Глава 3

Следующие два дня прошли в том же духе, что и первый. Два впустую прошедших дня.
Каждый прожитый день без Эдварда был пуст. Ведь я не могла находиться в его крепких объятиях, ощущать его сладкие, словно мёд, губы, слышать его певучий голос, но главное – я не могла чувствовать его.

Я кое-как отсидела на занятиях в четверг, а дома, сославшись на огромное количество домашних заданий, при первой же возможности заперлась у себя в комнате, где скрупулезно работала над своей рукописью, выуживая и запечатлевая на бумаге лучшие свои воспоминания.

В пятницу будильник противно зазвенел над ухом, поэтому пришлось ударить по нему рукой, чтобы он замолчал. Перевернувшись на другой бок, я натянула на голову одеяло, оттягивая момент пробуждения. Я почувствовала, как снова начинаю засыпать, когда будильник зазвонил снова. Захныкав, я неохотно выключила его и вылезла из-под своего легкого одеяла.

Покидав учебники в сумку, я тщетно понадеялась, что душ хоть немного взбодрит меня, а потом, одевшись и проглотив по пути что-то первое попавшееся из еды, отправилась пешком в школу.

Легкий утренний ветерок овевал моё лицо. Закрыв глаза, я представляла, что это прохладные пальцы Эдварда оставляют на моих скулах и губах свои едва ощутимые прикосновения. Первые лучи восходящего солнца окрашивали горные хребты, окружавшие Солнечную долину, в столь привлекательный для меня оттенок коричневато-рыжего, сродни бронзовому цвету. Капли росы сверкали на газонах, отражая солнечные лучи почти так же красиво, как и его кожа.
Везде и всюду я видела напоминания об Эдварде и, должно быть, попросту сходила с ума, но мне было на это наплевать. Я наслаждалась этим сумасшествием, всю дорогу до школы продолжая выискивать его образ и в твердости камня под ногами, и в гладкости стекла витрин, мимо которых держала путь, и в янтарно-желтом цвете песка, поднимаемого порывами ветра и то и дело попадавшего мне в глаза.

Так мне становилось чуточку легче. Так Эдвард становился ближе, реальнее. Был почти осязаем.

Погруженная в свои мрачные мысли и меланхолию, я добрела до здания школы, неспешно дошла до нужного корпуса и поднялась на третий этаж.

Лишь когда прозвенел второй звонок, но кабинет всё еще оставался закрытым, а возле него не было никого из учеников, меня стали одолевать сомнения и оцепенение спало.

Сверившись с расписанием, я выругалась себе под нос и, перепрыгивая через две ступени, начала спускаться по лестнице, чтобы вовремя успеть на философию. В запасе у меня оставалось чуть более пяти минут. Это было рискованно – так мчаться по лестнице, учитывая мою неуклюжесть, которая, казалось, заработала в полную силу с того момента, как я очнулась в новогоднюю ночь. Я так и не смогла привыкнуть к своему нескоординированному угловатому девчачьему телу. Но как ни странно, я без проблем преодолевала пролет за пролетом. До тех пор, пока не увидела открытую дверь, выходящую во двор. Я могла бы гордиться собой, три этажа бегом – это мой личный рекорд.
Могла бы. Если бы как раз на последней ступеньке я не споткнулась. Я даже успела смириться с тем, что заработаю сотрясение мозга, когда чьи-то теплые руки обхватили меня вокруг талии, удерживая от неизбежной встречи с кафельным полом.
- Поймал!

По моей спине пробежала череда мурашек. Но это было совсем не так, как когда меня обнимал Эдвард. Объятья моего любимого всегда приносили мне чувство покоя и защищенности, этот же непрошеный спаситель вызвал у меня только ужасный приступ неловкости, смущения и дискомфорта. Мне однозначно не хотелось, чтобы он прикасался ко мне. Даже если это уберегло мою жизнь.

Я проворно встала на ноги и бросила быстрый взгляд на парня, спасшего меня. Высокий спортивный юноша с темно-русыми волосами, бронзовым загаром и правильными чертами лица. Его бледно-голубые глаза сейчас были чуть сощурены из-за улыбки.

- Эй, не волнуйся, - сказал парень со смешком, когда я сбросила со своей талии руки незнакомца, тем самым окончательно вырвавшись из его объятий, и отступила на шаг назад, высматривая дверь за его спиной. - Ты выглядишь так, словно боишься, что я собираюсь ограбить тебя или ещё что-то в этом роде.

Он был прав. Я вела себя грубо, даже не поблагодарив его за спасение. Так, в чём моя проблема? Я перевела дыхание и усмехнулась: теперь, когда Эдварда нет рядом, я чувствовала себя совершенно брошенной, незащищённой и сбитой с толку. Словно птенец, выпавший из гнезда.

- Извини, - пробормотала я, скривившись. - Просто я нервная сегодня утром.

Он засмеялся и протянул мне руку.

- Меня зовут Ник, я недавно сюда перевелся и еще ни с кем не успел познакомиться, - сказал он, не забыв при этом улыбнуться своей "очаровательной" улыбкой.

Я ухмыльнулась, заприметив колоссальную разницу между Форксом и Фениксом. Здесь никто не делает величайшую в мире новость из приезда новичка, не донимает его с расспросами и не окружает излишним вниманием. Мне же скоро предстоит совсем другой приём.

- Белла, - произнесла я, настороженно смотря на его руку. Нехотя я всё же вложила свою ладонь в его, но как смогла быстро отдернула обратно, стоило ему только пожать её. - Но я скоро уезжаю из города, поэтому тебе стоит поискать других друзей. Извини, я уже опаздываю, скоро урок начнется.

Обойдя стороной парня, я продолжила свой путь почти бегом. Уже во дворе я расслышала за своей спиной тихое "пока".

Когда я, запыхавшаяся, вошла в класс философии, светловолосая девочка оторвалась от разговоров со своими подругами, сидевшими позади неё, и помахала мне рукой, подзывая скорее присоединиться к компании. В этой девочке я смутно вспомнила Лесли: как-то раз мы ходили с ней на "половинчатое" свидание с Дэвидом Фоллетом. Правда, я не была до конца уверена, что это именно она.

