Бонус от лица Эдварда. Часть 3


- Всё, хватит уже подглядывать, - Элис прервала видение, вернув внимание Джасперу. Я же сосредоточился на дороге и проезжающих мимо автомобилях.


"…главное - не пропустить поворот, главное - не пропустить поворот, главное… вот черт!"
"Ну за что мне всё это?! А?! За что? Снова сломанный ноготь!"
"...и ничего я не поправился, это всё мышечная масса! Надо только сиденье отрегулировать получше…"
"...Ха! Ну и подумаешь, что истратила всю его зарплату, стоило ли из-за этого так нервничать…"

Нет, я не мог поверить, что мысли Беллы могли бы оказаться столь же раздражающими и мелочными, как те, что врезались мне в голову каждые несколько секунд и снова пропадали, как только автомобиль их владельца проносился мимо.

Некоторые из них были еще более нервирующими. Так, например, женщина в машине, ехавшей в миле передо мной, непрестанно громко и монотонно думала о том, выключила ли она свет в своей квартире. Потребуйся чуть больше времени для обгона и выхода из зоны слышимости домохозяйки, я бы и сам начал беспокоиться о счетах на электроэнергию и возможности пожара.

Иногда людские мысли были слишком навязчивыми. Поэтому, сворачивая с шоссе на дорогу, ведущую в тихий пролесок, я даже подумал, как прекрасно было бы оказаться вместе с Беллой где-нибудь вдалеке от людей. Только я и она… и тишина! Это действительно казалось очень заманчивым.

Белла была единственным в мире человеком, способным составить мне компанию и никогда не наскучить своей беззвучной болтовней, и я решил, что просто обязан воплотить первое видение Элис в жизнь и привести Беллу на свою поляну в солнечный день. Конечно, я сначала должен буду признаться ей, чтобы не шокировать слишком сильно своим алмазным мерцанием. Хотя… быть может, это и был тот самый способ сказать правду? Точнее, показать. Я не мог ничего решить, но, так или иначе, мой взгляд метнулся к зеркалу заднего вида.
- В любом случае до конца недели солнца точно не предвидится, - подумала Элис, отвечая на мой невысказанный вопрос и снова напоминая об установленных ею сроках.

Еще почти час езды и мы остановились. Я припарковал машину в кустах так, чтобы она не привлекала к себе излишнего внимания, пусть даже эта лесная дорога использовалась людьми крайне редко. Но путь еще не был окончен. Чтобы достичь намеченной цели, нам требовалось пересечь горный хребет. Вот оттуда и начнется охота, и там же она закончится после заката.

***

Уже близилась вечерняя заря, а я всё еще не выследил ничего стоящего. Пачкаться травоядными сегодня я не собирался (их и возле дома в достатке), но пока мне не везло. Почти сразу я наткнулся на самку пумы, но она оказалась снабжена радиоошейником, отчего даже стадо белохвостых оленей, на которое вела охоту кошка, стало бы для меня запретным плодом, реши я до него снизойти. Мне нужно было менять охотничий участок. На этот скоро придут люди.

Экологи. Очередная напасть на наши головы. Защитники природы проявляют возрастающую активность в последнее время, что значительно ограничивает возможности для охоты. Особенно для меня. Отчего-то горные львы исследователей интересовали больше, чем медведи или, скажем, волки.

И всё бы ничего, избежать встречи с человеком и надежно спрятать труп выпитого животного не представлялось такой уж большой проблемой. Однако помимо этого развитие технологий потребовало сохранения бдительности в заповедных местах, чтобы не попасть под прицел какой-нибудь замаскированной под камень или дерево видеокамеры, снимающей материал для нового ТВ-шоу или исследования. Спрятанные в самых неожиданных местах, они неустанно вели фото- и видеосъемку при естественном свете днем и в инфракрасном спектре ночью, и лишь слабый шелест системы охлаждения выдавал работу современной продвинутой электроники. Различить этот звук среди шума леса было не такой уж простой задачей.

Требовались сосредоточенность и предельное внимание, чтобы не попасться в объективы. Но как мы не старались, уже несколько раз нам приходилось вскрывать камеры и портить карты памяти, хранившие свидетельства существования вампиров. Слава Элис, которая всегда предвидела подобные проблемы и помогала их решить прежде, чем последствия станут серьезными. И слава богам, что пока люди не додумались вести онлайн трансляции через спутники, считая это слишком расточительным. Но было очевидно, что развитие и удешевление техники грозит тяжелыми временами для всего вампирского сообщества.

