- Остановите машину.
- Зачем?
- Мне плохо.
- Еще немного и мы на будем на месте.
- Остановите машину.
- Когда будет нужно, я это сделаю, - невозмутимо произнес он и … прибавил скорости.
«Зараза!» - меня медленно, но неотвратимо, стала душить злость. Забавно, но боль пока так и не вернулась в полной мере.
- С твоей подругой все должно быть нормально, - произнес он. – С Алеком будет сложнее, но думаю, она сумеет его переубедить.
«Алек? Это тот, о котором говорила Аня? Ее брат? Черт, как же ужасно, когда твоя память похожа на решето. И некоторые этим безбожно пользуются!», - подумала я, но вслух не произнесла ни слова.
- Ей угрожала опасность, - вновь подал голос мой собеседник, не найдя во мне должного отклика. – Я счел оправданным риск и увел ее в безопасное место. К несчастью я вновь не оценил целеустремленности Влада. Признаться, я не думал, что он пойдет на такой риск, как ритуал распознавания.
Я коротко глянула на Томаса, но, как и прежде, не произнесла ни слова. Я чувствовала себя в ловушке. Ловушке собственного страха, неопределенности, рожденной как прошлым, так и будущим, и боли. Не моей боли, но живущей во мне подобно вирусу и пожирающей меня изнутри. Причем инстинкт самосохранения и здравый смысл были сожраны первыми.
- Я наблюдал за ним, - продолжил Томас, видя мое упрямое выражение лица и сжатые в тонкую полоску губы. - Время от времени наведывался в город, проверяя все ли у него в порядке. Я видел, что ты стала много для него значить. Мне даже показалось, что он успокоился и, наконец, нашел новую цель в своей жизни. Но я недооценил его упрямства. А я так надеялся, что обретя тебя, он изменится. Я видел, что с ним было зимой, когда он думал, что теряет тебя. И тем более болезненен для него должен был быть его выбор сейчас. Но он сделал его и… прости, девочка, он не в твою пользу.
Я прикусила язык, чтобы сдержать рвущийся на волю вопрос.
- Я могу снять блок с твоих воспоминаний, но я не хочу этого делать.
- Почему? – все же не выдержала я, поняв, что вновь оказалась для этого странного человека открытой книгой.
- Потому что за все ошибки в этом мире нужно платить. Я хочу, чтобы это сделал он сам.
В машине вновь повисла задумчивая тишина.
- Томас, что за обряд распознавания? – поинтересовалась я. Любопытство оказалось все же сильнее меня.
- Сложная вещь, - в брошенном на меня взгляде, отразилось сочувствие. – Не каждый хранитель способен довести его до конца. Да и не каждый способен на него в принципе. Как бы тебе объяснить попроще?! Понимаешь, Изнанка - она неспроста так называется. На ней видны все те линии связи, что, как нам кажется, в реальности попросту не существуют. Но каждый человек, живя в этом мире, связан с ним этими самыми невидимыми связями. Мы обмениваемся через них своей энергией и порой получаем в обмен часть такой же другой. Эта энергия - она часть нас самих, если хочешь, нашей души. Она не маленький комочек, скрытый где-то глубоко в сердце, как кажется. Она и есть мы. Мы соприкасаемся ею с миром вокруг нас. И мир, его часть и весь в целом оставляет на ней свой отпечаток. Явный или не очень.
Ты знаешь, что первое впечатление о незнакомом человеке формируется у нас в первые тридцать секунд знакомства? Кто-то нам нравится, кого-то мы искренне ненавидим. Но мало кто знает, что за это время на Изнанке происходит тот самый обмен энергией, установление и разрыв связей. И это не остается без следа. Это как отпечаток пальца на полированной столешнице – видно только под определенным углом. Я хотел вас предостеречь, поговорив, но ты не поддалась моим командам. Тогда, понимая, что Влад все равно контролирует тебя больше, чем ты ему позволяешь, я решил, что простого блока на твои воспоминания будет для начала достаточно. Меня вновь подвело время. Точнее, его нехватка. Машу мне удалось спрятать, но в твоем варианте Влад меня опередил.
