Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

The Falcon and The Swallow
Белла начинает привыкать к Берлину – городу, в котором оказалась из-за неразделенной любви и работы – во многом благодаря внезапному знакомству с Эдвардом, чей интерес и ухаживания оказываются взаимны. Но как только Белла решает рассказать о своем новом возлюбленном Элис, лучшей подруге, их с Эдвардом история становится в разы сложнее. Ведь и Элис, и Эдвард уже много лет знают друг друга.

Если ты этого хочешь...
А что если Белла не осталась в Форксе после ухода Эдварда, а решила бороться за свою любовь? Сможет ли она вернуть упрямого вампира? Какими средствами она располагает для этого? Знаниями о существовании вампиров? Решимостью? Силой духа? Мы знаем одно: если Белла чего-то хочет, она становится ужасно изобретательной!
Альтернативное Новолуние.

Заблуждение
Беллу Свон мучают болезненные воспоминания, о которых она хотела бы забыть. Но что, если новый ученик напомнит ей о прошлом? К чему это приведет?
Мини/юмор.

Дебютантка
Англия, 18 век. Первый бал Изабеллы в Лондоне, восхищенные поклонники, наперебой предлагающие танец и даже большее, и недоступный красавчик-офицер, запавший в юное неискушенное сердце.

Ледяное сердце
В далеком королевстве, сотканном из сверкающего льда, жила семья, никогда не знавшая любви. Раз в году, когда дыхание зимы достигало человеческих королевств, ледяной король мог ненадолго покинуть страну, чтобы взглянуть, как живут люди. Но у каждого желания есть цена…
Рождественская сказка.

Охота на лань
Она на охоте, жертва практически повержена; тело оленя всё ещё сопротивляется жестокой судьбе. Её зубы вонзаются в мягкую плоть, кровь заполняет рот.
Он появился не в том месте и не в то время... Что сделает она с незнакомцем, который посмел прервать её трапезу?
И ещё одна загадка: Белла не вампир... но тогда зачем она пьёт кровь?

Похищенные
Привычная жизнь Изабеллы Свон круто меняется, когда однажды она просыпается не дома. Кто её таинственный и жестокий похититель? И найдётся ли тот, кто сумеет спасти?
Победитель конкурса "Сумерки: перезагрузка"

Ненависть – сильное чувство
Он сказал, что я принадлежу ему. Приходил, когда ему вздумается, брал то, что хотел, не спрашивая согласия. И я от всей души ненавидела его за это.



А вы знаете?

...что вы можете заказать в нашей Студии Звукозаписи в СТОЛЕ заказов аудио-трейлер для своей истории, или для истории любимого автора?

...что в ЭТОЙ теме можете обсудить с единомышленниками неканоничные направления в сюжете, пейринге и пр.?



Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Мой Клуб - это...
1. Робстен
2. team Эдвард
3. Другое
4. team Элис
5. team Джаспер
6. team Джейк
7. team Эммет
8. team Роб
9. team Кристен
10. team Тэйлор
11. team Белла
12. team Роуз
13. антиРобстен
14. team антиРоб
15. антиТэйлор
Всего ответов: 8911
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 128
Гостей: 122
Пользователей: 6
Marysya5731, Macrida, 77777Змейка77777, правовед, h3d123, Concertina
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Альтернатива

Крик совы. Глава 13. Часть 2

2024-3-29
17
0
0
POV Джаспер

***


Наступал самый глухой час весенней ночи, когда я оказался в одном из городков севернее Дьеппа. Стоило приблизиться к жилым домам, как я сразу ощутил волну удушающего леденящего страха. За последние несколько недель я каждую свободную минуту тратил на тщательнейшее исследование собственных реакций, возникавших в различных ситуациях, и на наблюдение за проявлением чужих чувств, постепенно учась отличать одно от другого. Таким, на грани разумного, страх мог быть перед неизвестностью. Перед жуткой, смертельно опасной неизвестностью.

Мысль еще не успела добраться до логического конца, когда я сорвался с места, растворяясь в густом тумане, наполнявшем узкие улочки, безошибочно определяя источник эмоций – небольшой темный закоулок между двумя близко расположенными каменными домами.

За пару кварталов я услышал истошный визг, огласивший спящие окрестности, и животный рык – на грани слышимости. Уже не сомневаясь в том, что увижу, я завернул за угол.

Женщина средних лет – судя по виду, жена небедного лавочника либо преуспевающего ремесленника – была прижата к стене мертвой хваткой голодного вампира. Рот ей закрывала ладонь в перчатке, и сквозь ткань теперь прорывались лишь булькающие звуки. На земле рядом валялось еще одно тело, изломанное и безжизненное.

Я до скрежета сжал зубы, стараясь оградить себя от разлитых в воздухе ярости, страха и голода, отлично понимая, что если не справлюсь, грош цена всем моим усилиям, как и жертве Катрин. Не теряя времени понапрасну, я подбежал и рванул на себя вампира. Несчастная жертва кулем осела на землю, уже лишенная шанса остаться в живых: шея ее была разорвана клыками, и кровь хлестала, распространяя вокруг головокружительный аромат.

Волоком оттащив отчаянно трепыхающегося противника в сторону, я прижал его к каменной кладке, невольно повторяя только что виденную сцену, но теперь охотник стал добычей. Да… Сейчас меня изумляло, как я мог так долго не видеть простого факта, не замечать, что мои жертвы в большинстве случаев испытывали ровно то же, что я!

События последних месяцев изменили меня, и в тот день я впервые смог заглянуть в глаза бессмертного с абсолютным хладнокровием. Теперь я различал мельчайшие оттенки чужих эмоций, среди которых уже не было моей ярости, а главенствовал собственный страх: попавшийся мне в руки вампир отлично понимал, что живым не уйдет.

С горечью я вынужден был осознать, что не мои жертвы раньше были безумны. Сходил с ума я сам, лишая их даже дара речи, заставляя захлебываться в моих эмоциях. Я терял контроль при виде монстров, и они испытывали ту же злость, еще и усиленную страхом. Они не могли противостоять моему неосознанному внушению.

– Кто ты? Ты один из Вольтури? – прохрипел мужчина, тем самым подтверждая мои догадки о его вменяемости. – Мне говорили, что от них не скрыться, а я не верил. Зря, выходит…
Даже на грани неминуемой смерти он мог разговаривать и размышлять, сожалеть и вспоминать!
– Нет, – покачал головой я. – Я не из них, кем бы они ни были. Я всегда один.
– Тогда что тебе до меня? Я всего лишь голоден!
– Слишком много шума... Ты привлекаешь внимание, – процедил сквозь зубы я, стараясь внушить своей жертве не ярость, но покорность и готовность отвечать на вопросы. – Кто такие Вольтури? Почему ты их боишься?
– Они следят за всеми вампирами – за сохранением тайны, чтобы люди о нас не узнали, – послушно ответил пленник. – Они… итальянцы, старые, очень! Большой клан. Живут столько тысяч лет, что тебе и не снилось. Их много, и они сильные. Очень сильные! Они установили законы и следят!.. Создавший меня говорил о главном правиле – не попадаться им, не привлекать их внимания. Я ничего не нарушал, я хотел пить...

Вампир захлебнулся словами, не в силах сдерживаться – страх теперь выходил наружу криком. Он забился в моих руках в отчаянной попытке вырваться, но я лишь крепче сжал пальцы, не собираясь отпускать пойманного на волю. В моей голове вихрем кружились его слова.

– Они найдут тебя... – прохрипел вампир, и я отчетливо расслышал угрозу пополам с надеждой на мщение, настолько сильна была его вера в сильнейших мира вампиров. – Ты можешь убить меня, но они могущественней... Они... Они... придут...

Голос смолк. Чувствуя, как истончается мое самообладание, не желая продолжения спектакля и уже не ожидая ничего нового, я достал меч из ножен. Привычное движение – и бессмертию очередной моей жертвы пришел конец. Он свалился к моим ногам, алые глаза застыли в посмертной гримасе, отражая последнее увиденное вампиром – мое лицо.

Огонь стер следы, поглотив как демона, так и медленно охладевающие тела погубленных людей, а я отправился дальше, не дожидаясь прибытия любопытных горожан, привлеченных шумом.

***


Странные слова уничтоженного вампира долго не шли у меня из головы. За кого он меня принял? Неужели в тайном мире вампиров действительно есть некто, следящий за порядком и устанавливающий законы? Они должны обладать невероятной властью, эти неведомые Вольтури, чтобы взять на себя такую роль, внушая столь сильный страх далеко за пределами Италии.

Тогда возникал самый интересный вопрос: почему я с ними не встречался ни разу? Каким образом моя деятельность не привлекла их внимания за столько лет? Можно было не сомневаться, что меня есть за что наказывать! Или все-таки привлекла, но я даже не заметил этого, уничтожая всех встреченных вампиров и не давая им заговорить? Тогда я, значит, сильнее их? Подобная мысль, как ни крути, льстила самолюбию, но ответов не давала.

Я бы еще долго ломал голову, но мне повезло. Буквально через месяц я подслушал разговор, слегка развеявший туман неизвестности, пусть и не ответивший на все вопросы.

Бесплодные поиски Пьера завели меня тогда в Булонь. Портовый город, долгие годы служивший яблоком раздора между Францией и Англией, переходя из рук в руки, кишел, не утихая даже темной ненастной порой, помимо люда разного рода и достатка, детьми ночи: здесь всегда можно было поживиться без лишнего шума и пыли, что не могло не привлечь кровопийц. Да и меня в город привела схожая цель: настала пора найти жертву, чьи угасающие силы продлят мое существование.

