Кого-нибудь в себя влюбить — пара пустяков: притворитесь, что вам наплевать, и все. Беспроигрышная стратегия. Мужчины и женщины в равной степени западают на тех, кто не обращает на них внимания. Влюбившись, следует, прежде всего, убедить человека, которого хочешь больше всего на свете, что тебе от него ни горячо, ни холодно. Любить — значит играть в безразличие, заглушать биение сердца, говорить обратное тому, что чувствуешь. В сущности — любовь — это жульничество.
(с) Ф. Бегбедер

Катрина стояла с листком бумаги, нервно теребя его тонкими пальчиками, и не решалась поднять глаза на вампира. Стыд жег сильнее любого огня, ведь это письмо, пусть и адресованное ей, было настолько личным. Девушке хотелось провалиться сквозь землю, а тишина, повисшая в комнате, сдавила все легкие так, что и вздохнуть было невозможно. Она не имела права вот так врываться в чужую жизнь.
- Ну? – Голос Алека прозвенел, как сталь, больно резанув слух Катрины.
Уж лучше бы он накричал на нее, ударил, укусил… Да что угодно! Но только бы не говорил таким тоном, будто ничего не произошло.
Девушка даже не догадывалась, что именно в этот момент, когда вампир вошел в комнату и увидел ее с письмом в руках, первое что Алеку хотелось сделать – вырвать бумагу из рук и закричать во весь голос, но это мало бы что поменяло. Следом за мимолетным гневом пришло разочарование и стыд. Да, именно стыд за свои чувства к той, кем он должен был просто закусить.
- Почему ты не отдал его мне? – шепотом спросила Катрина, понимая, что раз уж ее застукали на месте преступления, то стоит хотя бы постараться во всем разобраться.
Каждое слово давалось ей с трудом, ей было не по себе от ледяного взгляда Вольтури.
Настала очередь Алека молчать. Он медленно прошелся вдоль стены к окну, стараясь не смотреть на девушку. Он подбирал нужные слова, но вдруг понял, что таких слов просто нет. Если она не понимает, что такая любовь, как у него, как у любого бессмертного, особенное чувство, то он никогда не сможет объяснить ей это обычными словами, которыми люди говорят обыденные вещи.
Катрина терпеливо ждала, ответа Алека, как приговора, съедаемая изнутри прожорливым зверьком по имени Совесть. Еще никогда в жизни только от молчания у нее не начинало щипать в носу.
- Я ошибся, - тихо, без единой эмоции в голосе произнес брат Джейн. В этот момент Катрине показалось, что кто-то вышиб землю у нее из-под ног. – Почему я тогда сохранил его? – Алек повернулся к блондинке. – Наши ошибки должны оставаться с нами, напоминать о наших глупостях, чтобы мы не повторили их.
- Хватит, Алек. - Голос Катрины дрожал, но слушать эти ядовитые слова она больше не могла. – Прошу тебя, перестань. - Она, наконец, подняла взгляд на юношу. – Я все знаю. Знаю о той девушке, которую ты любил.
- Ты ничего обо мне не знаешь, - тихо прорычал Алек.
Но Катрина будто ожила, словно рухнул ее внутренний барьер, и она уже не могла остановиться.
- Я знаю, ты не смог остановиться и убил ее, - на одном дыхании выпалила девушка, но и это было не последним, что она хотела сказать.
- Замолчи. - Руки юноши била мелкая дрожь и ему пришлось сжать кулаки.
Он медленно выдохнул, подавливая в себе приступ злобы и ненависти. Ненависти к ней и к самому себе.
- Ты сбежал и не смог похоронить ее, забыв все человеческое в себе. - Катрина подошла к вампиру, заглядывая ему в глаза. – Но ты ведь не такой, Алек! Ты можешь двигаться дальше, и ты этого хочешь, но боишься. Спасение рядом, просто нужно двигаться вперед! Моника бы не хотела…
- Просто замолчи, Катрина! – закричал Алек, хватая девушку за предплечья и отрывая от пола.
Внутри него клокотало пламя, злоба. Эта девчонка не может просто так начать его учить, как жить! Если она даже не может выкинуть из своей головы наглого ищейку, то как она может говорить о том, что может помочь?!
- Ты думаешь, что знаешь меня? Отвечай! – Вампир тряхнул девушку, заставив ее охнуть.
Но от чего-то Катрина не стала вырываться. Она морщилась от боли, ведь Алек совсем забыл о том, насколько хрупки люди, но не вырывалась. Ей было страшно, но она заставила себя довериться ему.
- Ты лучше, чем хочешь всем казаться, - прошептала она, не сводя глаз с разъяренного взгляда.
