Бонус от лица Эдварда. Часть 1



Каждый шаг от моей Беллы давался мне с огромным трудом. Словно я снова стал человеком, путником, шагающим против своей воли вглубь пустыни, прочь от своего, едва только обретенного, священного и живительного оазиса.

Не хотел уходить, но понимал, что с каждым мгновеньем моё пребывание рядом с Беллой становится всё опаснее для неё. И хоть мне было недостаточно времени вблизи её такого отзывчивого и податливого тела, манящих губ, искрящихся любовью глаз, но я был вынужден разжать свои объятья и увеличить дистанцию между нами, чувствуя, что сама Белла явно не намерена этого делать.

Да я и сам бы с радостью стоял так часами и днями напролет! И даже не потому, что моим мышцам не требовались отдых и расслабление, просто это ощущалось таким правильным – быть с ней рядом, держать её в своих объятьях, целовать.

Я резко распахнул перед собою дверь, занял водительское место, повернул ключ зажигания и выжал газ еще до того, как дверь полностью закрылась. Volvo тронулся с места и спустя мгновение скрылся за поворотом, но я все еще видел Беллу глазами окружавших её людей. Плечи её опустились, и она, безвольно переставляя ноги, брела к своему следующему классу.

Я сожалел, что поблизости не оказалось Анжелы Вебер - слушать её мысли было всегда приятно. Они были полны доброты, заботы, понимания и искреннего участия, в отличие от большинства других учеников.

"И что он нашел в этой замухрышке? Это ведь просто нелепо!" - я крепко сцепил зубы и с силой сжал руль в ответ на поток негодования Лорен. Девчонка никогда не сможет разглядеть в Белле того, что вижу в ней я. Белла была необычной, интересной, удивительной, и я не мог понять, почему не счел её очень привлекательной в первую же секунду нашей встречи, ведь сейчас это казалось очевидным.

Чего стоили одни глаза, полные молчаливых тайн и загадок! А в последние дни Белла, казалось, просто расцвела. Могла ли моя любовь к ней или её любовь ко мне сделать это - заставить её буквально светиться изнутри? Даже описать не могу, что сотворила со мной одна только эта простая мысль!

Завистливые мысли Джессики, наблюдавшей за нашим расставанием на стоянке, я попросту проигнорировал, это стало уже привычкой, к тому же от неё я не услышал бы ничего нового, о чем еще не подумала Лорен.

"О! Белла идет на биологию одна! – я чуть не зарычал, когда раздражающий поток ликования Майка Ньютона ворвался в мое сознание. Похотливые мысли мальчишки, так свойственные детям его возраста, всегда внушали мне отвращение, а с появлением Беллы терпеть его стало практически невозможно. – Она грустная. Неужели уже наскучила этому самодовольному индюку? Они расстались? Думаю, это неплохой шанс для меня… Ого! Вот это да! Не замечал раньше, что Джессика так горяча. Хм, Белла говорила, что я ей симпатичен, может…" – отвлекся Ньютон, и я начал сканировать коридоры в поисках другого человека, способного дать мне лучший вид на Беллу.

Однако дрянные мысли Ньютона вернули меня к былым раздумьям. Конечно, мальчишка не мог знать, что этого не случится никогда. Белла не наскучит мне, и я никогда не смогу найти в себе силы оторваться от неё. Мои чувства к ней хоть и были в высшей степени эгоистичны, но ничто другое на этом свете не могло соперничать с их силой. С каждым днем они лишь крепли и набирали свою мощь. Воистину, "пока смерть не разлучит нас". Однако существовала большая вероятность того, что со временем Белла откажется от меня. Даже если случится чудо и она не испугается, узнав о моей истинной природе, даже тогда я не смел надеяться, что она проведет со мной всю свою жизнь.

Чувства смертных изменчивы и непостоянны, что, в общем-то, прямо сейчас на своём примере подтвердил Ньютон.

И когда она меня разлюбит, у меня не будет никакого выбора, кроме как отпустить её и позволить жить своей жизнью. Как я уже говорил ей, наши миры не должны были пересекаться никогда. Я умер девяносто лет назад и лишь по какой-то ошибке природы продолжаю влачить свое существование в этом мире. В мире Беллы. Но теперь уже действительно ничего не изменить. Моей силы воли точно не хватит на то, чтобы отречься от неё сейчас. Не тогда, когда я вижу, какой счастливой делает её мое присутствие. Как бы странно и абсурдно это ни звучало.

"Интересно, мама была бы рада получить от меня тот шелковый шарф, что я заприметила в Порт-Анджелесе, в подарок на день рождения? Думаю, он ей должен понравиться, или всё же... Ох!" - мысли Анжелы резко перешли от задумчивых к тревожным, когда она встретила Беллу в фойе учебного корпуса, где у них должен был проходить совместный урок.

"Почему Белла снова выглядит такой грустной? Утром она вся сияла..." - я улыбнулся. Девушка словно подтверждала мои мысли и мой выбор, ведь утром Белла светилась из-за меня.

Наблюдая за тем, как Белла вертит в своих руках веточку сирени, которую прежде я заправил ей в волосы, и то и дело подносит цветок к лицу, вдыхая его аромат, Анжела размышляла о том, должна ли подойти и спросить о причинах плохого настроения Беллы. Она также переживала, не был ли я тому причиной.

Я снова улыбнулся, потому как это было правдой. Но я не мог более пренебрегать безопасностью Беллы и должен был уехать на охоту, хотя моя возлюбленная так же не хотела расставаться со мной, как и я с ней. Она тосковала по мне!

