Глава 13

POV Эдвард

Она вернулась ко мне. Мы начали всё заново, вернее – продолжили с того места, где остановились, решив вычеркнуть из памяти ссору и её последствия. Я был доволен, но успокоиться уже не мог. Я смог вернуть назад свою девушку, но уверенности, что смогу удержать её, у меня не появилось. Мне срочно нужно было как-то укрепить наши отношения, и я знал только один способ – сделать её своей во всех смыслах этого слова. Она должна стать моей женщиной, принадлежать только мне, и я должен стать её мужчиной. Несмотря на то, что я всё же нервничал по поводу самого процесса, желания тянуть время у меня не было. Эрик висел над моей головой реальной угрозой, я видел, как он мрачно пялился на мою девочку, хотя и не делал попыток отбить её, да и в любой момент мог появиться какой-нибудь более решительный парень и увести Беллу у меня – этого я допустить не мог. Задумывался ли я насколько серьёзны мои чувства к девушке или почему я так боюсь её потерять, я не знаю, может, это был просто инстинкт собственника, или я считал, что просто нуждаюсь в ней, но я готов был сделать всё, лишь бы удержать её возле себя, как можно дольше.

С помощью сестры я запланировал для Беллы романтический вечер.

Так как я был реально ограничен в своих возможностях, то не мог пригласить её в отель или ещё куда-нибудь. Оставался мой дом, поэтому я устроил так, чтобы в ближайшую субботу мы остались там абсолютно одни. Элис с удовольствием участвовала в обсуждении вечера и непосредственном украшении моей комнаты. Тут были и цветы, и ленты, и свечи, и столик, накрытый для двоих – всё это казалось мне сентиментальной ерундой, но должен признать - смотрелось очень мило. И я подумал, что раз всё это нравится Белле, то значит вполне подходит и мне.

Стараясь сделать всё максимально идеальным для моей девушки, я удивлялся этому, так как никогда вообще не задумывался, чтобы как-то угодить своим подружкам. Я ещё не думал, что люблю её, лишь признавал, что она особенная и мне будет приятно увидеть, как она обрадуется сюрпризу. Когда всё было готово, я позвонил и пригласил её в парк: невинная прогулка покажет ей, как я надеялся, серьёзность моих намерений, докажет, что от неё мне нужен не только секс, что я ценю и уважаю её чувства.

Мы с братом приехали раньше и выбирали мороженое, когда Эммет присвистнул и сказал:

– Смотри, какая фея приехала.

Мне было наплевать, что за телку он там увидел, я волновался о сегодняшнем вечере и все мои мысли были о Белле, но всё же автоматически оглянулся и замер.

Белла вылезла из своей развалюхи и, мило улыбаясь, махала нам ручкой. Она действительно была похожа на фею из сказки. Легкое светлое платье идеально смотрелось на ней, соблазнительно открывая шею и ключицы, обнаженные руки смущали меня своей хрупкостью и белизной. Девушка была похожа на цветок: изящная и нежная. Какая-то нереальная. Я очнулся, только когда она подошла вплотную, и Эммет вручил ей своё мороженое. Карие глаза моей девочки светились радостью и восхищением, и я не слушал, что там бормотал брат, заметив, что он ушел лишь после того, как Белла спросила:

– Пошли, прогуляемся?

И мы пошли. Остановившись на ближайшей лужайке, я усадил Беллу к себе на колени, и мы ели свои сладости и целовались. Я не мог оторвать от неё глаз – казалось, она вся светится в солнечных лучах.

Прикасаясь к её губам я вдруг подумал, что, наверное, это и есть любовь, иначе почему просто глядя на девушку я чувствовал себя таким счастливым. Держа Беллу в своих объятиях, имея возможность видеть в её сияющих глазах восхищение и нежность, моё сердце пело и таяло как шоколадка на солнце. Решив не задумываться сейчас о таких важных вещах, я разрешил себе просто наслаждаться счастьем.

Жаль, что оно было не долгим. Я должен был понимать, что такие моменты не могут длиться вечно. Реальность вмешалась в виде грубых голосов, ворвавшихся в наш маленький идеальный мирок:

– Это же наш покалеченный герой-любовник со своей девкой.