- Ты, действительно, настолько глупа? Хочешь правды? Ты ведь так ищешь ее в этом замке! Так вот, я пришел на тот бал, чтобы убить кого-нибудь. Я пришел на охоту. Я пришел убивать! А знаешь, что я испытал, когда прокусил шею Моники?! Удовольствие. И я не хотел останавливаться, пока не иссушил ее до последней капли!
Глаза вампира горели хищным огнем, из груди вырывалось рычание, и сейчас он, как никогда, был похож на голодного зверя. Он кричал, он дал себе волю выплеснуть все эмоции, что накопились в нем за эти годы. Не было больше преград и секретов. И все, что он так ненавидел в себе столетиями, он выбрасывал наружу вместе с полными злости словами.
- Это не так… - чуть слышно произнесла девушка. – Это не так! Слышишь?! – она закричала в ответ. – Ты смог полюбить, ты корил себя все эти годы, тебе не все равно! Ты можешь быть счастлив! И ты будешь счастлив, Алек!
Она тяжело дышала, раздувая ноздри. Страх смешивался с отчаянием. Она должна была достучаться до юноши. И в какой-то момент это произошло. Пальцы Алека ослабили хватку, опуская девушку на пол. До юноши медленно доходили запоздалые мысли, на которые он должен был обратить внимание сразу, но слишком был ослеплен мимолетной вспышкой злобы.
- Ты все это время знала, что это я убил Монику? – уже тихим голосом спросил он.
Ответ значит для него слишком многое, поэтому та пара мгновений, которая прошла, пока Катрина не кивнула, показалась ему вечностью.
- Знала и все равно пошла со мной гулять?
- Наши ошибки только для нас, Алек. Чтобы повторить или исправить, - слабо улыбнулась девушка.
- Господи… - выдохнул юноша. – Какой же я дурак…
Он отвергал девушку, был уверен, что больше никто не сможет его принять. Как он был слеп! Она знала о нем все и верила в него. Верила и не боялась.
- Прости меня, - прошептал Алек, прижимая к себе девушку. – Катрина, я такой дурак! Прости.
- Ничего. - Она погладила юношу по плечам, кладя голову ему на грудь. – Все будет хорошо.
А внутри все вновь разрывалось на две половинки…

Коридор наполнялся равномерным цоканьем высоких шпилек. Обладательница стройных длинных ножек прогуливалась по замку, обдумывая в своей голове несколько новых и весьма смелых идей. Девушка шла не спеша, соблазнительно виляя бедрами. Ведь она никогда не знала, из какой комнаты может выйти объект ее мыслей. Но сегодня она четко слышала знакомые шаги где-то впереди. Уже скоро перед ней должен был появиться мужчина, разговоры с которым вызывали неимоверную бурю страстей. Один его взгляд обжигал сильнее, чем сотни страстных прикосновений.
- Деметрий? – Хайди сделала вид, что их встреча оказалась весьма неожиданной. – Один, без своей подопечной? – Она издевательски прищурила взгляд, подпуская ищейку ближе к себе.
- Ты, как всегда, обворожительна и не скромна в своих выражениях, - заметил мужчина, окидывая красавицу взглядом.
Как всегда, безупречна. Как и вчера. Как и год назад. Как и сотни лет назад. Это же Хайди. Ищейка чуть наклонил голову вбок. Игра, казавшаяся ему столько лет изящной и забавной, сейчас медленно разрушала девушку. Он никогда не замечал этого раньше. И только сегодня он понял, что от нее за сотни метров веет отчаянием влюбленной женщины.
- Как там твои дела с даром Катрины? – как бы невзначай поинтересовалась Хайди, проводя тонким пальчиком по вороту рубашки.
Деметрий перехватил ее руку, убирая от своей шеи. Сейчас или никогда.
- Я не люблю тебя, Хайди.
- Прости, что? – Слова застали ее врасплох, и на пару секунд она потеряла самообладание.
- Я не люблю тебя, - спокойно повторил ищейка равнодушным тоном.
- Ох, Деметрий… - Хайди рассмеялась, но ее смех получился чересчур приторным. – Ты думаешь, что я люблю тебя? Что я ревную тебя к этой девочке? – Она с улыбкой изогнула брови. – Мы так замечательно играли. Жаль, что ты дал волю своим чувствам.
Вампир только пожал плечами. Всего парой острых слов он сейчас мог разрушить самомнение Хайди. Пара слов, и улыбка спадет с ее губ, а гордые плечи опустятся. Но он дал ей уйти красиво. Дал возможность не упасть в его глазах. Он позволил ей быть сильной и независимой от чувств, какой она была всегда. Он позволил ей остаться такой, какой она всегда хотела быть в его глазах. Он позволил ей выиграть эту борьбу изысканных речей и невысказанных чувств. Он позволил ей уйти самой. Гордо и красиво. Как это умела делать только Хайди.