Я даже на мгновенье подумал снизить скорость, чтобы подольше не пересекать зону моей слышимости, и узнать, как она добралась до кабинета, но подзатыльник от Элис заставил меня мыслить трезво и увеличить скорость. Чем скорее мы приедем на место, тем раньше со всем покончим, и я смогу вернуться к Белле.

Уже немало дней подряд я пробирался в её спальню, чтобы, обосновавшись в старом кресле-качалке, наблюдать за сном девушки, раз и навсегда покорившей мое мертвое сердце. Я любовался ей, охранял её покой и успокаивал, когда в её грёзы пробирались ночные кошмары.

Это была ночь со среды на четверг, первая ночь, когда я, поддавшись своему низменному порыву, впервые проник в спальню Беллы.

Я сидел на дереве, наблюдая за ангельскими чертами её лица сквозь приоткрытое окно, пытаясь понять, что же теперь делать с открывшейся мне сегодня истиной, со столь неожиданно и ярко вспыхнувшими глубоко в груди чувствами, когда милые черты вдруг скривились, как от жуткой боли, и Белла начала метаться на кровати, ворочаясь из стороны в сторону и ногтями впиваясь в матрац, царапая его.
Не отдавая отчета в собственных действиях, я соскочил с ветви, и мои ноги сами понесли меня к дому Свонов. Надрывный скрип старой рамы и дребезжание стекла не разбудили Беллу - она беззвучно кричала, на лбу её выступила испарина, а одеяло слетело на пол.

Я был так чертовски растерян и не знал, что делать, как помочь. Чувствуя себя никчемным и беспомощным, я приблизился к изголовью её кровати и начал бормотать слова утешения, заверяя, что я рядом и не дам ее никому в обиду, наплевав на возможность быть пойманным на месте преступления, если Белла вдруг проснется и заметит меня.
Не знаю, что ей снилось, но кошмары Беллы вскоре отступили, и я, поправив её одеяло, продолжил наслаждаться выражением покоя и умиротворения на прекрасном лице моей возлюбленной, но уже не с ветви ближайшего дерева, а обосновавшись в кресле-качалке, стоявшем в углу её спальни.

И пусть такое повторялось лишь единожды, а в остальном Белла спала мирно и безропотно, но с тех пор всякую ночь, за исключением тех дней, что Элис оставалась у неё, я проводил, тихо напевая и нашептывая слова любви спящей Белле, даже когда не смел надеяться на взаимность своих чувств. И сегодняшняя ночь не должна стать исключением. Я поклялся себе вернуться вовремя – нельзя дать ночным кошмарам вновь одолеть её, пока меня нет рядом.

Но если уж не кривить душой, то также я надеялся, что Белла порадует мой слух: пару раз мне уже посчастливилось услышать, как она разговаривала во сне. И как же жаль, что именно Элис первой узнала об этой удивительной особенности Беллы!

В основном её речь во сне была невнятной и бессвязной, за одним исключением: однажды ночью она произнесла моё имя с теплой улыбкой. Я даже испугался, что на сей раз она действительно проснулась, так отчетливо она позвала меня во сне. Но сердцебиение Беллы оставалось ровным, дыхание размеренным и тихим - она спала, как и прежде, а спустя пару минут снова начала шептать нечленораздельные слова, объединенные во фразы, в которых невозможно было уловить смысл.

Я очень хотел вернуться как можно скорее. Мне было неспокойно, когда она не была в зоне моей досягаемости. Белла такая хрупкая, невезучая и ранимая, словно нежный цветок фрезии, нуждающийся в надежной опоре, заботе и постоянной опеке. Но, безусловно, такая же красивая, стойкая, изящная и... ароматная.

"Ты всю дорогу планируешь предаваться меланхолии и беспокоиться за свою человеческую подружку?" - раздраженные мысли Джаспера ворвались в мое сознание, а его отвратительное настроение моментально наполнило салон и передалось мне. Я зло уставился на брата сквозь зеркало заднего вида.

Мне вообще не нравилась идея брать Джаспера с собой на танцы. Будь моя воля, я держал бы его подальше от своей Беллы, к тому же он еще не мог справляться со своей жаждой так же, как остальные, чтобы посещать такого рода мероприятия. Скопление людей в замкнутом пространстве определенно станет для него серьезным и к тому же весьма рискованным испытанием.

Но Карлайл и Элис считали, что это замечательная мысль. По их мнению, если Джаспер познакомится ближе с миром людей, сумеет проникнуться дружескими чувствами к ним, то на подсознательном уровне перестанет считать их едой.

Я только не понимал, какого черта они втягивают в это мою Беллу?! Он мог бы отправиться на вечеринку в любой другой день, когда Белла останется на безопасном расстоянии от потенциально опасного вампира, или же для начала просто завести беседу с любым из одноклассников. Спросить домашнее задание или уточнить который час, к примеру. Да что угодно было бы лучше этой рискованной авантюры!

Я глубоко вдохнул такой родной и приятный запах, впитавшийся в ткань плотно обмотанного вокруг моей шеи шарфа. Горло опалил привычный огонь жажды, и я начал медленно успокаиваться, как это всегда было в присутствии Беллы. В отличие от Джаспера, чьи глаза сей же час стали чернее угля, а лицо скривила гримаса боли.

"Эдвард!" – Элис, укоризненно качая головой, повернулась к своему супругу, посылая на него волны нежности и покоя.

А мне оставалось лишь удивляться, как Джаспер до сих пор не сорвался в школе.