Немного оттягивая время, я неспешно брела к парте, обдумывая, как бы мне уточнить её имя и при этом не обидеть.

- Итак, я хочу знать, что происходит! - заявила эта, предположительно, Лесли, стоило мне лишь занять своё место.

- Э-э-э… Ты про что? - вопросительно изогнув брови, я уставилась на неё, а та, покачав головой, подалась вперед.

- Свон, колись, - она повела плечом, толкая меня. - Твое сердце и тело принадлежат кому-нибудь? От этого ты вся такая из себя печальная и страдающая? Несчастная любовь? - её голос, насквозь пропитанный заинтересованностью, эхом отдавался в голове.

Прозвеневший звонок был, как никогда, кстати: теперь у меня была веская причина игнорировать вопрос и при этом не казаться грубой. Однако это не уберегло меня от тихих, но навязчивых перешептываний девушки и наших соседок с задней парты. Этот раздражающий шепот не позволял мне даже сосредоточиться на голосе преподавателя, отчего я, игнорируя также и лекцию, рассеянно рисовала в своём блокноте, когда почувствовала, что кто-то заглянул ко мне через плечо и захихикал.

Подняв глаза, я увидела лицо всё той же блондинки и вопросительно уставилась на неё, сверля злым взглядом.

- Так твоего парня зовут Эдвард? - восторженно прошептала она в ответ на мой не высказанный вслух вопрос.

Сердце пропустило удар, и я посмотрела вниз, на блокнот.

Вся страница была исписана одним и тем же именем в разных стилях написания: имя полностью, инициалы, сокращения, печатными буквами и прописью, с красивыми завитками, почти как писал сам носитель этого имени. Эдвард.

Я скомкала листок и запихнула его в рюкзак, ругая свой проклятый мозг, окаянное сердце и треклятые пальцы.

- Значит, я права? Эй, я ведь знаю, что права! Как вы познакомились? Я его знаю? Он учится в нашей школе?

- Не твое дело, - гневно прошипела я. Неужели непонятно, что я не собираюсь ничего с ней обсуждать?

- Мисс Свон, поменяйтесь местами с мистером Нильсоном и останьтесь, пожалуйста, после урока, - безапелляционный тон учителя не оставил никаких возможностей для возражений на этот счет.

- Да, миссис Керриган, - с долей раздражения ответила я, растирая правой рукой мышцы от плеча до предплечья.

Это так несправедливо, что меня посчитали виноватой! Почему она не наказала моих соседок, которые отвлекали меня весь урок своей глупой болтовней?

Схватив в охапку свои учебники, я прошла к дальней парте, за которую меня пересадила миссис Керриган. Парень с фамилией Нильсон окинул меня раздраженным взглядом и освободил место.

Конечно, ведь ему придется заниматься, сидя на первом ряду перед учителем, вместо того, чтобы слушать музыку и выводить в тетради каракули. Теперь я сидела одна в дальнем углу, где никто не отвлекал меня глупыми расспросами и не шушукался за спиной. Мой маленький рай в моем персональном аду.

Я бы наслаждалась этим, не переживай так сильно. Меня никогда раньше не задерживали после урока, и я была напугана своим первым разом. Хотя это чувство помогло мне на некоторое время отвлечься от всех тех мыслей, сомнений, сожалений, страданий, которые обволакивали меня, затягивая всё глубже в свою пучину. Быть злой, раздраженной и нервной – это лучше, чем страдать.

Когда прозвенел звонок я, собрав свои вещи, подошла к учительскому столу.

- Пожалуйста, сядь, Белла.

Заняв место перед столом миссис Керриган, я наблюдала, как учительница подошла и присела рядом.
- Белла, происходит что-нибудь, о чём бы вы хотели поговорить? - я удивленно посмотрела на неё. Не похоже, чтобы она собиралась отчитывать меня. - Успокойся, - будто читая мои мысли, продолжила она. - Я ведь видела, что девушки отвлекали тебя, поэтому и отсадила. Просто я подумала, что, возможно, ты захочешь поделиться со мной своими переживаниями.

И что я собираюсь на это ответить? Не могу же я нагрубить своему преподавателю, как некоторое время назад однокласснице.

- Спасибо за заботу, миссис Керриган, - попыталась улыбнуться я, но вышло это у меня как-то коряво и неестественно. - Всё нормально, просто… - я замолкла. В голове появлялись разные предлоги, и я решила остановиться на самом очевидном и близком к правде. - Я не очень хорошо себя чувствую несколько дней подряд.

Глупое оправдание. Очень глупое. Но моя природная бледность и синяки под глазами от бессонных ночей только подтверждали мои слова.

Учительница с сомнением посмотрела на меня.
- Вы уверены, что это все? Я говорила с другими преподавателями, они все заметили изменения в вашем поведении за эти последние несколько дней. У вас дома все нормально? Какая-то проблема здесь, с другим студентом? Или же это связано с вашим переездом?

Мне пришлось придерживаться выбранной линии поведения и врать о плохом самочувствии. Если бы я решила говорить о домашних проблемах, то учителя могли позвонить матери, а та и без того была озадачена моими изменениями.

- Нет, что вы. Дома всё отлично и я с нетерпением жду переезда к отцу. Просто такое чувство, что я заболеваю. Возможно, мне просто следовало остаться дома в эти дни.

- Что ж, в таком случае вам стоит обратиться в медпункт. Возможно, вы и правда больны, тогда вам выпишут освобождение. Ступайте, мисс Свон.

- Всего доброго, миссис Керриган.

"На самом деле она подала мне гениальную идею", - подумала я, выходя из класса.
Теперь, когда кто-то из бывших знакомых будет донимать меня с расспросами, я могу списывать всё на скорый переезд – подготовка к нему оправдает моё равнодушие к прежним друзьям.
Но как только я успела сделать шаг в коридор, мои мысли были прерваны - я на кого-то налетела.

- Второй раз за день! Это впечатляет, - произнес Ник, поднимая мои книги с пола.

- Ты шпионишь за мной? - ничего более умного я спросить не смогла в тот момент.

- Почему же? Я просто проходил мимо, - улыбаясь, ответил он.

