Каждый раз, когда я закрываю глаза, меня мучают кошмары. Сложно представить, но за свою сознательную жизнь я сделала чертовски много дерьма. Мои мысли зачастую грязные, сознание окутано похотью, а руки по локоть в крови. Меня к этому готовили, но смириться с этим нереально. Я столько времени хотела забыть все те уроки, что преподносил мне отец, но каждый раз мне что-то мешало. События. Обстоятельства. Собственное эго. Я никогда не была хорошим ребенком. Нет, я не сбегала из дома и не убивала кошек на заднем дворе. Я была орудием в войне, о которой на то время еще не знала; была солдатом, которого готовили руководить армией; была убийцей…
И я ненавидела себя за это. Ненавидела ровно до тех пор, пока не поняла, что все это делалось только ради моего блага. Это чертова наследственность, и с ней ничего не сделать. Дети банкиров становятся банкирами, адвокатов – адвокатами, и так далее. Отец словно знал, что когда-то меня постигнет та же участь, что мой город меня не отпустит, и что мне придется стоять здесь и противостоять этим тварям, потому что больше будет некому. Каждое его слово, каждое действие готовили меня к чему-то. К этому. И я была готова.
Сегодня я буду палачом, соблазнительницей, убийцей… кем угодно, лишь бы получить информацию. И в этом моё преимущество: от меня не ждут радикальных действий, меня заведомо не считают опасной, и это их неверное решение.
- Скажи, где будет собираться совет. Пожалуйста, - с улыбкой протянула я, держа в вытянутой руке пистолет, наведенный на этого чертового мудака, который своей гребаной верностью уже начал меня изрядно бесить.
Я не знаю, как, и, возможно, даже не хочу знать, какими путями один из довольно осведомленных людей из окружения Молинари оказался здесь, привязанный к стулу в одном из пустых складов у моря, схожем с тем, в котором я пряталась прежде, чем выбралась из страны, но это доказывало только одно: я ошибалась. Николас Сантиньери все еще на моей стороне. Он действует для меня и даже не побоялся замарать руки. Не пренебрег чувствами, заключая меня в объятия, когда мы только приехали. И дал понять, что будет со мной до конца.
Мне хотелось в это верить.
- Да пошла ты! – рявкнул мой пленник, сплюнув кровь в сторону, и поднял на меня окровавленный оскал.
Ну, что же, в попытке выудить информацию Ник хорошенько постарался, разукрашивая его, хотя это и не принесло результата. Для меня. Преданный пес своего хозяина хорошо держал свой язык за зубами, но сколько бы верности в нем или в ком-то другом не было, все равно найдется тот, кто выберет жизнь, а не информацию. Тогда добавила я. Пара хороших ударов в сильную челюсть сейчас заставляла костяшки моей правой руки гореть адским пламенем.
- О, у меня заканчивается терпение. Пока я еще прошу по-хорошему, - улыбнулась ему в ответ я, понимая, что мое терпение на исходе. Я просто трачу драгоценное время на того, кто, вероятно, не хочет ничего говорить.
Отец когда-то говорил: «тебе придется нажать на курок, когда придет время», и я была готова.
Мой пленник поднял на меня глаза и расхохотался. Честно признаться, меня это тоже отчасти забавляло, но у меня не было времени играть в эти дурацкие игры.
- О, принцесса, да у тебя кишка тонка просить по-плохому. И, кстати говоря, - он сплюнул кровь еще раз, - ты бьешь, как девчонка, нежно, так что я могу наслаждаться твоей лаской.
- Да? Наверное, это потому, что я и есть девчонка? – ухмыльнувшись, пропела я. Разве я могу отказать мужчине в просьбе о порции ласк? Зачем, если от этого он может стать сговорчивее? – Тогда, быть может, ты не против, если я использую пару игрушек?
Непонимание на его лице очень быстро сменилось осознанием происходящего. Глаза расширились, а с его губ сорвался дикий вой, ровно в тот момент, когда я навела курок на его левое колено и просто выстрелила, не тратя времени на очередную порцию болтовни.
- Чертова сука, - заревел сицилиец, дергаясь в кресле, которое держало его намертво прикованным.
- Надеюсь, мой пистолет стреляет, как настоящий мужик, - бросила я и наклонилась к нему, - а теперь я повторяю свой вопрос: где собирается совет? Пожалуйста! Иначе я изрешечу твое тело сантиметр за сантиметром, пока ты не скажешь мне чертово место.
- Зачем тебе это? Ты все равно смертница, - взорвался хохотом он.
