2024-4-23

12

0

0

Постепенно жизнь в доме Калленов входила в обычную колею. Карлайл снова вернулся к своему любимому детищу – клинике. Эсме занималась домом, постоянно находя какие-то несовершенства, требующие ее внимания. Она по-матерински опекала Науэля, следила за его обувью и одеждой, старалась повкуснее накормить, чтобы восполнить отсутствие в его диете излюбленного «блюда» - человеческой крови. Ведь полувампир, как только почувствовал себя здоровым, сразу же мягко, но решительно отказался от донорской крови и перешел на обычное для людей питание, а если и гонялся иногда по ближайшему лесу за оленями, то, похоже, просто чтобы размяться и не растерять охотничьи навыки.

Элис и Джаспер уехали на Шпицберген, договорившись о совместной охоте с жившими там уже второй год Кейт и Гарретом. Собственно, весь клан Денали сменил полюбившуюся им Аляску на этот не менее холодный остров, так что, к более чем вероятному раздражению Вольтури, все «вегетарианцы» снова оказались живущими по соседству. Гаррет, хоть и не без проблем, но всё же привык к новому для него образу жизни, и Кейт, которая мучительно переживала трудный переходный период, когда он то срывался и уходил, то снова возвращался, не в силах жить вдали от нее, теперь была счастлива. Дело на всех парах шло к свадьбе, и Элис, отправляясь на Шпицберген, предвкушала не столько охоту на белых медведей, сколько свои любимые предсвадебные хлопоты.
Джаспер был рад, что к его любимому маленькому эльфу вернулось обычное бодрое настроение. В прошедшие тревожные недели ему то и дело приходилось использовать свой дар, чтобы вывести Элис из подавленного состояния. Это было непросто, учитывая то, что сам Джаспер особенно остро ощущал безрадостную атмосферу, царившую в доме, и с трудом сохранял душевное равновесие, необходимое, чтобы помогать другим.

Розали и Эммет, как и ожидал Эдвард, с удовольствием отправились в Атланту, увозя в специальном контейнере пробы сыворотки крови Джейка. Они уехали, когда Науэль еще был между жизнью и смертью, и были откровенно довольны тем, что для них нашлось занятие вне дома, погруженного в тягостное уныние. Розали не принимала так уж близко к сердцу судьбу малознакомого полукровки, но ей не нравилось неприятное ощущение нависшей беды, мешавшее ей привычно наслаждаться жизнью. А Эммет, как водится, полностью разделял ее мысли и настроение. Добродушному гиганту вообще претили мысли о смерти, особенно не нравилось ему то, что для Науэля не существовало возможности обращения. Поэтому он тоже вздохнул с облегчением, когда появился благовидный предлог уехать. Оставленный ими дом еще не скрылся за поворотом, а Эммет уже прикидывал, как славно они с Розали поохотятся в окрестностях Сиэтла в ожидании результатов исследования.

Белла и Эдвард наконец-то смогли проводить больше времени наедине, к ним вернулось утраченное было душевное равновесие. Теперь их тревожил лишь предстоящий отъезд Несси и Джейка на учебу, отложенный из-за всех этих событий. Правда, Несси, казалось, не слишком торопилась в университет, но команде Джейка через пару недель предстояли ответственные игры, и он не мог их пропустить. К тому же пропускать занятие, учась на последнем курсе, было неблагоразумно.
Умом Белла понимала, что все это так, но при мысли о том, что Несси снова должна будет сесть в машину и уехать, ей становилось просто физически плохо – против всех законов логики казалось, что пережитый ужас непременно повторится. Никакие заверения Джейка, что теперь он будет начеку и ни за что не допустит ничего подобного, не действовали. Белла молча смотрела на Несси больными глазами и качала головой. Эдвард пообещал ей, что они сами доставят дочку в аэропорт и проводят до трапа самолета. Это как будто успокоило Беллу, и бóльшую часть времени она выглядела веселой и беззаботной, но иногда вдруг замолкала, невидяще глядя перед собой.

