~Июль~

Бледный свет проникал в окна моей комнаты. Простонав, я рывком натянула одеяла на голову; такое чувство, будто меня переехали грузовиком.

Ночью я практически не смыкала глаз, не в силах унять свои путаные мысли, снова и снова проигрывая события, произошедшие несколькими часами ранее: вечеринку у Майка, встречу с Джеймсом, первую поездку на мотоцикле… В основном же я воскрешала в памяти поцелуй с Эдвардом. Вспоминала его губы, ощущение его пальцев, запутавшихся в моих волосах, его теплое дыхание на моей коже. Непоколебимую уверенность в том, что люблю его.

Едва ли не сотню раз я останавливала себя, чтобы не выскользнуть из кровати и украдкой посмотреть на Эдварда, спящего на диване Элис. Я хотела узнать, как он выглядел во сне, краснела ли его бледная кожа, приоткрывались ли губы, храпел ли он, лежал ли на спине, боку или же животе. Мое любопытство не знало границ. Но больше всего мне хотелось застать его беззащитным и расслабленным; мне казалось, что ему хорошо удавалось скрывать свои чувства, надевать каждый день непроницаемую, каменную маску, никого не пропуская внутрь. Во сне же он будет просто Эдвардом, лишенным своей обороны.

Я говорила себе, что если пройду на цыпочках, то он не услышит меня, а если же застукает, то прикинусь, будто шла за собой или же за книгой…

Но я знала, что не смогу. Это было тяжело, так тяжело – оставаться в своей комнате, зная, что Эдвард рядом, но, слава богу, я умудрилась сдержаться. В ярком утреннем свете я осознала нелепость этих планов; представляю выражение его лица, если бы он застал меня шпионящей за ним.

Часть меня жалела, что я не напилась на вечеринке у Майка, по меньшей мере тогда бы у меня имелось идеальное оправдание всех своих поступков и желаний. По крайней же мере, я могла бы притвориться, что не помню, как практически атаковала Эдварда. Потерев лицо рукой, я задалась вопросом, а можно ли считать поцелуй атакой, если человек отвечает на него.

Вероятно.

Внезапно в памяти вспыхнуло лицо Эдварда сразу после ошеломительного поцелуя: потрясенное, немного озадаченное, лениво и таинственно улыбавшееся. Он вовсе не выглядел расстроенным моим поступком, это было уже что-то, по крайней мере. И все же – как я посмотрю ему в лицо? Что скажу ему?

Прости, Эдвард, я просто экспериментировала. Раньше я никогда не целовалась с парнем и решила поторопиться; эти двенадцать месяцев очень быстро тикают, знаешь ли.

Ха. Самое забавное то, что я знала, что Эдвард, вероятно, и глазом не моргнет, услышав подобное объяснение, а вот правда заставит его уйти без оглядки.

Я поцеловала тебя, потому что люблю. Знаю, мне осталось чуть меньше года, но я хочу провести его с тобой. Я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь.

Я вздохнула. Говорят, утро вечера мудренее, но осознание моих чувств к Эдварду не ослабело или же не стало менее правильным при свете дня. Я всё еще любила его. Мучительно. Всем сердцем. Сейчас же самым страшным казалось встретиться с последствиями давшей слабину моей защиты. Ни при каких обстоятельствах не видать мне отношений с этим мужчиной, простых нормальных отношений, при которых мы ходили бы на свидания, делились секретами, имея в запасе вечность, чтобы разобраться друг в друге. Где бы мы представили друг друга своим родителям, друзьям и влюбились бы в естественных, нормальных временных рамках.

Именно это я рисовала в своем воображении, когда представляла себе свою первую любовь. Вместо этого был Эдвард, и я не знала, откуда он родом и чем зарабатывает себе на жизнь; не знала его любимый цвет или же имен родителей, день рождения. Я знала, что он был добрым, знала, что его улыбка – самое красивое, что есть в мире, и что я пойду на все, лишь бы он улыбался и дальше. Я знала, что проигнорирую любое гнусное высказывание, услышанное о нем, и доверюсь своей интуиции.

