- Нет, Белла, это исключено. Мы сходим туда на день, ты повидаешь родителей, сообщишь им, что жива, но жить там мы не будем! - Это не честно! – шипела я от ярости, уперев руки в бока. – Я жила в твоем мире целый год! Теперь твоя очередь! - Мне там не нравится! – Эдвард стоял напротив – как всегда, красивый и идеальный, мой любимый вампир – и упрямился, как ребенок. Кто бы мог подумать, что он окажется настолько несговорчивым! Весь год водил меня за нос, туманно обещая, что мы обязательно вернемся в мой мир, и лишь в последний день, перед тридцать первым октября, выясняется, что он имел в виду «всего лишь туда прогуляться». - А мне не нравится тут! – выпалила я, на что он снисходительно усмехнулся, зная, что это неправда. Его мир оказался совершеннее моего, - больше развития для каждого человека, больше возможностей, меньше проблем, - мне не в чем было упрекнуть это место. Ну, разве что здесь скучновато. Хотя и это было бы неправдой – вампиры тоже умели развлекаться, было бы желание. Когда мы не путешествовали, чтобы я могла увидеть мир Эдварда собственными глазами, мы разрабатывали строительные проекты. Эдвард и его друзья создали несколько домов на основе моих эскизов, и назвали мое необычное архитектурное видение «свежей волной». Вскоре мне посыпались заказы через интернет со всех концов планеты, и, можно сказать, в этом мире я за год стала более чем успешной. Мы назвали нашу компанию «Иная реальность» и работали со всей душой. Эдвард сказал однажды, что со мной вечность никогда больше не покажется скучной. Тем не менее, я все равно хотела вернуться домой. И разве могла я предположить, что он наотрез откажется уступить мне?! Мне было до слез обидно, хотя я больше и не умела плакать. Мои глаза оставались сухими, как я ни старалась выдавить слезу, чтобы разжалобить его. Я вспомнила свой первый день здесь, когда очнулась новорожденным вампиром… Боль. Сухая, раздирающая, пылающая боль в горле, такая, что невозможно думать ни о чем другом. Я считала, что мне было больно час назад, когда пылала вся, до кончиков пальцев. Затем, когда боль стала уходить, и я поверила, что вскоре все закончится, она просто переместилась в горло, и была такой же сильной, как во время моего обращения. Я хотела снова кричать, но не могла, только сглатывала слюни и вращала глазами, будто безумная.
Я увидела Эдварда рядом, он бережно поднял меня с дивана и куда-то повел. Сквозь пелену нестерпимой жажды мои глаза едва различили дверь, за ней – ряды неприметных квадратных канистр. Эдвард отступил на шаг, оставив меня корчиться у стены, как дикую зверушку. Открыл крышку… и я рванула вперед, едва почувствовав запах – этот сладкий, притягательный, восхитительный, волшебный… Это было несравнимо с человеческой пищей ни в какой степени. Если бы я знала заранее, что кровь окажется так вкусна, сама попросила бы об обращении. Но, разумеется, я никогда не скажу Эдварду об этом…
Я ничего не соображала, пока пила. Боль угасала с каждым глотком. Стала сознавать, что это кровь, и что меня должно бы вытошнить от нее, но при этом понимала, что никогда не пробовала ничего вкуснее и приятнее. Было легче с каждой секундой, но я становилась еще более неуправляемой и дикой. Зарычала, когда Эдвард попытался обойти меня, и он замер, мы не сводили друг с друга глаз.
По мере того, как приходило насыщение, я вспоминала… и понимала, что он сделал со мной…
И во мне начала разгораться злость…
Несмотря на это, я все еще была слишком голодна, чтобы придумать, каким наиболее изощренным способом прикончить Эдварда за его отвратительный эгоистичный поступок…
Я сама прыгнула к следующей канистре, не дожидаясь помощи Эдварда. Я не подумала ее открыть – просто прокусила зубами пластик и пила, и жидкость лилась мимо рта, орошая мою одежду, руки, ноги, пол вокруг… Эдвард не вмешивался.
Когда я поняла, что в буквальном смысле «сыта по горло» и в меня попросту больше не влезет, то отбросила канистру прочь. Она ударилась о стену и сплющилась, оставшаяся в ней кровь забрызгала все вокруг. Вау, это было круто. Я стала такой сильной!
- Белла?..
Я с рычанием обернулась и сжала кулаки. Этот мерзавец осмелился улыбаться, протягивая ко мне руки, словно я ему жена!
Я кинулась прочь, мимо него, сгорая от новой боли – от злости, что он превратил меня в чудовище, от ярости, что это теперь не исправишь, от отчаяния, с которым хотела вернуться домой. Бросилась в погреб. Дверь была закрыта, но я сорвала ее вместе с замком и, кажется, даже с петлями. Эдвард успел восстановить кладку! Свежий запах цемента ударил в мой чувствительный нос.