Поиски не продлились долго, и, насытившись, под утро я готов был продолжить свой путь, когда в одном из глухих переулков неподалеку от порта моих ушей достиг тихий разговор.

– Надо уходить отсюда. Иначе быть беде!

Мужской голос звучал хрипло, словно простужено, но особая мелодичность тембра безошибочно выдавала в говорившем вампира.

– Зачем? Нам хорошо здесь. Достаточно пищи, никакого шума. Отличное убежище. Мне надоело скитаться.

Второй голос принадлежал женщине, казался совсем юным и звенел колокольчиками, напомнив о вампирше, убитой мной в Париже – красавице Люсинде. Даже речь незнакомки была такой же – чистой, как говорили только в столице.

– Мне кажется, настала пора наведаться в Париж, – предложил мужчина. – Мы давно там не бывали, а до меня дошли слухи о смерти Кристиана. Если они правдивы, мы сможем неплохо устроиться, не чета здешним трущобам.

Произнесенное имя подтвердило, что про Люсинду я вспомнил не зря. А уж то, что слухи о смерти Кристиана не лживы, знал точно: кому, как не мне, в том быть уверенным. В памяти всплыли еще в катакомбах Парижа подслушанные слова, что уничтоженные мной итальянцы были далеко не самыми обычными кровопийцами. Может, и тогда речь шла именно о Вольтури? Фамилия-то итальянская как раз... В такое количество совпадений верилось с трудом.

– И он тоже погиб? – женский голос окрасился изумлением. – Не слишком-то помог ему побег из Италии. А казалось, спасся, устроился неплохо. В столице многие его боялись и уважали, как я слышала. Они с Люсиндой вели роскошную жизнь!
– От того, кто смог уничтожить кого-либо из Вольтури, так просто не убежишь, – хмуро бросил ее собеседник, подтверждая мои догадки. – Поэтому и говорю тебе: надо уносить ноги. У меня нехорошее предчувствие. И наши говорили: неизвестный бродит именно по Франции, его чуяли не раз в тех краях, где пропадали бесследно нам подобные. Мне дорога жизнь, я лучше послушаюсь интуиции и прослыву трусом, чем буду геройствовать попусту. С тобой или без тебя – я ухожу.
– Он настолько силен? – с сомнением переспросила вампирша. – Первый раз за сотню лет вижу тебя таким… испуганным.
– Он уничтожил самого Аро! Погибли сильнейшие из свиты, – фыркнул мужчина, с трудом маскируя дрожь в голосе. – Маркус с Каем посылали лучших ищеек, стремясь отомстить за брата, а те просто не вернулись. В итоге Вольтури затаились, опасаясь из-за потери численности упустить из рук власть, и оставили вампира в покое. В конце концов, этот неизвестный убийца бессмертных делает за них работу, уничтожая в том числе и смутьянов, но при этом не претендуя ни на что. Как ты думаешь, силен ли он? Я бы предпочел не сталкиваться.
– В Париж?
– Как можно скорее. Идеально – прямо сейчас. Ты со мной?
– Куда я от тебя денусь? Да и давненько скучаю по столице...

Они замолкли и ушли, а я остался стоять, осознавая услышанное, будучи настолько пораженным, что утратил саму мысль о преследовании парочки. Похоже, я со своим долгом и стремлением изничтожить последствия проклятия вмешался в издавна заведенный в мире вампиров порядок. И интуиция подсказывала, что встреченные только что – далеко не единственные, кто обсуждает мои деяния.

Вампиры редко собирались большими компаниями, но новостями при встречах явно делились, не люди же принесли слухи о гибели Кристиана несколько месяцев назад из Парижа на берега Ла-Манша. Стоило вновь удивиться собственной слепоте: раньше я упорно не замечал подобных деталей, отказывая противникам в способности ясно мыслить, сопоставлять детали и делать выводы.

И пусть полученная информация в данный момент ничего для меня не решала и ничего не меняла, я лишний раз мысленно поблагодарил несчастную Катрин, заставившую меня открыть глаза на окружающий мир, и вернулся к уже порядком затянувшимся поискам Пьера.

***


Только к середине лета, почти окончательно потеряв терпение, я случайно наткнулся на столь долго разыскиваемый след. Удача наконец-то повернулась ко мне лицом.

Я перестал бояться солнца, но все-таки избегал его по привычке, поэтому ясные дни иногда задерживали меня, заставляя искать укрытие в лесах или в прибрежных скалах. В обитаемых местах я бывал вечерами, когда дневное светило тонуло в морских водах на западе, либо когда оно пряталось за облаками, что случалось редко. Как раз в один из таких нечастых дней я и оказался в окрестностях небольшого поселения на побережье севернее Кале.

Небо было плотно затянуто тучами, потому я, накинув капюшон длиннополого плаща, спокойно вышел на дорогу, изображая обычного путника. Меч был тщательно запрятан за спиной, в руках я держал суковатую палку, а моя поношенная одежда мало кому могла что сообщить.

Очень скоро я нагнал еле плетущуюся телегу, которую тащила кляча настолько старая, что даже не отреагировала на запах вампира. Два местных жителя – пожилых крестьянина – обсуждали новости, коротая путь за неспешной беседой, совершенно не думая об утекавшем сквозь пальцы времени.

Из подслушанного я уловил, что к хозяйке местной таверны приехал родственник из Нормандии. Совсем старик, тот явился не с пустыми руками, чего стоило ожидать, а с приличными деньгами. Так что дочери трактирщицы теперь достанется неплохое наследство, которое позволит удачно выйти замуж, что девицу превращало в завидную невесту, несмотря на множество имеющихся недостатков. Потому наследница и заинтересовала друзей: оба, как я понял, имели неженатых сыновей.

Я заинтересовался разговором: еще на подходе я почуял знакомый запах, однако опасался, что выдаю желаемое за действительное, и радоваться не спешил. Теперь же меня захватил азарт охотника, почувствовавшего близкую добычу. Я порядком устал от поисков и очень надеялся на их скорое завершение. Толком не понимая, что именно буду делать и как доставать необходимые сведения из искренне преданного Эдварду старика, я опасался вновь потерять с трудом обретенный след, потому торопился.

Живописный городок приютился у самого побережья, примыкая к песчаным пологим пляжам, по которых там и тут были разбросаны рыбачьи лодки и баркасы. На высоком холме виднелась церковь. Пейзаж дополняла высокая мельница, навевая мысли о близости к Голландии, главенствуя над окружающими полями, поражающими всеми оттенками желтого и зеленого.

Не теряя и минуты, я отправился к легко отличимой в любом поселении таверне – крепкому каменному зданию с множеством дворовых пристроек, с крытыми красной черепицей крышами. Хлопнув дверью, я почти вбежал внутрь, но меня никто не встретил: лишь одинокая молодая девица старательно отмывала видавшие виды дубовые столы.

– Господин, все на похоронах, простите, – вздрогнула всем телом она, увидев меня и поспешно приседая в почтительном книксене. – Я могу только вина подать.
– На похоронах? – удивленно переспросил я.
– У хозяйки умер брат, недавно приехавший из Нормандии, – робко пояснила служанка. – Сегодня его хоронят – жара же стояла. На кладбище уже, поди, давно унесли.

Не желая верить в очередную неудачу, я кивнул и кинулся на улицу, провожаемый недоуменным взглядом девушки и потоком ее удивления, пусть и не выраженного вслух. Осознание нового опоздания гнало меня вперед с непреодолимой силой.

Старое кладбище отыскалось за церковью. Могилы располагались в достаточно густом лесу, и мне пришлось попетлять, прежде чем я обнаружил нужное место.

Приблизившись, я сразу ощутил эмоции, столь характерные для подобных моментов: смесь горя и любопытства, искренней жалости и зависти. Легко было догадаться, что старика тут не знали, но к сестре его, похоже, относились хорошо, и горю в основном искренне сочувствовали. Ну и, конечно, интересовались наследством, не без доли алчности.

Около глубокой ямы стоял открытый деревянный гроб, над которым читал молитву монах-бенедиктинец в черном одеянии. Несколько человек, большей частью женщины, расположились кругом.

Издалека вглядевшись в лицо покойника, я сразу понял: поиски закончились, не принеся никакого результата. Несомненно, в деревянном гробу лежал именно Пьер – человек, удививший меня бесконечной преданностью моему брату. И умер он, похоже, своей смертью, от обыкновенной старости. Слишком хорошо я знал, как выглядят погибшие от клыков вампира. Не Эдвард убил его – и толики аромата брата не ощущалось здесь.

Вскоре гроб закрыли и опустили под землю. Два дюжих парня споро зарыли могилу, а остальные увели двух особо горько рыдающих женщин – похоже, как раз хозяйку таверны и ее дочь. Можно было их расспросить, но я был уверен: об Эдварде они мне сказать ничего не смогут. Пьер умер от старческой немощи, и не было в его гибели ничего сверхъестественного, даже если оно присутствовало в его жизни благодаря моему брату.

Я подошел к могиле, не понимая, что делать дальше. Я зря потерял несколько месяцев. Последняя ниточка оборвалась, и путь следовало начать с самого начала, даже близко не представляя, куда мог отправиться Эдвард. И где судьба уготовит появиться на свет Алисии.

Все стороны света были для меня открыты и, решив, что и так слишком задержался во Франции, я отправился на восток – туда, куда еще никогда не заглядывал в течение своей долгой жизни. Меня вновь ждала дорога.

Все еще полагаясь на не раз подводившую меня удачу, я растворился в подступающих сумерках, покинув опустевшее кладбище, и вслед мне лишь тихо шелестели листья деревьев, трепещущие на легком ветру, да прилетел птичий крик, напоминающий совиный.


