать, но в мои планы его удобства не входят. Сначала пусть дослушает полный ответ.
- Но ночь, которая досталась тебе, в моей жизни точно не стала бы лучшей из ночей. Приятных тебе сновидений.
Вот теперь я ему не только сон, но и настроение испортил.
Белле не нравится наша перебранка, она хочет прекратить её, для чего и ткнула меня локтем в бок.

Белла, осторожнее, синяк на локте будет.

Джейкоб понял, что на этом поле меня не переиграть, и под подходящим предлогом собрался покинуть палатку.
- Пожалуй, я как-нибудь потом отосплюсь. Всё равно мне надо поговорить с Сэмом, - скорчил кислую мину оборотень, и полез из палатки наружу.
Разговор с Сэмом - это уже как бы преддверие битвы, и недовольство на личике Беллы немедленно сменяется тревогой, тревогой за Джейкоба, и она усиливается прямо на глазах.
- Джейк, подожди … - но только пальцы скользнули по плечу отшатнувшегося оборотня.
«У Беллы есть её пиявка, вот пусть им и командует».
- Ну, пожалуйста, Джейк! Останься… - просит Белла.
Боль! Огонь! Огонь и боль в глотке! Белла просит Джейкоба остаться. Не так, как меня, но похоже. Вот оно, настоящее испытание терпения: испытание угрозой жизни Джейкобу!
- Нет, - отказ прозвучал неумолимо и твёрдо.
«Стая идёт на битву с вампирами, а я - в стае. И меня не остановить. Никому».
Джейкоб всё же разглядел, что наделало его «Нет», как на лицо Беллы волной ложится боль, глубоко вздохнул и даже слегка улыбнулся.
- Белла, не волнуйся, со мной всё будет в порядке - как всегда. Кроме того, ты же не думаешь, что я позволю Сету занять моё место - повеселиться. Да ещё всю славу получить, - фыркнул он.
- Будь осторожен… - таким напутствием Белла, обычно, провожает отца на дежурство.
А теперь эти слова достались Джейкобу, словно родному человеку, или… просто родному человеку? Но оборотень не собирался дослушивать напутствия.
- Белла, да хватит уже, - донеслось уже с другой стороны палатки, когда он застёгивал молнию на палатке с внешней стороны.
Ушёл волк недалеко, всего-то за соседние деревья. Сначала был слышен тихий шорох ткани по телу: это Джейкоб избавлялся от одежды, а потом ещё более тихий хлопок трансформации. Потом волчья поступь подошла и остановилась прямо у стенки палатки. Для человеческого слуха Беллы это были слишком тихие звуки, для неё Джейкоб уходил всё дальше, к засаде.
Закутавшись в обе куртки, Белла привалилась ко мне, а я обнял её за плечи, так ей сидеть будет гораздо удобнее, и через две куртки холод моей каменной кожи до неё не доберётся, и в палатке повисло молчание. Наступил самый тяжёлый период - ожидание.
- Долго ещё? - спросила Белла.
- Элис сказала Сэму, что ещё около часа, - бесцветным голосом отзываюсь я.
Все ждут. Ждёт Белла, ждёт Сет в своей уютной снеговой ямке, ждёт Джейкоб, вяло злорадствуя, что он идёт, а я - нет. Я жду, впервые за всё время вампирского существования выключенный из драки совершенно.
А ждать-то тяжело. Мне почти плевать на оборотней, но вот моя семья… Оборотни называют Элис «ясновидящей», но это ведь не так. На шестьдесят - семьдесят - восемьдесят процентов будущее зависит от решения человека, и Элис всегда знает, какой процент в обозримом будущем может занимать случайность. А если этот процент вдруг осуществится… плохо?
- Мы будем вместе несмотря ни на что, - утверждает, заклинает Белла.
- Несмотря ни на что, - соглашаюсь я.
- Я тоже за них боюсь, - вдруг говорит она.
Она не телепат, вообще-то, но меня читает, не знаю, каким чувством, и каждый раз меня это потрясает. Ей даже тяжелей сейчас, чем мне. Мне страшнее всего за своих, ей страшно равно за всех, для неё все - свои.
- Они могут постоять за себя, - говорю я для её успокоения самым спокойным, даже беззаботным тоном. - Жаль, что мне не удастся повеселиться!
Нет, это не совсем верный тон. «Веселья» такого рода Белла не принимает, даже понять не в состоянии, что тут «весёлого» может быть. К её волнению, с которым она справляется, насколько сил хватает, прибавляется досада на моё «легкомысленное отношение», только и всего. Можно попытаться отвлечь от муки ожидания лаской, поцелуями, но на таком морозе это не слишком удачная идея. Белла подала свою.
- Ты мог бы рассказать мне про твои десять лучших ночей, Любопытно, знаешь ли.
А ведь прекрасная идея, особенно для того, кто притаился за палаткой.
Я смеюсь от радости и сразу же бросаю вызов.
- А ты угадай!
Хитрюшка Белла не приняла вызова игры в угадывание.
- У тебя было слишком много ночей, о которых я ничего не знаю - целых сто лет.
Целых сто лет без Беллы, без любви. Прошли, ну и ладно. Там нечего искать, так что будет честным несколько сузить задачу.
- Могу подсказать: все мои лучшие ночи случились после того, как в моё существование вошла ты.
И превратила существование в жизнь.
Белла подумала немного, а потом призналась.
- Мне в голову приходят только мои лучшие ночи.
Теперь очень интересно становится мне, а уж как становится интересно слушать тому, кто за палаткой… как мне, когда Белла видела сны не обо мне: и больно, и страшно что-то пропустить.
- Может быть, это те же самые, что и у меня? - и как хочется, чтобы моё предположение оправдалось…
- Ну, тогда первая ночь - когда ты в первый раз у меня остался.
Как много уровней у счастья. Даже когда Белла не знала, что у её кровати по ночам занимает пост один с ума сошедший вампир, этот спятивший вампир был совершенно счастлив, только не знал и не надеялся, что счастье может быть ещё полнее. Все ночи были прекрасными. Но та, первая, когда мы действительно были вместе, когда Белла знала, что я рядом, да… та - лучшая.
- Да, и для меня тоже. Только ты проспала ту часть, которая мне понравилась больше всего.
- Точно. Я ещё во сне говорила.
Было дело. Белла всегда говорит во сне, когда днём переволнуется. По щекам резко разлился румянец. Вспомнила, как Джейкоб упоминал о её «болтовне».
- Что я наговорила сегодня ночью? - заранее стесняясь, спросила она.
Я только плечами пожал. Что она могла сказать такого во сне, чего не говорит наяву? Только страхи свои прячет особенно тщательно. Остальное, так или иначе, становится известным. Вот они и проявили себя, за всех нас по отдельности, и за Джейкоба тоже, отдельно.
- Всё так плохо? - беспокоится Белла.
- Ничего особо ужасного. В основном повторяла моё имя - как обычно.
- Ну, это не так уж плохо, - осторожно согласилась она.
- А к утру, ты стала бормотать что-то несвязное и повторять «Джейкоб» и «мой Джейкоб».