Эдварда, как и Беллу, волновало скорое расставание с Несси, но он уговаривал себя, что Жуана больше нет, Вольтури в последние семь лет не были замечены ни в чем предосудительном, так что беспокоиться не о чем, а оставшиеся месяцы учебы пролетят незаметно, и дочь благополучно вернется домой. О дальнейшем он, правда, пытался не думать, чтобы заранее не расстраиваться.
Эсме и Карлайл тоже утешали Беллу, как могли, и она улыбалась, чтобы не портить всем настроение, но все равно старалась каждую свободную минуту проводить с Ренесми, которая так и льнула к матери, понимая, что уедет вместе с Джейком и будет с ним неразлучна в колледже, а с Беллой они не увидятся еще несколько месяцев, до самого выпуска.

С Джейком же творилось что-то странное. Как и раньше, он пытался постоянно быть рядом с Несси, буквально не выпускал ее из поля зрения, ненавязчиво следуя за девушкой, куда бы она ни шла, но его обычное добродушное зубоскальство сменилось мрачным молчанием. По ночам, когда Несси спала, его нередко можно было увидеть стоящим в полном одиночестве на берегу озера со сложенными на груди руками и уныло опущенной головой. Он старательно избегал Эдварда, а если это было невозможно, начинал повторять в уме результаты игр предыдущего сезона, неуклюже, но действенно маскируя свои мысли. В ответ на вопросительные взгляды родителей Ренесми недоуменно пожимала плечами, хотя прекрасно понимала, что происходит с оборотнем.
Все было просто: Джейк ревновал. Он буквально лишился сна и сам себя не узнавал в том комке нервов, в который внезапно превратился. Безусловно, он и раньше постоянно замечал, что Несси притягивает к себе взгляды практически всех представителей мужского пола традиционной ориентации. Яркая, красивая, грациозная, умная и добрая – о ней мечтали многие. И Джейка это не могло не волновать, но волнение это было скорее будоражащим чувством превосходства, чем хотя бы намеком на ревность.
К кому было ревновать? К этим неуклюжим, слабым и трусоватым парням, ни один из которых не только в подметки ему не годился, но и не подходил Несси в биологическом смысле этого слова? Да и она неизменно давала понять всем своим незадачливым ухажерам, что ее сердце занято, - в тех редких случаях, когда находился такой патологически недогадливый или отчаянно смелый представитель рода человеческого, который продолжал попытки сблизиться с ней, несмотря на то, что рядом с Ренесми практически постоянно возвышалась внушительная фигура оборотня.
Джейк чувствовал, что ее не тянет ни к кому, кроме него, и гордился этим. Но в какой-то степени и принимал чувства девушки как должное – ведь сам был буквально растворен в ней, отказавшись от собственного Я, всю свою жизнь, каждый вздох, каждую мысль посвятив ей. И неосознанно ждал от нее того же самого. И получал это с благодарностью, но без удивления.

Теперь же все было по-другому. Впервые Ренесми встретилась, да еще при столь драматических обстоятельствах, со своим соплеменником, существом одного с ней вида. Интерес, замешенный на жалости и благодарности, - такого она еще ни к кому не испытывала. Она выросла, воспринимая Джейка как часть себя, такую же неотъемлемую, как любая часть тела. Он был необходим и привычен, с ним она чувствовала себя комфортно и безопасно. Конечно, ее тянуло к нему физически, и сильно, она буквально таяла в его объятиях, но Науэль… Науэль был для нее загадкой, грустным и таинственным незнакомцем одной с ней крови – теперь уже в буквальном смысле этого слова. И хотя Ренесми даже себе неохотно признавалась в такой крамоле, но она изнывала от желания узнать, что почувствует при его прикосновениях, будут ли эти ощущения такими же волшебными, как в ярких сновидениях, которые начали приходить к ней по ночам после возвращения домой из Перу.
Несси понятия не имела, что, подобно Белле в бытность ее человеком, довольно часто разговаривает во сне. Зато об этом знала вся семья, включая обладающего по-вампирски острым слухом оборотня. Ее сны и были причиной, заставлявшей его сгорать от невысказанной ревности и ненависти. И еще одно: в последние дни Несси перестала прикасаться к нему. То есть она дотрагивалась до него, по-прежнему брала его за руку, охотно целовалась, но ничего не показывала, хотя это всегда было ее любимым занятием.