Буркнув себе под нос что-то вроде "спасибо", я попыталась забрать учебники, но Ник крепко сжал их в своей руке, не отдавая обратно.

- Может, вернешь? - не выдержала я.

- А, может, донесу до следующей аудитории?

Я задохнулась от такой наглости, и, развернувшись, быстро зашагала далее по коридору.

Ник семенил за мной, зажав мои книги у себя подмышкой. Дойдя до аудитории, я развернулась, вытянув руку. Ник, наклонив голову вбок и растянув губы в улыбке, больше похожей на хищный оскал, внимательно рассматривал меня, но учебники отдал без промедления. Получив обратно свои книги, я открыла дверь аудитории и поспешила занять своё место.

Остаток дня прошел спокойно, и к концу уроков я окончательно выкинула странного раздражающего парня из головы, освобождая место для привычной уже меланхолии.

***

В выходные я по возможности не покидала своё маленькое убежище – спальню, лишь изредка выходя для того, чтобы обеспечить обед и ужин для родителей, но после приема пищи тут же возвращалась обратно. Никто больше не задавал вопросов, принимая как факт, что сейчас я прохожу через очередной странный этап взросления, как я объяснила маме. И я была благодарна им за то, что они поверили моей маленькой лжи.

Здесь, сидя в моей темнице с зашторенными окнами и запертой изнутри дверью, я могла окунуться с головой в моё горе. Невозможно найти подходящих слов, чтобы описать, как я тосковала по Эдварду. Я скучала по его голосу, аромату, поцелуям. Я просыпалась среди ночи в слезах, тоскуя по объятьям Ренесми. Я сгорала живьем снова и снова, понимая, что её вообще нет в этом мире. И даже нет никакой надежды, что я увижу её вновь. Возможно, какого-то другого ребенка от Эдварда, возможно, даже очень похожую на неё девочку, но не её.
Я скучала по семье, частью которой еще не являлась. Необходимость быть с ними рядом убивала меня, дни и часы тянулись слишком медленно, а мне еще как-то надо было пережить следующую неделю.

Наступил понедельник, это означало, что всего через семь дней я вновь увижу Эдварда.
А увижу ли? И если увижу, переживу ли эту встречу на сей раз? "La tua contante", - набатом стучало в моей голове. Я пообещала себе подумать об этой проблеме чуть позже, а сейчас сосредоточилась на отбывании очередного дня в старшей школы города Феникса, по коридору которой я брела в поисках кабинета мировой истории и культуры.

- Эй, - окликнул меня уже знакомый голос, а мой рукав легонько дернули, прося остановиться. По моему телу прошла нехорошая дрожь, я инстинктивно обернулась.

- Привет, - улыбаясь, сказал Ник, переминаясь с пятки на носок и оттягивая лямки своего рюкзака.

Его присутствие до невозможности раздражало меня. Я перевела дыхание.
- Ты оставишь меня когда-нибудь в покое? - бросила я вместо приветствия.

Мне казалось, что злой тон моего голоса и нескрываемое раздражение с примесью нервозности его только позабавили – его улыбка стала шире. Сердце ёкнуло – Эдвард тоже любил немножко позлить меня ради своего удовольствия.

- Ты снова не в настроении сегодня, - подметил он.

- Ты очень наблюдательный! - выдавила я, хмуря брови. Получилось не так зло, как я рассчитывала.

- Я всего лишь хочу подружиться, - он поднял руки в защитном жесте и криво улыбнулся.
Несколько секунд я в оцепенении смотрела на эту полуулыбку, вспоминая совсем другую.

- Мне не нужны друзья! - рявкнула я, проходя мимо него к открытой двери класса, предварительно убедившись, что это именно нужный мне кабинет.

- Да-да, переезд, я понимаю, - он быстро двинулся за мной и, обогнав, оперся рукой на дверной косяк, не позволяя пройти внутрь помещения. - Но мы могли бы просто пообщаться…

Я устало посмотрела на него. Ну как мне еще дать ему понять, что со мной лучше не связываться? Молча качая головой, я поднырнула под его руку и протопала к своему столу.

Весь урок я пыталась унять своё раздражение от навязчивого парня и его возмутительной наглости и настойчивости. Он был даже хуже Майка Ньютона! Неужели я неясно сказала – я не ищу друзей! Но стоило хоть немного успокоиться и выкинуть всякие мысли о Нике из своей головы, как их место тут же заняли привычные сомнения по поводу правильности моего весьма поспешного решения о возращении в Форкс и душевная боль. Я терзала себя этим вопросом, но как это было и прежде, раз уж я приняла какое-то решение, то буду упрямо следовать ему. И будь что будет!

В столовую я не ходила. Она казалась мне слишком большой и непривычно роскошной по сравнению с кафетерием старшей школы города Форкс.

Достав из кармана сумки яблоко, я зашла в кабинет философии и уселась на своё новое место в углу класса. Усердно пережевывая сочный плод, я читала учебник, в то время как ученики занимали свои места. Когда прозвенел звонок на урок, я пихнула огрызок в пакет и убрала его в сумку, при этом мой взгляд встретился с парой голубых глаз.

- Внимание, класс! В нашей группе появился новый ученик, Николас Ричардс. Представься, пожалуйста.

Я вздрогнула и опустила глаза на парту. Маленькие дети, играя в прятки, считают, что если они никого не видят, то и их не видно. Именно на этот принцип я наделась.

- Э-э-э... Всем привет, я Ник. Приехал из Майами. Всё. Могу я занять место?

- Конечно. Твоя соседка – Изабелла Свон, - моё дыхание спёрло, этого не может быть!

Именно в такие минуты у людей появляется чувство, будто ты хочешь провалиться сквозь землю и умереть.

Медленно я подняла голову и увидела Ника, который двигался по направлению ко мне.
Обреченно качая головой, я подняла свою сумку со стула и скинула её на пол, освобождая единственное свободное место в классе.

- Кажется, это судьба! - Ник, казалось, светился от счастья, когда занял свое место.

Я отодвинулась на самый краешек парты, проигнорировав его и злясь на обстоятельства. Сложись всё иначе на прошлом занятии, и сейчас Ник делил парту с Нильсоном, а я бы спокойно занималась.

