Глава 24. Горечь.



Вампир. Эдвард хотел превратить меня в вампира. Возможно, это должно было мне льстить: он хотел остаться со мной навсегда, даже если это значило для него потерю единственного источника питания. Его не заботило, была бы я дика только некоторое время после превращения, или, может быть, никогда и не вышла бы из этого состояния. И его не заботило то, что мы бы голодали и медленно слабели... до тех пор, пока мы были вместе. Я представила нас ослабевшими настолько, что мы могли бы только лежать весь день на кровати, держась за руки. Если бы пауки не вымерли, они бы сплели вокруг нас сеть, как погребальный саван для двоих живых статуй. Мы ждали бы конца света, вдвоем, вместе.

Как же это будет? Успеем ли мы взяться за руки перед тем, как окончательно ослабнем, лежа рядом в кровати? И еще: действительно ли станет наш постоянный голод настоящей пыткой, когда мы будем не в состоянии двигаться? Насколько мучительным он будет? Может, мы впадем в своего рода кому и едва будем осознавать происходящее?

К тому моменту, когда Эдвард нашел меня, он не питался уже несколько месяцев. Я помню, насколько слаб он был. Какими же мы будем по истечении лет?

И какие варианты у меня еще оставались? Медленно голодать, что в конце концов приведет к смерти? А может попросить Эдварда быстро убить меня, выпив всю мою кровь? Как долго мой последний подарок поддерживал бы его? Достаточно ли? Но я прекрасно знала, что Эдвард никогда не позволит этому случиться. Он никогда не сможет убить меня, при этом продолжая жить. Я понимала, что могла вынудить его, сильно поранить себя и так пробудить его охотничий инстинкт. Это было легко исполнимо. Но я не была способна вынести мысль о том, как он будет себя чувствовать, когда осознает, что сделал. Ведь он может сжечь себя, принести в жертву...

Я поняла две вещи одновременно: он действительно сжег бы себя заживо и... и я никогда бы не позволила этого. Ведь Эдвард не простил бы себе моего убийства. Но, в то же время, я не была уверена в своем желании стать живым камнем, стать слишком слабой, чтобы даже пошевелиться. Какой у меня был выбор? И почему я? Почему именно на меня пал выбор остаться в живых? Почему я не умерла вместе с Чарли или не заболела, как все остальные в моем классе? Тогда я не должна была бы принимать это ужасное решение, я просто ушла бы , уснула... превратилась в ничто.

Мои мысли постоянно возвращались к оружию Чарли. Было так много возможностей использовать его, но крошечная часть меня (вероятно та, которой больше нравился вариант превращения в бессмертное существо) восстала против смерти независимо от того, как я, казалось, этого желала. В конце концов я была трусихой, и инстинкт самосохранения не позволит мне нажать на курок. Он просто отвергнет мои команды.

Но Эдвард мог сделать это для меня. Попроси я его, он бы не отказал. Будь это действительно тем, чего я хотела, то я смогла бы убедить Эдварда, и он бы не вынудил меня остаться в живых. И возможно, когда он убьет меня, находясь в ясном уме, так, как я того просила бы, он будет в состоянии перенести это.

Я вспомнила о нем тогда, когда он беспомощный лежал на диване, и я еще не давала ему свою кровь. Тогда ему хотя бы было с кем поговорить. А если бы он был совсем один? Я в любом случае умру, но у меня есть шанс сделать это сознательно. Чарли не хотел умирать. Никто не хотел. Я была единственной, кому был дан этот дар - отсрочка. Неужели я настолько задолжала перед человечеством, что обязана воспользоваться этим подарком?

- Белла? – наконец, заговорил Эдвард, пока я пыталась прийти к согласию между тем, чего я хотела, и тем, что считала возможным и правильным.

- Да? - сказала я, пытаясь остановить свои мысли и сконцентрироваться, чтобы быть способной говорить с ним.

- Ты не должна сейчас принимать это решение, - мягко сказал Эдвард. - Спрашивать тебя об этом было чистым эгоизмом с моей стороны. Я не должен был этого делать.