Я вздрогнул, заглядывая за плечо девушки. К нам приближалась группа парней – в нескольких я узнал своих бывших однокурсников, которые теперь уже закончили колледж. Майк, Джаред, Пол – мои злейшие враги. Сзади этой группы я с удивлением увидел Эрика Йорка, совершенно непонятно как оказавшегося среди этих отморозков. Позже я так и не смог простить себе, что сразу же не позвонил Эммету, но в тот момент глупая гордость не позволила мне сделать это, я понадеялся на себя и на то, что посмеявшись, они оставят нас в покое. Но не тут-то было.

– Ты так и не понял, что чужое брать нельзя, особенно, если не знаешь, что с этим делать, – дружно заржали они, – а то некрасиво получается: ни себе, ни людям.
Тут вмешался Джаред:

– Майк, давай восстановим справедливость. Он увел твою девушку, девушку Йорка, да и кучу других, да парни? А мы хоть один разочек заберем его девчонку.

С этими словами он резко схватил Беллу за локоть и попытался сдернуть с моих колен, я крепко удерживал её одной рукой, а другой – перехватил руку подонка и сильно сжал, выламывая его запястье, тот, зашипев, отпустил девушку, но тут ему на помощь подоспели дружки. Теперь Майк схватил Беллу обеими руками, а другой – крепыш Пол – сильным пинком опрокинул моё кресло. Конечно, я упал А так как я был пристегнут, то долго беспомощно барахтался, пытаясь выбраться из-под кресла. Я слышал возмущенные крики моей девочки, и голова разрывалась от ненависти и бессилия, что ещё больше затрудняло мои жалкие попытки подняться. Когда я наконец выбрался и смог повернуться в их сторону моим глазам предстала ужасная картина: Белла отчаянно вырывалась из лап Майка, а его дружки ржали и нахально на неё пялились.

– О, какая темпераментная у тебя подружка, Каллен!
– Не трогай девушку, скотина, – я рычал, пытаясь сесть, – я оторву тебе руки, если ты её хоть пальцем тронешь.

Я ещё понимал, что мне нужно держать себя в руках и не показывать своих чувств, что это только раззадоривает их, но уже ничего не мог с собой поделать. Видеть Беллу в их грязных руках было выше моих сил. Меня трясло от бешенства и это тоже ухудшало моё положение – я не мог даже приподняться и сесть.

– Ты хочешь отомстить мне, давай избей меня, трус, но её не трогай, – пытался отвлечь Ньютона от девушки я, но это было бесполезно.

Когда он облизнул щеку Беллы своим поганым языком со словами: «Я отомщу тем же оружием, трахну твою девчонку. Ты-то ей не можешь теперь доставить удовольствие, а мы можем! Ты должен быть нам благодарен!», – в моей голове как будто лопнул пузырек с краской, и красная пелена ненависти закрыла весь мир.

Я бился в траве с криками: «Убери от неё руки. Не трогай её, ублюдок», уже не осознавая ничего, кроме ярости сотрясавшей всё моё существо. На мох глазах лапают мою девушку, они могут сейчас сделать с ней всё что захотят, а я – калека, как истеричка могу только в бессилии кричать и колотить кулаками по земле. Хуже я не чувствовал себя ни разу за свою долбанную жизнь. Всё хорошее, что было во мне, погибало в огне ненависти, все мои надежды рушились в эти мгновения и исчезали безвозвратно. Я хотел убить подонков, умереть прямо сейчас сам или провалиться сквозь землю, ну хоть что-нибудь, лишь бы не видеть этой мучительной сцены. Я уткнулся в траву и, выдирая её клочьями, до крови прикусил губу, чтобы не завыть.

Но что-то изменилось, сквозь собственное хриплое дыхание и гул в ушах, я услышал звуки какой-то потасовки и крик Ньютона:

– Сука, я тебя убью! Думаешь, меня остановит этот сраный баллончик?

Я поднял голову и увидел, что ситуация изменилась. Белла, воинственно сдвинув брови, стояла в стороне от негодяев, сжимая в руке газовый баллончик, глаза её сверкали жаждой битвы. Майк, согнувшись, морщился, а Пол, стоя на асфальте на коленях, тер глаза, в которые девушка видимо брызнула газ, и дико матерился. Ньютон, сжав кулаки, ринулся было к моей девочке, и я тоже кинулся к ней, хоть ползком, но я попытаюсь защитить её. Меня опередили. Её бывший парень Эрик Йорк, всё это время стоявший в сторонке, как последнее дерьмо, заслонил её от своего приятеля и сказал:

– Хватит, Майк, оставьте её в покое. Сами напросились. Она дочь шерифа и умеет защищаться. Ты же не хочешь проблем с её отцом?