Боже, надеюсь, у нас не будут и другие уроки совпадать? Я не вынесу, если мне придется видеть его в течение недели.
Я вздрогнула, когда почувствовала легкий толчок в ребро и в поле моего зрения попал аккуратно сложенный лист бумаги. Подняв голову, я встретилась глазами с двумя сапфирами. Ник криво улыбнулся, отчего меня передернуло, и нехотя я развернула записку.

"Ты говорила, что скоро уезжаешь. Когда?" - гласил текст.

"Не твоё дело", - крутилось в голове.
"В воскресенье", - вместо этого написала я с надеждой, что это его отрезвит и он прекратит свои попытки завязать со мной дружбу.

"Надолго?" - был следующий вопрос.

"Навсегда", - я пихнула ему записку, молясь, чтобы больше он меня не отвлекал.

"Куда?" - пришел ответ.

Разозлившись, я скомкала листок и швырнула его к себе в сумку. У этого парня совсем туго с головой.

Только Майк Ньютон обладал умением не замечать столь очевидных намеков. Весь остаток занятия я сидела, не шелохнувшись, и целенаправленно следила за каждым движением миссис Керриган, полностью игнорируя своего соседа по парте. А как только звонок прозвенел, схватив учебник и тетрадь, я выскочила вон из класса.

Услышав позади себя возглас "стой!", я стиснула зубы и всеми силами постаралась его игнорировать, но шаги позади меня становились всё отчетливее.
- Я же просил тебя подождать, - обогнав меня, Ник перекрыл дорогу.

Остановившись, я выжидающе скрестила руки на груди, отмечая, что эта кривоватая улыбка всё больше начинала меня бесить.

- Ты забыла свою сумку.

Щеки обдало жаром – так стыдно мне еще никогда не было.
- Извини, я спешила, - смущенно пробормотала я, забирая сумку из его рук.

Я даже немного удивилась, когда он спокойно передал её мне. Честно говоря, я думала, что сумку постигнет участь учебников и он попросится сопровождать меня в следующий класс. Неужели до него дошло?

- Слушай, а чем ты вечером занимаешься? - мои надежды рухнули.

Я не стала ничего отвечать, понимая, что всё без толку, и просто прошла мимо.

***

На литературе мы изучали поэзию бессмыслицы Лира, разбирая его многочисленные эксцентричные лимерики. Всякий раз, когда учитель произносил имя писателя, ЕГО имя, мое сердце замирало. Эдвард. Малейшее упоминание о нём лишало меня покоя. Как же мне хотелось, чтобы сейчас он был рядом, прижал к себе, утешил. Я глубоко вздохнула, снова почувствовав боль в груди. Сердце слабо стучало, ноя протяжным стоном.

Неделя, всего семь дней – и я его увижу. Это не так уж и много. По крайней мере, в этом я старалась себя убедить. В конце концов, я уже ждала дольше. Вот только эти дни, казалось, длились десятилетиями.

После уроков я быстрым шагом направилась к дому, где, быстро разобравшись с домашними делами, уединилась в своей спальне.

Вторник. Проснувшись, я пялилась в потолок, мечтая всеми фибрами души просто взять и перепрыгнуть в воскресенье и попасть в Форкс. Несмотря на то что снотворное действовало безотказно и я спала всю ночь без снов, казалось, что я вообще не спала. Сил подняться с кровати у меня не было, и я продолжала изучать несуществующие трещины потолка своей спальни. Кварцевые часы надоедливо тикали, медленно выводя меня из себя – секунды шли слишком медленно. Невыносимо медленно. Казалось, время застыло, лишь рана внутри росла, не подчиняясь остановившимся часам моей души. А мне еще надо было как-то протянуть шесть дней, прежде чем что-либо прояснится.

За эти дни мысли в моей голове сплелись в такой тугой клубок, что распутать их казалось практически невозможным. Могла ли я просто сойти с ума? Да запросто! Могло ли мне всё присниться? Возможно.

В любом случае, чтобы получить точные ответы на свои вопросы, мне было необходимо попасть в Форкс. Это означало, что сейчас я должна натянуть на себя привычную маску беззаботности, улыбнувшись, поприветствовать Рене и Фила, а затем еще немного полицемерить в школе, стараясь сделать вид, как в моей жизни все прекрасно. Только вот ни черта прекрасного нет!

Стиснув зубы, я заскрипела ими, изо всех сил сосредоточилась и, взяв себя в руки, начала приводить свой план в исполнение.

Сегодня был особенный день. Сегодня у меня была хоть какая-то цель. Схватив письма, которые с первого января хранились на моём письменном столе, я решительным шагом вышла из комнаты. Это всё было глупо, однако я надеялась, что, случись со мной какая-то беда, мама догадалась бы опустить подписанные конверты в почтовый ящик. Вроде как выполнить мою последнюю волю.

Хотя, возможно, не так уж и глупо. Я ведь "магнит для неприятностей"! Я не смогла и недели отзаниматься в школе, чтобы чуть не разбить себе голову, грохнувшись с лестницы. Спасибо Нику, что он оказался в нужном месте в нужное время.

Снова мои мысли вернулись к этому странному навязчивому типу. Судя по перешептываниям, он стал новой школьной звездой, все девчонки считают его эдаким красавцем и мечтают познакомиться с ним поближе. Но он почему-то явно заинтересован в моем обществе, в то время как мне самой хочется от этого самого общества бежать куда подальше. К счастью, скоро так оно и будет, три учебных дня – и больше я его никогда не увижу.

Мысли снова вернулись в нужное русло – этим вечером, после занятий, у меня назначена встреча, которой я жду с нетерпением. Опять-таки глупо, но всё же так будет надежнее, чем просто надеяться на догадливость своих родителей.

День в школе прошел довольно-таки гладко. До тех пор, пока занятия не закончились. Стоило мне выйти во двор под палящее солнце и начать протискиваться между автомобилями к воротам с металлоискателями на выходе с территории школы, как на пути у меня снова оказался тот самый Ник.

Заглянув ему за плечо, я чуть не простонала – до выхода из школы оставалась пара десятков ярдов, а затем еще сотня до автобусной остановки.

- Здравствуй, Белла, - одарил он меня своей полуулыбкой.