Это было не его гребаное дело, зачем мне эта информация, но я молча смотрела на него, чувствуя, как мои щеки начинают гореть. Ядовитый смех заполнил сознание и складское помещение. Я чувствовала только отвращение и ощущала злорадство этого ублюдка, который считал меня беспомощной и недостойной. В его понимании все было, как в Средневековье: женщина не была угрозой, женщина не была достойна власти.
Тяжелый вдох. Мой. И резкий замах. Рукоять пистолета слишком быстро и неожиданно соприкоснулась с лицом этого ублюдка, разбрызгивая кровь куда-то в сторону, и до моих барабанных перепонок донесся звук хруста костей. Этот звук эхом отбился от стен, а металлический привкус воздуха стал только более насыщенным.
Сицилиец сплюнул выбитый зуб и порцию крови, но я все-таки стерла эту чертову ухмылку с его лица. Он больше не улыбался и не бросал свои шуточки. Прекратились даже чертыханья хриплым мужским голосом. Не было слышно ничего, кроме воя. Дикого собачьего воя. Моими стараниями.
Меня охватила ярость. Она овладевала мною, оттесняя здравый смысл и разум в дальние уголки души. И я упивалась его болью, наслаждалась тем, что могла вот так просто распоряжаться его судьбой. Этот коктейль эмоций пробуждал во мне зверя. Худшее… то, что я прятала за искусственной жизнью, поддельными паспортами, другим именем и чувствами. Убийца, которой я родилась, вырывалась наружу, разрушая оковы так легко, словно те были бумажными.
- Место, - прорычала я и, не церемонясь, выстрелила ему в другую ногу. Вой только усилился. – Место! Назови чертово место!
- Молинари, - ухмыляясь, прохрипел он. Но его оскал только увеличился и перерос в громкий смех безумца, от которого у меня передернуло сознание. Это не было моей победой. – Место, где ты сдохнешь, дом Молинари!
- Ты этого точно не увидишь, - с облегчением вздохнула я, поднося дуло пистолета к его виску.
Раздался выстрел. И опять эти чертовы мозги по стенам…
***
Это был мой дом. Остатки жилища, построенного очень много лет назад. Но подлежал ли он восстановлению? Вероятнее всего, нет, и все старания Ника в результате лишь окажутся напрасными. Да, Сантиньери поменял окна, вывез продырявленную тем налетом мебель, но здесь даже воздух до сих пор вонял порохом и смертью. Не было посуды, которую я так тщательно выбирала, моего любимого дивана и дверей, на которых мы с Ником, однажды напившись, писали клятвы. Голый пол, старая софа из «нашего» с Ником дома и новый комод. Сантиньери старался, но я не была готова все это принять. По крайней мере, в данный момент. Хотя я и понимала, что до тех пор, пока у меня не появятся союзники, которые станут меня бояться или уважать, ну, или деньги, на которые этих самых союзников можно будет купить, я заведомо проиграла эту войну. Но… они у меня были. И пусть я и намерена действовать грязно, это неважно. Цель оправдывает любые средства, даже те, которые затмят память о моем отце. Месть того стоит.
Я сварила кофе и вышла на крыльцо. Закат был неимоверно красив, и, на мгновение прикрыв глаза и вдохнув этот божественный аромат, я представила, что все это просто дурной сон. И хотя сознание твердило обратное, я пыталась насладиться этой ложью хотя бы немного.
В доме раздался шорох, и я напряглась, но за стеклом, на кухне появился Ник. Он поставил пару бумажных пакетов на стол и вышел ко мне.
- Это всего лишь я, Френ, - попытался улыбнуться он, но ему это не удалось. Гримаса боли растянула его губы в странном подобии улыбки, мешки под глазами указали на недосып и усталость, а щетина — это его персональный индикатор стресса.
- Тебе не стоит тут быть, - делая глоток, выдохнула я. Вероятно, его игра раскроется, если он проведет ночь здесь, а не дома, с Бьянкой, но, видимо, это уже не столь важно.
Ник провел рукой по волосам и облокотился на перила.
- Тебе нужна поддержка…
- Мне нужны союзники! Верные люди в тылу, которые отдадут за меня свою жизнь, Ник, - подняла на него взгляд я. Сантиньери вздохнул и, достав сигарету, закурил. О, вероятно, он хочет что-то сказать и занимает свои губы, лишь бы оставить свои мысли при себе, но сейчас не время.
- У тебя есть я. Рядом. Я всегда буду рядом, Франческа. Тобиас поможет тебе выбраться…
- Этому не бывать, - прошипела я. – Господи, Ник, ты хоть слышишь, что сейчас говоришь?
