В жизни Эллери не было времени чудней.
Она словно находилась в каком-то ином мире, где не существовало дворца, бесконечных правил, ограничений, интриг и вечного шепотка за спиной, не было необходимости каждый день улыбаться малознакомым людям, носить маску сдержанного высокомерия. Впервые в жизни она чувствовала себя свободной.
И полезной – всякий раз, когда ей удавалось помочь Бродяге, или же когда он сдержанно хвалил ее незамысловатую готовку, появлялось это незнакомое прежде поразительное ощущение. Принцессе пришлось признать: ведение домашнего хозяйства – пусть в качестве хозяйки дома ей не суждено было пробыть долго – пришлось по душе.

Рука мужчины понемногу восстанавливалась, и Эллери ждала окончательного выздоровления с затаенной неохотой. Спутник девушки тренировался каждый день, пытаясь вернуть былую ловкость раненой конечности, – Эллери, если удавалось, тайком подглядывала за его упражнениями, ощущая одновременно смущение и восторг. Она бы и сама мечтала так ловко управляться с мечом, но учить ее Бродяга не согласился, не уточняя причин отказа.

Неминуемый час прощания с этим чудесным местом все приближался, время неумолимо утекало сквозь пальцы.
Но окончательно определил неизбежность расставания произошедший одним вечером разговор.

Близилось завершение теплого дня, солнце неохотно уплывало за горизонт, отправляя последние алые лучи из-за края неба. Принцесса сидела на прогретом за день песке и бездумно любовалась закатом, когда услышала позади себя тихие шаги.

Бродяга без слов уселся рядом, запрокидывая голову.

– Такой красивый закат, правда? – в умиротворенном голосе Эллери звучала мечтательность.

– В этом месте каждый закат такой.

При этих небрежно произнесенных словах она почувствовала крохотный укол зависти, – Бродяга мог наслаждаться этим великолепием каждый день, когда бы он того ни пожелал.
Точно прочитав ее мысли, мужчина задумчиво заговорил.

– Я нашел этот домик случайно. Правда, тогда он был в гораздо худшем состоянии. Это не помешало мне отыскать владельца и убедить его продать дом.

– А я решила, что ты его сам построил, – протянула она обескураженно.

Мужчина хрипло рассмеялся.

– Я воин, миледи, а не строитель.

И вновь берег, подобно легчайшему полотну, накрыло молчание. В эту нежную тишину тонкой золотой нитью вплетались нежные переливы птиц да перешептывание леса.

– Ты с детства мечтал об этом? – встретив недоуменный взгляд собеседника, Эллери пояснила: – Звон стали. Сражения. Слава.

– Нет, – его ухмылка вышла почти болезненной. – Я никогда не хотел воевать. Просто… так вышло.

Она благоразумно не стала уточнять причин, предугадывая ответ. Что может толкнуть на тропу войны молодого сильного мужчину вопреки желанию? Необходимость. Чувство долга или ответственность за кого-то другого.

– Как звучит твое имя? – девушка вспомнила старый разговор и решила попытать счастья еще раз. Но мужчина вновь не желал откровенничать.

– Бродяга.

– Я хочу знать твое истинное имя! – по старой привычке, принцесса попыталась по-королевски настоять на своем. – Мы с тобой уже прошли через столько испытаний, что…

– Вот именно, – внезапно перебил он ее. – Мы пережили многое. И ты уже должна была сложить представление, что я за человек, так ведь?

Принцесса нерешительно кивнула, не зная, к чему ведет собеседник.

– Разве может какое-то имя, простое сочетание звуков, рассказать больше, чем ты узнала сама?

– Я начинаю понимать, – прищурившись, медленно проговорила Эллери. – Ты – очень опасный собеседник. И так же хорошо управляешься словами, как и мечом.

Мимолетная улыбка тронула губы мужчины, но собеседник ничего не ответил.

Тогда Эллери задумчиво продолжила:

– Старая легенда гласит, что тот, кто узнает истинное имя человека, обретет власть над ним. Ты поэтому так не хочешь, чтобы оно стало мне известно, да?

Наемник наконец-то усмехнулся по-доброму.

– Надеюсь, это никогда не произойдет. В противном случае это будет значить, что вы, миледи, забрались в мою жизнь куда глубже, чем мне того хотелось.

Эллери позволила себе крошечную улыбку – а затем без промедления вновь ринулась в бой, надеясь добиться хотя бы толики правды.

– А где ты жил прежде? Где твой дом?

След улыбки моментально покинул его лицо. Мужчина долго молчал, отвернувшись от девушки. А когда ответил, голос его звучал глухо.

– У меня его нет.

– Так не бывает, – уверенно возразила Эллери.