Я сделала глубокий вздох и досчитала до пяти. Выдох.

- Привет, - ответила я, посмотрев сначала налево, где стоял синий фургон, затем направо, там красовалась золотистая машина знакомого мне дизайна. Я могла только попытаться протиснуться вперед или отступить. Разумнее всего было последнее, но я упрямо оставалась стоять на месте. - Можно пройти?

- Куда-то спешишь?

- Да.

- Могу подвезти, - предложил он.

- Спасибо, я на автобусе, он вот-вот должен подойти.

- Мне несложно, - пожал он плечами, засовывая руки в карманы. Ничего не говоря, я решила протиснуться между ним и фургоном. - Ну что ж, нет так нет. До встречи?

- Угу, - буркнула я, махнув ему рукой, и направилась к выходу, провожая взглядом отъезжающий автобус. - Вот дерьмо! Из-за тебя я его пропустила!

- Мое предложение всё еще в силе, - как ни в чем не бывало повторил он, плохо скрывая свою улыбку.

- Пойду пешком, - решительно отрезала я, но, глянув на электронное табло с часами над воротами, простонала: - Ладно, очевидно, у меня нет другого выхода, если я не собираюсь опоздать.

- Отлично!

Я кинула на него злой взгляд.
- Вообще-то, я сказала, что опаздываю. В этом нет ничего хорошего.

- У тебя свидание? - небрежно спросил он, обходя золотистую машину и открывая пассажирскую дверь для меня.

- Даже если и так, то тебя это не касается, - сквозь зубы проскрипела я, следуя за ним.

Окинув спортивный седан более внимательным взглядом, я, узнавая, замерла на месте.
- Volvo S60R? - ошарашено спросила я, заранее зная ответ.

- Да, классная тачка, правда?

Я промолчала, садясь на мягкое кожаное сиденье и бережно захлопывая за собой дверь. Как бы я ни была раздражена, эта машина навевала на меня нежные чувства. Зная, как Эдвард любил свой автомобиль, я не могла по-свински обращаться с её двойником. Пусть и совершенно неправильного цвета. Золотистая, брр!

- Так, и куда мы едем? - поинтересовался Ник, выезжая с парковки.

Я молча протянула ему клочок бумаги с адресом нотариуса, с которым договорилась о встрече сегодня.

Некоторое время мы ехали молча. Затем, когда мы остановились на светофоре, он снова повернул голову ко мне и стал нахально меня разглядывать.
- Следи за дорогой! - не выдержала я.

Он отвернулся, хмуря брови.
- Почему ты такая… даже не знаю… вечно недовольная?

Я подняла бровь, но потом опустила ее. Какое ему вообще дело до меня и моего настроения?
- Я всегда такая.

Настал его черед вскидывать брови.

- О, конечно, - голос Ника был насквозь пропитан сарказмом. - Именно поэтому все и обсуждают, что ты вернулась после каникул другим человеком.

Это явление было еще более раздражающим, чем сам Ник. Предполагалось, что в Фениксе, в школе с численностью учеников, превышающей население всего Форкса, до меня не будет никому дела.

Скрестив руки на груди, я уставилась на парня, будто он был причиной всех моих бед.
- Что ты хочешь от меня услышать, а? Думаешь, что проявил ко мне немного внимания и я тебе тут же всю душу изолью?

- Нет, но думаю, если расскажешь, то станет легче.

- Знаешь, в списке людей, с которыми я хотела бы поделиться чем-то сокровенным, ты стоишь на самом последнем месте.

Он отвернулся от меня и вдавил педаль в пол, как только загорелся зеленый сигнал на светофоре.

- Спасибо, - промямлила я себе под нос, когда он припарковался напротив здания нотариальной конторы.

- Тебя подождать?

- Нет, я сама доберусь, - ответила я, вылезая из машины. Захлопывая за собой дверцу, я добавила: - Пока.

Резко сорвавшись с места, автомобиль уехал прочь, а я, чувствуя невероятное облегчение, пошла на встречу с нотариусом.

***

Следующий день показался мне практически идеальным. Ко мне никто не подходил, не задавал глупых вопросов, и я чувствовала некое подобие душевного спокойствия и равновесия после визита к нотариусу, которому передала два белых конверта и точные указания, при каких условиях и на чей адрес их надо высылать. Но тем не менее я надеялась, что эта мера будет излишней и письма никогда не дойдут до своих адресатов.

Во время ленча я по новообретённой привычке, вместо того чтобы идти в столовую, неспешно брела, засунув руки в карманы своих брюк, к лавочке за зданием школы.

Здесь всегда было тихо и безлюдно. Благодаря камере наблюдения, прикрепленной на углу здания, сюда не приходили обжиматься парочки, здесь не курили тайком, и у меня появлялся редкий шанс остаться полностью наедине с собой, так, чтобы никто не смог меня по-настоящему потревожить.
Это было место, в котором я могла на время расслабиться и побыть собой, скинуть маску, не думая ни о чем конкретном, или же предаться своей тоске.

Присев на скамейку возле дороги, я подставила лицо под лучи солнца. Конечно, в первые дни моя реакция была несколько преувеличенной. Должно быть, склонность к драме я переняла у своего обожаемого вампира.
Я любила теплый солнечный свет, мне нравилось, как теплый ветер ласкал мою кожу, но, как ни странно, за прошедшие или предстоящие два года я привыкла к постоянно пасмурному небу Форкса, повышенной влажности и дождям, и теперь я тосковала по всему этому.

Тосковала по дому. Разумеется, я любила и Феникс, ведь здесь я провела свое детство, но уже давно перестала считать его родным домом. Больше он им не был. Теперь мой дом в Форксе – там, где Эдвард.

- Хей, Белла. Давно не виделись.

Не удержавшись, я поморщилась, узнав голос своего нового чрезмерно навязчивого знакомого.

- Неужели? - я даже не старалась скрыть сарказма в голосе.

- Точно. Я присяду? - он кивнул на свободное место рядом со мной.

Я лишь неопределенно пожала плечами, старательно делая вид, что изучаю скучный пейзаж.

