31. Развилка.

Вместо обочины выбрал знакомую просеку, от которой по прямой недалеко до поляны. Дождь кончился, если одежда отсыреет, высушу в машине. От моего, последнего, визита на поляну следов на одежде не будет.
Трон Беллы был покрыт не успевшими высохнуть на слабом ветру каплями влаги. Отличное место, чтобы подумать о его хозяйке, а потом … за собой надо подчищать - главное правило вампиров. Кресло исчезнет.
С причиной отъезда всё решено - просто вышел наш лимит времени. Теперь определиться с причинами нашего расставания.
Хорошо, что уехал из дома, ладно Джасперу, даже пню не по силам вытерпеть это слово - «расставание», крошится под пальцами.
Итак.
Первый пункт обсуждения.
Я ей обещал быть рядом, но только пока это ей на пользу.
А какая польза от прозябания в дыре, где даже школы, пусть и уровня Форкса, нет, с сомнительным удовольствием обучения на дому, экстерном. Но в колледж Белла обязательно поступит! Не оставаться же всю жизнь неквалифицированной компаньонкой семьи вампиров, под неусыпным присмотром меня или Карлайла. Гордость не позволит, то самое «слишком».
Белла повзрослеет, получит профессию и достойную работу, станет вполне самостоятельной, но с какими сложностями!
Второй пункт.
Никаких человеческих приятелей и подружек. Вне стен школы на новом месте обзавестись ими очень сложно, особенно ей в такой барсучьей норе, как этот Свитхом, видал я такие. Похуже Форкса раз в десять. Нет, не упоминать никаких названий, только безымянное описание, под него подойдёт масса подобных мест, и необязательно в США.
Сплетни там, стоит лишь позволить себе сократить «полосу отчуждения», не только круто завариваются, но и выплёскиваются на действующего героя легче лёгкого: от скуки или плохого настроения. И того, и другого в таких местах с избытком.
Скажи, милочка, а правду говорят, что ты …
Ишь, какие мы деликатные, слова при ней не скажи, ты и на «братца» так фыркаешь, когда он … кстати, познакомь, «сестричка», с «братцем», он такой лапочка!
Этого я допустить не могу даже в воображении!
Третий пункт.
Общение, практически, только с вампирами, очень симпатичными личностями, для которых её кровь так близко и так безопасно - искушение. Каждую минуту, каждый день, не одну неделю, ходить по лезвию ножа, боясь любой самой крохотной царапины!
И самый тяжёлый аргумент - Чарли. У него есть свой горький опыт, он не примет такой причины для отъезда, а, практически, побега, как «любовь навеки» такой юной девушки, как его доченька. И ведь он прав. Доченьке придётся выкручиваться, врать, с его интуицией он сразу поймёт, что его обманывают. Из дома, буде им ещё случится встретиться, он её не выгонит, настоящие родители всегда прощают, по себе знаю. А вот простит ли она себе его боль, ещё неизвестно. Первый побег вместе с нанесённой обидой был во спасение, этот побег таким равновесием цены и цели обладать не будет. Когда я скажу про Чарли, сможет ли она переступить через него, Белла заплачет - дети плачут, когда кто-то разрушает их песчаные замки.
Это - четвёртый.
И всё ради чего - ради одного года опасного затворничества и пары - тройки лет платонической любви к очень красивому мальчику с плохим характером? Но он ведь так и останется мальчиком, даже если поступит вместе с ней в колледж.
Зачем ей столько мучений, если нормальная полноценная жизнь, без участия в ней вампиров, предлагает ей гораздо больше!
Обращение уничтожает кучу проблем, кто бы спорил. НО! Оно же создаёт и одну капитальную проблему - уничтожение её жизни, а возможно, и души. Для этого я должен убить её, а её убийцей я быть не хочу, она может потребовать у меня что угодно, но не это.
Нет.
Список аргументов для разговора с Беллой выглядел монументальным надгробным камнем на могиле не только возможных возражений Беллы, но и моих безумных ночных фантазий.

Белла, жизнь моя, солнце моё, вот она - развилка. Мы прощаемся.
Я не хотел, чтобы это произошло так больно и не вовремя. Так … некрасиво. Я надеялся выманить у судьбы ещё годик … или полтора … успеть тихо отойти в сторону, когда перестану быть тебе необходимым, так неощутимо, как уползает тень на рассвете, чтобы ты не беспокоилась обо мне. А выходит вот так.
Прости несчастного глупого вампира, Белла, моё человеческое сердце …

Этих слов я ей не скажу, они не поместятся в наш прощальный разговор. Белла будет отчаянно ругаться, требовать, чтобы не говорил ерунды, не выдумывал страшилок для дурочек, не думал за неё. Потом заплачет и будет осторожно смахивать слёзы, чтобы я не видел. Я знаю, какие они … жгучие, как костёр. В горле хрипело, словно я уже наглотался дыма этого костра, лёгкие гнали через стиснутое горло воздух, чтобы освободиться от призрачного дыма, и всё никак не могли этого сделать. Так плачут вампиры? Нельзя сейчас. К школе я должен приехать спокойным. Должен продержаться весь день, суметь сказать всё и всё вынести. Потом Белла успокоится и всё обдумает заново. И поймёт, что я прав. И ещё поплачет над тем, что сказка кончилась. Сказка страшноватая, но ведь сказка, а они всегда кончаются. И отпустит. И я уйду.
И начнётся совсем другая жизнь Беллы. Без меня.
Физическое усилие, потребовавшееся для разборки кресла на мелкие обломки, и расшвыривание их куда подальше, помогло справиться с собой, дым в горле растаял.

Сегодня я был не приговорённым, надеющимся на незаслуженное чудо, а палачом. Таким совестливым мучителем с ранимой душой. Сарказм тоже не помогал. Состояние разрыва пополам становится для меня нормой: я хотел её видеть, и боялся её появления, так и просидел, скорчившись в машине на школьной парковке, до её приезда, маска действительно стала маской, окаменела. И как я покажусь ей таким на глаза? А вот так, это уже не имеет значения, почти …
У Беллы опять тени под глазами, не выспалась. А ведь вчерашний день был легче позавчерашнего. Существуют метафизические явления или нет, а петь колыбельную надо было, не навредило бы точно. О чём я думаю, какие колыбельные, если через несколько часов понесусь в свой проклятый Свитхом! Горючий хрип в горле сидел в засаде и обещал мне стопроцентное молчание, хоть бы поздороваться успеть нормально.
- Привет, - открыл я дверь пикапа, голос ничего, без хрипа.
- Привет, Эдвард, - улыбка на лице быстро увяла, как только Белла вгляделась в моё лицо. - Идём?
Молча кивнув, я зашагал рядом.
Последние часы, последние глотки жизни. Эмметт обзавидовался бы, видя, как без всяких рож и взглядов я пугаю людей вокруг. Люди инстинктивно сторонятся горя, хотя есть чуткие, а есть и любители поковыряться, но моё горе было угрожающим - не тронь! Никто и не осмеливался, вокруг нас с Беллой установилась зона молчания, одноклассники уступали дорогу без комментариев, со страхом, причины которого они не понимали. На ленче над нашим столом нависла почти гробовая тишина, Лорен, зябко передёргивая плечами, даже убежала за другой столик, типа очень надо срочно что-то обсудить.
После ленча снова включился таймер, отсчитывая ускоряющееся время: ещё три урока, ещё два, остался один. Белла, не нарушая молчания, злилась, мучилась из-за меня, тревожилась - какие только чувства не пробегали по её лицу отражением неслышных мыслей, и все обо мне. Брови всё чаще собирались к переносице решительным узелком: надо мной сгущались тучи серьёзного разговора.

Я знаю, сердце моё - время кончается, жизнь кончается. Скоро прощаться.

Звонок. Со школой в Форксе покончено.
Белла, собрав рюкзачок, быстро и решительно пошла к пикапу.

Не надо, не спеши, не отнимай! Ведь это последние минуты, когда ты и я ещё МЫ …

У машины Белла резко обернулась ко мне.
Всё. Пора.
- Можно я к тебе приеду? - открывая водительскую дверь, спросил я раньше, чем она успела сказать хоть слово.
Глупая фраза, только для проверки голоса. Ничего, в порядке, я могу говорить. Не очень и глупая, я про целые её сутки ничего не знаю. Чем она занималась, какие у неё планы на время, которое я освободил от себя.
- Да, конечно, - осторожно ответила Белла.
- Прямо сейчас?
- Естественно, - спокойно, словно и не было двух суток молчания, подтвердила она. - Только по дороге заскочу на почту, отправлю письмо Рене.
Почта по дороге, ага. Приличный крюк к центру, с её скоростью-то, потом ещё отправить письмо, и служащая не будет спешить. Ожидание ампутации, оказывается, мерзкая вещь, если я не займу чем-нибудь этот время, то просто не вынесу!
- Лучше я сам отправлю, - осторожно, чтобы не прорвался хрип, предложил я, сцапав с пассажирского сиденья пухлый конверт. - Всё равно быстрее тебя приеду.
Толстый конверт с обещанными Рене фотографиями школьных друзей. Вчера Белла успела их распечатать в фотолаборатории Бронштейна, наверное, она ей по пути на работу. Их принтер делал качественные фото с цифровых фотоаппаратов. Может, в полночь она ещё не спала, разбирала снимки, писала письмо. Жизнь людей спешила занять то время, которое прежде забирал себе я.
Всё задумано правильно - у Беллы останутся Чарли и Рене, и человеческие друзья, вся её жизнь.
- Увидишь, - улыбнулся я её недоверию и своим мыслям.
- Ладно, - согласилась она, не улыбнувшись в ответ.
Захлопнув дверь пикапа, я понёсся со своей добычей к «вольво». Что её смутило: моя ретивость после двух суток каменного молчания, или улыбка каменной же маски? Последние секреты Беллы… и уже нет смысла их разгадывать. Хрипло прорвался сквозь стиснутое горло пропитанный горючим дымом воздух, неважно, между нами стоянка и закрытые дверцы наших машин.
Едва успел вырулить со стоянки, завибрировал телефон.
- Эдвард, мы уже отъезжаем, догонишь нас на трассе. Или добирайся один, маршрут ты знаешь, - Карлайл предоставлял мне возможность справиться со своими эмоциями, как сочту нужным.
Всё, все ниточки оборвались, кроме моих.
А ведь в конверте может быть и моё фото, с маской «белого клоуна». Мой след … и у меня нет права его сохранить, не в этих обстоятельствах.
Конверт Белла не заклеила, забыла. Пустяки, всё равно письмо превратят в бандероль, завернут в упаковочную бумагу с печатями. А пока я мог увидеть без шпионских ухищрений, что ляжет в альбом Рене, пока мимо скользили улицы центра.
Милое смущённое лицо Анджелы рядом с её Беном, отлично смотрятся вместе. За лето Бен вытянулся, разницы в росте почти нет, а на снимке он даже выше. Тайлер с Коннором состроили одинаковые рожи бесшабашных ухарей, Эрик, глядя в фотоаппарат, всё равно смотрел куда-то мимо. Джессика с улыбкой голливудской звезды, строит глазки в объектив. Ну, да, этот кадр сделал Майкл. А вот и он сам, волосы дыбом и «загадочный» взгляд. Что-то это мне напоминает. А, ладно. Лорен - женщина-вамп в дурном настроении. Не подруга, но одноклассница. Если её фото попало в общую стопку, Рене о ней знает. Комната Беллы, с привычным беспорядком на столе. Дом с фасада и дом с торца, пикап, панорама опушки за домом.
А фото Чарли нет, и их совместного снимка нет, и нашего. Фото Чарли может быть неприятно Рене, а моё … к категории школьных друзей я точно не отношусь. Но,
где-то же есть и Чарли и я, может, в её альбоме, или в памяти фотоаппарата. Надо найти!
Молодая девица за стойкой на почте в состоянии священного ужаса моментально обработала бандероль, дрожащей ручкой подвинула чек в окошко.
«С ума сойти! Не дай Бог!»
Именно.
Осталось обыскать дом Свонов, стереть следы своего присутствия. «Вольво» я, как в третьеразрядных шпионских фильмах, отправляясь на «дело», проехав два лишних квартала, оставил на тупиковой незнакомой улице, выходящей в лес. Чем прелестен Форкс: сколько бы он не отвоевал у леса здесь, лес отнимет себе у города столько же в другом месте. За все годы моего знакомства с ним, городок менял конфигурацию, но не площадь. До дома Беллы дойти лесом было даже быстрее, чем на машине. Можно было, конечно, зайти и через дверь, но через окно привычнее.
«Вернулся», - злорадно скрипнула оконная рама, я проигнорировал.
У меня будет не более семи минут, чтобы до приезда Беллы найти свой снимок. Её памяти, чтобы вылечиться, такие нити Ариадны, которые ведут к чудовищу, совсем никчему.
Фотоаппарат приютился в прикроватной тумбочке, рядом с именным ваучером в футлярчике. Если бы ваучер был оформлен только на Беллу… но там и моё имя, и ваучер стал нитью. Мысль отца, радость мамы, их заботу… оборвать. Больно, оказывается.
В плеере остался диск. Что она слушала, когда была вчера одна? Зазвучали последние такты «Горного тролля», там, где она его остановила ночью после дня рождения. Ей было не до музыки ни вчера, ни позавчера. Но диск не вынула. Или оставила до лучшей минуты, чтобы дослушать вдвоём? И этот след надо стереть. Больно, до судороги. Но надо. Диск улёгся в свой подарочный футляр.
И куда всё это?
Уничтожить прямо сейчас? Руки начали вздрагивать.
Даритель не имеет права отнимать подарки, я их просто отложу на потом, на … тридцать-сорок лет, до первого ремонта. Спрячу так, что Белла их не найдёт, но они останутся с ней. Одна доска слегка шевелилась, достаточно было зацепить, и она поднялась, коробочки легли на слой теплоизоляции. Разболтавшийся гвоздь снова был вставлен на место, и, вдавленный, как прессом, надёжно вцепился в древесину нижнего бруса.
Мой тайник в доме Беллы. Нить, от которой Белле не будет вреда. Я, невидимый и безопасный.
Теперь фотоаппарат. Память его была абсолютно чиста, ни одного кадра, Белла его очистила сразу же, как только выбрала снимки для печати. Альбом нашёлся на кровати, перебросила, наверное, когда собиралась в школу. На первой же странице перегнутый пополам снимок. Я собственной персоной.
Изваяние греческого бога, совершенное и неподвижное, бесстрастное. Каменное, но в современном костюме. Что лучше: маска унылого «белого клоуна», которую я не хотел запечатлевать, или слепое лицо скульптуры? Как памятник мучительному сопротивлению теплу Беллы сошёл бы. Нет уж, не нужно ей такого памятника.
На отвергнутой, спрятанной Беллой, половине снимка - живая девочка с вымученной улыбкой пытается статую оживить, превратить в человека. Зеркальное отображение легенды о Галатее, чудовищное, к тому же. Каменный Галатей не имеет права оживать, потому что оживёт зверем.
Понятно, почему она нас разделила, перегнув фото, она себе никогда не нравилась, тем более на моём фоне, но получилось символично - нам не быть вместе. Этого снимка с каменным Галатеем мне не жаль, жаль лишь живую девочку, надеющуюся на чудо.
Ещё один я, уставившийся в экран телевизора. Если не знать, каких усилий мне стоило стянуть с лица счастье, что Белла дома жива и невредима, можно подумать, я вижу прямой репортаж с места катастрофы, или ещё что-нибудь такое же ужасное.
Тоже не жаль.
Ещё один я. Нечаянный снимок, когда Белла упустила фотоаппарат из рук, а я успел поймать. Белла просто проверяла, в порядке ли он. До катастрофы ещё почти час, до ящика Пандоры ещё больше. Живой симпатичный счастливый парень, пойманный врасплох. Я был вот таким? Был, и больше никогда не буду. Не могу себя таким видеть - как калеке видеть себя целым и здоровым. Больно.
Дальше меня не было, в кафетерии никому и в голову не пришло снимать Каллена в школьном интерьере. Оставили Белле счастье снимать своего угрюмого бойфренда.
Все следы спрятаны или уничтожены, мелким конфетти уложены в карман.
Осталось самое страшное - прощание. Но не в доме, в доме Беллы не должно случиться ничего плохого, никогда! Но и выставить на всеобщее обозрение выяснение отношений тоже никуда не годится. Остаётся лес, он умеет прятать тайны. В кармане снова загудел зуммер - на этот раз звонила Элис.
- Эдвард, она потеряется! В лесу! - она была настолько встревожена, что даже дышать забыла, воздуха не хватило и на три слова. - Ты делаешь что-то не то, отменяй всё, немедленно!
Значит, я делаю то, что нужно. Чем ближе я к ней, тем сильнее опасность для неё. Чем успешнее я спасаю её от случайностей, тем ближе неизбежное. Остаётся последнее, о чём я ещё не думал, чего ещё не отдал.
Защиту Беллы нужно передать в другие руки, и с Беллой ничего не случится. Листик бумаги и ручка, и десятки страниц конспектов, написанных Беллой, в памяти - это всё, что мне нужно, для исполнения последнего долга секьюрити.
«Ушла в лес с Эдвардом. Скоро буду. Б.», скопировав почерк Беллы, написал я в записке.
Даже если Белле тяжело придётся, и она просто останется до темноты на краю леса, приход Чарли ей поможет.
Пока я тут, её взбесившееся от моего присутствия «везение» на пике формы поджидает за ближайшим деревом. Но я уйду, и оно захиреет до неприметных синяков. Или сдохнет с голоду. Готовая записка легла на стол на кухне, там её Чарли обязательно обнаружит.
Кончено. Я передоверил безопасность Беллы в другие руки.
- Ну, что теперь видишь? - перезвонил я.
Сестрица вздохнула.
- Её найдут, целой и невредимой.
Я должен отнять силу у её «везения». Я это сделаю.
Прощай, дом, береги её!
Дом не отозвался ни скрипом, ни шорохом. Я его безвозвратно покидал - он ответил тем же. Покинул меня.
Беллу я дождался на подъездной дорожке, на том самом месте, где я её видел, стоящую под дождём. Пикап остановился, но Белла вышла не сразу, поискала глазами «вольво», не обнаружила, и облегчённо вздохнула. А потом присмотрелась к моему лицу, и брови снова собрались в узел. Будут вопросы, но я к ним уже готов.
Только бы не потерять самообладание хирурга, берущего скальпель в руки! Знающего, что если он не сделает необходимого, пациент умрёт.
Если я не смогу сделать необходимое, может умереть Белла.
А если смогу, что будет со мной?
Плевать, главное - Белла.
Рюкзачок, только что стащенный ею с пассажирского сиденья, я вернул на место, она, молча, проводила его взглядом. Да, именно это я имел в виду, в дом мы заходить не будем.
- Машину я оставил за углом. Пойдём, прогуляемся, - сказал я, направляясь через опушку к лесу, и собирая всё своё самообладание.
Белла безропотно пошла за мной, только пульс начал сбоить от волнения. Ничего, далеко мы не пойдём, довольно и тех кустов, что прикроют нас от случайного взгляда.
Ноги меня не держали, и в голове стоял гул, перекрывавший все звуки, если попробую что-то сказать, собственного голоса не услышу. Нужна опора, срочно!
Ирония судьбы, старая знакомая, сосна, сколько я на ней просидел… Видела она меня всяким, но таким обессиленным - ни разу.
- Ладно, давай поговорим, - прозвучал вздрогнувший голосок, и гул сменился мёртвой тишиной операционной.
Вдох-выдох-вдох …
- Белла, мы уезжаем.
- Почему сейчас? Ещё один год …
Первый надрез.
- Белла, время пришло. Сколько можно сидеть в Форксе? Карлайл и на тридцатилетнего никак не тянет, а по документам ему уже тридцать три. Пока ещё его моложавости только завидуют. Всё равно пришлось бы трогаться …
Белла в недоумении смотрела на моё снова окаменевшее лицо.
- «Мы» означает … - шёпотом, пугаясь того, что происходит, спросила она.
- Мою семью и меня. - отчеканил я, и захлебнулся горючим дымом.
Если бы Белла не замолчала надолго, кивая головой в ответ своим мыслям,
я бы уже хрипел. Вампиры так не плачут, так они горят, без огня. Мне нельзя гореть при ней! Вдох-выдох.
- Ладно, я поеду с вами, - окончив размышлять, твёрдо произнесла она.
Значит, об этих потерях - школе, друзьях, даже Чарли - заговаривать уже нет смысла, она уже всё обдумала сама.
Я ведь знал: между своей и моей жертвами, она выберет свою!
Нет.
Второй …
Вдох-выдох-вдох, выдержка!
- Нет… Туда, куда мы направляемся, тебе нельзя, не место.