- Белла, перестань! – попросил он откуда-то сзади, но я не слушала его, с рычанием разбивая кладку руками. Осколки летели вокруг, обнажая вонючую землю, а не проход в мой мир, который я так жаждала увидеть. - Ненавижу тебя! – прошипела я, не оборачиваясь, в остервенении дергая комья земли, чтобы прорыть чертов проход в свой мир, и мне было наплевать, что погреб Эдварда, такой чистый и ухоженный, превращается в свалку.
Я работала быстро, руками и ногами, не обращая внимания на рвущуюся на мне одежду. Я рыла в сторону, потом наверх, пока не выбралась на поверхность, дико озираясь вокруг… видя деревья, дом в красивой красной облицовке, белые розы за изгородью, тишину… не мой дом… Не мой мир!
Эдвард выскочил из боковой двери, глядя на меня с состраданием, которое я тоже возненавидела. Я зарычала, глядя на него исподлобья, и обрадовалась, когда на его лице отразилась беспомощность и растерянность – до него наконец-то дошло, как он ошибся насчет меня.
Бросилась назад, через свою дыру, в погреб, где, заходясь в истерической ярости, стала разбивать его драгоценные бутылки с «выдержанным вином», шикарную коллекцию человеческой крови! Если он превратил меня в чудовище, это будет мое наказание – он не посмеет никогда больше пить кровь человека!
Я орала и била, орала и била… и даже возбуждающий аппетит аромат человеческой крови, который должен был бы свести с ума, не воздействовал на меня. Злость была сильнее.
Когда Эдвард, окончательно потерянный и убитый, появился в дверях, я запустила бутылкой в него. Если бы я была человеком, он увернулся бы или поймал ее. Но я была вампиром. Скорость бутылки была достаточно высока, чтобы разбиться о его лицо, обагрив кровью и руки, которые он выставил слишком поздно, пытаясь защититься.
Я вздрогнула, когда он зарычал в ответ на мою несдержанность. Упс, беспомощный Эдвард исчез, появился злой Эдвард. Такой злой, что стало страшно. Что же я наделала?
Он бросился вперед, и я приготовилась с ним драться, выставив когти. Но он не напал на меня, в последний момент резко поднырнул вниз и дернул за ноги, нарушив мое равновесие.
Я боролась, как могла, но он оказался невероятно ловким, перевернув меня вниз головой, закинув за спину и крепко держа за лодыжки. Я рычала и царапала его ноги, разодрала джинсы в клочья, и его кожу, но он не обращал внимания, только шипел от боли. Затащил в ванную и бросил о стену; кафель за моей спиной разбился и упал к нашим ногам. В мое лицо хлынул поток воды. Хоть моим глазам и не могло быть больно, это было ужасно неприятно, когда острые струйки буравят, лишая зрения. Я завизжала, как дикое животное, пытаясь увернуться, но Эдвард продолжал приводить меня в чувство этим мерзким способом, припирая коленом к стене.
Вскоре я уже корчилась на полу, раздетая и побежденная. Кровь, в которой я была испачкана, стекала с меня и, растворенная водой, исчезала в сливном отверстии. Наконец, душ поднялся наверх, струи выпустили из безжалостной хватки.
Я отвернулась, когда Эдвард присел, беря мое лицо в ладони и поворачивая к себе. Как он ни старался, мои глаза смотрели мимо него. Тогда он начал меня целовать, робко пытаясь найти отклик в моем молчащем сердце. - В моем мире тебе нельзя было оставаться человеком, ты же знаешь, - взмолился он несчастным голосом.
Я оскалила зубы и прошипела, как змея: - Ты затащил меня в свой мир. Я не хотела этого.
Эдвард медленно покачивал головой: - Нет, Белла. Ты сама шагнула. - Просто ты сильнее! – процедила я, ненавидя и его, и себя. - Я бы не стал, - шептал он, - хотел, но сопротивлялся. - Ты бросил меня там одну! – выплюнула я еще одно обвинение, внезапно вспомнив, как мне было больно смотреть, что он стоит по ту сторону. – Ушел, даже не оглянувшись! - Я бы не смог, - он снова покачивал головой. – Если бы ты не шагнула сама, скорее всего, я бы вернулся в твой мир в последнюю секунду.