Поэтому во избежание проблем мне, злому и расстроенному, пришлось менять курс, огибая горный массив с запада и устремляясь в мелколесье, чтобы избежать встречи с учеными, следившими за популяцией кугуаров и шедшими по следу особи, которая так и не стала моим ужином.

Но очередное разочарование этого вечера не заставило себя долго ждать.
Я всегда имел некоторые проблемы с выслеживанием, но сегодня всё обострялось моей рассеянностью, так несвойственной бессмертным существам. Я просто не мог сосредоточиться ни на чем, кроме как на девушке, что проводила время в резервации, беспокоясь за неё, сам не зная почему. Хотя нет, я знал: Белла просто притягивала к себе беды и неприятности.

Поэтому я, неспособный унять собственные тревоги, уже несколько раз брал ложный след, уводящий меня от добычи. И теперь, возвращаясь к месту, где я сбился в последний раз, кажется, был согласен и на копытных, и даже на грызунов. Сглатывать неустанно выделявшийся яд становилось всё труднее.

Сдерживать своё неустанно растущее беспокойство о Белле - и того хуже.

Я разочарованно зарычал, вспомнив, что мой мобильник так и лежит в бардачке Volvo. Я мог бы позвонить ей и узнать, как она добралась домой. Она ведь уже дома, не так ли?

"Решил потихоньку перебраться ближе к Форксу?" – мысленно захихикала Элис, появившись в зоне моей слышимости и отметив, что, обогнув горы, я значительно сократил расстояние до Беллы. Я не был уверен, что делал это осознанно, хотя, несомненно, всё мое нутро рвалось к любимой, даже если я пока не справился с поставленной задачей и не поохотился. Остановившись и сориентировавшись на местности, я прикинул, что, не используя автомобиля, я мог бы добраться отсюда до дома (до её дома, разумеется) чуть больше чем за час, но продолжал терпеливо ожидать Элис.

Моя сестра оказалась рядом чуть больше чем через минуту.
- Я так и знала, что ты не сможешь сосредоточиться на охоте, пока не убедишься в ее благополучии, – Элис сверкнула своими золотыми глазами, пока я буравил её своими неудовлетворенно-черными.

- Она уже дома? - поспешил я озвучить свой вопрос. Мне было плевать, что там думает Элис. Я переживал.

- Еще нет, но уже собирается, - коротышка закатила глаза, но всё же показала видение.

Белла. Моя милая, любимая Белла.

Словно мир замер, когда я увидел её дивный образ почти так же чётко, как если бы смотрел на неё собственными глазами. Всё отступило на второй план, и я едва заставил себя сконцентрироваться на её окружении, осознав, что она всё ещё где-то на побережье.

Судя по заходящему солнцу, это происходило прямо сейчас, плюс-минус полчаса. Вечерело. Ей бы уже пора домой, но она опять с фотоаппаратом, сидит на огромном валуне возле водоема, образованного при отливе, и смотрит на его природных обитателей. Пробившиеся сквозь облака редкие лучики солнца окрашивали её волосы в цвет красного дерева, а глубокий задумчивый взгляд не оставлял сомнений, что в её голове творились какие-то невероятно захватывающие умственные процессы.

Во мне росло стремление узнать, о чем она думает и грезит, сидя там, возле этой тихой заводи. Будь я с ней рядом, не смог бы сдержаться и спросил об этом напрямую. Но мысли, которые крутились в её голове там, на усыпанном камнями побережье океана, навсегда останутся для меня загадкой. О да, я мог бы себе представить это: "Хей, Белла, знаешь, моя сестра Элис, пока мы были на охоте в горах, видела тебя возле заводи, ну, знаешь, те, что в резервации? Так вот, не могла бы ты рассказать мне, о чем думала в тот момент, когда сидела и смотрела на воду? А то, понимаешь, я не могу слышать твоих мыслей. Это очень мучительно, знаешь ли!"

Я покачал головой на то, как это звучало. Даже если Белла на удивление спокойно восприняла известие о способности моей сестры видеть будущее, я склонялся к мысли, что, скорее всего, она мне просто не поверила. Хотя с этой удивительной, загадочной девушкой ничего нельзя было знать наверняка. Ни одна её реакция не могла бы считаться нормальной в человеческих мерках. Белла пребывала за гранью каких-либо норм, она была невероятна. А еще бесподобна, неповторима, изумительна… И оттого судить о её реакциях на основе имеющегося у меня опыта чтения мыслей не представлялось возможным.

