У меня в жизни было много мужчин. Да-да, именно в жизни. В постели, конечно, побывало тоже немало, но это были мимолетные развлечения.

С раннего детства я не нуждалась во внимании противоположного пола в любых пониманиях смысла этих слов. Моя семья и окружение состояло из мужчин: кроме моей матери, матери моего кузена, моих бабушек и пары горничных вокруг были одни мужчины. Даже еду нам готовил представитель сильного пола (к слову, это у него получалось просто-таки превосходно).
Все дела семьи вели мужчины… с представителями того же пола.
Все потомки моей семьи на протяжении многих веков были мальчиками, и иногда мне казалось, что я какое-то генетическое отклонение семейного древа, пусть даже об этом никто никогда не говорил вслух. И о решении передачи семейного бизнеса моему кузену, который по праву принадлежал мне, тоже никто не проронил ни слова. Но все знали. Понимали и молча кивали, принимая решения, когда врач сказал «это девочка». Почему?
Потому что чертовы традиции. Я могу подавать патроны, но не стрелять. И даже если и выстрелю, прав больше у меня не появится, потому что, черт возьми, у меня нет члена.

Но ничто из происходящего не мешало растить меня в среде обитания моей семьи.
Я училась стрелять, думать и принимать решения быстрее, чем того требовало от меня время, наравне со своим кузеном. Отец никогда не позволял мне чувствовать себя второй, хотя таковой я и являлась. Мне было обидно? О, да! Я завидовала отобранной у меня славе? Чего уж греха таить? Конечно. Хотелось ли занять место кузена? Однозначно нет! Несмотря ни на что, все же была одна большая привилегия – свобода воли, и я не была готова променять ее!



Я проснулась на диване у камина, укрытая легким пледом. С кухни доносились какие-то звуки. Значит, Ник не ушел. И это все было на самом деле.
Укутавшись в плед, я поплелась на шум и, замерев, услышала голос Ника:

- Забери ее отсюда, пока не поздно, мы так не договаривались…

Сантиньери выдохнул.

- Мило, - бросила я, оперевшись на дверной косяк кухни, сложив руки на груди и прожигая взглядом спину стоящего напротив мужчины.

Ник даже не вздрогнул. Он отложил мой телефон на стол и, сняв с плиты кофе, повернулся ко мне. В голове пронеслась тысяча воспоминаний: он, я, рассвет, этот дом и беззаботность. А еще кое-что новое – злость из-за его чертового звонка.

- И тебе доброе утро, Фрэн, - прохрипел Ник и, подвинув мне чашку с горячим ароматным кофе, закурил.

- И как это понимать? – спросила я, взяв в руки свой включенный телефон, и удостоверилась во входящих, кем же был собеседник Ника. На голубом экране отчетливо значилось имя Сэма.

- Упрощаю тебе жизнь, - как ни в чем не бывало сказал Ник, словно он только что разговаривал не с моим мужем, а просто заказал нам завтрак.

- О, ну конечно, - саркастично рассмеялась я. – Решил поиграть в самоубийцу? Интересно, как же упростится «наша» жизнь после того, как Сэм узнает о произошедшем сегодня ночью.

Ник хотел было что-то сказать, но я его перебила, продолжив:
- Пей чертов кофе, Сантиньери, и молчи, ты достаточно сегодня уже сказал!

В комнате застыла тишина. Воздух натянулся до такой степени, что казалось, он давит на кожу. Мозги сдавило от напряжения, когда я попыталась прикинуть, как выкрутиться из этой ситуации, учитывая, что с Сэмом я еще не разговаривала.

- Фрэн, - на выдохе произнес Ник, явно подбирая слова, - я качусь вниз, проваливаюсь глубоко под землю и вряд ли уже выберусь. Я просто не хочу тебя тянуть за собой.

Он смотрел мне в глаза, казалось, заглядывая прямо в душу. В этом и был весь он: такой прямой и такой милый, и такой, черт возьми, разный.

- Я не узнаю тебя, Ник. Ты сдался? – я рассмеялась – Не надо долго думать, чтобы догадаться, кто на тебя так повлиял.