Я снова оскалилась, презрительно изогнула губы. - Вот, значит, как? Ты все продумал. Хотел довести меня до отчаяния, чтобы я не выдержала и сдалась! Эгоистичное чудовище! - Ты делала то же самое, - напомнил он обиженно. – Я жил в твоем мире целый год! А ты дала мне всего день и бросила, когда перенесла обратно вещи! Ты заставила меня всерьез усомниться в твоих чувствах ко мне. А потом ты шантажировала меня слезами, чтобы я сдался. Знаешь, как трудно было оставаться на своей стороне, когда ты кричала «я люблю тебя»? Ты сама сломила мое сопротивление, я не смог противиться, глядя, как ты умоляешь меня, протягивая руку…
Я поджала губы. Правда в его словах мне не нравилась. Получалось, я вела себя так же, как он – не лучшим образом.
- Ты втянул меня на свою сторону! – упрямо повторила я. – Признай это! - Ну, может быть, совсем чуть-чуть, - сознался он повержено, - просто потому, что я сильнее… Я мог просто не заметить этого… Я был, как и ты, не в себе и плохо себя контролировал…
И, несмотря на то, что его признание должно было всколыхнуть во мне новую волну ярости и ненависти, мне внезапно… полегчало.
Эдвард снова начал меня целовать – в уголок рта, куда мог дотянуться. - Прошу, не злись, - его губы были нежными, - я люблю тебя!
Это заставило меня, наконец, повернуть голову. Я посмотрела на него жалостливо. - Любишь? - Люблю! – страстно признался он, и мое сердце чуточку дрогнуло. - Почему раньше не говорил? – капризно проворчала.
Эдвард легонько улыбнулся, поняв, что буря миновала, и я готова идти на компромисс. - Ты ведь тоже не говорила. – Он закрыл глаза и начал рассказывать, морщась от воспоминаний: - Я боялся ошибиться! Ты ведь не хотела разделить мою жизнь – верный признак, что ты не любишь меня. Сомневался до последнего, несмотря на то, что по всем признакам ты меня любила. Но откуда мне знать, как это проявляется у людей. Я все ждал, когда же ты мне скажешь, но ты молчала… - Ты мужчина! Ты должен был сделать это первым, - насупилась я.
Эдвард медленно покачал головой, не соглашаясь. - Твой мир – твои правила, - напомнил он. – Мой мир – мои правила. Я люблю тебя! – И снова принялся целовать.
Мое настроение диаметрально изменилось, ярость ушла, зато сердце защемило от его слов. - Я тоже люблю тебя! – прошептала я взволнованно, целуя его в ответ так страстно, что с грохотом опрокинула на спину. На его лице расплылась широченная улыбка. - Ох, Белла, как же это приятно слышать! – Он застонал, закрывая глаза. Резко поднялся, припечатывая меня обратно к стене, и я задохнулась от новых, очень сильных ощущений.
Мои пальцы обхватили его лицо, и тут я кое-что заметила… - Ты теплый, - удивленно ласкала я его скулы. – И мягкий? – Совсем как человек!
Эдвард торжествующе улыбнулся, вода красиво стекала по его лицу вниз, в разорванную на груди рубашку. Я дернула ткань, переключаясь на новую игрушку с такой легкостью, что забыла все свои вопросы. Эдвард не возражал, оставляя горячие поцелуи на моем обнаженном теле, сжимая меня в очень сильных объятиях, совсем не похожих на те осторожные, какие были прежде. Это было так прекрасно – не думать о том, что можешь сделать что-то неправильно, - что я полностью отдалась новым чувствам, забыв об обиде. Мы занялись страстной любовью прямо у разбитой стены, затем на кафельном полу, затем, когда я сказала, что от запаха разлитой в погребе крови у меня болит горло, на ближайшей лесной опушке, куда Эдвард отнес меня… И это было настолько потрясающе, что я действительно смогла забыть о его маленьком предательстве.
- Так ты простишь меня? – спросил Эдвард после того, как тщательно убрал дом, чтобы я смогла в него вернуться. Я сидела на его красивом диванчике, на котором мы отмечали Хэллоуин, и вампир одевал меня, как ребенка, в свои вещи, так как мои запасные остались на другой стороне, а те, в чем я пришла сюда, были безнадежно испорчены.
- Прощу, если через год мы вернемся в мой мир, - проворчала я, просовывая руки в рукава его большой толстовки. - Белла… - Эдвард досадливо поморщился. - Эдвард… - в тон ему возразила я.
