Глава 1

Тонкая дождевая пыль занавесила небо влажной пеленой. Но было хорошо. Тепло. На улице было малолюдно, да что там – ни единого человека, и то тут, то там было слышно, как в узком коридоре домов улочки Маурконе хлопали от сквозняка окна.
Он сидел на пороге двери своей квартиры и курил. Вязкий влажный воздух смешивался с дымом, выходившим из его лёгких и, зависая на несколько секунд, становился невидим. Снова затяжка – выдох, вдох – сегодня свободный вечер. Свободный от боли и выплеска адреналина, свободный от выплеска ярости, но это только сегодня. Итан сидел и пытался не думать, пытался просто впитывать эту утреннюю тишину, пытался забыться… В очередной раз он пытался просто провести день. Он запрокинул голову к небу, оно было светло-серым, с небольшой рябью тёмно-синего, оно хмурилось, но не злилось, оно слегка грустило и оплакивало только что ушедшее лето. Прислонившись спиной к дверному косяку, он закрыл глаза. Ночи для него были слишком нежны чтобы спать, поэтому Итан проводил их либо в подвале клуба «Серая лошадь», либо в пабе у своего друга Лукаса, хотя друзей у него не было, а Лукас был просто приятелем, который согласился пустить его к себе в дом за ничтожную плату и таскался с ним в клуб. Единственным его способом заработать были бои, которые проводились, естественно незаконно, в подвале клуба и все об этом знали, и шериф получал за «закрытые глаза» неплохой куш.
Было ли ему больно? Его тело почти перестало чувствовать боль, шрамы затягивались и на их месте возникали новые, снова затягивались и так до бесконечности, ссадины не беспокоили его совсем, пару раз ему ломали руку и постоянно левую, рёбра, казалось, давно перестали срастаться, да и зачем… Нет, он дрался хорошо, даже очень хорошо и мог бы отделать любого противника, ну или почти любого, только его победы были почти не нужны, его проигрыши стоили куда дороже. И он проигрывал раз за разом, позволяя боли растекаться по телу, чувствуя, как липкая кровь медленно заливает глаз, сочась из рассечённой брови. За это платили и платили хорошо, а деньги ему были нужны, очень нужны. Он готов был сносить любую физическую боль, лишь бы она заглушила душевную, которая возвращалась вновь и вновь, стоило только очнуться после боя. Но сегодня боя не будет, сегодня пабе у Лукаса бесплатная выпивка: у хозяина через месяц женится сын.
Старый лабрадор по кличке Скиф понял голову и посмотрел на хозяина. Пёс считал Итана своим хозяином, Итан же просто из жалости приютил бродягу, посчитав, что с него не убудет. Это было против его правил. У него не было ни родных, ни друзей, ни дома, ни имени… Итаном его назвали в приюте, он не стал сопротивляться. Но старый лабрадор ему очень напоминал его самого и оставить собаку, которой нужен был только кров и миска каши, чтобы выжить, он не мог. Когда-то давно и ему так же открыли дверь и дали кусок хлеба.
Дождь уже почти перестал, и воздух стал медленно наполняться тяжёлым тепло-влажным удушьем. Здесь так всегда.
Докурив дешёвую сигарету, он бросил окурок на мокрый асфальт и вошёл в дом. В его убогой комнате стояла койка, такая старая, что видела, наверное, ещё первых поселенцев в этих местах, она пропахла плесенью и клоповьим мором, у окна стоял стол и стул, у противоположной стены – шкаф, такой же старый, как кровать. В нем, в низу, валялись относительно новые, купленные три года назад ботинки и на единственных «плечиках» висела рубашка, синяя в клеточку, он считал её красивой и поэтому ни разу не одевал. Ему ничего не было нужно – еда, она у него была, Лукас приносил с кухни. Кто-то скажет – он ел объедки, но ему было плевать. Было время, он не ел дня по три-четыре вообще ничего, так что, то, что приносил теперь Лукас, казалось даже излишеством. Он иногда спал и самое важное – он зарабатывал деньги. У него была цель, единственная и вожделенная, желанная и влекущая, сладкая и обжигающая, дикая. Она была основой его существования, только ради неё он всё ещё был жив. Только ради неё…
Он лег на спину и, закинув за голову обе руки, прикрыл глаза.
…Солнечный день. Он улыбается, потому что сегодня они едут в путешествие. Отец звонил ему и просил купить в магазине бутылку воды. Он заходит, быстро отыскивает на полке нужную марку воды, берёт и, расплатившись выходит на улицу… Женщина бежит, наталкивается на него, почти сбивает с ног… Она кричит, просит вызвать девять один один… Ещё люди… он сворачивает на свою улицу… яркая вспышка… ослепляющее солнце, ослепляющее навсегда… Он ускоряет шаг… бежит… у дома… прямо около гаража… они… они лежат рядом, рука матери так странно выгнулась в локте… у Мелисы в руках кукла, на волосах у куклы кровь… Красное, ярко-красное и слепящее солнце… Отец сидит у закрытой дверки машины, вытянув ноги и странно склонив голову… он задумался? Сейчас он встанет и… сейчас. Я кричу, я зову его. Громко. Громче.
