И вот волна, подобная надгробью,
Все смыла, с горла сброшена рука...
Бросайте ж за борт все, что пахнет кровью, -
Поверьте, что цена невысока!

Розали так и не дождалась ответа. Но ответ ей не очень и требовался – да, она губернаторская дочка, но не дура точно, все сама прекрасно понимает без лишних слов. Спасибо куче прочитанных французских романов, благодаря им, Розали, можно сказать, стала экспертом в области амурных приключений.
Так неужели этот пират в нее влюбился? От подобной мысли Розали лихорадило. Наверное, она переборщила, когда отвлекала Эммета, желая выкрасть нож. Так кто же знал? Видать, ее чары настолько неотразимы, что нужно использовать их аккуратнее и в меньших дозах. «Но только не на пиратах», - сделала себе пометку Розали. Ведь что может быть хуже влюбленного корсара? Теперь ей каждый миг придется гадать, какую еще глупость он может совершить, пытаясь удержать любимую, или продемонстрировать ей свои пылкие, как огонь, чувства? Розали серьезно стала опасаться за свою жизнь. Тем более, что Эммет так больше ничего ей не сказал, просто ушел, оставив открытой дверь.
Он дал Розали шанс сбежать? Пока пираты заняты атакой, можно проскользнуть в шлюпку незамеченной, а тем более рядом остров, и там Розали смогла бы выжить. Но тогда она снова окажется не в море, а на постылой земле. И что спрашивается, стоило убегать, променять роскошный дом губернатора на хижину, если она вообще сможет эту хижину построить? Кажется, как раз о постройке хижин в любовных романах не писали. Про рай в шалаше – да, а про строительство этого противного ветхого подобия дома – ни слова.
Розали закусила губу, пытаясь сдержать нарастающее волнение, пару раз глубоко выдохнула. Нет, она не убежит. Не сейчас, и не в милостиво открытую дверь. Ладно, еще бы она сама проковыряла дырку, сбила замок, или сделала хоть что-нибудь подобное, героическое, но уйти вот так, потому что в нее влюбился какой-то глупый пират? Нет, ни за что! Черт возьми, она использует свой шанс но по-другому – докажет всем, что может, и должна стать пираткой.
Выбежав на палубу, девушка подняла чью-то шпагу, и кинулась на врагов. Второй, в жизни Розали бой, длился недолго. Какой-то подлец сзади оглушил ее сильным ударом по голове. И только чудом девушку не затоптали свои же матросы. Тем не менее, рана Розали оказалась серьезной, и сильно кровоточила, если бы не оказавшийся рядом Эммет, она бы умерла от банальной потери крови. Пират, мгновенно сравнявшийся цветом с побледневшей Розали, подхватил раненную «пиратку» на руки, и потащил обратно в каюту.
- Почему у меня так сильно болит голова? – был первый вопрос пришедшей в себя девушки.
- Тебя ударили рукояткой шпаги.
- О! А кто?
- Капитан Свон, – тихо проговорил Эммет, но в больной голове Розали его слова звучали грохотом пушечных выстрелов. - Разреши мне сменить повязку.
- Ладно, только осторожней, моя голова сейчас, кажется, рассыплется на мелкие кусочки.
Эммет старался, как мог, но грубые пальцы пирата плохо подходили для перевязок. Розали с трудом удерживалась от того, чтобы не разораться. И только мелькавшее выражение ужаса и отчаянья на лице пирата, заставляли ее молчать. В конце концов, ему эта перевязка тоже не доставляла удовольствия. Бедный, он намучился с такой простой процедурой не меньше, чем таская ядра из трюма на палубу.
- Спасибо тебе большое, – нашла в себе силы Розали поблагодарить «лекаря поневоле». Эммет робко улыбнулся.
- Я бы никогда не стал подвергать твою жизнь риску своими неумелыми действиями в медицине, но наш врач... его, кажется, разрубили пополам.
- Бедный.
- Не нужно было пьяным выбегать на палубу в момент...
Дверь каюты скрипнула, впуская внутрь какого-то, совершенно дикого на вид пирата с ужасным обрубком руки, неумело замотанным тряпкой.
- Эм, не глянешь?
- Хорошо, уже иду.
- Так ты что, типа вместо лекаря? – не поняла девушка.
- Я в прошлой жизни учился на аптекаря, ну, там всякого понахватался, – усмехнулся Эммет. - Вот только отец умер, и стало некому платить за обучение, одежду и дом, пришлось выйти в море. А здесь больше пользы от убийства, а не от лекарского мастерства.