Он закатил глаза: - Хорошо, если ты так хочешь, - и был крайне недоволен, когда я возликовала. И вот теперь, спустя год, оказалось, что он мне просто лгал! А я так ждала этого дня, считала недели и месяцы, часы до возвращения! - Белла, этот вопрос не подлежит обсуждению, - сердито отрезал Эдвард. – Вампиром в твоем мире быть опасно! К тому же, нам придется прятаться и воровать – этого ты хочешь?! Тут я не нашлась, что ответить. Эдвард был совершенно прав, и мы не раз обсуждали это. В моем мире меня считали пропавшей без вести или даже мертвой, я не могу появиться спустя год без объяснений и взять деньги с карты, ее наверняка заблокировали. Значит, чтобы путешествовать законно, для начала нам придется… украсть деньги. А это было абсолютно неприемлемо. К тому же, совершенно точно возникнут вопросы, на которые придется отвечать. Перед полицией, перед родителями и друзьями. Где я была? Почему исчезла, не предупредив, и ни разу не позвонила за год? Почему не могу выйти на солнечный свет? Мои глаза поменяли цвет, а кожа стала слишком бледной. Я могу случайно выдать себя. И тогда мной займутся вампиры, потому что по их закону в человеческом мире люди не должны обо мне узнать. Все было очень сложно, и вместо того, чтобы глупо упрямиться, мне следовало бы прислушаться к доводам Эдварда. Даже в его мире законы были куда либеральнее. Я вспомнила тот день, когда он решил «сдать» меня… Это случилось на второй день после моего перерождения. Я бы могла месяцами скрываться, но Эдвард сказал: каждый новый час моего пребывания в его мире без документов, а, если быть точнее, пребывания в доме Эдварда, увеличивает риск сурового наказания.
Его приготовления не имели для меня никакой логики: вампир сжег остатки моих вещей, диванчик и кровать, а также другие предметы, до которых я хоть раз дотрагивалась, будучи человеком. Чтобы запутать следствие, он перепачкал человеческой кровью весь дом, салон машины и территорию вокруг. Затем подхватил меня на руки и понес в лес, умоляя ни до чего не дотрагиваться.
Возле реки он опустил меня ногами в воду. Мы немного постояли, глядя на могучую широкую гладь, а затем, держась за руки, отправились обратно. Все его действия казались мне бессмысленными, даже когда он заговорил: - Ты приплыла по реке вверх, но откуда, не помнишь, ты была не в себе, очень голодная. Кто тебя обратил, и сколько дней назад, не знаешь, все в тумане. Увидела меня на берегу и обратилась за помощью. Когда я дал тебе крови, ты обезумела и все перебила. Но сейчас чувствуешь себя лучше. Запомнила? - Да, – согласилась я, прижимаясь к его руке. – Но зачем это? - Я пытаюсь защитить твой мир, Белла, - объяснил он. – И себя… - Разве к нам может пожаловать твоя полиция?
Я была так наивна. Он привел меня домой и усадил на единственный оставшийся стул. Его лицо было напряженным, когда он взял в руку телефон. Я с улыбкой смотрела на него, не понимая, что происходит. Я была новорожденной, мне было трудно сосредоточиться на чем-то одном. Все, что он говорил, тут же вылетало у меня из головы, едва я отвлекалась на что-то новое.
Он выдохнул, качая головой очень неуверенно, а затем набрал номер. - Я хочу сообщить о преступлении, – сказал он, и моя улыбка исчезла. – Новорожденный вампир у меня дома, пришла вчера…
Эдвард назвал адрес, и я подтянула колени к груди, начиная тихо дрожать от нежелания решать новые страшные проблемы. Мой вампир натянуто улыбнулся, когда закрыл телефон. - Все будет хорошо, - пообещал он. – Наверное… Просто придерживайся версии, которую я предложил. - А нельзя как-нибудь обойтись без этого? – проворчала я, но Эдвард печально возразил: - Это неизбежно, Белла. И чем раньше – тем лучше. - А если я скажу правду, тебя накажут? – не удержалась я от язвительности в голосе, все еще сердясь на то, что он насильно обратил меня.
Улыбка тут же исчезла с его лица, и он напряженно согласился: - Да.
Я мстительно улыбнулась: пытка страхом станет неплохой карой за поступок Эдварда. Но я бы никогда не решилась в самом деле предать его: и потому, что любила, и потому, что хотела защитить проход в свой мир.