Я не знала, на какой исход событий мне надеяться. Прикинуться, что между нами ничего не было, и довольствоваться дружбой с ним? Рассказать ему всё и позволить самому решить, как много или мало он хотел бы? Справедливо ли было обременять его правдой, когда она могла ничего не сулить?

Перекатившись на спину, я тихо простонала. Ни одна из этих мыслей не стоила того, чтобы зацикливаться на них, пока я не знала, что именно Эдвард испытывает ко мне. Уверена, я ему нравилась, по крайней мере немного. Возможно, его даже тянуло ко мне, если тот взгляд сразу после поцелуя можно было считать намеком на что-либо. Однако это не значило, что Эдвард хотел действовать в соответствии с этими чувствами или же желал серьезных отношений.

Я так запуталась и вымоталась, что во мне просто не осталось сил на размышления. Сегодняшнее поведение Эдварда и станет отправной точкой для моих дальнейших действий. Если он проигнорирует поцелуй, то я дважды подумаю о том, чтобы признаться ему в своих чувствах. Если же выкажет интерес… что ж, это будет совершенно иная ситуация.

Закрыв глаза, я позволила себе насладиться воспоминанием о нашем поцелуе, как проделывала это большую часть ночи в периоды бодрствования; по крайней мере, мне хоть что-то удалось получить от него. Один поцелуй. Разумеется, после никчемной жизни этого вполне хватит, чтобы продержаться следующие десять месяцев.

Хотя, быть может, мы могли бы иногда держаться за руки… или же Эдвард обнял бы меня – разумеется, целомудренно. Так приятно было ощущать Эдварда в своих объятиях: крепкого, настоящего, теплого и замечательного. Возможно, он бы скрутил пальцы на моем затылке и легонько потянул за росшие там волосы, как уже делал прошлой ночью. Друзья ведь делали это, верно? Не в силах остановить себя, я начала гадать, каково будет ощутить его руки на других частях своего тела – вокруг талии, скользящие вниз по рукам и… У меня запылали щеки, и я повернула голову, вдавливая лицо в подушку, пытаясь вернуться обратно в реальность.

Позади меня раздался звук распахнувшейся настежь двери, и пару секунд спустя что-то спружинило о кровать, приземлившись рядом со мной. Это была Элис, решившая удостовериться, что я пережила вчерашнюю драму. Я оторвала лицо от подушки и посмотрела на нее, расплывшуюся в улыбке до ушей.

– Ты жива! – завопила она. – Не то чтобы я действительно беспокоилась или что-то в этом роде, по крайней мере, перестала, как только Эдвард отправился за тобой. Я знала, что с ним ты будешь в безопасности.
– Очередное твое предчувствие? – прохрипела я полусонным голосом. Девушка радостно кивнула.
– К тому же я знала, что Эдвард не позволит ни чему плохому случиться с тобой.
Мои брови удивленно приподнялись, но я не стала оспаривать это заявление или же ее уверенность в истинности этого. Вместо этого я посчитала, что сейчас настало самое удачное время оповестить Элис о том, что на ее диване спит мужчина.
– Я сказала Эдварду, что ты не станешь возражать, если он переночует здесь, – объяснила я. – Мы вернулись довольно-таки поздно.
– Знаю. Я видела его, когда пару минут назад пошла выключать кофеварку.
– Ты ведь не разбудила его, а? – обеспокоенно спросила я.
Она закатила глаза.
– Да будет тебе. Он спит как убитый. Вероятно, после пережитого вчера волнения.

А поскольку я не могла контролировать это, то мои щеки смущенно зарделись; Элис ни за что на свете не догадается, что произошло между мной и Эдвардом, но что-то в ее голосе пошатнуло мою уверенность. Я всерьез начинала задумываться над тем, а действительно ли она могла видеть будущее; надеюсь, что нет. Я сама еще не знала, что подумает Элис о моей одержимости Эдвардом. Она вполне может подтолкнуть меня к действиям, однако подобный исход был равновероятен и другому: она может и предостеречь меня, сказав, что Эдвард – последний парень, которым мне стоит интересоваться.