- Эммет, еще раз спасибо.
Когда за пиратом захлопнулась дверь, Розали, наконец, смогла откинуться на подушки и немного отдохнуть. Подушки??? Подушки!!!
- Подушки!!! – ошеломленная болью, и новизной происходящего, Розали не сразу поняла, что Эммет принес ее не в сырую гнилую комнатушку, а в свои личные апартаменты. Девушка внимательно огляделась по сторонам, стараясь не сильно вертеть замотанной головой.
Деревянные панели, позолота, и тяжелые бархатные драпировки. Ну, хорошо устроился! Розали и сама бы не отказалась пожить в такой каюте, не уступавшей шикарным апартаментам ее отца.
Вечером пришел Эммет, и объявил, что ни плывут на Тортугу, где он лично обязуется доставить Розали к настоящему врачу, пускай ее осмотрят и назначат необходимое лечение.
- Рисковать здоровьем в столь юном возрасте неосмотрительно, – завершил свою речь пират.
- Эммет, это все так скучно. Я целый день провалялась. Ну, может, мы сменим тему разговора.
- Хорошо, – сбрасывая перевязь с оружием на стол, и откупоривая бутылку рома, согласился пират.
- Ты что, будешь пить?
- Ну да, – удивился Эммет. – Почему ты спросила?
- Невежливо напиваться в обществе дамы, – наставительно произнесла губернаторская дочка, поудобнее обстраиваясь на кровати Эммета, и умалчивая, что занимать вот таким наглым образом чужие кровати тоже не сильно-то и вежливо. – По крайней мере, ты обязан был сначала предложить выпить мне.
- Хошь? – перед глазами Розали тут же возникла мутная бутыль, источавшая отвратительный сивушный амбре.
- Нет, спасибо. Я лучше бы выпила вина. Если есть.
- Вино только для капитана, она никому не позволяет пить из своих запасов. Ну, кроме боцмана, то есть ему она тоже не разрешает, но ммм... он не спрашивал никогда разрешения.
- Так может, он мог бы украсть и одну бутылочку для меня?
- Не думаю, что тебе стоит пить, это может вызвать повторное кровотечение.
- Ну хорошо, но мне скучно. Ты напьешься, а мне чем прикажешь заниматься весь вечер? Развлекай, давай меня.
- И что я должен делать? – отставляя несчастную бутылку, поинтересовался Эммет. На его лице, как и всегда при общении с губернаторской дочкой, проступила растерянность. Кажется, суровые пираты не привыкли к обществу образованных девушек, а тем более не привыкли в них влюбляться.
- Расскажи мне о себе. Ты, кажется, говорил, что учился на аптекаря, – помогла ему справиться со смущением Розали. Тактичная до невозможного. На самом деле, ей самой было очень интересно послушать историю Эммета.
- Да всего один год.
- А после умер твой отец?
- Умер мой опекун, – нехотя признался Эммет. – Отца я не помню. Он бросил нас с матерью, сразу же после моего третьего дня рождения. У меня не осталось ничего от него, даже портрета или портсигара. Мать все выкинула, она хотела начать жизнь заново, но чахотка не дала ей этого сделать. Она угасала на моих глазах, и умерла, меньше, чем через полгода. Так я стал сиротой.
- Ох, черт! – не удержалась Розали. – Мне, наверное, не стоило обо всем этом спрашивать?
- Нет, ничего. Все равно уже ничего не изменишь.
- Я думала, может тебе больно вспоминать.
- О матери у меня остались самые смутные воспоминания, но эти воспоминания добрые и теплые. Вспоминая те времена, я чувствую себя намного лучше. Она, как будто снова со мной, я ощущаю, как ее душа стоит за спиной и улыбается печальной улыбкой, при жизни мама редко улыбалась, но такой прекрасной улыбки я ни у кого не видел больше никогда. И уж точно, мама не одобряет моих нынешних поступков, она слишком набожна, и осуждает убийство.
- Но у тебя не было выбора, ведь ты сам это сказал?
- Кажется, я слишком упростил, сказав, что нанялся на корабль пиратом, только из-за смерти опекуна и отсутствия денег. Была еще одна главная, и все решившая причина.
- Причина?
- Мари, ее звали Мари, мою первую любовь.
- Ох, – выдохнула Розали, и тут же, чисто женское любопытство заставило ее спросить. – Она, наверное, была красивой?