Итан проснулся, ему снова снился этот сон. Этот проклятый сон! Вот уже тринадцать лет, как этот сон его явь, его жизнь, его всё. Он встал, снова достал сигарету, прикурил и вышел из квартиры. Он направился к старому пирсу. Здесь, в Мунчэпуэрто, это место было его любимым, он частенько сидел здесь на старых нагретых солнцем досках и смотрел на море. Он наизусть знал все закаты и рассветы у солнца. Они были каждый раз новые только для тех, кто мало их видел. Сегодня доски были влажными и, дойдя до самого конца пирса, Итан опустился на самый край, свесил ноги и стал всматриваться в пасмурное небо. Сегодня оно скрывало от него солнце, сегодня и у солнца был выходной.
Бисер секунд нанизывался настолько быстро, что он даже не заметил, как приблизился ну не то что бы вечер, а как это здесь называют, «после сиесты».
- Итан! Итан!
Это была Роза, она удивительным образом знала, где его найти, она просто чувствовала его местонахождение, ей не нужны были сотовые, её внутренний навигатор работал с удивительной точностью. Он кивнул ей и помахал рукой. Его желудок обрадовался Розе больше чем он сам. Роза славилась приготовлением своей пасты и пиццы. Но самое замечательное, по мнению Итана, в ней было её тело, пышное, вкусно пахнущее клубничным мылом и всегда готовое принять его.
- Привет, - она широко улыбнулась ему, и в одном только слове и в том, как оно было сказано, внимательный наблюдатель понял бы, она любит его.
- Ты всегда находишь меня.
- Есть хочешь? – перевести тему - верный способ избежать неприятных рассуждений.
- Да.
Вечера здесь были короткими, после дня очень быстро опускалась ночь, делая всё вокруг чуть мягче, чуть замечательнее, чем днём. Лукас просил прийти в бар к десяти, было уже половина одиннадцатого, когда Итан наконец поднялся с кровати в доме Розы. Она спала, он не стал будить её, он всегда уходил не прощаясь. Натянув футболку, и надев джинсы, он сунул ноги в сланцы и тихо вышел, прикрыв за собой дверь.
В баре было шумно и накурено. Местные недолюбливали Итана, относились к нему настороженно. Парень был своим среди чужих, он вводил людей в заблуждение своей молчаливостью, хотя, когда Итан был в настроении и начинал поддерживать беседу, потихоньку вокруг него собиралось человека по три-четыре. Он умел интересно рассказывать, смеяться шуткам и шутить, но это происходило настолько редко… Обычно он сидел один за своим излюбленным столиком, иногда с Лукасом, иногда приходил с Розой.
- Итан, ну что такое? Где тебя черти носили? – Лукас поставил перед ним стопку с виски.
- А что, я что-то пропустил? – ответил он, опрокидывая в себя жидкость.
- Нет, но мог бы, - Итан непонимающе уставился на Лукаса.
- Сейчас приедет сын хозяина с друзьями.
- И?
- Он только вернулся из самого Лондона.
- Не понял, что в этом такого, от него что, пахнет этим Лондоном, или он привезёт с собой кусок улицы?
- Ну, вот что ты за человек? Это невидаль, чтобы человек вырвался из нашего захолустья и стал бы кем-то…
- Учиться на адвоката - это ещё не значит стать им, а папаша Мигель молодец, отправил сына учиться на заработанные с продажи герои…
- Итан! Тише!
- Всё, я нем, как рыба, да и мне ли судить его… Дай бутылку.
- Итан?
- Не включай «мамочку».
Лукас вытащил из-под стойки бутылку неразбавленного виски. Итан, взяв бутылку и прихватив рюмку, прошёл на своё излюбленное место – столик справа от входа в самом углу у окна. Окно было открыто, за столиком сидела парочка, но как только Итан приблизился, парень что-то сказал на ухо девушки и они пересели за другой. Народу прибавлялось, Итан постепенно пьянел, сознание слегка туманилось – стадия «мне по херу» приходила точно в срок. Около двенадцати часов к входу подъехал микроавтобус, в раскрытое окно Итан видел, как большая группа молодых людей выпрыгивала из автобуса, все смеялись, было заметно, что они были друзьями. Потом ребята буквально ввалились в бар. Послышались крики приветствия, Мигель вышел и обнял сына, похлопывая его по спине. Все загомонили, стали жать руку и отцу и сыну, обнимать невысокого полноватого парня, поздравлять.
Самой последней из всей этой разношёрстной группы в бар вошла девушка, хотя Итану показалось – девочка. Она огляделась, и, поприветствовав хозяина бара присела за стол вместе со своими друзьями. На ней были короткие шорты, и синяя рубашка в клетку поверх майки, завязанная спереди узлом. Он бы не обратил на девушку никакого внимания если бы не рубашка… рубашка, как у него. Он снова налил и снова выпил. Он смотрел, как ребята смеялись, потом один из парней достал гитару и начал петь. Пел он хреново, и не один Итан так считал, потому что, как только парень допел, Лукас махнул рукой Мендесу и Ливану, которые, казалось, только этого и ждали. Они уселись друг напротив друга и начали играть. Как только зазвучали первые аккорды, местные красотки не могли устоять на месте, они пустились в пляс под знойную мелодию, увлекая за собой парней-англичан. Те же были в полном офиге, но не растерялись и пытались пританцовывать, обнимая партнёрш.
