Глава 4. Гость

Сумерки. Лучшее время суток.

А эта поляна – лучшее место на всей Земле.

И я счастлива, почти абсолютно счастлива.

Абсолютно – потому что рядом со мной мой возлюбленный, мой муж. И я знаю, что мы будем вместе вечно. Для меня, как и для него, наша любовь – самый большой и бесценный подарок судьбы. Эдвард нежно обнимает меня, моя голова покоиться на его плече. Сидя рядом в свете восходящей луны, мы наблюдаем за нашей семьей.

Почти – потому что среди семьи я не вижу одного лица. Самого дорогого для меня лица.

Вот Эммет носится за Розали по поляне. Поймав, он страстно целует её, с трудом отрывается и они меняются ролями. Эта игра продолжается уже больше часа, но ни одному из них она не наскучила. Думаю, они могли бы так гоняться друг за другом вечно, временами предаваясь чему-то большему, чем поцелуи. Неподалеку сидит Джаспер, Элис пристроилась у него на коленях. Он крепко обнимает её, они просто смотрят друг другу в глаза, будто разговаривают без слов.

Чуть дальше, держась за руки и медленно прогуливаясь, Карлайл и Эсми тихо обсуждают предстоящую поездку на север. Пришло время навестить Деналийский клан.

Не хватает только Ренесми.

Боже, как же мне её не хватает!

От острой боли, пронзившей мертвое сердце, я вздрагиваю, и Эдвард крепче обнимает меня, сильнее прижимая к своему телу. Ему не надо спрашивать, что со мной. Он понимает. И испытывает ту же боль.

Элис. Только благодаря ей мы знаем кое-что о Ренесми. Моя любимая сестра постоянно держит нас в курсе дела. И фрагменты будущего, которые видит Элис и которые в скором времени становятся частью прошлого моей девочки, оптимизма не внушают…

Но как же быстро она выросла! Как стремительно пролетели эти шесть лет!

Я никогда не сомневалась, что моя дочь станет настоящей красавицей, ведь её отец – самый прекрасный человек – вампир! – на свете. И я всегда знала, что Ренесми будет настоящей умницей – ведь её учителя, Эдвард и Карлайл, обладают очень обширными и глубокими познаниями во всех областях науки. Но я не ожидала, что моя дочь унаследует от Эдварда кое-что ещё. Тягу к абсолютной самостоятельности. Желание прожить собственную жизнь, оставить семью и пойти своей дорогой.

Когда-то Эдвард ушел от Карлайла, поддавшись необходимости следовать своим путем. Теперь он глубоко раскаивается в этой самонадеянности и жалеет о прошлом. Мне остается только надеяться, что Ренесми не придется ни о чем жалеть.

Нет, моя дочь ни за что не решилась бы преступить тот закон, который приняла наша семья. Она никогда не станет угрозой человеческой жизни, какой бы заманчивой не казалась эта перспектива. Да, она такой же хищник, как и все мы. Но в её груди бьется сердце, доброе и благородное сердце. Она росла в атмосфере всеобщей любви и обожания, среди вампиров, оборотней и людей. И ни разу не позволила себе поддаться минутному порыву, соблазну причинить боль человеку, узнать, какова на вкус его сладкая теплая кровь. Ренесми с детства усвоила одну простую истину – любовь к ближним сильнее инстинкта.

Но моя девочка поддалась другому соблазну. Тяге к неизведанному.

Эдвард первым заметил перемены в её настроении. Она стала много думать о большом загадочном мире, находящемся за пределами нашего дома. О тех возможностях, которые открывает этот мир. Всю свою жизнь она провела со своей семьей. Она привыкла ко всеобщему обожанию, к теплу и сердечности своих близких. Она никогда и не знала ничего другого. И однажды задалась вопросом – а чем живут другие люди? О чем думают и что чувствуют? Как сильно умеют любить? Примут ли они её?

