«Уважаемый Эдвард! Как же я тебя ненавижу…» — Джейкоб сидит за столом, кропотливо вертит карандаш в руке, а затем вновь и вновь выводит красивыми буквами первую фразу своего послания. Но что-то ему все равно не нравится, и очередной лист вначале превращается в маленький комочек под тяжестью крепких мужских рук, а потом метко отправляется в мусорное ведро. И все начинается сначала: волк отрывает из старой тетрадки по литературе чистый лист, начиная осторожно выводить на нем новые фразы. — «Спасибо тебе, Каллен, за все, что ты для меня сделал. Надеюсь, тебя скоро раздерут на куски, которые как бы я хотел разбросать по всему белому свету, чтобы ты остаток дней на земле жил в мучениях. А отцу своему передай, чтобы тот взял курсы врачевания, раз не понимает, что делает…»

— Да, черт возьми, заткнешься ты или нет? — Джейкоб рычит, скалится, и всю свою злость в очередной раз возмещает на маленьком, еще не в чем неповинном комочке, который Сью совсем недавно приволокла из старой комнаты Блэка. Тот замолчал на секунду, ту самую, когда его «опекун» начал терять над собой контроль, словно понимая всю ту опасность, что исходила от него, но как только Джейк замолчал, маленький мальчик вновь начал плакать, да еще сильнее прежнего. Джейк сдается, откладывает листок с ручкой в сторону, а сам берет на руки это милое личное чудовище. — Ну и что ты на этот раз хочешь от меня, клыкастик?

Еще несколько всхлипов и, кажется, что младенец замолчал. Он беспокойно дрыгает ножками, машет ручками из стороны в сторону и чуть ли не выкатывается из разгоряченных рук, огрубевших от тяжелой работы, однако не ставшими от этого неприятными. Он что-то пищит на только ему понятном языке и так осмысленно смотрит в глаза Джейка, будто считает, что тот его поймет просто так, потому что он всегда рядом, когда случается чувствовать себя нужным. Джейкоб же делает вид, что не понимает просьбы, и, ущипнув мальца за кожу животика, вновь небрежно кладет его на кресло-кровать, бережно заваленное подушками. И в ответ на такое хамское обращение, конечно же, не слышит ничего кроме очередного крика.

— Его нужно покормить, — Сью подошла незаметно, будто пыталась не мешать той идиллии, что возникла между мужчиной и мальчиком; на самом же деле она просто боялась.

Все они прекрасно знали, к чему приводит рождение от вампира, в любом случае, они считали, что знание всех легенд Тикуна является истинным, несмотря на то, что создание, поселившиеся в доме Блэков было не похоже ни на одно из тех, которых любили оборотни представлять в плохом свете. Однако Сью все же решила, что лучше уж быть в одном доме с потенциальным монстром, чем с раздосадованным Чарли, который уже как второй месяц ломал голову над тем, что именно произошло в доме Калленов после десятого сентября. По официальной версии, в доме произошло убийство, на что указывали многочисленные следы крови, которые, согласно медицинской базе данных, принадлежали каждому из членов Калленовского клана. Конечно, раз Белла должна была проходить лечение в каком-то европейском реабилитационном центре, ее следы обнаружены не были, хотя Джейкоб был уверен, что как раз таки ее крови должно быть много. Поэтому стая продолжала ждать, когда кто-нибудь позвонит от имени лечащего врача Беллы, чтобы поведать ее родственникам о скоропостижной кончине девушки.

— Он ел час назад, поэтому пускай терпит, — Джейкоб сел снова на свое излюбленное место, но писать больше не стал, лишь изредка вертя карандаш в руке, обдумывал что-то. Сью так и осталась стоять на своем месте, держа подогретое в микроволновке молоко. Женщина то и дело бросала взгляды на Джейка, пытающегося не замечать уже надрывный плачь маленького потомка Каллена; и это было подмечено и волком. — Я не собираюсь заботится об этой поганке. Если хочешь, чтобы он поел, то сама корми его.