Только по памяти, и то, огонь и боль резанули горло, и бессилие, и… и ревность, да, и она тоже.

- Твоему Джейкобу очень понравилось.
Стоп! Что я делаю? Нельзя наказывать её за то, в чём она не властна, нельзя наказывать за сны… но в глаза Белле смотреть сейчас нельзя, в моих глазах чернота и… и она - ревность. Лучше в потолок смотреть, ему не будет больно. Поцелуй Беллы, дотянувшейся до моего подбородка, как прикосновение огненной бабочки: невесомо и горячо.
- Прости, - шепнула она. - Я их так различаю.
- Кого?
Их всего один, Белла.
- Доктора Джекилля и мистера Хайда: Джейкоба, который мне нравится, и того, которого я терпеть не могу, - объяснила Белла.
-Тогда понятно, - значит, пространство для ревности уменьшается, по крайней мере, вдвое.
И потом, как можно любить то, что терпеть не можешь? Или можно? Не думать об этом, сейчас у нас более интересная тема.
- А какая у тебя ещё любимая ночь?
- Когда летели из Италии.
Как это? Ведь она была тогда уверена, что я её разлюбил?
- А разве в твой список она не входит? - удивилось моё солнце.
- Да в мой - то список как раз входит, а вот найти в твоём никак не ожидал. Разве ты не думала тогда, что только муки совести, и ничего больше, загнали меня в Вольтерру, и я сбегу, едва только самолёт приземлится?
- Думала, - улыбнулась она. - Но ты всё равно был рядом.
Белла! Белла! Белла… удивительная, непредсказуемая, непостижимая.
Я её не знаю.
Никому… Никогда… это только моё, для меня. Ни волоска с пушистой макушки, которой касаюсь сейчас губами, ни глотка жизни, ни минуты внимания, никому… насколько смогу.
- Белла, ты любишь меня больше, чем я того заслуживаю.
Белла рассмеялась, считает, что я неправ. Ну, вот чему тут смеяться, я же лучше знаю!
Вон тот, который за палаткой, думает точно так же, как я.
«Он ведь правду говорит, не стоит он ничего этого, Белла».
А вот это не тебе решать, волк!
Что-то с моей логикой… всегда и во всём, что касается Беллы, моя логика трещит по швам.
- А следующей в моём списке будет ночь после Италии, - продолжает собирать список Белла.
- Согласен. Ты была такая забавная.
- Забавная?
- Я и понятия не имел, какие яркие сны тебе снятся. Мне едва удалось убедить тебя, что ты не спишь.
Вру я. Ой, как вру! Ничего забавного не было. Когда жалела, считая себя утонувшей, оставленных близких, когда говорила со мной, как с высшим существом, с ангелом, когда отказывала себе в истинности происходящего, тем логически выводя всё или за край смерти, или за край сновидения. Тяжело и страшно, вот как было. Но потом моё солнце, моя жизнь, моя Белла меня всё-таки помиловала, и только поэтому эта ночь имеет право быть в числе лучших.
- В этом я до сих пор не уверена, - слегка задумчиво ответила Белла. - Ты всегда казался больше похожим на сон, чем на явь.
«На кошмар он похож, Белла»!