- Нет-нет, - сказала я, положив на него свою руку. - Ты только хотел, чтобы я знала все варианты и предложил мне это.

- Но ты этого не хочешь.

Я пожала плечами.

- Не знаю. Я не привыкла принимать решения о том, как бы я предпочла умереть. В смысле... я никогда не думала, что буду умирать от голода, если я...

- Если ты что? - с нажимом спросил Эдвард даже при том, что, скорее всего, знал, о чем я.

- Если я, наконец, не наберусь храбрости убить себя, сделаю это быстро, понимаешь? Поскольку нет никакого другого пути, ведь, так или иначе, я когда-нибудь умру, возможно, будет лучше сделать это немедленно.

Эдвард выглядел обеспокоенным этим случайным разговором о моей смерти.

- Ты не должна принимать решение сегодня, ты же знаешь.

Это была правда. Сейчас нужно беспокоится лишь о том, как я получу свою следующую еду.

- Я больше не хочу, чтобы ты покидал меня, - сказала я. – И если для того, чтобы быть вдвоем остается все меньше времени, и мы, так или иначе, приближаемся к концу, я хочу провести это время с тобой, каждую секунду, – я невесело рассмеялась. – Более невыразительного ответа не могло быть, правда? Решить ничего не менять? Продолжать жить так, как раньше?

- Все будет так, как ты того пожелаешь.

- В любом случае, разница состоит в днях. Сколько еды могло остаться? Это конечное количество. И даже если бы ты мог убежать далеко и быстро, чтобы найти еды на двадцать лет вперед, это все равно не жизнь. Я устала от того, что провожу время вдали от тебя. Лучше... лучше просто быть с тобой.

- Если ты хочешь этого, тогда почему не позволишь мне изменить тебя? Это похоже на твое желание, но означает быть вместе всегда.

Я наклонила голову, позволяя запутанным волосам упасть, словно занавес.

- Я не уверена, что хочу вечности, - прошептала я, - даже с тобой. Я только... я так устала. Я хочу, чтобы это прекратилось. Я хочу, чтобы эта игра кончилась. Все игры должны когда-нибудь заканчиваться. Я никогда не желала бессмертия, хотела всего лишь нормальной жизни.

Эдвард молчал в течении долгого времени, и когда я осмелилась выглянуть из-под своих волос, его глаза казались настолько печальными... печальными, от того, что я не выберу вечность, даже чтобы провести ее с ним. Когда Эдвард заметил, что я смотрю на него, он вздохнул и произнес:

- Я понимаю.

- Сегодня у тебя есть силы, - сказала я, свешивая ноги с кровати, чтобы встать. - Давай пойдем на луг. Заодно можем поискать еду по пути. Давай просто позволим себе провести хороший день вместе?

Эдвард кивнул, и мы оделись. Имела ли я право так расходовать его последние силы? Я не знала. Но какой была альтернатива? Провести весь день дома голодной и подавленной? Луг, по крайней мере, был красивым.

Мы, как обычно, оставили дверь открытой, и я наблюдала, как она медленно покачивается от ветра. Сидя на спине Эдварда, я помахала отцу на прощание:

- До свидания, Чарли, - сказала я.

Эдвард побежал, глубоко вдохнув воздух.

- Мне жаль, что я не могу точно почувствовать, в каком из домов остались банки с едой. Метал скрывает запах. И, думаю, сегодня мы пойдем другим путем.

Мы проходили по тому, что когда-то раньше было небольшим городом. Каркасы автомобилей были обуглены и перевернуты вверх дном. Должно быть, это происходило в последние, наполненные отчаяньем, дни жизни людей. Но главным на улицах все же оставались разлагающиеся тела. Эдвард повернулся ко мне и сказал:

- Мне очень жаль, я не должен был приводить тебя сюда.

- Здесь нет ничего из того, что я не видела раньше, - ответила я, и это была правда.