- На, держи, это тебе, - протянул он мне бумажный пакет. Я уставилась на него во все глаза. - Пара сэндвичей и сок тебе не повредят. Ты никогда не ешь в столовой, и кажется, это не идет тебе на пользу, - всматриваясь в моё лицо, произнес он.

Я несколько раз моргнула. Откуда он знает, что я не ем в столовой? Он следил за мной? Вместо того чтобы обвинять его в сталкерстве, я решила задать более важный вопрос.
- Зачем тебе это надо? Кажется, я дала ясно понять, что друзья мне не нужны. Я уезжаю. Всё, точка.

- Не знаю, просто ты мне нравишься, хоть и ведёшь себя, как… кхм… Но мне кажется, что твое поведение – это всего лишь маска, на самом деле ты совсем другая.

- Совсем неважно – какая я настоящая. Это ничего не меняет. Из нас не могут получиться друзья, понял? - сложив руки на груди, я повернулась к нему, прожигая в нем дыру своим взглядом.

- А я и не хочу быть тебе другом, - он придвинулся ко мне. Я же при этом, отпрыгнув от него, чуть не грохнулась со скамьи.

- Ты!.. - я буквально захлебнулась от негодования и возмущения. - У меня парень есть!

- Но ты ведь всё равно уезжаешь, значит, он тебе не так уж и дорог, - он пожал плечами, делая ложный вывод.

- Я еду к нему. Из-за него я переезжаю!

- О, - наступило неловкое молчание. - Что ж, тогда… ладно, - он рассеяно провел рукой по волосам, зачесывая их назад. – Ну ты все равно поешь… не буду тебя больше беспокоить.

Я еще несколько секунд смотрела вслед его удаляющейся фигуре, после чего облегченно выдохнула и немного расслабилась.

Просидев еще пару минут на скамейке, я скосила глаза на оставленный Ником пакет с едой и, покачав головой, отправилась на занятия, чувствуя себя крайне неблагодарной и невоспитанной.

***

Ник сдержал свое обещание и больше не пытался завести со мной беседу, однако, когда мы встречались с ним в коридоре или на занятиях, я чувствовала на себе его понурый взгляд.

В пятницу, выходя за пределы старшей школы, я прощалась с душным и знойным Фениксом. Этот вечер я провела в компании мамы. Мы поужинали и сели посмотреть какой-то фильм, на это время я снова ушла в себя, позволив своему разуму дрейфовать от одного воспоминания к другому. И лишь когда мама начала тихо всхлипывать, я вернулась в реальность, осознав, что, очевидно, кино подошло к концу. В остальном мой вечерний ритуал ничем не отличался от прошлых дней. И, пожелав всем доброй ночи, я отправилась к себе.

В ночь с пятницы на субботу я так и не поспала, писала всю ночь и утро, лишь к полудню поставив точку на очередном листе. И, собрав все, я обнаружила, что исписала колоссальное количество бумаги. Я затруднялась даже примерно назвать количество листов. Рукопись не вмещалась ни в одну папку, поэтому я просто обернула её упаковочной бумагой и, перевязав бечёвкой, убрала в сумку, с которой собиралась ехать завтра домой. Осталось совсем чуть-чуть.

***

И вот наконец этот день наступил. Я с волнением посмотрела на билеты в своей руке, прежде чем протянуть их миловидной девушке на паспортном контроле.

- Солнышко, еще не поздно передумать, - в сотый раз повторила мама.

- Нет, я все решила, - уверенно ответила я, и в тот момент это было действительно так.

- Но не забывай, что ты можешь вернуться в любой момент, когда только пожелаешь!

- Да, мам, я знаю, - прошептала я, еле сдерживая непрошеные слезы. Я знала, что, так или иначе, не вернусь.

- Я тебя люблю, детка! Очень люблю! Будь осторожна, - Рене прижала меня к себе, и я не удержала слезинку, которая, скатившись по щеке, оставила влажный след на материнском плече.

- Тоже люблю тебя, - пробормотала я в ответ.

- Обещай, что будешь писать мне как можно чаще!

- Мам… - я не смогла больше сдерживать слез. И говорить толком не могла. - Фил, позаботься о ней, хорошо?

- Твоя мама в надежных руках, ступай, - заверил меня отчим.

Поцеловавшись с Филом и Рене на прощанье и в очередной раз заверив маму, что всё будет в порядке, я начала двигаться к выходу на посадку, когда Рене снова окликнула меня.
- Белла! Ох, я чуть не забыла! - она начала копаться в своей сумке, пока не достала небольшой сверток, перетянутый яркой лентой. - Твой подарок! Ты обещала принять от меня что-то перед отъездом, - многозначительно глядя на меня, напомнила она.

Я мельком глянула на сотрудницу аэропорта, явно недовольную затянувшимся прощанием, и быстрым движением сорвала упаковку. Это был недорогой с виду плёночный фотоаппарат Kodak, в точности такой же, как мама подарила (или подарит) мне на восемнадцатый день рожденья.

- Я взяла на себя смелость сделать несколько снимков города и дома, - нервно улыбнулась мама, ожидая моей реакции на подарок. Я еще несколько мгновений безмолвно смотрела на коробку в своих руках, прежде чем разреветься и броситься в мамины объятья.
Это был невероятно трогательный жест с её стороны, и он стал последней каплей для моего самообладания.

Некоторое время спустя, кое-как успокоившись, но, всё еще продолжая всхлипывать, я поднималась по трапу, пребывая в смешанных чувствах. Было тяжело покидать маму, но я с нетерпением ждала встречи с другой своей семьей. Особенно с Эдвардом – своей любовью, надеждой, опорой. Мысли о скорой встрече вызывали счастливую улыбку на моем лице, сердце отбивало стаккато.

Вот так, с не обсохшими слезами на раскрасневшихся глазах, но с мечтательной улыбкой на губах, я зашла в самолет и едва заняла свое место, как меня охватили сомнения и страхи.

Мучительный стон сорвался с моих губ: что, если я допускаю самую страшную ошибку? Вдруг я могу спасти жизни моих родных, только если мы никогда не познакомимся?

