Глава 23. Апатия. Десять дней прошло как обычно – мучительно медленно. Но теперь другие вещи поселились в моих мыслях.
Должна ли я сказать ему? Да, я должна это сделать. Ведь у нас нет друг от друга секретов, ведь так?
Что же мне делать? Мои мысли спутались и словно наматывались на ленту Мёбиуса
*.
Я могла бы сказать... но потом... нет, а что если… и так я возвращалась туда, откуда начинала свои размышления.
Я заглянула в кладовку, вспоминая, как она выглядела, когда Чарли был ещё жив и наполнил её запасами. Тогда полки гнулись от веса банок и бутылок с водой, и сейчас сложно было поверить, что это - та же кладовка. Опять я почувствовала, что находилась будто в другой реальности, во сне. Сколько же времени мы уже пробыли вдвоем, только я и Эдвард?
Я взглянула на свои руки: руки, которые любили, руки, которые однажды убили, руки, кожа которых сейчас была шершавой и сухой. Казалось, что она принадлежала не подростку. Сколько же мне сейчас лет? Даже этого я не знала. Я задумалась, сложа руки, сколько дней рождения прошло со времени смерти отца? Может, стоило лучше следить за днями, но тогда я была слишком шокирована и разбита, дабы понять свою важнейшую роль хронометриста
** в этом мире. Я окончила последний год своей старой жизни, зачеркивая одно за одним числа на календаре. Когда настало тридцать первое декабря, мой живот скрутило от страха, будто бы я стояла на краю утеса. Наступил конец отсчету времени.
Отсюда нету выхода, - думала я, -
теперь дни не будут обозначены. Они просто не существуют. Время напоминало блюдо с леденцами, которые слиплись между собой и стали необычной, несъедобной массой.
И теперь у меня остались только отметины на дверной раме, и они говорили о том, когда Эдвард вернется и сколько времени осталось до того момента, когда он снова уйдет.
- Эй, - услышала я позади и обернулась. Конечно, сегодня был десятый день, но я так ушла в себя и свои мысли, что просто не заметила, как Эдвард проскользнул в дом.
- Ты напугал меня, - сказала я.
- Я знаю, - улыбнулся Эдвард, - я слышал твое сердце. Прости, я думал, ты услышала, что я вошел.
В любой другой день, я бы подразнила его, говоря о несправедливости, ведь он владел тайными навыками ниндзя и имел очевидное преимущество надо мной, владея своей вампирской хитростью. Но во рту пересохло, и я была слишком подавлена, чтобы шутить. Конечно, я обрадовалась его возвращению, но снова не могла остановить полет своих мыслей. Снова, и снова, и снова. Голова закружилась, и я прислонилась к двери кладовки, которую поспешно закрыла, когда Эдвард застиг меня врасплох.
Он изучал мое лицо, и улыбка с его губ медленно спала.
- Что случилось?
- Все в порядке, - ответила я, небрежно махнув рукой.
- Белла, - сказал он, ожидая ответа. Я попыталась казаться безразличной. –
Белла, - сказал Эдвард снова, умоляюще глядя на меня. – Ты же знаешь, что я не могу читать твои мысли. Что случилось?
- Я не хочу тебя беспокоить, - ответила я, запустив руку в волосы.
- Твои заботы – это и мои заботы, - Эдвард подошел ближе на несколько шагов и освободил мою руку с волос, разжав пальцы и поцеловав каждый из них. – Ну же. Ты можешь говорить со мной о чем угодно – ты же знаешь.
- Все прекрасно, - сказала я.
- Я же знаю, что врешь, - сказал Эдвард и обвил меня руками. – Я не могу заставить тебя говорить правду. Я просто хочу, чтобы ты мне доверяла... Но, что бы это ни было, я уважаю твоё личное пространство. Мы не должны об этом говорить.
- Спасибо тебе, - прошептала я напротив его груди. – Возможно, завтра.
- Пойдем наверх? – спросил Эдвард, указав на лестницу. – Я так соскучился по твоему дыханию, когда ты спишь, тщетно пытаясь вспомнить его, лежа в темноте.
Я благодарно кивнула, ведь действительно была истощена – в те десять дней ухода Эдварда я не могла нормально спать. В тусклом свете мы медленно подошли к лестнице. Солнце только садилось, но мне было всё равно. Присутствие Эдварда забрало все силы из моего тела, и я ничего не хотела, кроме как его защищающих объятий во сне.
Когда мы поднялись наверх, вещь в пиджаке Эдварда ударилась о мою ногу.
- Что это? – спросила я, подавляя зевок.
Мгновение Эдвард молчал, будто думал, стоит ли ему отвечать.