Между тем Белла в видении покачала головой почти так же, как и я мгновенье назад, и потребность знать её мысли стала непреодолимой. Я вздохнул, пытаясь примириться с гипотезой о том, что, скорее всего, я так никогда и не смогу пробиться сквозь этот мощный заслон, скрывающий от меня её разум.

Тем временем Белла поднесла к лицу фотоаппарат и сделала еще несколько кадров, прежде чем убрать свою камеру в карман куртки, а я решил, что если ей так нравится фотографировать, то стоит заменить эту жалкую пленочную мыльницу на что-нибудь получше. И пока я вспоминал особенности новых моделей, подбирая наиболее подходящий вариант, Белла в видении поднялась на ноги, а картинка вдруг померкла.

- Что дальше, Элис? - я нетерпеливо поторопил сестру. Я должен был удостовериться, что Белла не заблудится на обратном пути или ещё что-то в этом роде, и сейчас было не самое подходящее время прерывать наше подглядывание.

- Не понимаю… - растерянно пробормотала мелкая, снова и снова пытаясь пробиться сквозь сплошную завесу к будущему Беллы. Всё тщетно. - Еще минуту назад я могла видеть, как она встанет и, очень аккуратно передвигаясь по лесу, спокойно дойдет до пикапа, после чего поедет домой, но сейчас... - рассеянно бормотала сестра.

Мир вокруг меня пошатнулся, грудь полыхнула огнем, а боль медленно проникла в самое сердце.
В мыслях Элис пронеслась какая-то странная веретеница видений со мной и Беллой, с "мёртвыми" зонами в них, недоступными обзору. Точнее, воспоминаний о видениях, так как будущее Беллы всё еще было закрыто для сестры. Я не видел раньше этих образов будущего, хотя один из них показался мне смутно знакомым, но мне сейчас было не до этого. Разберусь потом.

- Элис! - в отчаянье воскликнул я, выводя сестру из раздумий.

- Телефон! - спохватилась она и, тут же достав из своего кармана мобильник, набрала номер Беллы, забитый в автонабор.

Боль пронзила все мое тело, а сердце разбилось вдребезги, когда женский писклявый голос предложил оставить голосовое сообщение.

Плечи Элис осунулись, телефон выпал из рук, но я подхватил его на лету, сунул себе в карман, а в ладонь Элис вложил ключи от Volvo.

- Держи меня в курсе, если что-то изменится, и пригони машину в Форкс. Я побегу своим ходом. Так быстрее, - я и сам удивился, как холодно и расчетливо звучал мой голос. Будто это не моя жизнь катилась сейчас под откос.

Я скрылся из виду прежде, чем успел услышать ответ Элис. В мыслях же её творился полный хаос. Впрочем, как и у меня. Я понятия не имел, почему Белла исчезла из её видений.

Единственная мысль, набатом бившая мне в голову, не предвещала ничего хорошего. Я не мог её потерять. Не мог! Это было бы равносильно моей собственной смерти.

Ловко огибая вековые ели и сминая кустарники на своем пути, я несся сквозь лес на пределе своих возможностей. Мышцы сокращались с неведомой даже мне скоростью.

В два прыжка я очутился на макушке одной из сосен, спустя мгновенье перескочил через оживленное шоссе и продолжил свой путь, так никем и незамеченный. Но все действия, производимые мной, были чисто рефлекторными: лицо Беллы было единственным, что закрепилось в моем сознании.

Глядя в доверчивые карие глаза моего ангела, моего призрачного и недосягаемого миража, я ненавидел себя за то, что не решил вернуться раньше. Ведь чувствовал же, что может случиться беда! Ну почему я не прислушался к словам Беллы? Почему не услышал свое сердце, когда оно так беззаветно рвалось к ней, а предпочел ему разум?

Я боялся представить себе, что увижу по прибытии в Форкс или, вернее сказать, в Ла-Пуш, куда держал сейчас свой путь. В данный момент мне было плевать на договор с квиллетами. В конечном счете об оборотнях не было ничего слышно с момента подписания договора, а старейшины никакой угрозы для меня не представляли. В худшем случае они расторгнут соглашение, и мы больше не вернемся в Форкс. Без разницы! Если Беллы больше нет, то ничто уже не будет иметь значения. Не будет никакого смысла в соблюдении правил. Не будет никакого смысла в завтрашнем дне.