С момента его последней охоты прошло уже почти три недели. Он был слишком голоден, и его нахождение среди людей являлось весьма опасным экспериментом, подвергающим риску ничего не подозревающих детей, которые в любой момент могли стать его обедом во время ланча.

К тому же в последние дни мы с Элис значительно ослабили контроль над ним. Сестра перестала ежесекундно сканировать его будущее, постоянно скрывая это будущее и от меня, а я пробирался в мысли Джаспера, лишь когда она меня об этом просила, проводя значительную часть времени в наблюдении за Беллой.

- Ты этого не сделаешь, – отвлекая меня от раздумий, мягко, но настойчиво произнесла Элис, глядя в смоляные глаза своего супруга, а я зашипел и слишком сильно дернул руль влево, пытаясь побороть своё возмущение и гнев, разлившиеся по моему телу от её видений.

Джаспер ничего ей не ответил, сглатывая яд и провожая голодным взглядом шарф, который я тут же стянул с шеи и спрятал в бардачок. В любом случае я не собирался охотиться в нем. Иначе моей жертвой мог бы стать совсем не кугуар.

Но как бы я ни злился на Джаспера, должен признать, что я чувствовал себя немногим лучше брата. Поцелуи Беллы были весьма серьезным испытанием, каждый раз распаляя
огонь жажды с новой силой. Но те чувства, что я при этом испытывал, стоили всех мук и страданий, которые приходилось ради этого переносить.

Не было легче и оттого, что я не охотился на протяжении всей последней недели. Очередная затея Карлайла. Я признался ему в своей проблеме, рассказал, как аромат крови Беллы подавляюще влияет на меня. И он предложил мне придерживаться обычного режима питания, а не бегать по лесу каждую ночь в поисках мелкой добычи, которая всё равно не особо помогала потушить полыхавшее в глотке пламя. Карлайл рассчитывал, что мое привыкание к исключительно вкусно пахнущей крови Беллы в этом случае будет более успешным.

Возможно, он был прав на этот счет, может, мне помогало осознание моей любви к этой милой девушке. В любом случае, продолжай я в том же духе, то очень скоро полностью истребил бы всё поголовье животных в окрестных лесах. Это было в корне неправильно не только из-за проблем с экологией, которые привели бы в наши леса исследователей и защитников природы, усложнявших нам существование своим присутствием, но и из-за собственной гордости. Я чувствовал себя слабым, гораздо слабее Джаспера, вынужденный выходить на охоту каждую ночь. Это раздражало, хоть и делало чуть более безопасным мое пребывание в обществе Беллы.

Так или иначе, я хотел вернуть контроль над самим собой, как то было прежде: неделя воздержания не была пределом для меня раньше. Ещё меньше месяца назад я мог обойтись без крови и многим дольше, если люди не приближались слишком близко. А они и не приближались. Отступали, обходили стороной, отводили взгляд, инстинктивно чувствуя опасность. Но только не Белла, которая своими шоколадными очами внимательно следила за каждым моим движением и в столовой, и в классе начиная с того самого рокового дня, когда мы впервые встретились с нею.

Я вздрогнул, вспоминая, как близок был к тому, чтобы выпить её кровь, и тут же вздрогнул от обжигающей боли в горле, вызванной этим воспоминанием. Джаспер зарычал так, что будь я человеком, непременно оглох бы.

"Ты мог бы не визуализировать свои мысли так реалистично, Эдвард? - вздохнула Элис, борясь с окутавшей и её жаждой, в то время как Джаспер с дикой яростью смотрел мне в спину. - Или же тебе придется добираться до места пешком".

Внемля её мыслям, я постарался отстраниться от нахлынувшего потока воспоминаний, но память вампира была слишком быстра и безупречна, для того чтобы в полной мере разграничить свои разум и чувства.

Я скривился, думая, что всё могло быть еще хуже, если бы в день приезда Беллы в Форкс мы не сходили на охоту, где к тому же Эммет подстрекнул меня посоревноваться с ним. В результате к утру понедельника я чувствовал себя настолько перенасыщенным, что, казалось, выпей я еще хоть каплю - точно лопну.

Только это ничего не значило перед невероятным ароматом Беллы, который вдарил по моей голове, как по наковальне, вышибая напрочь остатки того человеческого, что сохранились во мне после перерождения. Никакое количество выпитой крови не было способно предотвратить или унять в мгновенье взорвавшийся и едва не вышедший из-под контроля мой основной инстинкт. Я тогда почти обезумел, учуяв такой манящий и искушающий, дурманящий и сногсшибательно-восхитительный, неповторимый запах крови новенькой ученицы.

Сглотнув порцию яда, я напомнил себе, что не должен представлять это так чётко. Я радовался, что благодаря своей проклятой сущности был способен делать несколько дел сразу. Так что, управляя автомобилем на автомате, позволил своим воспоминаниям унести меня к тому самому первому дню.

Трудно было поверить, что тогда я не испытывал ничего, кроме смеси из любопытства, ненависти и раздражения к этой хрупкой и ранимой, но в то же время удивительно сильной и волевой девушке.

Она заинтриговала меня в тот самый момент, как вошла в двери столовой. Её поведение было странным, новенькая казалась такой слабой и уязвимой, будто вот-вот развалится на части. Не я один это заметил. Многие ученики встревоженно смотрели на неё, пока она, словно оцепенев, застыла в дверном проеме, полностью погруженная в свой мир. Но лучше всех ощутил это Джаспер. Тот шквал эмоций, что исходил от Беллы, едва ли не сразил его наповал. Полный хаос. Нечеловеческие переживания. Не думаю, что с тех пор он намеренно пытался проникнуть в её чувства, хоть и отметил в последнее время изменения к лучшему – её общество стало более-менее сносным.