Для меня было очевидно, что Элис любила его. Эдвард был одним из ее лучших друзей, и она верила, что он будет хорошо обращаться с ней и ее друзьями. Сомневалась я лишь в одном: считает ли Элис его подходящим для меня парнем. Вероятно, она уже знала (у меня закралось сомнение, что любой, имеющий глаза, заметил бы мои чувства), но я не собиралась поднимать эту тему. Не могла так рисковать.

– Что ж, спасибо, что попросила его приехать за мной вчера, Элис. Твоя интуиция как обычно спасла положение.
Она пожала плечами.
– Не одну меня хвали, я всего лишь почувствовала неладное. Это Эдвард помчался за тобой, когда я сказала ему, что у меня плохое предчувствие насчет вечеринки у Майка. Он практически вытребовал у меня указания, как проехать к его дому, а затем исчез, не успела я и слова вымолвить.
– Правда?
Подруга загадочно улыбнулась и кивнула.
– Так как прошла вечеринка? Ты не расстроилась, что Эдвард появился там, верно?

Затем я рассказала ей о Джеймсе и о том, как он загнал меня в угол на кухне и как Эдвард вытащил меня оттуда. А затем, потому что я не смогла совладать с собой, я рассказала ей о случайной встрече с Розали и о том, как Эдвард не проявил к ней ни малейшего интереса. Элис знала девушку в школе и видела, как парни пускали по ней слюни, поэтому поняла ту невиданную реакцию Эдварда на мою сестру. Однако Элис вовсе не казалась шокированной.

– Реакция Эдварда всегда противоречит моим предположениям, – сказала она, пожимая плечами. – Это одна из его забавных особенностей.
– Но я никогда раньше не видела, чтобы мужчина так игнорировал Розали. – Вместо этого уделяя внимание мне, хотела добавить я. – Это так странно, Элис.
– Возможно, он заинтересован в чем-то другом, – таинственно проговорила она. Но не успела я ответить, как Элис соскочила с кровати. – Пора вставать! Эдвард будет готов к завтраку через двадцать минут! – крикнула она, направляясь к двери.
Я опять перекатилась на спину.
– Почему ей обязательно строить из себя экстрасенса? – проворчала я себе под нос. Вздохнув, я откинула покрывала. Мне не потребовалось много времени на сборы; я быстро приняла душ, заплела косу и оделась. На этот раз я немного более добросовестно отнеслась к своему внешнему виду, надев свои новые джинсы и темно-красную блузку с V-образным вырезом, на покупке которой настояла Элис.

Эдвард только начал просыпаться, когда я осторожно выглянула из-за угла гостиной. Он лежал пластом, с закрытыми глазами, но уже потягивался под одеялами, данными ему вчера мной, растирая ладонью лицо. Несколько минут я наблюдала за ним из коридора. Волосы мужчины были взлохмачены, и едва заметная щетина пробивалась на щеках. Мое сердце понеслось вскачь; даже с утра пораньше он выглядел привлекательно. Какая несправедливость.

Я вздрогнула, услышав за собой Элис, и быстро прошла на кухню, чтобы она не застала меня, подглядывающей за Эдвардом. Я носилась повсюду словно помешанная, нарезая хлеб для французских тостов, поджаривая яйца и бекон. Благодаря открытой кухне я украдкой могла любоваться Эдвардом и не могла отрицать, что это было крайне увлекательно – смотреть на то, как он потирает сонные глаза и зарывается рукой в волосы. Он осоловело кивнул мне, вяло шаркая ногами по коридору в сторону ванной.

Элис взгромоздилась на столешницу, наблюдая за моими манипуляциями, когда Эдвард вернулся. Мой голос оборвался на середине предложения, а лицо заалело, когда Эдвард повернулся ко мне, тем самым неизбежно воскрешая у меня воспоминания о нашем поцелуе. Исходившее от меня напряжение было практически осязаемым, неистовым; Элис непременно уловит идущие от меня флюиды. Эдвард же, напротив, вел себя как обычно расслабленно и непринужденно, не подавал признаков неловкости или же смущения. Но это наверно потому, что еще не до конца проснулся. Элис лучезарно улыбнулась мужчине.