Я подумала над тем, как чудовищно звучало мое заявление о том, что улицы, наполненные мертвыми телами, стали столь же привычным зрелищем, как и птичка, перепрыгивающая с ветки на ветку на заднем дворе в моей прошлой жизни. Боже, я все еще чувствовала себя ребенком. Мне хотелось кричать от того, что маленькой девочке во мне пришлось взрослеть так быстро. Если бы я жила в другом, здоровом мире, то прожила бы долгую жизнь, пусть и с уличной преступностью, насилием, войнами, стихийными бедствиями и трагедиями, но я никогда не должна была бы взрослеть слишком быстро.

Все это было так несправедливо. Мои глаза наполнились слезами, и я прижалась лицом к спине Эдварда, стараясь плакать так тихо, насколько это возможно. Я сжимала челюсть, чтобы не закричать от отчаяния, крепко прижимаясь к Эдварду и глубоко вдыхая его аромат. Его сладковатый запах одурманивал мой мозг, и я позволяла себе затеряться в нем.

- Белла, Белла, смотри, - сказал Эдвард, медленно ставя меня на ноги.

Он нашел продуктовый магазин. Окна разбиты, но это было хорошо, ведь автоматические двери не работали в течение... о боже, лет? Эдвард помог мне, и мы вошли во внутрь, но все полки были пусты. Это было понятно. В последние дни люди все больше и больше походили на диких зверей, совершая грабежи и убийства. Они растащили этот магазин, как стервятники в пустыне. Здесь не осталось ничего, даже пакетика крекеров.

- Все в порядке, - сказала я, когда Эдвард ударил рукой по одному из металлических стеллажей. Потом последовали еще два удара, оставившие в пыльном металле отпечаток кулака, - мы будем искать пищу, оставшуюся в домах.

Мы ходили из одного дома в другой, взявшись за руки и выискивая что-нибудь съедобное. Обнаружив немного еды в одном доме и коробку черствых крекеров в другом, Эдвард положил все это в свой рюкзак, и вскоре я снова оказалась на его спине. Так мы побежали на наш луг.

Я снова закрыла глаза и глубоко вдохнула, ощущая, как мышцы Эдварда сокращались подо мной, работая стабильно, словно машина. Я позволила дымке аромата окутать меня, наслаждаясь дарованным забвением. Мы слишком быстро оказались на лугу, и мои мысли вновь вернулись к тому, как бы я хотела умереть, если бы даже у меня был выбор.

Нет. Есть. У меня есть выбор. И я сама приму решение о том, как этой истории суждено закончиться.

Луг был полон цветов, сладких ароматов и высоких трав. Эдвард быстро сорвал несколько ярких цветов и сплел венок для меня.

- Ты похожа на Титанию, - сказал он, глядя на меня так, словно я только что сошла к нему с небес.

Я не была уверена, что Титания когда-нибудь носила клетчатую рубашку, но не стала противоречит ему. Если я больше не смогу обеспечить Эдварда пищей, то должна сделать так, чтобы он чувствовал комфорт, находясь со мной рядом.

- Мне жаль, что я не могу видеть свое отражение, - сказала я, накручивая локон волос на палец.

- Я покажу тебе, - сказал Эдвард.

Он заставил меня лечь на одеяло и потратил некоторое время, чтобы уложить мои волосы определенным образом.

- Закрой глаза, - попросил он.

Я слышала, как он перемещался, оставляя меня на краткие мгновенья, но всегда возвращаясь вновь. Даже с закрытыми глазами я могла чувствовать, как он изучает меня, прожигая взглядом. Чем бы он не занимался, он делал это неистово. Я несколько раз широко зевнула, и Эдвард рассмеялся.

- Хочешь спать, милая?

- Ты меня расслабляешь, - сказала я, потягивая руки и купаясь в солнечном свете.

- Теперь можешь открыть глаза, - сказал Эдвард через некоторое время и помог мне присесть.

- Ох, Эдвард, - выдохнула я, смотря на портрет, созданный из веток, листьев и лепестков. – Я так выгляжу?

- Это лишь плохое факсимиле, - сказал он. - Реальность намного более красива, чем то, что можно изобразить.

- Поцелуй меня, - попросила я, и еще долгое время после захода солнца я не задумывалась о еде, смерти или дыхании.