Возможно, мы совершили ошибку, когда попытались максимально ограничить её контакт с внешним миром. Узкий круг моих близких – Чарли и Рене, наша семья и некоторые из Квиллетов. Больше она толком ни с кем не общалась. Опасаясь за её безопасность, страшась вмешательства Волтури, мы сделали все, чтобы Ренесми не привлекала всеобщего внимания. Ведь она – одна из немногих полувампиров и её способности по сей день не дают покоя Аро.

Джейкоб. Именно он стал тем катализатором, который помог ей принять решение. Момент, когда он начал смотреть на неё не просто, как на сестру и друга, заметили все. Ренесми знала о запечатлении и его последствиях с детства. Она привыкла считать Джейка частью своей судьбы, кем-то неотделимым от неё. Но в тот миг, когда он впервые взглянул на неё с этим новым огнем в глазах, в её душе поселилось сомнение.

Эдвард рассказал мне все. Она испугалась. Просто-напросто испугалась, что разделив его чувства, она потеряет что-то важное. Она задумалась о том, что было бы, если бы… Если бы не было Джейка, если бы не существовало импринтинга. Внезапно пришло осознание, что её судьба не предопределена, что на её пути может встретиться совсем другая любовь…

А затем Эдвард признался в своей уверенности, что наша девочка совершает ошибку. Возможно, самую большую ошибку в своей жизни. И от этого признания моё остановившиеся сердце сжалось. Она не понимает, не осознает всей глубины своих собственных чувств. Ренесми привыкла, что Джейк рядом. Всегда рядом. Не представляя своей жизни без него, в то же время она перестала видеть его. Она не поняла, что её собственные чувства – уже давно нечто большее, чем дружеская привязанность и сестринская любовь. Это всегда было нечто большее. Но с чем ей сравнить?..

Ренесми хочет верить, что в каждом человеке найдется что-то хорошее, что весь мир полон того же света и любви, которыми была наполнена её жизнь с нами.

Восемь месяцев назад Элис увидела, что наша дочь покидает нас. Оказалось невозможным предсказать, куда она отправится, ведь Ренесми и сама не знала этого. Но большой, неизведанный и притягательный мир манил, и не было ни единого шанса её остановить. Со свойственной ей пылкостью, Ренесми загорелась от перспективы очередного приключения.

Все мы пытались её отговорить. Бесполезно. И от кого у неё это упрямство?.. Нет, об этом думать не буду!

Эммет, Джаспер и Карлайл быстро отказались от попыток изменить её решение. Не удивительно, ведь несмотря на всю их привязанность и любовь к племяннице, они – мужчины. А мужчины всегда легче расстаются с любимым ребенком.

Элис, Эсми и особенно Розали проявили гораздо большее усердие. Увещевания и мольбы не переставали звучать вплоть до её отъезда.

Ну а мы… Эдвард настоял на том, что мы не должны вмешиваться. Она бы только ещё больше укрепилась в своем решении – как это в своё время случилось с ним самим. Юношеский максимализм… Кто бы мог подумать, что он присущ даже полувампирам. Все же перед её уходом Эдвард рассказал Ренесми о том времени, когда он сам покинул Карлайла. И о последствиях своего поступка. Рассказал в надежде, что наша дочь поймет – её место рядом с семьей и друзьями, не стОит отталкивать и причинять боль любимым людям из-за мимолетного порыва, сиюминутного желания окунуться в неизведанное, найти что-то, что сможет заменить тепло и участие родных. Осознает – от добра добра не ищут.

Но этого не произошло.

В последнюю очередь Ренесми прощалась с Джейком. Я не знаю, о чем они говорили, но после этого разговора он исчез, перестал у нас появляться.

Джейк…

По нему я тоже скучаю, очень скучаю… Когда-то он был моим солнцем. И он навсегда останется частью моего сердца, моим лучшим другом. От осознания того, что ему больно, становится больно и мне.

Джейк…

За эти годы он также стал частью нашей семьи.

И он любил Ренесми. Безумно, безоговорочно, безоглядно любил. Что бы она ни попросила, чего бы ни пожелала – это исполнялось. Всегда. Вне зависимости от его собственных желаний.

Я вспоминаю одно утро…

- Опять чертов вонючий пес! Ну сколько можно сюда таскаться! Весь дом провонял, это просто невыносимо!