Я напряженно следил за дальнейшим развитием событий: Белла уже пришла в себя и дрожащими руками набирала номер Эммета в мобильном.

– Ладно, хватит с тебя и этого, Каллен. Считай, что отделался позором. Вряд ли твоя горячая девка станет долго терпеть такого бесполезного мужика рядом с собой. Трахаться ты не можешь, так и защитить её тоже слабо… – напоследок выдавил порцию яда Ньютон.

Они ушли, Йорк остался. Я закрыл глаза, не желая видеть, как Белла будет благодарить своего защитника. Наверное, ей следует уйти с ним, оставив меня на попечение брата. Я опять стал тем неловким, жалким, не способным дать отпор инвалидом, который боится поднять глаза на окружающий мир, стал таким, каким был до появления Беллы в моей жизни.

Я сидел, опустив голову, и ждал. Чего ждал? Не знаю.

Я хотел открыть глаз, но не мог.

– Эдвард, – донесся до меня надломленный шепот. Я повернул голову и посмотрел в её глаза. Она стояла и тоже смотрела на меня, но не подходила, ничего больше не говорила – только смотрела и всё. Я не видел в её теплых карих глазах того, чего боялся увидеть: не было там ни презрения, ни ненависти, ни злости. Главное, что в них не видно жалости – этого бы я не вынес. Зато там плескалось такое горе, такие боль и горечь, что я чуть не задохнулся, настолько этот взгляд отражал состояние моей души в этот момент. И виной этих чувств был я и только я. Как мне жить с этим? После такого унижения, как мы сможем общаться? Никак. Майк прав – она уйдет.

Тут подбежал запыхавшийся Эммет, попытался узнать, что произошло, но я молчал, а Белла, пробормотав что-то про хулиганов, попросила отвезти меня домой. Мы шли впереди, а девушка где-то сзади, и я не мог видеть выражения её лица, чтобы понять, о чём она думает. Брат, хмурясь, посадил меня в машину, я не сопротивлялся и не помогал ему – на меня нашло какое-то оцепенение. В голове стучала одна мысль: «Я жалкий, жалкий, жалкий». Белла села в свою «хонду», я слышал, как хлопнула дверца и раздался её голос:

– Я потом приеду.

Конечно. Потом. Никогда она больше не приедет.

Мы подъехали к дому, и Эммет помог мне пересесть в кресло.

– Эдвард, ты как? Мне остаться с тобой или ваши планы не изменились?

– Поезжай к Роуз. Всё нормально, – еле выдавил я, – Белла скоро приедет.

Он, сомневаясь и покачивая головой, всё же уехал.

Я направился в свою комнату и в первый момент удивился, увидев цветы и свечи. Я совсем забыл про них, как же это, кажется, было давно. Я вспомнил утро, как мы с Элис радостно готовили идеальный вечер для нас с Беллой. Кто же знал, чем всё закончится. На хрена теперь всё это? Я устало подъехал к красиво сервированному столику и провёл рукой по накрахмаленной скатерти. Представил Беллу, сидящую здесь, как бы её глаза блестели в огнях свечей. Вдруг ярость на миг вернулась ко мне, и я одним движением сдернул со стола скатерть, роняя на ковер всё её содержимое. Следом полетели подсвечники, вазы и прочие романтические штучки. Всё это больше не нужно. Она не придет сюда ужинать. Если она и придет, то попрощаться. Посмотрев на свои испачканные руки, всё ещё сжимавшие край скомканной скатерти, мне невыносимо захотелось вымыть их, как будто это могло что-то исправить. Заехав в ванную, я с ожесточением тер ладони, мечтая вот так же отмыть грязь с оплеванной изгаженной души… Когда руки уже начали гореть, я остановился и не имея сил даже взглянуть на себя в зеркало – просто выключил воду и вернулся в комнату.
Я подъехал к постели и тяжело рухнул, уткнувшись в сладко пахнувшие лепестки роз, рассыпанные по покрывалу заботливыми руками Элис. Завыть бы в голос, да не получается. Я опять будто оцепенел.

