Ева

Автор: -
Рейтинг: G
Жанр: Angst
Саммари: Так трудно отпустить от себя того, кого любишь. Но иногда это единственный выход.

---

Заснеженное поле проступило из сумрака. Темный массив вековых елей резко выделялся на фоне светлеющего на востоке неба.

Сколько раз она видела эту картину из окна своей комнаты. Всю жизнь. Ну, почти всю. Последние лет шестьдесят точно. С тех пор как Артур привез ее, совсем молоденькую девчонку, в этот дом на краю поселка. Как давно это было. Тогда ещё ей показалось, что она оказалась на краю света, куда человечество, с его развитой инфраструктурой, никогда не доберется. Сверкающие неоновые огни и гигантские рекламные экраны большого города остались в другом мире. Там на улицах толкались тысячи людей с пустыми глазами, дергающие головами в такт музыке, льющейся им в уши из наушников. Там никому не было дела до других. Там цвет помады на собственных губах имел для женщин большее значение, чем голодный ребенок, а мужчины все как один старались приобрести машину помощнее и побольше, что совсем не поддавалось никакой логике, так, как все они никогда не выезжали за пределы города, и все их суперскоростные восьмитактные игрушки ползли по пробкам со скоростью десять метров в минуту. Там люди вынуждены были жить в тесноте квартирных коробочек, зачастую ненавидя соседей, и не имея ни малейшей возможности отгородиться от тесного общения. Лифты, прокуренные насквозь, лестничные клетки, где постоянно разворачиваются конфликты по поводу неподметенных ступеней и выкрученных лампочек, чахлые кусты и пыльная трава – с какой радостью она в свое время рассталась со всем этим.

Для нее тогда все было непривычное: тишина, темнота по ночам, уединенность, зеленая чистота луговины, пение птиц, несмолкающее целое лето…

Даже странно, как она, городская фифа так быстро и беззаветно в это во все влюбилась. Как будто и не было детства, проведенного в постоянной людской круговерти, пропитанного запахами горячего асфальта и выхлопными газами. Оказавшись в лесу, она сразу поняла, что именно здесь ее место. Она не боялась одиночества, не боялась лесной чащи, не чувствовала панического ужаса перед дикими зверями. Ее Артур, посмотрев как она вышагивает по лесу, безошибочно ведя его к ручью, в восхищении пробормотал: «Не уступишь и эвенке». А она в ответ молча расплылась в гордой улыбке.

Чайник закипев, щелкнул и Ева пошла на кухню наливать себе утренний чай.

Слишком просторная кухня. Слишком большой стол для нее одной. Но для ее большой семьи в самый раз. Приедут на выходные дочери и сын, все с мужьями, женами, детьми, и внуками и станет тесно и шумно. Забегают по гулким лестницам торопливые ножки, зазвенят детские голоса в просторных комнатах.

Вот только один голос она уже не услышит. Гулкий бас Артура не вплетется в многоголосье ее большой семьи. Этой осенью он в последний раз позвал ее и услышав в ответ: «Я здесь», тихонько выдохнул и ушел из этого мира. Они так долго были вместе, что теперь Ева не представляла, как жить без него.

«Скоро. Я скоро приду к тебе» - шептала она иногда, проснувшись затемно и дожидаясь, пока ленивая стрелка подползет к шести, и можно будет вставать с кровати, и начать что-нибудь делать. Что-нибудь привычное и необходимое, что заставляло позабыть про тишину в большом доме. Она не торопила время и не тосковала. Это была просто разлука на недолгое время. Значит, она ещё должна некоторое время побыть тут, прежде чем уйти. И уйдет она без сожаления: хорошая, долгая жизнь подходила к концу, и ей не было стыдно за то, как она провела отпущенное ей время. Всему свое время. Пусть все идет как должно идти.

Одевшись Ева выходит в морозное утро и идет в конюшню, расположенную за домом. Снег скрипуче поет под ее ногами. В теплой духовитости Серко влажно блестит глазами, прядает ушами. Ева привычно подцепляет навильник сена, укладывает его в кормушку. Приносит воду. Переделав все дела не спешит домой. Гладит мерина по упругой шее, зарывается пальцами в жесткую гриву.