Тихий, но злобный шепот Розали, больше похожий на шипение, доносится с первого этажа. Пожалуй, она единственная, кто до сих пор негативно реагирует на Джейка. И их чувства абсолютно взаимны. Впрочем, это стало скорее привычкой, чем реальной враждебностью.

Мы с Ренесми сидим на кровати в комнате Элис и составляем список необходимых вещей. Моя дочь растет очень быстро, довольно сложно одеть ребенка, который за полгода превратился из восьмилетней девчушки в одиннадцатилетнюю модницу – спасибо Элис. Моя красавица принимает живейшее участие в обсуждении собственного гардероба, который мы собираемся заказывать по каталогу.

- Привет, Джейк! - кричит Несси, не поднимая головы от глянцевого журнала. С первого этажа доносится радостный волчий визг, сопровождаемый громовым хохотом Эммета и шипением Роуз. При ней Джейкоб предпочитает находиться в волчьем обличии, просто чтобы позлить.

Раздается серия необычных звуков. Кто-то перетряхивает одеяло?

- Шерсть! Он опять повсюду накидал свою вонючую шерсть! Посмотрите на это, она же теперь валяется по всему полу!!! Он специально отряхивается прямо у меня под носом! Мои волосы! ШЕРСТЬ В МОИХ ВОЛОСАХ!

Еще более радостные повизгивания. Затем громоподобный топот на лестнице.

В комнату врывается взъерошенный и чрезвычайно довольный собой Джейкоб, следом за ним – оскалившаяся Розали. Они кружат вокруг кровати, пока мы с Ренесми листаем страницы каталога. Несколько громких шлепков, предупредительный рык и очередное ядовитое шипение.

- Ну, хватит, Джейк, иди сюда! Ты даже не поздоровался!

Ренесми властно протягивает руку. Джейк совсем не против продолжить перепалку, ведь ничто так не бодрит, как возможность позлить Роуз, но раз Ренесми провозгласила мир…

Джейкоб тут же подлетает к ней и облизывает щеки, пока она хохочет и отфыркивается. Затем он садится рядом с нами, свесив язык на плечо и оскалившись в волчьей улыбке. В черных глазах – хоровод озорных бесенят.

На моем лице застыло осуждающее выражение, Роуз демонстрирует откровенное отвращение, но этим двоим, кажется, совсем не до нас.

Моя дочь росла настоящим сорванцом, всегда бодрая, энергичная, озорная. По темпераменту они с Джейком очень подходили друг другу. Пока Ренесми была малышкой, он с удовольствием играл с ней, позже с бесконечным энтузиазмом поддерживал во всех проделках и принимал живейшее участие в каждой шалости. С ней он будто снова становился ребенком, заново проживал самые веселые и беззаботные дни.

Часто я наблюдала за ними, видела, как они смотрят друг на друга. В такие моменты мне казалось, что весь окружающий мир просто перестает для них существовать. Будто эти двое подпитывались друг от друга какой-то энергией, без которой не могли прожить ни дня. И Джейк всегда приходил ей на помощь, даже в мелочах…

Особенный день. Наша семья отмечает пятую годовщину со дня рождения Ренесми. И, соответственно, очередной мой юбилей в статусе вампира. Вот без этого я могла бы обойтись…

Мы собираемся на нашей поляне. Элис невозможно было удержать – повсюду развешаны разноцветные фонарики и гирлянды, трава усыпана ароматными лепестками роз, в центре – покрытой белой скатертью стол, на котором возвышается пугающий своими размерами торт. Это угощение для двух наших гостей – Джейкоба и Сета. И, конечно, для Ренесми, которой придется проглотить изрядную порцию, чтобы не обидеть автора шедевра – Эсми. Стоит ли упоминать, что моя дочь совсем не в восторге от такой перспективы?..

Опять же по настоянию Элис, все в вечерних нарядах. Семья вампиров, облаченных в дорогие костюмы и коктейльные платья, смотрится гораздо эффектней любой картинки из глянцевого журнала. Больше всех выделяется Розали. Она неотразима в облегающем шелковом платье цвета рубинового вина. Даже Джейкоб и Сет пришли не в любимых шортах, а в джинсах и белых футболках. На большее они категорически не согласились, несмотря на уговоры и угрозы Элис.