Свитхом, там вообще нормальным людям не место.

- Моё место рядом с тобой.
И все мои заготовки о месте, где я смогу жить, а она - нет, можно отправлять на свалку. Свой главный критерий она определила - рядом со мной.
Нет.
Третий …
- Я тебе не пара.
- Чепуха! - взметнулся голос Беллы, чтобы перелиться в откровение. - Ты самое лучшее, что есть в моей жизни.

Белла - единственное, что у меня есть, и рисковать я этим не могу.

- Наш мир тебе не подходит.
- Инцидент с Джаспером - ерунда, самая настоящая ерунда! - избавляя меня от необходимости самому это напомнить, уговаривала Белла.
Ну, разумеется …
Отключившиеся от разума, во власти инстинкта Джаспер, я … Отобью, не дам никому, может, я и сам остановлюсь, но на каком глотке … Но есть и более чудовищный вариант, о нём я не знаю ничего, и поэтому шанса ему не дам. Рука со скальпелем перестала дрожать.
- Эта ЕРУНДА может повториться, когда угодно.
Белла поняла, что выбрала не тот аргумент, здесь меня не перебороть, прикрыла глаза, и снова распахнула их, океан, в котором я умею только тонуть.
- Ты же обещал! Помнишь, в Финиксе обещал не бросать …
Скорее! Рассечь, пока не утонул!
Четвёртый …
- … пока это тебе на пользу, - перебил я её.
Я её переигрывал в споре по очкам, если бы она руководствовалась логикой … если бы её логика соответствовала общепринятой!
- Нет! - она на мгновение замерла. - Это из-за моей души, верно? Карлайл объяснил, и мне всё равно. Да, представь, всё равно! Моя душа принадлежит тебе … И сердце, и жизнь!
Воображаемый бесполезный скальпель запрыгал под её зазвеневший голос по воображаемым камням, и у меня не осталось воздуха. Горючий дым забил лёгкие, сжёг горло. Вдох-выдох, кроме горючего дыма нет ничего. Мне нечем говорить, и нечего сказать, кроме того, что уже сказано и ею отвергнуто. Вдох-выдох-вдох-выдох … лучше совсем не дышать.
Белла вручила мне всё, что есть - она. Если бы я был … пусть не человеком, но не таким смертельно опасным для неё существом, я бы рухнул к её ногам от счастья, благословляя весь мир. Только мои руки не умеют держать хрупкую чашу её жизни, раздавят … от большой любви … Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО. Дым, не дым, ВДОХ!!!
- Белла … я … не … хочу … чтобы … ты … со мной ехала.
До этих слов я отрезал себя от НЕЁ, ей было больно, насколько - понял сейчас, отрывая её от СЕБЯ. Такой боли я ещё никогда не испытывал, свело судорогой каждую мышцу, придавило сердце. Как она такое выносит … я - плохо. Зеркало бы сейчас сюда, увидеть, до какой степени может окаменеть человек … да и вряд ли я сейчас похож на человека. Когда Белла поднимет упавшие ресницы, я себя увижу.
- Ты … не … хочешь … меня … знать?
В расширившихся зрачках, как в чёрных омутах, отразился холодный камень. Это хорошо, камень нельзя любить. От такого она отодвинется, закроется, забудет, она умеет забывать боль.
Теперь только бы не рассыпаться в пыль от напряжения, чтобы нанести последний удар, разрубить. Лезвием гильотины сорвалось слово.
- Да.
Отсечение.
- Ну, это всё меняет … - неожиданно рассудительно отозвалась Белла, не отводя от меня глаз.

Белла, оскорбись, закричи, ударь! Только не заслоняй боль гордостью, только хуже будет!

Ампутация … и я не рассыпался. На что же я ещё тогда способен?
- Долго держать себя в человеческих рамках слишком утомительно для вампиров, - отведя глаза, исповедался я, уже ничего не пряча, вопрос обращения вырвался из запретной зоны. - Особенно в … таких отношениях. Я позволил им зайти слишком далеко, не рассчитав своих возможностей. Прости … - голос ровно скрипит осыпающимся песком, таким же холодным, как и камень.
- Пожалуйста, не делай этого … - шепнула Белла, сращивая след от гильотины, как и все предыдущие раны. Теперь хотя бы понятен источник её стойкости - ей было не до себя, она сражалась с моими проблемами.
И она не услышала главного: что моя хвалёная выдержка достигла своего потолка там, где я и вообразить себе не мог. А растолкую подробнее, заставляя краснеть от
смущения, всё равно не поверит. Сколько раз я перешагивал у неё на глазах самому себе установленные барьеры, не говоря уж про высасывание яда, и ничего, справлялся. Она не поверит, что я, Я - не смогу. А я не смогу, и ящик Пандоры уже закрыть не смогу, поздно. Выходит, я всё-таки повзрослел, будь я проклят!
Почему - будь?
Уже …
У её гордости есть невыносимое свойство - не унижаясь, вытерпеть всё, чего нельзя терпеть, только бы спасти самое важное. Маму от одиночества, а потом от смерти, Чарли от Джеймса, меня от страданий, который раз … но не в этот раз!
Поздно …
Что я ещё могу?!
Согнутая пополам фотография - вещественное олицетворение страха перед нашим неравенством, как она его видела и никогда не скрывала. Это подлость -
воспользоваться этим. Это мерзко!
На что я ещё способен ради её жизни, кроме боли … пока я камень, пока ещё могу им быть. И на обман, и на подлость? Взрослею не по дням, а по часам, однако; от «восхищения» собой ухмылка, насколько это ей доступно, шевельнулась на
каменном лице.
Сейчас - и на это.
На всё.
Первый замах был недостаточно сильным, и в нём не было отравы, но на этот раз …
Удар!
- Белла, ты мне не подходишь.
Всего-то несколько слов в фразе, и перед Беллой уже почти непреодолимое препятствие. Её воображаемую пропасть между нами я сделал настоящей, и туда ухнула вся её сила, рассыпая в полёте последние искры. Мне их уже не поймать, я сам валюсь в неё.
- Если … если ты вправду так хочешь … - по-прежнему не отрывая от меня взгляда, натянула она последнюю ниточку, на которую ещё надеялась.
На правду.
Я никогда не мог её обмануть. До этой минуты. Едкое чувство стыда за сотворённое, ужас, от необходимости закрепить необратимость сделанного, выстудили и лишили голоса даже на короткое «да», и я лишь утвердительно кивнул в ответ.
И она поверила …
Что я наделал!
Так надо.
Последняя нить обрублена, я летел в свою пропасть.
Всё.
Белла съёжилась и замерла, как закаменела. Оказывается, окаменение заразно … мне не хочется жить, да бессмертие умереть не даст. А Белла - смертная, для неё окаменение опасно.
- Если можно, я бы хотел попросить тебя об одолжении, - заговорил я, и она очнулась от своего оцепенения.
- Да, конечно, - почти нормальным голосом ответила она.
Она ведь сильная, должна справиться, иначе никто её не сбережёт, и все наши муки будут напрасны!
- Не смей творить глупости! Поняла? - всё, что осталось на моей истерзанной стороне: любовь, боль, страх за неё, - всё я вложил в это требование …
… и испугался - увидит, прочтёт, поймёт. Нельзя! Ничего нельзя. Каменное лицо вернулось само собой. Белла только послушно кивнула.
- Помни, у тебя есть Чарли. Ты единственный близкий ему человек, и если ты
что-нибудь сотворишь … Береги себя, хотя бы ради него.
- Хорошо, - Белла снова послушно кивнула, по крайней мере, она меня слышала.
Нужно было сделать ещё кое-что. Средневековое средство от кровотечений и гниения. Прижигание огнём, но можно и льдом безвозвратности. Останется шрам, но не будет гангрены бесплодных надежд.
- Я тоже кое-что пообещаю. Обещаю, что это наша последняя встреча. Я не вернусь, и страданий тебе больше не причиню. Ты сможешь жить полноценной жизнью, будто никогда меня не знала.
Белла слушала, и каждая фраза ложилась на её сердце дополнительным грузом, оно билось всё тяжелее, гулко и медленно. В висках ломило в ритме её сердца.
Что я с ней делаю! Так надо …
- Не печалься. Ты человек, человеческая память умеет просеивать воспоминания.
А время залечит все раны …
- А как с твоими воспоминаниями? - в голосе Беллы тоже скрипел песок.
После всего, что произошло, она всё равно пыталась меня понять …
- Ну …
Каждая секунда моей памяти драгоценна, ни с одной каплей жизни Беллы я не хочу расстаться, даже с этими, горше которых нет, только знать ей об этом нельзя!
- … я-то, конечно, не забуду. Буду вспоминать о тебе, по-дружески. Мне подобные … мы умеем отвлекаться. Ладно, мы тебя больше не побеспокоим.
Выдержка была на исходе, я шагнул в сторону чащобника, чтобы срезать угол до ждущей меня машины, и Белла посмотрела с ту же сторону, а потом вопросительно на меня. Что она ожидала увидеть за моим плечом, всех оставляющих её Калленов? Наверное. Карлайл прав, это было бы слишком, и так её состояние на грани обморока.
- Нет, они ушли. Остался один я, чтобы попрощаться.
- Элис с вами? - обессилено спросила Белла.
- Она хотела вернуться, но полный разрыв будет легче перенести.
Им обеим. В медицине, по крайней мере, так, даже в психологии … Пока Белле ничего не помогало, она пыталась успокоить дыхание, но оно так и осталось тяжёлым. Я дыханием уже и не пытаюсь сбросить напряжение, набираю воздух с запасом на одну фразу, не больше. И голова гудит так, словно готова лопнуть. Больше не могу, не выдерживаю …
- Прощай, Белла, - сыплется-шуршит в моём голосе последняя струйка песочных часов.
- Подожди! - Белла сделала нетвёрдый шажок в мою сторону.
Если она меня сейчас обнимет на прощанье, если я почувствую, как в мою грудь бьётся её измученное сердце … я не отведу от неё её «везение», останусь. И оно до Беллы доберётся, моими руками. Увести все её беды за собой - вот единственная толковая вещь, которую я могу и должен сделать. А ещё перехватить тонкие руки, чтобы не успели удержать.
Всё, что я мог себе позволить, это прикоснуться губами ко лбу, за которым жили неслышимые, но иногда видимые, мысли, уткнуться лицом в ворох душистых волос.
- Береги себя! - повторил я свою просьбу, вдохнул последний раз полные лёгкие «воздуха Беллы» и бросился через лес к машине.

Всё, кончено … Всё кончено. Всё … Кончено.
Не так, как я воображал себе, без криков и долгих препирательств из-за школы или ещё чего-нибудь. Белла всегда умела выделить главное. А главным для неё были МЫ. Вся остальная жизнь, важная и необходимая, в такую опасную для НАС минуту стала второстепенной.
Я это драгоценное для неё «МЫ» разорвал, разрушил.
«Если ты вправду так хочешь …»
И она поверила. Достаточно мне было кивнуть головой.
Всё, что она сказала потом, не более дюжины слов, к моему кивку отношения не имели. Она меня отпустила.
Всё. Кончено.
- Молодой человек, вам плохо? - постучал по боковому стеклу старичок прохожий с раскормленным мопсом на поводке.
- Не беспокойтесь, я портмоне под сиденье упустил, всё рассыпалось, даже ключ зажигания куда-то залетел. А, вот он.
- Тогда ладно, всего хорошего.
- Всего Вам наилучшего, сэр.
Надо уезжать. Камню всё равно, где стоять столбом, но здесь он людям мешает.
А главное, он мешает Белле. Пока ей плохо, а я рядом, она вдвойне уязвима. Даже если она меня отпустила.