Мои мысли метались, как сотня перепуганных птичек в тесной клетке – хаотично и разрозненно. Полицейские, прибывшие после звонка, выглядели как обычные вампиры: в этом мире не было особой формы одежды для исполнителей власти. Я, все еще сидя на стульчике, слышала обрывки разговора со двора, в то время как несколько других вампиров бродили вокруг дома, вынюхивая и высматривая. - Что у вас горит? - Я пытаюсь очистить дом, она устроила тут небольшой погром, как видите. Запах крови на мебели раздражает меня. - Да, запах действительно чрезмерный, сочувствую. Она что же, перепачкала все вокруг? - Совершенно обезумела, – подтвердил Эдвард. – Еле поймал. - Не умеет пользоваться бутылками? Вы могли бы показать ей. - Не успел, - я представила, как Эдвард развел руками, изображая растерянность. Я не понимала, но отчаянно пыталась доверять Эдварду, надеясь, что он знает, что делает. - Она опасна? Сколько ей дней, на ваш взгляд? - Она не опасна. Возможно, ей полгода или около того. Она хорошо себя контролирует, когда не голодна. Но я не берусь точно судить, это только наблюдение. – Я удивилась, что он назвал такую большую цифру. Разве они не заметят, что мне всего один день? - Говорить хоть умеет? Нормальная? - О да, с этим проблем нет. Она совершенно точно нормальная. - Сколько она уже у вас? – А вот это опасный вопрос. - Сутки. - Почему не позвонили раньше? - Ждал, пока успокоится. – Раздался недоверчивый смешок полицейского, после чего Эдвард что-то смущенно пробормотал. Я не знала, к чему это относится. Мог ли он различить запах того, чем мы с Эдвардом занимались в ванной и на опушке? Если да, то хорошо, что я теперь не умела краснеть… - Думаете, она сбежала от создателя? - Это очевидно. - Богачи, как я вижу, продолжают развлекаться, - досадливо вздохнул полицейский, и я поняла, что такое преступление – создание вампира – случается в этом мире. - Я тоже так думаю, - ответил Эдвард. - Где вы, говорите, ее нашли? - На реке, можете пройти по следу. – Вот теперь я познала смысл нашей с Эдвардом утренней «прогулки», и даже то, почему к реке он нес меня на руках. Чтобы мой след на земле тянулся оттуда к дому. Надо же, все продумал. - Ну что же, будем брать, - сказал полицейский, и я зарычала, внезапно осознав, что меня собираются куда-то забирать отсюда. – Надеюсь, вы правы, и она не будет сопротивляться. Она сказала, как ее зовут? - Белла, - ответил Эдвард, и я услышала приближающиеся со всех сторон шаги, отчего зарычала еще сильнее, и даже вскочила со стула, занимая угрожающую позицию. Я знала, что должна уступить и делать, что говорят, но инстинкт самосохранения был сильнее, диктуя бороться с нападающими. - Белла, - приветливо сказал полицейский, появляясь в дверях; это был огромный негр, на голову выше Эдварда. - Тебе нечего бояться. Придется проехать с нами и дать показания. Мы зарегистрируем тебя, сделаем документы, объясним правила и отпустим, если ты докажешь, что можешь позаботиться о себе сама. Честное слово. Это займет немного времени: от нескольких дней до пары месяцев. Мы хорошо позаботимся о тебе, обещаем.
Эдвард за его спиной мне отчаянно кивал, чтобы я соглашалась. Мне почти удалось взять себя в руки и усмирить рычание, но движение справа меня потрясло: в окно медленно влезал другой вампир. Инстинкты взяли верх, и я снова зарычала, теперь совершенно не отдавая себе отчет в том, что делаю.
- Берите ее! – кричал кто-то. - Заходи справа!
Я отчаянно сопротивлялась, кусалась, вырывалась, визжала и даже ругалась словами, которых никогда прежде не было в моем лексиконе. Я была очень сильна, но их было больше. В конечном итоге меня скрутили, втроем удерживая от борьбы. Я продолжала рычать и дергаться, и только когда меня вывели наружу и потащили к большой машине, напоминающей перевозную камеру, я заскулила, ища Эдварда глазами и зовя его по имени.
- Я здесь, - отозвался он, кладя руку на мое плечо откуда-то сзади. – Пожалуйста, не сопротивляйся. - Не отдавай меня! – взмолилась я, плача сухими вампирскими слезами, мне было дико страшно. - Все будет хорошо, - уговаривал он; я всхлипывала и упиралась ногами, вспарывая ими землю, пока меня пытались запихнуть в крытый кузов, как будто я преступница. – Тебя вскоре отпустят.
Силой меня усадили на скамеечку, но я все равно рвалась на выход, вопреки благоразумию. - Эдвард! – визжала я, как будто меня забирают навсегда. – Эдвард, пожалуйста!
Его несчастное лицо попало в поле моего зрения, и я могла бы сказать, что ему так же плохо, как и мне, но он тщательно скрывает это. - Я не могу пойти с тобой, – качал он головой умоляюще. - Ну почему же, - неожиданно вмешался полицейский, не спешивший закрывать заднюю дверь кузова. – Вы можете поехать с нами, если с вами ей спокойнее. Конечно, если хотите. - Хорошо, - поспешно согласился Эдвард, тут же запрыгивая внутрь, пока полицейский не передумал. Я заметила все: затаенное торжество в глазах Эдвада, как будто он предполагал, что так и будет; ухмылочку на лице полицейского, прежде чем он захлопнул дверь, означавшую, что он догадывается о нашей более близкой, чем показывает Эдвард, связи.