Могли ли быть её вчерашние слова правдой? Мог ли я быть причиной того, что Белла исцелялась от своих ран и в духовном плане? Даже малейшая возможность этого невероятного явления категорически перечеркивала все мои прежние планы оставить Беллу ради ее безопасности и покоя. По крайней мере, до тех пор, пока она сама не попросит меня уйти.

И даже муки совести оттого, как близок я был к тому, чтобы убить её в тот первый день, ничего не могли изменить.

Я снова мысленно вернулся к нашей первой встрече и вспомнил, как решил проникнуть в её разум, решив разобраться, в чём проблема новенькой девочки, поспешно вытиравшей хлынувшие из глаз слёзы. Вот тогда-то Белла впервые удивила меня по-настоящему. То, что в эмоциональном плане она пребывала в неизвестно отчего вдруг разверзшемся под её ногами пекле, заставившем Джаспера убраться восвояси, было мелочью по сравнению с совершенной недоступностью её мыслей для меня. Такого никогда прежде не происходило, никто не мог сопротивляться моей телепатии, за исключением тех, кто знал о ней и кому приходилось иметь с этим дело день ото дня - членов моей семьи. Да и то, большинство из них были способны скрывать свои мысли лишь частично.
А тут - ни единого намека на то, что творится в её голове. Пустота. Полный вакуум.
И это одновременно пробуждало мой интерес, раздражало и страшно интриговало.

Во время ланча я несколько раз пересекался с ней взглядом в тщетной попытке настроиться на её волну и услышать, о чем она думает. Всякий раз я терпел поражение. Каждый раз, встречая мой взгляд, её щеки покрывались нежным румянцем, окрашивая кожу в самый восхитительный цвет, который я когда-либо видел. Монстр, живущий во мне, тоже его оценил по достоинству, равно как и прозрачность её тонкой алебастровой кожи, совершенно не таившей от моего взора пульсацию крови, бежавшей по паутинкам её вен.

Внимательно слушая компанию, с которой сидела новенькая, я узнал, что её заинтересовала наша семья. Оно и немудрено: мы значительно отличались от остальных, будучи нечеловечески красивы и соблазнительны. Но каждое её слово, каждый вопрос о Калленах были для меня полной неожиданностью.
Дочь шерифа не воспринимала всё как должное, не впитывала в себя склоки, а рассуждала, высказывала свое мнение на всякую реплику Стенли. Мнение, отличное от большинства.

Как выяснилось, следующий урок у нас совпадал. Невезение Беллы было настолько всеобъемлющим, что она не только приехала в город, где плотность населения вампиров уступала лишь Вольтерре, так ей еще и пришлось делить с одним из них парту. Единственный предмет, на котором я теперь делю свой стол с человеком.

Мне было искренне жаль девочку: едва ли ей будет комфортно сидеть возле меня. Люди инстинктивно чувствуют опасность, находясь в непосредственной близости от потенциального убийцы.

"Постараюсь как-нибудь это пережить", – небрежно бросила она Анжеле в ответ на то, что её соседом по парте стану я. Если бы она только знала, насколько пророческими были эти слова! Насколько близка она была к своей смерти.

Но тогда я и сам не догадывался об этом. Знал бы - не пошел за ней в класс. Да и чего уж там! Я мог бы избегать Беллы всеми силами, сменил бы расписание, школу, город или даже страну, знай я заранее.

Но сейчас, оглядываясь назад, я воспевал хвалу небесам, что тогда я этого не знал, а чистое любопытство, пробужденное её молчаливым разумом, только подстрекало меня встретиться с новенькой и задать ей свои вопросы. Узнать, почему она тревожится, попытаться разобраться в её мыслях, которые, как я пытался себя уверить, интересовали меня лишь тем, что я о них ничего не знал. Я был уверен, что когда я разгадаю загадку Беллы Свон, то она окажется такой же серой, скучной и заурядной внутри, как и снаружи.

Как же я тогда заблуждался! Это я понял, как только поближе рассмотрел её бездонные карие глаза. Я утопал в их глубине, тайнах и невероятной красоте и тогда, и каждый последующий раз. Столько всего таится за этими глазами насыщенного шоколадного цвета! Совсем недетский взгляд обычной наивной девочки-подростка…

С тех пор как первый человек, зажимавший свой нос в надежде сохранить в целостности свои чувствительные рецепторы, вошел в кафетерий, я знал, что в коридоре безбожно воняет духами, поэтому, направляясь в кабинет биологии вслед за новенькой, я не дышал. Мой нюх был куда более остр и тонок, чем человеческий, и я не собирался так издеваться над собой.

Но на выходе из столовой, за мгновенье до того как затаить ненужное мне дыхание, я уловил среди этого дурного запаха духов что-то еще. Что-то утонченное, сладкое и цветочное. Что-то манившее и звавшее меня. Знай я, куда мне идти, последовал бы туда не задумываясь. Просто, чтобы взглянуть на человека, который так соблазнительно и вкусно пахнет, и убедиться, что этот запах не плод моего больного воображения. И ничего больше, разумеется.

Но сейчас даже ради этого неимоверно приятного запаха, тут же отразившегося жгучей болью в горле, снова вдыхать в свои легкие этот ужасный парфюм я не собирался. У меня еще будет возможность насладиться и посмаковать этот аромат, ведь я ощущал его не первый раз за день. Едва различимый, размытый сотнями запахов других людей, отголосок этого бесподобного букета я улавливал утром на стоянке и чуть позже в коридоре одного из учебных корпусов, а, значит, повстречаю его и снова.