Это как кому. Ты вот - мой кошмар прямо наяву, оборотень.

- А теперь расскажи ты, наконец, про одну из твоих любимых ночей, - напомнила Белла. - Я правильно угадала, какая стоит у тебя на первом месте?
Сейчас я скажу правду. И… отомщу, за все подколки этой ночи, вообще за всё, тому, кто за палаткой. Ну, волк, держись…
- Нет. На первом месте та, что была до этой, когда ты, наконец, согласилась выйти за меня замуж.
«Он соврал, Белла! Он соврал ведь»?
Белла не телепат, она не слышит. Но всё равно скривилась.

Я что, действительно совершаю ошибку? Этого не может быть! Белла, не молчи, скажи что-нибудь.

- Разве тебе она не понравилась?
Моё сердце задумалось, снова взвешивает на своих весах свою и мою жизни.
- Понравилась… хотя и не совсем. Не понимаю, почему это для тебя так важно: я и так навеки твоя.
«Не соврал. Это ты промолчала, за что ты со мной так»!
- Лет через сто, когда у тебя будет достаточно жизненного опыта, чтобы оценить мой ответ, я тебе расскажу, - пообещал я.
Обязательно расскажу. Как я боюсь, что после обращения я перестану быть для неё
чем-то необыкновенным, что стану таким, как все мы. Обычным. Может, изменившись, Белла изменит свой взгляд на меня, сможет жить и без меня, но я без неё не выживу. Мне нужно всеми способами закрепить любовь человека, чтобы она пережила всё, даже обращение. Надеюсь, через сто лет моей вечной любви она простит эту маленькую страховку.
- Лет через сто я тебе об этом напомню, - пообещала Белла.
«Как же… Как же я без тебя, Белла»?
- Ты не мёрзнешь? - поинтересовался я, и было отчего: Джейкоб на роль живой печи уже не подходил.
- Нет. А что?
«Как же так, Белла! А как же я»?

А как же я, оборотень, а я как же? Ты всё слышал, ты всё знаешь. Я не могу отступиться от Беллы, и не отступлюсь.