- Я все же не понимаю, при чем тут обряд, - напомнила я, понимая из его слов хорошо если половину. Слишком много информации для одной меня.
- Влад не мог меня найти снаскоку, скажем так, хотя и очень хотел. Потому он пошел на крайнюю меру - забрал почти всю твою энергию, чтобы найти в ней след, оставленный мною. Тот самый отпечаток пальца.
Я попыталась отключиться от поднимающегося во мне чувства, пока лишенного названия, но уже душившего мое горло и заставляющего сжиматься в тонкую полоску губы.
- Но зачем он ему? Он же знает вас и без него?
- Он знал меня, - сделал акцент на прошедшем времени Томас. – Алек у нас конечно первоклассный мастер маскировки, но и ему не под силу то, что могу я.
- И что же это?
- Смена ипостаси.
- Что?
- Я могу менять собственную линию судьбы.
- Это может каждый, - фыркнула я.
- Но не каждый сможет произвести обмен – своей судьбы на чью-то другую.
Кажется, я окончательно перестала что-либо понимать.
- Вы говорите о той самой судьбе, что есть у каждого человека от рождения?
- И да, и нет. Сейчас не время и не место объяснять тебе столь сложные вещи. Я и без того, как мне кажется, сказал более, чем достаточно, даже слишком. Потому не забивай пока себе голову и ответь мне на один вопрос.
- Какой? – все еще обдумывая его последние слова, поинтересовалась я.
- Ты машину водить умеешь?
- Нет, - выпала я из своих дум. – А что?
- Плохо, - цыкнул он зубом. – Ничего, захочешь вернуться назад - научишься!
- Что? – немедленно округлила я глаза, глядя на мрачный лес за окном. Дорога приобрела окончательно уединенный характер, украсив обочины светло-коричневыми смоляными стволами прямых как жерди сосен. И тот факт, что Томас, коротко мигнув левым указателем поворота, начал углубляться в эту мрачную чащу вечнозеленых исполинов по грунтовой дороге, почти сразу же вильнувшей куда-то вправо и скрыв от меня последний оплот цивилизации – асфальт, оптимизма мне определенно не добавил.
- Где это мы? – тихим, едва не дрожащим голосом, поинтересовалась я. Сказать, что мне стало страшно – это не сказать ничего. У меня похолодели руки, а сердце забилось где-то в районе горла.
«Поздравляю тебя, Шапка! На этот раз у тебя будет шанс узнать, чем пахнет из пасти серого волка. Ромашками может его накормить перед этим?! Ой, так я букет еще и не собрала. Ну, все, придется откупаться как всегда пирожками. О чем я вообще думаю?!»
Улыбка Томаса никак не вязалась с моим внутренним состоянием, потому я далеко не дружелюбно гавкнула:
- Что смешного?
- Ты умничка, - улыбнулся он еще шире. – Не давай страху завладеть твоим сознанием. Страх порождает слабость. У тебя все будет хорошо. Просто всегда верь в то, что делаешь. И не делай, если сомневаешься. Так, а теперь посмотри на меня, - взял он меня за руку.
« Ой, машина то оказывается уже стоит. Что ж так мрачно-то всегда в лесу?! Нет, чтоб в поле остановиться.»
– Ты смелая, искренняя душа, - продолжил он, стирая улыбку с губ, но свет, сияющий в его глазах, как-то незаметно согревал меня. – И я хочу, чтобы все у вас было хорошо. Потому, пожалуйста, обещай мне, что сделаешь все, чтобы я не сказал тебе после. Без промедления и пререканий.
Я неуверенно кивнула в ответ. Чтобы там ни было, явных причин не доверять этому странному человеку, сумевшему вызвать во мне за столь короткий промежуток времени всю гамму чувств от страха и жалости до симпатии и веры, не было.
- Хорошо. Ты дала слово! Потому вспомни, что я тебе говорил уже ни один раз за сегодня.
- О том, что я упрямая и злопамятная?
- Почти, - левый уголок губ пополз вверх. – Блок. Всегда! Помни об этом. Можешь начинать прямо сейчас.