Лежал и думал, как теперь жить дальше?

Что делать, если Белла отвернется от меня?

А как смотреть ей в глаза, если не отвернется? Я должен быть защитником, а не она. Ей пришлось самой разбираться с хулиганами и ещё заступаться за меня. Как пережить такое унижение? Как же тяжело привыкнуть к собственной ущербности и зависимости от других людей. Когда-то, в самом начале, мне хоть и с трудом, но удалось принять тот факт, что я – раньше такой уверенный в себе, сильный, здоровый парень, теперь – калека, не способный сделать для себя элементарных вещей, не могущий ни в чём обойтись без помощи близких. Но меня тогда успокаивала мысль, что они мои родные – кровная связь позволяла рассчитывать на любовь и понимание с их стороны, но Белла не обязана любить меня, чудо, что она вообще оказалась рядом со мной. Ньютон прав – она не удержится долго с таким как я. Сейчас она рядом, со мной её удерживает внутреннее благородство, а потом моя девочка разочаруется и устанет, эгоизм, здоровый человеческий эгоизм, присущий любому нормальному человеку рано или поздно победит высокие чувства.

А если она придёт, пожалеет, пожертвует собой? Какой в этом смысл? Зачем напрягать её – нужно отпустить: не грубо, как прошлый раз, а по-дружески, по-доброму. От меня нет больше пользы в этой жизни. Я мучаю своих родственников: из-за меня страдают мама, отец, сестра, брат. Может прекратить бессмысленное существование? Я сел на кровати и посмотрел на тумбочку. Это так просто, я уже однажды пытался, но тогда меня остановили, а сейчас… Никто в ближайшие пять-шесть часов не спохватится, а там уже будет поздно. Я, нервно усмехаясь, взял пузырёк и высыпал всё его содержимое на ладонь. Этого вполне хватит. Я задумался – глупо, конечно. Моё решение – решение не взрослого здравомыслящего человека, оно больше подходит тринадцатилетнему депрессивному подростку. Я уже итак доставил всем слишком много горя. Я больше никогда не стану убегать от проблем, я выдержу всё. Ради своих родных я буду жить и постараюсь по возможности выглядеть счастливым. Нужно только пережить этот сложный момент, не сломаться, отпустить Беллу. Я вздрогнул, задев свежую рану в душе, пустой пузырек упал и покатился к двери. Глупо, не нужно, чтобы кто-то знал о моих малодушных мыслях, мне нужно поднять проклятую склянку и сложить всё на место. Я попробовал слезть на ковер, но в этот момент дверь резко распахнулась и на пороге застыла Белла. Чёрт, что мне сказать ей, я не готов сейчас с ней проститься. Я замер, забыв про таблетки в руке. Девушка растерянно оглядела комнату и почему-то обрадовалась, увидев меня. Сделав шаг в мою сторону, она нечаянно пнула баночку, и та, звонко покатившись, привлекла её внимание. Белла очень быстро всё поняла в самом худшем варианте.

– Ты что делаешь? Ты ничего больше не принимал? Ты с ума сошел? – налетела девушка на меня, плача, – Ну, же говори! – она колотила меня кулачками по плечам, по груди.

От такого напора я растерялся и прошептал:

– Да, нет, глупо, конечно, просто была такая мысль, но я бы не стал, просто так подумал, а пузырёк укатился…

Тут моя девочка стала сердито кричать на меня:

– Думал, что я ушла? Думал, что не приду? Так? Прогонишь опять? Я не уйду. Когда ты поймешь, что я люблю тебя! Я жизнь за тебя отдам, если ты умрешь, то и я жить не буду. Поверь, я всё сделаю, чтобы ты был счастлив. Только доверься мне. Не сопротивляйся. Позволь попробовать.