- Я одолжил у тебя дневник Билли Блэка.
- Зачем?
- Просто хотел почитать что-то, пока не вернусь обратно, - Эдвард пожал плечами, не смотря мне в глаза, и я понимала, что он не говорил мне всей правды.
Я остановилась.
- Что? – спросил Эдвард.
Я уже захотела обвинить его во лжи, но разве немного раньше я не поступала так, как он сейчас? Какое право я имела вынуждать его отвечать?
- Ничего, - сказала я, решив отложить разговор. – Пойдем спать.
Он кивнул, и мы продолжили движение. Дневник Билли ударялся о мою ногу, эта тупая боль словно отражалась в моем сознании, когда я снова и снова думала о происходящем. Когда мы прошли в комнату, я пропустила Эдварда вперед и остановилась позади него, благоговейно потрогав отметины на дверной раме. Моя левая рука легко касалась отметок дней нашей разлуки, а правая – совместно проведенный дней. Закрыв глаза и прикоснувшись к дереву по обе стороны от меня, я могла
почувствовать время, почувствовать его в крошечных штришках на древесине. Если я двигала руками быстрее, то словно быстро перематывала нашу совместную жизнь, как пленку, и наша история как будто становилась размытой. Одна рука соответствовала нашим дням и ночам, проведенным вместе, как единое целое, а другая напоминала о днях и ночах нашей разлуки. Самым смешным было то, что отметки ничем не отличались на ощупь, несмотря на их столь противоположное значение. Я почти рассмеялась вслух от того, что мои руки не могли понять разницу, словно это было неважно. Но вдруг я почувствовала себя слишком усталой, чтобы смеяться, даже горько.
- Ты в порядке, Белла?
- Да, - ответила я, не открывая глаза.
Я позволила Эдварду подойти ко мне и взять за руку. Он подвел меня к краю кровати, где я и присела. Он снял с меня один носок, затем второй. Я позволила Эдварду раздеть меня, как куклу, и одеть в ночную рубашку. Я была обессилена. И не открывала глаза. Я слышала, как Эдвард начинает переодеваться, его пиджак падает, дневник Билли тянет ткань вниз. Эдвард толкнул меня на кровать, когда закончил одевать чистую одежду.
Вытянув руки, я искала его тело, закрыв глаза и добровольно принудив себя к слепоте, хоть последние солнечные лучи всё еще мерцали и пробивались через тонкую кожу моих век.
- Спи, Изабелла, - сказал Эдвард, убирая волосы с моего лица, чтобы поцеловать в лоб. – Я хочу слушать твоё дыхание.
Дыхание казалось таким неестественным.
Это так я вдыхаю? А так – выдыхаю? Спрашивала я себя, когда живот и грудь поднимались и опускались, следуя странному ритму. Я предположила так: если человек начинает задумываться о чем-то, что происходит естественно, то он забывает, как это делать. Интересно, а что произойдет, если я буду постоянно думать о биении моего сердца, о том, как оно качает кровь. Остановится ли мое сердце?
Мои мысли неконтролируемо завертелись, мне показалось, словно я лечу через галактику, но затем я почувствовала, как Эдвард прижался ко мне своим холодным телом. Я ухватилась за него, как за спасательный круг.
Он всё еще здесь, напоминала я себе.
Пока Эдвард здесь, я никуда не исчезну. Он начал что-то напевать, поглаживая мои волосы и прикасаясь к спине.
Пока мои мысли все еще не могли найти покой, голос и прикосновения Эдварда действовали как лекарство на наконечнике стрелы, которая вонзалась в мой разум и парализовала его, спасая от невыносимого напряжения. После нее оставалась только странная пустота, смутное осознание того, что я в безопасности. Я больше не думала о дыхании, потоке моей крови, и, наконец, смогла уснуть.
***
- Доброе утро, - сказал Эдвард, когда я потянулась на кровати.
- Тебе скучно? – спросила я. – Лежать в темноте, когда ты даже поговорить со мной не можешь?
- Нет, - ответил он, улыбаясь. – Да и кто сказал, что я не могу с тобой разговаривать? Я говорю с тобой всю ночь.
- Правда? – пробормотала я, зевая. – И что же ты говоришь?
- Что ж, теперь это останется между мной и Спящей Беллой.
Я медленно села, вытягивая руки над головой. Моя рубашка немного приподнялась, а Эдвард, пользуясь возможностью, наклонился и поцеловал открытые участки бледной кожи на моем животе.