Я фыркнула, но подчинилась. Странно, но страх начал отступать. Тепло ли его ладони, все еще удерживающей мои руки, теплый взгляд серо-зеленых глаз или просто я начала смиряться с неизбежным, не знаю, что именно повлияло на это, но на этот раз блок «встал» как влитой и с первой же попытки.
- Мне жаль, что мы познакомились лишь сейчас. Вполне возможно, что случись это ранее, многих ошибок можно было бы избежать. Но судьбу не обманешь. Она тебя – сколько угодно, но только не наоборот, - несильно сжал он мою ладонь, и я неожиданно почувствовала в ней холод металла. – Думаю, Влад не будет против.
Опустив глаза, я увидела отражение своих глаз в изменчивой, подобно ртути, поверхности лезвия того самого замысловатого кинжала.
- «Шрей» наделен богатой памятью. Он всегда стоял на грани между светом и тьмой, удерживая на своей отточенной грани хрупкое равновесие этого мира. И если у вещей может быть душа, думаю, этот кинжал наделен ею в полной мере. Береги его и, кто знает, возможно, он сохранит тебе жизнь. А сейчас – идем.
Я оторопело смотрела на серый стальной блеск отполированного временем металла и отчетливо сознавала, что я совершенно не понимаю этого человека. Хлопнула входная дверь, и я очнулась лишь когда в салон заползла прохлада и аромат соснового леса.
«Куртка тоже канула в небытие», - безнадежно подумала я, зябко поведя плечами.
- Сзади есть одна, хозяйская, - будничным тоном заметил Томас. – Рекомендую взять ее и не привередничать. Не думаю, что внутри нас ожидает теплый прием.
Обернув кинжал нашейным платком, найденным в одном из карманов светло-коричневой кожаной куртки, я сунула его в ее внутренний карман. С чувством, подозрительно похожим на наслаждение, а не на ожидаемые разумом муки совести, я вдела руки в свободные, еще хранящие тепло салона, рукава. Видок у меня, чувствую, еще тот. Впрочем, красота сейчас определенно не в числе моих приоритетов.
- И куда нам идти? - крутанула я головой, понимая, что машина стоит практически посреди леса на едва различимой тропке, принятой мною первоначально за лесную дорогу.
- Недалеко, - отозвался Томас уже откуда-то сбоку.
«Тут могут водиться тигры…», - лишь подумала я и свернула следом за ним под своды шелестящих крон.
- Томас, - уперев руки в колени, я попыталась вернуть дыханию размеренность и спокойствие. Для столь среднего телосложения двигался он на удивление споро, и это учитывая тот факт, что шли мы по лесной тропке, вихляющей среди ковра из кустов черники и брусники. - Так у вас есть план? Или мы как добропорядочные идиоты, что никогда не идут в обход, как всегда надеемся на удачу?
Короткий, глубокий взгляд и я на миг сбиваюсь с едва-едва пришедшего в норму дыхания.
«Что это только что было?!» - брови сами собой сходятся на переносице.
Еще один неподдающийся расшифровке взгляд и я в ответ лишь шумно втягиваю носом воздух.
- Вы мне правда нравитесь, Томас, - тихо произношу я. – Но я не понимаю вас, а потому мне сложно предугадать ваши дальнейшие действия.
- В этом и есть наша главная надежда, - произносит он, и я окончательно перестаю понимать этого человека.
Он вновь поворачивается ко мне спиной и, не оглядываясь, уходит в чащу леса.
«И что я тут делаю, спрашивается?!» - безнадежно думаю я, едва не падая, споткнувшись об очередную корягу. – «Эх, а в тюрьме сейчас ужин – макароны… Сидела бы дома. Знать бы, где еще мой дом. И ведь он прав, без ответа и памяти мне все равно податься некуда. Ведь знаю же себя, все равно захочу его узнать во чтобы то ни стало, а это нас опять возвращает к началу, то есть к тому, куда я иду. Видимо вперед к началу. Ох, надеюсь все же не конца…»
- Томас! – окрикиваю его я, он резко останавливается и я, не рассчитав, врезаюсь ему в спину. Хорошо, что под моей многострадальной пятой точкой, вечно находящей себе приключения, оказывается влажный мох и вереск. Он помогает мне встать, ощутимо дергая за руку, но на этот раз сохранить равновесие мне помогает его кашемировый свитер. В оттянутом вороте на миг мелькает необычное украшение.