– Выспался?
Эдвард повел плечами и уселся на стул, подперев кулаком подбородок.
– Бывало и хуже.
Элис вскинула бровь.
– Могу поспорить, что так и было.

Я поставила перед ним кружку с кофе, пытаясь занять чем-то руки, дабы унять в них заметную дрожь. Эдвард поблагодарил меня, его голос был тих и грубоват, но я не имела ни малейшего представления о его мыслях, и это сбивало меня с толку. Я нуждалась хоть в чем-то: улыбке, хмуром взгляде, виноватом выражении лица – любом знаке – отражении его чувств.

Было очевидно, что Эдвард был не ранней пташкой, но более-менее проснулся, когда я поставила перед ним тарелку с едой. Когда он откусил кусочек французского тоста, его глаза расширились, и он издал тихий довольный звук, заставивший все мои внутренности разомлеть.

– Она постоянно так готовит? – поинтересовался он у Элис, откусывая от тоста. – Как, черт подери, ты остаешься такой худой?
Элис засмеялась, с удивлением наблюдая, как он уплетает свой завтрак.
– Предсвадебная диета, – просто ответила она. – Однако сегодня Белла пустила в ход все средства – обычно она не завтракает.
– А я-то думал, что ужин хорош, – пробормотал Эдвард себе под нос, заставляя меня ухмыльнуться в чашку с чаем.
Элис взяла свою тарелку и села подле него.
– После завтрака ты поедешь домой? – спросила она. Эдвард кивнул, слишком занятый едой, чтобы говорить. – Интересно, как почувствует себя Клэр, когда ты вернешься. Она, наверное, гадает, где ты пропадал прошлой ночью.
Я поперхнулась чаем. Клэр? Впервые слышу это имя. У него была девушка, о которой Элис мне ничего не рассказала? Некая девушка, жившая в том удивительном домике, о котором я не переставала мечтать?
Эдвард кивнул.
– Она странно себя ведет, когда я оставляю ее одну.
– Кто такая Клэр? – спросила я, надеясь, что мой вопрос прозвучал вполне невинно, чем то было на самом деле.
– Кошка Эдварда, – ответила Элис.
Я моргнула.
– Ты назвал кошку Клэр? – удивленно переспросила я. Не думала, что Эдвард так назовет своего питомца.
Эдвард закатил глаза.
– Элис дала ей имя. Пару месяцев назад я пришел к ней, и Элис протянула мне этого шелудивого котенка, которого нашла на чьем-то крыльце, проинформировав меня, что это Клэр и что я заберу ее домой, – он передернул плечами. – Так я и сделал.
– И никогда не пожалел об этом? – спросила Элис; очевидно, это был их бородатый анекдот.

Я любила кошек. И всегда хотела завести ее, но Чарли страдал аллергией, а Рене никогда бы не позволила держать ее в доме, если бы та начала драть диван. Внезапно коттедж Эдварда – и без того сказочный для меня – стал еще идеальнее. В мыслях нарисовалась картина: холодной зимней ночью я сижу перед камином со свернувшейся у меня на коленях кошкой. От этого веяло домашним уютом.

– Дивная история, – улыбнулась я Эдварду. – Могу поспорить, она милая.
– Для кошки, – сухо отозвался он. Я рассмеялась.
– Прекрати косить под дурачка, Эдвард, ты же знаешь, что она – лучшее, что случилось с тобой с тех пор, как ты переехал сюда – ну, кроме меня. – Элис поставила свою кружку в раковину. – И разумеется, Беллы. – Жар опалил мои щеки, но, к счастью, Эдвард не смотрел на меня – прищурив глаза, он уставился на Элис. Она же проигнорировала его и схватила свою сумочку. – Мне нужно забрать Джаспера из аэропорта. Спасибо за завтрак, Белла, он как всегда восхитителен. – Глаза подруги задорно блестели. – Повеселитесь, ребята!