Машина шла спокойно, ровно, ползком, можно сказать, абсолютно в рамках правил, выскальзывала из города неслышно и незаметно, как и положено исчезать вампиру, не оставив за собой ничего. Кроме боли. Но ведь человеческая боль недолговечна …
А за рулём сидел вышеупомянутый вампир, ошеломлённый до полного бесчувствия нагнавшим его шоком. Может, непривычный маршрут спровоцировал, но пока машина стояла, душевная боль меня корчила и сминала вполне натурально. Вампиры тоже люди. А стоило тронуться, всю боль как крышкой придавило - ни боли, ни стыда, одно безмерное отупелое изумление.
Она мне поверила.
Она же читала меня, как с листа, как же это она? А вот так. Джаспер сказал не так, но в этом смысле - от близких коварства не ждут, всё верно. Но кому, как не ей, знать, как это делается ради спасения дорогих людей, сама такой номер провернула с Чарли! А мне поверила …
Город кончился, впереди только трасса, педаль в пол, как можно быстрее и дальше, «везение» Беллы обратно пропорционально расстоянию между нами. Порт-Анджелес пролетел мимо, потом проскользнёт Сиэтл, трасса будет вести меня дальше, на север. После Сиэтла быстро или очень быстро, или ползком добираться до нового убежища, какая разница.
С Беллой больше ничего плохого не должно произойти. Я уже отдал всё, что мог, оборвал все нити, уехал так далеко, что, ни за пять минут, ни за час, до неё и пешком не добегу, её жизнь больше от Эдварда Каллена никак не зависела.
Меня должно бы корчить от боли, а руки спокойно лежат на руле, и дорогу я держу, как всегда, машина идёт ровно. Шоковая анестезия, не иначе. Боли всё не было, вместо неё в груди вместе с удивлением разрастался тугой комок обиды, словно не я сказал: ты мне не подходишь.
Она же на меня смотрела, слышала мой голос, и … и не почувствовала, чего мне стоило это сказать!
Ну, да, я это сказал …
Ещё и переспросила: если ты вправду так хочешь …
Ну, да, и сказал, и головой кивнул, но как же она, ОНА, поверила в ЭТО! Так сразу…
Ладно, у меня полно времени подумать об этом, вечность. Длиной в её жизнь? Или как? Что-то от её жизни я с собой ещё вёз, разорванные в клочки фотографии изредка шуршали в кармане. Если я стал настолько суеверен, что абсолютно серьёзно отношусь к своему влиянию на «везение» Беллы, то и фото могут быть проводниками неприятностей. Я их обязательно сожгу, не доезжая до Сиэтла. Вот увижу огни города, найду удобный съезд, и устрою погребальный костёр.
Странный каприз всё сильнее занимал воображение: собрать обрывки в целые фотографии, прежде чем отдать их огню. Хотелось не просто увидеть памятью, а восстановить, увидеть глазами, потрогать, ощутить глянцевую плотность бумаги, запах. Он должен быть очень сложным: кроме запаха самой бумаги след запаха от альбома, а на первой странице, где было сложенное фото, мог остаться и слабый след Рене, когда она выбирала подарок - листы альбома пористые. След оператора, печатавшего фотографии, должен быть сильнее, но аромата Беллы должно быть больше всего.
Сиэтл уже сиял впереди ночным заревом, а обрывки всё ещё не покинули кармана. Ларёк с прессой и всякой мелочью скромно светил своей витриной на придорожной заправочной станции. Анестезия ещё работала, даже лицо девушки за прилавком, ровесницы Беллы, не обеспокоило.
- Чем могу? - улыбнулась она.
И не могло обеспокоить, они совсем не похожи, продавщица - крепко сбитая блондинка, в случае чего, сумеет за себя постоять, это хорошо.
- Мне нужен широкий скотч.
- Пожалуйста.
- А шире есть?
-Вот, посмотри этот. Но с ним неудобно справляться, он для профессионалов.
- Меня устраивает, беру этот, для профессионалов. Подрабатываешь?
- А? - отвлеклась продавщица от кассового аппарата. - Да. Лишняя десятка
когда-нибудь да понадобится.
На маечку и карго, или на будущую учёбу …
- Э-эй, эй, парень, сдачу! - высунулась она из-за прилавка, когда я уже нырял в машину.
- Некогда! - ответил я, рванув с места, чтобы не вздумала выскакивать и догонять.
С моими способностями опять перемены: девушка не очаровалась, но и не напугалась, говорила со мной, словно я обыкновенный человек. Возможно, влияние шоковой анестезии так проявляло себя. Мне по-настоящему всё безразлично, кроме идеи заняться игрой в пазлы, раз больше нечем, и мир перестал меня видеть. Спроси сейчас у продавщицы, как выглядел парень, оставивший сверхщедрые чаевые, так ничего особого и сказать не сможет. Высокий, лохматый … спешил куда-то.
А спешить мне некуда.
Когда нашёлся подходящий съезд к опушке, я безо всякого шика осторожно съехал с дороги, не отклоняясь от следов побывавших тут до меня машин. Местечко среди любителей пикников было популярным: аккуратно обложенное камнями кострище ярко пахло дымом, и вокруг кострища густая стойкая смесь следов четырёх …, нет, пяти человек, и одного зверя, собаки, и мелкие крошки человеческой еды. Попользовались распогодившимся днём.
Мне тоже досталась неплохая ночь, облака были рваными, только начавшая убывать луна, ныряя между ними, давала достаточно света, чтобы заняться задуманным делом, когда я рассыпал обрывки на вытащенном из машины коврике. Дело было непростым - на двух снимках, сделанных один за другим, на мне одна и та же одежда, только позы разные. А лицо Беллы не пострадало, если не считать волос. На фрагменте у неё получилась вроде как стрижка типа Элис. Ей и так неплохо, но локонов очень жаль, где же они… вот, и вот, и этот обрывок.
Работа была кропотливой - подгонять почти одинаковые кусочки, чтобы они совпали в точности, как будто это имело особое значение. Вот найду каждому его место, налеплю на скотч, соединю, и всё чудесным образом исправится.
Наконец, все три снимка целиком, на скотчевой подложке, легли веером, я смотрел на них и ждал неизвестно чего - грома с ясного неба, звонка Элис, звонка … Беллы? Разочарование было ожидаемым, но сильным и обидным - никакого чуда не произошло - ни грома, ни звонка. А чего я хотел, это только фотографии, причём на одной из них - неудача Беллы в оживлении скульптуры. А я совсем не маг, чтобы помочь ей с этим. С уловлением запахов тоже неудача, долгое лежание в моём кармане и пребывание на открытом воздухе смыли все предыдущие слабые следы, кроме запаха бумаги.
Осталось последнее - сжечь фотографии, свидетельства моей ЖИЗНИ, вместе с моей абсолютно безумной надеждой на чудо. Но ведь неудача Беллы тоже сгорит!
Это хороший знак?
Крохотный костёр быстро прогорел, больше от ЖИЗНИ ничего не осталось, только память бесполезно функционирующей системы. Память … стоп, телефон! Номер телефона в доме Чарли остался в памяти моего мобильника.
Ну уж нет! Нет! Телефон там стоял и до приезда Беллы, а последним я говорил по нему даже не с Чарли, а Тайлером Кроули! Это совсем ничего не значит, и ни на что не повлияет! Пусть я его помню, но в мобильнике он останется тайником Беллы, бесполезным, как мой тайник под половицей.
Не надо было про него вспоминать, анестезия исчезла.
В памяти активизировалась уйма вопросов, совсем недавно требовавших моего внимания, а теперь ставших болезненным балластом.
Окно в её комнате скрипело или визжало? Скорее, визжало, не надо было его так резко дёргать, на обратном пути рама шла беззвучно. Да это и неважно, открывать окно Белла будет только следующей весной, или летом, сейчас уже и днем прохладно, вычеркнуть.
Полночь, - в такт колыбельной качалась ночь на ветках в порыжевшей листве. Не нужно уже колыбельной, - вычеркнуть.
В траве прошуршал, приученный, что после людей можно найди съедобные остатки, ёж. Надо срочно поесть! Я уже четыре дня … не надо. Заботиться об избыточной сытости уже никчему, вычеркнуть.
Сегодня у неё рабочий день, уроки будет делать поздно, уставшая. Повторное объяснение … не надо об этом думать, просто не надо об этом думать, вычеркнуть.
Новые мелодии перестали приходить в голову ещё до обретения ЖИЗНИ, с её потерей они тем более забудут ко мне дорогу, конец вдохновению, конец музыке вообще, чтобы не бередила память, вычеркнуть.
Улыбку Эсме, её поездки в Порт-Анджелес за пирожными в ожидании визита Беллы - вычеркнуть.
Хохмы Эмметта по этому поводу, фырканье Розали - вычеркнуть.
Всё вычеркнуть, что касается Беллы в моей жизни.
Что же осталось мне? Новый круг существования, теперь в Свитхоме. От таких мест, как этот Свитхом, Розали всегда морщилась, но в нём никогда не будет Беллы, Роуз это должно примирить со всем остальным. Испортит ли удовлетворение Розали
жизнь мне?
Жизнь … Она осталась пеплом на случайном кострище, так что портить нечего, мне всё равно.
Она мне поверила.
В её присутствии я убивал свою ЖИЗНЬ, я же говорил, кто она для меня, неужели забыла? Забыла и поверила в ложь … Это ведь единственное, что у меня есть … было. Больше нет, она поверила. Дала мне совершить убийство! Кажется, я злюсь, злюсь на Беллу.
Я. Злюсь. На. Беллу. За то, чего я добивался - чтобы она поверила. За то, чего я добился. Она поверила.
Это безумие или ещё нет?
А ещё я бегу, не от вины, а от опасности. Хищник, который бежит от добычи.
Не смешно.
Я всё отдал, всё уничтожил, даже фотографии сжёг. Больше я для неё никто и нигде! Меня полсуток не было рядом, я даже почти въехал в Сиэтл! Если вернуться и подсматривать, просто подсматривать, ничего не должно случиться, а я избавлюсь от этого мучения! Да, я - трус и неженка, я не умею переносить ТАКУЮ боль! А Белла? Может? Казнимая без вины.
У меня нет права на облегчение страданий, если ей придётся нести их полной мерой.
Нет права. Нужно сесть за руль, проехать хотя бы Сиэтл, или чуть больше, и можно остановиться, но не повернуть назад.
Аккуратно выехать на шоссе, ровно вести машину, не повернуть назад, ехать только прямо на север, не повернуть назад - это мой долг перед Беллой.
Не сотворить аварии, чтобы не попасть ни в какие сводки ДТП со странными последствиями, исчезнуть, раствориться в потоке транспорта. Это мой долг перед семьёй.
Теперь всё, Сиэтл за спиной, но больше я ничего не могу. Лучше съехать на обочину и подождать, когда вернётся хоть какая-то уверенность в своих силах, дать себе хотя бы пару часов передышки после получасового проезда сквозь город. Если в таком раздрае и сумею добраться до своей семьи, радости им, в дополнение к срочному побегу из Форкса, не прибавлю.
Наверное, «везенье» Беллы всё ещё было со мной. Над Сиэтлом рваные ночные облака, когда наступил день, не собрались в сплошную облачность, а исчезли вовсе. Если выехать на трассу - буду сиять всем встречным водителям на удивление, придётся пересидеть в тени густого кустарника на обочине, пока не скроется солнце, может, и до вечера. Семья будет терпеливо ждать, таков был смысл последнего звонка Карлайла.
Семья … мама, папа, братья, сёстры. Мечта Карлайла, почти претворившаяся в жизнь, потому что была Белла, любившая нас всех. Её надо было беречь и защищать, ради неё имело смысл меняться, и не только мне. Эмметт стал почти джентльменом, а Джаспер … ну и что, что сорвался. Если честно, в школе я его после эпопеи с Джеймсом не подстраховывал, он вполне справлялся сам, огромный прогресс. И дома летом за Беллу я уже был спокоен, пока не случилось несчастья. Розали … её природный снобизм, получивший мощную поддержку в законе вампиров, так просто не перебороть, а теперь и никчему.
От семьи осталось то, что было до Беллы - клан. Устойчивый, надёжный клан с мудрым вожаком Карлайлом во главе, и членами клана под привычными псевдонимами, которые удобно использовать при общении с людьми - мать, отец, сестры, братья.

32. Последняя нить «везенья Беллы».