-Да, Фрэн. Да, черт возьми! Давай приплетай сюда всех, - обреченно закатил глаза Ник немного на повышенных тонах, но довольно быстро сбавил обороты и переключился: – А еще лучше собирай свои вещи, а я схожу нам за круассанами и тебе за молоком.

Такой, черт возьми, переменчивый, я уже и забыла. Отвыкла, наверное. Как и отвыкла чертыхаться по поводу и без.

Я отпила кофе и хотела возразить, но он поднялся и проходил мимо меня, когда я(повтор) схватила его за руку и подняла на него глаза.

- Ты идиот, Ник. Забыл, я люблю завтракать у моря? Хм, думаю у Луи просто отличные круассаны. Ты со мной?

Он выдохнул и безмолвно кивнул, и я заметила, как в ответ на мою широкую улыбку немного приподнялись уголки его глаз, и проявились ямочки на щеках, упрямо прячущиеся под щетиной.

Мы сидели в кафе, скрываясь под полосатым зонтом от палящего утреннего солнца.
В том самом кафе, в котором стреляли в нас накануне нашей свадьбы. Точнее, стреляли в меня.
Я встряхнула головой, отбрасывая воспоминания, которые таились в дальних закромах души, и, поудобнее развалившись в плетеном кресле, сделала глоток кофе.
Ник уже довольно долго с кем-то вел беседу по телефону, изредка сжимая сильнее кулак. Я особо не вникала в разговор, наслаждаясь такой любимой кухней и параллельно замечая, как на нас все пялятся. Что-то в этом городке явно было не так. И я никак не могла понять, что.
Ник издал грудной рык и громко положил свой телефон на стол, чем отвлек меня от разглядывания океана.

- Хорошее начало дня? – мило улыбнулась я, отставив чашку, за что тотчас же поймала злой взгляд.

Ник достал из кошелька несколько купюр, положил их на стол и, сгребая в охапку телефон с ключами, поднялся.

- Мне нужно ехать на виноградники. Иди домой, собери вещи, я вечером приеду тебя проводить.

Он по-отцовски поцеловал меня в лоб.

- Я позвоню, - бросил он и махнул таксисту, стоящему на углу и ожидающему клиентов.

Я сделала глоток кофе и мечтательно промурлыкала, смотря на удаляющуюся фигуру мужчины:
- Ох, Ники, Ники, ты опять меня с кем-то путаешь. Все еще пытаешься командовать. Какие там вещи? У меня на сегодня по плану шоппинг и отдых. Я так давно не была дома.

Я рассмеялась.

Но у меня было еще одно незаконченное дело: Сэм.
Я нажала кнопку вызова и приложила сотовый к уху, вслушиваясь в длинные гудки. Ответа не последовало.

- Черт, - еле слышно бросила я, пряча телефон. Это было не очень хорошим знаком.

День прошел быстро, и дело двигалось к вечеру. После пары десятков не принятых Ником звонков я решила просто насладиться солнцем. Волноваться не было желания. Я разберусь со всем. Немного позже.
Местный пляж был очень красивым и ухоженным. Песок, скалы, теплая вода и соленый воздух. Я могла бы находиться здесь вечно, но…
Все дело было в этих чертовых «но»… Но еще больше меня удивило даже не то, что мой муж за целый день так и ни разу мне не позвонил, а то, точнее, те, кого я увидела там, где их, да и меня тоже, не должно было быть.

Недалеко от центра города, за стеклом ресторана на удобном диванчике сидела Бьянка, мило воркуя с Макклейном. Он держал ее за руку, то ли успокаивая, то ли наслаждаясь ее обществом. Из-за бликов заходящего солнца было плохо видно. И думаю, им не стоит знать, что я их видела.

На мгновение я задохнулась. Из ступора меня вывел звук хруста костей, настолько сильно я сжала кулаки. Не знаю, что больше меня задело: то, что она, живя в доме с Ником, сидит тут с Эриком, или то, что она вообще сидит тут с Эриком, несмотря на прошлое.
Бьянка и Эрик в одном помещении… это могло значить только одно: что происходит здесь что-то неладное. Я была права. И я, черт подери, намерена это выяснить. И настроена начать делать это сегодня.