– Как видишь, очень даже, – он развернулся к ней, и в глазах своего спутника она увидела отблески багрового пламени заката. А еще – печаль, так не вязавшуюся с бравым голосом.

– Но ведь он когда-то был? Что же произошло?

– Меня его лишили, – Бродяга мгновение раздумывал перед ответом, словно нехотя решаясь на откровенность. – После смерти отца мы с матерью лишились всего.

– Как это случилось? Его забрала чума? – тихо произнесла девушка, от души сочувствуя, но не в силах выразить это чувство так, чтобы не ранить гордость собеседника.

– Нет, это было задолго до чумы, – мужчина мотнул головой. – Его убили, желая прибрать к рукам все, что он имел. Нам была уготована подобная участь, но, к счастью, в окружении отца нашлись люди, верные ему до последнего вдоха, которые и помогли бежать.

– Я сразу почувствовала в тебе благородство крови, – спустя паузу призналась Эллери.

– Да вот только эта самая кровь бесполезна, когда хочется есть и спать, – наемник зло усмехнулся. – Мать сумела повторно выйти замуж – чтобы дать мне пищу и кров над головой. Так в моей жизни появился первый отчим.

– Он был не последним?

– Увы, но нет. Ее нового супруга забрала болезнь, долгая и выматывающая. После чего нам вновь пришлось менять место – тогда-то мать и нашла того, кто готов был принять ее с двумя детьми. И даже не просто принять… – загадочно добавил он, но что-то в выражении его лица остерегло девушку от дальнейших расспросов. – Мать очень боялась, что враги отца нас все-таки отыщут, но, как показало время, добившись столь желанной власти, они успокоились.

– И что с ними теперь?

– Наверное, преспокойно живут, наслаждаясь плодами своего предательства.

Голос наемника был на удивление равнодушен – словно он говорил вовсе не о людях, погубивших его семью.

– И тебе никогда не приходили мысли о мести? – не поверила принцесса.

Мужчина рвано вздохнул, запуская ладонь в волосы.

– Я бы соврал, если ответил, что нет. Но эти мысли никогда не задерживались в моей голове так долго, чтобы стать чем-то большим, нежели нелепыми фантазиями неопытного мальчишки. А затем… меня стали волновать совсем другие вещи, нежели иллюзорная возможность мести.

Эллери не стала спорить, но в душе девушки зрел протест: неужели так просто можно было простить кого-то? На месте мужчины она бы боролась до последней капли крови, стремясь если не вернуть украденное, то хотя бы просто отмщения ради.

Возможно, какая-то из этих мыслей все же мелькнула у нее на лице – иначе с чего это Бродяга, искоса взглянув на собеседницу, вдруг криво усмехнулся:

– Наверное, ты права, и я слишком неблагодарный сын, раз за все годы не попробовал вернуться на родину и попытаться отомстить. И где-то на небесах мой отец, глядя сверху, шлет проклятия своему безразличному ко всему отпрыску.

Она качнула головой:

– Я думаю, что твой отец в любом случае гордился бы тобой. Хотя… мой собственный родитель яркий пример того, какое разочарование может принести ребенок.

– Неужели на твою руку не нашлось претендентов, которые бы не вызывали у тебя столь сильного отвращения? – он впервые коснулся темы ее ненавистного замужества.

– Увы, но нет.

– Едва ли ты можешь жаловаться на недостаток поклонников, – скептически предположил мужчина.

– Даже если так, в том заслуга исключительно моего происхождения, а вовсе не моей внешности или других достоинств, – с легкой гримасой проговорила принцесса.

– Ты не считаешь себя красавицей? – недоверчиво прищурился собеседник.

– С моим приданым я могла родиться даже уродиной, и все равно вереница женихов не оскудела бы, – равнодушно пожала плечами девушка. – Так что природа напрасно потратила на меня силы.

Он не сдержал улыбки. Заметив это, принцесса с подозрением спросила:

– Ты надо мной смеешься?

– Не над тобой, – мужчина поспешил успокоить возмущенную Эллери, но в уголках губ ей по-прежнему чудилась насмешка.

Она надулась:

– Может, тебе и представляются несерьезными мои чувства, не спорю. Ты-то сам, наверное, всегда был таким, как сейчас. Наверняка рассудительность родилась вперед тебя! – беззлобно поддела она его.

Синие глаза заволокла темная пелена непрошеных воспоминаний.

– Ты бы немало удивилась, – медленно начал наемник. – Если бы знала, сколько глупостей в свое время я натворил. И сколько всего не успел натворить – благо, вмешалось провидение, не позволив совершить главную ошибку.

– Ты тоже сбегал из дома из-за любви? – наугад предположила она, целясь пальцем в небо.

Он взглянул на нее и холодно улыбнулся – девушка в очередной раз опомнилась, вспомнив, что он куда старше, чем она.

