Выбежав из кабинета психологии, я прямиком направилось к выходу. Я больше не могла там находиться, это просто разъедало меня, сворачивало душу в трубочку, крутило живот. Я больше не могла слушать о том, как лектор рассказывает о безответной любви. О том, какую боль это приносит отвергнутому сердцу, о том, как с этим справляться.

Выйдя на улицу, я подняла лицо на хмурое небо, давая возможность дождю смыть мои слезы, пытаясь дать дождю омыть свою душу, умоляя забрать мою боль и угрызения. Вина слишком давила на меня, не давая мне спокойно дышать, спать, есть. А ведь прошло всего два месяц, а я уже сломалась. Надежда покинула меня, захлебнувшись в отчаянии, вера отвернулась от меня, не желая находиться в том, кто уже опустил руки и перестал бороться. Сил выносить это, жить с этим, уже не было.

«За что, за что, за что, – шептала я. На губах ощущался вкус дождевой воды, смешанный с соленым привкусом слез. - За что ты так с ним?»

Опустив глаза, я заметила, что на меня косятся студенты, спасающиеся от дождя. Я не хотела делать какие-либо движения, не хотела идти домой и снова, по уже заученному сценарию, выполнять все действия. Без каких-либо чувств, только как обязательство перед родителями, на автомате: уроки, ужин, душ, новый день, ничем не отличающийся от предыдущего. Я устала, я больше не могла это терпеть. Я не хотела опять просыпаться по утрам и слышать одно и то же на том конце провода - никаких изменений нет. Я больше не хотела двигаться вперед.

Медленно сделав шаг, я заставила себя сдвинуться с места и покинуть территорию университета. В эту минуту я как никогда желала заглушить весь хаос чувств, что борется во мне. Хотелось перестать думать, слышать, чувствовать, хотелось ощутить себя пустой, да, именно пустой. Чтобы все мысли разом пропали, навсегда исчезли из моей головы и прекратили терроризировать мозг. Уверенность в своем желании росла с каждым новым вздохом, приносящим очередную порцию боли от стягивающей грудь очередной истерики. С каждой каплей дождя уверенность росла. Небо плакало вместе со мной, как будто повторяя мое душевное состояние. И я знала только один верный способ навсегда избавиться от всех чувств разом. Знала, как получить желаемое освобождение. Подойдя к высокому зданию какой-то компании, я решительно посмотрела на открытую крышу.

Это был выход…

Может, если Бог получит меня, он отпустит Джейка?

В здании было десять этажей – идеально. Оценив здание, я поняла, что меня не пропустят просто так в помещение, нужен пропуск. Обойдя компанию, я заметила то, что искала: пожарная лестница вела прямо на крышу. Не мешкая ни секунды, я принялась подниматься, с каждой ступенькой на душе становилось все тяжелее. Часть меня боялась этого, вторая, более вымученная, блокировала голос разума и требовала освобождения. Я не позволяла выплеснуться своим эмоциям. Держала все нарастающую истерику в узде. Только не могла сдержать одинокие слезы.

Поднявшись, я ступила на твердую поверхность. Не давая себе возможности опомниться и поселиться сомнениям в душе, я взобралась на бетонное ограждение, которое охватывало крышу по периметру. Оно было с полметра, так что это не составило для меня никакого труда.

Дождь все так же продолжал окутывать город. Всего лишь шаг разделял меня от желаемого, от ощущения покоя, от чувства легкости. Всего один миг, и я воспарю над землей, покину свою оболочку, избавлюсь от страданий.

- Ты должен отпустить его, - прошептала я, закрыв глаза, - он не сделал ничего плохого, он заслуживает того, чтобы жить, продолжить свой род…

Глубоко вздохнув, пытаясь унять дрожь в теле, я продолжила:

- Это я, я подвела его к этому. Я виновата в том, что его родители сгорают от горя. Я виновата в его состоянии. Мне следовало поговорить с ним, выяснить все… но назад ничего не вернешь. Я только могу исправить чудовищную ошибку, ТАМ ДОЛЖНА ЛЕЖАТЬ Я.

Последние мгновения дарили прекрасную возможность дышать полной грудью. Страх покинул меня вместе с сомнениями. На губах появилась улыбка. Крошечный миг отделял от пропасти, манившей меня в свои объятия, обещавшей дать покой и забрать из сердца боль. Решив дать себе еще несколько минут насладиться природой, я, не пуская в голову ни одну мысль, сделала шаг вперед, но мне не дали переступить за край.

- Нет, - прошептал мягкий голос, и, обхватив за талию, кто-то притянул меня спиной к своей груди, - это не выход. Это не принесет тебе должного облегчения, так нельзя...