- А-а-оу -оу-а-а-оу- у-у-у! Гхыгх…гхыгх…
Волчий вой неожиданной силы разбил тишину в мелкие осколки, заметался от скалы к скале, рикошетом уходя всё дальше, и смолк.
«Как же я без тебя, Белла»?
- Твой обогреватель дошёл до предела, - негромко сказал я.
- Перемирие закончилось, - это уже едва слышным шёпотом напоминание о ночном уговоре красно коричневому волку, рванувшему прочь.
Джейкоб кричал от отчаяния, а в палатке рядом со мной как в зеркале на лице Беллы стала проявляться его зримая форма. Я забыл, Белле не нужен переводчик для разговора с Джейкобом-волком, она всё понимает и так.
- Джейкоб подслушивал наш разговор, - утверждающе заявила Белла.
- Да.
- И ты это знал.
- Да.
Больше Белла не видела ничего, только убегающего волка.
Я знаю, что между ними узелок, у меня развязывать его потихоньку, не спеша, не получается, первый раз не вышло, почему не разрубить его сейчас…
- Ведь я же никогда не обещал драться по-честному, - тихо оправдывался я. - К тому же он имеет право это знать.
Оправдания не помогали, Белла обессилено спрятала лицо в ладонях.
Тигры порвали-таки котёнка пополам. Не так. Это я взялся всерьёз за это. Это я подставил Беллу.
- Ты на меня злишься? - пусть кричала бы, обругала как-нибудь, только не молчала вот так, бессильно уткнувшись лицом в ладони.
- Не на тебя, - ответила Белла. - Это я настоящее чудовище.
- Не мучай себя, - уже умоляю я.
Ведь мог увести разговор на более нейтральные темы, мог вовсе не упоминать про предложение.
- Да уж, - странно отстранённо согласилась Белла. - Силы лучше поберечь, чтобы на следующие мучения хватило. Чтобы замучить Джейкоба до конца.
- Он знал, что делает. Подслушивать - не всегда безопасно.
Я на него взвёл напраслину, он знал, что я знаю, что он был рядом, Джейкоб не подслушивал, а просто слушал. Я мог бы его пощадить, но меня-то он не щадил! Между нами - война без правил.
- Какая разница! Ну, подслушивал, ну и что… И ты его предупреждал, ну и что. Боль ему приносишь не ты, а я. Каждый раз. Это я каждым своим появлением причиняю ему боль. Я - ужасное чудовище! - последние слова Белла уже почти кричала.
- Ничего подобного, - обнимаю я Беллу, пытаюсь успокоить, а в глотке кипящий лёд, и под ногами разверзается пропасть.
- Так и есть! И какой только бес в меня вселился? - Белла рванулась из моих рук, и больше я её не удерживал.
Я потерял это право. Опять.
- Я должна пойти за ним.
- Белла, он уже чёрт знает где, и на улице мороз.
- Плевать! Не могу же я просто сидеть здесь! Я должна… должна…
Белла сбросила мешающую парку, влезла в ботинки, и выбралась из палатки. День выдался холодным, но солнечным. Снег сверкал и искрился, это было красиво, от моей кожи тоже разлетались пригоршнями яркие радуги, Белла говорила, что это очень красиво, ей так нравилось на это смотреть, а теперь она шла за оборотнем, и не оборачивалась. В моей душе посреди яркого дня опять наступала ночь.
Белла, моя жизнь уходила вслед за оборотнем. Потому что ему больно, потому что от этого больно ей. Сейчас войдёт в лес несчастный, отчаянный в своём несчастье, котёнок, а ходить по лесу не умеет, поранится, заблудится.
- Ты не можешь пойти за ним. Сегодня нельзя, - остановил я Беллу за руку. - Уже почти время. И в любом случае, если ты потеряешься, легче от этого никому не станет.
Белла не слышала. Она пыталась выкрутить руку, освободиться, из моей-то хватки, освободиться от меня… Белла меня не слышала.
Да что такого я сделал? Всего только рубанул по узлу, не мной завязанному! А вдруг не по узлу? А вдруг…
Сколько раз Джейкоб переступал через привычные рамки, через себя, ради Беллы? Как я.
Сколько раз Белла прощала ему такие поступки, какие не простила бы никому?
Кроме меня.
Моя очередная ошибка. Отрывал ли я Беллу от Джейкоба, или наоборот, я рвал ОДИН узелок на двоих. Я, тот, кто вне него. Что я знаю о природе того, что для себя называю узлом? Ничего. Ни-че-го.
- Белла, прости… Я не должен был этого делать, - через ледяное кипение в горле выдавил я.
- Ты ничего такого не сделал. Это я во всём виновата. Это я сделала. Я натворила ошибок. Я могла бы… Когда он… Мне не следовало… Я… Я…
Белла плачет. Который раз из-за меня она плачет? Так кто из нас настоящее чудовище?
- Белла, не надо!
Чего не надо - не надо страдать, когда один самонадеянный тигр разрывает в очередной раз котёнку сердце? А как? И котёнок утыкается в грудь своему глупому тигру, выливает свои слёзы на эту грудь. Жжёт? И поделом. Хорошо хоть котёнок из рук перестал рваться.
- Я должна была… сказать ему… надо было сказать… Нельзя было, чтобы он… вот так обнаружил.
Что я доподлинно знаю о сердце Беллы? Ничего.
Я её не знаю.
На что я пойду ради Беллы?
На всё.
- Хочешь, я попробую привести его обратно, чтобы ты могла с ним поговорить? У нас ещё есть немного времени… - предлагаю и надеюсь, что предложение не будет принято.
Оно принято… Белла кивнула головой, не осмеливаясь поднять глаз.
Да, мне больно. Но ей больно тоже, я даже представить себе уровень её боли не могу. Но в первый раз Белла доверила мне свою боль, я только сейчас сравнялся в этом с оборотнем. Я могу считать это своим достижением? Только если сумею справиться.
- Никуда не уходи. Я скоро вернусь.
Как можно скорее. Я попал в двойной цейтнот. Скоро битва. Джейкоб уйдёт, не медля ни секунды, если я не верну его вовремя, и разговор его с Беллой может не состояться сейчас, или вообще не состояться, никогда. Этого нельзя допустить, я погублю доверие, что ещё есть у Беллы для меня. Или она, не дождавшись меня с Джейкобом, может уговорить Сета, привести её к оборотню. А тогда возможна потеря жизни Беллы. Я нёсся по следам огромных лап так быстро, как мог, и я догнал его. Всё-таки волчья дисциплина не позволила ему рвануть в дальние дали. Огромный волк устроился на скале над крутым спуском, и грудная клетка ходила ходуном. Не от бега.
«Белла, Белла, глупая… Ненавижу, ненавижу его насмерть, и ничего ему не сделаю, ничего… пока она жива. Они поженятся, и вампир её убьёт, не удержится. А удержится, и обращение пройдёт, как надо, - это лучше? Потом она во всём разберётся, всё поймёт и оценит, лет через сто, но ведь поздно будет, всё будет поздно… не вернуть. Уже сейчас всё поздно».
- Этого я не знаю, Джейкоб.
«Кровосос? Беллу он уже отнял. Чего ему ещё от меня надо? Не хватало только, чтобы и стая в наш разговор встряла. А штаны так и остались в ямке под сосной. Плевать, вампир не юная леди, переживёт».
Волка тряхнуло, и передо мной встал Джейкоб - человек, обнажённый.
- Убирайся!!!
- Не могу. Пока не скажу того, что должен.
- Убирайся!!!
- Говорю тебе - не могу! Я пришёл не по своему желанию, уж поверь. Я сыграл на опережение, но это - Белла. И все мои игры ничего не значат, потому что это - Белла. Она хочет говорить с тобой, и она ждёт, я обещал ей, что она сможет это сделать.
- Зачем?
- А я откуда знаю?
- Кому и знать, как не тебе…
- Я её не знаю.
- Не морочь мне голову!
- Слушай, псина! Там, у палатки стоит Белла, она плачет, и она ждёт. Тебя.
- И ты разрешишь ей говорить со мной?
- Разве я могу ей что-то запретить?
- И будешь стоять у неё за плечом, это - то же самое.
- Я не буду стоять у неё за плечом.
- Белла плачет? А если… если мы поговорим, и она передумает, захочет вернуть данное тебе слово? Ты и на это согласен?
Стоит, пожалуй, напомнить себе, на что я согласен ради Беллы.
На всё.
- Да.
И у самых ног разверзлась пропасть без дна.
- Но только если ты отыщешь свои штаны. Это моё единственное условие.
«Ничего так парень. Удар держать умеет».
Джейкоб бежал рядом со мной. Мощный, быстрый, горячий, и… красивый. И любящий, и надёжный. И безопасный...
И я… каменный, холодный, как снег под ногами.