– Почти, – однако его ответ стал неожиданностью.

– Тебе не позволили этого сделать? – неуверенно предположила она, ощущая, словно ступает на хрупкий лед. Невозможно было предугадать, когда порыв неожиданного откровения оставит собеседника.

Он с задумчивой неохотой качнул головой.

– Я ведь не один хотел сбежать, нет. Мы планировали этот побег вдвоем – я и моя возлюбленная, – на последнем слове его голос дрогнул. – Но в наши планы вмешалась чума.

При этом слове по телу девушки прошла дрожь.

– Она погибла? – тихо произнесла Эллери, сомневаясь, не пересекла ли она границу дозволенного этим вопросом.

– Нет, – прозвучал краткий ответ. – Но последствия болезни, обрушившиеся на страну, заставили меня на все взглянуть иначе.

– Что же произошло?

–- Я осознал, что не имею права вмешиваться в ее судьбу, заставлять отказываться от уготованного ей будущего в пользу неизвестности, – жестко проговорил он, плотно сжимая губы. Точеные черты лица заострились, и в этом теплом, томном вечере он выглядел таким далеким, таким отчужденным, что девушке почудилось, словно от него отчетливо веет холодом.

– Но ведь это был ее собственный выбор, – осторожно возразила Эллери, подавляя безотчетное желание отодвинуться от сидящего рядом наемника.

– Она была такой невинной, такой светлой и чистой. Едва ли она отдавала себе в том отчет, однако ее чувство было лишь увлечением, симпатией – но никак не любовью.

От слов мужчины на принцессу снизошло уныние. Она представила себе такого далекого теперь Майина и подумала – а вдруг он принял решение за них двоих так же, как когда-то это сделал Бродяга?

– А что, если Майин тоже так думает? – Эллери все-таки решила поделиться частью своей боли с собеседником. – Но зачем тогда он уверял, клялся в любви, зачем заставил себе поверить?

– Это значит, что он просто недостаточно любил тебя, – зазвучавший голос мужчины был пронизан прохладой подобно той, что медленно наползала на них с воды. – Если бы силы его любви было достаточно, он бы никогда не позволил тебе сделать такой выбор, отказаться от уготованного отцом будущего, от супруга, который будет ровней и который сможет обеспечить достойное тебя будущее.

– Это не любовь! – яростно вскинула голову девушка. На глазах сверкали непролитые слезы, но голос звучал жестко и твердо: – Это дурацкое суждение, в которое что Ниньи, что, оказалось, и ты так свято верите! А я не верю, я отрицаю его!

– Все люди любят по-разному. И от того, что ты в него не веришь, оно никуда не исчезнет, – он равнодушно пожал плечами. – Это просто еще одна сторона любви.

– Хорошо, пусть будет по-твоему! Но тогда это какая-то неправильная сторона любви.

– А что же, по-твоему, любовь? – закипая, прищурился он, наконец-то переставая походить на глыбу бесчувственного камня.

Этот разговор, столь небрежно начатый, разгорался темным пламенем, откликаясь в душе каждого ворохом воспоминаний.

– Любовь – это не когда отходишь в сторону, едва на пути чувств возникли препятствия, – с жаром начала девушка. – А когда идешь наперекор своему происхождению, религии, ожиданиям близких. Если бы он любил так, как должен, он никогда меня бы не предал. Не отступился, не отпустил. Он должен был пойти против всех, против правил, законов, угроз и запретов ради того, чтобы быть вместе. Перейти землю и переплыть море, пойти на все, что угодно, ради этого чувства. Вот что я понимаю под любовью, – закончила она.

– Как, оказывается, сложно быть твоим возлюбленным, – в синих глазах мелькнула слабая усмешка, но полные губы изогнулись с едва уловимой печалью.

– Ты считаешь, что я хочу невозможного? – дрогнувшим голосом задала вопрос принцесса. – Неужели то, чего я хочу, так невероятно и сложно? Неужели только для меня одной это представляется очевидным и единственно верным?

– Нет, ты неодинока в этом желании, – медленно проговорил он. – Я знал девушку, которой были по душе твои убеждения.

– И что сталось с ней? – нетерпеливо произнесла Эллери. – Она сумела найти своего избранника? Того, кто бы разделил ее взгляды?

– Нет, – кратко ответил мужчина, хмуря брови. – Ее возлюбленный придерживался другой точки зрения.

– Ты ведь сейчас говоришь о себе? – прозрение настигло ее внезапно. – И о своей любимой?

– Не называй ее так, – резко оборвал собеседник. – В моем сердце больше нет того огня. Теперь она всего лишь часть прошлого.

– А что до нее? – тихо прошептала девушка, но мужчина ее все же услышал. – Если она по-прежнему любит, страдает и помнит?