Как бы я мог снова вернуться к тому пустому одинокому прозябанию, когда знаю, что такое быть счастливым? Зная, что значит любить? Каково это - быть любимым!? Как я смогу жить дальше, если её не станет? В этом не будет никакого смысла, если причина моего существования исчезнет.

Оставалась только одна загвоздка – я был бездушным куском камня, неподвластным времени и стихиям. Омерзительным, недостойным существования созданием, тем не менее обречённым на бессмертие, вечное прозябание за счет жизней других.
Из опыта Карлайла я знал, что убить себя будет непросто. После того как он понял, чем стал, отец предпринимал множество попыток покончить с собой. Даже огонь не может навредить неуязвимой коже, пока нет открытых ран, которые моментально затягиваются... если только часть плоти не отделена от тела полностью.

Это был единственный верный способ прекратить существование вампира - разорвать его на куски и сжечь. К сожалению, я предполагал, что сам с этой задачей точно не справлюсь: развитый инстинкт самосохранения не позволит мне разрушить собственное тело. В мозг поступит сигнал, и я просто не смогу приложить достаточную физическую силу для осуществления задуманного.

От семьи помощи ждать не придется, ни один из них не пойдет на такое. Но я мог бы просить о подобной милости у клана Вольтури - это был выход из ситуации. Решать вопросы жизни и смерти – их привилегия. Правда, была вероятность, что из уважения к Карлайлу мне откажут в выполнении просьбы. Но в таком случае я буду вынужден форсировать события, доказав, что являюсь угрозой для них и для всего вампирского сообщества в целом.

Это был замечательный план самоуничтожения. У них не будет других вариантов, кроме как свершить своё дело в максимально короткий срок. Я лишь надеялся, что Элис войдет в мое положение и не попытается меня остановить, когда узнает. Иначе без скандала не обойдется, а вступать в противостояние с семьей у меня не было ни малейшего желания.

Они должны меня понять и отпустить. Каждый из них поступил бы также, потеряв свою половинку.

Итак, всё было решено. Если Белла действительно мертва… я вздрогнул от одного лишь этого слова… я последний раз посмотрю на неё и отправлюсь в аэропорт. Тогда при удачном стечении обстоятельств завтра меня уже не станет.

Правда, я всё еще продолжал надеяться, что Белла каким-то чудом жива. В конечном счете Элис ведь не видела её смерти. Не видела ни падения в океан, ни серийных убийц поблизости, ни других вампиров, ни аварии, даже падения метеорита - ничего. Она вообще ничего не видела.

Правда, мысль о вампире заставила меня сильнее напрячься и заскрежетать зубами. Мог ли существовать какой-то вампир, на которого не действует дар Элис, так же как на Белле не работает мой дар?

Я оглушительно зарычал, когда понял, что не могу бежать еще быстрее. Если дело в каком-то вампире, то времени у меня совсем мало, если вообще еще есть. Сколько я уже в пути? Полчаса? Больше? Мне потребовалось бы меньше минуты, чтобы перебить целый класс людей. Много ли потребуется времени, чтобы навредить одной хрупкой беззащитной девушке?

Телефон в моем кармане завибрировал. Я разорвал плотный деним, поспешно вынимая его.

- Я видела её. Чарли на скорой везёт её в больницу, они только что пересекли границу. Я предупредила Карлайла, теперь он знает, что надо делать, - без всяких прелюдий протараторила сестра.

Я чуть скорректировал направление: ноги на автомате несли меня прямо к больнице, которая, к моему счастью, находилась на окраине города. Бежать с человеческой скоростью сейчас было бы невыносимо.

- Она… жива? – сдавленно спросил я. Сестра молчала почти секунду. Это сводило с ума. - Элис?! – вскрикнул я, мой голос больше походил на рёв насмерть раненного зверя.

- Да, - снова запинка. - Пока что…

- Что значит «пока что»? – телефон в руке хрустнул оттого, как я его сжал, но я вовремя себя одернул, мне он еще понадобится, чтобы услышать ответ Элис, даже если этот ответ меня уничтожит.

- Это значит, что я снова не могу видеть её будущее с момента приезда в больницу! Но, Эдвард, Карлайл сделает всё, что в его силах, - Элис отключилась, прежде чем я смог еще что-то сказать или спросить.