«Джейкоб» было моей первой мыслью, но через секунду я осознала, что это не он. Не те руки, не тот голос. Дождь продолжал лить, а я больше не смогла сдерживать рыдания, рвущиеся из груди. Некто спустил меня с перегородки, а во мне продолжала набирать силы истерика. Зачем?! Зачем он сделал это? За что? Я начала брыкаться и пытаться вырваться из хватки мужчины.

- Зачем? - плача, кричала я, - ЗАЧЕМ?!

- Успокойся, - шептал голос, сильнее обхватив меня, - просто успокойся, делай глубокие вздохи. Все будет хорошо.

- Ты не понимаешь, не понимаешь! Никто не поймет. – Я согнулась пополам, не выдерживая боли в груди, не имея больше сил это терпеть. – Зачем ты сделал это? Ты все испортил, отпусти! Я не хочу больше это терпеть, я больше не могу… не могу…

- Это не выход, так нельзя, пойми это… Ты хоть представляешь, от какого дара хочешь отказаться. Люди готовы отдать все, чтобы иметь это, иметь возможность жить. Те, кому подписан смертный приговор, будь то законом или здоровьем. Многие лишены этой возможности, а ты так просто, одним махом, хочешь взять все и разрушить. Отказаться от такого шанса... Борись, не дай этому сломать себя, одумайся.

Он начал повышать голос, а я не хотела ничего слушать. Я слишком слабая. Во мне больше нет сил… желания противиться судьбе.

- Я не могу, – я вздохнула побольше воздуха, захлебываясь в рыданиях. - Я НЕ МОГУ, - отчаянно закричала я. Снова пытаясь вырваться из объятий незнакомого мужчины.

- Посмотри на меня, - приказал он, пытаясь развернуть меня. Я не давала ему это сделать, боролась с ним в его руках. – Посмотри на меня!

Он с силой развернул меня к себе и, схватив мое лицо в ладони, заставил смотреть в его зеленые испуганные глаза.

- Ты можешь все! Ты просто глупая маленькая девочка, которая решила, как будет лучше, исходя только из своих убеждений. Что бы то ни было, какая бы причина не подвела тебя к такому отчаянному шагу, это слишком эгоистично. Ты только думаешь, как избавиться от своих страданий, как сделать легче себе, даже не попытавшись справиться, не пытаясь бороться. Сдаешься сразу же, как тебя сломила судьба. Задумайся о тех, кого ты оставишь в этой жизни. Подумай о том, что ты отнимешь у них, какую боль причинит твой уход тем, кому ты дорога. А я уверен, такие люди найдутся. Не будь эгоисткой. На что ты хочешь обречь их существование.

Я не хотела его больше слушать. Его слова капля за каплей выедали мой мозг, расщепляли сердце. Они приносили слишком много боли. Я хотела, чтобы он замолчал, прекратил эту пытку. Его слова резали слух, наносили порезы в душу, принося большую боль, заставляя новой вине захлебнуть меня. Вина перед родителями была несравнима ни с какими доводами сердца.

Я начала мотать головой, беспорядочно шепча прекратить, умоляя замолчать.

- Нет, ты должна понять, подумай. Представь, какого будет хоронить тебя твоим близким. Ты разобьешь им сердца, они будут всю жизнь винить себя, чувствовать ответственность за твой поступок, корить себя за то, что не уследили, не уберегли, - он сильно встряхнул меня, - ты понимаешь. Это убьет их!

- Хватит, - заорала я, - хватит. Прекрати, пожалуйста!

Сил бороться больше не было. Я обессиленно опустила руки, а голова рухнула на плечо незнакомца.

- Я больше не могу, у меня не осталось сил бороться, я не могу и дальше нести это в себе.

- Можешь! Ты можешь все. Правильнее было сказать, ты больше не хочешь.

- Нет, ты не понимаешь. Я это заслужила. Я, а не он. – Я подняла голову и посмотрела в его глаза. - Это я должна была быть там, в больнице. Я, не он. Ты не понимаешь.

- Если ты хочешь наказать себя, то ты выбрала неверный путь. Ты просто ищешь облегчение. Хочешь понести ответственность – живи. Живи с этим, прими это, не пытайся отвергнуть случившееся. Если ты жива, значит, на то есть причина.

- Но я не должна…

- Это не нам решать, - перебил меня незнакомец, - не мы выбираем, когда прийти в этот мир и когда уйти. Он говорил это с такой уверенностью, что казалось, он убеждал в этом себя. Не смотря на всю уверенность и твердость в голосе, в его глазах застыла паника и ужас. Он боялся… за меня.

- Отпусти это, освободи себя, прекрати терзать душу и держать это в себе. Отпусти! – с рвением просил парень.

- Я не могу… - От многочисленных слез глаза опухли и болели. Слезы и дождь мешали рассмотреть моего мучителя.