Я рассмеялась, схватив Эдварда за голову и пытаясь оттолкнуться от него. Это казалось таким
нормальным, легким и простым. Мой мозг еще полностью не проснулся, всё еще находясь где-то там, где он забылся, и не мог вспомнить тяжесть реальной жизни. А затем… у меня словно выбило дыхание из груди от резкого падения на землю. Я перестала извиваться, на моем лице застыла полуулыбка. Я чувствовала, как мои щеки расслабляются, улыбка спадает, а глаза тускнеют.
- Белла?
Заняло немного времени, чтобы вспомнить, что я всё еще здесь, а Эдвард что-то сказал.
- Да?
Он очертил мои брови пальцем, затем провел им по всему лицу: скулах, носу, впадинке над верхней губой…
- Ты когда-нибудь скажешь мне? – спросил он.
Я так и не пришла к решению самостоятельно. Может, у Эдварда есть какие-то идеи? Может, он найдет способ спасти нас.
- Эдвард, - сказала я, останавливая его руку и переплетая мои теплые пальцы с его холодными.
О Боже. Как же сказать ему? Всё сказанное вслух становится правдой. Это
делает его правдивым.
Конечно, это и так не ложь.
- Я слушаю, - сказал он, положив наши сплетенные руки на мое всё еще бьющееся сердце. Я уговаривала себя не думать о нем, о пульсе, словно это остановит мое сердцебиение.
- Эдвард, - снова сказала я, тяжело сглотнув. – Я… У меня заканчивается пища. В домах вокруг уже ничего не осталось… Я не знаю, как долго мы здесь пробыли. Не думаю, что мне хватит продуктов ещё на столько же.
Я не говорила о том, о чем действительно думала раньше… О том, что я потеряла веру: я не верила, что всё таки смогу избегать пистолета Чарли ещё столько времени. О том, что моя жизнь закончится ещё раньше, чем закончится пища. Но теперь Эдвард со мной, он изменил всё.
Интересно, а как это – умирать с голоду? Как долго Ганди
*** прожил без пищи? Может ли человек прожить хоть два месяца без еды только на воде? Я надеялась, что так медленно умирать не больно.
- Белла, всё будет в порядке, - сказал Эдвард. – Я могу пойти дальше, чем ты. И я найду для тебя еду.
- Я уже думала об этом, - сказала я. – Но в конце концов и это не поможет, однажды продукты закончатся. И что потом? Каким ты видишь конец? Может ли это вообще хорошо закончиться?
И тогда я поняла, насколько была напугана, когда смирилась с этой новой жизнью.
- Но это случится не скоро, - заметил Эдвард.
- Но если ты каждый день будешь бегать за пищей для меня, ты гораздо раньше устанешь, и я не смогу дать тебе кровь. И ты не сможешь путешествовать далеко со мной на руках и… Я не знаю смогу ли оставаться одна. Я просто не знаю.
- Чего же ты хочешь?
Я подумала обо всем, чего я
хотела, обо всем о чем однажды мечтала: вырасти, выяснить, чего я хочу от жизни, встретить правильного человека, влюбиться в него, возможно, обрести семью, увидеть Чарли дедушкой, попутешествовать и увидеть мир. А затем подумала о том, чего хочу
сейчас, учитывая новые обстоятельства: каждый, кого я знала, жизнь, которую я знала, – ушли из этого мира.
Так грустно было осознавать всю малость того, что я хочу сейчас… А ещё печальней то, что этому не суждено осуществиться.
- Я не хочу жить как животное, - сказала я. – Я не хочу жить, каждый день беспокоясь о том, достаточно ли у меня пищи. Я так устала от этого.
- Что ж, - сказал он медленно, - существует ещё кое что… ну… зависящее от тебя, - Эдвард покачал головой, смотря на свои ноги.
- И что же?
- Предполагаю, ты не хотела бы вечности, - сказал он, всё ещё пряча свои глаза.
- Эдвард, я даже не знаю, о чем ты говоришь.
- Ты хочешь быть со мной?
- Конечно, - без запинки ответила я. – Если бы ты не пришел, меня бы здесь не было. Ты тот, ради кого я живу.
Я подумала о моей жизни до появления Эдварда, вспомнила, как я разговаривала с небом, кричала в пустоту, слушала только свой голос, свое эхо. Я никогда не хотела, чтобы это продолжалось.
- Я могу… обратить тебя, - в итоге сказал Эдвард смущенно, будто желал забрать эти слова, что повисли между нами, обратно.
Я же вспомнила как он переодевал меня прошлой ночью
(прим. переводчика: имеется в виду значения слова “change” – изменить-обратить, переодевать). Мой мозг медленно соображал.
- Обратить?
- То есть, сделать тебя тем, кем я являюсь.
- Кем ты являешься?
- Вампиром, Белла. Тебе не нужна будет пища. Мы сможем быть вместе, неважно как. До конца света.