Мы помахали ей на прощание, и в комнате явственно чувствовалась неловкость. Впервые мы остались наедине, и это было чертовски неловко. Интересно, мне стоит что-то сказать, поднять тему нашего поцелуя – но как? Отвернувшись от Эдварда, я склонилась над раковиной и принялась скрести тарелки; мое лицо опять залилось краской.

Эдвард доел французский тост и отказался от еще одной порции. Он отодвинул тарелку в сторону. Я застенчиво улыбнулась ему; если уж я не могла облечь свои чувства в слова, так могла попытаться показать ему, что случившееся между нами – вполне нормально. Эдвард усмехнулся в ответ.

– Спасибо, Белла, – ответил он. – Элис была права: еда – пальчики оближешь. Где ты научилась так готовить?
– В силу необходимости: мой отец – один из тех людей, что могут спалить воду, а мама… ну, она не так-то много готовила, когда я была ребенком.
Мой голос затих, когда я вспомнила о другом предмете моих ночных бдений. Не исключено, что, возможно, пришло время навестить Рене.
– Ты хочешь, чтобы я подбросил тебя обратно в Форкс? – спросил Эдвард. – Вчера я забыл про твой грузовик, – сказал он.
– Спасибо. Это было бы очень любезно с твоей стороны. – Я знала, что это должно было бы прозвучать бодрее, но мои мысли всё еще вертелись вокруг моей матери. Из меня вырвался тихий вздох.
– Ты в порядке? – спросил он.
От неожиданности я легонько вздрогнула, осознав, что еще не до конца ополоснула сковороду. Я улыбнулась.
– Да. Призадумалась. – Брови Эдварда вопросительно взметнулись вверх, настаивая на продолжении. Эдвард уже слышал большую часть моей истории, и я сомневалась, стоит ли мне продолжать. В то же время мне нравилась идея довериться ему, что он желал узнать меня. – Очередная семейная драма, – пожала плечами я. – Я думала о том, что мне вчера сказала моя сводная сестра – о моей матери.
– Ты давно не виделась с ней, не так ли? Ты чувствуешь себя виноватой?
– Знаю, мне не стоит. То есть, Рене могла бы позвонить мне, если бы действительно беспокоилась, – я понурила голову. – Но я рада, что это не так. Я переехала к Элис, потому что хотела немного дистанцироваться от всего этого, нуждаясь в глотке свежего воздуха. Однако в то же время я не хотела, чтобы она подумала, будто я бросила ее. Знаю, насколько ужасно это, – тихо проговорила я.
– А она заслуживает такого обращения?
– Не знаю, – честно ответила я. – Хотелось бы мне не чувствовать себя такой виноватой в желании жить самостоятельно; хотелось, чтобы она не была такой эгоистичной. Но в то же время она моя мать. Я не могу просто взять и вырезать ее из своей жизни. Я думаю… думаю, я бы пожалела об этом. Хотелось бы мне, чтобы кто-нибудь сказал мне, как поступить.
Я подняла глаза, и наши взгляды пересеклись. Эдвард отвел взгляд всего на пару секунд, но что-то подсказывало мне, что он намного лучше понимал мои чувства, чем позволял это показывать.
– Вероятно, я не самый лучший советчик в этом деле, – тихо проговорил Эдвард.
– Знаю. Это одна из тех вещей, которые я должна сделать, следуя за своей интуицией, верно? – рассмеялась я.

А потом мы молчали. Я закончила убирать на кухне, ожидая, когда Эдвард что-нибудь скажет о прошлой ночи. Тянувшееся молчание лишь усиливало мою тревогу; я боялась, что он прикинется, что между нами ничего не было. Но ведь кое-что случилось, и я нуждалась увидеть признание этого, будь то шутка или беззаботное поддразнивание. Я уже думала над тем, как бы затронуть эту тему, не выставив себя идиоткой, как Эдвард встал с места.

– Готова ехать? – спросил он. Мое сердце немного ухнуло, но я кивнула и пошла за пальто. Очевидно сейчас не самое подходящее время.