Едва Эдвард оказался внутри, я непроизвольно выдохнула от облегчения. Трое вампиров, державшие меня, перестали ломать мне руки, а один даже спросил, может ли он отпустить меня, и не сбегу ли я тогда.
Я пообещала вести себя прилично, и как только мои руки оказались освобождены, я бросилась в объятия Эдварда. Кажется, это никого не удивило. Эдвард тут же усадил меня на свои колени, широко улыбаясь, и я, как загнанный зверек, свернулась калачиком на его груди. Он гладил меня по голове, как ни в чем не бывало, и шептал слова утешения, избегая, конечно же, разговоров о моем настоящем происхождении.
Другие трое вампиров сразу расслабились и переглядывались, ухмыляясь. Это позволило мне надеяться, что я не сделала ничего неправильного. Тогда-то я и поняла, что в мире Эдварда законы в самом деле либеральны, и правил здесь куда меньше, чем у нас, а к гражданам относятся намного терпимее.
Я провела несколько дней в огромном современном здании в форме пирамиды, сделанном из стекла, где все этажи были прозрачными. Эдвард не отходил от меня ни на шаг, ему позволили быть моей нянькой, потому что при нем я вела себя спокойнее. Задавали тысячу вопросов, но я придерживалась той версии, которую мы обсудили. Если я правильно поняла, то все решили, будто меня создал «заигравшийся в Бога» богатый вампир. Берега реки было решено прочесать в поисках моих следов, которых они, конечно же, не найдут, но об этом Эдвард умалчивал. Как он сказал – это уже не наше дело, что полицейские настолько нерасторопные.
Мне сделали документы без денежных поборов и промедления, как это точно было бы в моем мире. А затем, убедившись, что Эдвард готов взять за меня ответственность, совершенно спокойно отпустили, пожелав удачи и процветания. Я не могла поверить, что все оказалось настолько легко! Теперь я понимала, почему Эдварда раздражало количество наших законов, и почему он хотел домой. Но это не отменяло того факта, что в моем мире остались мои несчастные родители и друзья, и что мой мир все равно мне ближе, чем мир Эдварда. Я хотела вернуться, а он вынуждал меня остаться здесь. В конце концов, он задолжал мне после насильственного обращения! - Эдвард, это нечестно, - выговаривала я, укладывая в сумку свои вещи, а он выкладывал их обратно со словами, что на один день мне хватит того комплекта одежды, что на мне. Кстати, здесь не было магазинов в человеческом понимании, только интернет-компании, где можно было заказать, что угодно, и это привозили на дом. - Я хочу побыть с родителями, хочу успеть пообщаться с друзьями, на это не хватит одного дня! - Ты не можешь побыть с родителями, ты теперь вампир, – спорил он, на что я возмущенно выдохнула: - Еще как могу! Это мое право! - И что ты им скажешь? – парировал он в ответ. – Где была целый год? - Эдвард, им больно, - снова хотела плакать я. – Ты рос иначе, тебе не понять, что такое родственные отношения. Мои мать с отцом наверное поседели, потеряв меня. Это будет чудовищно, если я, зная, что могу излечить их боль, просто проигнорирую. Если хочешь, – добавила я, придумав выход, - то можешь вернуться, а я останусь там… на год. Он фыркнул, и даже я понимала, как нелепо звучит мое предложение. - Ладно, поговорим об этом позже, - отступил мой вампир. – Ребята близко. Я тоже услышала гул мотора. - Я не передумаю, - проворчала я, и мы пронзили друг друга одинаково упрямыми взглядами. Вскоре к дому подъехал большой автомобиль, и мы с Эдвардом радушно встретили Эммета. Он был действительно огромный и накачанный добряк, как рассказывал о нем Эдвард. Его медвежьи объятия были привычными, когда он закружил меня перед крыльцом, смеясь. - Белла, я тебя обожаю! – кричал он, и это было действительно так, мы стали друзьями. Эммет не раз говорил, что ближе меня друга у него нет, даже с Эдвардом были иные отношения. Вскоре и Джаспер прибыл, он был гораздо сдержаннее, когда я его тоже обняла. - Ты такая странная, Белла, - бывало, говорил мне он. – У нас так не принято. - А у нас принято, – широко улыбалась я, и Джаспер – этот мрачный молчаливый тип с сотнями шрамов на теле, который мог напугать кого угодно – оттаивал. Он не признавался мне в «дружбе», как Эммет, но я чувствовала, что в этом вампирском мире, в котором Джаспер не доверяет ни единой душе, я была единственной, в отношениях с которой он был близок к этому. «Совершенно сумасшедшая девчонка», - журил он меня за излишнюю открытость, но при этом ненавязчиво копировал мою манеру общения, потому что она его, как он утверждал, завораживала. - Мне не терпится взглянуть на твой мир, Белла! – не раз напоминал он за год, который стал рекордным по количеству дружеских встреч – это был тот вклад, который я привнесла в мир Эдварда. До моего появления друзья встречались крайне редко, а теперь это стало еженедельной традицией. И сейчас Эммет и Джаспер прибыли именно для того, чтобы я и Эдвард устроили им уникальную экскурсию в мир человеческий. Стоило ли говорить, что я была против этого! Но Эдварда невозможно было остановить… - Я не стану лгать своим друзьям, - спорил Эдвард, когда мы вернулись домой из полицейского заведения, и он набрал номер и пригласил Эммета и Джаспера в гости, чтобы познакомить со «своей потрясающей девушкой и удивить их ее происхождением». – С Джаспером и так напряженные отношения. Ты хочешь, чтобы он перестал мне доверять, и наша дружба разрушилась? - Нельзя, чтобы они узнали о моем мире, - в ужасе просила я. – Мы можем придерживаться старой версии. - Не волнуйся, им можно доверять, - пообещал он. – И, Белла, едва ты откроешь рот, они поймут, что ты другая! - Посмотрим, - заносчиво возразила я, и Эдвард снисходительно усмехнулся.