- Ты должна! Должна ради всех, кого оставляешь в этом мире. Ради тех, кто будет нуждаться в тебе. Ты обязана, понимаешь, хочешь ты или нет, ты просто должна это признать.

Я не знала, что ответить. Я ненавидела этого мужчину, ненавидела за то, что он был прав. Он был прав, черт возьми, во всем. Осознание этого, принесло волну новой истерики, мысль о том, что бы чувствовали родители после моей смерти, заставила плакать сильнее.

- Господи, почему… за что, Господи, – начала шептать я. Выпуская все то, что хранила мое сердце.

- Зачем ты так с ним? Он этого не заслужил, он ни в чем не виноват, это я, я терзала его. Но я не хотела, Господи…

Заметив, что я прекратила бороться с ним, молодой мужчина сел, облокотившись на перегородку, и потянул меня за собой.

Я положила голову на его согнутые колени и продолжала плакать. Выпуская все страхи, опустошая себя, дав душе возможность оплакать несправедливость нашего мира. Дождь смывал все терзания. Мы оба промокли до нитки. Когда истерика полностью исчерпала себя, я не могла дать точного ответа на вопрос, сколько прошло времени. Дождь уже прекратился, а я замерзла от холода. Ощутила это я только сейчас. Шея затекла от неудобного положения. Когда я сумела трезво мыслить, я не знала, что делать, боялась пошевелиться, боялась посмотреть своему спасителю в глаза. Мне было стыдно, стыдно за то, что я дала взять эмоциям вверх над собой.

Он заметил, что я перестала плакать, что мое тело больше не пробирали рыдания, но я дрожала, дрожала от холода.

- Прости за это, – тихо сказал он.

Я поднялась и посмотрела на него. Я была права, он был молодым мужчиной, на котором не было ни одного сухого места. Парень не смотрел на меня, он говорил, не отрывая взгляда от темного неба.

- За что? – тихо спросила я. Голос сильно охрип, горло болело, мечтая о теплой воде, которая могла успокоить мои гланды.

Он перевел глаза на меня и минуту просто молчал. Это дало возможность разглядеть его лучше, когда мне не мешал дождь и слезы. Он в нервном жесте взъерошил свои мокрые волосы. Глубокие зеленые глаза скрывали панику, которая виднелась в них совсем недавно. Парень был очень красив.

- Ты знаешь за что. За то, что говорил с тобой в таком тоне, за то, что заставил страдать. Ты не оставила мне выбора.

Я отвела глаза, между нами повисло молчание. У него не было причин извиняться. Наконец, он поднялся с пола и посмотрел на меня сверху вниз.

- Как тебя зовут? – спросил он.

- Белла, – ответила я, он имел право знать.

- Эдвард, - ответил он, протянув мне руку, помог подняться.

- Пойдем, здесь слишком холодно.

Он развернулся и направился к выходу, не к пожарной лестнице, откуда пришла я, а к двери, которая вела в само здание, откуда, по-видимому, пришел он.

- Эдвард? – окликнула я его.

Он остановился и, развернувшись, посмотрел на меня.

- Спасибо, - тихо прошептала я. Но судя по его улыбке, он услышал.

Эдвард протянул мне руку, я подошла к нему и приняла ее.

Мы спустились вниз, и он повел меня через все здание к выходу, заявив, что хочет довезти меня до дому.

Мы испачкали его дорогую машину, но меня не заботила эта мысль на тот момент. Я никак не могла прекратить думать о случившемся.

- Эдвард, - обратилась я к парню. Он взглянул не меня в зеркала, взметнув бровь.

- Почему… - я не знала, как правильно сформулировать вопрос, чтобы это не прозвучало, как неблагодарность, - почему ты спас меня?

Он нахмурился, и я уже думала забрать свои слова назад и сказать, что он может не отвечать на него. Но вдруг Эдвард улыбнулся. Мы остановились на светофоре. Он повернулся ко мне и произнес:

- Когда я собираясь ехать домой, смотрел на небо, то чуть не припал к стеклу лбом от шока. Мне показалось, что мне это мерещится, но нет, там действительно стояла девушка, взобравшись на изгородь. Первой моей мыслью было: «Нет, только не у компании моего отца». Я бы просто не смог бы продолжать работать здесь, зная, что именно с этого здания, оборвалась жизнь угнетенного и отчаявшегося человека. Я просто не мог дать тебе сделать это...

Он ободряюще сжал мою руку, а я видела в его глазах правду, которую он не собирался раскрывать.

Меня не покидало чувство, что он знал, о чем говорил, таким уверенным, властным голосом, стоя там, на крыше. Я могла поклясться, что парень уже проходил через это. Знал, что почувствовала бы моя семья, сделав я то, что собиралась.