- Скучно тебе? Ничего, ничего. Днем придет Маришка – с ней побегаешь.

Серко – любимец Артура. Ева не может его продать. Артур бы никогда так не сделал. А Маришка – соседская девчонка, прибегает каждый день, такая же лошадница, как и ее бывший муж.

Наговорившись с конем, Ева идет к дому. Через полчаса она должна быть онлайн. Такая у них семейная договоренность, что с девяти до десяти часов утра все по возможности перекидываются парой слов.

До крыльца остается совсем немного, когда вдруг в груди расцветает горячий цветок. Очень горячий. Морозный воздух в одно мгновение прогревается до немыслимого жара, обжигает легкие. Подгибаются ноги, и Ева мягко падает на снег, пытаясь непослушными руками расстегнуть куртку, чтобы охладить внезапно разлившийся в груди жар.

Словно сквозь вату до нее доносится быстрая речь:

- В дом. Это инфаркт.

И сразу после этого ее подхватывает неведомая сила и тащит с необычайной скоростью в дом. «Это бред. Я брежу. Никого не может быть рядом» - отчетливо понимает Ева и потолок над ней гаснет.

Ее лица нежно касается что-то очень холодное и очень твердое. По-прежнему больно в груди, но уже можно дышать. Ева осторожно приоткрывает глаза. Прямо перед ней темноволосая девушка. Стройная, красивая, бледная до синевы. Ее лицо кажется знакомым, но где она с ней встречалась, Ева никак не может вспомнить. Высокий парень, такой же бледный, и красивый и тоже смутно знакомый прилаживает пакетик –капельницу на угол полки с книгами. Приматывает скотчем быстро и ловко, как будто всю жизнь до этого только и занимался, что развешивал капельницы в интерьерах.

- Кто вы? – без страха спрашивает старушка.

- Я - Белла, это - Эдвард. – Голос девушки звучит колокольчиком, едва различимый акцент выдает чужаков.

- Мы встречались раньше? – устав вспоминать спрашивает Ева.

Простой вопрос немного смущает ее спасителей.

- Это было так давно, что ты быстрее всего не помнишь, - серьезно произносит парень.

- Для моих лет у меня нормальная память, - усмехается Ева. – Я вспомню, - добавляет она.

- Знакомые черты, - грустно произносит Эдвард, - я не сомневаюсь, что ты своего добьешься.

У парня акцента не заметно.

- Вы не отсюда. Из Новосибирска? Я не слышала когда вы подъехали.

- Ты была занята с лошадью, - поясняет Белла.

- Вовремя вы появились. Повезло мне.

Белла отводит в смущении взгляд. Эдвард грустно усмехается.

- Элис помогла нам прибыть вовремя.

- Кто такая Элис?

- Время! – очень тихо произносит Белла, обращаясь к парню. Если бы не ее необыкновенный слух, натренированный в тайге, Ева бы не услышала это напоминание.

Эдвард ловко вскрывает ампулу и набрав в шприц жидкость вводит иголку в трубку капельницы, отправляя содержимое прямиком в вены. Блаженное спокойствие разливается по телу женщины. Тяжелеют веки, затормаживается сознание, отодвигается боль.

- Ева, - зовет Белла, и голос ее доносится будто издалека. Теперь в полудреме Ева точно знает, что уже слышала этот голос, только никак не может вспомнить где и когда. – Твое сердце изношено, и жить тебе осталось не так много, но мы можем тебе помочь. Есть способ… Другое состояние… Не совсем жизнь… Почти жизнь… Ты станешь сильной, ты будешь бессмертной…

Белла теряется и не может выразить то, что собиралась сказать. Эдвард приходит к ней на помощь, и говорит торопливо, но не совсем уверенно:

- Ты сможешь жить вечно, но не сможешь общаться со своими детьми и внуками. Зато у тебя появится мама и бабушка. Они все тоже твоя семья. И они очень за тебя переживают.