Сказав все эти невероятные слова, Белла, не ожидая моей реакции, стала пылко целовать меня, я, всё ещё находясь в оцепенении, чувствовал прикосновение её горячих губ на лице, её жгучие слёзы на своих щеках. Как я мог не ответить на искренний и такой страстный порыв. Я судорожно сжал мою девочку в объятиях, хватаясь как за последнюю соломинку. Губами я вытирал слёзы девушки, согревал своё обледеневшее от одиночества тело о её пылающее, податливо льнувшее ко мне, и понял, что если она меня не остановит, то у меня не хватит сил оторваться от неё, я чувствовал неодолимую потребность в ней. Её любовь, её желание, несмотря ни на что быть рядом со мной, отдать мне свою жизнь придавали новый смысл моему существованию. Сегодня свершится то, что должно было свершиться, и пусть всё будет не так идеально, как я задумал, и пусть после всё будет так, как она решит, возможно, это будет прощальная ночь, но она будет. Или я умру.

Теперь я боялся, что Белла передумает, и гладил её плечи, спину, продолжая жадно целовать всё, до чего мог дотянуться. Мои пальцы нащупали молнию её платья, и я расстегнул его. Девушка, не возражая, выскользнула из него, и снова прижалась ко мне. Я смотрел на её тело и чувствовал себя ослепленным – вида такого эротического белья не выдержал бы ни один мужчина, а я тем более. Глухо застонав, я толкнул Беллу на постель и стал целовать её грудь, отодвигая кружева лифчика, скидывая лямки с тонких девичьих плеч, гладил плоский живот, нежную бархатную кожу бёдер. Моя девочка в нетерпении извивалась под моими губами. Она то сама подставляла мне упругую грудь, то, вдруг отстранившись, снова страстным поцелуем прижималась к моим губам.
Белла сняла с меня футболку, в сторону полетели джинсы и боксеры, она прикасалась к моему телу нежно, трепетно, её руки и губы рождали во мне чувства до сих пор не изведанные и сильные. Я стонал и рычал, продолжая целовать всё её тело. Когда моя рука залезла в её трусики, она была уже такой влажной, такой возбужденной, что я едва не кончил, просто засунув палец в её лоно. Девушка захлебнулась стоном, и я, прикусив губу, одним движением сдернул с неё трусики.

– Эдвард, – хныкала Белла, – пожалуйста, я не могу больше, я хочу тебя.

Я тоже больше не мог терпеть, подтянувшись, я сел, опираясь на спинку кровати и притянув девушку на себя и усадив на свои бедра, снова страстно целуя в губы.
– Белла, я так хочу тебя, ты ничего не бойся. Я буду осторожен, доверься мне. Пожалуйста, делай всё так, как я скажу.

– Да, милый, да, – простонала она.

Я нежно провел рукой по её позвоночнику, и Белла прогнулась, её грудь снова оказалась у моих губ. Я ласкал и покусывал её нежные полушария и, чувствуя, как она нетерпеливо трется о моё тело, понял, что девушка готова принять меня.

Помня, как это было с Викторией, я приподнял одной рукой бедра моей девочки, а другой стал давить на её талию, заставляя Беллу двигаться вниз. Направив член прямо в её влажное лоно, я стал опускать девушку ниже, насаживая на себя потихоньку, следя за выражением её лица. Она застонала и напряглась.

– Расслабься, – прошептал я, – пожалуйста, расслабься, милая.

Я продвигался медленно, с трудом сдерживаясь, чтобы не войти одним толчком, как мне бы этого хотелось. Она была такая горячая, такая тугая, что я удерживал себя на грани из последних сил. Краем сознания я понял, что если бы тогда не попробовал с Викторией, то сейчас, едва коснувшись моей девочки членом, я потерпел бы фиаско и окончательно всё испортил бы. Слава богу, я был готов к чему-то подобному, но какая невероятная разница! Я застонал и замер, сгорая в сладкой муке. Белла удивила меня, когда вдруг сама смело двинулась ко мне навстречу, и я с восторгом почувствовал преграду – последнюю преграду между мной и моей женщиной.

– Прости, – прошептал я, – и, резко схватив девушку двумя руками за талию, с силой насадил её на себя до упора пока наши бедра не соприкоснулись. Из глаз Беллы покатились крупные слезы, и она громко вскрикнула, отчаянно дернувшись было, чтобы освободиться, но я крепко держал её, с трудом контролируя собственные эмоции. Весь воздух вылетел из моих лёгких, когда я громко охнул от глубины и силы испытываемых в этот момент ощущений. Как же это потрясающе – находиться в ней, от наслаждения мои глаза закатились, и я не двигался, пытаясь как можно полнее прочувствовать этот миг, но я не мог долго упиваться своими чувствами сейчас. Я нужен моей девочке.