Когда мы притормозили перед моим грузовиком, все еще припаркованным у тротуара возле дома Майка Ньютона, к счастью, покинутого всеми, то я неохотно слезла с мотоцикла и повозилась с застежкой на шлеме. Я протянула его Эдварду, и он забрал его, положив перед собой.

Он смотрел на меня, словно хотел что-то сказать или же сделать, но не знал как. Неуверенность в его глазах в точности отражала мое внутреннее состояние, и я отступила назад, нуждаясь уйти от него, пока не совершила или же не ляпнула какую-нибудь глупость. Но, разумеется, я не смогла уйти бесследно – поскользнулась на камешке и потеряла равновесие. Но не успела я упасть, как Эдвард мгновенно потянулся вперед и поймал меня, крепко прижав к себе. Воздух покинул легкие в удивленном свисте, и я ухватилась за плечи мужчины, пытаясь восстановить равновесие.

Какое-то время мы изучали друг друга взглядом. Он не отпускал меня, да и я не отстранялась. Не хотела.

Завороженная, я наблюдала за тем, как Эдвард придвинулся ближе и нежно обхватил мое лицо своей большой ладонью, невесомо пройдясь большим пальцем по щеке. Это было во много раз лучше поцелуя, потому что инициатива исходила от него. Его прикосновение обездвижило меня. Ввело в ступор. А затем его палец скользнул ниже, прижимаясь к ложбинке между моих губ, которые непроизвольно изогнулись в улыбке, и я накрыла его ладонь своей, легонько сжимая.

Словно зачарованный Эдвард смотрел на меня. Словно он не знал, что творит и почему, пытаясь разгадать это. Его неуверенность была странно… притягательной. Она зародила во мне надежду. Он не убегал от меня и не отдалялся… а просто сомневался.

– Увидимся позже, Белла, – прошептал Эдвард спустя, казалось, несколько часов, хотя в реальности прошла всего минута или около того. А затем он неожиданно уронил руку и уже надевал шлем на голову. Несколько секунд спустя воздух заполнило урчание мотора – и он уехал. Я уставилась ему вслед, оживленная и ошеломленная, а затем вернулась к своему грузовику. Я чувствовала себя парящей в десяти футах над землей.

Остаток дня я провела, слоняясь по квартире Элис. Она оставила мне сообщение, что проведет с Джаспером весь день в Сиэтле и, вероятно, вернется очень поздно. Мне доводилось лишь несколько раз оставаться одной в квартире Элис, и я не знала, чем себя занять. Кухня сверкала чистотой, в моей комнате царил порядок; я могла бы прогуляться, но как-то не хотелось бродить в одиночку. Я попыталась отвлечь себя книгой, но смогла прочитать лишь пару страниц, прежде чем отложила ее, так ничего и не запомнив из прочитанного.

В конце концов я устроилась на диване, стараясь не задерживаться мыслями на том факте, что Эдвард спал здесь, и нетерпеливо щелкала по каналам. В самом начале шестого мое занятие прервал стук в дверь. Когда я открыла ее, то увидела прислонившегося к противоположной стене Эдварда.

– Ты здесь! – воскликнула я, распахивая дверь шире и впуская мужчину внутрь. – Думала, ты никогда не стучишь.
– Я не хотел напугать тебя, – робко произнес он. – Подумал, раз Элис оставила тебя, то неплохо было бы составить тебе компанию.
– А как же Клэр? – поддразнила я, только я могла выставить себя на посмешище, сделав утром такие глупые предположения. – Разве она не бесится, когда остается одна?
Эдвард вздернул бровь.
– Она кошка, Белла. Кроме того, думаю, она и без меня повеселилась вчера. С ней всё в порядке.
– Так чем хочешь заняться? – спросила я, обводя взглядом пустую квартиру, в которой так остро чувствовалось отсутствие Элис. Ей единственной могло прийти в голову что-нибудь путёвое и веселое.
Эдвард пожал плечами.
– Сегодня хорошая погода. Хочешь прогуляться по пирсу? А затем мы могли бы вернуться сюда и посмотреть фильм или что-нибудь в этом духе?
– Звучит замечательно.
Он смолк, смотря на меня отвлеченным взглядом, его глаза сверкали озорством.
– Если в этот раз я пообещаю вымыть посуду, ты приготовишь ужин?
Я рассмеялась.
– Да что с тобой и твоим озабоченным разумом, Эдвард? Я подумываю о том, что ты околачиваешься вокруг меня, потому что я кормлю тебя!