Джейкоб дуется, как будто сам находится в возрасте ребенка, но все же встает с излюбленного места, пытаясь немного расслабиться. Сью знает, что он всего лишь играет на публику, показывая это раздражение, на самом же деле он совсем не желает этому вертящемуся во все стороны сорванцу зла. Да и сама мать двух вервульфов не думает ничего плохого об этом ребенке, она просто боится за свою жизнь, за жизнь своих детей, которых могли тоже придать казни за сокрытие такого преступления. За Джейка она тоже боялась, но он обещал уехать из Форкса в скором времени, чтобы никого не подвергать опасности. Да, он во многом винил Эдварда, даже в том, что не смог побыть с умирающим тогда отцом, выполняя просьбу то ли врага, то ли друга. Он и сам еще не разобрался в личности Эдварда Каллена.

— Ладно, давай молоко. Ньют сейчас, действительно, поднимет всю стаю, — Сью рада, что Блэк, наконец, успокоился. На этот раз он поднимают кроху осторожнее, как положено, придерживая тому головку, и прижимая ближе к сердцу, смотрит, как-то его ненавистное чудовище присасывается к соске Сета, чмокая при каждом глотке. Достаточно было лишь нескольких глотков теплой жидкости и мальчик, тяжело вздохнув, снова закрывает глаза, то ли от блаженства, то ли от усталости.

Джейкоб же снова делает вид, что ему плевать на происходящее, а сам, уже в какой раз, находится на грани срыва. Сью отвернулась раньше, чем мужская скупая слеза медленно скатилась по небритой щеке, падая на нос младенца, который недовольно поморщился от этого, но глаза не открыл. Сейчас Блэку было тяжело так, как никогда до этого.

***
Волк идет не спеша. Куда ему торопиться-то? Домой, откуда он сбежал две недели назад? Или, может, к друзьям, которые его предали? Семьи, практически, нет, раз Билли рьяно поддерживал Адли во всем; стаи тоже нет, по причине того же Адли (ну и он немного накосячил, но так думать мог только сам Джейк и никто иначе). Однако его грела мысль, что Рейчал должна была еще находиться в резервации, и раз уж ее посвятили во все волчьи штучки-дрючки, то она, вероятнее всего, могла понять недалекого братца. Хотя труп младенца в руках мог вызвать и негативные ассоциации.

— Джейкоб? — голос с нотками хрипоты, но все еще по-детски игристый и звонкий донесся до парня еще до того, как он приблизился к границе Ла-Пуш. Видимо Сет уже заждался момента, когда Джейкоб, наконец, решит вернуться в отчий дом, раз уж теперь никто никому не угрожает. И хотя все еще оставалось тайной то, как Эдвард сумел договориться с Сэмом и его шайкой, Блэк теперь решил об этом не думать, хотя бы до того момента, когда все мысли и чувства не придут в более ли менее уравновешенное состояние, ибо сейчас так и тянуло кого-нибудь прикончить.

Мальчишка нагнал своего «вожака» очень быстро, и он пытался тому донести что-то, и даже, видимо, очень важное, но Блэк был на своей волне, сейчас ему было не до Сэта с его детскими переживаниями. Но тот не унимался: махал руками в разные стороны, что-то кричал, и даже несколько раз пытался выхватить маленького потомка Каллена, но получал от волка только угрюмый отсутствующий взгляд.

— Джейк, проснись! Тебе срочно надо ехать в больницу, дубина! — мальчишка уже вовсю начал кричать, и только после хорошей пощечины смог прийти в сознание. Не понимая ни единого слова ранее, он медленно складывал пазл из ранее услышанных слов: «скорая», «Билли», «приступ», «кома»…

И теперь все прояснилось — Сэт знал, что случилось у Калленов, знал и то, что случилось в резервации, поэтому выхватывал ребенка из рук, пихая его идти быстрее в сторону дома, а лучше, бежать. И эти слова Эдварда, которые он произнес прямо перед их прощанием… Что он там сказал? «Джейкоб, мне так жаль тебя. Но сюда не приходи, ни в коем случае. Это опасно для всех нас». Чертов упырь тоже обо всем знал, и отнимал у него драгоценное время, чтобы попросить бережно захоронить это тельце. Парень сильнее стиснул пеленку в руке, будто в надежде сломать все то, что созидал его ненавистный друг, однако Сет вновь остановил его, и опять в момент очередной ярости. И ответом на жестокость стал писк.