***


Кап!

Очередная капля, упавшая с потолка пещеры, вырвала меня из размышлений о давних днях, напоминая о действительности. Запах неведомого охотника давно развеялся, а солнце уже высоко поднялось над горизонтом.

Его лучи теперь проникали в пещеру, отражались от меня и мириадами искр рассыпались по стенам, бесконечно преломляясь в хрусталиках льда и подсвечивая навечно испещрившие мою кожу шрамы. Я в задумчивости провел по самому заметному, в котором наиболее явственно угадывались отпечатки чужих зубов.

Да... Урок я усвоил накрепко. Пустив в свою выцветшую душу новые эмоции, я совершил фатальную ошибку, утратив бдительность. Думая, что таланты других вампиров на меня не действуют, я тщеславно уверился в собственной неуязвимости – и был жестоко за то наказан. Не зря отец Гийом когда-то втолковывал нам с братом, что от излишней самоуверенности полшага до гордыни. Я забыл об этом. Но мне напомнили, более чем доходчиво.

Кап!

Вспоминать не хотелось, но я по опыту знал, что перебить непрошеные думы можно только действием, а в данный момент я был вынужден оставаться на месте. Яркое голубое небо и ослепительное солнце высоко над горизонтом снова, как давным-давно, в самом начале моего пути, откладывали все планы на вечер и ночь.

Но если раньше я боялся умереть, то теперь солнечный свет неопровержимо подтверждал мою нечеловеческую природу, уничтожая всякие попытки скрыться. Потому мне ничего не оставалось, как сидеть на одном месте, разглядывая рисунок стен и потолка, и сражаться с воспоминаниями о прошлых ошибках...

***


Следующие годы после окончательной потери следа Эдварда прошли для меня в бесплодных скитаниях. Я нигде не задерживался подолгу, побывал практически во всех обитаемых местах Европы, разве что поначалу по выработанной за века привычке избегая южных стран.

Не находя нигде ни Эдварда, ни нового воплощения Алисы, я постепенно стал расширять географию странствий. Италия, Испания, Греция и даже северная Африка в итоге исследованы были мной вдоль и поперек. И пусть сияние моей кожи, становясь год от года интенсивнее, заставляло прятаться от солнца, избегая нежелательного внимания, я упрямо оставлял позади милю за милей, открывая новые и новые горизонты.

После долгих лет пустых поисков я задумался о том, чтобы покинуть Европу и ее ближайшие окрестности. За века странствий люди расселились далеко за пределы привычного мне ареала обитания, и меня нет-нет, да охватывало любопытство. Хотелось узнать, что находится там, за океанами и морями, за высокими горами. Если слабые люди могли достигать тех берегов, что мешало Эдварду укрыться там, и что мешало мне, обладающему сверхъестественной силой, скоростью и выносливостью, последовать за ним?

Множество лет я не решался на такой шаг. Я уходил все дальше, но раз за разом возвращался то в Англию, то во Францию, почему-то упрямо веря, что любимая должна появиться на свет где-то здесь, а не на другом краю земли, а Эдвард не решится покинуть надолго знакомые места.

Мир тем временем продолжал неуклонно меняться. Войны становились ожесточеннее, оружие – смертоноснее. Если во времена, когда я был человеком, гибель в бою тысячи воинов превращала сражение в побоище, о котором слагали легенды, а Крестовый поход, собравший пятидесятитысячное войско, представлялся событием мирового масштаба, то теперь в войнах умирали сотнями тысяч. Вампиры оставались по-прежнему страшным орудием, но люди... люди делали все, чтобы создать нечто сопоставимое по разрушительности. Не располагая силой, они брали свое количеством и хитростью.

Долгие столетия я уничтожал вампиров, даже самых мирных, не только видя в каждом вероятное порождение Эдварда, препятствие для отмены пророчества и обретения свободы, но и надеясь уберечь от беспощадных убийц как можно больше смертных. Однако сами люди стремительно сводили на нет мои усилия, обесценивая их. Сколько существовало в Европе вампиров? Сотня, две, пять? Вряд ли намного больше. Да, мы питались, убивая. Но сами люди гибли от себе подобных куда более старательно, оставляя на полях сражений груды мертвых тел!

В этой безбрежной пустыне погибших невольно спасенные мной жертвы казались ничтожной песчинкой. Которая, при определенных обстоятельствах, могла обрушить лавину, способную похоронить многих, ведь нынче любой человек мог стать убийцей, составляя конкуренцию самым кровожадным порождениям тьмы.

Я не собирался отступать, но перестал искать иные причины своим поступкам. Я хотел одного: свободы. Желал, чтобы наконец-то закончились мои бесконечные скитания. А для этого надо было завершить действие проклятия.

В силу осознанного вновь таланта, который не прекращал развивать, я теперь хорошо чувствовал происходящее вокруг. Это дарило понимание ситуации, но становилось моей слабостью: слишком интенсивные эмоции, особенно такие, как гнев, ненависть, жажда убийства, подтачивали выдержку. Каждый день, проведенный в водовороте очередного конфликта, грозил срывом, которого я категорически не хотел допускать. Потому я все чаще теперь старался избегать подобных мест, пусть туда стекались мне подобные, да и Эдвард мог оказаться среди них. И все больше времени проводил вдали от всех.

***


После одного случая я был вынужден особенно надолго затаиться в лесах. В тот год Франция была охвачена огнем междоусобицы не внешней, но внутренней, хотя и со стороны враги ослабевшему государству угрожали. С ужасом я наблюдал, как французы убивали друг друга, губя цвет общества, безжалостно уничтожая наследие прошлого. Ненависть и боль лились уже не ручьями, но полноводными реками.

Именно в это злосчастное время я внезапно ощутил аромат, напомнивший об Эдварде. И если иных вампиров я мог выслеживать издалека, не торопясь, ограничиваясь краткими вылазками, то даже легкий намек на присутствие главной цели заставил меня сосредоточить все силы на поиске брата и броситься в самую гущу событий из опасения опоздать вновь.

След, найденный в Голландии, охваченной войной между французами и Священной Римской империей, забирая южнее, вывел меня в окрестности Лилля. Стояла поздняя осень, пронзительно-холодный ветер, налетающий в эти места со стороны Северного моря, нагнал тяжелых туч, гнул лишившиеся листьев деревья к земле, поливая все окрестности ледяными струями дождя. Я медленно передвигался, опасаясь потерять тонкую ниточку запаха, практически весь сосредоточился на единственном чувстве – обонянии, потому мало обращал внимание на происходящее вокруг. Не опасался я и случайно встреченных людей: в такую погоду добровольно никто бы в леса не отправился.

В очередном селении, попавшемся мне на дороге, оказалось на удивление пустынно, хотя оно и не было покинуто насовсем, что в те неспокойные времена случалось нередко. Мельком отметив эту странность, я быстро вернулся к своему занятию, избегая малейшей утраты концентрации. Только скоро мне вновь пришлось прерваться: до меня долетели крики, на фоне темного неба я разглядел отсветы огня. Похоже, впереди собралось немало народа, настроенного далеко не мирно. Я издалека ощутил волну агрессии и злобы.

Приблизившись, я увидел воинственно настроенную толпу черни, вооруженную в основном косами, ножами, вилами, которая осаждала дом, расположенный примерно в миле от городка на высоком холме. Здание уже лишилось большинства стекол и входной двери, конюшни и другие деревянные постройки стремительно превращались в угли, а на флагштоке болталась порванная в лоскуты тряпка, когда-то, скорее всего, бывшая штандартом владельца поместья. Воздух звенел от криков и стонов. Небо с каждой минутой все ярче полыхало заревом пожара, озаряя окрестность причудливыми тенями; носились обезумевшие от страха животные и люди.

Быстро оценив обстановку, я вернулся к путеводной нити знакомого запаха. Мой брат – хотя я боялся даже поверить после стольких лет, что действительно нашел Эдварда! – по причудливо изломанной кривой то приближался, то удалялся, огибая арену главных действий большим кругом. Аромат становился все насыщеннее, даже не прекращающийся дождь уже не перебивал его. Эдварда явно что-то здесь держало, но понять, что именно, пока не удавалось.

Увлеченный погоней, я перестал контролировать себя столь жестко, насколько привык за годы после встречи с Эдвардом и следующего за ней срыва. Прекратил обращать внимание на происходящее вокруг, полностью погрузившись в охоту. И расплата за беспечность и излишнюю самоуверенность не замедлила последовать.

Завеса, привычно отгораживающая от чувств окружающих, внезапно опала – слишком сильным оказался поток эмоций. Гнев, ненависть, зависть, похоть, алчность, прорвав заслон, неудержимой рекой хлынули в мое сознание, гася разум. Перед глазами сразу же заколыхалась кровавая пелена, стремительно изничтожая остатки человеческой сущности и жалкие крохи выдержки. Вместо меня уже через пару мгновений бесновался и рвался наружу всепожирающий пламень из всех грехов человечества. Непреклонный и смертоносный. Воплощающий и концентрирующий в себе все желания неуправляемой толпы.

Если бы в тот момент мне на пути попался Эдвард, то наша встреча оказалась бы куда короче предыдущей, однако провидение хранило моего брата: в таком состоянии я уже не смог отыскать его тонкий след в сонме других ароматов, отвлекаясь на иные запахи и звуки. Зато в руки мне пришла иная добыча: разгорающиеся события привлекли в окрестности Лилля ненасытных до крови вампиров, и под покровом темноты они теперь добывали пропитание, выискивая в обезумевшей толпе подходящие неосторожные жертвы, особо не утруждаясь скрытностью.