- Тебе тепло? - спросил Эдвард, когда спустилась тьма, а сам он взял меня на руки, заворачивая в свой пиджак.

- Да, очень хорошо.

Он прижал меня ближе и прижался губами к макушке.

- Я люблю тебя, - прошептал он, хотя мы были единственными душами на Земле.

- И я тебя люблю, - сказала я, засыпая.

Спала я без сновидений.

***

Что-то было не так, ужасно неправильно. Я никогда не спала долго после того, как восходило солнце. Но когда я открыла глаза, у меня появилось ощущение, что уже наступил закат.

- Эдвард, как долго я спала?

Он был слишком занят, глядя на небо, чтобы ответить мне. Я проследила за его взглядом и увидела солнце. Я никогда не видела ничего подобного: оно было вдвое больше, чем обычно и окрашено в жуткий красный цвет, словно налитое кровью.

- Что происходит, Эдвард?

- Начало конца, - прошептал он так тихо, что я едва смогла его расслышать.

- Я не понимаю.

Он вытащил дневник Билли Блека из кармана куртки и быстро перелистал страницы.

- «После того как чума уничтожит все живое, кровавое солнце будет обнимать землю, укрывая её траурным покрывалом».

- Это... это всего лишь книга, не реальность. Откуда ты знаешь, что происходящее означает именно это? И что, если даже это правда? - я обняла себя, хотя мне и не было холодно.

- Я не знал, пока не увидел восход солнца, - ответил Эдвард. – В дневнике все неопределенно и расплывчато, но это солнце... это не нормально, Белла. Я живу уже долгое время, но никогда не видел ничего подобного.

- Что же произойдет дальше?

Эдвард пролистал еще несколько страниц.

- Билли говорит о большой черепахе, сбрасывающей свой панцирь. Я вспомнил кое-что из того, что под конец говорил Карлайл, когда метался в бреду. Он бормотал что-то о разбитых яйцах и о том, насколько хрупкой была их скорлупа. Я думал, что он вспоминал часть своей человеческой жизни, знаешь, как у людей перед смертью пролетает перед глазами вся их жизнь.

- Но сейчас ты так не считаешь, - сказала я, подтягивая колени к груди, чтобы не рассыпаться на кусочки.

- Думаю, случится землетрясение. И это будет конец.

- Ох...

- Просто «ох» ?

Мир наконец прекратит свое существование. Почувствовала ли я облегчение? Разве не этого я так долго ждала?

- Я не знаю, - наконец ответила я. - Мне надо подумать.

- Это беспокоило тебя, когда ты пришел домой? - внезапно спросила я.

Эдвард только кивнул.

- Ты должен был сказать мне.

- Белла, я не знал, правда ли это, или как скоро это произойдет. В дневнике нету определенного графика, а мысли Карлайла казались сумасшедшим бредом.

Я задумалась о земле, лопающейся, словно яичная скорлупа. По крайней мере, это случиться быстро. Но кто мог знать, когда именно это произойдет... мы можем так и проживать день за днем, не зная, когда наступит наше последнее мгновение.

Я удивилась собственной ярости, с которой уничтожала ближайшую ко мне траву и била кулаками об землю. Эдвард пытался остановить меня, но я кричала, чтобы он прекратил это.

- Это так несправедливо!

- Что? - мягко спросил он.

- Все! Ничего из этого никогда не было моим выбором! Эти события просто происходили со мной. Я потеряла всех, кого любила. Я видела, как люди умирали или убивали друг друга самыми зверскими способами. Я жила как одинокий дикий зверь, а затем появился ты и заставил меня надеяться. И теперь все это может прекратиться без предупреждения. Все это не справедливо! - мои руки были покрыты зелеными пятнами от травы, которую я вырывала.

- Мы не знаем, когда это случится, Изабелла. Может быть пройдут годы.

- К тому времени я имею шанс умереть от голода.

- Я мог бы изменить тебя.

Я не хотела рассказывать Эдварду, насколько боялась того, что после превращения перестану быть собой. И зачем это? Только для того, чтобы умереть, когда мир под нами разрушится? Выносить боль, жажду и постоянные муки, желая смерти, но быть неспособной умереть?