- Я вспомнила! – ошеломленно шепчет Ева, не в силах поверить сама себе. От волнения боль усиливается и Эдвард снова торопливо набирает в шприц лекарство, призванное облегчить состояние больной.

- Только не волнуйся, - Бормочет Эдвард в смущении.

Ева резко хватает ледяную руку Беллы, продолжавшую гладить ее по седым волосам. Подносит к своим глазам. Ощупывает, не в силах поверить. Белла послушно замирает, делает все, что хочет Ева. Старушка отпускает руку, дотрагивается несмело до щеки девушки. Невероятно. Это именно то ощущение. В голове откуда ни возьмись возникает сцена:

Еве два года, она бежит хохоча, по влажному папоротнику и брызги обдают ее с головы до ног.

- Поймала, поймала, - твердые руки, холодные как камень, подхватывают ее и подбрасывают вверх. Ловят. Очень осторожно прижимают к твердому телу. Звенят колокольчики английской речи: – Никому не отдам мою красавицу.

Это… Белла. Такая же как сейчас. Те же темные волосы, без признаков седины, то же юное лицо. Это невозможно… Но, это правда…

- Кто вы? – опять спрашивает Ева. В голосе нет страха.

- Мы не совсем люди. То есть совсем не люди. Мы немного другие. Не стареем. Не умираем. – Начав говорить бойко, Белла заканчивает чуть слышно: - Мы твои бабушка и дедушка. Ты дочь нашей дочери Ренесми.

Ева смотрит внимательно на необычных существ перед собой и спрашивает после короткого раздумья:

- Стив и Джулия не мои родители? – это не вопрос, а скорее утверждение. Просто констатация факта. Подтверждение давней догадки.

- Они очень хотели детей. А мы хотели, чтобы у тебя была возможность прожить нормальную жизнь. По человечески. Без окружения монстров. И без постоянной угрозы для твоей жизни.

Ева кивает. Ее приемные родители были хорошими людьми, и она любила их.

- Значит моя настоящая мать - Ренесми, а отец…?

- Джейк. Его зовут Джейкоб.

- И они такие как вы?

- Нет. Не такие как мы. И не совсем люди.

- А сейчас вы хотите сделать меня такой как вы, и я никогда не умру? – уточнила Ева.

- Молодость не вернется, но тело будет абсолютно здоровым. И, да, ты не умрешь, - терпеливо растолковал Эдвард.

- Вы чего-то недоговариваете.

Ева пристально посмотрела на своих гостей.

- Перерождение очень болезненно, - пробормотала Белла в смущении.

- Ты не будешь такой как сейчас. Станешь вампиром. Будешь постоянно испытывать муки жажды. И ещё твоя бессмертная душа погибнет. Все мы не божьи создания. Плата за бессмертие высока.

- Искушаешь меня? – Ева улыбается грустно.

- Это не так страшно, - Белла берет ее руку ледяными пальцами. – Посмотри на нас. Вечная жизнь – разве это плохо?

- К чему мне вечная жизнь? Что я буду делать целую вечность?

- Пожалуйста, Ева, не уходи из этого мира. Позволь мне превратить тебя.

Белла смотрит на нее и в глазах плещется мольба и горе. Но ни одна слезинка не стекает по щеке.

- Нет. Это ни к чему. Жалко, что я так поздно узнала про свою семью. Я хотела бы познакомиться поближе. Моя мать, отец… Какие они. А впрочем, не отвечайте. Не надо. Они сильные. Это точно. Раз смогли мне подарить жизнь. И возможность прожить эту жизнь.

Гранитный камень давит на грудь, ребра болят от каждого вздоха. Сознание путается.

- Тяжело, - жалуется Ева на выдохе, и закрывает глаза. – Пора мне.

Белла хочет схватить хрупкую фигурку, но Эдвард ее удерживает.

- Нет. Нельзя. Ты обещала.

Девушка с болью смотрит на тяжело дышащую Еву.

- Она умрет! Ты же слышал, что сказала Элис!

- Это ее выбор.