Боль пронзила моё израненное сердце, я схватилась за голову – образ Эдварда стоял перед глазами. Я безумно любила его, но не знала, смогу ли спасти их всех: мою семью и друзей. Захотелось взвыть от накативших на меня чувств, но мысль о том, что они могут когда-нибудь в будущем пересечься с Аро по той или иной причине и тогда Вольтури узнают о талантливой семье Карлайла, заставила меня взять себя в руки.

Эмоции переполняли меня. Здесь было всё: нетерпение, надежда, волнение, страх. Панический страх. Страх, что это был сон и я не увижу своего Эдварда. Страх, что он не обратит на меня внимания и никогда не полюбит. Страх, что я всех погублю.

Но когда самолет поднялся в воздух, все мои мысли, эмоции, переживания будто бы остались в Фениксе – весь полет до Сиэтла я просидела в оцепенении. Я не могла достаточно сосредоточиться, чтобы думать. Мой разум был пуст, я застыла, неподвижно отсидев весь полет. Просто смотрела перед собой, сжав губы. Почти не моргала.

Я должна была держать себя в руках. Мне нужен был Эдвард. Он был единственным, ради чего я жила. Я должна была убедиться, что он узнает об этом, о том, как сильно я люблю его. Он давал мне силы. А они были мне так нужны. Сейчас моих сил ни на что не хватало. У меня их попросту не было. Я чувствовала пустоту внутри себя.

Эти четыре часа полета показались мне вечностью. Но теперь еще оставалось вытерпеть целый час до Порт-Анджелеса и плюс еще час в патрульной машине Чарли.

И когда я наконец вышла из самолёта в Порт-Анджелесе, меня бил озноб и дрожали коленки. Я была так близко к Форксу.

Город приветствовал меня проливным дождем. Мои волосы намокли, я подняла голову к небу и улыбнулась, наслаждаясь тем, как капли падали мне на лицо, смывая тоску и усталость. Наконец-то я дома.

Чарли ждал меня с огромной улыбкой, прислонившись к патрульной машине. Не раздумывая, я бросилась к нему со всех ног и крепко обняла. Ни я, ни отец, не были теми, кто выражает чувства друг к другу. У меня было очень мало воспоминаний о том, как отец обнимал, или целовал меня, или успокаивал нежными словами, но я знала, что он любит меня столь же сильно, как и я люблю его. Поэтому я не удивилась, когда он пораженно застыл на мгновенье, но сразу же обнял меня с тем же восторгом.

- Я так скучала по тебе, папа, - прошептала я на ухо отцу.

- Я тоже соскучился, дочка, - ответил он, быстро обернувшись, чтобы открыть для меня дверь машины. Но я успела заметить подступившие к его глазам слезы.

Пока мы ехали, я смотрела в окно, завороженная пейзажем, который становился все более насыщенным. Вокруг было очень красиво. С обеих сторон от шоссе росли деревья, взмывая ввысь плотной зелёной стеной, а поросли мха покрывали их стволы и землю, где папоротники перемежались кустарниками, всё казалось изумрудным и таким родным. Даже серый асфальт отсвечивал зеленоватым. На фоне изумрудной чащи, словно видение, всплыло любимое лицо. Возможно, сейчас он охотится где-то в этих лесах. Сильный, быстрый и грациозный. Ещё немного – и я вновь увижу его. Еще один день. Всего день. Даже меньше.

Пока машина мчалась по извилистой дороге, ведущей вглубь Олимпийского полуострова, я завела разговор о необходимости приобретения новой машины, и Чарли сообщил, что приобрел для меня пикап в подарок. Я улыбнулась, но дальше мы ехали молча. Отец следил за дорогой, я же всматривалась в лес до тех пор, пока кое-что в зеркале заднего вида с моей стороны не привлекло моего внимания: чёрный автомобиль хорошо знакомой мне марки ехал на почтительном от нас расстоянии. Его тёмные тонированные стёкла и слишком большая дистанция не позволяли мне разглядеть водителя, но сердце загрохотало в груди с неистовой силой. Прежде чем я успела оглянуться или что-либо сказать Чарли, Mercedes мигнул фарами и свернул на узкую лесную дорогу, исчезая из виду. Я не могла позволить себе надеяться, что это была одна из машин Калленов, но мне очень хотелось в это верить. Мысль о том, что один из них мог быть так близко, буквально окрыляла. Я размышляла о том, как долго этот таинственный Каллен (мне хотелось в это верить) ехал за нами и куда держал путь, а потом улыбнулась, решив, что раз автомобиль свернул в лес, то его водитель, вероятно, отправился на охоту.

Я была настолько поглощена своими мыслями, что едва замечала Чарли, который искоса поглядывал на меня, а на моих губах сама по себе расцветала мечтательная улыбка. Но эта улыбка снова померкла, когда я напомнила себе, что не должна слишком сильно надеяться. Это мог быть вовсе даже не автомобиль Карлайла. Просто похожий.

Вскоре в окнах машины замаячили дома, и мы свернули на знакомую улицу.

Подъехав к нашему дому, Чарли припарковал свой крузер на подъездной дорожке возле ржаво-красного пикапа, и я вышла на свежий воздух, глубоко вдыхая запах хвои и сырой земли, пропитанной дождем.

Чарли показал мне старенький Сhevrolet, и я вновь крепко прижалась к своему любимому папочке, не сумев справиться с невольно хлынувшими из глаз слезами.
- Это лучший подарок, пап! Я уже его люблю!

- Рад, что тебе понравилась машина, дочка. Я всё боялся, что ты не будешь в восторге от поддержанного пикапа.

- Нет, это то что надо. Спасибо, папа!

Переведя взгляд с автомобиля на двухэтажный домик Чарли, я замерла, не решаясь двинуться с места и открыть дверь.

- Ну чего, как неродная? Проходи, - Чарли жестом поманил меня в дом и сам скрылся за дверью.

Я кивнула, скорее, сама себе, ведь Чарли точно этого не видел, и прошла в дом.

Здесь всё было, как и прежде, такое родное и любимое. Домашнее. Правда, эти слова плохо вязались с описанием жилища заядлого холостяка, который не особо много времени тратил на поддержание уюта в доме, но для меня это было именно так. Особенно когда я заметила, что папа действительно приложил некоторые усилия накануне и сумел привести в порядок гостиную и кухню.
Я знала, что он старался исключительно ради меня, и от этого на сердце потеплело.