Было странно, что чья-то кровь могла так сильно привлекать меня сегодня, сразу после весьма удачной охоты, но я не придал этому особого значения. Я ведь только этой ночью вернулся с вылазки и был более чем просто сыт, дабы наброситься на человека, какой бы вкусной ни была его кровь!

Еще одна ошибка, которую я осознал несколькими минутами позже. Не было ничего, что могло бы хоть как-то подготовить меня к неповторимому аромату Беллы Свон. Но я был слишком самонадеян, чтобы это признать.

При входе в класс меня осенила догадка. Тот запах, что я не чувствовал никогда прежде и уловил сейчас… не мог ли этот запах принадлежать новенькой, которая сидела сейчас за моей партой и смотрела на меня, как на восьмое чудо света? Я с удивлением отметил, что мне совсем не претит это, хотя подобные взгляды от особ типа Джессики Стенли и Лорен Мэлори не вызывали ничего, кроме отвращения и раздражения. Во взгляде же новенькой было что-то, отличавшее её от остальных, отчего дух захватывало, чего я не мог понять, но страстно желал разобраться, чем же это является.

Я до сих пор не могу этого понять. Не могла же она влюбиться в меня с первого взгляда? Не просто вожделеть, а именно влюбиться? Или всё же могла? Было удивительно думать, что это так. Ведь тогда получается, что она полюбила не только человеческую часть меня, но отчасти и монстра, таившегося внутри, так как в тот день она видела эту мою сторону в полной мере. Просто не могла её не заметить. Эта мысль всколыхнула во мне надежду не быть отвергнутым, когда она узнает всю правду обо мне, но я не позволял себе питать ложные надежды. Было бы глупо думать, что это действительно так. Как можно любить чудовище?

А я им и являюсь, и та часть моей сущности, которая не принадлежала человеку, ликовала от мысли, что я буду сидеть так близко к обладателю столь аппетитного запаха. Я мог себе вообразить, как бы он ощущался, вдохни я его полной грудью. Представлял сладость его цветочных нот, его выразительность, густоту и насыщенность. Я мог бы часами смаковать его, воображая вкус крови, имевшей этот аромат.

Очередная ошибка. Я и представить не мог.

Даже одних фантазий об этой крови было достаточно, чтобы яд начал скапливаться в моем рту и в глотку жадно потекли слюни. Я резко одернул себя: если буду продолжать в том же духе, то сделаю что-нибудь непозволительное.

К тому же мне не нравилось думать о новенькой, как о своей жертве. Равно как о любом другом ученике, разумеется. Уже восемьдесят лет я не пил человеческой крови и не собирался делать этого снова. Монстр внутри меня яростно заскрипел зубами, уяснив за долгие годы, что моя воля сильнее его низменных желаний.

Так или иначе, я занял свое место и снова с раздражением наткнулся на невидимый барьер, защищавший её разум от моего воздействия. Я подумал, что мог бы пробиться сквозь него, если узнаю девушку получше, и еле сдержался от того, чтобы завести беседу. Да кто она вообще такая, чтобы я так заинтересовался ей? Обычный человек!

Мне совершенно не нравилось, что девчонка имела наглость пробраться так глубоко в мои мысли. Усилием воли я принял незаинтересованный вид. Со временем я и так всё узнаю. Она наверняка захочет поделиться своими переживаниями с новыми подругами, и вот тут-то мне и станет обо всём известно.

Ещё одно заблуждение. Это я понял гораздо позже, когда не без удивления обнаружил, что являюсь единственным, с кем бы она хотела делиться своими переживаниями, единственным, кому она была готова доверить все свои сокровенные мысли. Пусть не в полном объеме, утаивая что-то, тщательно подбирая и обдумывая всякое слово, прежде чем произнести его вслух, но всё же делясь со мной крупицами того, что было так важно, так сокровенно для неё. И как же я мог теперь не оправдать её доверия? Теперь не мог ни при каких условиях, а вот тогда…

Тогда едва не случилось непоправимое. Вентилятор подул на мое лицо, животный инстинкт взял надо мной верх, и я, поддавшись безотчетному и абсолютно безрассудному порыву живущего во мне чудовища проверить свои догадки и убедиться, она ли так вкусно пахла, сделал тот роковой глоток воздуха, пропитанный её уникальным запахом.

Кажется, недавно я что-то говорил о том, что мне не нравится думать о Белле, как о своей жертве? Полная чушь! Она была самой желанной моей добычей.

Я так долго воздерживался от человеческой крови, но когда в полной мере почувствовал этот аромат, был готов пойти на всё, лишь бы насладиться восхитительно вкусной жидкостью, испытывал непреодолимое, просто немыслимое искушение.

Животный голод будоражил мою ледяную кровь. Казалось, что я заживо сгорю в огне собственной жажды, если не утолю его. Я даже был уверен, что за сладостью этой амброзии не почувствую вкуса тех лекарств, которые она, судя по всему, принимала!

Тело рефлекторно напряглось, как для прыжка, горло пронзила сухая боль, рот наполнился ядовитой слюной, а мои чувства: зрение, слух, обоняние, осязание – обострились до предела.

Монстр, так неожиданно вырвавшийся из оков моего контроля, был готов начать охоту, словно вчерашняя вылазка ровным счетом ничего не значила!

Но и в Изабелле произошли какие-то изменения. Ритм её сердечной мышцы сбился, словно сердцу вдруг стало трудно гнать кровь. Сама Белла съежилась и крепко сжала руку в кулак, будто пытаясь унять боль. Могли ли у неё быть проблемы с сердцем? Поэтому она пьет свои таблетки?