- Брось, - расхохотался он, но, клянусь, это была просто нервная реакция на все происходящее, - неужели ты всерьез надумала начать чертову войну за власть?
Я молчала, просто пила кофе и смотрела на Ника, который, глубоко затянувшись сигаретой, выбросил окурок в пепельницу. Но мое молчание говорило лишь об одном: о согласии с тем, что он сказал, и когда это начало доходить до Ника, его лицо снова поменялось. На этот раз это была ярость.
- Неужели ты всерьез вчера избил человека ради моей цели, Ник? – поднимаясь, сухо произнесла я, отставила чашку и сделала шаг к нему. – Сделай выбор, в конце концов…
- Ты больна! – Сантиньери взревел, крепко схватив меня за плечи, словно пытаясь образумить. Боль пронзила тело странными импульсами, и, клянусь, еще немного, и от приложенной им силы у меня на коже проступят синяки. Руки Николаса не просто калечили мое тело, но и обжигали мне душу. Но я уже приняла решение.
- Ты мне никто, чтобы что-то указывать и уж тем более говорить, что мне делать, - сухо бросила я, вырываясь из его хватки, делая шаг назад.
- Послушай меня, пожалуйста, хотя бы один раз в жизни. Единственный раз, Франческа, - молил Ник в попытке притянуть меня в свои объятия, но я не позволила ему это сделать. – Просто брось эту затею. Не прощай их, просто… живи дальше. Уезжай отсюда. И просто…
- Этому не бывать! Все ни черта не просто! – повторяясь уже в который раз за сегодняшний вечер, рявкнула я. – Ты или со мной, или… проваливай! Потому что сейчас я намерена принять душ, найти себе пару отменных туфель и купить хорошее платье. Завтра мне предстоит встреча с советом, и я хочу выглядеть подобающе!
- Ты в своем уме? Просто возьмешь и заявишься туда? – запустил пятерню в свои волосы Ник.
- Это самоубийство, Френки! – появился на пороге Тобиас. – Ты же понимаешь…
Росси говорил словно шепотом. Чертов предатель под прикрытием прекрасно понимал, что если я сделаю глупость и по сказочному стечению обстоятельств останусь жива, а Молинари нет, то все, в чем обвинил меня Интерпол, останется в чертовой силе, и у федералов появится отличная возможность повесить на меня все чертовы грехи, учитывая то, что распутать огромную паутину теневого бизнеса, которую выстроил Молинари, без него самого вряд ли удастся. Да и вероятность выжить у меня не велика, но, если я появлюсь там, перед советом, Федерико Молинари не посмеет так просто всадить мне пулю в голову и отправить меня к праотцам. Есть правила. И он их соблюдает, пусть некоторые и научился обходить. Да и это далеко не все мои проблемы. Совет не отдаст власть в руки женщины… девочки, которая половину своей сознательной жизни провела в постели врага за треть земного шара отсюда. Для этого мне нужен чертовски весомый козырь, и он у меня есть. На моей стороне ирландец, и я уверена, что об этом здесь уже наслышаны.
Так что я в любом случае одна, и для того, чтобы выжить, мне нужно идти на крайние меры.
- Да, я понимаю. Сама по себе…
- Что? Ну, уж нет, - завертел головой Ник.
- Мне не нужен спутник! – сделала шаг к нему я.
- И что, ты просто постучишь к Федерико в дверь? – ядовито выплюнул Ник и, отстранившись, закурил.
- Да, Сантиньери, я просто постучу в его дверь, - отмахнулась я, наблюдая как у Ника подрагивают руки. Тобиас же молчал. Это напряжение между нами, странный треугольник, Росси без нужных слов знал, что, пока есть Ник, я всегда выберу Ника, и лишь когда Сантиньери не будет, то он выйдет на первый план. Эти отношения, что мы пронесли сквозь все это время… они еще живы. Не только внутри меня, но и внутри Ника. И мне так хотелось просто пройтись по всем его живым ранам, разозлить и довести до состояния неудержимой ярости, но сегодня он удостаивал меня эмоциями и реакцией на мои действия как никогда сам.
- Тебя обыщут, Фрэнки. Ты будешь безоружна, - разбавил напряжение Тобиас.
- Я – Стражжи, не забывай об этом, - бросила я и, еще раз взглянув на Ника, опустилась обратно в ротанговое кресло, и поднесла к губам уже практически остывший кофе.
- Последняя… Стражжи, - бросил Ник и, оставив сигарету дымиться в пепельнице, зашел в дом, громко хлопнув дверью.
Бета: vsthem(Бета-клуб)