Девушка одарила Деметрий напоследок улыбкой и развернулась к нему спиной, из последних сил сохраняя лицо. Она не хотела верить в услышанное. Пусть это окажется сном! Но вампиры не спят. Главное было не обернуться, не дать голосу дрожать, не дать ногам сорваться на бег. Но был один вопрос, не дававший покоя.
- Деметрий. - Девушка все-таки обернулась.
Ищейка тоже обернулся, давая понять, что готов выслушать.
- Ты любишь ее?
Хайди не назвала имени, но оба поняли, о ком идет речь. Ответ был равносилен жестокому приговору.
- Мы вампиры, Хайди, - со вздохом ответил мужчина. – Что мы знаем о любви?
И это было красноречивее любого ответа. Девушка выдохнула, чтобы заглушить горечь в горле, притупить противное пощипывание в носу.
- Действительно, - непринужденно кивнула она, - что мы можем о ней знать?..
Все было как в тумане. Хайди не помнила, как дошла до своей комнаты и заперла дверь на замок. Очнулась она уже, когда сидела на мягком стуле, напротив трюмо, уронив голову на руки. Подняв взгляд на зеркало, ей захотелось в голос плакать от отчаяния. Внешность, которой девушка всегда гордилась, сейчас казалась ей безобразной. Губы слишком красные и большие для угловатого, острого лица с непропорционально широкими глазами. Волосы не выглядят естественными, талия слишком тонкая для такой груди и бедер. Тело худощавое с длинными, ужасной формы ногами. Схватив с трюмо флакончик духов, Хайди швырнула его в зеркало, разбив его на сотни осколков. Девушка резко поднялась со стула и бросилась на кровать, съежившись на ней калачиком. Как же она сейчас хотела бы просто заплакать! Просто лить горькие слезы, чтобы стало хоть чуточку легче. Чтобы те четыре слова больше не раздирали ее внутренности, чтобы всего двенадцать букв не впивались в ее мертвое сердце. Всего одна фраза. Всего четыре слова. Всего двенадцать букв. А какой губительный смысл несли они в себе!
И она одна. Совсем одна в своей бесконечной жизни. В вечности, в которой больше нет любви и тепла. Она бы сейчас все отдала, чтобы не встретить Деметрия в том коридоре. Чтобы только не услышать эти ужасные слова, серной кислотой разъедающие ее вены. Хайди сжала в кулаке уголок подушки. Как же больно. Невыносимо. Непомерно. Слишком.
Все рухнуло всего в один момент. Раз! И больше нет Деметрия в ее жизни. Если бы только можно было полюбить кого-то другого, кого-то еще. Но сердце вампира беспощадно.
В дверь постучали. Хайди отвернулась к стене, не желая никому открывать. Никто не должен видеть ее такой униженной, оскорбленной и жалкой. Никто.
- Хайди, открой, пожалуйста, - послышался из-за двери встревоженный голос Ренаты.
Стало еще больней. Стыд обжег так, словно кто-то хлестнул плетью. Она сама когда-то прогнала подругу, оттолкнула ее от себя и сейчас не может позволить себе открыть ей дверь. Она ведь ненавидит ее.
Хруст, и дверь открылась сама. Рената просто выломала замок. Она прикрыла за собой вход в комнату и присела на кровать рядом с Хайди.
- Что случилось? – ласково спросила она, проводя по волосам подруги.
Что бы ни случилось, она все равно любила Хайди. Ведь больше никто не мог ей помочь. Так уж получилось, что из несчастных людей часто делают злодеев, побеждают их и празднуют победу. Никого нет рядом с проигравшими, все стремятся к победителям. Они ведь такие хорошие. Но нет ничего абсолютно белого, как и чисто черного. За много веков Рената научилась различать сотни оттенков серого. И научилась прощать и быть преданной. И сейчас она нужна была Хайди. Какая разница, что натворила ее подруга, если ей сейчас плохо и нужна помощь?
- Ничего, - огрызнулась Хайди, скидывая с себя руку Ренаты.
Блондинка вздохнула, но не ушла.
- Я не злюсь на тебя. Мне просто было обидно. Все что ты сделала, ты сделала из-за любви. Никто не вправе тебя осуждать.
Хайди повернулась к подруге и посмотрела ей в глаза. Она и вправду не злится, она любит ее. И сразу стало немного легче. Она не так одинока, как ей казалось. Девушка положила голову Ренате на колени, обняв за руку. Она хотела извиниться, пообещать, что больше никогда так не поступит с ней, но из легких вырвался лишь сдавленный всхлип.