- Снаружи да, но в душе она была еще чернее, чем капитан.
Как ни пыталась Розали, наслышанная о подвигах капитана Свон, представить себе кого-то более жуткого и ужасного, не смогла. Это что за Мари такая?
- Дочка кофейного плантатора, с детства привыкшая к тому, что окружающие ловят каждое ее слово, и спешат исполнить малейшее желание. Слуги и няньки испортили Мари. Она не умела прощать, не умела сострадать и проигрывать. А я тебе скажу, что капитан Свон, хотя бы сама познала страдание и горе, поэтому не щадит ни себя ни окружающих. Боль, она как бы ожесточает душу, но и одновременно смягчает, дает возможность понять чувства других. Я, наверное, плохо объясняю. Но как бы то ни было, Мари не знала ничего о грязной и печальной стороне жизни. Она каждый день каталась в карете, посещала балы, пела и играла на фортепьяно, и никогда не задумывалась, откуда у отца деньги, она, просто не хотела понимать того, что сотни людей вынуждены от рассвета до заката возделывать кофейные кусты ради ее нового платья. В это чудовище я влюбился. Но повторю, внешне она была красивой и невинной. И даже когда Мари стала использовать меня в своих целях, а именно, для получения морфина, я не хотел признаться в очевидном. Эта чертова морфинистка нуждалась только в одном человеке, в себе самой, остальные ей были нужны для обеспечения комфортного существования. Эта красавица крутила людьми, как хотела, и настолько научилась манипулировать другими, что никто не замечал тонких ниток, за которые она дергала каждый день. Но я тешил себя надеждой, что со мной все выйдет по-другому, а когда понял, что меня она тоже использует, то с радостью согласился бы и на роль любимой куклы. Но у Мари было слишком много кукол, и слишком мало любви в сердце. Этой любви Мари хватало, как я уже сказал только на себя. Эх, я глупец! Но с другой стороны, встреча с ней изменила мою жизнь, я стал пиратом, и, в общем-то, доволен своей судьбой. И неважно, что тогда мне пришлось страдать. В конце концов, за все приходится платить, и за жизненный опыт в том числе. А опыт общения с девушкой вроде Мари - бесценен. Она научила меня оценивать людей не по внешнему виду, а по внутреннему. Не скажу, что это всегда получается. Но я точно поумнел, и больше не влюблялся в красоток, мне достаточно и шлю... ну, девушек в порту... хм ну, ты поняла.
О да Розали поняла! А она еще думала, этот тип в нее влюбился. А он оказывается обычный потаскун. А она-то, дура, уже нарисовала себе в воображении безумную романтическую историю с собой в главной роли. Вот ведь скотина, разрушить такую прекрасную сказку – хрупкая губернаторская дочка и громила пират. Ну, это же, как в романах, спрятанных у Розали под матрасом. Не вышло. Ему, видите ли, шлюхи портовые нужны. Вот гад, она-то даже рассчитывала его сегодня поцеловать. Ну и все, обойдешься. Спаситель называется, сидит тут, да спасенной девушке про потаскух рассказывает. Или он намекает на что-то, я вас умоляю...
- Продолжай, – сухо попросила Розали, видя на лице Эммета странное выражение, еще более странное, чем обычно – он, что и ее мысли читает.
- Наши отношения закончились, когда меня поймали на краже морфия из аптеки. Все, в том числе и мой опекун, думали, что я морфинист. Мне едва удалось их разубедить, но и выдать Мари я не мог, пришлось солгать, что носил его одному другу, который уже уплыл с острова. Но с того момента мне был заказан доступ к ящичку с морфием, и к Мари соответственно тоже. Признаюсь, я смалодушничал, пошел на ближайший утес, и хотел утопиться. Недолго думая, я прыгнул в ревущие волны, к острым зубьям скал.
- Но ты же выжил. Значит, тебя спасли.
- Я не разбился, и меня вытащили на берег рыбаки. До сих пор не знаю, как было бы лучше.
- Но ты же доволен?
- Ну да, но я устал.
- От чего?
- От крови.
- Если бы ты стал лекарем, тебе бы тоже пришлось каждый день смотреть на кровь.
- Не лекарем, а аптекарем. И это другое. Я бы помогал, а не убивал.
- Ты только не говори, что тебе жаль всех убитых тобой негодяев.
- Если они негодяи, то я тоже негодяй, просто чуть более быстрый, меткий и хитрый.