- Ты еще помнишь, где твоя комната, Беллз? - усмехнулся отец, и тепло сменилось пронзающим холодом.

- Да, конечно, - мой голос звучал бесцветно, как бы я ни старалась придать ему радостные нотки. - Я пойду, распакую свои вещи. Ты не мог бы ненадолго оставить меня в одиночестве?

- Без проблем, тем более что сейчас начнется игра, - отец, кажется, и не заметил смены моего настроения, а может быть, и намеренно проигнорировал. Не знаю.

Выдерживая атаку воспоминаний, я медленно поднималась по лестнице ступенька за ступенькой. Когда я открыла дверь в свою комнату, тысячи отголосков прошлого промелькнули в моей голове. Мое дыхание сбилось от этой агонии. Слезы потекли по моим щекам, когда я посмотрела на пустое кресло-качалку в углу комнаты. Кресло, где когда-то Эдвард проводил ночи, трепетно оберегая мой сон. Я была глупа и наивна, когда мечтала, войдя в комнату, увидеть его в этом кресле, призывно протягивающего мне руки и ожидающего, чтобы я разместилась в его объятьях.
Нет, его здесь не было. И быть не могло. Он даже не знал о моём существовании. Только слышал слухи о возвращении дочери шефа полиции и его ветреной жены в родной город через мысли других.

Я никто для любви всего моего существования. Пустое место.

Оставив чемодан на полу возле двери, я прошла вглубь помещения и, повалившись на кровать, долго, не мигая, смотрела на лес за окном. Я думала о Калленах и Эдварде, о правильном и неправильном, об истинном и ложном.

Сегодня, приехав в Форкс, я подтвердила свой выбор – решение встретиться с ними. И этот выбор – слишком большая ответственность, он слишком много значит для нас всех. Мне нельзя ошибиться. Ошибка будет очень дорого стоить. И я лишь молилась, что пока не допустила этой роковой ошибки и моё сердце подсказало мне верный путь. А оно стремилось к своей утраченной половинке, живущей за этим самым лесом, на который я смотрю.

Я знала, что мое возращение в Форкс, желание увидеть Калленов, снова стать частью их семьи – всё это лишь слабость. Конечно же, слабость.

Я могла бы просто передать им письмо. Возможно, даже анонимное. Могла бы подобрать нужные слова, чтобы они поверили. Никогда здесь не появляться. Не вспоминать. Не думать. Не жить.

Но я не могла. Мне нужно быть здесь, стать частью их семьи: другом, возлюбленной, сестрой, дочерью, мамой… Я не могла лишить себя всего, хоть и знала, что это было верхом эгоизма по многим причинам. Начать хотя бы с того, что мое присутствие здесь само по себе является угрозой Олимпийскому клану, приносит физическую боль Эдварду, ставит под удар стаю квилетов, если они вдруг будут втянуты во всё это…
Это было лишь начало списка, но я была слаба и просто не могла иначе. "Всего лишь человек ", - так охарактеризовал меня Эдвард и был прав.

По логике вещей, я ещё могла все исправить. Это разбило бы сердце Чарли, реши я вдруг уехать и попытаться защитить Калленов от самой себя. До тех пор, пока я не встретилась с Эдвардом лично и он не уловил моего запаха, не заинтересовался тайнами моего разума, закрытого для него, до этого момента я могла всё изменить. Могла бы поступить так же благородно и разумно, как поступал Эдвард, заботясь о моей безопасности, когда оставил меня в надежде, что я продолжу свою человеческую жизнь без него и буду счастлива.
Да, я могла бы не вмешиваться в их жизни, зная, что это не принесет им той боли, которую я испытывала тогда. Ведь сейчас ситуация другая и они не знают обо мне, не ведают, что некий фрагмент их существования ускользает. Я говорила себе, что это было в моих силах, но знала – это ложь, не было этих самых сил. Я не могла держаться вдали от него. Ни для своего добра, ни для его. Я была слишком эгоистична и слишком слаба, чтобы когда-либо стать достаточно сильной и оставить его ради его же безопасности. Быть может, на какое-то непродолжительное время – неделя, месяц, год… Но потом мои силы иссякнут, и я отправлюсь за ним хоть на край света.

Я знала, что сопротивляться этому притяжению бесполезно. Поэтому я позволила себе оставаться слабой, лежать на кровати, глядя в лес, и ждать встречи с Калленами и Эдвардом в частности.
Грезила о его нежных утешительных и защитных объятьях, о его ласковых и почти невесомых прикосновениях, о его бархатном грудном голосе, его неповторимом запахе, взглядах, улыбке, смехе, поцелуях... Но, как бы я не скучала и ни любила Эдварда, то, что я хотела больше всего, была моя маленькая девочка, моя милая Несси. Одинокая слеза скатилась по моей щеке, и я поймала себя на мысли, что это прозвище больше не кажется мне каким-то обидным. Мне даже нравится называть её так, только вот её просто нет в этом мире, как ещё не существует Беллы и Эдварда вместе.

Сгущались сумерки. Чарли неуверенно постучал в мою дверь – позвал ужинать пиццей. Мне было стыдно, что я не удосужилась приготовить что-нибудь стоящее сегодня, хоть и обещала позаботиться о его питании. Однако Чарли, ещё не привыкший к домашней пище, кажется, был не против.

Ужинали молча, каждый размышлял о своём. Бессонная ночь давала о себе знать. Веки были тяжелыми, а голова начинала гудеть. Пожелав Чарли спокойной ночи, я поднялась к себе и написала пару строк Рене о том, что благополучно добралась, Форкс встретил меня дождем, и дома ничего не изменилось. Добавила, как рад был увидеть меня Чарли и что на данный момент я обстраиваюсь в комнате. Передав привет Филу, я поставила точку, отправила письмо и решила лечь спать.

Таблетка снотворного – и моя голова опустилась на подушку. Слушая музыку дождя и пение ветра за окном, я сомкнула глаза и забылась сном без сновидений.

"Через несколько часов я увижу их", - была моя последняя мысль.

---

Что-то вроде послевкусия от главы... моя личная ассоциация:
Зимовье Зверей - Конец цитаты