Почти полночь, ночной мрак разгоняют только праздничные свечи и фонарики.

- Я люблю тебя.

Бархатный голос Эдварда ласкает слух, его глаза светятся теплом и нежностью, и я в очередной раз замираю, залюбовавшись им…

- И я люблю тебя…

Он склоняется к моим губам. Поцелуй все длится и длится, пока нас не прерывает осуждающий голос Эсми.

- Сет, мог бы и подождать, первую пробу должна снимать именинница!

Раздается громкое чавканье. Потом опять. И опять.

- Ну вкусно же! – резонно возражает Сет.

Ренесми фыркает и смеется.

- Вы оба – настоящие обжоры!

- А то! – Джейкоб присоединяется к Сету и отрезает себе громадный кусок.

Вдруг Роуз срывается с места и летит к лесу. Эдвард недовольно рычит.

- Хоть сегодня ты можешь сдержаться?!

- И не подумаю! – отвечает она.

Через миг она уже около праздничного стола с громадным бревном в руке.

- Эй, животные! Докажите, что мы не зря вас кормим! А ну-ка будьте хорошими собачками! Апорт!
Она размахивается и кидает бревно прямо в ребят.

Сет даже глаз не поднимает – торт поглотил все его внимание. Зато Джейк реагирует мгновенно. Секунда – и среди кусков разорванной одежды стоит рыже-коричневый волк. Он подпрыгивает и ловит бревно, тут же приземлившись на лапы. Затем легким аллюром направляется к Розали, навострив уши и помахивая хвостом на манер домашней овчарки.

Не к добру это.

Я слышу довольный смешок Эдварда.

- Сама виновата.

- Что он собирается де… - но вопрос закончить не успеваю.

Подбежав к Розали, стоящей с другой стороны стола, прямо напротив торта, Джейк поднимается на задние лапы и выпускает из пасти бревно. С громким чавканьем оно приземляется прямо в сладкое угощение, взметнув вокруг белый вихрь сахарных брызг.

Если бы Розали могла покраснеть от ярости, её лицо стало бы пурпурным и осветило поляну не хуже фонариков.

Бордовое шелковое платье полностью покрыто белыми пятнами крема.

- Мерзкая шавка! Убью!!!

Следующие десять минут они нарезают круги по поляне под задорные крики и подбадривания всей семьи.

Позже, когда Розали успокаивается и переключается на Эммета, Джейкоб подходит к нам и устраивается рядом с Ренесми. Я слышу её тихий шепот.

- Спасибо! Мне не пришлось пробовать торт!

Джейкоб поднимает голову и подмигивает ей, затем шутливо тыкается мордой в плечо. А потом замирает и серьезно смотрит ей в глаза. Моя дочь улыбается светлой, счастливой улыбкой.

- Я знаю. Я тоже люблю тебя!

Джейкоб – единственный, кто стал бы идеальным спутником для Ренесми. Я уверена в этом. Они абсолютно подходили друг другу, так естественно дополняли буквально во всем. И мне жаль, так безумно жаль, что моя девочка этого не поняла…

********
От воспоминаний меня отрывают тихие шаги. В лесу чьи-то большие лапы мягко ступают по ковру из листьев. Неужели…
Вся семья настороженно замирает.

На поляну выходит огромный рыже-коричневый волк.

Джейк…

По бокам торчат косматые клочья шерсти, он взъерошен и как-то помят, будто долго бежал и не раз падал. Падал? Оборотень?

Я с удивлением слежу за тем, как он, не поднимая головы, медленно, с трудом бредет по мокрой от росы траве. Будто он устал. Очень устал.

Никто из моей семьи не комментирует его появление. Даже Розали молчит.

Мне становится страшно. Никогда не видела его таким… Еле живым.

- Он пришел узнать о ней, – тихо произносит Эдвард.

Остановившись напротив, Джейк поднимает голову и вопросительно смотрит на меня. В его глазах – отчаянная мольба и какая-то пугающая пустота.