Услышав неприятный булькающий звук, чудовище на мгновенье испугалось, что его жертва умрёт прежде, чем будут иссушены её вены. Холодная кровь не была столь притягательна, как свежая.

Но к счастью, всего несколько секунд спустя она расслабилась. Сердечный ритм относительно выровнялся, но был слишком учащен. Словно она была напугана. Чем? Этим неожиданным приступом? Или же на уровне инстинктов почувствовала опасность, исходившую от меня? В любом случае это меня не волновало, потому что она медленно обернулась, и сбившейся воротник её свитера моментально приковал мое внимание к пульсирующей синей жилке на тонкой лебединой шее.

Я уже представлял, как буду держать её хрупкое податливое тело в своих руках, в то время как мои губы коснутся её в этом самом месте за мгновенье до того, как острые зубы разорвут тонкую нежную кожу. Я почти мог ощущать, как теплая кровь потечет по моему горлу, унимая боль и принося наивысшее из доступных для бессмертных чудовищ наслаждение.

Жадно глотая скопившийся яд, я начал вырабатывать идеальный план. Мне нужно было заблокировать двери и ликвидировать всех, кто мог бы мне помешать насладиться этим невероятным нектаром. Саму Изабеллу я оставил бы напоследок. Так я смогу растянуть мгновение своего блаженства.

Но девчонке повезло. Лишь на секунду оторвав взгляд от её шеи, в её невинных и доверчивых глазах я увидел отражение монстра, существа, с которым боролся на протяжении семидесяти лет. Я видел себя - отвратительное бездушное чудовище, хладнокровно решающее, каким способом будет выгоднее прервать каждую жизнь в этом классе, чтобы не оставить свидетелей.

Я был омерзителен сам себе, ненавидел себя, возненавидел её и принял единственно верное решение, не собираясь становиться палачом для двадцати с лишним человек. Еще один судорожный вдох, наполнивший мои легкие новой порцией необычайного аромата, и я затаил дыхание.

Не дышать было проще, но от этого не стало легче сопротивляться соблазну. Я лишь откладывал смерть новенькой на пару часов. А когда она вернется домой и никто не сможет мне помешать, я смогу медленно и жадно насладиться каждой капелькой её непозволительно вкусной крови.

Чудовище улыбалось предстоящему пиршеству, но все еще хотело заполучить её незамедлительно, утолить свой голод прямо здесь и сейчас, наплевав на все последствия.

Но я не пил человеческой крови уже многие десятилетия, неужели не смогу подождать еще пару часов? Я не был в этом уверен.

Словно чувствуя, что ко мне не стоит сейчас приближаться, она решила представиться классу и затянула свою заурядную историю. Не то чтобы я внимательно слушал, но за это время я смог уловить поток свежего воздуха из открытой форточки, благодаря которому вернул себе хоть каплю самообладания и прочистил мозги, когда запах Беллы Свон покинул мои легкие.
Её упоминание о своём отце также заставило меня вспомнить о Карлайле. Я не мог подвести его снова, не хотел позволить этой никчемной человеческой девочке, пусть и пахнущей божественно вкусно, разрушить то, что он создавал с таким усердием долгие годы. А последующий монолог, посвященный планам на будущее, заставил меня приложить усилия к тому, чтобы благородно оставить для неё надежду на то самое будущее.

Я сдвинулся как можно дальше к краю стола, чтобы между нами было максимально возможное расстояние. Но даже оттуда я мог чувствовать тепло её тела, ток её крови.

Металлическая рама парты смялась под напряженными пальцами, которыми я невольно схватился за неё, чтобы удержать себя на месте. Я был не в силах прямо сейчас незаметно исправить вмятины, не мог сосредоточиться в полной мере - следы моих пальцев останутся, пока я не вернусь сюда снова. А пока парта превратилась в мой якорь, единственную хрупкую связь с реальностью, помогая сконцентрироваться на главном - просто оставаться на месте, не двигаясь и не дыша, чтобы снова не растерять остатки отвоеванного самообладания и дисциплины.

Кое-как вытерпев час в одном классе с Изабеллой, я провел оставшееся до конца занятий время в собственной машине, злясь на новенькую, на себя и на Элис.

О да! Я был зол, потому что коротышка не предупредила меня! Я точно знал это, она видела, что я мог натворить. Это стало очевидно, когда чистый прохладный воздух окончательно прочистил мои легкие, и я снова стал мыслить разумно. Только теперь я понял, что та уловка с разлитыми духами – её рук дело. Выходя из кафетерия, я уловил тошнотворный аромат и почти не почувствовал притягательного запаха Беллы, скрывавшегося за ним, прежде чем затаил дыхание.

Элис всё предвидела, но ничего не предприняла и даже не предупредила меня. Почему? Для чего подвергла опасности всю нашу семью?! А жизни двадцати человек? Зачем заставила меня так мучиться?! Я не думал, что у нее есть причины меня ненавидеть, но, видимо, я ошибался.

Моё раздражение достигло апогея, когда чуть позже я не смог сменить расписание. Еще хуже стало, когда миссис Коуп из администрации вспомнила об утреннем разговоре с Изабеллой. Новенькая тоже хотела поменять свое расписание, будто заранее предчувствуя беду.

Казалась, дочка шерифа, словно демон, преследует меня по пятам. Когда я выходил из здания администрации, она снова едва не подвернулась мне под ноги. Как же я её ненавидел! За то, что явилась в Форкс и пахла так соблазнительно вкусно. За то, что своим появлением едва не разрушила все, чего я с таким усердием и трудом достигал последние восемьдесят лет - мою выдержку и самоконтроль.