– Ой, а что это у вас? – рука непроизвольно тянется к цепочке, все еще видимой у основания шеи. Любопытство меня когда-нибудь доконает! Или я его. Мужчина успевает перехватить мою руку всего мгновением позже после того, как я с азартом рыбака, просидевшего на морозе ни один час, вытаскиваю на свет божий мелкую, но такую желанную рыбешку. – Дракон? Ой, нет. Птица. Или дракон? Или цветок? А вы уверены, что это мужское украшение?
Кажется, инстинкт самосохранения, подхватив под руку разум, растворился в дымке моего не самого светлого прошлого. Я поднимаю взгляд от интересующей меня вещицы и с удивлением осознаю, что стою в непосредственной близости, буквально нос к носу, от его владельца. Вот это глаза!
- Идем, - сквозь стиснутые зубы произносит он, далеко не нежно выдергивая у меня из ладони украшение и вновь скрывая его под тканью свитера.
- Томас, - вновь обретя возможность говорить, произношу я ему в спину, рассеянно потирая поврежденное плечо. Он даже не оборачивается.
«Что я сделала-то?»
- Ну, простите, - с трудом нагоняю его я. – Я не знала, что это закрытая тема для шуток. Это ведь ее вещь, да?
На этот раз его молчание и сжатые в полоску губы все говорят без слов. Но его реакция на невинный с моей точки зрения интерес вводят меня в состояние легкой прострации и недоумения. Шестое чувство внутри меня буквально вопило от осознания своей значимости. Что-то стояло за этим, и, учитывая реакцию его носителя, это что-то было очень и очень важным. Зайдем с другого боку.
- Ладно, не хотите рассказывать не надо. Просто скажите – Влад знает?
- Нет.
«Все чудесатей и чудесатей. Тайна на тайне сидит и тайной погоняет. Я точно умру от любопытства. Интересно, а кто-нибудь вообще знает все от начала до конца или Шапка так и не узнает, за что сожрали ее родную бабку. Эх, бабуля бы точно все выведала у этого хранителя секретов полишинеля, даже то, что он и не знал бы до того момента о себе. Бабуля, как мне тебя сейчас не хватает. Ой, а вот и избушка. А ножки где?»
- Какие ножки? – глянул на меня Томас недоуменным взглядом.
- Я что - сказала это вслух?
В серо-зеленых глазах на миг промелькнула улыбка, вернув им то самое тепло и свет, что так и притягивали меня к этому загадочному человеку.
- Ну, - протянула я, - лес дремучий? Дремучий. Леший тоже имеется, - Томас кашлянул. - Значит это по всем канонам должна быть избушка Бабы Яги. А у нее в комплекте согласно инструкции из русских сказок шли ножки, куриные. Так, где ножки?
- Съели, - все же улыбнулся он.
- Я передумала, - развернулась я на сто восемьдесят градусов.
- Том, - меня перехватывает его рука чуть повыше локтя. – Ты уверена, что не хочешь пройти этот путь до конца?
- Какой путь? – склонив голову на бок, недоверчиво интересуюсь я, впрочем, вырываться я тоже не спешила.
- Путь, на который тебя вывело твое сердце.
Не будь в его взгляде отблеска той самой тьмы, что стояла за его спиной на Изнанке, я бы лишь фыркнула в ответ.
- Будем считать, что мое любопытство на вашей стороне. Но я иду туда исключительно из-за себя.
- Как скажешь, - ухмыльнулся хранитель и, развернувшись, пошагал к дому.
Вот ведь невозможный человек.