Кто заметит одну лишнюю смерть? Кто будет тратить время на выяснение причин потом, когда страсти утихнут, а бесноватая эйфория сойдет на нет? Ответ очевиден: никто. Что знаменовало идеальный шанс на пиршество без оглядки на кару со стороны Вольтури.

В обычное время я бы просто спокойно уничтожил легкомысленных бессмертных, соблазненных доступной кровью. В этот раз все было иначе. Они стали жизненно необходимой точкой приложения сил, направлением движения. Растерзывая тела себе подобных на мелкие клочки, я выплеснул в привычные действия весь избыток эмоций, тем самым ограждая простых людей как от своих жертв, так и от себя.

Огонь поглотил останки четырех вампиров, прежде чем я пришел в себя и начал осознавать происходящее. Лекарство подействовало, я вновь обрел требуемое для рассуждений хладнокровие, но драгоценное время уже было упущено: мой брат вновь сумел ускользнуть, почуяв грозящую опасность. Перестав петлять, след направился на восток, а достигнув Арденнских гор, стал клониться к северу, пока не выбрался на побережье Балтики восточнее Любека.

Я продолжил поиски, обшаривая нехоженые леса и бескрайние топи, прокрадываясь полночной тенью по мирным немецким городкам. Я радовался, что след увел меня от густонаселенных мест: моей выдержке требовался отдых, который был недостижим в охваченной огнем конфликтов центральной Европе. Запах то пропадал, то исчезал, но долго позволял продолжать мое занятие, и я надеялся, что нахожусь в шаге от заветного мига встречи.

Однако удача – дама капризная, и не могла бесконечно мне благоволить: там, где побережье повернуло резко к северу, след нырнул в холодные морские просторы, губя всякую надежду на успешное продолжение пути.

Надеясь найти место, где Эдвард выбрался на берег, я двинулся на север, обшаривая узкую полосу вдоль берега, отлично отдавая себе отчет в том, что брат мог направиться и на юг, и тогда каждый мой шаг увеличивал расстояние между нами.

Здесь мне еще не приходилось бывать. Здесь жили уже совсем другие люди, чей язык я не знал, и теперь исключительно мой дар помогал догадываться о сути бесед. Слуха иногда достигала французская или английская речь, но это случалось столь редко! И чем дальше я уходил, тем более чуждым становилось окружение, иными – люди. Север диктовал другие, непривычные мне правила жизни, и здесь им следовали.

Я миновал странный, словно закованный во льды город, окруженный водой со всех сторон. Он казался сотканным из снов, туманов и бездонного темного неба, чаще всего хмурого и мрачного, но обладал необъяснимой притягательностью. Дворцы, улицы, набережные, – все казалось призрачным, неверным, ненастоящим. Словно живое существо, город завлекал в сети, и почти убедил меня остаться, но я усилием воли отправился дальше на восток: мне не стоило долго бродить среди людей.

Понимая, что окончательно упустил очередной раз след – ни в единой точке побережья Балтики не ощущал я присутствия Эдварда, – я на некоторое время решил задержаться на севере, надеясь отыскать тут толику спокойствия. Меня охватила апатия. Ничего не хотелось – очередной провал порядком подкосил, выпив остатки сил. Пусть мое тело не было подвержено физической усталости, морально я оказался на грани, недавние события вблизи Лилля это показали как нельзя доходчиво. Я понимал, что теперь каждая неудача грозила мне срывом, а значит – безвинными жертвами. Мне необходима была пауза, чтобы с новыми силами начать поиски.

Передо мной легли бесконечные леса, укрытые снежным покровом. Здесь можно было передвигаться быстро, не думая о скрытности: некому было меня увидеть, кроме лесного зверья. Либо просто лежать в снегу, не думая ни о чем. Изредка попадались людские поселения, еще реже удавалось отыскать подходящую жертву для утоления голода, но здесь даже жажда крови стихла, потеряв настойчивость. В поисках пропитания приходилось забирать южнее: там лежали места более обитаемые, чем бесконечные, никем не хоженые мили тайги на севере. Однако стоило насытиться, как я опять скрывался в лесных дебрях.

Удаляясь от обжитых мест, я ощущал, как становлюсь свободнее, и вскоре во мне проснулся страх утраты этой нечаянной свободы. То, что не удалось времени, внезапно поддалось одиночеству и расстоянию. Вдали от цели я смог переосмыслить многое. Неподъемный груз стал легче, позволяя ощутить иррациональную надежду на лучшее, а обилие новых впечатлений затерло былые эмоции. Я не забыл – это было невозможно, – просто смог посмотреть со стороны на события, увидев, как много неправильных, а иногда просто никчемных шагов я совершил, тратя попусту отпущенную мне вечность.

Когда-то удержавшись от того, чтобы посвятить свою жизнь мести брату, я обратил разрушительную силу на себя, не находя сил принять судьбу, смириться с происходящим. И вот теперь, прожив шесть веков, оглядываясь назад, что я там видел? Ничего. Лишь бессмысленные метания и сомнительные достижения.

Потеряв себя и далеко не сразу найдя снова, я надолго задержался в затерянных северных широтах. Удивительная природа оказывала на меня действительно магическое воздействие: исколотая иглами осознания ошибок память затухала, постепенно затягиваясь обманчивой дымкой забвения, а былые ошибки уходили в тень, оставляя после себя опыт и осознание долга, даря силы для продолжения жизни.

Следующие несколько лет я вел практически бесцельную жизнь кочевника-вампира, большую часть времени проводя в глухих необитаемых местах. Я готовился к новому броску, ведь Эдвард по-прежнему где-то существовал, как и порожденные им демоны. Отшельничество позволило взглянуть на ситуацию хладнокровно, ярко высветив практически полную невыполнимость задачи. Я никогда не буду уверен, что уничтожил порождений Эдварда полностью, ведь каждый созданный им вампир мог породить новых, а уничтожить всех вампиров мне никогда не удастся. Однако отринуть долг я не имел права. От моих действий зависела не только моя жизнь.

Даже горячее стремление к новой встрече с Алисией, поддерживающее меня долгие годы, подернулось пеплом усталости и разочарования. Не в ней, ни в коем случае. В себе. Что я приносил ей в предыдущие встречи? Какой смысл в том, что я сейчас найду любимую, если не смогу остаться с ней? Лишь нарушу степенное движение ее жизни, подвергну опасности, скорее всего – смертельной. Однажды я уже поддался порыву, бросившись на поиски Эдварда, не позаботившись о безопасности Алисы. Результат оказался плачевен, и повторения я желал меньше всего на свете. Потому приоритеты были очевидны, а учитывая туманные перспективы исполнения первоочередной задачи, моя встреча с любимой отодвигалась на неопределенный срок.

За время странствий по глухим северным лесам я нечасто видел себе подобных. Каждая встреча заканчивалась предсказуемо – смертью моего противника, – и рассказы, циркулирующие в мире вампиров, вполне могли оповестить умеющих воспринимать информацию о месте моего обитания. Потому гости ко мне не спешили, не желая сгинуть навсегда.

Зато я возобновил общение с жертвами с целью добычи информации, и теперь у меня все получалось более чем неплохо. Всякого неосторожного бессмертного, попавшегося мне в руки, я подробно допрашивал, сполна используя шанс отточить умения и навыки, собирая сведения о происходящих в мире событиях. Легкий эмоциональный посыл – и пойманные вампиры становились со мной откровеннее, чем со священником на смертном одре.

Не раз новости заставляли меня сниматься с места и отправляться на юг, но сплетни, затертые следы и, в случае удачи, несколько пойманных кровопийц составляли всю мою добычу. А потом я снова отсиживался в безлюдных лесах до момента, когда достигнувший ушей смутный слух спровоцирует меня на очередное путешествие.

Так продолжалось достаточно долго, пока неожиданная встреча резко не переменила мои планы, позволив вырваться из набившего оскомину замкнутого круга…

В тот день я возвращался в привычный ареал обитания из далекой вылазки, с трудом справляясь с застрявшим в горле горьким раздражением: я снова зря потратил время, пересекая половину Европы в погоне за оказавшимся пустым слухом. В указанном месте я обнаружил только вконец одичавшего от вседозволенности вампира, чьи зашкаливающие через край эмоции чуть не свели меня с ума, несмотря на приобретенный за последние годы опыт. К тому же противник обладал крайне развитой интуицией и заставил меня порядком побегать, прежде чем я смог его настигнуть и отправить в небытие. К счастью, вся Венгрия была охвачена военным конфликтом, так что деятельность безумца не привлекла излишнего внимания – жертв было и без его участия достаточно.

Обитаемые места давно остались позади, когда меня внезапно накрыло мощной волной чужих эмоций. Яркие, чистые, насыщенные, они сдернули серую пелену с окружающего мира. Словно посреди морозной вечной ночи настал яркий весенний день, наполненный духом возрождающейся природы и звоном птичьего щебета, а на месте грязно-серого снега возникла поляна первоцветов.

С трудом удержавшись на ногах, я на несколько мгновений остановился, глубоко вдыхая внезапно сгустившийся воздух. Сладость наполняла легкие любимыми ароматами, которым вроде бы неоткуда было взяться здесь, далеко на севере: чуть горьковатой солью морских волн, свежестью лесных дебрей после дождя, нагретыми солнцем полями лаванды. Боясь потерять хоть мгновение чуда, я закрыл глаза и замер, впервые с момента последней встречи с любимой ощущая, как наполняется живительным теплом все тело, обновляется, будто рождаясь заново.