И тогда я решил убраться куда подальше, чтобы не натворить глупостей.

Но Элис нарушила все мои планы. Она попросту навязалась со мной, полностью игнорируя те видения, в которых я безжалостно откручивал ей голову, и вытащила меня на вылазку в горы, где показала мне варианты будущего.

Сказать, что увиденное поразило меня, это ничего не сказать. Большинство видений со мной были смутными и неясными - я часто менял свои решения. Но два из них были весьма четкими.
В первом видении мы с новенькой сидели на поляне. Я знал это место. Это была моя поляна, о которой знал только я… ну и Элис, разумеется. Но я никогда и никого туда не приводил. Я улыбался, сверкая в солнечном свете, и новенькая… Белла выглядела невероятно счастливой. Это меня озадачило, ведь я не принимал решения кого-то туда отвести. Тем более человека, чью кровь так страстно желал. Это было просто немыслимым, ведь я не смог бы оставаться с ней наедине, зная, что в этом случае перед соблазном будет невозможно устоять.

Да и это было не всё. Белла в этом видении явно знала, кто я такой, не боялась и принимала это, ведь тошнотворная кожа убийцы, сидевшего возле неё, блистала в редких лучах солнца. Я открыл ей свою тайну? Разоблачил себя и свою семью? Зачем и почему? Такое развитие событий меня, мягко скажем, заинтриговало. Я ровным счетом ничего не понимал.

"Она будет дорога тебе. Я это вижу", - просто прокомментировала Элис, окончательно запутав меня, ведь еще пару часов назад я питал хоть и неоправданную, но лютую ненависть к девочке Свон.

Теперь я не был уверен в том, что думаю на этот счет.

Но были и другие видения, вселившие в меня дикий ужас, я схватился за голову в отчаянии. В одном из них Белла была вампиром. Та же поляна. Но теперь мы оба сверкали, отражая солнечный свет. Её золотистые глаза смотрели на меня со странным выражением, которое я так и не смог расшифровать. Это не была ненависть или же отвращение к тому, кто забрал её душу. Нет, в целом она снова, как и в прошлом видении, выглядела по-своему счастливой, насколько я мог предположить. За холодной непроницаемой маской бессмертия было трудно в этом удостовериться, однако именно об этом говорила её улыбка. Но было во взгляде её золотистых глаз что-то, что не давало покоя моим мыслям.

И как бы мне ни была омерзительна мысль обречь её на это гнусное, лишенное смысла существование, но я не мог не испытать крупицы облегчения и отрады от осознания, что она будет придерживаться образа жизни семьи Каллен.

Но были и другие, более ужасные варианты. Хуже, чем я мог бы себе вообразить. Белла Свон там была мертва. Красноглазое чудовище, стоявшее над изломанным обескровленным трупом ни в чем не повинной девушки, не оставляло и малейших сомнений в том, что кто являлся её палачом.

И сейчас, когда я мог мыслить трезво, в отличие от того, что было со мной в классе, агонию, испытанную мной при виде этих картинок, было невозможно описать словами. Я не хотел становиться убийцей. Её убийцей.

Единственное, что было способно хоть малость успокоить меня на тот момент, так это нечеткость этих видений, которые постоянно дрожали и рассыпались, словно сдуваемые ветром, как если бы они были сделаны из песка. Еще ничего не было предрешено. Выбор за мной. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ни одно из них никогда не воплотилось в жизнь. Я знал это.

Была и другая перспектива. В некоторых видениях меня рядом не было, Белла была жива, что принесло мне некое подобие облегчения - я не убил её, сохранил ей жизнь. Но при этом выглядела она не лучше трупа. Я задавался вопросом, чем это могло быть вызвано, какое имело отношение ко мне и, тем более, зачем Элис показывала мне это. Было личным делом дочери шерифа, как она проведет свою жизнь, если я в неё не вмешаюсь. Её выбором.

Но между тем сердце щемило от вида одинокой подавленной Беллы. Я не мог понять, с чем это связано, разобраться, почему будущее девочки Свон волнует меня, но боль, пронзившая меня, была физически ощутима. Возможно, Элис права. Может статься, Белла Свон так или иначе станет дорога мне. Или уже стала?

Элис не судила, ни на чем не настаивала, лишь показывала мне варианты, позволяя сделать свой выбор. Но в её голове я четко видел мысль, что она никогда не позволит мне убить Изабеллу. За это я был ей весьма благодарен, хоть и не понимал, почему в таком случае она позволила мне так близко подойти к такому варианту развития событий этим утром?

"Ты не должен был уехать ни тогда, ни сейчас", - именно этим она обосновала свой утренний поступок.

Сбитый с толку, я сомневался в правильности каких-либо решений - слишком отчетливо я помнил ту жажду. Никакая животная кровь, сколько бы я её ни пил, не могла помочь мне её преодолеть.

Но тем не менее Элис убедила меня, что мой скоропостижный отъезд разобьет сердце Эсми и поссорит всю семью. Особенно после того как она сама сбежала в неизвестном направлении в начале года на целую неделю. Конечно, вернувшись, Элис объяснила, что это всё было связано с линией одежды, разработанной ею и понравившейся одному модному агентству. В её мыслях я и раньше видел подтверждение того, что они бы наняли другого дизайнера, не отправься она так поспешно в Нью-Йорк. Вот только я до сих пор мог понять, почему она не разъяснила всё сразу, заставив всех так переживать за её благополучие. Теперь же из-за неё я не мог пошатнуть доверия Эсми и расстроить всех, покинув дом. Чудесно!