Снаружи дом выглядел ничуть не привлекательнее того, что отразило мое сознание несколько часов назад. Облезлая светло-лимонная краска, сохранившая воспоминание о цвете в полутенях крыши, пустые глазницы грязных окон, за которыми взглядом слепца виднелись остатки былой роскоши в виде кружева штор и гардин. Второй этаж забит наглухо решеткой досок и мое и без того не бедное воображение, напитанное затаенным страхом, скрученным в пружину, тут же нарисовало красочную картинку висящих гроздьев летучих мышей в пыльной паутине кровельных балок. Ветхое крыльцо и когда-то великолепная веранда являли не менее радостную картину. И лишь исполинская ель, время от времени скребущая своей мохнатой лапой по кровле, обитой железом, вторила эхом тому безмолвному крику, что не смолкал у меня внутри практически с момента, как я покинула автомобиль.
- Томас, - окрикнула я мужчину, уже взявшемуся за перила крыльца, некогда выкрашенного в теплый цвет солнечного заката. – Я просто хотела сказать, что верю вам. Хоть вы и странный.
- Я искренне надеюсь, что тебе удастся сохранить это чувство в ближайшее время, - слегка опустив голову и так и не посмотрев на меня, произнес он и шагнул к двери.
Невозможный человек.
«Жуть! Соседей точно разбудили!» - невольно подумала я, услышав приветственный скрип открывающейся двери, по силе раздражения немедленно занявший свое место в моем личном рейтинге где-то между «перфоратором ранним субботним утром у соседей за стенкой» и традиционными «когтями по стеклу». – «А кстати, чего это она открыта? Чаю хоть предложат или как обычно?»
- Кантария, не ожидал, что ты вернешься.
Спокойный голос, раздавшийся откуда-то справа и отчего-то сверху, заставил меня вцепиться всеми десятью пальцами в свитер своего спутника.
- Вил, - повернулся Томас на звук, - отпусти мальчишку.
Пространство наполнил звук, который я в обычной жизни приняла бы за смех. Сейчас же для меня он стал схож с лязганьем скальпеля, упавшего на металлический стол патологоанатома. Нервы ни к черту, определенно. Потому как еще определить тот факт, что я закричала, увидев, как на меня надвигается … голова. Сильное, я бы даже сказала болезненное сжатие моего предплечья ненадолго вернуло остатки разума, и я смогла распознать, что к голове прилагалось еще и тело.
- Неужели ты и правда думаешь, что вы двое сильнее меня?!
На меня смотрели холодные стальные глаза мужчины, чьи волосы были белы настолько, что наводили скорее мысль о полном отсутствии в их структуре меланина, чем на неудачный поход стилисту. Именно из-за его шевелюры, в полумраке внутренностей дома мне и показалось, что передо мной призрак.
«Уж лучше б он им и оставался», - мелькнула непрошенная мысль.
- Нет, Вил. Я скажу лишь одно - отпусти его, - Томас заставил «хозяина дома» вернуть себе толику внимания.
- А иначе? - кривая усмешка исказила и без того мрачные черты лица блондина.
- А иначе не будет, Вил. Предлагаю - Эрго в обмен на Влада. Ты ведь этого хотел, неправда ли?!
К тому моменту, когда понимание происходящего дошло до моего и без того измученного сегодняшним днем сознания, сил на достойный удар у меня уже не осталось. Впрочем, ногти как всегда немного компенсировали мое неудовлетворение этим фактом.

______________________________________________
А/N: Время идет неумолимо, а аффтор так и не может четко сформулировать для себя, что именно его не устраивает в том, что происходит сейчас "там у них". Вот и избушка появилась, и главный злыдень, а полной картины (оставим мирозданье в его первозданном хаосе и блеске тем кто покруче, я птица более приземленная) событий так и не видит. Исписаны тонны бумаги, частью из которой аппетитно потрещал огонь. Всех, кто еще ждет и надеется, что аффтор одумается и поставит точку в сем бреде и даже готов ради этого пожертвовать парой "помидорок" приглашаю в одну из его норок. Тапочки можете тоже захватить, хотя аффтор убежденная сторонница босякохождения. )))
Ужасный и беспощадный Тришик.
P.S. Отедльное спасибище Кире, моему ангелу-хранителю по жизни и Киаре, за возможность думать, что мое "нечто" еще способно вызывать хоть какие-то мысли и эмоции. ЛЮ!