Я вздрогнула, позволяя его словам пройти через меня.
Не услышав ответа, он сказал:
- Это была глупая идея. Забудь.
Эта новая возможность заставила мой мозг снова заработать.
- Если я побегу сейчас, когда я сильнее, возможно, за пару следующих дней я смогу найти еды как минимум на несколько месяцев, - сказал он, отступая.
- Тише, Эдвард, - сказала я, останавливая его жестом. – Мне надо подумать.
Я не хотела, чтобы Эдвард снова уходил, ведь он только вернулся. Я так привыкла к нашему расписанию, к пятидесяти совместным и десяти дням в разлуке, что такие изменения казались безумием. Я больше не могла вынести времени вдали от него. Могла ли я к этому привыкнуть? Нет, но я не хотела думать о постоянном поиске продуктов, о расстоянии между нами, о его возвращении. Сейчас я хотя бы
знала, когда он вернется.
Но могла ли я стать... тем, кем является он? Так будет лучше? Он никогда не уйдет, ведь я стану ему подобной. Эдвард не сможет ранить меня. Но, в таком случае, на что я иду?
До конца света без еды, только это не сможет нас убить.
- А это… больно? – спросила я.
- Что?
- Обращение?
Также я хотела знать, как это - постоянно чувствовать голод. Я вспомнила, как слаб был Эдвард, когда пришел ко мне. Через сколько времени мы оба станем такими?
- Да, - сказал он. – Я не должен был даже спрашивать тебя, это неправильно. Да, это очень больно. Это подобно агонии, ты желаешь лишь смерти. Но после превращения ты никогда не почувствуешь боли.
- Как долго?
- Около трех дней, но кажется, что гораздо дольше.
- Я всё еще останусь… собой?
Эдвард вдохнул.
- Со временем.
- Что это значит?
- Тяжело предсказать, какой ты будешь сначала… Может, будешь похожа на дикое животное. Ты помнишь, как я поступил в первый раз… с тобой, - он коснулся шрамов на моих плечах, и я кивнула. – Может, это будет так или хуже. А, может, легче. Я не могу сказать точно.
Я прикоснулась пальцами к моей шее, пытаясь найти пульс. Что же это за выбор? Умереть раньше времени или не иметь возможности покончить со своей жизнью до конца света? Что для меня страшнее – жизнь или смерть? Лучше жить дольше, но видеть Эдварда реже, пока он ежедневно борется за то, чтобы добыть для меня пищу? Или лучше сгореть заживо, чтобы остаться с ним навечно, в том случае, если я останусь собой после превращения в хищника? А, может, лучше заставить его остаться со мной, не отпуская ни на шаг, пока моя еда будет заканчиваться, и я не умру от голода?
Мысли снова разбежались, а я схватилась руками за голову, чтобы остановить головокружение.
- Белла? – Эдвард положил руки мне на голову, пытаясь облегчить мои муки.
- Я… не знаю. Пытаюсь сделать выбор, но… ох, это ужасно. Как я могу выбрать? Что бы
ты выбрал?
- Я хочу быть с тобой так долго, как ты хочешь оставаться со мной рядом. Остальное неважно. Я могу жить с болью, и с жаждой, и с слабостью. Если я увижу твое лицо, если я смогу уткнуться носом с твою шею… это - всё, что мне нужно. Все, что мне будет необходимо.
Он смотрел на меня глазами, полными надежды и страха, ожидая моего ответа.
Словно стрела снова вонзилась в меня, но теперь и мой мозг, и тело были парализованы ядом на её наконечнике, не давая мне возможности решить, что лучше – жить или умереть.
__________________________________________________________________________________
* Лист Мёбиуса (ле́нта Мёбиуса, петля́ Мёбиуса) — топологический объект, простейшая неориентируемая поверхность с краем, односторонняя при вложении в обычное трёхмерное евклидово пространство R³. Попасть из одной точки этой поверхности в любую другую можно, не пересекая края. Изображение. ** Хронометрист - человек, который занимается хронометражом. (Можна сказать так: тот, кто "следит" за временем) *** Моханда́с Карамча́нд «Маха́тма» Га́нди — один из руководителей и идеологов движения за независимость Индии от Великобритании. Его философия ненасилия (сатьяграха) оказала влияние на движения сторонников мирных перемен. Подробнее здесь. Перевод lena_solnce
За мгновенную редактуру благодарим sladkaya Вот такая глава... Первый раз, когда её прочитала - плакала. Расскажите о своих эмоциях, предположениях о том, что выберет Белла, и что выбрали бы вы?
Ждем вас на форуме! Комментарии для нас очень важны...