***
Мы сидели в гостиной на двух новых диванчиках, которые приобрел Эдвард вместо старого. После представления меня как своей девушки и нашего жаркого спора с угрозами в адрес Эдварда, что я заставлю его замолчать, все притихли, Эдвард широко улыбался, глядя на меня, замершую в чинной позе на другом краю дивана. Эммет и Джаспер сидели напротив нас и смотрели то на Эдварда, то на меня, не понимая, зачем мы играем в гляделки, и чем это закончится.
- Когда мы встретились, она хотела ударить меня такой штукой железной, которой поправляют поленья в камине, - весело сообщил Эдвард. - Кочергой, - поправила я автоматически. - Кочергой? – спросил недоуменно Эммет. - Кочергой, - засмеялся Эдвард, вызвав во мне бурю негодования тем, что все-таки рассказывает правду. – Как будто это бы сработало.
Так и началось наше соревнование, кто кого переупрямит.
- Ты все путаешь, милый, - натянуто улыбнулась я. – Мы встретились у реки, когда я плыла от… - я нахмурилась. – Ты знаешь, что я ничего не помню… - Она пахла восхитительно, я не поверил самому себе, когда услышал, что у нее бьется сердце. - Я уже была вампиром, - отчаянно доказывала я, игнорируя веселое настроение Эдварда. – Я была голодна и разбила Эдварду все его бутылки с человеческой кровью. – Я зло посмотрела на него и язвительно добавила: - Одну я размозжила о его голову. Он был весь в крови. И он на меня зарычал.
Головы Эммета и Джаспера, как у китайских болванчиков, поворачивались то на Эдварда, то на меня. Вряд ли они понимали, о чем мы спорим.
- А когда она сказала мне, что там, откуда она родом, проживает пять миллиардов человек, я подумал, что либо это чья-то злая шутка, либо Рай существует. - А откуда ты родом, Белла? – тут же заинтересовался Джаспер, и я поперхнулась. - Я не очень помню, может, я жила в Канаде или близко к ней, я откуда-то оттуда приплыла, когда сбежала от своего... создателя. – Краем глаза я увидела, как Эдвард ударил себя ладонями по лицу, пряча широкую улыбку. - В Канаде? – престранно переспросил Эммет. - Мне так кажется… - сказала я более уверенно, и тогда Эдвард насмешливо прошептал: - У нас нет Канады, Белла.
Черт возьми, у них нет Канады. Я пожалела, что сидению за компьютером предпочла занятия любовью. Знания бы мне сейчас очень пригодились. Джаспер выглядел более чем недоверчивым, глядя на меня.
- Хотя нет, вроде бы я плыла вверх по течению, значит, я, наверное, переплыла океан…
Господи, надеюсь, вампир может переплыть океан самостоятельно? Ему же не надо дышать!
- Так что… я даже не знаю… - я мужественно пыталась вспомнить географическую карту и попутно места на ней, где говорят по-английски. – Может, я откуда-то издалека? Англия?
Эдвард захихикал, и я поняла, что снова села в лужу.
- Англия… - повторил Джаспер, поднимая брови. - Ладно, я сдаюсь! – признала я, раздраженно оборачиваясь к Эдварду, продолжающему издевательски хохотать, не помогая мне в моих мучениях. Видимо, таким образом он припомнил мне «съеденных» пчел на вечеринке у Роуз.