Полукровка между тем вел себя безупречно. Он облюбовал себе угловую спальню на третьем этаже и сам поддерживал в ней идеальный порядок, чтобы не затруднять Эсме и Беллу. Присоединялся к компании хозяев, только когда точно знал, что не помешает, и тактично удалялся, если понимал, что его присутствие может кого-то стеснить. Охотно поддерживал беседу, но не навязывал свое общество и вообще был тихим и незаметным. Он редко улыбался, а смеялся еще реже - вероятно, грустил о той, что заменила ему мать, об Уйлин, погибшей от рук подручных Жуана. И никогда первым не обращался к Ренесми, а на ее вопросы отвечал вежливо, но коротко, отводя взгляд. Могло показаться, что он ее избегает, но внимательный наблюдатель заметил бы – темный и загадочный взор полукровки неотступно следует за Несси. И внимательные наблюдатели, разумеется, нашлись. Оборотень кипел ненавистью, видя, что полувампир не сводит глаз с Ренесми. Эдвард же предпочитал прислушиваться, сохраняя внешнюю невозмутимость.

За пару дней до намеченной даты отъезда Несси и Джейка гроза все-таки разразилась. Утром Ренесми, пряча глаза от оборотня, сообщила ему, что хочет поохотиться с родителями.
- Без тебя, - добавила она смущенно. И объяснила: - Папа хочет со мной поговорить.
Джейк сам не мог бы объяснить, почему это так сильно его встревожило. Эдвард хочет поговорить с дочерью перед отъездом – вполне обычная вещь. Но на этот раз оборотень просто места себе не находил от беспокойства. Он хотел было отозвать в сторону Эдварда и поговорить с ним, наконец, о том, что происходит, но в последний момент передумал. А что, собственно, происходит? И как об этом сказать бывшему заклятому врагу? «Знаешь, Эдвард, Несси в последнее время часто снится Науэль. Она зовет его и плачет во сне». Отлично. Свежая мысль. Не говоря уже о том, что, как только он окажется рядом с Эдвардом, тот тут же прочитает всю ту жуткую мешанину мыслей, которые изводили Джейка в последние дни. Стыдобища.
Да и почему он решил, что Эдвард и Белла будут на его стороне? Оборотень прекрасно знал, что родители Ренесми относились к его запечатлению, мягко говоря, сдержанно. Как к не смертельной, но неизлечимой болезни, от которой больной не может избавиться при всем желании. Было бы большим преувеличением сказать, что они с нетерпением ждали свадьбы дочери с оборотнем – даже Белла, его лучшая подруга. Если бы они не были на сто процентов уверены в том, что этого хочет сама Несси, у волка не было бы ни одного шанса заполучить ее в жены.
Так что оставалось только отойти в сторонку и надеяться, что предчувствие его обманывает, что он просто взвинчен и слишком остро воспринимает самые что ни на есть невинные вещи.
Перед тем как уйти, Джейк осторожно взял Несси за руку, поднес к губам ее крошечную, по сравнению с его дланью, ладошку и, нежно поцеловав, приложил к своей щеке. Как он и опасался, девушка вдруг залилась румянцем, смущенно прикусила губу и отняла у него руку. Даже за спину ее заложила для верности. Оборотень угрюмо хохотнул:
- Ладно, не буду. Как хочешь, - и, уже поворачиваясь, чтобы уйти, буркнул: - Осторожнее там, Несс. Береги себя.
А сам задумался. Почему она отказывается «поговорить» с ним так, как привыкла с раннего детства? Ведь она легко может скрыть от него то, чего не хочет показывать. И вдруг Джейк похолодел. До него дошло. Она просто при всем желании не может ничего ему показать. В ее мыслях ему теперь нет места.
Он с трудом подавил горячую дрожь, охватившую все тело. Перекидываться было не время. Нужно было еще кое с кем поговорить.