Я утешал её как мог и, подождав ещё чуть-чуть и почувствовав, что девушка расслабилась, я одной рукой стал приподнимать её бедра, пока мой член почти полностью не вышел из неё, а затем заставил опуститься обратно. Я снова замер, давая время себе и ей привыкнуть к полноте слияния наших тел. Белла быстро поняла, что от неё требуется, и стала двигаться сама. Сначала медленно, осторожно, видимо, боясь причинить себе боль, а потом всё более уверенно и резко. Я только регулировал ритм и, кусая губы, удерживал своё неистовое желание в узде, чтобы хоть чуть-чуть доставить девушке удовольствие. Со мной происходило что-то необыкновенное. Двигаясь в ней, я ощущал себя наконец-то снова живым, счастливым, всемогущим, нужным. Незнакомое чувство затопило меня, согревая тело, воспламеняя сердце, выжигая из души одиночество, гордость, ожесточенность и заполняя её нежностью, восторгом и чем-то ещё, должно быть любовью… Не знаю. Мои мысли вернулись в реальность, когда я вдруг почувствовал, что моя выдержка подводит меня, и после нескольких уверенных толчков моей девочки я пробормотал:

– Белла, милая, я больше не могу… – и, побеждено застонав, кончил.

Видимо, всё-таки есть разница, и для мужчины тоже важно с кем и когда. Этот оргазм сильно отличался от испытанного пару недель назад с Викторией. Там было просто физическое удовлетворение. Сейчас же я ощутил восторг, близкий к экстазу – я увидел сияющие звёзды и услышал шум прибоя, отбрасывающего меня из мира грёз в реальность. Может быть, я забыл, каково это, а может, наконец-то понял разницу между занятиями сексом и любовью. Обычно, закончив ритуал, я откатывался в сторону и, отдышавшись, одевался и уходил от своих подружек. Сейчас едва переведя дыхание, я прижал к себе девушку, нежно целуя её в губы, прошептал:

– Спасибо, милая, спасибо тебе за твою любовь, за понимание и веру в меня. Ты самая чудесная девушка на свете! Теперь ты моя, моя женщина.

И самое удивительное – я искренне чувствовал это. Она прижалась ко мне и как ангел уснула на моей груди, а я лежал и пытался осмыслить всё, что произошло со мной сегодня и что ждёт завтра.

В моей душе бурлил целый водоворот противоречивых мыслей и чувств. Конечно, я был потрясающе счастлив, и это наполняло меня оптимизмом и уверенностью в себе и завтрашнем дне, но на смену светлому чувству наползала горечь испытанного унижения. Я не мог так просто забыть всех неприятных событий сегодняшнего дня. Вина и боль от того, что я не смог защитить свою девушку жгла меня каленым железом. Но единственное, что я мог – это приложить все усилия к выздоровлению, и тогда я, будучи полноценным мужчиной, смогу загладить свой прокол и стать тем, кем должен быть – её защитой и опорой, а пока именно ей приходится исполнять эти функции для меня.

Моё тело отвлекало меня от грустных мыслей – я чувствовал блаженную легкость во всех мышцах и расслабленность после испытанного наслаждения. Я был бы последней скотиной, если бы не чувствовал полного удовлетворения от нашей близости: пусть всё было немного неловко, неидеально, но главное, что всё получилось, и немного практики решат все мелкие накладки, и я смогу доставить Белле удовольствие в полной мере.

Эти мысли опять вернули меня к чувству вины: нормальный парень мог бы доставить Белле гораздо больше удовольствия, и её первый раз не был бы омрачен разборками с хулиганами, лапавшими её, и утешением калеки, собравшегося наглотаться таблеток. Я мучился от бессилия изменить произошедшее и проклинал себя за то, что сразу не позвонил Эммету, ведь тогда мне было бы просто стыдно, что я побежал за помощью к старшему брату, даже не пытаясь защитить свою девушку сам. А сейчас я кусал локти, мечтая повернуть время вспять.