Да я и не смог бы ничего спросить, все мысли покинули голову, я просто онемел. Как будто покинул свое тело, находясь в кошмаре, от которого скоро очнусь. Но я не мог на это рассчитывать, потому что этот кошмар не был сном - вампиры не спят. Всё это происходило на самом деле. И от осознания этого мне становилось дурно.

Страх перед неизвестностью убивал меня, медленно сжигал изнутри. Я не знал, что с ней случилось, насколько всё плохо, не ведал, больно ли моей любимой в этот самый момент или же, потеряв сознание, она нашла покой в забвении. Элис не дала мне ни единого ответа, не представила никаких гарантий, ничего успокаивающего, заверяющего, что в будущем всё будет хорошо. Что будущее вообще будет. Но единственным не позволившим мне развалиться на части прямо сейчас было то, что Белла, жизнь моя, любовь моя… была жива.

Пока что…

И я должен был успеть к ней. Пока еще не поздно. Должен! Я чуть не запнулся, застигнутый врасплох этой мыслью. А что, собственно, я должен? Что я могу сделать? Как помочь?
Единственное, что я мог сделать, чтобы гарантировано спасти её… делать как раз было нельзя. Не мог я загубить её светлую душу. И без того я слишком часто в последнее время потакал своему эгоизму.

Но что если это будет единственный способ спасти её? Возненавидит ли она меня после? Ведь вполне очевидно, что я не готов её потерять: её смерть будет равносильна моей собственной.

Так должен ли я буду пойти на поводу у инстинкта самосохранения или же в угоду своей совести и моральным принципам гарантировано защитить её душу, дав погибнуть бренному телу. А после, обрекая на страдания и траур обе наши семьи, и самому найти способ умереть… или что там с нами происходит?

Я не был уверен, что моя семья сумеет когда-либо оправиться от потери – скорбь будет преследовать их вечность, даже если они сумеют понять мой поступок. Также я знал, что Чарли не перенесет смерти единственной дочери, это я осознал еще в день аварии, прочитав панику в его мыслях, когда тот увидел Беллу на носилках.
Но принял бы Чарли новую сущность Беллы или же счёл вечное проклятье участью хуже смерти? Быть может, знание того, что его дочь жива, в определенном смысле слова, было бы достаточно для него? Конечно, Белла никогда уже не сможет повидать отца, однако, они могли бы общаться по телефону и через интернет, а также с помощью открыток, рассказывающих о наших странствиях по миру, отправленных отцу Беллой. Я постарался стереть из памяти нарисованные мной картины нашего совместного будущего. Такого прекрасного и такого ужасного. Я не мог рисковать её чистой и светлой душой, она многим дороже моего счастья.

Неожиданно подслушанный мной разговор Беллы со своим отцом в день автоаварии всплыл в моей памяти: "Доктор Каллен замечательный человек. Сразу видно - у него золотые руки и светлая душа".

Светлая душа. Эти два слова раз за разом стучали в моей голове.

Разве мог я усомниться в наличии души у Карлайла? Без сомнения, он был самым гуманным и сострадательным из всех людей, которых я знал. А, скажем, Эсми? Могла ли эта добросердечная женщина со столь развитым материнским инстинктом, заменившая нам всем родную мать, быть бездушным монстром? Я столько лет рассуждал о наличии собственной души и, будучи в высшей степени эгоцентричным существом, ни разу не задумывался об остальных.
Нет, я не мог допустить мысли, что Эсми и Карлайл были прокляты, и Всевышний не отыщет для них местечка где-то там, где все находят своё прибежище, покой и успокоение. Конечно, при условии, что такое место в принципе существует.

Белла Свон, столь стремительно и властно ворвавшись в мой мир, пошатнула все мои убеждения и заставила взглянуть на мир под новым углом. И я не знал, что мне с этим новым виденьем теперь делать.

Если эти простые и наивные слова моей возлюбленной Беллы правдивы и в каменном теле вампира заключена душа, была ли у меня теперь надежда на прощение после смерти и встречу с любимой в Раю, которого я, безусловно, не заслуживал. Или же даже после трансформации Беллы я смог бы сохранить её добродетель и сберечь душу любимой чистой, наставляя её на путь, открытый нам Карлайлом, не позволяя ей убивать людей, а питаясь лишь животной кровью?

Я понимал, что мне еще многое надо будет осмыслить, вот только времени на размышления у меня не оставалось. Оно ускользало от меня, пока я миля за милей сокращал расстояние до любимой.