Белла, мы возвратились, вдвоём. Мне так больно, и холодно, и страшно… но я справился. Почти. Белла… Белла… любовь к тебе - это всё, что у меня есть. Единственное, что есть у меня. Больше мне предъявить нечего.
Белла…

Предупреждающий рык встретил нас на подходе. Сет. Горное эхо путает звуковую картину, и он нас сразу не узнал.
«Кто здесь?»
- Сет, это мы! - отозвался Джейкоб. - Слушай,… Эдвард, ты иди первым, а я задержусь, выполнять твое единственное требование насчёт штанов.

Белла. Подожди, он сейчас придёт.

Сет подошёл.
«От девчонок одни неприятности. Ни за что не влюблюсь. Эдвард, ваша ясновидящая, Элис, сказала: сюда идут ваши, Вольтури».
- Да уж, только этого нам и не хватало, - бурчу я себе под нос.
Мои смутные подозрения, похоже, небеспочвенны, а отцовский прогноз точнее видения Элис.
- Пожалуй, удивляться нечему. Но времени очень мало. Передай, пожалуйста, Сэму, пусть он попросит Элис, по возможности, уточнить сроки.
«Я услышал. Спрошу», - отозвался Сэм.

Белла, милая, сердце моё, не сердись, просто сейчас нет времени на всё, надо выбирать главное, а главное для тебя сейчас… это Джейкоб. И он уже ждёт. Ждёт, когда я выполню своё обещание - не мешать. А куда я денусь. Главное, чтобы ты не увидела сейчас, каково мне, иначе обещанного Джейкобу разговора не будет.

- Белла, возникло небольшое осложнение, - она обернулась и заглянула в глаза.

Выдержка! Выдержка!!!

- Мы с Сетом отойдём в сторонку и попробуем с этим разобраться. Далеко
не уйду, но и подслушивать не стану. Зрители тебе сейчас ни к чему, что бы ты ни решила.

Белла… жизнь моя… За ошибку надо платить. Выдержка…

- Возвращайся поскорее, - попросила она.

Сначала мне надо уйти, и я уйду, вот только поцелую тебя легко-легко, и нежно, и уйду. Белла, жизнь моя, возвращайся поскорее… если сможешь.

Я ушёл. Как обещал. С Сетом, в лес.
Это несколько сложнее, чем мобильник, и не так удобно, с одной стороны, но с другой - сложно вести битву с мобильником в руках, особенно когда вместо рук лапы. А ещё - связь сразу со всеми волками. Видеть всё сразу с нескольких точек - дело привычки, это сначала, на тренировках, от калейдоскопа картинок я вспоминал, что это такое - головокружение, а слышать сразу всех - давно для меня обычное дело. И я вижу свою семью глазами волков, и волков глазами Джаспера, или Элис, или Карлайла. Все собраны и спокойны, разве что несколько смущаются своим соседством. Элис что-то говорит Сэму в человеческом облике, Сэм заходит за огромный булыжник и мгновенно раздевается, чтобы трансформироваться в волка. Вот ещё одно неудобство живого мобильника. Пока не примет соответствующую форму, не работает.
«Элис сказала: через двадцать минут тут будут новорождённые, а ещё через полчаса подойдут ваши Вольтури. Мы расходимся. Каждый на свою тропу. Где Джейкоб»?
- Джейкоб скоро пойдёт к вам. Успеет.
«Хорошо. Сет, не оставляй Беллу, перед волками за неё отвечаешь ты».
«У-у-у-у, эти девчонки!»

Не ной, Сет. Ты ещё маленький, чтобы понимать, каково это жить без своего солнца.
Невозможно без него жить. Выдержка!

В принципе, зачем торчать в лесу, лучше подождать Беллу у палатки, главное - не прислушиваться к «голосу» Джейкоба, решение моей судьбы я хочу услышать только от неё.

Как я буду жить дальше, Белла?

Белла? За пологом палатки билось, как загнанное, сердце Беллы. Она лежала в палатке на спальнике, съёжившись, спрятав лицо. И вздрогнула, стоило лишь прикоснуться.
- С тобой всё в порядке?

Белла, не пугай меня!