Позже этим вечером, после того, как я приготовила ужин, а Эдвард, как и пообещал, вымыл посуду, я свернулась калачиком возле него на диване, когда начался выбранный нами фильм. В два счета все встало на свои места, и без привычной парализующей неловкости я уткнулась плечом в его теплое надежное плечо. Он оплел меня руками, и очень нежно они скользили вверх и вниз по моей руке. Я задержала дыхание, шокированная тем, что это действительно происходит. Словно в замедленной съемке его рука крепче обвилась вокруг меня, а растопыренные пальцы прижались к моему боку, аккуратно массируя.

Мое лицо горело от смущения. Я немного набрала вес, с тех пор как переехала к Элис, но все еще оставалась слишком худой, мои ребра неуклюже торчали, и едва ли это можно было счесть привлекательным. Но, кажется, Эдвард не осознавал этого – в противном же случае этого оказалось недостаточно, чтобы прекратить его движения.

Постепенно я начала расслабляться, позволяя мерному вздыманию и опаданию его грудной клетки убаюкивать меня, и убеждая дышать. Закрыв глаза, я вдохнула его аромат, отогнала любые мысли, оставив лишь ощущение его тела. Медленно я положила свободную руку на живот Эдварда; рельефные мышцы чувствовались под тонкой футболкой.

«Мой», – внезапно подумала я, усиливая объятия. Мне хотелось, чтобы Эдвард был моим. Мне не хотелось, чтобы он возвращался домой к другим девушкам. Не хотелось, чтобы он был один в том домике, живя лишь кошкой, составлявшей ему компанию. Я хотела быть с ним. Хотела, чтобы это было чем-то нормальным, тем, чем мы бы занимались каждый вечер до тех пор, пока я глазом не моргнула бы, находясь в его объятиях.

Сколько угодно. Даже если это разобьет мне сердце.

Мои веки начали смыкаться, и я даже не попыталась воспротивиться этому. Я хотела заснуть в объятиях Эдварда. Хотела запечатлеть этот момент в своей памяти, набраться смелости бороться за него. Поддаться эгоизму настолько, чтобы желать этого.

Когда я проснулась некоторое время спустя, то увидела, что свет был приглушен, а фильм еще шел. Моргнув несколько раз, я, как ни странно, не почувствовала себя дезориентированной или же сконфуженной. Я точно знала, где находилась, и в чьих руках лежала. Я никогда ни на ком вот так не засыпала, но с Эдвардом это казалось таким правильным.

Я медленно откинула назад голову, чтобы посмотреть на него. Голова запрокинута, глаза закрыты в умиротворении. В ответ на мое слабое шевеление они распахнулись, и Эдвард всё так же умиротворенно посмотрел на меня.

Я никогда раньше не замечала грусти, притаившейся в его великолепных глазах. Мой мозг еще не отошел ото сна, а я поняла, что ему разбили сердце; доказательство этого сохранилось на лице мужчины, заметно проступая в таком вот расслабленном состоянии. Губы Эдварда изогнулись, когда он смотрел на меня, все еще сдерживаясь, все еще не снимая маски. Скользя рукой вверх, пока не достигла груди, я положила ее ему на сердце. Ровно и сильно билось оно под моей ладонью, и внезапно я почувствовала ярое желание оберегать его.

Существовал ли путь, при котором я могла бы одновременно иметь это, любовь Эдварда, и сохранить его сердце целым и не разбитым? Потому что сейчас я знала, что не могу потерять его, – это будет хуже смерти.

---

Чувственное семя брошено в землю уставшую, но что проклюнется из неё, мне очень хочется узнать от вас, дорогие читательницы, на

И с первым днём весны вас! Цветите и не увядайте!