Непреодолимый зов, оказавшийся куда мощнее жажды крови, сдвинул меня с места, притягивая к источнику поразительных ощущений. Ароматы нарастали, окутывая плотным коконом, не пропускающим темноту сомнений и горя, оставляющим позади терзания, позволяющим дышать полной грудью впервые за несчетное количество лет.

Еще пара сотен шагов, и моего слуха достигли голоса, но разобрать слова не удавалось. Они были для меня завораживающе прекрасной музыкой, дополнявшей совершенную картину.

Несколько последних ярдов я уже бежал, буквально летел мотыльком на пламя, с трудом заставив себя остановиться перед плотным рядом елей, заслонявшим вход на большую поляну, заросшую луговыми северными цветами и разнотравьем. Любая осторожность гасла под напором светлых эмоций, по которым я, оказывается, успел порядком изголодаться, и только годами натренированные рефлексы смогли сработать в самый последний момент, ограждая от опрометчивого шага.

Когда-то давно в Париже, встретив Кристиана и Люсинду в переходах катакомб, я чуть не потерялся, ощутив неодолимую животную страсть, полыхающую между двумя вампирами. С тех пор я не раз учуивал подобное. Вампиры не чурались плотских удовольствий, получая от соития наслаждение не меньшее, чем от крови, если не большее, иногда совмещая одно с другим. Один из пойманных демонов ночи поведал мне, например, что долгие годы питался исключительно молодыми девушками, достигая настоящей эйфории, соблазняя их и досуха выпивая, одновременно лишая невинности. Однако страсть была всегда сродни жажде по силе и притягательности, накрывая плотным темным покрывалом, порождая бушующее пламя, буквально заставляя сгорать заживо. Та страсть и была жаждой, не крови, но обладания.

Здесь все оказалось иначе: меня охватил не огонь, а обняли ласковые руки, согревающие, оберегающие от всевозможных несчастий. Словно Алисия вновь оказалась рядом, даря мне самое важное: любовь и доверие, безграничную потребность друг в друге.

Я протянул руку, раздвинул ветви и шагнул вперед. Моему взору открылась поляна, огороженная от ветра и чужих глаз высокими деревьями, стремящаяся по форме к идеально очерченной окружности. Сочная зеленая трава достигала пояса, почти скрывая пару вампиров: высокий мужчина нежно и бережно сжимал в объятиях миниатюрную девушку с копной черных волос.

Я всегда знал, что эмоции вампиров ярче, сильнее людских, но обычно относил это знание к отрицательному спектру. На сей раз я столкнулся с положительным проявлением. Жизнь вновь доходчиво ткнула меня носом в мою недальновидность. В мире, наполненном монстрами, было куда проще существовать: они подлежали безоговорочному уничтожению. Но мог ли я растерзать влюбленную пару? Испытывающую друг к другу не менее сильные чувства, чем я – к погибшей жене?

Стоило мне шагнуть на открытое пространство, как оба вздрогнули, вскакивая на ноги. Вокруг резко похолодало: воздух наполнился настороженностью с проблесками страха, словно ледяной мистраль ворвался в теплую долину, развеивая насыщенные весенние ароматы.

Годами выработанные инстинкты требовали решительных действий, но я не хотел им поддаваться и медлил, не желая губить целительный свет, которого мне только что довелось коснуться. Кем бы ни были эти двое, как бы ни связаны они были с Эдвардом, в тот момент их убийство было сродни святотатству. Черной неблагодарности. Подобное можно было сравнить с убийством спасшего твою жизнь целителя.

Ощутив исходящую от меня опасность, вампир смазанным движением спрятал за спину спутницу, чуть склонил голову вперед и сощурил темно-алые глаза, внимательно меня изучая. Я же, решив не форсировать события, остался на месте, стараясь разобраться в клубке эмоций, теперь бушевавшем вокруг нас, и тоже разглядывая незнакомцев, столь сильно меня сумевших поразить.

Мужчина отличался могучим телосложением, особенно выделяющимся на фоне девушки. Под бледной кожей оголенных предплечий, украшенных странными отметинами, напоминавшими следы зубов, угадывались мощные мускулы, черты лица выдавали в парне испанца либо португальца. Длинные темные волосы были перехвачены лентой в низкий хвост.

Его спутница была поистине прекрасна. Огромные глаза цвета выдержанного вина обрамляли длинные ресницы, алые губы чуть приоткрылись в волнении, позволяя разглядеть ровные жемчужины зубов. Бледная кожа казалась особенно белой на фоне волны иссиня-черных волос, спускающихся плащом почти до талии.

На обоих была легкая одежда необычного покроя, словно пара прибыла откуда-то с жаркого юга. Далеко не новая, но, похоже, достаточно добротная, чтобы вынести многодневные скитания.

Несколько томительно долгих минут прошло, прежде чем мужчина заговорил, и в его голосе искренность смешалась с непреходящей усталостью:

– Мы никому не желаем зла, незнакомец. Мы издалека, и просто хотим жить. Давай каждый пойдем своей дорогой.

Он безошибочно уловил мою подавленную привычную агрессию, как и переполнявшие меня сомнения, и теперь предлагал мир, тем самым признавая мою силу и непредсказуемость поединка, даже учитывая численное превосходство моих противников.

Я молчал, не в силах принять правильного решения. Эти двое... были другими. Эйфория схлынула, но в памяти осталось тепло их эмоций, теперь упрятанных под вуалью опасений. Я просто не мог поступить с ними привычным образом.

Но с другой стороны, они оставались вампирами. Теми, кто убивает людей. Теми, кто, возможно, произошел от моего брата, пусть и не он сам их превратил... Даже если и существовали вампиры гораздо старше Эдварда – а я убедился в этом, узнав возраст Вольтури, – я не мог тратить время на выяснение, имеют ли все встреченные кровопийцы отношение к проклятию. Я должен был убивать всех – во имя надежды, что это избавит нас братом и наших возлюбленных от наследства ведьмы.

– Ты первый, кого мы встретили за много дней пути, – продолжил тем временем вампир, истолковав мое молчание как приглашение к диалогу. – Мы с любимой избежали ада и надеемся найти в Европе тишину и покой. Мы достаточно контролируем жажду, чтобы питаться тайно и не выдавать людям себя.
– Ада? – хрипло переспросил я.
– Я слышал, что в некоторых местах вампиры живут поодиночке либо по двое-трое, прячась от людей, – ответил мужчина. – На юге все совсем иначе...
– На юге? – снова непонимающе повторил окончание его фразы я. – Откуда вы?
– Мы прибыли из Америки, – пояснил он. – Оттуда, где нещадное палящее солнце позволяет выходить на улицу исключительно ночью, где не бывает снега, а люди живут в огромных городах. Здесь мы прошли много миль, изредка встречая людей и никогда – вампиров. Там все иначе. Там много людей, очень много! И не только их...

Голос сорвался застарелой болью, и девушка тут же опустила на плечо спутника руку, успокаивая, утешая. Их единение было настолько полноценным, что я невольно снова вспомнил о любимой. И понял, что не смогу причинить этой паре вред.

А вот разузнать о том, что происходит в далекой Америке – обязан. Раз там есть вампиры, то Эдвард мог скрыться там, надеясь, что я не смогу его отыскать...

– Там можно питаться куда обильнее и чаще, не выдавая своего присутствия, – мягко заговорила девушка. – Но если вампиров становится много, возникает конкуренция. Антонио не зря сказал, что мы убежали из ада: там долгие годы идет война. За людские пастбища. Когда-то она была неконтролируемой, грозила выкосить города смертных подчистую. Но вмешались европейцы, Вольтури. И теперь соблюдается хотя бы видимость скрытности: главари стараются подчинять банды, сдерживают новорожденных. Хотя, конечно, воюют по-прежнему: кто откажется стать властителем города, где живут сотни тысяч людей? Где можно, не привлекая лишнего внимания, питаться по несколько раз на дню?

Она пожала плечами, и меня передернуло от равнодушия, звучавшего в нежном голосе. А еще больше поразила знакомая фамилия: какой весомой силой обладали итальянцы, если могли держать в страхе другой материк даже после того, как мое вмешательство привело к весомому ослаблению королевского клана вампиров! И как повезло мне остаться в живых во время того давнего эпизода во Флоренции!

– Не с нас началось, незнакомец, – заметил Антонио мою реакцию. – И не нами закончится, если когда-нибудь происходящее может прекратиться. Но мы ушли, чтобы не продолжать. Чтобы посвятить остаток вечности друг другу. Мы чудом получили свободу.

«И так просто ее не отдадим», – закончил про себя я фразу, повисшую в воздухе. Я чувствовал их искренность, но по-прежнему колебался. Кто мог гарантировать, что в Европе не начнется подобное?

– И удрали туда, где невозможно подобное развитие событий, – продолжила вампирша, словно прочитав мои мысли. – Здесь мало людей, и здесь есть Вольтури, которые следят за порядком и не допустят беспредела. Мы просто хотим жить, ищем покоя. По бродяге или нищему пару раз в месяц – и все. Если бы ты побывал там, ты понял бы. После такого... нельзя не измениться, если ты выжил.

Я хотел ей верить, впрочем, она сама полностью уверена была в своих словах. К тому же, принесенные новости наконец-то позволяли мне вырваться из круга, направиться в иные места, не просто бесцельно бродя, чем я, по сути, занимался последние годы, но получив шанс наконец-то отыскать Эдварда! Если его нет в Европе – а я был почти в том уверен, давно не встречая его следов, ушедших на север и навсегда исчезнувших в холодных водах моря, – то может, он отправился в Америку? Как правильно было сказано, легче затеряться там, где множество тебе подобных, где легко незаметно прокормиться и где можно беспрепятственно обращать новичков... Вполне вероятно, что брат скрылся от меня именно там. Но даже если нет… я обязан был проверить это и убедиться точно.