– Я знаю, что она сейчас счастлива в браке. Счастлива и любима.

Повисла тишина. Бродяга бездумно смотрел на горизонт, а Эллери продолжала размышлять. Был ли поступок мужчины оправдан? Простила ли та девушка его, действительно ли сумела позабыть свои чувства и полюбить того, кто стал ей супругом? Могла бы она сама, Эллери, в подобной ситуации примириться с решением любимого человека, простить и принять его уход? Или, может, Бродяга просто ушел, не сказав ни слова своей возлюбленной, и она до сих пор томится в неведении, что же произошло с ее избранником, жив ли он…

Мысли девушки плавно перетекли в иное направление. Не случится ли так, что ее собственная судьба в действительности послужит повторением судьбы несчастной девушки? Что, если ей так и не суждено будет узнать разгадку исчезновения Майина?

Принять решение оказалось на удивление легко, а вот озвучить его – куда сложнее.
На то, чтобы набраться решимости, Эллери понадобилось почти два дня. Наконец, на исходе второго дня она улучила подходящий, по ее мнению, момент и подошла к Бродяге.

– Мне нужно встретиться с Майином, – безо всяких предисловий произнесла девушка, опуская глаза. Встречаться взглядом с наемником она боялась.

Повисшее молчание было тяжелее сотни ругательств.

– И где теперь ты намерена его искать? – обманчивое спокойствие голоса не смогло ее провести.
– Я надеялась, что дядя поможет мне в поисках, но… – она проглотила продолжение фразы, вместо этого как можно твердо произнеся: – мне нужно попасть в столицу Намении. Уверена, Майин будет там.

– Все так просто? – в голосе собеседника откровенно звучала насмешка, но принцесса ее проигнорировала, продолжив:

– Мне нужно в Намению. Туда всего несколько дней пути, если сократить расстояние и проехать через Арку Веши, – она начала суетливо объяснять дорогу, как вдруг лицо наемника внезапно окаменело, губы сжались.

– Я знаю, где это.

– Ты можешь сопроводить меня туда? – робко обрадовалась принцесса.

– Нет.

Короткий ответ прозвучал подобно удару хлыста.

– Почему?

– Куда угодно, но только не туда.

– Я осыплю тебя золотом… – с жаром начала Эллери, но была грубо прервана:

– Никакого количества злата не хватит, чтобы заставить меня передумать. Кроме того, разве миледи до сих пор не заметила, что все ее вещи остались в спешно покинутом замке любимого дяди? И что сейчас у принцессы за душой нет ни гроша? – едко усмехнулся мужчина с неприятной ухмылкой.

– Перестань, – ледяным тоном, который порой так пригождался во дворце, она осадила Бродягу.
– Не забывайся, с кем ты говоришь.

– Да, действительно, как я мог забыть, – он обжег ее яростным взглядом. – Я всего лишь наемный слуга, вы ведь это хотели мне напомнить, принцесса?

Мужчина ушел, оставив Эллери в растрепанных чувствах.

Как бы не было тяжело это признать, но, наверное, Бродяга был прав, и она на самом деле перешла черту. Как же сложно было отказаться от привычки повелевать! Все это время королевская дочь старательно сдерживала себя, но сейчас, когда эмоции взяли верх над разумом, запреты перестали действовать.

Наконец, почувствовав, что больше не в силах сдерживать подступающее раскаяние, Эллери отправилась на поиски своего спутника.

Долго искать не пришлось – Бродяга сидел на излюбленном месте, привычно глядя на закат. Широкая мужская спина темнела на фоне залитого багрянцем озера, в вечернем воздухе был разлит сладкий аромат цветущих трав.

Остановившись чуть поодаль, королевская дочь помедлила, ожидая, что тот, чье одиночество она потревожила, обернется или заговорит. Но он продолжал смотреть вдаль, словно не замечая ее присутствия.

– Прости меня, – наконец решившись, проговорила она. – Мне не следовало быть такой грубой с тобой. Особенно после всего, что ты сделал.

Бродяга продолжал молчать, даже не повернув головы.
Она набрала дыхания, опускаясь рядом с ним и начиная свою речь:

– Просто ты единственный человек, который может мне помочь. Не знаю, почему, но я доверяю тебе. Как доверилась и Ниньи, отпустив меня вместе с тобой, впервые в жизни доверив кому-то другому! Неужели все это было напрасно, неужели все, через что нам довелось пройти, совсем ничего не значит?

Наконец, мужчина повернулся и поднял на нее уставший взгляд.

– Хорошо. Я помогу. Но это будет последним, что я сделаю для тебя, – нашим дорогам пора расходиться. Я и так за последние несколько недель совершил больше глупостей, чем за все прошедшее десятилетие.

– Спасибо! – от облегчения она не сдержалась и на краткий миг прильнула к плечу мужчины в безотчетном порыве радости.