- Нет. Я хочу умереть.
- Этого не будет никогда - я не позволю.
Что там случилось? Что бы ни случилось, какое бы решение Белла не приняла, все равно для неё оно плохое.
- Возможно, ты передумаешь, - сказала Белла, по-прежнему уткнувшись носом в спальник.
Не передумаю. Не могу. Я отдал в руки Беллы свою жизнь, выполнил, наконец, полностью то, что давно самому себе обещал и регулярно нарушал, - всегда и всюду первенство решения у Беллы. Даже сейчас, не зная её решения, я ещё держусь, и даже не так больно, как в Рио, после звонка Розали. А если… я всё равно буду жив, пока жива Белла.
- Где Джейкоб?
- Ушёл на поляну.
Значит, уже трансформировался. В любом случае своё обещание - не мешать - я выполнил. Какая разница, кто зачитает мне приговор, если у Беллы нет сил его произнести, а у меня нет сил его дождаться… Так что, вполне могу поинтересоваться тем, что знает уже вся стая. Ну и что стае известно?

Сет, ты тут?

Сет был на прежнем месте, и слышал счастливый вопль Джейкоба-волка.
«Она за меня боится! Довольно было сказать, что дам себя убить, чтобы она поняла, что любит меня»!
- Вот как, - пробормотал я себе под нос.
Шантаж смертью, да ещё перед битвой - самая опасная, но действенная проба. Мой приговор.

Ничего, Белла, я вытерплю. Ради тебя он пошёл сам и поднял всю стаю на эту битву.

«Джейк, ты собрался подыхать»? - тревожно спросил один из «следующих» за ним, Эмбри.
«Да никогда! Освободить пиявке дорогу? Ну, приврал слегка, но победителей не
судят! Она попросила меня! Попросила! И мы поцеловались! Ей теперь есть, с чем сравнивать своего упыря»!
- Гхм. А я-то думал, что это я играю нечестно! - не удержался я от комментария.
И я считал себя мастером вранья… а тут, надо признаться, есть мастер покруче, мастер импровизации!
- Да по сравнению с Джейкобом я просто безгрешный ангел!
Моя открытая девочка, всегда обещающая сделать только то, что действительно имеет в виду, где уж ей понять такое коварство.
Но зато я понимаю! И игру без правил понимаю - игра на опережение действительно не слишком чистая игра - но не жульничество! Это ЕГО ошибка! И я вправе сделать свой выигрышный ход!
- Я не могу сердиться на тебя, моя хорошая, - погладил я Беллу по щеке, той, что не была прижата к спальнику. - Джейкоб оказался хитрее, чем я думал. Правда, жаль, что ты его сама попросила.
- Эдвард, - прошептала Белла, по-прежнему отвернувшись от меня. - Я… я…
- Шшш,- остановил я Беллу, прикосновениями пальцев к её щеке успокаивая моё и её сердце.
- Не в этом дело. Он всё равно поцеловал бы тебя - даже если бы ты не поддалась на провокацию. Но теперь у меня нет предлога, чтобы выбить ему зубы. А я был бы не
прочь…
Впрочем, это уже не важно. Джейкоб сделал ошибку! Последним!
- Поддалась на провокацию? - недоумённо спросила Белла.
- Белла, неужели ты подумала, что его благородство распространяется и на меня? Что он действительно готов умереть в бою, чтобы мне не мешать?
Ну вот, собралась с духом, подняла голову, посмотрела - как я.

Со мной всё в порядке, солнце моё, теперь важно, чтобы всё было в порядке с тобой.

- Да, поверила, - и отвернулась снова.
Ей стыдно, за что, за то, что доверяла?
- Ты сама не умеешь врать и веришь любому, у кого это получается чуть лучше.

Не заострять! У этой темы тяжёлое прошлое.

- Почему ты на меня не рассердился, не возненавидел? - прошептала Белла. - Или ты ещё не всю историю услышал?
Это мысль.
«Джейкоб, хватит! Какие мягкие у Беллы губы, мне совсем не интересно, у меня моя Ким есть! Ещё чего-то сочинишь - в нос получишь».
«А у меня - Клэр, как раз к твоим фантазиям подходит! За такое и дважды в нос получить можно, хоть ты мне и друг!»

Тяжёлая ситуация, я вам от всей души сочувствую, ребята.

«Первый раз девчонку поцеловал, и то - обманом», - ржал кто-то из старших. - «Смотри, за такие шутки и пригласительной открытки на свадьбу от невесты не дождёшься».
«Она передумает»! - уверенно вопил волк.
«Джейкоб, прекратить немедленно! Драка впереди, а тебе чужие девчонки покоя не дают»! - оборвал болтовню вожак.
Стая отнеслась к Белле гораздо деликатней, чем я ожидал. И пока Джейкоб в волчьей шкуре, свои мечты ему придётся запрятать подальше.
«И тебе свои - тоже!», - рявкнул ментальный голос Джейкоба, и я немедленно закрылся от всей волчьей многоголосицы разом, насколько мог, ограничившись Сетом, проклинавшим всех девчонок сразу и каждую в отдельности.
- По-моему, я получил достаточно полное представление, - отчитался я ровным, словно комментировал научную статью, тоном, чтобы успокоить Беллу.
- Джейкоб создаёт в голове очень яркие образы - для стаи это почти так же неприятно, как и для меня. Бедного Сета чуть не стошнило. Но теперь Сэм заставил Джейкоба сосредоточиться.
Белла повела взгляд в ту сторону, где за палаткой слышалось ворчание молодого волка, и съёжилась ещё сильней.
Ну вот, опять слова плохо подобрал. Ну, кто меня за язык тянул, - ляпнуть про Сета…
- Ты всего лишь человек, - снова начинаю гладить по голове тонущую в чувстве неловкости и стыда Беллу.
- Это самое неубедительное оправдание, которое я когда-либо слышала! - отвергла мой аргумент Белла.
Для неё категория «человек», в отличие от многих других людей, совсем не оправдание. Потому что именно себе она никогда не делает поблажек, а она - тоже человек.
- Белла, но ведь ты, в самом деле, человек. И как бы мне ни хотелось верить в обратное, он тоже человек. И я понимаю, что могу удовлетворить не все твои потребности.
Да что со мной сегодня такое! Опять не слова, а чудовищные ляпы!
«Удовлетворение потребностей»! А есть ещё одно чудное словосочетание: «отправление потребностей». А? Чего уж там…
- Неправда! Нет у меня никаких таких «человеческих» потребностей! Именно поэтому моему поступку нет оправдания.