Охота была удачной. Эдвард и Белла выпили по оленю, специально вспугнув стадо и выбрав двух самых слабых животных, которые все равно скорее всего не пережили бы суровую местную зиму. Зная особое пристрастие дочери к росомахам, они помогли ей найти свежий след у реки и постояли в сторонке, любуясь ее свободными, красивыми движениями. Ренесми охотилась, только чтобы полакомиться перед отъездом. Она давно привыкла к людской пище, и ее предпочтения в основном совпадали с излюбленными блюдами Джейка.
Наконец, сытые и довольные, они выбрали удобное местечко в тени под скалой. Здесь никто не мог им помешать, а для случайного наблюдателя они выглядели просто группой туристов, присевших передохнуть.
Эдвард не знал, с чего лучше начать разговор, но оттягивать больше было нельзя. По привычке запустив руку в свои непослушные волосы, он вздохнул и посмотрел на Беллу. Та выжидательно молчала.
- Несс, - начал Эдвард. Девушка повернула к нему голову, и блаженное выражение тут же исчезло с ее лица, уступив место досадливой гримаске.
- Папа, я догадываюсь, о чем ты хочешь поговорить. Но ведь ты знаешь мои мысли так же хорошо, как я сама. И не можешь не видеть, что я в тупике.
- Скорее, на распутье, - грустно улыбнулся дочери Эдвард. – И ты зря думаешь, что я слышу твои мысли двадцать четыре часа в сутки. Только самые громкие, детка. И только когда их никто не заглушает. Зато я слышу не только твои мысли, - со значением добавил он. – И, знаешь, - Эдвард снова тяжело вздохнул, - я запутался. Не дай Бог оказаться сейчас на твоем месте. Мы с мамой не хотим учить тебя жить. Но, может быть, если ты поговоришь об этом с нами, тебе станет легче?
- Может быть, - помедлив, ответила Ренесми. И вдруг заговорила быстро, как будто боялась передумать: – Поймите, я жила, твердо зная – вот я, а вот мой волк. Мы предназначены друг другу, он не может без меня, а я – без него. Даже не помню, когда впервые это осознала. Кажется, еще в раннем детстве. Он был всегда. Верный, сильный, добрый, храбрый… Мне с ним легко, я знаю его, как себя, а он так же хорошо знает меня. И мы оба не сомневались: окончим колледж, поженимся, построим себе дом, будем работать, у нас родятся дети… - голос Несси надломился, она сердито вытерла глаза. Родители молчали, понимая, что она еще не закончила. – И если бы не это… происшествие, - продолжила девушка, опасливо взглянув на мать и по-детски шмыгнув носом, - так и случилось бы, я уверена.

Она снова замолчала. Эдвард вслушивался в ее сбивчивые мысли, опустив голову. Его дочка, его повзрослевшая девочка страдала, а он ничем не мог ей помочь. И никто не смог бы.
- Я раньше не знала, что так бывает, - снова заговорила Ренесми. – Я смотрю на него… - ее голос потеплел, - на Науэля… и у меня мурашки бегут по коже. Сердце замирает. Он такой… такой одинокий! – с силой сказала она, бессознательно прижимая руки к груди. – Такой несчастный. И такой благородный! – ее глаза снова налились слезами. Родители слушали, затаив дыхание. – Я же вижу, что тоже нравлюсь ему, - она вопросительно взглянула на отца, и Эдвард, помедлив, кивнул. – Вот! – торжествующе воскликнула девушка. – Но он никогда, ни разу не пытался объясниться. Ничего не делал, чтобы отбить меня у Джейка. И я решила: сегодня же поговорю с ним. Может быть, он думает, что мне все равно? Что я к нему ничего не чувствую?.. – Ренесми прикусила губу и отвернулась, вновь борясь со слезами.