Натолкнувшись на изумленный взгляд, в котором боролись недоверие и ярость, она вдруг опомнилась и резко отстранилась.

– Прости, – через время снова проговорила она. – У меня сегодня прямо день извинений, – Эллери даже негромко рассмеялась, осознав, что, в самом деле, за прошедший день произнесла это слово не единожды.

– Просто я уже и не мечтала о твоем согласии, – призналась она спустя несколько мгновений тишины.

– И, между прочим, небезосновательно, – беззлобно проворчал наемник. – Мне следовало отправить тебя к отцу еще после нашей первой неудачи.

– Ах так, значит? – подхватила его тон принцесса, расплываясь в улыбке. – Значит, ты мечтаешь увидеть меня выданной замуж за дряхлого сморщенного старика? Учти, в этом случае я буду регулярно являться тебе во сне и жаловаться на свою несчастную судьбу.

– Нет, об этом я точно не смел мечтать, когда озвучивал свое предложение, – засмеялся он.

– А о чем ты мечтаешь? – ухватившись за его ответ, вдруг спросила принцесса, меняя тон. – По-настоящему?

Собеседник враз посерьезнел, искоса взглянул на девушку, вздохнул – она приготовилась услышать очередной отказ – как вдруг начал говорить тихим голосом:

– Говорят, что где-то за горами расстилается Розовое море. Волны его багряного оттенка – потому и названо оно столь странно. Легенда гласит, что так было не всегда и когда-то давно море было обычным. И возвышался над ним город – такой красоты, какой прежде не видывал мир. Непростые люди жили в нем, их лик был прекрасен и светел, далеко за границы земель шла слава об их красоте и могуществе. Но не только этим славился тот народ – мужчины этой страны могли оборачиваться в сильных и дивных существ, могущих парить в небесах подобно птицам, но куда сильнее, больше, прекраснее – в драконов. Не каждый мог похвастаться этим даром, но те, кого отметила своей печатью длань Крылатой Богини, ценили и любили свои крылья больше всего на свете.

Эллери слушала неторопливо звучащую речь, затаив дыхание. С подобным ощущением в детстве она внимала сказкам старой няньки, отчаянно желая, чтобы то, что в них рассказывалось, было правдой.

– Правил той страной мудрый и честный король. Народ искренне любил его, все ладилось и спорилось в его землях, мир и процветание царили там. И от всего этого зависть обуяла королей соседних государств, такая злость затопила их сердца, что не погнушались они подлым обманом и предательством пленить короля, вырезать сердце короля и бросить в море, – мужчина остановился, переводя дух.

Принцесса украдкой смотрела на рассказчика, надеясь, что он этого не замечает.
Когда он сидел вот так, оперевшись руками на колени, глядя куда-то далеко вперед, словно видя свою загадочную страну и не замечая, как ветер небрежно играет с короткими прядями темных волос, каким далеким он казался!

И каким одиноким.

– И что случилось потом? – Эллери не выдержала первой.

– Вспенились волны, окрасившись в цвет королевской крови, взметнулись воды, закрыв собой горизонт. А когда море схлынуло, не было больше той прекрасной страны. И остались только легенды, что где-то посреди соленых морских вод по-прежнему живет чудесный народ людей-драконов.

Он замолчал, рассеянным движением пересыпая горсть песка из ладони в ладонь.

– И ты мечтаешь там побывать? – осторожно предположила принцесса, боясь неосторожно нарушить очарование момента.

– Нет. Я просто хочу, чтобы это место существовало, – и, не дав девушке опомниться, мужчина проговорил, начиная подниматься и отряхивая руки от песка: – Пора спать.

Эллери неохотно повиновалась, но всю дорогу, пока она шла за ним, задумчиво размышляла – кто же он? Кем на самом деле является этот человек, который под маской сурового воина может вынашивать подобные мечты? Ему скорее пристало быть поэтом, нежели заостренной сталью проливать чужую кровь.

По мере приближения к дому шаг принцессы становился все медленней. На пороге мужчина обернулся и вопрошающе взглянул на спутницу.

– Мне нужна еще минута, – стараясь выглядеть беззаботной, пояснила она. – Я скоро зайду.
Дверь захлопнулась, оставляя девушку наедине с опускающейся на мир ночью. В последнюю неделю она стала нелюбимым временем суток для Эллери.

Всему виной служили сны – темные, мутные, неразличимые, полные тревоги и какого-то суеверного страха. Бродяге она ничего не говорила, но он и сам подмечал неладное, когда принцесса то и дело вскрикивала во сне. Вопросов он не задавал, а она сама, в свою очередь, взглядом предостерегала его от любых попыток это сделать, когда утром поднималась с темными кругами под глазами.