Только что тогда делать с парой, стоящей напротив? Отпустить? Или нет? Заставить рассказать больше или попросить об этом? Я невольно поймал себя на мысли, что разучился за много лет общаться нормально, и не могу подобрать слов, чтобы начать обычный, не окрашенный неизбежностью насилия, разговор. Утратил давно не используемый навык.

Если рядом с Алисой когда-то он проснулся достаточно быстро – она ведь была человеком, – то с чужими вампирами, пусть и не излучавшими агрессии и достаточно дружелюбно настроенными, я просто не знал, как говорить. Отрывистые вопросы, взгляды – это все, что я мог выдать, если не прибегать к своему дару и не начинать ставшего привычным за последние годы допроса.

И вновь в голове возникло чувство бессмысленности подобных убийств. Как я мог быть уверен, что эти ребята имеют отношение к Эдварду? Я не был обязан уничтожать порождения чужих проклятий и ошибок иных ведьм. Мой брат прожил рядом с Пьером много лет, и не было в округе сплетен о частых исчезновениях людей, как и о злодеяниях новорожденных бессмертных, которых мог создать Эдвард. Встреченные мной вампиры не производили впечатление бездушных монстров, и я задал им вопрос, не знали ли они вампира по фамилии Хейл или Мейсен, но они покачали головами, тем самым решив свою судьбу.

– Уходите, – мотнул в итоге головой я. – И лучше оставайтесь на севере, если вам действительно нужен покой: тут пусто и тихо. Людей немного, но для пропитания хватит, правда, пировать не получится, – мрачно усмехнулся я.

Они переглянулись, но убегать не спешили. Наоборот, девушка шагнула вперед.

– Камилла! – мужчина тревожно окликнул партнершу, но она оглянулась и покачала головой, подходя ко мне совсем близко. Я с трудом удержал в узде инстинкт, требующий выдернуть меч из ножен за спиной.
– Ты опаснее тех, с кем мы сталкивались там, намного опаснее, – проговорила она, глядя прямо мне в глаза. Узкая ладонь с длинными изящными пальцами легла мне на грудь. – Но ты – не зло. Ты тоже жертва... Когда-то мы оба – и я, и Антонио, – почти отчаялись. Но встретили друг друга, и теперь все иначе. Надеюсь, и тебе повезет.

Она улыбнулась, и меня неожиданно заключило в кокон теплого вихря доверчивости и покоя, с легкостью проникающего под панцирь из ископаемого льда, в котором я существовал с момента смерти Алисии. Потерявшись в ощущениях, я закрыл глаза, не в силах противостоять добрым эмоциям, излечивающим раны, а когда вернулся на бренную землю, Антонио и Камилла исчезли. Лишь медленно колыхавшиеся еловые ветви да едва уловимый аромат напоминали о встрече.

– Я тоже, – тихо пробормотал я им вслед и покинул поляну, направляясь на восток: меня ждала дорога – долгая и тяжкая дорога через океан к другому, неизведанному континенту, в котором я мог найти как надежду, так и очередное разочарование.

Путь в несколько тысяч миль я преодолел очень быстро и вскоре вышел на берег моря. Другого. Огромного, беспокойного. Холодного, несмотря на разгар лета. Но моря. Бескрайних сине-зеленых просторов не хватало мне все эти месяцы в тайге, и я надолго застыл, впитывая каждую частицу насквозь просоленного ветра.

Берег местами полого спускался к воде и был усыпан мелкой галькой и белыми костями неизвестных мне животных, а кое-где обрывался каменными уступами, покрытыми редкими лишайниками и тускло-зелеными мхами. Южнее морская вода сливалась с горизонтом, но на востоке, почти на самом краю видимости, чернела полоска земли. Виденные мной несколько лет назад карты наводили на мысль, что где-то там и находится Америка, куда и я и держал путь.

Недолго думая, я сиганул с обрыва в ледяную воду, мощными гребками удаляясь от привычных мест все дальше и дальше.

***


Выбравшись на другом берегу, я пересек бескрайние леса, держась к югу – туда, откуда явились Камилла и Антонио, – и вскоре оказался в обитаемых местах. Оказалось, что за долгие годы отшельничества, разбавленного редкими вылазками, я успел порядком подрастерять навыки долгого нахождения среди людей. Если когда-то я мог часами бродить в толпе, добывая нужную информацию, то теперь для меня становилась проблемой простая прогулка по опустевшему ночному городу: даже тень аромата людской крови заставляла гореть в пожаре жажды, и борьба с ней требовала немалой концентрации.

Также я осознал, насколько сильнее за прошедшие годы стал мой дар. Вынудить человека либо вампира не то что почувствовать, а даже совершить что-либо по моему желанию теперь не составляло ни малейшего труда – стоило всего лишь пожелать этого. Но верным было и обратное: чужие эмоции я теперь видел, как на ладони, и воспринимал их столь же живо. Приходилось тщательно отгораживаться, старательно не замечая происходящего вокруг, что вступало в противоречие с основной задачей – поиском информации о местных вампирах и, возможно, об Эдварде.

Из слухов, почерпнутых во времена кратковременных вылазок к людям, я все-таки сумел разузнать, что юг Соединенных Штатов Америки – государства, отделившегося от Великобритании чуть менее сотни лет назад, – теперь был охвачен гражданской войной, расколовшей страну на два лагеря, сражающихся между собой. Промышленный север противостоял рабовладельческому югу, и театр кровопролитных военных действий среди людей был близок к местам противостояний вампиров, о которых мне поведали Антонио и Камилла. Именно туда, к побережью Мексиканского залива, в конечном счете я и отправился.

По старой, еще в Европе отработанной привычке я двигался на юг большими зигзагами, выискивая следы бессмертных, но вплоть до южной оконечности Скалистых гор, где я впервые встретился с тремя диковатыми вампирами, мне попадались только затертые старые следы, ничем не способные помочь.

Первая встреча с южанами состоялась на окраине маленького городка, где они планировали добыть пропитание. Из подслушанных разговоров я понял, что эти трое, подобно Антонио и Камилле, удрали от войны после поражения их отряда в одном из сражений.

Однако, в отличие от помилованной мной пары, ничего светлого в них я не разглядел, потому, напугав как следует, а потом тщательно допросив, спокойно уничтожил: столетиями отработанные навыки сработали практически без моего участия. К сожалению, про Эдварда эти вампиры ничего не знали и к нему прямого отношения не имели, думая о том, чтобы найти тихое место, где можно скрыться, и никогда больше не участвовать в войне.

Мои способности оказались достаточно сильны, чтобы держать троих в абсолютном повиновении, но я не обольщался: при большем количестве врагов меня, скорее всего, хватит на то, чтобы скорректировать их поведение, но не подчинить полностью.

По мере продвижения на юг края становились все более густонаселенными. Как и упоминала Камилла, здесь могли прокормиться огромные толпы мне подобных, не привлекая к себе внимания. Кто заметит пропажу двух-трех нищих, если в крупном городе проживали сотни тысяч людей? Никто. А если идет война? Тем более. А войной полыхал весь юг континента: в Мексике тоже было неспокойно.

Я встречал все больше и больше вампиров, подавляющей частью – диких, имевших лишь слабое представление о скрытности, совсем недавно обращенных, а потому – плохо контролируемых. Для которых единственной целью было пропитание. Кровь. Как можно больше крови. За нее они готовы были сражаться до самого конца, и с этого пути их никакой страх сбить не мог. Я словно вернулся в давние времена, когда многие годы считал, что вампиры вообще не способны разговаривать – хотя теперь не применял для этого своего дара.

Ранее встреченная мной тройка оказалась редчайшим исключением из правил, каким-то невероятным чудом сохранив небольшую способность мыслить о чем-либо кроме жажды. Остальные напоминали неразумных существ, которых я привык убивать до последней встречи с Эдвардом и до осознания своего дара: в них даже инстинкт самосохранения, казалось, умер, подавленный стремлением добыть пищу.

Их я просто уничтожал, словно бешеных диких зверей, не ведая никакой жалости, не чувствуя в них ни капли мозгов или души. В большинстве случаев их даже допрашивать было затруднительно, человеческая речь нередко оказывалась за пределом их способностей.

Зато поймав одного более-менее разумного противника, я получил достаточно ясную картину происходящего, полностью подтверждающую полученную ранее информацию. Как правило, каждой большой группой верховодил кто-нибудь более старый и амбициозный, и между такими группами велись действительно кровопролитные войны. За территорию. За пропитание. Люди гибли тысячами, но и тела бессмертных так же часто сгорали в удушающем огне костров. А на место уничтоженных становились новые, молодые и сильные вампиры.

Я в полной мере осознал значение создания подобных армий новорожденных, впервые столкнувшись с их превосходящей силой – несмотря на мой необыкновенный талант и могучий клинок, их зубы оставили на моей коже следы. Недавно обращенные были быстрее, сильнее и агрессивнее старичков, что обеспечивало непобедимость таких групп. Опыт и дар подавлять их волю стали моим оружием, но мне пришлось отбросить обычное легкомыслие в сторону и всерьез относиться к встреченным врагам, чтобы самому не сгинуть в чьем-нибудь костре.

Удивляло, что определенные рамки приличий все-таки соблюдались. Даже воюя, руководители групп прятали последствия своей деятельности, маскируя ее под результаты кровопролитных сражений между людьми.