В первую очередь надо будет прощупать ближайший круг общения - соседей, будущих сотрудников Карлайла, нет ли слишком любопытных или чересчур наблюдательных. Эмметта пока нет, разворот его плеч и без слов произведёт нужное впечатление, отпугнёт наиболее наглых, они с Розали скоро вернутся.
И я возвращаюсь в клан, потому что я там нужен.
Целый день вынужденной стоянки, когда нельзя было двинуться ни вперёд, ни назад, дал достаточно времени, чтобы вернуть способность здраво рассуждать. Джаспер говорил, что сила притяжения Беллы будет только нарастать, но пока будет хватать сил, я буду держаться как можно дальше, а там что-нибудь придумаю.
Пейзажи, пролетавшие за окном, были ближе к гористым, чем в Форксе, и хвойных лесов больше. Здесь деревообрабатывающая промышленность может не оживиться раньше, лет через двадцать, это избыточный для нас запас времени. И распаханной земли, чем дальше, тем меньше, наверное, чернозёмы всё беднее, а зимы, конечно, дольше и суровее. И до крупных центров, рынков сбыта, далековато. Барсучья нора, идеально. Судя по указателям, до нового дома оставалось не больше часа езды, когда мобильник, молчавший с позавчерашнего вечера, ожил.
- Эдвард, после знака границы города поворачивай на пятом перекрёстке налево, на седьмом перекрёстке налево до конца улицы. Она тупиковая, дальше только лес, - сообщил Джаспер.
И тут тупик, что-то многовато их на мою долю выпало.
- Квартал пуст, никаких соседей. Только наш особняк и будет заселён. Уединённость, интернет и приличная площадь - вот и все его достоинства. Будем приводить его в порядок.
- Да. Джасс, прошу, ни слова, ни намёка, ничего.
Джаспер помолчал в трубку.
- Самое сложное - не думать.
- Попробуйте хотя бы ты с Элис.
- Да.
Ну что же, посмотрим, каков он - идеал.
Вдоль дороги потянулись пустые поля, одинокий трактор тащил тележку с пакетированным сеном, по встречной полосе пронёсся запылённый «форд» с грузным водителем за рулём. Лес от города со стороны трассы отбили до состояния неширокой парковой зоны, зато дальше, за полями, он вставал сплошной стеной. И для шоссе ветка на Свитхом - тупик. Символично… Указанный Джаспером маршрут не предполагал проезда через центр сего населённого пункта, где людей и машин должно быть больше.
Сами улицы своими архитектурными особенностями, словно срез дерева, говорили, когда были поставлены дома. Как разорившийся щёголь, стянувший поясом на отощавшем животе ставшие слишком свободными брюки, и перешивший потуже новые пуговицы на старом пиджаке, Свитхом выставил у въезда в город ряды аккуратных скромных коттеджей с небольшими лужайками перед входом. Улицы чистые и почти пустые, в домах течёт неспешная полусонная жизнь, много пожилых людей. Сплетничать будут вовсю, чем ещё тут заниматься, приезд новой семьи с кучей подростков, по здешним меркам, эпохальное событие. Две молодых,
по-квакерски неприметно одетых, женщины проводили машину настороженными взглядами. С каждым кварталом город добавлял себе возраста и следов былого благополучия, последний, у леса, был свидетелем его ушедшего в небытие расцвета.
Тупиковый квартал особняков с колоннами за высокими каменными заборами с коваными воротами. На одном - выцветшее объявления «Продаётся», два предлагали сдать на взаимовыгодных условиях, и только у крайнего, самого близкого к лесу особняка, и тоже с колоннами, никаких вывесок. Новое прибежище вампиров.
Братец исполнил просьбу, никто ни о чём не спрашивал, просто вводили в курс дела.
Особняк взят внаём вместе с меблировкой, вроде как дань привычке жить просторно и более обеспеченно, чем приходится на данный момент, но покупать его отказались. У ещё молодых людей, не без причины решивших поселиться в таком захолустье, да ещё с кучей ещё более молодых родственников, неоткуда, по логике, быть деньгам на такие покупки.
- Мы теперь Карл и Эстель Шнейдер, наши родные племянники по брату мужа Фердинанду, уехавшему на время в Европу - Рози и Джереми Шнейдер, племянники моего погибшего в автокатастрофе кузена Пауля - Элена и Эммануил Лернеры и ты, - рассказывала Эсме-Эстель, протирая окна в гостиной.
Эммануил, предположительно, - Эмметт, он будет в «восторге» от своего нового имени.
- А меня как зовут?
- Эдгар Лернер. Мы потомки немецких эмигрантов, уехавших в Америку подальше от Первой мировой войны, так что знание немецкого необязательно.
Мне всё равно, немецкий классический я знаю, сленгом обеспечит интернет, но Эммануила необязательность знания хохдойч утешит.
- Карлайл уже вчера оформился на работу, сегодня его первый рабочий день, Элис взяла на себя второй этаж, от имени Карла Шнейдера по электронной почте об экстернате для пятерых школьников уже договорились, осталось подъехать лично для подачи документов, - продолжала Эсме, перейдя к следующему
окну. - Джаспер занялся мебелью, я привожу в порядок первый этаж, как видишь. Тебе оставили окультуривание земли вокруг дома. Пока надо просто тщательно убрать участок, а потом я подберу что-то гармонирующее с домом. Желательно в старонемецком стиле для подтверждения легенды и для разнообразия. Или можешь привести конюшню до состояния гаража - не беспокойся, лошадей тут, как минимум, пятьдесят лет не бывало
- А гаража нет?
- Есть, только на одну машину, а у нас их три, решили задействовать и бывшую конюшню.
- Любопытных много?
- Ты же видишь, тут не ограда, а крепостная стена. А торчать перед воротами неудобно. Вчера, как только заключили договор о найме, так набежало человек десять помочь по уборке и мелкому ремонту.
- Агент обеспокоился?
- Наверное. Мы отказались, сослались на избыток собственных свободных рук.
- Недоброжелательность сплетен гарантирована.
- Причём при любом исходе события, - добавила Элис, стоя на промежуточной площадке широкой мраморной лестницы на второй этаж с ведром в руке. - Так что хорошо бы их направить в наиболее безопасном направлении.
- Типа - прижимистые немцы каждый … этот … пфенниг берегут, - предложил
я, - или цент.
- Только Карлайл с Эсме в такую картину не вписываются, приёмышей
многовато, - подтянулся Джаспер
- Дети не с улицы, своя кровь, свою кровь бросать нехорошо, да мы и не малыши уже, помощники, это и для прижимистых немцев нормально, - отстаивал я свою идею.
- А экономная немка - не самый сложный типаж, - мужественно поддержала мою идею Эсме. - Лет пять я продержусь, а больше и не надо.
- Скряги, - презрительно оттопырив губу, произнесла сестрица. - Таков будет вердикт местного общества.
- Высокомерные скряги, - уточнил я, услышав мысль велосипедиста, неспешно развернувшегося у закрытых ворот, чтобы успеть высмотреть хоть что-нибудь из происходящего за ними. - Денег мало, а гонору много.
- Пожалуй, имеет смысл их не разочаровывать. Со скрягами не очень любят заводить знакомство, - размышлял Джаспер, - и любопытство на такой почве быстро вымерзает, особенно, если слегка подчеркнуть, что первое впечатление - самое верное.
- Эсме уже определила своё амплуа. А Карлайлу что предложить?
- А Карлайл - эдакий немецкий тюфяк под башмаком своей практичной жены, -
ухмыльнувшись, развил тему Джаспер, - старающейся сохранить прежний статус за меньшие деньги.
- У Карлайла даже не будет причин беспокоиться, что кто-нибудь из местных холостяков захочет увести очаровательную жёнушку доктора. Чтобы справляться с пятью подростками, почти всегда сидящими дома, надо иметь железный характер, - Элис живо изобразила лицом этот самый железный характер.
- Но тогда я превращаюсь в общем мнении в сущее чудовище! - ужаснулась Эсме.
- Эсме, не волнуйся, Карлайл-Карл настолько добропорядочен, что ни на одну раскрасавицу глаз не осмелится поднять! - уже хихикала развеселившаяся Элис.
- Шутить изволите, милые детки? - предположила Эсме.
- Нет, - уже без шуток ответил Джаспер. - Мы разрабатываем стратегию поведения, способную избавить нас от лишнего внимания методом от противного. Мы настолько будем как все не таинственны и не идеальны, несмотря на некоторые странности, что и полгода не пройдёт, как мы сольёмся с общим фоном. А когда придёт время исчезнуть, после нас останется стойкий информационный фантом, даже приблизительно не похожий на истину.
- Ну, не знаю, - протянула Эсме. - Подождём Карлайла?
- Разумеется, - согласилась Элис. - Он тоже не будет в восторге, но примет, потому что это наиболее приемлемый вариант.
Моя идея - стараться не создавать у людей впечатление абсолютной закрытости - принесла свои плоды. Карлайл поморщился, но согласился - лучше понятная неприязнь, чем непонятное беспокойство.
- Местный бомонд, как я понял, пообщавшись сегодня с сослуживцами, ревнивее, чем в Форксе, относится к своему статусу. Возможно, позже и найдутся люди, с которыми приятно будет общаться, пока же эта легенда представляется мне наиболее перспективной.
Никто не свяжет прижимистую бюргершу с тонкой интеллектуальной архитекторшей, пусть у обеих и куча приёмышей. Уверенного в себе специалиста и главу семьи со скромным врачом, побаивающимся собственной жены и надеющимся на чудо внезапного карьерного роста. Подростков, спокойно рассекающих на собственном BMW, и ребят, почитающих поездку на отцовском «мерседесе», большую часть времени стоящем в гараже, за подарок к празднику. «Вольво» поменял пользователя, перешёл к Карлайлу, работая на новый имидж клана.
Белла меня никогда не найдёт.
Джаспер тяжело вздохнул.
- Элис, пока Эдвард занят выкорчёвыванием пней и засохших деревьев, поищи образцы дизайна приусадебных садиков, или что там у немцев есть, - попросила Эсме. - Клумбочки, дорожки, беседки… я потом выберу и доработаю.
- Всегда пожалуйста. Да, Эдвард, учти, что ночью тут очень тихо, звуки разносятся далеко, а нам вопросы, чем мы занимаемся по ночам и соседям спать не даём, не нужны.
- Как скажешь, можно и потише. В этой крепости тайный ход предусмотрен?
- В смысле чёрного служебного входа? Их два, один к лесу, другой выходит на параллельную улицу, даже переулок, забавный такой. С одной стороны высокая стена с глухими тяжелыми дверями, с другой стороны - низкие лёгкие заборчики, но тоже с калитками. Переулок, где дома как бы повернулись друг к другу спиной. Ну, я пошла, обеспечивать Эсме и тебя материалом для творчества.
Элис старалась, очень, но ей тоже было трудно не думать о … на запретную тему. Необходимость держать в уме множество задач, чтобы превратить это малоухоженное строение в уютный дом, её выручала, мне оставалось лишь последовать её примеру. Например, держать в уме, что за состоянием одежды придётся следить, пока бытовая техника здесь не моложе, чем в доме Беллы…
Вдох-выдох-вдох-выдох…
Неодобрительное молчание агрегата, пока я рылся в его нутре в поисках ключа от пикапа, натужное рычание с потряхиванием в борьбе с моими изгвазданными джинсами. Вдох-выдох-вдох-выдох… успокоиться… не получается… сердце, в темпе адажио бьющееся в мою грудь через отцовский халат, горячие руки внахлёст вокруг моей талии. Это Белла, сидя у меня на коленях, слушает мои рассказы о достопримечательностях Лондона, пока в сушилке исходят паром отстиранные вещи. Потрётся носом о моё плечо, и толкнётся не в такт моё сердце….
Вместо толчка пришла мёртвая тишина неудержимого скольжения в пропасть.
Белла меня не будет искать, незачем.
Потянулись дни, похожие друг на друга: задача - исполнение, задача - исполнение.
«Случайный» визит к Карлайлу в больницу. Несколько негромких фраз в доступности от насторожившихся ушей для создания впечатления, что, даже ради небольшой прибавки к жалованию, для избавления от нареканий супруги, новый врач будет работать за двоих. Манёвр сработал, Карлайлу вменили в обязанность обслуживать коммуну толстовцев. Два врача, работавших здесь с незапамятных времён, вздохнули с облегчением, прибавка, по их мнению, не компенсировала затрачиваемых усилий.
Охота, как необходимость. Нельзя показываться с такими тенями под глазами на людях, ещё решат, что прижимистая хозяйка дома морит своих питомцев голодом. Прибыли Розали с Эмметтом. После тщательно отрепетированной маленькой демонстрации его силы и заносчивости, количество велосипедистов и любителей пеших прогулок в тупичке упало до нуля.
Имидж семьи, прижимисто живущей на скромные средства, Розали не понравился, но необязательность ежедневного общения с людьми её успокоила, только разлука с её обожаемым М3 огорчала по-настоящему. Эмметту ничего не могло испортить настроения, даже вставший на прикол внедорожник. А дверь в стене прямо в лес, после того, как через эту дверь изношенная бытовая техника на наших плечах неприметно покинула дом, а новая заняла её место, восхитила.
- Два в одном! И до центра недалеко, и полная свобода леса от порога!
Подача заявлений на экстернат в высшей школе Линдена прошла без проблем. Нам снова пятнадцать - шестнадцать лет, немного подчёркнуто подросткового стиля одежды, немного неуверенности в поведении при знакомстве с педагогами, с которыми мы будем изредка общаться, всё как всегда. Только не факультет биологии! На факультет физики я согласился, хотя от недоброжелательной въедливости педагога местные школяры просто сатанели, и я ему тоже не понравился. Ему же хуже.
Чем меньше проблем по устройству дома, тем меньше для меня тем для разговоров. Эсме тоже старается не думать о запретном, но обо мне не думать она не может.
«Боже, он как каменный, хуже, чем до Форкса. Господи, помоги ему…»
Господи, помоги мне не ожить, ты знаешь, что потом произойдёт.
- Эд, - не выдержал, наконец, моего молчания Эмметт. - Очнись, свет клином на этом Свитхоме не сошёлся, сгоняем в Беллингхем, или вовсе в Абботсфорд махнём через границу, в ночной клуб. Потанцуем, шороху наведём…
- … устроим драчку с тамошними мажорами-людьми.
- Это уж перебор, Эд.
- И я так думаю. Предложи идею с танцами Розали, ей должно понравиться. Мне и тут неплохо.
- Эд…
- Хочешь сделать мне доброе дело - оставь всё как есть. Всё нормально.
Я не Ромео, чью хандру можно было вылечить весельем, меня не отвергли. Это я сказал: ты мне не подходишь.
Вот же невезение, надеялся, что хотя бы один день пройдёт без толчка в мою пропасть. Но раз невезение со мной, значит, не с ней, ладно.
Самая крупная неприятность, вернувшаяся из прежних времён, - это избыток времени. Земля в границах ограды перекопана, вычищена, и даже размечена на клумбы и грядки, саженцы плодовых деревьев уже посажены, от декоративного кустарника для вечнозелёного бордюра пришлось пока отказаться из-за цены - имидж не позволил. Всё остальное сажать и сеять можно будет только весной.
Заботы по поводу гаража Розали забрала себе, территория машин не терпит дилетантов, лучше уж самой сделать, чем потом переделывать за всякими. Прелестно… «Вольво», сменив пользователя, снова удостоилась внимания Розали. Кажется, больше всего её огорчило, что машина оказалась в порядке, Гениальный механик смотрела на неё, как на изменницу, потом простила.
Даже ежедневных нудных отсидок в классе нет! Что делать, когда нечего делать и нечего ждать… и всё равно ждёшь чуда, которому нельзя случиться… Напряжение бесплодного ожидания, накапливаясь гулом в висках, обрывается тишиной скольжения в пропасть - чуда не будет. Чтобы не перегружать Джаспера, приходится уходить подальше и надолго в лес под благовидным предлогом найти для Эсме корягу попричудливей, чтобы сделать из неё парковую скульптуру.
- Что-нибудь в стиле Гофмана, - попросила она.
Увидеть фигуру в узловатых изгибах корней упавших деревьев - это не моё, но я всё равно их притаскивал, и после придирчивого осмотра отвергнутое корневище раздиралось на поленья для камина. Ну что ж, хоть какая-то польза. А я снова отправлялся на поиски. Несомненная польза.
- Мне это не нравится, - встретила меня, волокущего очередную узловатую корягу на плече, любимая сестрица.
Я её люблю, но можно мне надеяться хоть на один день без дополнительного пинка в мёртвую тишину?!
- Элис, ты тоже собираешься меня развлекать?
- Не смешно, Эд. Она злится, просто в бешенстве.
- Белла?
Кто её обидел?! Кто, кроме меня... Что тут может не нравиться, я вот совсем не про…
- Нет! Бродячая кошка! Ты просил не говорить о Белле, и я молчу, но о Виктории разговора не было. Пока она в Канаде, в окрестностях Ванкувера. Одной ей некомфортно, а в другие кланы она не вписывается, уже третья провальная попытка, - цедила Элис слова сквозь зубы.
Виктория, сбежавшая послушная шпионка Джеймса, пусть лучше будет благодарна за то, что Карлайл решил оставить её в покое. Оставшись без вожака, как бы ни бесилась, она не может быть нам опасна. А людям? Она весь Форкс обнюхала, знает, где находится дом Калленов, даже в дом Беллы проникла. Холод прежней тревоги прошёлся волной по спине…
- Стоп, если их было три, почему же ты говоришь об этом только сейчас?!
- Потому что только сейчас увидела! Наверное, только на такой волне злобы она сама поняла, что не отступится.
- Ищет другого Джеймса?
- Или союзников для мести. Ты знаешь, куда она пойдёт, если ей повезёт.
«Везение» Беллы… Чёрт, чего я ещё не оборвал, что оно всё ещё живо?
Пропасть? Мне уже некогда ужасаться её тишине! Никуда не денется, подождёт. Для того чтобы мне было, куда падать, надо уничтожить опасность для Беллы!
И я ничего не восстанавливаю, для судьбы Беллы я не нарушаю данного слова, наоборот, только завершаю недоделанную работу.
Последняя целая нить между Беллой и мной, которую я упустил, но оборву с восторгом - это ненависть Виктории к клану из Форкса, рыжая бродячая кошка опасна для Беллы!
Голова снова заработала чётко и ясно, как только для этого появились цель и смысл.
- Подробнее, Элис, что именно ты видела.
- Сам смотри.
Три кратких, как под копирку, эпизода, только участники разные. Три вожака в разное время и в разных местах говорят почти одно и то же: Каллены были вправе, даже если они уроды.
Если она считает, что вправе мстить за Джеймса, то и я вправе рассчитаться с ней за помощь ему. И если ей так неуютно без своего вожака, тогда имеет смысл пойти даме навстречу … до того, как она узнает, что мы сменили адрес!
- Элис, следи за ней! Как только ей в голову взбредёт двинуться в нашем направлении, я должен об этом знать!
Так, о нашем переезде пока никто не должен был быть в курсе, даже в Денали не позвонили, никто из знакомых в гости не собирался. Незнакомые бродяги… Мы достаточно известны, наткнувшись на наши следы, они, обычно, скромно скользят мимо, сейчас все следы смыло. Любой информацией при встрече бродяги делятся. Надо успеть перехватить эту кошку, которая бродит сама по себе, раньше, чем до неё могут дойти соблазнительные новости.
Если бы у квилетов был, хотя бы, один зрелый волк вроде Эфраима Блэка, с которым можно было говорить! Договор хранят старейшины, люди, просто люди, в глаза, наверное, не видевшие ни одного оборотня, старики, которым поздно уже примерять волчью шкуру. И их сыновьям поздно, остались только мальчишки, которые скорее поверят в пришельцев, чем в легенды, где уж им дать отпор Виктории… и любому другому вампиру.
Надо спешить!
Что мне нужно. Связь - мобильник, адаптер. Виктория - традиционалистка, кормиться будет только там, где живут люди, а где люди - там и розетки. А ещё магазины готовой одежды. Сколько продлится, и в каких условиях, поиск и погоня - неизвестно, о душе и стиральной машинке придётся забыть. Лучше просто покупать по мере надобности что-нибудь недорогое и практичное. Кредитная карта решит и эту проблему. И самое главное - зажигалка.
Что ещё? Поставить клан в известность, что я иду на свидание… с Викторией.