Мужчине и без того хватало забот. Рука по-прежнему его беспокоила, порой Эллери украдкой замечала, как он с гримасой боли разминал плечо. Но добиться правды о его состоянии, конечно, было невозможно.

Впрочем, это уже не имело значения – следующим утром стало ясно, что Бродяга счел себя вполне окрепшим, чтобы вскоре вновь пуститься в путь.

Когда поутру, проснувшись, Эллери вышла из дома, первое, что бросилось ей в глаза, – конь, рядом с которым стоял Бродяга. Дождавшись ее приближения, мужчина похлопал животное по крупу.

– Хороший конь, – скупая похвала наемника свидетельствовала о многом.

Эллери пояснила:

– Он из отцовской конюшни.

– Но нам надо будет от него избавиться, – без сожаления проговорил мужчина.

Она согласно кивнула и не удержалась от вопроса, хотя все было ясно без слов:

– Когда мы выдвигаемся?

– Завтра, – не дожидаясь ее реакции, он развернулся и направился к дому.

Эллери осталась стоять на месте, борясь с отчаянным желанием догнать Бродягу, упросить отложить отъезд еще хотя бы на пару дней. Хотя… Что может изменить эта отсрочка? Наверное, в этом нелепом желании было виновато безотчетное чувство тревоги, поселившееся с недавних пор. Эллери пыталась оправдать его предстоящей встречей с Майином, но что-то в глубине души подсказывало: юноша здесь не при чем.

Девушка покачала головой, словно стремясь выбросить из нее все ненужные мысли, и отправилась в дом вслед за мужчиной.

Следующие несколько дней она не раз вспоминала последние часы, проведенные в этом затерянном посреди леса островке спокойствия и умиротворения. Прощаться оказалось настолько сложно, что Эллери всерьез подумывала прямо там же обратиться к наемнику с предложением выкупить у него этот дом за любые деньги. Однако воплотить свое намерение в жизнь ей помешала неизвестно откуда появившаяся уверенность, что без Бродяги это место потеряет свое очарование.

Четыре дня почти безостановочного пути – вот цена, которую пришлось заплатить Эллери за свою просьбу отыскать Майина. Краткие передышки в крохотных тавернах, неспокойный сон на жестких постелях – и бесконечная дорога. Коня они оставили еще в самом начале, вместо него остановив свой выбор на крытой повозке. Не слишком по-королевски, но при том не привлекая ненужного сейчас внимания.

Наемник же, чем ближе они подбирались к конечной точке путешествия, становился все более замкнутым и тревожным – словно внутреннее беспокойство девушки передалось и ему. А, может, роль играли здешние земли – Эллери ощущала его настороженность и постоянное напряжение, не отпускавшее, казалось, ни днем, ни ночью. Словно наемник знал о какой-то опасности, ей неведомой, которая подстерегала их на пути.
Но все неловкие попытки принцессы вытянуть из него правду разбивались о нерушимую скалу молчания.

Еще раньше они условились по прибытии в столицу Намении остановиться где-нибудь на краю города и ждать, пока Бродяге не удастся собрать какие-либо сведения. А она – правда, с этим пунктом принцесса согласилась далеко не сразу – будет смиренно его ждать, сидя в таверне и никуда не высовываясь.

Принцесса ощутила страшное облегчение, и, одновременно, глухой отголосок необъяснимой тоски, когда они, наконец, вошли в небольшую комнату с низким потолком, которая обещала стать ее пристанищем на все время пребывания здесь.

– Я непременно возмещу тебе все расходы, – тихо проговорила она, вспоминая, сколько раз за их путешествие ему приходилось доставать кошель с золотом. – Когда все закончится.

– Господи, да я уже сам готов приплатить кому-нибудь, только бы ты скорее оказалась дома!
Завидев оторопелое выражение ее лица, он вздохнул:
– То была просто шутка. – Предвосхищая ее негодование, быстро добавил: – Прости.

Обиженно фыркнув, девушка отвернулась, стараясь не подать вида, как ее задели эти слова. Значит, он мечтает поскорее от нее отделаться?

Эта нелепая обида продлилась недолго. Достаточно было на долгие четыре дня оказаться предоставленной самой себе – и любые шутки Бродяги уже представлялись самым желанным комплиментом. Она его почти не видела – мужчина уходил рано утром, возвращался на исходе дня и почти ничего ей не рассказывал.

Наверное, любая другая девушка на ее месте уже отчаялась бы и поняла тщетность попыток отыскать в многолюдном городе знакомого юношу, но Эллери храбрилась до последнего, отчаянно не желая признавать поражение.

И эта храбрость воздалась сторицей, когда на пятый день усталый и какой-то весь недовольный наемник сухо сообщил, что он нашел Майина.