- Все будет хорошо. - Рената гладила Хайди по волосам. – Я буду с тобой, что бы ты опять ни учудила. Просто теперь я буду тебя иногда останавливать.
Хайди смогла только кивнуть. Неважно, что будет там, в будущем. Рената говорит, что все будет хорошо. Значит, так обязательно и должно быть. А уж с ее поддержкой Хайди справится со всем в этой жизни. Она сильная, смелая. Она все сможет. Просто не сейчас. Она будет счастливой. Просто не сразу. Она сможет все забыть. Просто нужно время.
Девушки еще долго просидели в комнате Хайди в полной тишине. Где-то вдалеке они слышали крики Алека и Катрины, но сейчас для них больше ничего не существовало. Они просто были рядом.
Хайди вздохнула и села, держа за руку Ренату.
- Спасибо, - грустно улыбнулась она.
- Я твоя подруга, - ответила улыбкой на улыбку девушка Феликса. – Что ты теперь будешь делать?
- Я не знаю. - Взгляд вампирессы вновь затуманился. – Но мне нужно уехать. Всего на несколько дней, чтобы привести в порядок мысли.
- Хочешь, я поеду с тобой?
- Мне нужно побыть одной.
Рената поджала губы. Несколько дней отсутствия Хайди пройдут в жестокой кровавой охоте. Она будет запугивать своих жертв, вгонять их в панику. И только после этого подарит им смерть. Но это самое безопасное, что может сделать расстроенная вампиресса. Нехотя, но Ренате пришлось согласиться с ее решением. Все-таки это не сравнится с той кровавой резней, которую устроил Алек после смерти Моники.
- Возвращайся, только скорее, - как можно добродушней выдавила из себя Рената.

Деметрий старался не слушать отдаляющиеся шаги Хайди. Как бы то ни было, ему было жаль девушку. И он не хотел делать ей больно. Но идти вслед за ней и успокаивать, обещать, что все будет хорошо, значит, оставить в ее сердце пустую надежду. А разрыв должен был быть окончательным. Быстрым и резким. Только так можно что-то закончить. Нельзя заканчивать что-то постепенно, потому что ты неумолимо будешь возвращаться. А нужно было идти вперед. Со странным вопросом, заданным вдогонку. Деметрий знал на него ответ, но сперва он должен был разобраться с другими, более серьезными проблемами.
Тишину замка вдруг наполнили крики. Ищейка остановился, прислушиваясь к звукам. Ругались Алек и Катрина. Они делали это громко, с надрывом, с чувством. Мы не ругаемся с теми, кто нам безразличен. И это заставило вампира напрячься. Но кое-что другое интересовало вампира несколько больше. В гневе Алек теряет контроль над собой. Стараясь не думать о том, что юноша может навредить девушке, ищейка быстро преодолел пару лестничных пролетов, как путь ему преградила Джейн.
- Куда-то спешишь? – не сходя с его пути, спросила она.
- Не твое дело, - спокойно ответил Деметрий, обходя Джейн.
Но стоило ему сделать шаг в коридор, где находилась комната Алека, как вдруг его пронзила боль. Будто в голове полопались все сосуды. Одной рукой Деметрий схватился за голову, другой за стену, чтобы не упасть. Он не доставит Джейн такого удовольствия.
- Все, что касается моего брата, касается и меня, - холодно, с нотками угрозы в голосе произнесла девушка.
- Я бы на твоем месте выбирал себе врагов умнее, - скрепя зубами от боли процедил вампир.
- Хороший совет, - кивнула Джейн. – Прими его себе к сведению.
Но подходить к Деметрию слишком близко она не стала. Силой воли он превосходил многих, и то, как он сейчас противостоял боли, несколько пугало сестру Алека. И злило. Ее всегда задевало, когда кто-то оказывал ее дару сопротивление.
- Я предупредил тебя, Джейн, - жмурясь, выдавил из себя ищейка.
- Считай, что ты тоже получил мое предупреждение, - бросила она и перестала мучить мужчину. – Я всегда буду за брата, кому бы для этого не пришлось противостоять.
Деметрий выпрямился и посмотрел на девушку, осознавая еще одну проблему в полном ее масштабе. Она и стала второй в неотложном списке ищейки.
- Усмири чувства своего брата, иначе твое предупреждение не будет иметь никакого смысла, - ледяным голосом предупредил Деметрий.
- О чем ты? – сестра Алека сощурила взгляд.
- Ты же умная, Джейн, - ухмыльнулся ищейка. – Подумай сама.
И смерив ее взглядом, демонстративно прошел мимо комнаты Алека. Дверь была закрыта, он не мог видеть, что там происходило, но слышал биение сердца и дыхание. Значит, Катрина жива. А это было пока что самым главным.