Слабый, неуверенный, и даже можно сказать, немного грустный писк. Тварь на его руках умела быть жалостной, словно была невинной, как котенок, которого бросили умирать в снег. Блэка это злило настолько, что хотелось, как того же самого котенка, утопить Это в ведре с водой, или свернуть башку, чтобы не дергался, но Клируотер вновь и вновь приводил его в чувства, однако и этого было недостаточно для того, чтобы Альфа отдал младенца, а сам направился по ему необходимым делам.

— Какого черта ты делаешь, Джейк? — наверное, весь мир обернулся против него, или же Джейкобу было приятно думать так. В любом случае, когда в их бессловесную перепалку с Сетом вмешалась непонятно откуда появившаяся Рейчал, то почему-то Блэк решил «поднять белый флаг», позволяя Сету забрать младенца. В любом случае, закончить начатое можно и потом, тем более, что сейчас нужно спешить в больницу.

Рейчал стоит не двигаясь, лишь злобно смотря на грязного, полуголого братца, который делал совсем не то, что сейчас от него требовалось. Она ждет, что он хотя бы спросит, отчего сестра больше не присматривает за отцом, почему вместо вызывающего макияжа у нее на лице распухшие красные пятна, или отчего губы так предательски дрожат. Но он тупо проходит мимо, даже не обращая внимания на еще не утихшие всхлипы. И пока Рейчал еще не знает, что он это не со злого умысла, а просто потому, что не знает обо всем, да и к тому же сегодня он потерял не только родителя, но и первую и, наверняка, единственную любовь.

Он останавливается также внезапно, как и появился на горизонте их границ, видимо, наконец, все сложив в уме. Опоздал. Наверное, ему предписано свыше постоянно опаздывать: он хотел родиться старшим, но обе сестры его опередили; он хотел обратится быстрее, чтобы установить свои порядки, но Сэм подоспел скорее; он хотел влюбить в себя Беллу, но чертов Каллен оказался проворнее; он хотел увидеть отца, но тут уже поторопилась смерть. Развернувшись, он снова бросил взгляд на горем убитую Рейчал, но понимал, что в таком состоянии он никак ей не поможет, поэтому чувствовал себя свинтусом, когда решил просить помощи у нее.

— Ты же умеешь заботится о детях? Надо привести «крошку-убийцу» в товарный вид. Не знаю, помойте его, в пеленку заверните, прицепите голубой бант, а я зашвырну его прямо в окно спальни Эдварда. А пока, дайте мне минутку, надо привести себя в порядок.

И Блэк рьяно двинувшись в сторону дома, на бегу обратился в зверя, сгорая от боли ломающихся костей при превращении, и разрывающегося сердца внутри.

***

«Минутка», которую просил Джейкоб, закончилась только поутру, когда Сет вновь пытался растолкать его для «жизни», которую, скорее нужно было назвать никчемным существованием. Тело отца должны были привезти из морга только ближе к вечеру, поэтому все, не исключая Чарли и Сью уже собрались в маленькой квартире потомков волков, чтобы прибраться, выбрать место для установки гроба, для стола с закусками и трибуны священника. Все то и дело пытались утешить Джейка, и его все это напрягало еще сильнее, чем если бы он провел этот день в одиночку. Однако когда с разговором подошел Чарли, то на душе погано стало в разы сильнее, ибо он знал, как сейчас тяжело было Шефу Свону, и как тяжелее ему будет затем. Ведь Белла тоже уже мертва, а в соседнем доме старая медсестра пытается не то спасти, не то убить его внука.

— Интересно, это только мне так не везет, или у всех жизнь такая дерьмовая? — Блэк впервые заговорил с Сетом только тогда, когда они сумели покинуть предпохоронную процессию. Все-таки было странно находится в собственном доме, когда осознания потери почти еще не было, но давящее и скрипящая где-то в потаенных уголках сознания чувство еще присутствовало. Скоро Джейк осознает всю тяжесть потери, и тогда ему будет не до своих замечаний, пропитанных сарказмом и циничностью как кремовый торт начинкой.