На новом месте нет «стола переговоров», в столовой стоял длинный прямоугольный стол, чётко указывающий, где должен сидеть глава дома. И всё-таки семья устроилась так, как разошлись мнения. Я и Элис на одной длинной стороне стола, напротив нас все остальные, Карлайл во главе стола, мама рядом, но… через угол, на той стороне.
- Элис, повтори, что было в твоём видении, - попросил Карлайл.
- Виктория начала искать союзников, чтобы рассчитаться за вожака, но уже в трёх кланах получила отказ.
-После того, как она сама рассказала, чем кончилась игра Джеймса, кандидатов на его место и подавно не сыскать, - ухмыльнулся Эмметт, и Розали одобрительно кивнула головой.
- Есть хотя бы намёк, что она рискнёт бросить нам «вызов на дуэль» в одиночку, если так и не получит нигде поддержки?
- Ни малейшего, - отозвался на вопрос отца Джаспер. - На поле она была очень обеспокоена. Присутствие Джеймса добавляло ей смелости, а без него, отдельно, она годилась только для слежки. Даже от злости, что их провели, на прямую стычку с двумя женщинами в машине - причём одна из них Эсме, совсем никакой боец, - так и не решилась. Кстати, Джеймс от неё участия в драке и не требовал.
- Или это не входило в его планы, - возразил я. - вряд ли Джеймс держал бы рядом с собой слабачку. Приверженности к великодушию я за ним не приметил.
- Эдвард, может, гоняться за ней не имеет смысла? - мягко подвёл итог отец. - Она не глупа и очень осторожна.
- Она очень зла, Карлайл, - подала голос Элис. - Злоба - чувство непредсказуемое.
- Но не настолько, чтобы из такой, как она, сделать камикадзе, - возразил
Джаспер. - Трус всегда предпочтёт затаиться, и только потом, может быть, ударить в спину.
- А в спину, значит, ударить способен. Джаспер, Белла и есть наша незащищённая спина, - «просветил» я стратега.
- Виктория не знает, что нас там нет.
- А если узнает?
- Эдвард, из-за этой… девушки вы с Элис становитесь параноиками! У этой драной кошки просто нет источников информации, чтобы вызнать всё, - досадливо сморщилась Розали, и теперь Эмметт кивнул головой, соглашаясь с подругой.
Наверное, Розали права, и я уже параноик. Но знать, что Виктория бегает в поисках союзников, чтобы напасть на город, в котором нас нет, и очень долго не будет, невыносимо!
- Я не допущу, чтобы у пособницы Джеймса был самый малейший, даже гипотетический, соблазн проникнуть в Форкс! Даже если это чистая паранойя! Я должен её выловить!
- То есть ты уже всё решил, и просто ставишь нас в известность? - негромкий спокойный голос Карлайла заставил меня заметить, что я кричу, и понизить голос.
- Да. Я и один справлюсь.
Джаспер недоверчиво задрал бровь.
- Я буду ему помогать, - сказала Элис, и, увидев, как сразу напрягся её друг, добавила, - отсюда.
- Всё равно слишком сложно.
- Пусть.
Карлайл молчал, ища более весомые аргументы, когда внезапно раздался голос Эсме, не принимавшей, до сих пор, участия в обсуждении.
- Карлайл, пусть идёт.
- Эсме… - удивлённо протянул Карлайл.
- Правда, пусть идёт. Разве ты не видишь, что для него разлука с Беллой слишком тяжёлая ноша? Плюс страх за её жизнь… Он умный, быстрый, сильный, вдруг ему повезёт? Если получится, чувство исполненного долга поможет ему потом… когда он вернётся.
- А что? - вдруг заржал Эмметт. - Поиск неприятностей на свою голову и, в завершение его, приличная драчка - для избавления от депрессии самое то! Даже если противник - баба!
- Эмм! - возмутилась Розали. - Баба! Фи!
- Ну, драная кошка, - поправился Эмметт, но на этот раз Розали не запротестовала. - Какая разница, главное чтобы драчка получилась знатная, от души, с огоньком! В финале.
- Если в таком ракурсе, - заколебался Джаспер. - Элис остаётся дома, значит, семья защищена от неожиданностей, - … то есть Джасперу не надо разлучаться с подругой и бояться за её безопасность. - Информационный фантом нудных педантичных гансов, с которыми нет смысла сближаться, уже прижился. Даже гадостей в спину не говорят, скучно. Если Эдварду надо…
Мне очень надо, Ванкувер слишком близко от границы, от Форкса!
- Мобильник и карточка при тебе? - таким вопросом Карлайл высказал своё согласие на мою… да, на мою авантюру.
- Да.
- И возьми паспорт на имя Эдварда Каллена. В случае надобности, необязательно путешествовать в багажном отделении.
- Да.
- Тогда - удачи.
… и ночная чаща приняла меня в свои дебри, чтобы после нескольких часов бега, не обращая внимания на границу, проложенную людьми, выпустить к окраине Ванкувера. Здесь - начало моей охоты.
Канадский Ванкувер тоже порт, только морской, акватория больше, даже корабельное кладбище есть. Просто идеальное место, чтобы прятаться не только от людей, но и от вампиров, вода не хранит следов. И кормиться традиционалистам проще - рядом с водой, когда моряки оттягиваются после долгого болтания в открытом море, чего только не случается… Сырой, насыщенный солью, ветер в порту нес в себе запахи ржавого железа, машинного масла, рыбы … и людей, подзабывших, что такое - душ и мыло.
Рядом с бочками, в которых прогорали обломки ящиков, сидели и лежали
люди - бездомные. На парня в добротной одежде и недешёвой куртке, бродившего в предрассветной мгле по пирсу в поисках непонятной цели, подозрительно косились. Загулявший «золотой мальчик» или экстремал в поисках приключений, или мафиози по делу… В любом случае личность, от которой лучше держаться подальше, чтобы не нажить неприятности.
- Эй, парень, ты никак заблудился. Иди к нам, погреешься, у нас и выпивка есть, если у тебя есть деньги, - раздался призыв от дальней бочки.
Аборигенов, устроившихся рядом с ней на деревянном настиле, как на лежанке, в тени склада, было трое … и они не были людьми.
Один мужчина лежал на боку, прикрыв лицо полой рыбацкого бушлата, женщина сидела, обхватив руками колени и положив на них голову. Тот, кто стоял, приглашающе махая рукой, был вожаком, последним из тех, которых видела Элис.
- Привет, - поздоровался я с обществом, подойдя к бочке, светившей последними догорающими угольками.
- Что скажешь? - поинтересовался вожак.
- Ничего. Это ты позвал меня.
- Лады. Слушай, парень, я тебя не знаю, и один ты тут, или с компанией, мне не интересно. Главное, чтобы ты понял - мы пришли сюда первыми, и пока уходить не собираемся. И неприятности, типа полицейской облавы или визита Вольтури, нам никчему.
- Ты и с рыжей был так же нелюбезен?
-С какой это рыжей? - настороженно напружинился вожак.
- С такой, смазливенькой, кудри ниже плеч, с Викторией. Она недавно побывала в этих местах, значит, и тебя должна была встретить, если ты и в самом деле тут хозяин.
- И что тебе до неё? - подозрительно поинтересовался мужчина.
- Вы не первые, с кем она говорила. Меня это беспокоит.
Вожак резко развернулся в сторону женщины.
- Я говорил тебе, что с ней не надо дела иметь, ну, и кто был прав? Уже потянулся хвост проблем.
- А вдруг это её друг, - женщина подняла с колен голову.
- Её вожаком был Джеймс, и я не Лоран, если вы слышали о таких.
- Слышали, - ответила женщина, и неприязненно поинтересовалась, - женщина была одна, с Лораном тоже - всё?
- Нет, Лоран в порядке, он не пошёл за вожаком и сменил клан, и к этому делу никак не касается.
«А про это она не сказала», - подумала женщина, её сочувствие к Виктории резко пошло на убыль, сменяясь подозрительностью.
- А ты…. не Каллен, случайно? - догадливо поинтересовался третий член клана в тяжёлом рыбацком бушлате с капюшоном, перестав притворяться, что дремлет.
- Именно.
- Она кое-что про вас говорила, странное.
- Что мы не охотимся на людей.
- И даже…
- Да, один человек под особой защитой клана.
- Не наврала, значит. И что в своём штате, вы, как собаки на сене, не позволяете никому охотиться.
- Да, это нежелательно, Закон о тайне на нас распространяется, как на всех. Но если нас посещают друзья, которые питаются так же, как вы, то они охотятся, причём подальше от нашего постоянного места обитания. И недолго. Таков уговор.
- Это разумно, мы тоже придерживаемся таких правил, - согласился
вожак. - Выходит, про охоту на вашей территории Виктория наврала, чтобы разозлить?
- И соблазнить нетронутыми запасами. Я - Франсуа, - сказал вампир в бушлате, протягивая початую бутылку виски. - Мы тебя как бы на выпивку пригласили. Народ здесь не очень любопытный, но осторожность не помешает.
- Эдвард, - представился я, подержав бутылку у рта так, чтобы соседи разглядели, чем я занят.
- Эй, оставь глоточек! - закричали от соседней бочки.
- Обязательно, если есть чем заплатить! - завопил в ответ Франсуа, и желающие угоститься притихли.
- Морган, - сказал вожак.
- Элина, - представилась женщина. - Так что тебе от неё надо?
- Чтобы перестала болтать, - почти честно ответил я. - У всех, знаете ли, свои тараканы в голове, как говорят люди. Вот мы, например, не пьём людскую кровь, не бродяжничаем по возможности, и не любим шума и драк.
- Твой вожак поступил не очень умно, ослабив клан отправкой разведчика. Сколько вас, таких миролюбивых? - спросил Франсуа, пряча бутылку.
Вожак был вожаком, но Франсуа при нём был не меньше как мозговым центром.
- Со мной семеро.
- Ск-к-коль-ко? - начал заикаться Франсуа.
- Семеро.
Про это им она тоже не сказала.
- И давно вас столько? - Франсуа почти повторил вопрос Беллы про мои вечные семнадцать, даже интонация такая же, недоверчивая.
- Уже да.
Немая сцена. Всё-таки Каллены не настолько известны, как мы считали.
- Ну? - отмерев, снова обратился Морган к женщине. - И что бы от нас осталось?
Та виновато поёжилась.
- Слушай, Каллен, - обернулся он ко мне, - тут, правда, троим только в самый раз, мы и этой рыжей не разрешили, но чуть южнее по побережью, в Ричмонде, есть неплохое местечко про запас, и заброшенная судоверфь, я ей сказал где, и предупредил, чтобы не задерживалась. Сам я к миролюбивым не отношусь.
- О да… - отозвался Франсуа.
- И ваши «тараканы», ну, то, что вы на людей не охотитесь, мне непонятны, это извращение какое-то. Но за такую подставу, какую эта Виктория нам готовила, надо отвечать! Так что, если ещё не ушла, то она там. Да, и следи за ветром.
- В смысле?
- Воняет тут прилично, но это не значит, что нельзя учуять своего, если он с наветренной стороны, а у рыжей неплохой нюх. Удачи!
Вот за пожелание - отдельная благодарность. Франсуа был бы не против поговорить с Калленом про «тараканов», кроме стража в нём была ещё жилка исследователя, но где-то в Ричмонде набиралась сил Виктория, и Элис не звонила, значит, был шанс её застать.
И всё-таки она ушла!
На заброшенной судоверфи её не было. Охотилась она, или просто изучала новое место, но Виктория была где-то в городе. Когда на улицах в густеющем тумане начали мутно просвечивать уличные фонари, в дешёвом ночном баре, одном из последних, ещё не проверенных мной по всем портовым закоулкам Ричмонда, где от запаха спиртного и табака воздух просто загустел, и народу - к стойке не протолкнуться, пьяненькая девушка повисла у меня на шее.
- Ой, какой хорошенький! И один! Давай потанцуем, красавчик! - чуть не визжа от восторга, тащила она меня в центр зала.
С другого конца зала хлынула волна страха, открылась дверь в служебное помещение, быстрым мазком мелькнула рыжая грива, и дверь закрылась. Почуяла!
Пока я освободился от непрошеной партнёрши и добрался до служебной двери, Виктория уже неслась где-то впереди. Она не размышляла, как я её нашёл, единственная мысль вела её, и меня следом за ней, - уйти! Она мчалась по путанице закоулков, не размышляя, куда свернуть, двигаясь, как на инстинкте, и это добавляло ей скорости.
И это была ещё не последняя неожиданность. Виктория бежала гораздо быстрее, чем полгода тому назад, быстрее, чем Джеймс. Она была сытой, человеческой кровью, разумеется, но это не могло объяснить такого приращения скорости, весной она тоже не салатами питалась.
Потом запах резко оборвался, как сквозь землю провалился! Я заметался по пустой улице, стараясь не упустить едва слышимую мысль, резко снизившую скорость движения. Потянуло неприятным запахом сточной канавы. Вот она, единственная доступная дверь - открытый люк водостока, ведущего по своим лабиринтам к сбросу в море. Она просто нырнула и крысой ползла по трубе. Пойти вслед за ней? Труба, достаточная для стройной женщины, была слишком узка для моих плеч, застряну, осталось вести её по поверхности. Попалась, конец охоте… Всего-то найти следующий люк и встретить её там. Куда бы она ни двигалась, по поверхности я успел бы её встретить даже прогулочным человеческим шагом, не хотелось только прыгать в люк, но ради такого случая! Драки не будет, просто оторву ядовитой крысе голову, и сожгу немедленно, в ближайшем мусорном ящике. Туловище придётся оттаскивать куда-нибудь подальше, прикидывал я дальнейшие действия, выглядывая следующий люк… но люка всё не было! А была терпеливая злоба, и уверенность, что мне её не достать. Да неужто? Где-то под ногами ахнул взрыв яростной радости, и понёсся долгим эхом на скорости неторопливого бега… в трубе… это не… это возможно, если узкая водосточная труба завершалась широким коллектором, куда сходилось несколько таких же узких труб, и тот, уже никуда не сворачивая, направлялся к морю!
Виктория бежала напрямик, а мне перегородил дорогу контейнерный железнодорожный терминал… Целые составы готовых к погрузке пустых платформ, улицы и переулки контейнеров, козловые краны в свете прожекторов заняты своим делом, дизели оттаскивают гружёные составы, ставя под погрузку новые, снуют грузчики. Как бы быстро я не метался между контейнерами, и не скользил под вагонами, у бегущей под землёй было преимущество прямого пути. К ней и прислушиваться не имело смысла, важно было опередить, или хотя бы догнать, но я всё равно не успел… Вылетев на пустырь за терминалом, я услышал всплеск на фоне ровного негромкого шума падающей воды, да увидел расходящийся чуть в стороне от слива круг грязной пены. Виктория ушла в море. Вода отрезала запах, а чёрная толща воды прятала мысль не хуже земли.
Упустил! Теперь она знает, что на неё идёт охота, и кто охотник, и что пощады не будет. Сталкиваться со мной она не захотела, будет теперь искать, куда спрятаться.
А куда? Всё канадское побережье для неё, пока не решит свою проблему с Калленами, закрыто. Подстрекательницу, подговаривавшую повторить выходку Джеймса, нигде не ждал тёплый приём, если не хуже. Морган так это не оставит, не миролюбив, по его собственному признанию, теперь все канадские бродяги разнесут историю про подставу. Значит, Виктория пойдёт на юг, а на юге - Форкс!
- Элис! - почти заорал я в трубку. - Она меня провела!
- Да, - ответила сестра. - Ты был прав, слабачку Джеймс рядом бы не терпел.
- Она пойдёт отсюда на юг, а там… !
- Нет, только не туда. Ей и одного тебя пока достаточно, проскользнёт мимо Форкса.
- Что ты видела?
- Сиэтл, куча байков в боевой раскраске, ну, черепа всякие, оскаленные морды вервольфов, всякое такое.
- Зачем ей байкеры?
- Сам догадаешься, или как?
Или как. Байкеры для бродяги как передвижная закусочная, опасность всегда ходит рядом с ними: аварии, жестокие драки… даже следов охоты прятать нет нужды, достаточно слегка закамуфлировать пиршество.
- А потом?!
-Эд, ты слишком многого хочешь от неё, тем более от меня. Ей ещё подумать надо, и только потом мне - увидеть!
- Ладно.
Значит, Сиэтл, город, который я неплохо знаю, с лицевой стороны. С той, где театры, концертные залы, дорогие магазины. Виктории всё это никчему, ей нужна изнанка, как всегда. Надо бежать так быстро, как могу, чтобы обеспечить себе резерв времени. Снова обегать все неблагополучные районы города, когда Виктория уже настороже? Это непродуктивно.
Виктория будет крутиться около байкеров. Местная молодёжь, косящая, для «крутости», под фанатов дороги, или настоящие вольные бродяги, живущие за счёт мелких поручений легального, и не очень, бизнеса? Скорее, вторые. Полиция за такими приглядывает, но учесть, сколько человек в банде, и кто куда делся, очень сложно. Переходя из одного кафе в другое, устраиваясь, как в засаде, с обязательной порцией пиццы и кофе, напротив полицейских участков, наслушался разных криминальных новостей, но выудил, наконец, разговор двух полицейских, что осень, конечно, не самое приятное время, но есть и плюсы - мобильные банды откочёвывают на юг.
- Сколько осталось-то?
- Две всего. «Чёрное колесо» и «Демоны трассы».
- Вот уж кому платочком вслед помахал бы со слезами радости на глазах!
- Да уж….
- Они всё там же?
- Пока да.
Всё там же - это третьеразрядный мотель «Крутой вираж» на южной окраине города, совсем недалеко от того места, где сгорели мои последние следы в жизни Беллы, как я тогда думал. И ошибся.
Байкеры были ещё на месте - две угрюмые обособленные стаи, сохранявшие вооружённый нейтралитет. Проверяли машины, или молча сидели над своими кружками пива в баре, пока главари договаривались о делах где-то не здесь. Виктории среди них не было, значит, я успел раньше. Администратор мотеля, получив наличные за неделю вперёд, не заморачивался с оформлением, зарегистрировал Джона Смита и выдал ключ от номера, пообещав, что скоро, как только байкеры свалят, станет спокойнее.
Только на вторые сутки всё пришло в движение. Под вечер главари вылезли из такси вдвоём, вполне довольные друг другом, ударили по рукам и разошлись каждый к своей команде. Напряжение сразу спало, нарочито полусонные движения и негромкую грызню как сквозняком унесло. Байкеры явно собирались покидать насиженное место, особенно после того, как на парковку прибыл грузовичок с надписью на тенте «Реактивная доставка», и работник начал деловито раздавать под подпись бандероли, письма и мелкие посылки «Демонам». «Чёрное колесо» должно было получить свою долю корреспонденции завтра. Такими одёжками, в каких щеголяли байкеры, на заработки почтальона не обзаведёшься, ясно, что часть почты или чрезвычайно, даже опасно, конфиденциальна, или в посылках не одни домашние тапочки на память от бабушки, или и то и другое. Тем не менее, внешне всё выглядело абсолютно невинно и благопристойно. Когда грузовичок отъехал, шум, перекрикивания, подначки и планы прощальной вечеринки понеслись со всех сторон. Виктории всё ещё не было, и Элис не сказала, что банд будет две. Так какую из двух будет пасти Виктория … Только когда веселье вывалилось под темнеющее небо, и байкеры на парковочной площадке начали хвастаться мастерством и безбашенностью, обрастая шумом и зрителями, я её услышал.
Пришла… Элис была права, Виктория не знала, куда теперь направиться: уйти снова в Канаду, подальше от побережья, или попытать счастья в крупных американских городах. И она снова была не прочь перекусить, подземная прогулка и морское купание вновь пробудили аппетит.
Рыжая была уверена, что оторвалась от меня, но очень зла, и на меня, и на канадских бродяг, повинных, по её мнению, в том, что я узнал о её поисках. Клан, причём такой, который имеет к нам свои претензии, стал ей ещё более необходим. И на него она тоже злилась, почему он никак не попадается на её пути!
Но больше всего её бесила отнятая у Джеймса добыча, ничтожный беспомощный человек, спокойно живущий под защитой тех, кто уничтожил её вожака.
Белла - всего лишь отнятая добыча!?
Ещё посмотрим, кто есть кто, а пока я впивался зубам в кулак, чтобы не зарычать, не выдать себя раньше времени, для тонкого слуха рычание мотора и рык вампира очень разнятся.
Я видел глазами Виктории и кольцо зрителей и, между их спинами, байкеров, устроивших что-то вроде родео. Азарт и выпивка разогрели страсти, среди публики появились болельщики, делались ставки, но пока всё было мирно. Девушек среди зрителей было немало, некоторые жались к своим парням и визжали от страха, глядя на опасные фортеля. Впрочем, те, кто заглянул на шум без своих парней, визжали ещё громче. Одинокие «демоны» и «чёрные» подмигивали и заигрывали со зрительницами почти безобидно, времени даже на самые краткие отношения уже не было. А на долгом нелёгком пути такие визгухи - только ненужная обуза, от которой придётся срочно избавляться.
И тут в первый ряд зрителей просочилась Виктория, её заметили, затянутый в чёрную кожу с массой заклёпок мужчина развернул машину почти у её ног. Она даже не шевельнулась, и байкер одобрительно хмыкнул:
- Смелая?
Я посмотрел на Викторию его глазами. Да, это впечатляло, не зря она потратила так много времени, добираясь до Сиэтла. С какой вешалки она сняла серебристую короткую, едва до бедра, куртку и светло серые легенсы, взамен того, что сползло с неё в трубе, неважно. Но точёные ножки в аккуратных ботиночках, распахнутая на высокой груди куртка, водолазка в обтяжку и грива рыжих волос, отливающих раскалённой медью в свете уличных фонарей, заинтересовала многих. Даже кошачья ухмылка была к месту. Роскошная кошка, которая гуляет сама по себе, абсолютно уверенная в себе и в своей неотразимости. Вокруг Виктории начал закручиваться многослойный мужской интерес, и зрителей и байкеров. Кто-то уже предложил пивка, сделать ставку, прокатиться… соперничество мужчин всё сильнее разгоралось под её откровенно оценивающими взглядами.
Она уже выбрала молодого мужчину, налитого здоровьем и кровью, но продолжала накручивать напряжение, чтобы спровоцировать драку между байкером, заметившим её первым, и её будущей жертвой. Они подерутся, их разнимут, завтра мужчина исчезнет, или его найдут мёртвым и изуродованным, и все вспомнят про драку в мотеле, за бандой «Демонов» потянется след подозрений. Виктория не первый раз использовала такой способ охоты, у всех на виду, и вспоминала, продолжая игру, как это развлекало Джеймса.
Всё так и произошло, началась драка, у байкера заплыл глаз, у парня от удара по зубам лопнула губа. Это тоже было новостью - у Виктории уже дрожали крылья ноздрей от запаха открытой крови, но она… контролировала себя! Она многому научилась за эти полгода, и такому жёсткому контролю - тоже. Когда байкер, после удачного хука слева, получил нокаут, вмешался вожак.
- Всё, хватит, повеселились! По машинам, пока у вас хоть часть мозгов цела!
Виктория, вытирая платочком кровь с губы своего героя, повела его вон из круга света. В первом же тёмном углу её самаритянство оборвётся, но я не хочу, чтобы мою легкую победу, когда она будет занята едой, оплатил этот глупый парень!
И я вышел им навстречу.
- Брэйди, где тебя носит, Джулия уже на пределе, чтоб ты знал!
Брэйди дёрнулся из рук эффектной самаритянки, жены в гневе он боялся больше, чем кого бы то ни было.
Виктория застыла. Если удариться сейчас в бега, я её догоню, Оставив Брэйди, рыжая кошка не бросилась бежать, наоборот, отступила назад в толпу, скользнула к байкерам, и уселась за спиной очухавшегося противника Брэйди - пока кругом люди, меня ей бояться нечего.
- И как это понимать? - поинтересовался он.
- Я в нём разочаровалась.
- Так быстро?
- У него есть жена, и он её боится….«герой». Так как, мне слезть?
- Ты опасная штучка, а я люблю опасность. И тех, кто погорячее.
- Смотря, что под этим подразумевать. Если тебе нужно электроодеяло, то это не ко мне.
- Ладно, посмотрим.
- Тронулись! - скомандовал главарь, и вереница байков покинула мотель.
Она меня провела снова. Теперь не ей, а мне придётся прятаться, чтобы не попадаться банде на глаза. Но и ей защита даром не пройдёт, новый спутник Виктории на ходу по-хозяйски лапанул её за коленку.
Внешне она перенесла это как должное, но внутри её передёрнуло. Её бы воля, разорвала бы бычью шею одним взмахом руки! Мешок с кровью позволил себе то, на что имел право только Джеймс!
Уровень холодного бешенства Виктории был так велик, что я остановился, как вкопанный: её желание мести зиждилось не на ненависти вампирши, потерявшей защиту, а на ненависти женщины, потерявшей возлюбленного… Почему высокомерно помыкавший ею Джеймс стал для неё единственно важным в жизни мужчиной, мне, с моим воспитанием, не понять. Но оставить в живых ту, что знала, зачем Джеймсу нужна была Белла, моя Белла, и что с нею будет, и помогала ему, теперь тем более не хочу.
Целью «Демонов трассы» был Сан-Франциско, туда Виктория в компании байкеров попасть не могла, только до границы осенней непогоды. На этом отрезке она должна попытаться от меня скрыться, но я не собирался предоставлять ей шанса.
Конечно, я следовал за ними, иногда почти совсем рядом, по лесу параллельно дороге. Если дорога шла по полям, удалялся настолько далеко, чтобы человеческий взгляд в ночной темноте ничего не мог заметить и понять, что там мелькает вдалеке. Но Виктория видела, и не собиралась покидать временное прикрытие.
«Неужели я так глупа и меня так легко просчитать»? - злясь на самоё себя, размышляла она, неприятно удивлённая встречей со мной рядом с мотелем «Крутой вираж». Было ещё что-то, смущавшее меня - она не думала, что ей делать дальше, только искала ошибки в своих действиях и вспоминала о Джеймсе, его последние звонки и свой страх от сладковатого запаха сажи на стене, внутри выгоревшего здания. Это было странно… пока до меня не дошло, что она знает от Джеймса о моём даре, и даже приблизительный радиус моих возможностей.
Олимпия, развилка на Порт-Анджелес, точка, от которой до Форкса по прямой не так уж и много, но Олимпия - прекрасный город, отгородившийся от шума и опасностей, и ночью ярко освещённой, трассы, полосой отчуждения - тёмными лужайками и лесопосадками, а в темноте - я. Виктория лишь покосилась на исчезающий во тьме поворот. Гранд - Маунд, развилка на Абердин, кавалькаде байкеров был неинтересен одинокий ночной гуляка, испуганно застывший у фонарного столба - сначала дела, все развлечения потом.
Конечно, это было чистым хулиганством, шансом позлить, а заодно и напомнить бродяге, что для меня городские улицы так же привычны и удобны, как ей - безлюдные леса и поля, и шанса, изучить местность, я больше не предоставлю, второго Ричмонда не будет.
Первую остановку банда сделала только у Келсо, одна машина завернула к центру города, байкер Руди с подругой отсутствовали около часа, пока остальные терпеливо ожидала их на бензозаправке, подкупая бензин и перекусывая в круглосуточном кафе. Вернувшийся Руди передал запечатанный конверт с деньгами, который главарь немедленно вскрыл и пересчитал. Что бы ни отвёз байкер, почту приняли почти среди ночи и немедленно рассчитались за доставку. Солидной суммой. Следующую доставку произвели прямо на дороге недалеко от Ванкувера, в ожидавшей в условленном месте машине. Расчёт снова по доставке. В самом Ванкувере ещё двое байков скользнули в сторону, пока колонна машин не спеша, соблюдая все правила, прошествовала сквозь город, на выезде отколовшиеся присоединились снова. Передали главарю оплату за работу без комментариев - кому и как, конфиденциальность на уровне шпионов. Или мафиози… ладно, это дела людей.
В Портленде караван байков втянулся в ворота стоянки мотеля, родного брата «Крутого виража» по уровню обслуживания, значит, и по цене. Предстояло сдать несколько корреспонденций, но теперь понятно, зачем надо было выезжать из Сиэтла, на ночь глядя. Доставка особо ценной почты не просто быстрая, а особо пунктуальная. Почта должна доставляться в определённое время, ни минутой позже, ни минутой раньше. И хотя «почтальоны» уже были на месте, они будут ждать указанного времени передачи корреспонденции.
Ватага разбирала ключи от номеров, над Уилли, обзавёдшимся рыжей подружкой и взявшим по такой причине отдельный номер, подсмеивались, грубо, вульгарно, но вполне добродушно для такого общества. Уилли хмыкал в предвкушении, Виктория не удостаивала ответом, перед ней стояла дилемма: исчезнуть сейчас и снова оказаться в неминуемой опасности, или принять внимание Уилли. Она больше не доверяла темноте и стенам, человеческий мужчина был пока меньшим из двух зол, и она, пока, выбрала его.
«Это - необходимая сейчас защита», - приняла она решение, подавив волевым усилием брезгливость от прикосновения мужской руки к своей ягодице.
Представить, чем сейчас займётся парочка, не составляло труда, телепатия в этом смысле - истинное проклятие. После жажды, самым тяжёлым испытанием было это: мысли, фантазии, и ещё хуже - прямое зрелище с позиции участника. Даже когда научился плотно закрываться от чужих мыслей, тем более таких… назойливо громких, успевал насмотреться. Хорошо ещё, что мысль - это в значительной мере не чувство, иначе было бы совсем … мерзко.
«Ну что ж, устроим групповушку на троих», - ментальный голос Виктории производил ощущение обжигающего холода, как кубик искусственного льда. - «Третий будет наблюдать, куда денется, и ему будет на что посмотреть», - смерила она таким взглядом спутника, что Уилли налился кровью и запыхтел, как мальчишка, подглядывающий в дырочку за девчонками в раздевалке.
Сексуальная игра, которую затеяла Виктория, чтобы распалить похоть мужчины, если бы я был опытным, должна была меня измучить до крайности, но ей неоткуда было знать, что мне было всего лишь неспокойно, вполне в рамках самоконтроля.
Зато сама Виктория попалась в ловушку - неприятно горячее потное мужское тело и жадно хватающие руки взорвали её самообладание, жуткая ненависть разбудила такую же жуткую жажду, и, двигаясь на автомате, Виктория видела только напрягшуюся на шее вену.
КРОВЬ! Рядом… внезапная сухость до адской боли ободрала моё горло, громкий пульс сильного сердца бил в уши, и набухшая вена вздрагивала прямо под зубами… одно движение - и страдание кончится, поток крови зальёт пожар, и виновник, расставаясь с КРОВЬЮ, замрёт, теряя жизнь. Виновник расплатится, сейчас же… как в Чикаго, как в Детройте… Хочу КРОВИ виновного!!!
СТОП! СТОП!
Нет!
Он не виноват! Это не я! Я НЕ ХОЧУ! Я справлюсь! Удержаться, отключиться!
Под руками со скрежетом, треском и звоном сминался обрезок торчащей из стены арматуры…
Отключиться! И чем-нибудь отвлечь Викторию, пока не вцепилась, не смяла своей жаждой мою выдержку!
«Стоп! Нельзя КРОВИ! НЕЛЬЗЯ!!!», - отчаянно, на визге, билось в голове эхо. - «СЕЙЧАС НЕЛЬЗЯ!!!»
Выглянув из-за угла, я запустил оборванный кусок арматуры в разбитое стекло, и эхо в голове вместе с жаждой начало гаснуть…
«Вольтури!!!»
Стоп… треск, звон разбитого стекла… он был за мгновение до моего броска…
Под окном номера валялся выброшенный сломанный стул с зацепившейся за него шторкой… и ментальный отчаянный вопль всё тише и дальше….
Однако, не о всех талантах Виктории я в курсе. Ужас от потери надёжной защищённости, какую она чувствовала рядом с Джеймсом, раскрыл её неизвестную раньше способность - немыслимую прежде скорость. Она убегала сейчас не от меня, а от опасности сорваться, привлечь внимание свидетелей, и тогда за ней пришли бы Вольтури.
- Эй, вы чего? - кричали, выглядывая из соседних номеров постояльцы.
Виктория убегала, яркий след запаха вёл за собой из города на юг. Я нёсся по нему, прямому, словно прочерченному по линейке, почти уверенный, что не догоню, и не догнал - войдя под ливень, след растаял, исчез… Остались я, дождь и непрестанный зуммер телефона.
- Элис?
- Ты это сделал при свидетеле? - голос сестры дрожал.
- Что?
- Ты… убил её… при свидетеле? Или… она… успела его убить?!
- Элис!!! Прекрати издеваться!
- Я не… что произошло?!
- А что ты видела?
- Обнажённого мужчину, у него на плечах её руки, и всё оборвалось.
- Ничего не случилось, мужчина жив, Виктория боится Старших больше, чем меня. Она сбежала через окно, чтобы не укусить и не попасть в руки Вольтури. И сейчас несётся где-то впереди, не помня себя от страха.
- Догоняй!
- У меня больше нет преимущества скорости! Она стала бегать быстрее меня, наверное, так повлияла гибель Джеймса. Где она сейчас может быть?
- Тогда понятно…
- Что понятно? Где Виктория, Элис?! - рявкнул я.
- Пока она не придёт в себя и не вспомнит о тебе, я ничего не увижу! Придётся тебе пока самому подумать, куда она может направиться, - отрезала сестрёнка, обидевшись на грубость.
- Она будет искать большой клан, который с нами не в ладах, - уже спокойнее сообщил я то, что успел прочесть.
- Я не знаю таких.
- А Мария?
- Она больше не хочет с нами сталкиваться, я бы знала.
- Мария и Виктория ещё не встречались. Как думаешь, Мария так и бродит одиночкой? А если нет, она тоже откажется принять Викторию в свою компанию?
- Хорошо, ты прав, надо искать недружественный клан, - помолчав, ответила Элис и разорвала связь, даже не пожелав удачи.
Виновата ли в этом моя грубость или её деликатность, ведь это уже моя третья неудача подряд? Если бы пожелала, могло прозвучать, как издевательство.
Карлайл прав, будет непросто, и, возможно, долго, пока я не подкараулю её где-нибудь… где нет второго выхода. Пока есть угроза из моего мира для Беллы, кроме страха за её жизнь, у меня нет права ни на что, даже на тоску. У меня куча талантов, даже мысли умею читать, но мне нужно больше - мне нужны холодная злость и терпение ищейки. Мне необходимо то, в чём раньше я не видел нужды.