И когда деревья стали расступаться, показывая крыши жилых домов вдалеке, а в моей голове спустя пару секунд начали раздаваться отдаленные голоса, я, сканируя больницу, попытался найти Карлайла.
В то же время в кармане начал звонить мобильник, но я его проигнорировал, я должен был знать, что происходит. Должен увидеть Беллу.

И отец не разочаровал меня. Его нечеловеческое зрение, способное охватить всю развернувшуюся картину целиком, давало мне четкое представление о том, что творится вокруг.

Его глазами я видел Беллу, укутанную в термоодеяло, ее губы были чуть посиневшими от переохлаждения, а немного влажные волосы казались еще более темными, чем обычно. Должно быть, она упала в воду. Счастье, что рядом оказался кто-то, кто вытащил её и вызвал скорую, хотя на это ушло непозволительно много времени. Сколько я бежал? Час? От Форкса до Ла-Пуш можно добраться менее чем за десять минут. Столько же на обратную дорогу. Я был возмущен возникшим промедлением.
Между тем Карлайл, проверив давление, пульс и реакцию зрачков, убедился, что все показатели находятся в пределах нормы, но ни на миг не ослаблял своего внимания, непрерывно подсчитывая частоту сердцебиения и дыхания Беллы, ловя малейшие изменения и колебания.

Шеф Свон, явно нервничая, попытался предложить свою помощь в транспортировке своей дочери от кареты скорой помощи к госпиталю, в ответ на это медсестра предложила ему принять успокоительное, заверяя, что с его дочерью всё будет в порядке.

"...возможно легкое сотрясение мозга, значительных ран нет, в чувства привести не удалось, но ничего серьёзного, док, девочка просто без сознания", - отчитывался фельдшер, перекладывая Беллу на носилки.

Именно после этих слов все и произошло. Пульс сбился на мгновенье, и Белла начала приходить в сознание. Этого пока еще никто не заметил, кроме вампира-врача с идеальным слухом. Я бы облегченно вздохнул, не будь мысли Карлайла так собраны и сконцентрированы. Он ждал чего-то, внимательно прислушиваясь к изменившемуся дыханию и сердцебиению Беллы, пока носилки ввозили в приемный покой.

Веки её затрепетали, и карие глаза широко распахнулись, прежде чем снова закрыться, ослепленные ярким освещением. А дальше… дальше всё как в кошмарном сне.

Судорожный вздох. Выгнутая дугой спина. Остановка дыхания. Потеря пульса. Обмякшее тело падает обратно на стол.

"Искусственное дыхание. Быстро!" - Карлайл отдал распоряжение растерянному фельдшеру, располагая свои руки перпендикулярно грудной клетке Беллы, с точно выверенной силой вдавливая грудину, прогибавшуюся более чем на дюйм при каждом нажиме.
"Один… два… три… четыре… пять..." - Наложив на лицо Беллы специальную маску, фельдшер начал подавать воздух в лёгкие при помощи дыхательного мешка.

Делая закрытый массаж сердца и заставляя легкие Беллы работать, носилки повезли вглубь госпиталя по коридору в отделение реанимации и интенсивной терапии. "Один… два… три… четыре… пять… Один… два… три… четыре… пять… Одну ампулу эпинефрина!"- закричал Карлайл медработнику, продолжая свои манипуляции.

Белла, моя Белла умирала. Прямо сейчас. Лишь наличие искусственно созданной Карлайлом пульсации на крупных артериях Беллы говорило об эффективности мер поддержания жизни и давало надежду на благополучный исход.

"Один… два… три… четыре… пять… Один… два… три… четыре… пять..."

Я чувствовал себя таким беспомощным, просто прислушиваясь, как жизнь медленно утекает от неё, и не имея возможности что-либо изменить и предпринять. Всё, что я мог, так это бежать изо всех сил в надежде успеть, пытаясь быть частью её жизни столько, сколько это возможно...

Громкий пронзительный звук прямой линии оглушительно звучал у меня в ушах, когда её подключили к кардиоскопу в реанимации. Не слышал ничего ужаснее этого звука.

"Третья стадия фибрилляции, вводим адреналин. Готовьте дефибриллятор, живо!"

Бригада ввела внутрисердечно адреналин и хлорид кальция, наблюдая на мониторе за множеством нерегулярных сокращений отдельных участков миокарда.

"Разряд!" - скомандовал Карлайл, когда электрокардиографическая картина фибриллярных осцилляций начала соответствовать второй стадии.