Поймав такси и скрывшись в нем от палящего итальянского солнца, я бросила водителю адрес, который знает каждый уважаемый житель этого города. Адрес, который обходят стороной. Я ехала к Лучиано Стражи – самому ужасному человеку в этих краях. Для кого-то он был успешным бизнесменом; для кого-то был жестоким убийцей; для кого-то был просто… крестным. Водитель покосился на меня как на сумасшедшую. По своей воле туда ездят редко. Я достала из заднего кармана купюру внушительного номинала и, протянув ее таксисту, наконец-то тронулась с места. Достав сотовый, я принялась набирать хорошо мне известный номер. Ответа долго ждать не пришлось.

- Я надеюсь, вы звоните мне сообщить о скоропостижной кончине миссис Метьюз и проинформировать о месте и времени проведения похоронной процессии? – серьезно прозвучало на том конце «провода».
- Я тоже очень рада тебя слышать, Ирэн, - не скрывая усмешки, бросила я.

Ох, Ирэн. Она ненавидит меня не меньше, чем дети терпеть не могут овощи. Наши пути давно пересекались и так же давно разошлись. Я убила ее брата, а потом бросила Ника. Я забрала двух дорогих людей из ее жизни. Но если сейчас дело касается Ника, она должна быть в курсе, я уверена, она до сих пор его любит.
Что касается ее брата… он погиб в автомобильной аварии, когда ехал забирать меня пьяную в хлам из бара на окраине. Но не об этом сейчас.

- Я подразумеваю, ты звонишь не ради интереса узнать, как мои дела? – более серьезно прозвучало на том конце «провода».

- Нет, конечно, - рассмеялась я, - мне просто, как всегда, от тебя что-то надо. На этот раз - мозги!

- Тебя, что ли, зомби укусил, Фрэнни? – разразилась хохотом она. – Выкладывай вкратце и по сути, красавица, я занята.

- Вкратце? Хм… Николас в беде.

- И?

- Не притворяйся, что ты плохо понимаешь, мне нужна твоя помощь.

- Я что-то серьезно не въезжаю, милая. В беде Ники, а помощь нужна тебе? – пролепетала она.

- Да именно, мне нужна твоя помощь, чтобы его вытянуть! Мне нужно бежать, ты еще помнишь мой адрес? Мой старый адрес.

Ирэн бросила трубку. Но она поможет, я уверена.

Таксист быстро справился со своим делом, доставив меня под хорошо охраняемые ворота особняка, и не менее быстро, когда я покинула машину, сорвался с места и скрылся за углом, не поддаваясь ни на какие уговоры дождаться меня.

Обреченно выдохнув, я поправила лямку сумочки и подошла к воротам. Нажав на кнопку на селекторе и высоко подняв голову навстречу камере, открыв свое лицо, я бегло бросила:

- Я к сеньору Стражи, - залепетала я на любимом итальянском.

- Сеньор Стражи сегодня не принимает гостей, - на красивом коренном итальянском сквозь хрип динамика раздалось в ответ.

- Я вынуждена настаивать, - более уверенно бросила я.

- Сеньорита, вы забываетесь… - начал тот же голос, но тут же затих. Диалог продолжил другой мужчина. Его голос был грубее.

- По какому вопросу, сеньора?

И, наверное, этим он выдал то, что мой приезд не остался незамеченным.
Или тут явно в такое время ожидали гостей.

- Скажите сеньору Стражи, что к нему Франческа Морта, - бросила я, устав от этих словесных перепалок.

Селектор отключился. Больше мне не сказали ни слова. Спустя несколько минут большие ворота начали двигаться, постепенно открывая вид на вычурный дом.

- Прошу за мной, - бросил мне мужчина в темном костюме и, надавив указательным пальцем себе на ухо, кивнул, явно вслушиваясь в инструкции. Я усмехнулась. Этот старикан был еще тем параноиком, поэтому не странно, что вся его охрана выглядела как подборка агентов 007.

Я следовала по тропе, вдыхая аромат деревьев и предаваясь воспоминаниям. Как я бегала тут в детстве. Как разбила коленку вон на том повороте, удирая от Марко, прихватив с собой его «глок» с пулями-присосками. Да, я много времени когда-то проводила здесь, ведь…

- Дочка, - Лучиано встретил меня открытыми объятиями на пороге своего дома. Морщинки изрядно избороздили его лицо, но глаза… его глаза, как всегда, сияли.