8. Тающий след.

В любом случае Виктории опять нужна одежда, ей в этом не везёт последнее время, эта мысль невольно растянула в ухмылке губы. В мелких поселениях пропажа одежды будет таким важным событием, что я его никак не пропущу, так что за обновками Виктории придётся бежать в ближайший город. Назад, на север, или… Зажужжал мобильник.
- Ты прав, она думает найти союзников, но, по возможности, использовать их втёмную, не раскрывая своих истинных мотивов.
- Элис, ты читаешь её мысли?!
- Увы, нет, но она с таким удовольствием вертелась перед зеркалом с маской на лице… я видела её отражение в зеркале, она была в какой-то костюмерной.
- Какого театра?!
- Не вижу, тут ни одной афиши нет.
- А в окно что видно?
- Ничего! Это - костюмерная, Эд, склад костюмов, а не гримёрная примадонны.
- Кстати, костюмы какие, можно ли понять, для какого репертуара, на твой взгляд, и качественные, или дешёвка?
- Д-да, костюмы разбросаны вокруг. Белый балахон, широкая блуза и панталоны жуткой расцветки на толстяка… короткое платьице с широкой юбкой, почти как балетная пачка… шутовские колпаки, судя по всему - дешёвка, да ещё сильно пропылённая… это что-то тебе даёт?
- Буду надеяться. Маленький театрик, играющий итальянские комедии-буфф, у которого совсем не блестяще идут дела.
- Ну да, это же костюмы Панталоне, Коломбины… погоди… рейтинг, так, программы… нет, не то! Пыли много… Вот! Выставлено на продажу помещение и имущество театра «Ренессанс» в связи с банкротством. Адрес: Грин-роуд 16, Розберг, штат Орегон. Там хорошая погода, кстати.
- Хорошо, учту.
- Ты ничего не хочешь… узнать… о знакомых?
Белла… нельзя!!! Надо думать только о Виктории, только о задаче, только о деле и ни о чём больше!
- Элис, прошу, НИКОГДА не задавай мне этого вопроса! - захрипел, отказавший от неожиданного спазма в горле, голос.
- А вдруг это тебя заинтересует?
Вдох-выдох-вдох…
- Нет. Для этого я здесь, а не там.
Элис помолчала, потом добавила «до связи» и отключилась.
Вдох-выдох, вдох-выдох…
Что сестрица могла увидеть - как Белла борется с той болью, что я ей причинил? Человеческий мозг инстинктивно целенаправленно гасит негативные эмоции, чтобы жить дальше. Белла тем более должна справиться, она умеет справляться с такими вещами лучше многих, лучше всех, кого я знаю.