Электрический импульс сотряс тело Беллы, после чего снова последовали несколько напряженных секунд оглушительной тишины, сменившиеся бесконечным писком.

"Нет пульса, продолжаю непрямой массаж сердца", - проговорил Карлайл бригаде врачей, возвращаясь к своему занятию.

"Один… два… три… четыре… пять..."

Преодолев лесополосу, я всё же был вынужден снизить скорость до человеческого бега - одна из видеокамер регистрировала местность непосредственно в моем направлении. Меньшее, чем я мог отплатить Карлайлу за то, что тот сейчас делает, это оставаться разумным и не подвергать всю семью опасности, если охранник на посту вдруг различит смазанное движение.

"Второй разряд!" - тридцать секунд спустя оповестил Карлайл. Бригада увеличила мощность дефибриллятора на тридцать процентов.

Я пересек зону видимости видеокамеры, и мне оставалось лишь свернуть за угол, чтобы очутиться перед главным входом в больницу, но я остановился как вкопанный на том самом месте, откуда только что отъехала машина скорой помощи, та самая, на которой привезли Беллу.

Словно запретительный сигнал светофора несколько ярко-красных крупных капелек свежей густой ароматной жидкости, самой вкусной из всех, что я мог только себе вообразить, лежали на асфальте прямо у моих ног. Мне нельзя было идти дальше.

Горло дало о себе знать, вспыхнув чудовищной сухостью обжигающей жажды сильнее, чем когда-либо прежде. Сильнее, чем в первый день Беллы в школе. Каждая мышца была сведена в страшной судороге от невозможности удовлетворить проснувшийся голод сию же секунду.

Уже остывшие, но такие желанные.

Мобильник в кармане продолжал неистово звонить, но было уже слишком поздно.

О чём я только думал, когда бежал в больницу к потенциально раненной девушке? Санитар ведь говорил, что значительных ран нет. Значит, были незначительные. Они могли просто потревожить какую-то неглубокую ссадину, перекладывая её на носилки - этого вполне достаточно. Всего-то пара капель… много ли надо, чтобы свести с ума голодного монстра?

Я ведь только что собственной рукой едва не подписал смертный приговор той, которую так беззаветно люблю...

Я должен был бы убраться отсюда куда подальше, раз прохода в стены больницы для меня больше не было, но вместо того ноги подкосились, и я рухнул на колени. Захлебываясь ядовитой слюной, я пал ниц перед величайшим из соблазнов.

От моего падения по асфальту прошла глубокая трещина, и монстр внутри меня с облегчением вздохнул, оттого что ни одна из капель не скатилась в неё.

От моего личностного падения моё сердце раскололось надвое.

Я даже понять не мог, какая боль причиняет мне больше страданий: физическая, порожденная жаждой, или же моральная?

Как мог я вообще думать о какой-то жажде, когда весь мой мир катился к чертям?
Когда девушка, которую я люблю всем своим существом, возможно, умирает где-то в стенах этой больницы?

Белла. Моя Белла. Жива ли она еще? Спасли ли её?
Обе мои сущности, постоянно враждующие между собой в последние недели, задавались одним и тем же вопросом. Только мотивы у каждой стороны были свои.

Было невероятно сложно сосредоточиться на чем-то, кроме этих капель на асфальте. Всё мое тело буквально сотрясалось от дрожи, вызванной перенапряжением. Не сорваться с места и не приступить к выслеживанию своей жертвы казалось бы чем-то невозможным, не знай я наверняка, кто именно мог этой жертвой стать. И как же я мог думать о будущем с Беллой, когда её кровь все ещё так влияет на меня? Когда при малейшей травме - ободранной коленке или уколотом пальце - я могу не сдержаться и свершить непоправимое?

Я с трудом смог различить и выделить среди хора голосов в моей голове обеспокоенный голос Карлайла. Беллы рядом с ним не было. Только шеф Свон, лицо которого было белее мела. Подавая отцу Беллы стакан воды, Карлайл как можно мягче вводил его в курс дела.

В данный момент бригада врачей выполняет экстренную процедуру стенирования коронарных артерий её сердца. Стенки нескольких сосудов были сильно сужены, из-за спазма коронарной артерии кровоснабжение резко нарушилось, что и привело к сердечному приступу с последующей остановкой сердца. Реанимация прошла успешно, но если врачи не примут теперь надлежащих мер, то в конечном счете артерия совсем закроется, что приведет к развитию инфаркта миокарда.