- Крестный, - пропела я, ныряя в теплые объятия старика. Закрыв глаза, я вдохнула всей грудью аромат кубинской сигары, которой напрочь пропиталась рубашка мужчины. Сладкие нотки заполонили сознание. Я и не почувствовала, как на глаза накатились слезы.

- Прости, - прошептала я, отстранившись и вытирая слезы с дорогой ткани.

- Ты чего? – спросил встревоженно он, пропуская меня в дом.

- Вспомнила отца, - всхлипнула я. Всегда, когда смотрю на тебя, вспоминаю его.

- Мне его тоже не хватает, - мягким бархатным голосом с легкой хрипотцой тихо ответил он.

Да-да. Лучиано Стражи - мой крестный во всех смыслах этого слова. Более того, он родной брат моего покойного отца и точная его копия, за исключением глаз. У отца глаза зеленые… были.

Спустя пару минут нам принесли чай. Терпкий травяной вкус дома с капелькой меда был сродни наслаждению.

- Что привело тебя в наши края, милая? Я все ждал, пока ты придешь, - не отрывая от меня глаза, говорил он.

- Я... все как-то… не знаю, - нежась в его теплоте и внимании, невнятно отвечала я и пила чай.

- Ты бы знала только… ты такую шумиху подняла, - смеялся он.

- Шумиху? – подхватила настрой я. – Брось, дядя, я еще нигде не была, ничего не делала и тем более ничего не натворила. Ну… почти, - я перевела дыхание и продолжила более серьезно. – У Ника проблемы.

- И ты только из-за этого пересекала океан? - замотал головой крестный, немедленно став серьезным. - Он сам втянул себя в это.

- Нет, дядя, ты не понимаешь! Ник, конечно, бывает безответственным, но виноградники… он бы никогда не бросил их погибать. Мне кажется, его кто-то тянет на дно с одной стороны, а с другой кто-то толкает, - выкладывала я все свои мысли разом.

- Ты все так же предана ему, да? – Лучиано отставил чашку и внимательно смотрел на меня. – Ты вернулась из-за его проблем?

- Я уже не знаю. Я сбежала как обычная девчонка, сбежала… а ты растил меня не такой, – лепетала я, путая пальчики в волосах. – Я уже ничего не знаю, я так запуталась. Столько всего произошло.

- Тебе нужна моя помощь? – я уже не поняла, это был вопрос или утверждение со стороны дяди, но я уже взрослая и не хотела вешать на него свою головную боль. Я просто пришла домой. Не за помощью. Даже не за советами. Просто поговорить. Просто побыть той маленькой беззащитной девочкой. Просто домой.

- Нет, думаю, я справлюсь. Просто ты единственный, с кем я могу говорить об этом, - замотала в ответ головой я.

- Я волнуюсь за тебя… ты знаешь, что тебя...

- Разыскивает Интерпол? – я шумно вздохнула. – Знаю. Но тут, – я развела руками, – клянусь, я не при чем. Ты же знаешь, я не отказываюсь от своих грехов, но это не мое.

- Ох, милая. Зачем же ты по нашим стопам-то, - с сожалением вздохнул он, - мы же хотели тебе лучшего, отправили в Америку, чтобы ты зацепилась там…

- Меня там так же узнают, как и здесь. Ну, может на капельку меньше. Этого не отмыть, дядя, - я обреченно рассмеялась.

Теперь он подхватил мой смех в ответ.

- Ты можешь просить у меня все, что тебе надо, Франческа. Главное, будь разумной.

- Дядя, мне нужна информация, не более. Ты знал, что Федерико Молинари замешан в деле с виноградниками? Я хочу спасти наше наследие.

- Да, - он грустно покивал головой, - я знаю, что ты спросишь дальше. Нет, Ник не приходил за помощью. Я предложил помочь сам. Но Ник отказался.

- Ох, он как был идиотом, так им и остался, - завертела головой я.

Лучиано опять рассмеялся, отпил глоток из своей чашки, а затем, откинувшись в широком кресле, закурил. На мгновение повисла тишина, которую прервали тяжелые мужские шаги. Один из охранников остановился на пороге и пристально посмотрел на дядю, сжимая в руках телефон.