— Думаю, это та самая черная полоса, которую нужно перейти каждому. Я тоже терял отца, и я понимаю твои чувства, — Клируотер говорил на редкость спокойно, особенно, учитывая то, как тяжело для него далась кончина Гарри. Джейкоб тогда всеми силами пытался помочь брату по стае, не потому что пытался понять его, а потому ему осточертело чувствовать эту боль при каждом обращении в волка. Пока такого он не испытывал, однако понимал, что столкнуться с этим придется, только на этот раз нельзя будет скрыться от этого отвратительного чувства, просто обернувшись человеком. Наверное, это его карма.

Дверь коттеджа Джейк отворил с пинка, да такого, что стекло вылетело из рамы косяка и с грохотом и скрежетом разбилось о каменную плитку прихожей. Малютка в руках Сета, укутанная в теплое синие одеяльце вздрогнула, и залилась писклявым плачем, будто мышка, в которую толстый кот вцепился своими лапами. Парень тихо начал улюликивать младенца, решившись отойти подальше от дома, как только понял, что Блэк не будет сдерживать свой пыл, а так и будет дальше ломать и крушить все на своем пути, пока не найдет Эдварда или кого-нибудь еще живого.

Сет расположился у дерева в Калленовском саду, в который раз удивляясь красоте этого места. Говорят, что оборотни чувствуют себя с вампирами некомфортно, так это точно было не про Сета. Ему нравились Каллены, он каждый раз удивлялся тому, с каким широким размахом они стараются жить, будто их теперешнее состояние не стеснено лишениями, которые не чувствует ни один человек. Он часто представлял то, что с ним бы стало, стань он одним из вампиров: да он бы рехнулся, когда не смог бы есть любимую пищу, или спать от нечего делать. Стало бы не интересно тренироваться и улучшать умения в спорте, когда ты, чуть ли не всесилен. Поэтому-то, он и восторгался сдержанностью и спокойствием Калленов, которые, хотя и представляли своим появлением странную атмосферу уныния, но все же несли в себя больше человечности, чем смог бы унести он сам.

Причмокивания расположившегося в теплых объятиях крошечного младенца не могли не успокаивать, но не настолько, чтобы успокоить разбушевавшегося Джейка. Малыш вздрогнул вновь, еще до того, как разъяренный Блэк выскочил из дома, с корзинкой и письмом, что уже открыл и, наверняка, успел и прочесть.

— Дай сюда ребенка, — Он был в ярости, в секунде оттого, чтобы не открутить кому-нибудь голову, поэтому Сет мигом попытался скрыть крошку за своими плотными руками. Джейка это разозлило еще больше, и тот, бросив что-то вроде: «тогда сам о нем будешь заботится», бросился бежать. Он не мог увидеть другой выход, впрочем, как всегда.

Мальчишка поднял упавшую в грязь бумажку свободной рукой, пытаясь прочесть то, что расплылось от влажности по листу, однако смысл был понятен уже по выходке вожака — Каллены уехали, и вряд ли оставили зацепки, где бы их можно было найти.

«Дорогой Джейкоб, я рад, что смог повстречать тебя на своем пути. Мы не можем больше оставаться в Форксе в силу известным нам причинам. Я знаю, что ты нарушишь обещание, вскоре захотев увидеть Беллу, и этого позволить я тебе никак не могу, потому что боюсь, как за нее, так и за тебя.
Прошу тебя уничтожить письмо сразу после прочтения, чтобы наше исчезновение выглядело, хотя и странным с одной стороны, но и вероятным с другой. Также соизволь выполнить последние мои к тебе просьбы: во-первых, оставляю в корзине деньги для Чарли, который хотя и будет безутешным, но все еще останется человеком со своими потребностями. Позаботься о нем так же, как ты заботился о Билли, ибо у него больше не осталось никого. Во-вторых, прошу тебя, не пытайся нас искать — мы все еще предвидим наше будущее, и скроемся быстрее, чем что-то странное появится на горизонте.
И спасибо тебе за сына. Я люблю его, но не могу позволить себе возможность посещать его могилу, ибо это опасно для всех нас. Оставляю вместе с ним и остатки своей души, поэтому, как бы странно это не звучало, позаботься об этом.
С уважением, Эдвард Каллен. Одиннадцатое сентября, две тысячи шестого года».