Есть Белла. Есть. И что я к слову привязался? Есть потребность передать другому своё чувство доверия, уважения, нежности, наконец, не словом, каким бы проникновенным оно ни было, а жестом, прикосновением. Самым прямым, не позволяющим разночтений, способом. Джейкоб тоже человек, как и ты, он может дать, но может и принять. А я… а я до сих пор и дать, и принять могу с о-очень большими купюрами. И тебе этого не позволяю. По единственной причине. Потому что я - не человек.
Может, Джейкоб и вытаскивал, и вытащил тебя из той беды, в которую я тебя вверг, своей, не такой уж и всепоглощающей, как моя, любовью, зато выраженной таким, ему и тебе доступным, языком. И ты говорила на нём, не понимая до конца, о чём. Сегодня поняла.

- Белла, ты его любишь,- как можно осторожнее пояснил я.
- Тебя я люблю сильнее! - не отвергая очевидного, она определила главное,
и резкое ускорение биения сердца подтвердило её слова.
- И это я тоже знаю. Но… когда я ушёл, я оставил тебя истекать кровью. И именно Джейкоб зашил твои раны. От такого непременно остаются следы - на вас обоих. Не уверен, что подобные швы рассасываются сами по себе. И не могу винить ни одного из вас в том, что произошло по моей вине. Возможно, я заслужу прощение, но это не поможет мне избежать последствий.
- Я должна была догадаться, что ты сумеешь повернуть всё так, чтобы самому оказаться виноватым. Перестань, пожалуйста. Я не могу это слышать.
- А что ты хочешь, чтобы я сказал?
Я ещё себя пощадил. Я объявил Джейкобу войну без правил, без оглядки, как это сражение скажется на ней, и он принял вызов тоже без размышлений. Хуже того, мы ИСПОЛЬЗОВАЛИ её, как главное оружие в борьбе друг с другом, вот и довоевались.
Она не справилась. То, что в ситуации, которую создали тигры, вообще не было приемлемого для неё решения, она не думала. А когда она думала о себе…
Врачуя мои ночные мучения, она ранила Джейкоба; а, спасая Джейкоба, ранила меня.
Так Белла думала. И крайней назначила, разумеется, себя.
Сейчас она мучилась моей мукой, и нашла, вроде как, достойное решение.
Принять на себя мою обиду. Чтобы я выкричался, обрушив на её голову все мыслимые оскорбления и угрозы. Чтобы она своим унижением смогла скомпенсировать моё, когда вся стая узнала, что моя невеста целовалась с волком.
- Извини, - вздохнул я от ужаса предложенного. - Этого я не могу.
- Тогда хотя бы перестань меня утешать. Позволь мне помучиться. Я это заслужила.
- Нет. - котёнок по тигриным счетам платить не будет.
- Ты прав. Оставайся таким же великодушным. Пожалуй, это ещё хуже.
Это точно. Каждая капля её боли обрушится на меня многократным эхом. Может, это меня чему-нибудь путному научит.
Но не сейчас. Сет в своей засаде насторожился.

Сет, что там?

«Элис сказала: толпа новорождённых идёт по Косому перевалу. Скоро они пойдут по тропе в Форкс и наткнутся на кровь Беллы».
Да, время ожидания почти вышло. И пока всё идёт, как задумано.
- Уже близко, - почувствовала мою сосредоточенность на чём-то ином Белла.
- Да, остаётся несколько минут. Как раз хватит, чтобы сказать ещё одну вещь…
Белла, молча, ждала, пока я соберусь с мыслями, а они были непростыми. Я собрался сам… освободить её от её слова. Это моя плата за то, что позволил себе превратить её любовь в приз для победителя.
- Пожалуй, это может выглядеть, как великодушие, - шёпотом выговорил я, наконец. - Я больше не собираюсь заставлять тебя выбирать между нами. Просто будь счастлива - и ты можешь получить меня целиком или любой кусочек или совсем ничего, если так для тебя будет лучше. Не думай ни о каком слове, ни о каком определённом выборе, к которому это слово обязывает, словно его и не было.
Беллу словно подкинуло, так резко она поднялась со спальника и встала на колени.
- Что за чушь ты несёшь? - вскрикнула она.

Что опять я сделал не так?