Итан уже собирался уходить, пока он ещё мог идти сам, надо было убраться восвояси. Народу было уже так много, что не протолкнуться, и шумно, уже слишком шумно. Слишком много веселья для него.
- Можно присесть?
Он поднял уже порядком затуманенные алкоголем глаза. Перед ним стояла та девушка-девочка и смотрела на него в упор.
- Я не кусаюсь.
- Спасибо, - она присела на край лавки прямо рядом с ним, потому что все стулья в зале были заняты. Она села близко, так близко, что он почувствовал, что её длинные волосы касаются его руки и ещё он почувствовал, что от неё пахнет духами. Запах был лёгкий, свежий, очень приятный.
- Вы местный? – она смотрела на него своими тёмно-синими глазами и улыбалась.
- Почти.
- Интересно… - она отпила из своей почти полной кружки глоток пива.
От чего-то Итан обратил внимание на то, как она приложила губы к краю кружки, и проследил, как она глотала, жидкость перелилась через края накрыла верхнюю губу и потекла к подбородку, закапала ей на майку и рубашку. Она засмеялась, вытирая пену с губ попросту рукавом. Нет, она определённо девчонка, которая не знает ещё, что значит соблазнять, томно облизывая губы. Он улыбнулся.
- Меня зовут Невис и я совершенно не умею пить пиво, - сказала она, продолжая улыбаться.
- Итан.
- Эй, Нев, пошли потанцуем! – её приятель подошёл к девушке и, взяв её за руку, потянул к себе.
- Я не хочу, Джош.
- Зато я хочу.
- Нет. Дай мне просто посидеть.
- Пойдём!
- Ну…
Он не хотел вмешиваться, правда не хотел, это не его дело, но винные пары превратили стадию «мне всё по херу» в стадию «какого хрена?».
- Ты слышал, она не хочет танцевать, - Итан произнёс это тихо, но от его тона веяло раздражением.
- Не суйся. Пошли, Нев, - дернул девушку за руку так сильно, что та буквально слетела с лавки, расплескав пиво.
Секунда и Итан держал парня за грудки, почти оторвав бедолагу от пола.
- Эй, эй, парни! Тихо, тихо, - Лукас полетел, и схватив Итана за руки стал пытаться отодрать руки Итана от рубашки парня. Наконец Итан разжал пальцы, он кивнул Лукасу, и отправился было к выходу, как услышал вслед:
- Жалкий алкоголик будет ещё мне указывать…
Дальше было все очень быстро - парень только и успел сказать эти слова, как получил мощный удар прямо в правую щёку, удар был скользящий с оттяжкой. И тут понеслось… потом уже никто и не помнил, как пошла драка с битьём посуды и крушением мебели, попало всем - и своим, и приезжим. Какой праздник без драки?
Утро Итан встретил в участке, его отпустили в десять. Выйдя из дверей местной полиции, на противоположной стороне улицы он увидел синюю рубашку и короткие джинсовые шорты. Рубашка перебежала дорогу и подошла к нему.
- Здравствуйте.
Он молчал.
- Извините.
Он молчал.
- Пожалуйста, возьмите, - и она протянула ему свёрнутые в плотный рулончик деньги…
Он посмотрел сначала на деньги, потом перевёл взгляд на неё, и заглянул в её синие глаза.
- Найми на эти деньги своему парню тренера по боксу.
- Пожалуйста, возьмите, я… виновата… это из-за меня, - она опустила глаза.
- Спасибо, но…
- Я прошу вас!
- Нет, денег я не возьму, - он видел, как поникли её плечи, и ему захотелось погладить её по голове и пожалеть, как малышку. – Не стоит извинений, ты ни в чем не виновата.
- Но как же…
- Да ни как. Забудь и иди домой.
- А может… ну, может быть, вы захотите пообедать со мной?
- И чтобы ты оплатила счёт? Нет.
- А… - Итана начинало нервировать.
- Рыбу любишь?
- Что?
- Рыбу говорю, любишь? – Итан шагал по улице своим привычным шагом, девушка еле поспевала за ним.
- Я? Да, жареную, да, - Итан усмехнулся.
- Шестой причал, вечером. Пока.
- Что? Во сколько? Хорошо! – сказала она в его удаляющуюся спину, а он прибавил шаг, свернул за угол, прошёл пару домов, вышел на свою узкую улочку, опустился на бордюрный камень и достал из заднего кармана смятую пачку сигарет. Прикуривая, он подумал о том, что всё, что он сказал этой девочке – зря, что всё это какая-то ерунда. У него сегодня разгрузка, а ночью бой, и что он не придёт. Нет, конечно, он не придёт. Вдруг руки коснулось что-то влажное и шершавое. Скиф… Итан потрепал пса по голове, поднялся и зашагал к дому.