- Говори, - еле заметно кивнул Лучиано, и я заметила, как его плечи напряглись. У охранника были новости, и явно не хорошие.

- Убили одного из сицилийцев. Говорят, вчера его и еще нескольких парней видели у дома Николаса Сантиньери, и они уходили оттуда явно не в духе.

Дядя выпрямился и перевел взгляд на меня.

- Это не я, клянусь! – вскинула руки вверх. – Не в духе, да! Это я вчера их спровадила из своего дома, но никого не убивала!

Охранник хихикнул, но тотчас же изобразил серьезность, когда я посмотрела на него. Молодой парень очень мне кого-то напоминал, но я не могла понять, кого. Эта улыбка… смазливый паренек.
Дядя все еще молчал и спустя миг перевел взгляд на охранника, который вступился за меня.

- Это произошло пятнадцать минут назад, возле булочной… - ровным голосом произнес парень.
- Если не ты, то кто-то же… - начал дядя, но я его перебила.

- Ты же не думаешь, что это Ник? Брось, это абсурд! – взвелась я.

- Дочка, прошел не день и не год. Люди меняются под тяжестью обстоятельств. Николас уже не тот, что прежде.

- Нет, - вертела головой я, - нет. Он не может… он… не… - повторяла я и осознавала, что все-таки может. Он действительно изменился. Таков человеческий удел – меняться со временем. И неужели я чего-то не знала? Что-то не учла?

- Франческа, милая, - дядя поднялся, подошел ко мне и поцеловал меня в макушку, - давай не будем делать никаких выводов, ведь это мог сделать кто угодно, и причина найдется у каждого второго в городе.

- Я хочу во всем разобраться. Я вернулась навсегда, крестный, я не хочу уезжать, - задыхалась я, вцепившись пальчиками дяде в руку.

- Обязательства тебя так просто не отпустят. Сэмюэль тебя не отпустит. Ты теперь Метьюз! – Лучиано подошел к пареньку и что-то ему прошептав, тот быстро удалился с комнаты.

- Только вот в душе я Сантиньери, - прошептала я, наверное, сама себе.

- Дочка, ты же знаешь, я помогу тебе всем, чем смогу. Только подумай хорошо, прежде чем что-то ломать, а затем начинай строить…

Лучиано замер. Я подняла на него глаза, а затем повернулась к двери. На пороге стоял он – убийца моего отца. Адский пес этих мест. Человек, который никогда не играл по правилам, и уже столько лет открывал рот на все, что принадлежит моей семье.
Почти под пятьдесят. Черные как смоль волосы были гладко зачесаны набок и отдавали неестественным блеском. Серый костюм в тонкую, еле заметную, на тон светлее полоску, белая рубашка аристократически застегнута на все пуговицы, жилетка и красный платок, так вульгарно оттеняющий и контрастирующий с его волосами. И эта чертова отвратительная улыбка.

Мне когда-то сохранили жизнь взамен на обещание, что я не буду мстить. А я и не буду… пока.
Я улыбнулась как ни в чем не бывало. Для мира я в неведении. Он тоже так думает. Пусть так и остается.
Сам приехал проверить, правда ли то, что я в городе. Его церберы доложили быстро. Потенциальная убийца… еще бы не приехать не посмотреть, во что превратилась та, которая должна была сдохнуть от его пули много лет назад. Время расплаты еще не настало, увы.

Дядя его ждал? Почему меня не предупредили?
Я в непонимании наблюдала за мужчинами, которые пожали друг другу руки.

- Федерико Молинари, - поздоровавшись с дядей, он улыбнулся и протянул мне руку.

- Франческа Морта, - растянув губы в притворной улыбке, протянула руку в ответ я, поднимаясь с кресла. Он крепко зажал мою ладонь, целуя ее.

- Милая, поужинаешь с нами? – посмотрел на меня дядя, улыбнувшись и рукой указав в сторону большой светлой комнаты, из которой доносился сладкий аромат пасты.

- Конечно… если сеньор Молинари не против, то я, пожалуй, соглашусь, - сделав шаг в сторону дяди, я остановилась и посмотрела на незваного для меня гостя.

- О, я буду только за, - Молинари слегка наклонил голову в одобрительном жесте.