Белла что-то пробормотала во сне, и я был благодарен ей, что она отвлекла меня от неприятных мыслей. Я поцеловал её в макушку, испытывая незнакомое раньше чувство щемящей нежности к этой девушке. Не верилось, что она такая милая, наивная несколько часов назад сумела дать отпор кучке подонков и заставила их отступить. Горько осознавать, что раньше Белла не была такой, она просто не сталкивалась с необходимостью становиться другой. Моя девочка изменилась из-за меня, рядом со мной ей пришлось стать сильной и решительной, но при этом девушка сумела сохранить всю свою доверчивость и нежность. Я провёл носом по её щеке, вздрогнув от воспоминания: Ньютон в парке делал то же самое. Я застонал, зажмурившись, неужели теперь всё будет вечно напоминать мне об этой отвратительной стычке? Как забыть о ней? Я снова уткнулся в её макушку и услышал, как она прошептала:

– Эдвард, не уходи…

– Ну, куда я теперь от тебя денусь, – прошептал я, глупо улыбаясь, довольный, что слышу её неосознанные мысли и что они обо мне. Наверное, я всё-таки люблю её, иначе не смог бы быть так беспечно счастлив сейчас, лёжа рядом с ней. Когда-нибудь я обязательно скажу ей об этом – когда я буду абсолютно уверен, но не раньше, я обещал быть честным и не предам её доверия. Я должен сделать всё правильно, и тогда эта милая фея, которая так доверчиво спит на моём плече, останется со мной, и я наконец-то буду счастлив, потому что… просто я счастлив, когда она рядом.

Мои сумбурные размышления прервала трель мобильного Беллы. Она нахмурилась во сне, но так как кто-то продолжал настойчиво звонить, открыла глаза и поползла на звук. Я включил небольшой ночник, стоявший на столике, он осветил мою девочку, которая прижимая к груди простыню, добралась до сумочки валявшейся около кровати и ответила на вызов.

– Да, папа, – недовольным тоном проворчала она, – конечно, я же обещала. Сейчас доужинаем, и я приеду. Хорошо, жди, – добавила она и отключилась.

Подняв на меня глаза, она робко улыбнулась и, вздохнув, сказала:

– Чарли желает видеть меня для серьёзного разговора.

Я понимающе кивнул. Она проползла обратно и села возле меня. Я обнял и прижал её к себе.

– Ммм, как приятно. Я долго спала?

– Да нет около часа.

- Ой, а что это? – спросила она, выгребая из-под себя горсть розовых лепестков и поднося их к лицу, – Цветы?

Я небрежно пожал плечами:

– Я думал, что тебе понравится.

Она вдруг обвела комнату глазами и замерла с приоткрытым ртом. В свете лампы можно было разглядеть остатки романтической обстановки, которые я не успел разгромить. Она посмотрела на ленты, цветы, так и незажженные свечи, столик, со скатертью, комком валявшейся на полу.

– Это ты для меня всё сделал?

– Нет, просто решил сменить интерьер, – криво улыбнулся я, – Вообще-то, нас сегодня ожидал романтический ужин.

Белла удивленно смотрела на меня несколько секунд, а затем вдруг бросилась ко мне на грудь и, покрывая поцелуями всё моё лицо, шептала после каждого:

– Спасибо… спасибо… спасибо… спасибо…

Я растаял от такой искренней и по-детски непосредственной реакции на мой сюрприз.

– Вообще-то, ужин уцелел. Давай съедим его на кухне, а то здесь у меня аппетит перебивают другие желания, – попытался я скрыть за шуткой смущение.

Девушка покраснела и кивнула.

– Хочешь принять душ, а я пока всё устрою?

Она опять благодарно кивнула и сползла с кровати, по-прежнему заворачиваясь в простыню.

Как только она скрылась за дверью, я натянул на себя домашние шорты и поехал на кухню накрывать стол, но с порога вернулся и захватил несколько свечей.

На кухне я довольно ловко (Элис постаралась всё приготовить) разогрел еду, зажег свечи и, включив музыку, приготовился ждать.

Белла появилась в дверях на удивление быстро, и я пригласил её поужинать тем, что выжило в погроме. Мы сели друг против друга, и я наконец смог любоваться блеском свечей в её карих глазах, о чём незадолго до этого так мечтал. Всё было идеально: мы ели, смеялись, держались за руки и целовались. Единственное, о чём я сожалел – мы не могли потанцевать. Но и без этого вечер удался, и я надеялся запомнить его на всю жизнь.

Все пожелания и выражения эмоций СЮДА

Благодарим Иришуза замечательную и быструю редактуру.