- Ты не негодяй! – импульсивно вырвалось у Розали.
- Хм, я убиваю, граблю, за мою голову назначен награда...
- Да, но ты... ты хороший... хороший человек... наверное.
- Я привык к тому, что все меня считают негодяем, и не будем об этом. Лучше я продолжу свою историю. Итак, как я сказал, меня спасли, но мое чудесное спасение померкло перед тем, что произошло на следующий день. Мари сама пришла ко мне. Это было не чудо, это было как откровение. Ну, не знаю, что это было, но я едва мог поверить в увиденное: ее тонкий силуэт в моем кресле, ее изящные пальчики, листающие мой учебник по медицине, ее голос, звучащий у меня в ушах. Она была прекрасна, и я не верил в происходящее.
- Я поняла, что ты не верил, – разозлилась Розали. Ею этот тип не восхищается, и не видит ничего необычного, в присутствии губернаторской дочки в своей каюте. Нахал, честное слово.
- Ну да. Она, оказывается, еще увлекалась потусторонними мирами, призраками, и всем прочим. Мари расценила мое спасение как знамение, и думала, что я хоть немного, но пообщался с иными мирами. Ну, из ее длинной речи я понял только это. Мне было все равно, за что она меня осчастливила, лишь бы дольше позволяла быть рядом с ней. Началась вторая часть наших отношений. Я посещал всякие там магические кружки, сеансы по вызову духов, и гадания на кофейной гуще или воске свечей. И еще, мы частенько с Мари встречались на той скале, с которой я бросился в океан. Мари считала, что у этого места теперь особая энергетика. Я не спорил, особая так особая, тем более что проводить вечера на скале мне нравилось. Я не испытывал страха, наоборот, благодарил эти камни, они подарили мне радость всей моей тогдашней жизни. Но, однажды я пришел раньше, то есть я всегда приходил раньше, но в тот вечер на скале уже кто-то был. Скажу сразу, это были капитан Свон, недавно ставшая собственно капитаном Свон, и Джейкоб. Они ужасно орали и ругались. Пацан пытался что-то кричать про любовь, Свон просила отдать ей шкатулку. Они даже подрались, но ничего не изменилось. Джейкоб шкатулку отдавать отказывался, и капитан стала угрожать, мол, убью тебя.

- Джейкоб, верни ее, – доставая пистолет, и направляя его в грудь Джекобу, проговорила Свон.
- Не могу, иначе ты погибнешь.
- Я погибну, если окажусь на Исла дель Мьедо без шкатулки, отдай.
- Никогда, – Джейкоб внезапно достал шкатулку.
- Черт! Она была все время у тебя с собой, – заорала взбешенная Свон.
- Была, – Джейкоб замахнулся. – Я выброшу ее в океан. И мы снова...
- Какие вообще мы! – вспылила, доведенная до отчаянья капитан. Она обычно плохо контролировала себя, но сейчас вообще ничего не видела, кроме заветного деревянного ящика с ключом. Багровая пелена застилала глаза, мешая думать трезво.
- Она не твоя, ты не имеешь права так поступать. И подумай, пуля летит быстрее.
- Ты выстрелишь?
- Да. Но ты можешь добровольно...
- В Эдварда, поди бы, не выстрелила? – злорадно улыбнулся Джейкоб, размахивая шкатулкой, но не выбрасывая ее.
- Нет.
Ветер унес ее следующие слова.

- Капитан Свон выстрелила.
- Ну и какое это имеет значение! Я хочу дальше про вас с Мари.
- Мари бросила меня через неделю, ради приплывшего алхимика. Он обдурил ее, к тому же, ему было куда интересней с Мари, чем признаться мне, они идеально понимали...
- Эммет! – позвали с палубы, и пират, поспешно схватив оружие, убежал.
До самого прибытия на Тортугу Розали думала о роковой красавице Мари, и простом ученике аптекаря Эммете. Возможности поговорить наедине у них больше не было. Эммет, наверное, специально избегал ее, а идти самой искать пирата, Розали боялась. Не потому что ее страшили остальные корсары, а потому что голова не пускала губернаторскую дочку вставать с кровати. Все гудело и меняло форму, стоило ей только сделать шаг. Поэтому Розали сама старалась додумать развязку, и мечтала увидеть ту самую скалу, где Свон стреляла в Джейкоба. «Черт, а это здесь причем?»

Автор: Dr. Mabuse
Бета: kukusa