Белла обняла дочку, усадила к себе на колени. Она успокаивающе поглаживала Ренесми по спине, но взгляд ее был устремлен на Эдварда. Правда, на сей раз она и не подумала снять щит. Не стоило огорчать мужа такими мыслями.
«Боже мой, - думала Белла, - неужели для бедного Джейка все опять повторяется? Просто какой-то рок. Его возлюбленная вновь готова отвергнуть его самоотверженную любовь ради всепоглощающей страсти. Ей недостаточно его тепла, доброты, силы… Ее заворожил этот незнакомец из джунглей, пленил загадочностью, растопил сердце своими страданиями, своей печалью и одиночеством. Что же теперь будет? Ведь для Джейка это не просто любовь, это запечатление!»
Ренесми всхлипывала, уткнувшись лицом в плечо матери, а та ушла в свои мысли, баюкая ее, как маленькую.

- Так, - сказал наконец Эдвард, решительно вставая. – Вот что, девочки. Не вижу смысла сидеть здесь и плакать, - Несси улыбнулась ему сквозь слезы, настолько забавно это прозвучало, но отец не ответил на ее улыбку. – Мне кажется, ты поступаешь нечестно по отношению к Джейку.
Белла удивленно посмотрела на мужа. Она прекрасно знала, что он с самого начала воспринял всю эту историю с импринтингом без малейшего энтузиазма. И его отношения с волком тоже никогда не были дружескими. Здесь перемешалось все – и старая, канувшая в прошлое, но не забытая, ревность, и извечная ненависть оборотней к вампирам, и то, что им приходилось волей-неволей с самого рождения Ренесми делить между собой ее привязанность… В общем, Эдварда никак нельзя было заподозрить в слишком теплых чувствах к Джейкобу.
Ренесми глядела с таким же удивлением, ведь для нее тоже не были секретом смешанные чувства, которые питали друг к другу ее отец и возлюбленный. Но кроме удивления, в ее глазах была и почти детская обида. Она не понимала, что имеет в виду Эдвард. Кажется, за все это время она ни разу не обидела Джейка, не отказала ему в ласке или совместном времяпрепровождении. И даже, наоборот, старалась быть с ним нежной, изо всех сил сдерживала нарастающее раздражение, понимая, что уж кто-кто, а Джейк совершенно не виноват в ее душевном разладе. В чем же тогда обвиняет ее отец?
- Я не понимаю… - медленно начала она.
- Думаю, поймешь, - непривычно резко ответил он, - если попытаешься на минутку отвлечься от своих немыслимых страданий и подумать о том, что сейчас чувствует Джейкоб.
Ренесми вздрогнула и виновато опустила голову, а Белла всем сердцем ощутила, с какой болью сказал это Эдвард. Еще бы! Он ведь тоже наверняка вспомнил, как боролся с оборотнем за ее любовь – и победил. Как Джейк, пожертвовав очень многим, пойдя против своей стаи, спасал ее жизнь и жизнь ее будущего ребенка, хотя даже не верил в возможность благополучного исхода беременности. Муки ревности ее мужу тоже были знакомы не понаслышке. Белла со вновь вспыхнувшим чувством вины вспомнила, как терпеливо, не подавая виду, насколько мучительно это для него, Эдвард утешал ее, когда она сделала окончательный выбор в его пользу и безутешно оплакивала свою любовь к Джейку…
Несси молчала, но Белла видела, как просветлело лицо Эдварда, слышавшего мысли дочери. Потом девушка подняла голову и прямо посмотрела на отца.
- Я поняла, папа. И обязательно поговорю с Джейком.
- Поговори, маленькая, - Эдвард протянул Несси руку, а когда та приняла ее, притянул дочку к себе и нежно поцеловал в висок. – Все образуется. Главное – жить в мире с собой и не делать того, о чем потом горько пожалеешь. Верю, что сердце подскажет тебе, как поступить, - И добавил, откровенно любуясь ею: - Ты у нас уже совсем взрослая…