– Ты видел его? Тебе удалось передать мою записку? – в первый момент даже не поверила принцесса.

Он сдержанно кивнул, но в этом жесте девушке все равно почудилось недовольство.

– И что он ответил? – нетерпение Эллери достигло пика, в то время как Бродяга, казалось, совсем не замечал этого и нарочно тянул время.

– Он не передал ответной записки. Но просил передать на словах, что будет ждать тебя завтра в полдень в таверне Дикий Вереск, – наконец, со вздохом произнес мужчина.

– Ждать меня? – переспросила девушка, нахмурившись. Опять назначенная встреча где-то на краю мира – неужели он вновь решится на обман?

Точно прочитав ее мысли, наемник добавил:

– На сей раз все точно состоится. Парнишка был настроен решительно, да и я… – добавил он с нехорошей ухмылкой: – был убедителен.

Настроение Бродяги было столь отчетливо хмурым, что, казалось, от него исходят вполне осязаемые волны недовольства. Эллери старалась их игнорировать, сосредоточившись на предстоящем свидании. Что ожидала девушка от нее, сложно было сказать. В сердце принцессы было столько разных чувств, что она сама уже не могла разобрать, какое из них заставляет ее так настойчиво искать этой встречи с Майином.

Следующее утро выдалось прохладным и серым – давно проснувшийся город жил своей обыденной жизнью, с привычным шумом, запахами, звуками, и не знал, как сильно сжимается сердце в груди Эллери, вышагивающей рядом с наемником. В обычное время она бы с любопытством оглядывалась вокруг, стараясь запомнить новое для себя место, – но только не сейчас. Волнение заставляло путаться в шагах и туманило мысли.

Бродяга, как и принцесса, не был настроен на разговоры. В молчании проводив девушку до большой таверны с приметной вывеской, он довел ее до второго этажа и остановился, пропуская вперед.

И вот, наконец, заветная дверь комнаты предстала перед ней.

Плотнее запахнувшись в плащ – так, чтобы не выглядывал ни единый кусок потрепанного платья, пережившего столь многое, она шагнула внутрь.

Майин уже ждал ее. Заложив руки за спиной, он стоял у узкого зарешеченного окна, глядя во внутренний двор, по-прежнему одетый с иголочки, такой яркий и лощеный, что на его фоне она невыносимо остро ощутила себя замарашкой.

– Ну, хоть сегодня ты пришел, – гоня прочь это постыдное чувство, Эллери начала прямо с порога, не тратя времени на приветствие.

Резко обернувшись, юноша вперил в нее уставший взгляд и вдруг медленно произнес невпопад:
– Ты все так же прекрасна…

Нет, не так она представляла себе эту встречу!

– Удивительно слышать от тебя такие слова, – холодно проговорила королевская дочь своему возлюбленному, проходя в комнату. – После того, как мне пришлось проехать половину страны, чтобы тебя отыскать.

По лицу собеседника заходили желваки, ладони сжались в кулаки от непривычно сухого тона.
Не выдержав, он стремительно преодолел разделяющее их расстояние и схватил Эллери за руку. Внезапное прикосновение его влажных пальцев заставило ее отшатнуться, но юноша ее не отпустил.

– Я так мечтал это сделать. Правда, в тех мечтах я брал тебя за руку, когда ты уже стала моей супругой…

– Так почему ты не пришел? – она подняла на него глаза и, наконец, задала вопрос, мучивший ее так долго.

– Твой отец.

– Что? – она решила, что ослышалась.

– Вмешался твой отец, – просто ответил он. – Меня предупредили, что если я решусь на этот шаг, он станет последним в моей жизни. И ради твоей безопасности в том числе, мне стоит как можно скорее вернуться домой и больше не помышлять ни о чем, связанном с тобой.

– И ты так просто отказался от меня? – лицо девушки исказила обида. – Не попытался найти, связаться, что-то придумать?

– Моя госпожа, что тут можно было придумать? – он смотрел на нее умоляющим взглядом, пытаясь встретить в ее глазах понимание.

– Ты знаешь, на что я пошла ради сегодняшней встречи с тобой? Что мне пришлось пережить? Сперва чуть не утонуть в болоте, только чтобы оказаться в пустынной церкви, потом – заточение в башне, погоня, преследование, лес… – она перевела дух, умолчав о наличие рядом надежного спутника.

Глаза собеседника наполнялись ужасом по мере перечисления.

– Я боялась, что ты мог пострадать, не знала, жив ли, так хотела тебя найти… И все ради чего?

– Я должен на коленях умолять тебя о прощении, – тихо заговорил он, отпуская ее руку и отступая назад. – Но понимаю, что этого будет недостаточно, чтобы заслужить его.

Повисшее молчание послужило красноречивым ответом.