- Я не могу, - произнесла я, качая головой.

Я ничего не могла сделать. Ничего из этого никогда не было моим выбором. Возможно, пришло время решится. А если... если мы заметим какое-то предупреждение о приближающемся землетрясении?

- Эдвард, могу я у тебя попросить кое-что?

- Что угодно.

- Можешь ли ты пообещать мне одну вещь?

- Конечно, - автоматически ответил он.

- Клянешься?

Он опустил руку на мою грудь.

- Клянусь на твоем бьющемся сердце.

- Я хочу, чтобы ты убил меня, когда начнется землетрясение. Я хочу иметь возможность контролировать свою смерть.

- Белла, я... не могу, - Эдвард закрыл глаза. - Ты знаешь, я не могу этого сделать.

- Но ты пообещал. Пожалуйста, умоляю тебя! Я ничего из этого не выбирала, позволь мне хотя бы умереть так, как хочу я. Хочу, чтобы ты убил меня, не исчезнуть просто так, решением высшей силы. Словно я никогда и не существовала. Тогда все это... просто не имеет смысла.

- Я не хочу быть монстром, - сказал Эдвард.

Пытаясь успокоить его, я взяла его за руку.

- Я о другом. Оружие Чарли. Ты мог бы просто застрелить меня, когда мы почувствуем землетрясение. Ведь так или иначе мы бы все равно скоро умерли, правильно?

- Почему это так важно для тебя? - Эдвард все еще не открывал глаза.

- Эдвард, я хочу быть с тобой каждый миг времени, что остался у нас. Я не знаю, как долго это сможет продолжатся. Возможно, дневник ошибается, мы сможем найти больше еды... Но ты должен обещать мне, что убьешь меня прежде, чем наступит конец. Я не хочу позволить смерти просто... произойти, прийти ко мне. Разве тебе не жаль, что у тебя не было права выбора, когда был обращен?

- Я...

- Ты пожелал бы смерти, не так ли?

- Да, - признался он. - Но наш выбор не всегда является правильным. Если бы я выбрал смерть, то никогда бы не встретил тебя.

- Эдвард! Мы оба умрем в любом случае.

- Я не могу причинить тебе боль.

- Но ты причиняешь мне боль, не соглашаясь убить меня. Этим поступком ты делаешь мою жизнь... пассивной, я чувствую себя словно пассажиром автомобиля. Я хочу, чтобы, по крайней мере, одна вещь, одна важная вещь в моей жизни, произошла, потому что я захотела именно так.

- Хорошо, - согласился Эдвард. - Но, возможно, дневник и Карлайл неправы.

- Возможно, - сказала я. - Тогда я останусь с тобой. Мы будем переходить из города в город, находя еду и отдыхая там, где будет возможно. Я буду кормить тебя, когда смогу, мы вернемся к старому графику. Я буду жить для тебя, если ты пообещаешь мне исполнить это.

- Мне не нравится думать об этом.

- Господи, Эдвард, мне ничто из этого не нравится. Но ты можешь просто обещать?

Я уставилась на него, и он, наконец, открыл глаза.

- Да.

- «Да» что?

- Да, я обещаю... убить тебя, если мы почувствуем, что начинается землетрясение. Теперь ты тоже должна пообещать мне.

Мне не нужно было переспрашивать, чтобы понять, чего он от меня ожидал.

- Я обещаю, что останусь рядом с тобой и не попытаюсь причинить себе вред. Я буду жить для тебя.

- Хорошо.

Именно в этот момент подул ветер, рассеивая мой портрет. Мы наблюдали за тем, как исчезало с травы мое изображение, и молча обнимали друг друга в странном красном свете солнца. Те ветки, листья и лепестки, которые изображали мое лицо, вернулись на свои места в природе так, будто бы моего изображения на зеленой траве никогда и не существовало.

____________________________________________________________________________________
Главу перевела Mussonka
Редактура sladkaya - не забудьте сказать "спасибо" за замечательную работу нашей бете!