- Белла, ты не понимаешь. Это я не для твоего утешения, это я действительно так думаю.
- Это я и сама знаю, - со стоном произнесла она. - Ты же хотел бороться за меня! Что это ещё за внезапное самопожертвование? Сражайся!
- Как?
Я не умею сражаться с нежностью, с преданностью. Я не знаю, как бороться против любви. Я не могу сражаться с тем, что есть часть её. Против такого противника я безоружен и бессилен, неужели не видно…
Белла бросилась ко мне на колени и обвила шею руками. Кажется, она думала, что у неё есть против всего этого оружие и силы…
- Мне наплевать, что здесь холодно. Наплевать, что сейчас я воняю псиной. Заставь меня забыть, какое я чудовище, и как способна мучить. Заставь забыть его, заставь забыть себя. Не сдавайся! - требовала она.

Белла, Белла, жизнь моя, моя жизнь, моё солнце, это очень горячо! Это так горячо, что действительно топит те глыбы льда, что наросли на душе и за эту ночь, и за это утро. И пропасть под ногами смыкается, хороня все мои ошибки. Это ты не сдаёшься, самый отчаянный котёнок на свете, и спасаешь, и вытаскиваешь своего тигра из ямы, в которую он сам себя загнал.
Белла, Белла, да что же ты творишь, и как у тебя это получается, но тело натягивается струной и начинает звенеть. Нельзя так целовать измученного влюблённого, и приникать так крепко, всем телом, нельзя, у него с самоконтролем могут произойти сбои.

- Осторожнее, радость моя, - прошу я Беллу, пока она переводит дыхание.
- Нет! - почти рычит Белла.
Я уже живой, но пока могу соображать.

Белла, только не заставляй себя, прошу, молю тебя, меня сейчас легко обмануть, я слабый сейчас. Меня хватает разделить нас на несколько дюймов, не больше, Белла…

- Не надо мне ничего доказывать, жизнь моя.
- А я и не доказываю. Сам сказал, что я могу получить любую часть тебя. Так вот, я хочу именно эту! И всё остальное! Всё!

Всё, что ты хочешь… Белла-а-а… Ты полыхаешь огнём, солнце моё, цепи моей воли плавятся, плавятся… И тело перестаёт подчиняться мне, только тебе, всё, что ты хочешь. Чего ты хочешь, Белла?

Стоп! Стоп! Все стоп!
Не потому, что я боюсь себя. Да и не важно. Важно то, что это должно случиться не здесь, и не сейчас, и не так. Не в холодной палатке посреди засыпанных снегом скал, не перед боем, в котором будут драться насмерть, бок о бок, мои родные и друзья Беллы, не после тяжёлых выяснений отношений, не вследствие них.
Для полного счастья нужно счастливое место и счастливое время. И это точно не здесь.
Так что, стоп, Белла, радость моя, стоп:

- Сейчас для этого не самый подходящий момент.

Белла, единственное сокровище моё, стоп.
Солнце моё, подожди сжигать меня, стоп.

- Почему?

Не огорчайся, жизнь моя, но рай должен быть раем, а не спасательным кругом для погибающего вампира.

- Во-первых, потому что действительно холодно.
Парка валяется неизвестно где, да и Бог с ней, спальник удобнее, в него Беллу можно с ногами завернуть.
- Неправда. Во-первых, потому что для вампира ты бессовестно совестлив.
- Ну ладно, пусть так.

Совестлив, а как же. Я расчётлив и эгоистичен. Я хочу тебе максимум счастья, потому что тогда моё счастье будет кратно больше, чем, допустим, сейчас. Я хочу тебе максимум безоблачного счастья только со мной, а запашок псины в эти рамки не вписывается.

- Холод - это, во-вторых. А в-третьих… от тебя, радость моя, действительно… попахивает.
Белла только вздохнула.
- В-четвёртых, - это только тебе и только на ушко, и больше никому, даже снегу за порогом, - мы обязательно попробуем. Я сдержу своё слово. Но мне бы не хотелось, чтобы это произошло из-за Джейкоба Блэка.
Этот пункт возражений не вызвал, только неловкость, которую котёнок спрятал у меня на груди. Как хорошо…
- А в-пятых…
- У тебя ужасно длинный список, - заворчала Белла.
Согласившись с четвёртым пунктом, остальные она считала необязательными к озвучиванию
Почему я смеюсь нежеланию Беллы терпеть моё занудство? Потому что самое страшное уже позади. Так я думаю. Позади для меня. Я вернул её доверие, нёс её боль вместе с ней, это ужасающе тяжело, но ведь вынес?
Сегодня я усвоил давно обозначенный, но до сих пор невыученный урок: за жизнь Беллы я могу сражаться с целым миром, но не с Беллой, а за её любовь могу сражаться только с самим собой. Единственный бонус этого печального урока, что и моему сопернику я НИЧЕГО, СВЕРХ ЭТОГО, ОБЯЗАН не позволять. Если он сам до этого не додумается, а он не дурак, и ещё ничего не завершено.
И всё-таки.
«Тебя я люблю больше».
Это - моё право на жизнь.

- Да, длинноват. Но ты хочешь послушать, что там происходит на поляне, или нет?