– Скажи, есть ли что-нибудь, что я могу сделать? – он с отчаянием воззвал к той части сердца принцессы, в которой, возможно, еще теплился огонек былого к нему чувства. – Как мне исправить всю ту боль, что ты пережила по моей вине?

Эллери промолчала, пытаясь отыскать в своей душе ответ на этот вопрос. Прощение он заслужит – когда-нибудь. А вот большее… Королевская дочь пыталась и не могла найти в себе прежнего восторга, что захлестывал ее разум от одного только присутствия возлюбленного. Его лицо и светлые кудри больше не притягивали взор, не манили коснуться рукой, а нежный голос не вызывал в душе ничего.

– Знаешь, когда я узнал, что ты здесь… – в ее размышления проник его задумчивый голос. – Я вообразил себе, что вот он, шанс, – быть вместе, вне досягаемости твоего отца. Знаю, это было глупо…

– Не продолжай, этого достаточно, – оборвала она его сбивчивую речь, не желая продлевать зашедшее в тупик тягостное объяснение. – Прощай, Майин.

Юноша остался стоять позади – растерянный и несчастный, но эта картина не отозвалась в сердце девушки ни каплей жалости.

Улица встретила ее внимательным взглядом наемника. Он стоял к ней боком, привычно закутавшись в плащ с ярким пятном рыжего меха на широких плечах и хмуря брови.
Эллери внезапно подумала, что в последнее время он слишком часто хмурится.

– Как прошла встреча?

Она молча шла рядом, приноравливаясь к широкому шагу мужчины, и раздумывала над ответом.
– Что ж… По крайней мере, я сделала все, что было в моих силах, – девушка нашла в себе силы улыбнуться в ответ. – И в старости, лет через двадцать, меня не будет мучить совесть по поводу упущенного шанса на счастье.

Они как раз пересекали узкий безлюдный проулок, когда он чуть усмехнулся:

– Полагаю, то был упрек в мою сторону?

Ответить она не успела.

Бродяга резко обернулся, словно завидев какое-то движение сбоку, девушка хотела последовать его примеру, но в этот момент плотная пелена ткани закрыла ей обзор. Принцесса попыталась закричать, стянуть с головы наброшенный мешок, но оставшийся незамеченным нападавший не дал ей этого сделать. Сильная рука зажала ей рот, вторая больно скрутила тонкие девичьи запястья за спиной. От боли, неожиданности, унижения хотелось плакать.

Королевская дочь слышала шум борьбы, свидетельствующие, что ее спутник продолжает сопротивляться, но после внезапно раздавшегося звука глухого удара наступила звенящая тишина, от которой сердце пленницы сжалось в страхе.

– Ты что натворил? Он нужен нам живым! – закричал кто-то со стороны.

Голос в отдалении начал путано оправдываться, послышался приближающийся шум скрипучих рессор, и перепуганная Эллери решила, что сейчас самое время для потери сознания. Нет, терять его на самом деле она точно не собиралась, достаточно было просто оставить попытки сопротивления и обмякнуть в чужих руках. Сдавленные ругательства державшего ее мужчины подтвердили успех ее маленького обмана.

Смятенное сознание сумело выхватить отрывок разговора звучащих в отдалении низких мужских голосов:

– А с девкой что делать?

– Бросим ее в карету, на месте разберемся.

Ничего не было видно, поэтому принцесса ориентировалась только по звукам. Ее куда-то поволокли, ноги больно проехались по твердой земле, затем послышался скрип открываемой дверки кареты – и девушка полетела навстречу твердому деревянному дну.
Вот сейчас она не смогла сдержать полный боли стон.
Но ее похитители никак на него не отреагировали, занятые, по всей видимостью, бесчувственным телом Бродяги.

Раздался еще один скрип, с кряхтеньем мужчины затолкали внутрь что-то тяжелое, судя по их ругательствам, но класть тело наемника, как предположила затаившая дыхание Эллери, рядом с ней не стали, уложив или усадив его на скамью.

Всего через несколько секунд звуки исчезли, и экипаж медленно начал движение.
Плотная ткань мешка не оставляла возможности что-либо увидеть. Твердое днище кареты остро ощущалось на каждой кочке, каждой ухабине. Боль звенела во всем теле, на глаза наворачивались слезы, и девушке пришлось даже закусить губу, чтобы не издать новый стон.

Куда их везут, как далеко и с какой целью – эти вопросы настойчиво пробивались сквозь боль и потрясение, занимая мысли принцессы. Она судорожно пыталась найти объяснение произошедшему, понять, чего ждать от похитителей.

Спустя несколько мгновений раздумий Эллери посетило одно крайне неприятное открытие, заставившее девушку сжать зубы: похитители точно не являлись слугами отца. И какая задача перед ними не стояла, целью их была вовсе не принцесса.