Белла! Справься с ЭТИМ! Вместо меня…

Вдох-выдох, вдох-выдох.
Интересно, каково мне будет узнать, что она и вправду обо мне забыла? Нет, не забыла, такого не забывают, а смогла перевернуть страницу, чтобы никогда её не перечитывать?
Вдох-выдох-вдох… плохо мне будет, хуже, чем сейчас. Хотя куда уж хуже…
Узнаю - куда. Со временем.
Вдох-выдох. Ладно. Я сделал то, что считаю необходимым, и покончим на этом. Надо проверить Розберг.
Как бы ни был короток разговор с Элис, но и он добавил форы несущейся в панике на немыслимой скорости Виктории, в Ричмонде она такой скорости не развивала. Значит, чем сильней страх - тем выше скорость, страх из её слабости превратился в её сильную сторону. К тому времени, когда она попадёт в Розберг и успокоится, расстояние между нами станет значительным, сокращать его надо будет быстро, не возбуждая ни малейшего подозрения до решающей минуты. В теории просто, но я никогда в одиночку не охотился на… вампиров. Придётся учиться на практике.
В обанкротившемся театрике Виктория побывала, оставив свой запах на большинстве костюмов, очевидно, пережидая солнечный день в, так кстати подвернувшемся, убежище. Но костюм Коломбины остался валяться на полу. В распотрошённом шкафу, где лежали комбинезоны для рабочих сцены, тоже было всё перевёрнуто, наверняка один комплект спецодежды нашёл себе новую хозяйку, отряхнувшую прах сего гостеприимного города со своих босых ножек, в кроссовках комедии-буфф не играют. В Розберге вампиров нет, разве что случайно заглянут, маловат он для постоянного присутствия даже небольшого клана.
А Виктории нужен мощный клан, способный нас одолеть, а, главное - готовый на это, что в принципе невозможно. Мощные кланы - старые кланы, мы знаем о их существовании, они знают о нашем, да и нет старых кланов, кроме нас и Вольтури, насчитывающих более пяти членов. Виктории ещё придётся в этом убедиться, навестив хотя бы парочку из них. Хотя… Мария?
Не зря я её вспомнил в разговоре с Элис, Мария умеет быстро наращивать силы, на Юге это довольно распространённая практика.
- Эд?
- Да, Элис.
- У неё грандиозная туристическая программа, от Сакраменто до Сан-Диего - все крупные города Калифорнии! Если судить по отметкам на карте.
- Откуда она начнётся?
- С Кресент Сити на 101-ом.
- Уверена? Этот городишко сложно назвать крупным.
- Да, уверена. Под лодкой дождь не заливает карту, в отличие от брошенной газеты «Новости Кресент Сити» недельной давности. Это всего лишь стартовая линия,
первым будет Сакраменто.
Виктория побывала не только во всех намеченных городах, но заглядывала и в города помельче, в поисках подходящей компании. В Сакраменто ей не повезло, там постоянных обитателей из нашего рода не было. Ей вообще не очень везло, солнечная Калифорния, при избытке крупных городов, избытком кланов не баловала, а солнце принуждало Викторию отсиживаться в тёмных норах весь световой день, сужая время поисков. Но и я был ограничен в своих передвижениях им же. И Виктория должна быть уверена, что смогла оторваться от меня ещё в Сиэтле, что здесь, так далеко на юге, она в безопасности. А для этого я должен был только наводить собеседников на разговор о ней, а не расспрашивать открыто, помня, что пути и скорость её передвижения неисповедимы, и любое неосторожное слово может дойти до неё и навредить мне в дальнейших поисках. Если она тратила на розыск своих больше времени, чем я, с помощью Элис, на её преследование, то мне удалось сократить расстояние между нами на несколько часов. В Сан-Франциско клан был, и она его отыскала, и быстро возбудила недоверие расспросами, есть ли у клана враги на севере.
- Мутная она какая-то, с двойным дном, - высказали своё впечатление от гостьи хозяева, когда я встретился с ними.
Но расспросить с пристрастием бродяжку, зачем ей это надо, не удалось, умчалась на большой скорости прочь, восстановив, а, может, и увеличив, не ведая того, расстояние между нами.
- А ведь ты тоже непрост, Эдди, всё спрашиваешь, да слушаешь, а о себе так ничего и не рассказал, - подозрительно прищурился вожак, и мне за спину как бы нечаянно переместился один из собеседников.
- Одинокому бродяге и рассказывать нечего, нет клана - нет и истории, скучно и тоскливо, - никак не отреагировав на движение за спиной, посетовал я. - Надоело.
- Присоединись к какому-нибудь клану.
- Чтобы подчиняться чужим приказам? Не-ет, это не по мне. Лучше создать свой клан. Этой рыжей явно вреден север, но желателен защитник. Почему не я?
- Ей не защитник нужен, а укротитель, или серпентолог, - буркнул вожак.
- Тем более, - нахально ответил я. - Если смогу подчинить её, значит, я действительно способен стать вожаком.
- А не зелен? - спросил сорокалетний, на вид, Винсент.
- В мои сто с лишком?
- Нда, с нашим возрастом всегда сложно. Получается, что я тебя, совокупно, лет на двадцать младше. Только знаешь ли, эта рыжая, как член клана, - сомнительное приобретение. И, если повезёт её догнать да столковаться, имей в виду, что…
- … в Сан-Франциско ей, пока не поумнеет, не рады? Я понял. В мои планы не входит наживать проблемы со старожилами.
-Тогда - удачи.
В Лос-Анжелесе Виктория вела себя тоньше. Не спрашивала о врагах, наоборот, просто высказалась, что юг, с его бесконечным солнцем, её разочаровал. Что на севере жить гораздо комфортнее, хотя крупных городов меньше, но и среди них можно найти свободные, взять хоть Сиэтл. Хозяева поздравили её с везением, что не разбудила беспокойства клана чокнутых Калленов, о которых она, видать, понятия не имеет, а ведь Каллены контролируют весь штат Вашингтон.
- А что с ними не так? - сделал я наивное лицо.
- Да ты откуда, парень? - удивлённо задрал брови собеседник.
- Из Чикаго, - сказал я, почти не соврав.
- А-а, издалека. Эти Каллены отказались от людской крови, можешь себе представить?
- Не очень, - осторожно ответил я. - Хотя США - свободная страна, каждый имеет право сходить с ума по-своему.
- Вот именно. Пока Каллены соблюдают Закон, а главное - не лезут в чужие дела, и нам до них не должно быть никакого дела, если не хотим неприятностей. Рыжая всё правильно поняла, но ушла, как это говорят, по-английски.
- Не прощаясь? Невежливо, но…
- Вот-вот. Слушай, мне кажется, или ты ею заинтересовался?
- Ну, не так, чтобы, но… каждый имеет право думать по-своему, США - свободная страна, - ответил я, оберегая своё инкогнито. - Зачем таким, как эти Каллены, целый штат?
- А не желаешь ли и ты побороться за целесообразность? - напрягся собеседник. - Тогда катись следом за ней, по-английски, умник!
Я почти так и сделал, сказал нейтральное «увидимся» и убрался подальше. Очередной разговор с Элис тоже ничего хорошего не принёс, как информатор, сестрица не справлялась со своими обязанностями.
- В чём дело, Элис? Почему я всё время опаздываю?
- Потому что она бегает быстрее! А её решения всё более неуверенные, неустойчивые. Она всё реже задумывается о тебе, а что она чувствует при этом - я могу только домыслить, чувства вне моего дара, понятно? Пока она придерживается намеченного плана, я ещё что-то вижу. Но если она кардинально изменит решение…
- Например, на отказ от мести и покаяние?
- Как только я увижу твою блаженную физиономию в окружении наших умилённых лиц, я тебе сообщу! - раздражённо съязвила в ответ на мой сарказм сестрица. - А пока будь благодарен за то, что есть! Она будет в Сан-Диего, - раздражённое шипение в трубке сменилось виноватым тоном. - Прости, я тоже беспокоюсь. Эд, кажется, я втравила тебя в безнадёжное дело…
- Ничего, ты всё равно у меня умница. У Виктории в самом деле дела идут неважнецки, впору подумать о себе, но для меня это ничего не меняет. Как только она почувствует себя в безопасности и проявит себя, я должен быть поблизости.
- Если она не будет думать о мести, я ничем не смогу помочь, - печально вздохнула трубка.
- Значит, придётся искать её, как обычному сыщику или отцу Брауну, собирая информацию и размышляя.
- Такой поиск может надолго затянуться.
- Может. Но в этом есть хоть какой-то смысл моего существования.
Элис подавленно молчала, ей нечего было противопоставить моему выбору.
- Ладно, сестрёнка, не огорчайся. Если у меня будут новости….
- … я их увижу, - уверила Элис и отключилась.

В Сан-Диего мне «повезло», разговор о Виктории завёл не я, а черноволосая индианка, подошедшая к моему столику, катая в стакане с коктейлем кубики льда.
- Никак, бар «Кетцалькоатль» внесён в перечень достопримечательностей города? На одной неделе два новых ВИП - клиента, - сквозь стекло стакана из-под густых ресниц на меня насмешливо смотрела пара глаз, отливающих выдержанным бордо.
- Тебя это радует?
- Скорее, забавляет. Предыдущая клиентка была не в восторге от сервиса - правила поведения для залётных очень жёсткие. Приглашаем только своих. А ты чужой… Как и рыжая Виктория, которую ты ищешь.
- С чего ты это взяла?
- С того, что, притаившись в уголке, реагируешь на каждую вошедшую
рыжеволосую женщину, а их тут немного, против имени ты, кстати, тоже ничего не возразил. Результатом ты разочарован, не отрицай.
- Не буду, - согласился я с очевидным, внутренне корчась из-за своей оплошности.
- Ты налит ненавистью и страхом, почти как она, - покачала головой черноволосая вампирша. - Да, кстати, я - Палома.
Нарваться на эмпата, вроде Джаспера, было опасно, необходимо срочно привести чувства в порядок, расслабиться и улыбнуться.
- Может, ты ошибаешься, и всё несколько не так, как кажется? Может, я просто влюблён, а она не отвечает взаимностью. И я, понятно, ревную.
- От меня ничего не скроешь, я чувствую… так что не напрягайся зря. У тебя нет способностей скрывать свои чувства, как и у рыжей, я и её легко прощупала. Виктория налита злобой и коварством, как змея - ядом. И этот яд она не тратит понапрасну, терпеливо бережёт для какой-то цели. А ты идёшь по её следам. Забавно получается … Чего вы не поделили?

Жизнь Беллы.

- Эта история, если расползётся, может мне навредить.
- Твои увёртки тебе уже навредили. Так что, не смущайся, рассказывай.
- А Виктория своими неприятностями не поделилась?
- Выкручивалась совсем как ты. Уклончивое молчание рыжей я бы и не вспомнила, у каждого найдётся собственное маленькое несчастье, если бы не твои увёртки. В паре они меня уже обеспокоили. У нас тут давно не воюют, и лучше заранее знать, что за безобразие разворачивается на моей территории, кто в него вовлечён. Не желаешь осложнить себе существование - начинай рассказывать, - голос Паломы потерял последние легкомысленные нотки.
- Ты - вожак?
- Начинай! - жёстко потребовала она снова, и по обе стороны от меня, как по команде, к столу подсели двое мужчин и хрупкая на вид девушка, устроившаяся на коленях у того, кто сел слева.
- Давай, начинай, мы рады услышать твою историю, - промурлыкала, обняв за шею парня, Джин, и Палома утвердительно качнула головой.
Весь клан Паломы был в сборе, словно армия, поднятая по тревоге. Не так уж и беспечна жизнь вампирского юга, войн, вроде бы, нет, но о них не забыли. Лучше покончить со скрытностью, чем быть заподозренным в неизвестно каких интригах. И теперь о Каллене, отправившемся вслед за Викторией, будет знать весь юг. Прелестно… но выхода нет.
- Всё в рамках наших законов, правда. Джеймс, вожак Виктории, со своим кланом вёл себя на нашей территории крайне неаккуратно. Даже после нашего предупреждения, после ухода одного из членов клана, демонстративно устроил охоту на человека в непосредственной близости от нас, и поплатился за это. Виктория была его подружкой, и теперь она собирается нам мстить за него. Это недопустимо. Вот и вся история.
- Ты говоришь не всю правду, Эд, - подумав, заметила Палома. - Это гораздо подозрительней молчания Виктории. С досадой и гневом ты справился, а со страхом - нет. Чего ты не договорил?
- Ладно, скажу. Я - Эд Каллен….
- Стоп, стоп, ты - из тех самых, «чокнутых»? - перебил меня сосед слева.
- Из тех самых. Мы действительно такие, живём подолгу на одном месте среди людей. Джеймс с этим считаться не пожелал.
- Это твоего страха не объясняет, ведь Джеймса уже нет, а Виктория целому клану не опасна, - упрямо мотнув головой, продолжила допрос глава клана.
- Джеймса нет, а его жертва выжила, хотя рассказать о случившемся ничего не смогла. Лечившие её врачи мне говорили, что после сильного сотрясения мозга у людей такое бывает - провал в памяти. Но Виктория всё равно включила её в число тех, кто заслужил месть.
- Её? Жертва - девушка, твоя девушка? - потрясённо спросила Палома.
- Парень не врёт? - спросила Джин, гораздо сочувственнее вглядываясь в мою физиономию.
- Не врёт. Но это вызывает новые, не менее тревожные вопросы. Эд, твоя
девушка - человек?
- Она уже не моя девушка. Я её… бросил.
- Вот теперь ты врёшь….
- Не совсем. Я оставил её, чтобы больше не подвергать опасностям нашего мира.
- Это благоразумно, хотя тебе и нелегко.
- Переживу. Я хочу, чтобы она жила. Долго и счастливо. Ничего не зная о нас и о нашем мире. Для этого я должен найти и остановить Викторию.

Кажется, я кое-чему научился у Беллы. Я ведь ни в едином слове не солгал, просто не углубился в подробности. Эмпат Палома поверила правде, которую услышала, а всё остальное додумала сама так, как ей было привычно. Вампиры тоже люди…