Не первый раз невольно я ощутил уважение к Вольтури: сколь бы ни были они кровожадны, древние вампиры оставались куда меньшим злом, если страх перед ними способен был заставить соблюдать закон даже самых диких кровопийц. Этот страх, казалось, был врожденным инстинктом, основополагающим камнем в основе всех их действий. Наблюдая, я ясно видел, насколько хуже могла быть ситуация без него. И, если я правильно понял, когда-то была.

Старательно скрываясь ото всех, пользуясь данным мне талантом, допрашивая пленников, при каждом удобном случае тренируя свои способности к самоконтролю и к отделению своих эмоций от чужих, я несколько недель провел, постепенно продвигаясь южнее, пока не оказался в штате Техас, в окрестностях Хьюстона.

Шел третий год гражданской войны, и возрастающие затруднения Юга явно говорили о склонявшихся в сторону Севера весах удачи, но здесь люди еще боролись, веря в старые порядки и не собираясь сдаваться. Воодушевление, казалось, даже нарастало, пробуждая рыцарский воинственный дух, заставляя бросать все силы на общее дело.

Наблюдая за борьбой, я не мог не сочувствовать южанам – они были мне куда ближе и понятнее, сражаясь за веками сложившийся уклад жизни. Но с каждым днем я все яснее понимал, что Север, словно неумолимое время, победит и сотрет Юг навсегда. Где бы я ни находился, будущее всегда одерживало победу над прошлым. В каждый момент времени. Этот закон пока никому не удалось перебороть, и глупо было надеяться на то, что когда-нибудь удастся.

Однако пока сражение не было закончено, белый флаг еще не взвился ввысь, и война продолжалась, перемалывая безжалостными жерновами и смертных, и бессмертных.

По пустынной дороге той памятной ночью эвакуировали детей и женщин из Галвестона – порта в Мексиканском заливе, к которому подошли корабли северян. По решению руководства армии Конфедерации жителей скрытно перевозили на большую землю – город был расположен на острове – и отправляли дальше, в Хьюстон.

Никто не сомневался, что предстоящий бой будет жесточайшим – порт в Галвестоне имел стратегическое значение, потеряв его, южане рисковали окончательно утратить возможности сопротивления на море, и так порядком подавленные длящейся уже давно блокадой. Так что эвакуация мирных жителей, сколь бы сложной ни была, стала срочным и особенно важным делом.

Я долго наблюдал за медленно плетущейся вереницей людей, постепенно редеющей, пока не увидел их.

Странный, терпковато-сладкий аромат я почуял издалека, хотя не сразу смог выделить источник. Однако стоило приглядеться, я увидел тех, которые в этой толпе людьми не были. Они двигались немного поодаль, держась в паре сотен ярдов от последних беженцев, явно не горя желанием догонять караван, и что-то оживленно обсуждали. Три девушки: две блондинки и одна брюнетка, совсем миниатюрная, при виде которой у меня перехватило дыхание. Неужели?.. Не может быть… почему, каким образом она не человек, а вампир?..

Одна из блондинок насторожилась, почуяв мое присутствие либо просто услышав мой сдавленный хрип удивления, который удержать не удалось, и что-то сказала подругам. Вампирши остановились, оглядываясь. Понимая, что скрываться дальше бессмысленно, я решительно покинул укрытие – большое дерево, тень которого удачно заслоняла меня от докучливых взоров людей, – и шагнул на песчаную дорогу, ярко освещенную лунным светом.

В груди, казалось, забилось давно остановившееся сердце: чем ближе я подходил, тем более очевидным становилось сходство брюнетки с моей погибшей возлюбленной. Но тогда она была человеком, сейчас же ярко-алые глаза не оставляли малейшего сомнения в ее иной природе: кто-то, пока мне неизвестный, властно вмешался в ход проклятия, и я пока не мог решить, как реагировать: проклинать его либо благодарить, настолько сильной была радость неожиданной встречи, затмевавшей все остальное. Мне оставалось молиться, что свершивший это не имел отношения к Эдварду, поскольку даже тень мысли об убийстве Алисии, даже ради снятия проклятия, ввергала меня в смертельный ужас.

– Алиса, – прошептал я, не веря собственным глазам.

В тот момент я не желал думать о том, кто превратил мою возлюбленную, об ужасе проклятия, новым, невообразимым образом отразившемся на нас. Лишь о том, что она стояла рядом со мной. Живая. Невредимая. Неуязвимая для большинства оружия, несущего смерть…

– Меня давно никто не называл этим именем, – улыбнулась девушка, шагнув вперед и властным жестом оставив позади подруг. Сладковато-терпкий, ни на что не похожий аромат окутал меня облаком, дарившим наслаждение, заставляющим забыть о прошлом и будущем. Я мог размышлять только о том, что происходит здесь и сейчас. – Очень давно.
– Ты меня не помнишь, – констатировал я, не чувствуя в ее эмоциях яркого отклика сердца.

Могло ли быть такое, что действие проклятия ослабло из-за пролетевших столетий, и ее воспоминания перестали сохраняться? Могла ли Алиса полностью забыть меня, не было ли это еще одним безжалостным наказанием злой ведьмы? «Находить и все время терять»… Я нашел возлюбленную, но без ее воспоминаний наша любовь могла и не возродиться… никогда.

В оставшихся невыразимо-прекрасными глазах, несмотря на жуткий алый цвет, мелькнуло смятение. Я ощутил ее растерянность, горьковатой ноткой отразившуюся в сонме эмоций.

– Нет, – покачала головой она, чуть помолчав, явно пытаясь отыскать в моем лице знакомые черты, но не находя их. – Но я знаю, что ты – особенный. Я ощущаю эту... притягательность. И имя... Меня при рождении назвали Мария Алиса Исабелла, но здесь все меня зовут Марией - и только. Остальные имена остались в прошлой жизни, той, которая меня покинула.... Ты же... не оставишь меня теперь, правда? Не бросишь одну…

Два прозвучавших имени еще крепче подтвердили что передо мной именно та, в ком воплотилась моя возлюбленная. Разочарование от того, что она не узнала меня, огорчило, – сложно было поверить и принять такое! – но стоило встретиться с ней взглядом, как все иные чувства, кроме радости долгожданной встречи, исчезали сразу. Я тонул в алых глазах, теряя себя, забывая обо всем вокруг и искренне веря, что мне по силам снова завоевать ее сердце. Пусть память о прошлом исчезла, но душа должна знать, я чувствовал это в каждый миг времени.

– Не оставлю. – Мои слова прозвучали клятвой, и в тот же момент ладонь девушки коснулась моей щеки.
– Пойдем, – прошептала она. – Нам надо поговорить. И не только... Ты все мне расскажешь…

Кивнув двум блондинкам, она решительно взяла меня за руку и повела обратно к покинутому городу, а я и не пытался возражать. Шел следом, невольно вспоминая нашу предыдущую встречу в Париже. Тогда Алиса так же шла передо мной, показывая дорогу, абсолютно не испытывая страха.

Подруги Марии отправились прежним путем: я успел заметить, как они поспешили за колонной людей. Мелькнула назойливая мысль, что они, скорее всего, отправились искать пропитание, но я отмел ее в сторону: со мной рядом была моя Алиса.

Что мне до других людей и вампиров? Теперь, когда моя возлюбленная стала такой же, как я, остался ли смысл в дальнейших действиях? Ведь для того, чтобы освободиться от проклятия окончательно, придется убить ее либо разлучиться навеки… Этого я не смогу... Никогда и никак. Круг замкнулся… Мне оставалось лишь радоваться встрече.

Мария привела меня в какой-то дом, стоявший на отшибе, окруженный плодовыми деревьями, судя по запахам, давным-давно покинутый людьми. Остатки некогда дорогой деревянной мебели были покрыты толстым слоем пыли, частью – поломаны на мелкие щепки неодолимой силой.

Через выбитые стекла проникал ветер, забрасывая внутрь листья и ветки. Пустые дверцы шкафов жалобно поскрипывали под его порывами, скорбя по прежней жизни. Все говорило о том, что из дома тщательно вывезли все мало-мальски ценное, спасая не только жизнь, но и имущество, еще до прихода войны в эти края.

Не отпуская моей руки, Мария отправилась на второй этаж. Здесь тоже царило запустение, но ощущения были чуть иными: ветер сюда не проникал, плотные портьеры заслоняли комнату от холодного лунного света, создавая иллюзию уюта и обжитого пространства.

– Кто обратил тебя? – не удержался от вопроса я, стоило нам войти.
– Не помню. Я ничего не помню из прошлой жизни, человеческой, – горько улыбнулась она. – Это было так давно! Все мое существование – это борьба за выживание. Ты же недавно на Юге, верно?
– Я пришел из Европы несколько месяцев назад.
– Здесь все иначе, – алые глаза сверкнули. – Здесь надо сражаться, если хочешь выжить. Ты же поможешь мне выжить, правда? Я верю, ты не покинешь меня…

Я не нашел ничего другого, как кивнуть, потому что алые глаза были слишком близко, лишая остатков воли. Улыбнувшись – на миг мне почудилась тень торжества в этой улыбке – Мария поднялась на цыпочки и прильнула к моим губам в поцелуе. И в следующий миг я окончательно потерял себя, чтобы вспомнить только много лет спустя.

Меня захлестнуло ураганом. Диким, безжалостным. Это чувство оказалось сильнее жажды, подавляя любые иные стремления. Долгие годы я хотел одного: эту женщину и никого больше, и теперь заветное желание исполнилось, преград между нами не осталось, а все остальное потеряло какое-либо значение.