Эдвард распахивает окно, и они молнией исчезают в проеме, аккуратно прикрыв фрамугу в тот самый миг когда дверь распахивается и в комнату вбегает заплаканная девушка, а следом за ней бригада врачей.

***

- Зачем? Не нужно было туда ездить. Это опасно для них всех. – Ренесми поднимается с дивана в доме Калленов. Джейкоб уже стоит рядом и приобняв ее за плечи пытается успокоить. У его жены по щекам катятся слезы, а тело дрожит крупной дрожью. Сколько бы они не уговаривали себя. Что это неизбежно, смерть их малышки приводит их в состояние нервного потрясения и глубокого горя.

- Я должна была попытаться, - Белла делает шаг навстречу взрослой и по-прежнему юной дочери. Заключает в свои объятия, и прижав к себе гладит по плечам, вздрагивающим от рыданий. Сама она не плачет. У вампиров нет слез, ее горе горит внутри нее, не имея выхода наружу и от этого становясь ещё горче.

Все в доме примерно в таком же состоянии. Все раздавлены свалившемся несчастьем. Их любимая малютка умерла, а они остались жить.

- Может мы зря оставили ее человеком? – Тяжело вздыхает Элис.

- Моя дочь не будет монстром, - в очередной раз рычит Джейкоб. На глазах у него блестят слезы, а желваки ходят на скулах, но в целом он держится молодцом.

- Все так и должно было быть, - тоскливо произносит Розали, - У нас нет жизни, а у нее была. И жизнь, и старость, и дети,…

- Не нужно вмешиваться в их судьбу. Им не выжить в нашем мире, где есть вампиры и оборотни. Они слишком люди, - Карлайл обводит взглядом свое горюющее семейство. – Нам всем нелегко было, когда мы приняли решение исчезнуть из жизни Евы, но так было лучше всего. Теперь мы не имеем права вмешиваться в жизнь ее потомков. Наше присутствие рядом с ними привлечет к ним излишнее внимание, а этого допустить никак нельзя. Мы не должны появляться рядом с ними.

Все понимают слова Карлайла. Все согласны, что это правильно. Нельзя показывать Вольтури, что у Калленов есть такое уязвимое место. Противостояние двух сильнейших кланов все ещё продолжается.

Вольтури правят в Италии, Калены оплакивают свою потерю в Канаде, Квильюты по-прежнему охраняют свои леса на побережье, а в далекой Сибирской тайге в маленьком поселке, в доме на окраине, рано утром загорается свет.

- Ну и холодина, - Ирка торопливо заводит двигатель, чтобы прогреть машину и бежит в дом. После теплого уюта жилища на улице совершенно невозможно находится. А до работы ехать и ехать. Почти семьдесят километров по заснеженной тайге. Из-за этих километров вставать приходилось рано, а домой получалось попасть поздно, но она все равно решила здесь пожить некоторое время - среди тишины и хрустального воздуха, на самом краю леса. В опустевшем после смерти прабабушки доме. Недоумевающим, от ее решения родителям, привела в качестве аргумента Серко, который все так же хрумал сено и катал соседскую девочку. Ни у кого не поднялась рука продать это старое животное.

Почти у самого крыльца ноги предательски разъезжаются, и она с разбегу зарывается в колючий снег. Стаскивает с головы съехавшую на нос шапку, утирает ей лицо, облепленное снегом и обиженно сопя исчезает в доме.

Машина пускает голубой дымок. Теплым светом желтеют окна гостиной. Серебрится в лунном свете снеговая поляна перед домом. Темнеет громада леса. Невозможно среди черноты деревьев разглядеть сгусток тени, но два светящихся глаза выдают присутствие внимательного наблюдателя. И уж, конечно, никто не может услышать диалог:

- Че? Опять слюни пускаешь?

- Отвали!

- Давно бы познакомился. Всех уже достал с ней.

- Она не такая как все!

- Баба, как баба.

- Ну, все. Попорчу я тебе шкуру.

- Ой-ой-ой как страшно, - в притворном ужасе вскрикивает собеседник.

Огромный волк оставляет свой пост и неслышно исчезает в лесу, чтобы выполнить свою угрозу.