- Эд, может, не стоит? Ради обычного человека уничтожать представителя своего рода, вампира.
- Это серьёзный аргумент, как и тот, что позволять распоряжаться судьбой своих знакомых, пусть и людей, кому-то постороннему я не имею в виду. Какой из этих двух аргументов ты для себя посчитала бы более значимым?
За столом повисла тишина.
- Ома, а парень, хоть и «чокнутый», мне нравится, - сказал сосед слева, Джин с его колен добавила. - Мне тоже.
- И мне, - отозвался сосед справа, Макс. - Поможем ему?
- Чем? - недовольно спросила глава клана.
- Ну, забудем, что он тут вообще побывал.
- Это необременительно, - ухмыльнулась Палома. - Ты доволен, чужак?
- Вполне. Если вы ещё подскажете, где искать Марию, то я буду вашим должником.
- Марию? Тебе нужна Мария? - спросил Макс, и я просто кожей почувствовал перемену настроения.
- Я сказал что-то не то?
- Ты сказал - Мария. Зачем тебе она? Что ты о ней знаешь? - ледяным тоном спросила Палома, я опять перешёл в статус допрашиваемого.
В ментальном пространстве клана тонкое лицо в обрамлении чёрных, льющихся волной, волос разбудило целую гамму мыслей, от опасливых до ненавидящих.
- Популярностью она у вас не пользуется, - попытался я снизить напряжение шуткой, но на эту тему клан шутить не желал, и я тоже сменил тон. - В пятидесятых она нас посетила.
- Посетила «чокнутых»? Зачем?
- Она приходила за помощником.
- За кем, интересно? - иронично приподняла бровь Палома.
- За своим помощником, эмпатом Джаспером.
- Значит, Мария не солгала, эмпата Джаспера больше не существует. Расскажи, как это случилось.
Странное заявление меня заинтриговало.
- Мария вам сказала, что Джаспера больше нет? Нет для неё, или нет вообще?
- Она не уточняла, - неуверенно отозвалась индианка.
- С ним и с его подругой всё в порядке, хотя скандал Мария тогда устроила знатный.
Сообщение вызвало неподдельный интерес у аудитории.
- Как он к вам попал?
- Подруга привела, ещё до Второй мировой
- Эмпат Джаспер - «чокнутый»… Ни за что не поверю! - ахнул Макс.
- Ты же слышал, у него есть подруга, а чего ради подруги не сделаешь, - отозвался сосед слева. - Ну, парень, повеселил ты нас!
-Так зачем тебе нужна Мария? - прекратила веселье Палома, вернувшись к прежней теме.
- Вы мне почти пообещали, ничего не рассказывать о нашей встрече, так что я почти не рискую. Рыжая очень быстра, когда беспокоится, кроме как из засады её невозможно достать. Мой план - устроить засаду где-нибудь поблизости от такого места, где Виктория будет уверена, что обрела безопасность и союзника, и ослабит бдительность. Мария в этом смысле для рыжей просто находка, в отличие от других вожаков.
- Теперь он мне ещё больше нравится, - выдохнул справа Макс.
- А мне - нет, - отозвался сосед слева. - Если две кобры встретятся и найдут общий язык, бросаться на них в одиночку - неразумно.
- Почему же в одиночку, - медленно и ядовито улыбнулась Палома. - Мария всему югу, а Техасу в особенности, досадила. Довольно будет одного слова, что она собирается с силами, и весь Техас радостно бросится на облаву.
- Виктории нет дела ни до чьих проблем, кроме собственных, она никому не будет союзником в здешних разборках, - вмешался я.
- Техасу об этом знать необязательно, Эд, - ядовитая улыбка не собиралась покидать лица Паломы. - Техасу нужна не истина, а повод. Времена изменились, людей на юге стало больше, города растут, и это хорошо - для пропитания кланов уже не нужны большие территории.
Но проявилось и побочное явление - в людских поселениях прибавилось порядка, и последствия возникновения вампирских армий стали вызывать беспокойство людей. А вслед за их очередным беспокойством наступил черёд визита Вольтури. Нам он дорого обошёлся. Мария вместе со всеми вожаками поклялась соблюдать Уговор ответственности за своих новорождённых, но я ей не верю. Мы должны терпеть её здесь по Уговору, только пока она не принялась за старое, Виктория - отличный повод избавиться от беспокойства.
Запоминай, кланы есть в Далласе, Бьюмонте и Амарилло. При встрече сошлись на знакомство со мной, к тебе будут относиться доброжелательнее, хоть ты и из «чокнутых».
Рассказа об охоте Виктории вместе с Джеймсом будет достаточно, здесь таких выходок тоже не любят. Про Джаспера не поминай, и о том, что значит для тебя выжившая жертва, не рассказывай, это лишнее. Эмоции придерживай, кроме эмпатии существует обычная наблюдательность.
Довольно будет только намекнуть, к кому может Виктория здесь прибиться, чтобы весь Техас превратился в одну ловчую сеть. Забрасывать её будешь ты, Южный Уговор ты не подписывал, но за один удачный заброс сети можно получить двойной улов, и все будут довольны. Ну, так как?
Это было больше, чем я мог мечтать, но!
- Не хотел бы вас разочаровывать. А если я ошибся, и Мария не захочет иметь с чужачкой дела, или они разминутся? Если у Марии обнаружатся другие союзники, ваши проблемы останутся вашими проблемами, а мои - моими. Я пойду по своему следу.
- Спасибо за честность. На избыточное сочувствие я и не рассчитываю. Если, благодаря тебе, удастся обвинить Марию в нарушении Уговора, кто бы в её компании не оказался, мы будем тебе благодарны, а если нет - что ж, не повезло. Да, у тебя есть опыт путешествий на товарняке?
- Прошу прощения?
- Так я и думала, что нет. Товарный вагон позволяет путешествовать днём, что экономит время, если догоняешь, и обрывает след, если надо уйти от преследования.
- В человеческом общественном транспорте я путешествовал - поездом, самолётом. Но только в пассажирском отделении, с оплаченным билетом.
- Ах, простите, сэ-эр, что предлагаем неджентльменский способ путешествия, зайцем! - с издёвкой пропела Палома, и закончила сухим деловым тоном. - Твоё дело, конечно, но удобными для вампира рейсами в купейном вагоне я не интересовалась, а товарняки по нужной ветке отправляются каждые десять - пятнадцать минут. Так что выбираешь?
Я, разумеется, выбрал товарняк. На товарную станцию меня проводил сосед слева, Стивен, опытным глазом обшарил состав и выбрал пустой вагон, с обрывками упаковочной плёнки на дощатом полу.
- Так шикарно, чтобы весь вагон был в твоём распоряжении, ты, наверное, даже за деньги не ездил. Дверь изнутри закрепи, раз ты «чокнутый», и перекуса с доставкой тебе не надо. А то влезет какой-нибудь человек, бродяга, побеспокоит Вашу милость… Слушай, между нами, как это: подружка-человек? - от любопытства у провожатого горели глаза, в мозгу клубились обрывки человеческих воспоминаний вперемежку с вампирскими ощущениями, отчего все мысли в голове встали дыбом.
Подружка, забава на короткое время, то, что вызывало во мне тревогу и брезгливость одновременно. Пока разум, душа и чувство не сошлись на единственной точке во всей вселенной.
Белла.
Как это объяснить - ни на мгновение не переставать бояться за хрупкую человеческую жизнь, хотя между нами уже тысячи километров, а будет ещё больше? Как объяснить, как это - тащить самого себя прочь… считать секунды разлуки, складывать их в минуты, недели, года…
- Ужасно. И больно.
- В переносном смысле?
- Почему - в переносном. Вполне натурально.
- Врёшь?
- Спроси Палому.
- Всё равно непонятно, почему ужасно?
- Ты видел когда-нибудь вампира, потерявшего подругу?
- Ну?
- Это для нас ведь всегда неожиданно, потому что необязательно, так?
- Ну?
- А если точно знаешь, что обязательно, и даже приблизительно знаешь, когда, это, вдобавок, к тому неожиданному и необязательному, что может случиться со смертным точно так же случайно, как и с бессмертным, только с гораздо большей вероятностью, обрывая тот куцый отрезок времени, что отпущен смертному? А если это случайное и необязательное - ты сам?
- Ладно, поговорили, - хмуро ответил Стивен. - Испортил ты мне аппетит и настроение на полгода вперёд, я как отравленный.
- Многия знания - многия печали.
- Чего?
- Отрава твоя так называется.
- А-а…. И чего теперь делать?
- Принять противоядие. С тобой и Джин никогда ничего такого не должно случиться. Если ты будешь её беречь.
- При чём тут Джин? - недовольно пробурчал Стивен на фоне светлеющего неба, всё сильнее отставая от набирающего ход поезда.
- Неужели ни при чём?
Стивен остановился, словно наткнулся на стену.
- Ты прав, при чём! - проорал он и исчез в противоположном направлении.
Это была последняя ясная минута.

Потом я с каждым днём словно погружался в туман, в котором тонул и расплывался след Виктории. Имя Паломы облегчало мне общение, а имя Марии существенно стимулировало мыслительные процессы моих новых знакомых, но всё больше в области истории, чем в настоящем времени. Хронику отношений Марии и всего остального юга, с подробным перечислением личных претензий, мне рассказывали в каждом клане.
Долгие клановые войны оставили в памяти южан много взаимных тяжёлых памяток, но следы, оставленные армией Марии, были самыми тяжёлыми. Во многих из них ощущалась рука Джаспера, поминали его разными словами, но всегда с должной долей уважения, за мастерство тактика и стратега.
Для Марии без него наступили плохие времена. Дела пошли гораздо хуже, последняя победа стоила ей почти всей постаревшей и поумневшей армии. А тем, кто выжил, она больше не доверяла, ни мужчинам, ни, тем более, женщинам. И уничтожила, по своему обыкновению, всех, одного за другим. А тут подошло время для Южного Уговора, скреплённого самими Старшими, о праве создавать хоть по сотне вампиров в год, но за их создание и поведение их создатель отвечал перед Вольтури собственной головой, а это автоматически вело к невозможности создания армий. С кучей новорождённых справиться так, чтобы не возбуждать подозрения у людей, невозможно, для этого нужен особый дар, дар эмфата Джаспера. Мария умела создавать вампиров, умела манипулировать ими, но обучать новорождённых в таких жёстких условиях…. нет, это было не её.
Тогда-то и случился её достопамятный визит к нам, и возвращение в Техас не было триумфальным.
Желание местного общества, порвать на куски вожака без клана, за время её отсутствия поутихло - в конце концов, какой из кланов был без греха… Но приступы самобичевания тоже прошли, и было решено меж собой, что при первой же попытке Марии создать хотя бы клан, выплатить ей всё, что задолжали. Однако у той достало ума, чтобы понять, как шатко её положение, и вела себя она с момента возвращения очень тактично.
- Почему же не ушла до сих пор?
- Мы не бродяги-янки. Южане, что люди, что вампиры, предпочитают не оставлять своих мест. Только в самых крайних случаях техасец сменит свой штат на другие края, - высокомерно оттопырив губу, бросил мне в ответ вампир, встреченный в Уэйко. - И вернётся, как только сможет.
Всё это было очень познавательно, но, где можно найти Марию в данный момент, чётко не мог сказать никто. И след Виктории постепенно выветрился, сообщения тех, кто с ней общался в последние дни, тоже иссякли. Даже полицейская частота, которую я прослушивал сутками по купленной в подозрительной лавочке старой рации, давала больше шансов предположить, где побывал вампир, чем его сородичи, но каждый раз надежды рассыпались прахом - рядом с местом происшествия находились следы людей, зверей, даже вампиров, но не Марии и не Виктории. Они словно растаяли. Обе.
- Ты уже весь Техас обегал, и всё впустую, - досадливо морщился Бэзил, бывший вольный бродяга, застрявший ради своей подруги Элизабет в её обожаемом штате. - Я мужчина крепкий, но Бесси - боец слабый, Мария нас не опасалась, мы с ней частенько в приграничье нос к носу сталкивались. И вот уже вторую неделю даже следа не слышно. Наверное, они всё-таки ушли из Техаса, и Мария, и твоя рыжая.
- Вдвоём?
- Кто же их знает. Может, это простое совпадение, хотя и подозрительное.
- Куда они могли уйти?
- Куда и все, у кого случились неприятности. В Мексику, для начала.
- Это выход для людей, но не для вампиров. Для Вольтури нет границ.
- Это да, но в Латинской Америке и сейчас человеческие жизни дёшево ценятся. Хоть в крупных городах, хоть на отдельных фазендах. Исчезнет человек другой в фавеле, да хоть десяток разом - никому и дела нет, если тихо дело сделано. А уж быстро отыскать кого-нибудь в тамошних муравейниках - вовсе гиблое дело, для этого нужен особо одарённый ищейка, наилучший. А Вольтури не обременяют себя неопасными для рода нарушениями, тем более где-то в глухомани.
- Тамошние вампиры захотят мне помочь?
- Вряд ли. Какое им до нас дело? Мы в их проблемы тоже не вмешиваемся.
- Ясно. Пора мне уходить, я тут уже бесполезен, и вы больше ничем помочь мне не можете.
- Не скажи… - ухмыльнулся Бэзил. - остался последний козырь в рукаве - совет на дорожку. Есть одна такая симпатичная страна: Бразилия. И есть один симпатичный месяц - февраль.
- Карнавал…
- И ты про него знаешь?
- Бывал в Рио. Было весело.
Но с местными вампирами Каллены тогда не встретились. Дорогие отели и рестораны, где каждый клиент находится под присмотром охраны, вампирами всегда игнорируются. Нет смысла, когда вокруг разливанное человеческое море.
- Это да. Самба на самбодроме, самба на каждой улице. А какое разнообразное общество! - прищёлкнул языком бывший бродяга.
- Да уж, - фыркнула Элизабет. - Кого только не встретишь! Просто конгресс
какой-то. Все всё обо всех рассказывают, как будто слушателю это до смерти интересно.
-Не будь снобом, Бесс. Это latinos, по-настоящему важные тайны хранятся так, что никогда ничего не узнаешь, а вот мелкие секреты - самые востребованные. Вот Эду карнавальное общество и будет полезным. Если его Мария действительно ушла в том направлении, да ещё не одна, кто-нибудь может о ней рассказать.
- Разболтать…
- Какая разница! Главное - информация, а не то, кто и в какой форме её предоставит. Мария, я слышал, сама из Рио, в своём доме редко гадят, даже такие, как она. И вряд ли дома будут строго судить за грешки на стороне, так что ей даже не будет нужды затаиваться. Пока не нарушит Закон, Вольтури туда за ней не придут, а чтобы они обнаружили нарушение Закона в Южной Америке, хоть в Мексике, хоть ещё где, нужно натворить гораздо больше, чем здесь. В её ситуации я бы выбрал Мексику, или Венесуэлу, хотя и сама Бразилия, чтобы пожить спокойно, очень недурна. К тому же скоро карнавал. Карнавал в Рио! Подумай об этом, - ещё раз посоветовал Бэзил.
Я очень серьёзно обдумал разговор с Бэзилом и его подругой в приграничном Уэслако.
Обеим «кобрам» в уме не откажешь. Обе достаточно наследили в Штатах, чтобы взять тайм-аут в Южной Америке. Оставалось только свериться с Элис.
-Ты собираешься в Рио-де-Жанейро? - спросила сестрица, как только я нажал кнопку приёма.
- Можешь мне предложить что-нибудь другое?
- Нет, ничего. Совсем ничего. Эд, а может, Виктории уже вообще нет на свете, поэтому я и не вижу её? - робко предложила Элис новую идею.
- Даже если этот нечаянный благодетель пока не знает, что я за ней охочусь, раньше или позже это событие должно выплыть. В твоих видениях, пусть самых туманных и неопределённых, есть хоть что-то подобное?
- Нет, - похоронным голосом отозвалась она.
- Значит, Виктория благоденствует, - категорически отмёл я фантастичное предположение. - Спроси у Карлайла, пользуется ли у вампиров популярностью карнавал в Рио?
- Не меньше, чем карнавал в Венеции, - зазвучал в трубке мягкий голос, это Карлайл перехватил трубку у Элис. - Наверное, это неплохая идея, информация стекается в такие места целыми реками. К тому же latinos относятся к чести клана даже трепетнее, чем мы. Сами не помогут, но мешать, точно, не станут. До карнавала ещё больше двух месяцев, а полётное время из Сиэтла до Рио-де-Жанейро всего несколько часов. Эдвард, вернёшься домой на этот срок?
У отца мягкий, наверное, от рождения, добрый голос, а, с таким трудом созданные доспехи хладнокровной целеустремлённости, содрал мгновенно и немилосердно. Лишённый защиты, я беспомощно оглядывал свои «успехи». Что успел, чего достиг? Ничего. Хочу домой.

Домой, под защиту серого одеяла облаков, где солнце - редкий подарок, разжигающий красные сполохи в тёмных кудрях…
Где Белла.
Нельзя.

Можно только в Свитхом, где все молчат, но не могут не думать. Не хочу в Свитхом.

- Нет, не стоит. Лучше я потрачу это время на натурализацию, скажем так. Ко времени карнавала я уже стану своим, незаметным, старой новостью, которой делиться нет интереса, - не позволяя голосу выдать моё истинное состояние, аргументировал я свой отказ.
- Мы скучаем по тебе, каждый из нас.

Эсме. Карлайл. Элис. Джаспер. Эмметт. Розали. И я, шарахающийся от них, потому что они - моя семья, мои близкие - не могут не думать.

- Карлайл, и я скучаю, но, пока это опасно. Для меня. А, значит, и для неё. Мне нужно время.
- Хорошо, сын, - вздохнул Карлайл. - Его у тебя будет столько, сколько необходимо.

Пора натягивать попорченные доспехи, латать прорехи в них, восстанавливать самообладание, захлопнуть дверку в память!
Вдох-выдох, больно глушить в памяти ощущение локона, скользящего по ладони, но надо, вдох-выдох, вдох-выдох, вдох….
Так, Элис рыжую кошку уже не видела довольно давно, откуда можно сделать вывод, что месть Виктории клану Калленов откладывается на неопределённое время, пока та не наберёт достаточно сил.
Мария - союзник кошки? Да с чего я это взял, с того, что она нас ненавидит? Ну, ненавидит, но, хотела бы мстить, у неё для этого были годы и годы. Мария слишком умна, чтобы ради чужой мести рисковать своей жизнью, если не пошла на это ради своей. А Виктория вряд ли сходу выложила первой встречной все свои планы. Тем более что необходимых сил Марии взять неоткуда, со Старшими не шутят, даже если позабыть про тех, кто поближе.
Вывод: Мария, как спутница, возможна, как союзник - пустая идея.
Даже если сейчас они идут вместе, что по косвенным признакам можно допустить, это ненадолго. Потом Виктории придётся выкручиваться самой. Не в Канаде, и не в Северной Америке, там её положение на всём тихоокеанском побережье сейчас ничуть не лучше, чем у Марии в Техасе. Особой отвагой Виктория не обладает, брать на себя ответственность за необученных новорождённых посреди Филадельфии или Орегона? Это вряд ли. Выходит, только Латинская Америка может дать Виктории шанс и время?
Надо решать.
На Викторию локатор «Элис» постоянно настроен, рядом с Элис всегда есть Джаспер и вся остальная семья, за Беллу я пока могу быть спокоен.
Не могу… но должен.
Вдох-выдох, вдох-выдох… Всё.
Пора начать думать, а не идти вслед за событиями. Пора обгонять события и терпеливо ожидать благоприятного поворота из засады, коли скоростью не вышел.
Решено, отправляюсь в Рио.
Как обычный добросовестный гражданин, обладающий загранпаспортом и банковской картой с открытым счётом, на самолёте пересекая все государственные границы. Быстро, комфортно, слегка огорчив соседа по креслу, демонстративно спрятавшись под предложенный стюардессой плед.