Я вцепился пальцами в волосы на своей голове. У меня было медицинское образование, я прекрасно знал, что всё это значит. Шеф Свон тоже понимал это, он схватился рукой за рубашку с левой стороны своей груди. Впав в оцепенение, он вспоминал всё, что слышал об этом диагнозе. О том же думал и я.

Заболевание, уносящее человеческие жизни. Из-за острой недостаточности кровоснабжения сердца гибнет участок сердечной мышцы. По-латыни «мертвая ткань» - это и есть инфаркт.
Да, люди выживают и живут после такого. Но вероятность повторного инфаркта не ниже пятнадцати процентов. У меня не могло быть тех семидесяти лет, о которых я мечтал. А будут ли они у меня теперь?

Как я смогу жить и наслаждаться нашим временем вместе с Беллой, зная, что в любой момент приступ может повториться? Как вообще могло случиться, что у юной семнадцатилетней девушки какие-то проблемы с сердцем?

В то время как Чарли Свон приводил мысли в порядок, безучастно глядя перед собой, Карлайл обдумывал, как он сможет объяснить персоналу точность постановки диагноза. Ведь в медицинской карте Беллы отсутствовали какие-либо данные о её болезни, не было произведено никаких обследований для медицинского заключения об ишемической болезни сердца, которой она страдала. Но Карлайл сходу определил проблему и принял меры для её решения. Люди называют такое чудом. В нашей семье это чудо принято называть Элис. Именно она заранее предоставила Карлайлу всю необходимую информацию для постановки сложного диагноза в кратчайшие сроки.

Подслушивание мыслей между тем нисколько не отвлекало внимания от красных капель на асфальте.

Звук трения камня о камень, и мои пальцы окрасились в багровый цвет. Преодолевая напряжение в мышцах, я дрожащей рукой стер капли с асфальта. Пальцы безотчетно приближалась к моим губам. Всё ближе и ближе. Медленно, как в замедленной съемке. Глаза жадно изучали текстуру, насыщенность и многогранность цвета, любовались блеском и чистотой размазанных по пальцам капель.
Идеальна во всем. Чиста от лекарств.
Часть меня задавалась вопросом, почему она перестала принимать свои медикаменты. Другая часть просто радовалась этому факту, созерцая не испорченный ничем лишним шедевр. Идеал.

Я ненавидел эту часть себя.
Ненавидел то, какой опасности подвергаю Беллу, просто дыша с ней одним воздухом. Я ненавидел тот эффект, который вызывала во мне её кровь, уничтожающая всё человеческое, что еще было внутри бездушной каменной оболочки, коей я и являлся.
Ненавидел то, чем я был. Ненавидел свое существование, осквернявшее и отравлявшее жизнь своим присутствием.
Я ненавидел себя, в то время как на фоне своей мертвенно-бледной руки мог видеть каждую грань вязкой жидкости.
И я еще сильнее ненавидел себя за то, что знал - ее структуру лучше определять во рту, а не визуально. Не говоря уж о вкусовых качествах этого эликсира жизни.
Ненавидел… Но между тем моя рука всё продолжала свое движение, и в этот момент я четко осознавал все варианты развития событий в зависимости от моего выбора.

Окажись хоть одна из этих капель у меня во рту, обратного пути уже не будет и мы оба умрем в ближайшее время.

В другом случае, если Белла продолжит жить, а я найду в себе силы противостоять внутреннему монстру и преодолеть самого себя, стать безопаснее для неё, тогда у меня появится крошечная надежда на то будущее, которое я видел в видениях Элис…

Семьдесят лет или меньше, не так уж и важно.

Было так много этих «если»...

И когда мои пальцы, покрытые сладкой кровью, прекратили свое движение в миллиметрах от моего лица, я прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, позволяя обжигающей жажде опалить мою глотку.

---

От автора:
Э-м-м... Всем привет! Это была заключительная, третья часть бонус-главы от Эдварда, за редакцию которой я неизменно благодарю tatyana-gr !
Что-то я ещё хотела сказать, пока не посыпались помидоры... Ах да! Я не медик, поэтому если кто-то заметит какие-то… кхм… ошибки в описании медицинской составляющей в этой и последующих главах, простите меня… но я вроде как в прошлом переворошила кучу всякой литературы на этот счет… вот. Вроде бы всё... Спасибо за внимание!