Мне не надо спрашивать Эдварда, о ком хочет узнать мой друг.

- Нет, пока она не собирается возвращаться.

Эдвард встает и присоединяется к Эсми и Карлайлу. А Джейкоб ложится рядом и кладет голову мне на колени.

Его тело такое горячее, обжигающе горячее. Наверно моё ему кажется ужасно холодным. Прикосновения друг к другу – не самая приятная перспектива для вампира и оборотня.

Но здесь и сейчас я почти не замечаю этого. Мой лучший друг нуждается во мне, и все, что я могу – попытаться утешить его.

Я медленно глажу неподвижно лежащего рядом волка. На поляне воцаряется звенящая тишина. Только Джейк отчаянно скулит в моих объятьях.

********
Как странно…

Я жива. Свободна. Красива. У меня есть буквально всё.

Миллион возможностей, о которых обыкновенным людям и мечтать не приходится.

Вечное здоровье. Вечная молодость. Любые деньги.

Почему же я так одинока?

Как странно…

Сидя на крыше одного из этих высотных зданий, которые вырастают в Нью-Йорке, словно грибы в сезон дождей, я смотрю на ночной город.

Город, который никогда не спит. Город, горящий миллионами разноцветных огней. Город, ставший свидетелем миллиардов человеческих историй и судеб. Город одиночества.

Перед глазами мелькают мерзкие воспоминания. Очередное разочарование.

Буквально пару часов назад в ночном клубе подвыпивший потный парень хватал меня за руки и уговаривал «прогуляться с ним».

«Ты такая красивая, детка…»

«Нечего ломаться, пупсик…»

«Тебе будет хорошо, сладенькая, обещаю…»

Было не трудно от него сбежать. Зато как трудно избавиться от отвратительного чувства, будто меня вываляли в грязи!

Почему люди такие? Почему все они в первую очередь обращают внимание на мою внешность? Почему никому нет дела до моих чувств?

Я вспоминаю, как ехала в одном из этих рейсовых автобусов Сиэтл-Нью-Йорк. В автобус я села исключительно для того, чтобы пообщаться с людьми, хотя бегом получилось бы быстрее.

На соседнем сидении расположилась элегантная дама лет сорока. Очень ухоженная и подтянутая, одна из тех, про которых хочется сказать «настоящая леди». Строгий голубой костюм, умело наложенный макияж, подчеркивающий большие синие глаза и пухлые губы, элегантная прическа. Красавица. А рядом я – в привычных джинсах и с собранным наспех хвостиком, кое-как стянутым старой резинкой. И все же она тоже заметила. Это были её первые слова.

- С такой внешностью, милочка, карьера модели тебе обеспечена.

Она оказалась редактором одного из этих глянцевых журналов – названия не помню. Всю дорогу расписывала мне прелести богемной жизни и возможности, которые откроются, как только я стану знаменитой. Слава. Деньги. Богатые поклонники. И снова деньги.

Яхты.

Самолеты.

Бриллианты.

Почему все они считают, что это самое главное?

За всю дорогу я не услышала ни слова о её семье. О детях. О любви. А когда задала вопрос – получила короткий и исчерпывающий ответ.

- Дети? Ты шутишь, милочка? Мне бы пришлось распрощаться с карьерой, не говоря уж о фигуре. А брак… Не зря говорят, хорошую вещь браком не назовут!

Она долго и звонко смеялась собственной шутке, а у меня на глазах выступили слёзы. Не знаю, почему. Может быть, от тоски…

Или эта старушка, с которой я встретилась в Риме. Такая полная, с россыпью морщинок на щеках. От неё пахло свежей сдобой и корицей – запах выпечки, уюта. Запах дома. Я увидела, как она сидит на скамеечке в парке и наблюдает за детишками, как оказалось, своими внуками. Мне захотелось познакомиться с ней. Просто чтобы поболтать. Отогреться в лучах её тепла.