В следующую секунду я обхватил хрупкие плечи, притягивая девушку ближе, отвечая на поцелуй, погружаясь в него полностью, а потом мои руки скользнули по великолепным формам женского тела. Нам не нужен был воздух, и это было благом: даже на миг мы не могли разделиться. Моя страсть, давным-давно загнанная в глубину, схороненная под спудом важных дел и проблем, со всем пылом вырвалась наружу, стремясь компенсировать столетия плена. А ответный пыл Марии, не уступавший моему ни на йоту, позволял отбросить в сторону сдержанность, полностью отдаться поглотившей нас бездонной пропасти страсти.

Одежда полетела клочьями на пол. Через несколько мгновений мы упали на скрипнувшую жалобно кровать, ничего не замечая вокруг, кроме друг друга. Я целовал каждый дюйм великолепной кожи, исследовал губами и руками нежные округлости, ласкал гибкое тело, стремясь доставить любимой удовольствие.

Она оказалась темпераментной и податливой одновременно, даря ответное наслаждение, и наши стоны, скорее всего, разносились далеко окрест. Вспыхнувшая мимолетная злость при мысли о том, что я не был ее первым в этой жизни, вскоре оказалась погребена под осколками удовольствия: интенсивность эмоций не выдерживала никакого сравнения с подернутыми мутной дымкой человеческими воспоминаниями. Здесь не осталось места стеснению, предрассудкам или робости: не зная усталости, мы полностью отдавались нашим желаниям, раз за разом достигая пика.

Первое соитие было яростным, мы оба чуть не сгорели в пламени страсти, но потом часами, медленно познавали друг друга заново, стараясь восполнить долгие годы разлуки, не замечая ничего вокруг и не находя времени для бесед. Несколько дней мы не покидали старого дома, посвящая все время друг другу, и лишь на исходе недели нашли в себе силы продолжить осмысленный разговор.

– Давай уедем отсюда, – мягко касаясь обнаженного плеча Алисы, предложил я. – На севере спокойно, там нет войны. Мы сможем быть вдвоем, изредка в поисках пищи выбираясь к людям.
– Я не смогу, – покачала головой она. – Нетти и Люси – ты их видел со мной – не справятся одни с новорожденными. Я за них в ответе. Как и за территории, мне подвластные: мне слишком дорого все это далось.
– Зачем тебе это? – непонимающе спросил я. – Бесконечные войны, угроза прихода Вольтури, реки крови… Теперь, когда мы вновь нашли друг друга?
– Когда меня обратили, я очнулась в какой-то пещере, – задумчиво начала рассказ вампирша, быстро подавив мимолетный страх, взметнувшейся в ней от одного упоминания итальянского клана. – Рядом не было никого, а жажда терзала безжалостно. О прошлом я не помнила ничего, не понимала толком, что происходит. Бегала вокруг, пытаясь унять огонь в горле водой, но ничего не помогало. Потом появился вампир, ранее меня укусивший и давший новую жизнь, – красивое лицо скривилось от воспоминаний, – и забрал с собой, полностью подчинив. Он объяснил правила, но не давал мне и капли воли, как и иным в своем отряде. Удерживал от охоты, использовал для собственных похотливых нужд, заставлял сражаться. Я убила его, – алые глаза злобно сверкнули, – а после поклялась, что никогда больше не буду повиноваться кому-либо и существовать впроголодь! Здесь, на юге, это возможно. Я создаю армию, сильную, как хотел мой мучитель – я многому у него успела научиться. Отбираю способных, тщательно выискиваю подходящих. Люди воюют, они не замечают жертв. И если на большой территории мало вампиров, мы никогда не привлечем внимания Вольтури. Ты особенный, я вижу. И ты мне поможешь…

В ее словах была истина, которую невозможно опровергнуть. Я кивнул, и в тот момент началась моя новая жизнь. Отличавшаяся от былого отшельничества сильнее, чем ад от рая.


Источник: https://twilightrussia.ru/forum/40-15449-1
Категория: Альтернатива | Добавил: Миравия (18.10.2018) | Автор: Валлери, Миравия
Просмотров: 5580 | Комментарии: 33


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 331 2 »
0
33 lytarenkoe   (03.10.2021 17:32) [Материал]
Странно он трактует посыл ведьмы. По-моему, кроме Эдварда речь не шла. С чего он вдруг решил всю нечесть под корень извести? Стремление его похвально, но с чего вдруг? Взвалил на плечи и гордо тащит это бремя, уверенный в своей правоте. Сам-то чем лучше? Хорошо хоть, ч/з шестьсот лет озадачился этим вопросом.Тем более, когда понял уже наконец, что не в Эдварде дело. Понял, но не принял - по наезженной любимой колее легче кАтится.... Да и смысл вроде какой-то есть в его никчёмной жизни. Интересно, почему обе девушки вдруг стали Мариями? Это значит, что всё, закончилась их память о прошлом? Хотя в случае с Джаспером это не оказалось помехой - вон как страсть повергла в пучину - обо всём забыли. Оба. А вдруг отряд уже разбежался, пока командирша предавалась разнузданной похоти? А Нетти и Люси в полон взяли злые вороги... Что за женщины пошли? Мужик предлагает спокойную жизнь, а ей надо биться в кровь за власть... капец..

0
32 Marishelь1   (11.02.2019 22:49) [Материал]
Девочки, гибели Аро я вам не прощу((((((

0
30 Alin@   (19.11.2018 08:11) [Материал]
Джаспер совсем отчаялся. Непросто так было дано испытать себя. На ошибках учатся. Бежал чтобы найти, а попал на войну...

0
31 Миравия   (28.11.2018 23:30) [Материал]
Судьба - коварная дама. Умеет подкидывать "сюрпризы", и далеко не всегда хорошие. А с Джасом, как по мне, она куда жёстче, чем с Эдвардом обходится. Вот и опять...

0
28 natik359   (14.11.2018 22:34) [Материал]
Странные спутницы у Эдварда И Джаспера! Совсем не похожие на любимых жен и невест Эдварда и Джаспера, с Марией есть страсть, но она очень кровожадна и совсем не похожа на ту Алисию. Что -то не так с ней!

0
29 Миравия   (16.11.2018 22:07) [Материал]
Времени много прошло, они родились заново, потому я бы не сказала, что различия в характере - такой уж стопроцентный аргумент! К тому же человека формируют окружения и обстоятельства, а в плане Марии это очень верно.

0
13 Piratus   (23.10.2018 10:28) [Материал]
Спасибо за такую огромную главу! Я тоже не верю,что это та самая Алисия...

0
26 Миравия   (27.10.2018 01:06) [Материал]
О, главы тут только половина:) Мы решили не загружать читателей, а то у нас вечно - то пусто, то густо. Беда с этими главами, которые сами на миди-историю каждая тянет:)

В то, что это Алисия - не поверили дружно, а вот в легковерие Джаспера - поверили. Почему? Его разве так легко обмануть?

0
12 Lins   (22.10.2018 19:09) [Материал]
А как же ореол из волшебной пыльцы и все дела? Или с вампирами это не работает? Джаспер так истосковался по Элис, что не обратил на это внимания? Мне кажется, когда он настигнет Эдварда, ему явится Элис во всей своей красе. Вот тогда и посмотрим, какой мозговой штурм будет в его голове))))

0
25 Миравия   (27.10.2018 01:05) [Материал]
biggrin Ну при встрече с Эдвардом штурм (то ли мозговой, то ли совсем иной) будет точно - тут можно ручаться. А вот за остальное... я бы не взялась. Хотя про пыльцу замечено верно. И ответ точно будет. Но в следующих частях главы) wink

0
11 NATANIA   (22.10.2018 14:03) [Материал]
Я расстроилась.Джаспер изменил Элис,конечно уже века прошли и т.д.Но все же.

1
24 Миравия   (27.10.2018 01:03) [Материал]
А точно ли изменил? Да полно, измена ли? Кто знает, какова правда, но для него рядом - Алисия и никто иной... Где главная суть измены - в теле или в сознании?

Почему-то Изабеллу (Елизавету) не особо осуждали за то, что та аж замуж вышла и родила детей не от Эдварда, а вот Джаса тут же во всех грехах заподозрили...)

0
10 -Piratka-   (21.10.2018 22:11) [Материал]
Спасибо!

0
23 Миравия   (27.10.2018 01:02) [Материал]
wink Пожалуйста!

0
9 робокашка   (20.10.2018 19:29) [Материал]
Джаспер так долго искал! а теперь выдаёт желаемое за действительное... да и внешнее сходство с погибшей невестой имеет для него первостепенное значение

0
22 Миравия   (27.10.2018 01:01) [Материал]
Искал-то он не Алису. Его поиски всегда были сосредоточены на Эдварде. Потому выдавать желаемое за действительное он вряд ли стал бы... Как и вестись только на внешность. wink

0
8 terica   (20.10.2018 17:53) [Материал]
Цитата Текст статьи ()
Я создаю армию, сильную, как хотел мой мучитель – я многому у него успела научиться. Отбираю способных, тщательно выискиваю подходящих. Ты особенный, я вижу. И ты мне поможешь…

Так ошибиться! Ну, как Джаспер мог увидеть в алчной, властной и кровожадной Марии, Алисию... И как надолго он попал под ее власть?
Большое спасибо за классное продолжение.

0
21 Миравия   (27.10.2018 01:00) [Материал]
Хороший вопрос, правильно заданный. "Как"! А раз увидел - значит были причины...Ведь вряд ли, согласитесь, простое отдаленное сходство могло настолько убедить его!

1-10 11-17


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]