Также сестра утверждала, что я вскоре смогу привыкнуть к запаху Беллы. Это были лишь догадки, не обоснованные и ничем не подтвержденные, однако её уверенность заражала меня, поощряя мои гордость и самолюбие. Я ведь никогда не был трусом, всегда встречал трудности лицом к лицу и сейчас не собирался убегать. Мне нравился мой нынешний образ жизни. Так кто такая эта Белла Свон, чтобы прогнать меня с насиженного места?

Меньше всего на свете мне хотелось признавать свою слабость, и в результате я решил вернуться и просто игнорировать эту ничем не примечательную человеческую девочку. Я заставил себя поверить, что смогу держать себя в руках, если не буду дышать без надобности. Со временем привыкну. Ведь когда я был новообращенным, я и помыслить не мог, что смогу постоянно жить среди людей, контактировать с ними и даже иногда общаться, не причиняя при этом им какого-либо вреда. Но я тогда ошибался, и Карлайл доказал мне это. Я вполне нормально мог придерживаться предложенного им стиля жизни и всегда неплохо справлялся со своей задачей. Правда, свой период бунтарства брать в расчет я не хотел.

К тому же Элис снова поддерживала меня, потакая каждому моему слову, пока я, расхаживая взад-вперед по лесной опушке, протаптывал на ней новую тропу. При этом я вслух возмущался и рассуждал о том, что подобное испытание сделает меня лишь сильнее, отточит дисциплину, укрепит волю.

Элис благоразумно промолчала о рискованности этого испытания.

Меня поразило отсутствие новых сплетен о Калленах, когда мы вернулись на занятия в четверг. Не было никакой возможности, что Белла не заметила черноты моего убийственного взгляда в понедельник: она смотрела мне прямо в глаза, сердце её то трепыхалось, то гулко звучало и запиналось, как будто у неё вот-вот случится сердечный приступ. Но при этом она ни с кем не обсуждала странности поведения Каллена, да и вообще, казалось, выпала из жизни, пребывая в угнетенном состоянии. Была ли меланхолия и угнетенность её обычным состоянием?

Я не мог удержаться и бросил быстрый взгляд в её сторону. Сейчас Белла выглядела рассеянной и даже не смотрела на собеседников, отвечая на вопросы. Майк Ньютон изрядно беспокоился о состоянии здоровья девушки. Его покровительственное участие меня изрядно раздражало, но я вынужден был признать, что Белла и, правда, не выглядела здоровой. Даже в понедельник дела обстояли куда лучше.

Глубокие тени залегли под глазами, будто у неё были проблемы со сном. Сами глаза покраснели, исхудавшее лицо со впалыми щеками было таким бледным, что невозможно было поверить ее приезду в Форкс из Аризоны. Да большинство жителей Форкса были более румяными и загорелыми, чем новенькая!

Я похолодел от мысли, что это похоже на то, будто бы одно из видений Элис становилось реальностью. Казалось, её жизнь медленно ускользает от неё и без моего непосредственного участия.

И пусть я не знал, что такого с ней могло случиться, но чувствовал, как эта девочка настрадалась в жизни. Я поймал себя на мысли, что, будучи не в состоянии исправить уже случившееся, больше всего желаю оградить её от всех будущих несчастий. Главным из которых была встреча со мной.

Я был словно дамоклов меч, висящий над её головой, и потому должен был держаться от неё подальше. Это было бы благоразумно. Это было бы правильно.

Но при этом я обещал Элис, что не уеду.

И теперь, глядя на эту хрупкую и беззащитную девочку с такими глубокими грустными глазами, я поклялся себе, что никогда и ни при каких условиях я не стану причиной боли (и уж тем более смерти!) Беллы Свон.

Мой быстрый взгляд перерос в настоящее разглядывание. Это я понял, только когда она вдруг повернула голову и с тревогой посмотрела на меня. Но она не отвела взгляд, нет, она улыбнулась, глядя прямо мне в глаза. Улыбнулась так, что я не смог не улыбнуться в ответ и почувствовал себя ужасно виноватым за свое поведение в понедельник. Глупое чувство, но я не мог его игнорировать и после уроков подошел извиниться.

На свежем воздухе я чувствовал себя почти нормально, общаясь с ней. Возможность поймать поток чистого от запаха Беллы ветра всякий раз отрезвляла меня, когда мои мысли уходили в ненужное русло - тёмный путь из пророчеств Элис, который, я поклялся, никогда не случится. К тому же я знал, чего ожидать, что стало моим козырем. Я помнил этот запах и чудовищную боль, и я не был так ошеломлен, как в первую нашу встречу. Я чувствовал нестерпимое желание, но еще больше я хотел сопротивляться своей жажде, проверяя на прочность мою власть над ней. Я клялся и уверял себя, что она никогда не выйдет из-под контроля. Молился, чтобы так и было.

Мой разговор с новенькой только сильнее укрепило мою веру в то, что я и дальше смогу совладать с собой и не причиню вреда ей, такой хрупкой, такой неуклюжей, но такой милой. Поэтому, возвращаясь после школы домой, я был неимоверно горд собой и собственной выдержкой.

И Элис подбадривала меня.

Вот тогда-то всё и началось, и даже сам я не успел заметить, как ласковое солнце, поднимающееся над моим горизонтом, начало рассеивать мглу, окружавшую меня, согревая ледяное сердце своими теплыми лучами.

---

Огромное спасибо tatyana-gr за столь скорую редакцию и внимательность к деталям!