К дому они подбегали уже в сумерках. Всех троих удивило, что Эсме ждала их во дворе, взволнованно расхаживая вдоль крыльца, но Эдвард моментально понял причину и досадливо поморщился. А Эсме торопливо бросилась к внучке.
- Несси, девочка, только не расстраивайся! Джейк… он ушел.
- Как?! – растерялась девушка. – Почему? Давно? Он что-нибудь сказал? – забросала она расспросами явно расстроенную женщину.
Эсме покачала головой:
- Сказал, что напишет тебе или позвонит. Потом повернулся и убежал.
- Что значит «убежал»? – вступила в разговор Белла. – Он же собирался вернуться в Кембридж!
- Какой там Кембридж, - мрачно сказал Эдвард. – Он убежал волком. А это значит, что в университет он точно не собирается.
- Но что случилось? – Несси едва сдерживала слезы. – Утром он никуда не собирался!
- Боюсь ошибиться, но, кажется, у них был разговор с Науэлем. И это не было похоже на дружескую беседу, - Эсме явно знала больше, чем говорила, но почему-то не хотела рассказывать. – Да вот и он, легок на помине, - с облегчением добавила она, улыбаясь полукровке и жестом приглашая его подойти.
Лицо Науэля было спокойным, но его порывистые движения выдавали скрываемое возбуждение. Он посмотрел на всех четверых по очереди и, встретившись взглядами с Несси, упрямо потупился.
На лице Эдварда в этот момент появилось выражение: «А, разбирайтесь вы сами со всем этим. Я пас». Тогда не понимающая, что происходит, Белла решила взять инициативу на себя.
- Добрый вечер, Науэль, - негромко поздоровалась она.
- Добрый вечер, - эхом откликнулся полукровка. – Я ждал вашего возвращения. Дело в том… - он поднял взгляд от земли и посмотрел на Беллу, - что я уезжаю. И хотел бы поблагодарить всю вашу семью за оказанную мне помощь и гостеприимство. Доктор Каллен сегодня дежурит в своей клинике, поэтому я зайду к нему попрощаться по дороге в аэропорт. Передайте, пожалуйста, также мою благодарность отсутствующим членам вашего семейства: Джасперу, Элис, Эммету и Розали, - с этими словами он поклонился и повернулся, чтобы уйти.
- Подожди, - не выдержала Белла. – Ты как-то так… резко… Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?
Науэль остановился и снова посмотрел на нее. По его лицу пробежала какая-то тень, но потом он вздохнул и улыбнулся:
- Вообще-то, я и так злоупотребил вашим гостеприимством. Мне нужно было уехать еще пару недель назад, но я не смог… А теперь я совершенно здоров, и меня, должен признаться, очень тянет в родные места. Зайду к Кашири, расскажу ей и ее подругам, что у меня все хорошо, а потом… - он остановился, сглотнул и продолжил после паузы: - потом вернусь в нашу… в общем, в пещеру, буду жить дальше. Подумаю, может быть, стоит и мне быть поближе к людям, тогда будет не так… - он умолк и снова печально улыбнулся, отводя взгляд.
- Хорошо, - вдруг заговорил Эдвард. – Только подожди немножко, я сейчас, - и он скрылся в доме.
Оставшиеся стояли в неловком молчании, ожидая его возвращения. Несси смотрела на Науэля, но тот упорно не поднимал глаз, теребя застежку куртки.