Но все, что я услышала – бесконечные жалобы. Дети зарабатывают слишком мало. Муж пьет слишком много. Внуки слишком беспокойные, в её возрасте это вредно. Воздух слишком загазован. Слишком много солнца... Слишком много хлопот… Совсем не хватает времени…

Ни слова о любви. Ни слова о большой дружной семье. Только жалобы и недовольство. А потом недовольство и жалобы.

Почему все они не понимают, какими счастливыми могли бы стать? Если бы захотели. Если бы дали себе труд открыть глаза и увидеть всю любовь, которая их окружает.

Или мужчины…

Я мечтала встретить человека, которому могла бы открыть себя, показать свой внутренний мир. Мечтала о прекрасном чувстве, пылкой любви с первого взгляда, которую так красиво описывают в книгах. Напрасно.

Секс. Вот, что их интересует. Только секс. И то лишь потому, что я красива и молода. Иначе на меня наверняка вообще не обратили бы никакого внимания.

Об этом и пытался предупредить отец, когда говорил, что в этом мире я не найду того, что мне нужно?

Отталкивающей оказалась не только жизнь людей. Пару месяцев назад в Париже я встретила вампира. Один из одиночек, кочевник. Я наткнулась на них совершенно случайно – он и его жертва вышли из какого-то бара. Стемнело, и в неверном свете уличных фонарей я увидела его. Мужчина с бледной кожей и темными волосами, в зеркальных солнечных очках. Женщина, которую он обнимал, выглядела ошеломленной и потерянной – обычная реакция на магнетизм вампира. Он сразу заметил меня, остановился и снял очки. Кроваво-красные глаза полыхнули неожиданной злобой. Его рука крепче сжалась вокруг женской талии. Он сразу понял, что я не человек, и, видимо, терялся в догадках, собираюсь ли я напасть.

Убийца. Вот кем было это существо. Об этом говорило – нет, кричало! – все в нем, и жестокие глаза, и плавные движения хищника, и готовность драться за добычу.

Мы рассматривали друг друга лишь какой-то миг, затем он подхватил женщину на руки и исчез в ближайшем переулке. Наверняка, она даже не успела осознать, что происходит. А я так и осталась стоять – ошеломленная внезапным чувством вины. Ведь я даже не попыталась ей помочь… Просто растерялась.

А ведь каждый из членов моей семьи предупредил о возможности такой встречи…
Но я не ожидала, что столкнусь не просто с другим вампиром, но с врагом, который мгновенно ощутит злобу и ненависть, почувствует опасность, как только столкнется с чем-то новым, неизведанным. С полувампиром. Со мной.

Мне не место в этом мире. Я не могу жить среди людей и не могу существовать рядом с вампирами. Я другая. И дело даже не в моей необычной сущности. Просто того, к чему привыкла с детства – душевной доброты, тепла, любви – здесь нет. По крайней мере, не для меня.

Рим, Париж, Сиэтл, Нью-Йорк – не так уж много. Я мечтала побывать везде, увидеть мир. Увидеть людей. Но сейчас понимаю, что на большее меня просто не хватит. Все оказалось совсем не таким, как я ожидала… Фальшивым. Как яркая и цветастая оберточная бумага, внутри которой нет ничего. Пустота.

Даже в начале, когда я была так уверена в себе, в успехе этой сумасшедшей затеи, мне безумно не хватало близких. Так непривычно было не иметь возможности поделиться с кем-то своими впечатлениями и переживаниями. Ощутить участие и поддержку.

Ради чего я оставила семью, обидела родных, причинила боль самому лучшему другу? Как страшно теперь вспоминать наш последний разговор, панику в его глазах, сумасшедшую гонку через лес и отчаянный вой, эхо которого преследует меня и сейчас. Кого я найду, вернувшись? Остался ли он прежним? Сможет ли Джейк забыть о моем предательстве? Конечно, он простит меня, но сможет ли забыть?.. И кем он станет для меня теперь?..

Я уверена в одном - мне придется расплачиваться за свое легкомыслие…

Я включаю мобильный, которым не пользовалась долгих восемь месяцев. Конечно, тетя Элис уже сообщила всем о моем решении, но я так соскучилась, так хочу хотя бы услышать любимые голоса…

- Мама, я возвращаюсь…