Эдвард вернулся очень быстро. В руках у него была небольшая дорожная сумка.
- Мы тебя увезли экстренно, без одежды и денег, - объяснил он, протягивая сумку Науэлю. – Поэтому очень прошу тебя взять вот это. Здесь только самое необходимое… и небольшая сумма, которой должно хватить на дорогу. Мне бы не хотелось, чтобы ты добывал деньги каким-нибудь не слишком законным путем.
Науэль едва заметно покраснел, из чего можно было заключить, что несколько не слишком законных путей раздобывания денег действительно промелькнули за это время в его голове.
- Большое спасибо! – искренне поблагодарил он, а Эдвард тихо рассмеялся и продолжил:
- И не вздумай считать, что ты взял их в долг. Ты оказал нам очень важную услугу, так что имей в виду: мы по-прежнему тебе обязаны, и в этом доме для тебя всегда найдется место. Приезжай, когда захочешь, и оставайся – хоть навсегда.
- Спасибо, - еще раз поблагодарил полукровка. И твердо добавил: - Но не думаю, что еще раз попаду сюда. Уж очень далеко Норвегия от Перу, - при этих словах он вдруг оторвался, наконец, от созерцания своих ботинок и прямо посмотрел на Несси. Но это было только моментом, настолько быстрым, что девушка не могла решить – действительно ли этот взгляд подчеркнул иное, более глубокое, значение этих слов или ей просто хотелось бы так думать.
Эдвард едва заметно нахмурился, но промолчал – по давно выработанной привычке не отвечать на невысказанные мысли без острой необходимости.

Несси решительно сжала губы и шагнула к полукровке.
- Науэль, - начала она, и он вздрогнул всем телом. – Удели мне, пожалуйста, несколько минут. И потом я отвезу тебя в аэропорт, хорошо?
- Нет! Нехорошо! – не смогла сдержаться Белла. - Мы сами отвезем его, одна ты не поедешь! – и она посмотрела на дочь тем самым больным взглядом.
Науэль тоже отрицательно покачал головой.
- Не думаю, что это хорошая мысль. И потом, я обещал… - нерешительно начал он.
Ренесми нахмурилась, пытаясь понять, к чему относится ответ полукровки – только к поездке в аэропорт или и к ее просьбе поговорить. Но тут Эдвард все-таки не выдержал:
- Извини, Науэль, но ты не мог обещать ему за двоих. Это несправедливо. Несси как минимум имеет право голоса. Как максимум – решающего, - улыбнулся он, чтобы смягчить свои слова. Но взгляд его оставался серьезным.
Полукровка поник головой и опустил свою сумку на траву.
- Хорошо, - обреченно сказал он. – Где ты хочешь поговорить? – спросил он, как-то затравленно взглянув на девушку.
- Выбирай, - торопливо ответила она. – Мне все равно.
- В гостиной, если можно, - поколебавшись, предложил Науэль. И оглянулся на остальных: - Только…
- А мы как раз собирались прогуляться, - немедленно солгал Эдвард, подхватывая под руки обеих женщин. – Отец давно приглашал нас в клинику, вероятно, сейчас как раз подходящее время нанести ему визит. Уверен, что доктор Каллен просто изнывает от желания похвастаться новым оборудованием для эндоскопических операций, - и он решительно направился к гаражу, увлекая за собой Эсме и Беллу.
Ренесми посмотрела им вслед и снова повернулась к Науэлю.
- Что ж, значит, дом в нашем распоряжении.
Она взлетела на крыльцо и улыбнулась, когда увидела, что юноша уже открывает для нее входную дверь.

Дорогие читатели, вот и еще одна глава, где отношения между героями становятся не такими уж безоблачными.
Очень жду ваших отзывов и комментариев - и здесь, и на ФОРУМЕ