Обрадовавшись моей капитуляции, Эдвард наклонился вперед, восхищенно делясь: - Что бы вы подумали, если бы я вам рассказал, что существует другой мир, где людей – пять миллиардов, а вампиров – жалкая горстка в количестве максимум нескольких сотен.
Наступила глубокая тишина, которую нарушило мое ворчание: - Что ты – сумасшедший. - Точно! – обрадовался Эммет, щелкнув пальцами, а Джаспер скептически хмыкнул: - Она права. - А что, если я смогу доказать это? - Тогда мы все рванем туда и будем жить в Раю! – воодушевленно восхитился Эммет.
Тут я разозлилась. О чем Эдвард думает?! - Ты не можешь привести их туда! – зарычала я в отчаянии. – Это вам не резервации с бестолковыми деградантами! Это люди! - И кто из нас сумасшедший? – усмехнулся Эдвард, и я разозлилась на него еще сильнее, вскочила с места, собираясь придушить его собственными руками. - Если ты собираешься рассказать им правду, - прошипела в ярости, - будь добр, расскажи всё, чтобы они понимали, что делают! - Именно так я и собирался поступить, - согласился Эдвард. – Они не будут убивать людей, если у тех есть разум! - Точно, - поддакнул Эммет, а Джаспер промолчал. - Это так… неправильно, - пожаловалась я, прожигая Джаспера взглядом, и задумчивое выражение на его изуродованном в боях лице мне не нравилось.
Тем временем Эммет с интересом расспрашивал: - И что, мы тоже могли бы найти себе там пару? Там есть красивые женщины? - Забудьте об этом! – взвизгнула я. - Определенно, да! – ответил Эдвард прежде, чем я успела его остановить. Мне хотелось напихать ему в рот ваты, чтобы он заткнулся. - Почему бы вам не обратить побольше женщин здесь, у себя на фермах? – воинственно парировала я. - Она действительно не знает? – удивленно воскликнул Джаспер, переводя на меня взгляд, и, когда Эдвард с улыбкой развел руками, объяснил: - Рожениц не обращают, Белла, иначе что мы будем есть? - Вам мало рожениц? – с отвращением выплюнула я, всегда ненавидя разговоры о фермах и людях. – Я видела фотографии, женщин на ваших фермах не меньше, чем мужчин! Даже, мне показалось, больше!
Глаза Джаспера вспыхнули. - Белла, - понизил голос он, - люди почти потеряли способность к воспроизведению. Работники ферм прибегают к искусственному оплодотворению, но это не всегда срабатывает. Все чаще встречается бесплодие. Мы не можем рисковать и обращать женщин, способных зачать и родить ребенка самостоятельно, это приведет к полному вымиранию людей! - Есть еще клонирование, - вставил Эммет. - Да, но клоны живут не дольше двенадцати лет, это бессмысленно!
Я слушала все это, переводя полный ужаса взгляд с Джаспера на Эммета и обратно, потрясенная судьбой несчастных женщин, которых попросту использовали, не давая шанса развиваться.
- Я хочу домой, - прошептала я, закрывая лицо руками. – Эдвард, мы должны уйти отсюда! С тех пор прошел целый год, во время которого мы неоднократно обсуждали путешествие в мою вселенную. Я волновалась, что не исполнила наказ бабушки, и мой мир оказался под угрозой, теперь уже точно. Фантазия рисовала чудовищные картины вампирского туризма, во время которого гибнут люди. И, хотя Эммет и Джаспер поклялись хранить тайну, я понимала: если секрет знает больше, чем один человек, это уже не секрет, и вскоре о нем будет всем известно. Это было делом времени. Хотя, будучи вампиром, а не слабым человеком, я, вероятно, даже лучше могла бы защитить мой мир от проникновения в него чудовищ. Тем более что вампиры и так существовали среди людей, будучи дикими и совершенно безжалостными. В то время как их цивилизованные собратья, вполне возможно, смогли бы навести среди диких сородичей порядок. Так что, может, все не так уж плохо… Смотря с какой стороны на проблему посмотреть… Мы собрались сегодня, предвкушая каждый свой интерес. Я – повидать родителей, сообщить им, что жива и счастлива, убедить, что буду навещать, хотя и редко. Эдвард – попросить благословения на брак. Мой любимый считал это странной традицией, но это была моя месть ему за то, что обратил меня не добровольно. - Как я за один день смогу понравиться твоим родителям?! – возмущался он, нервничая, что я поставила ему такое условие. - Мы можем остаться на год, - беспечно пожимала плечами я. – Тогда все успеешь. - Это исключено! – он хмурился и злился. - Тогда это твои проблемы! Ты утащил меня силой, теперь и расхлебывай. - Неужели ты никогда не станешь моей женой, если я не договорюсь с ними? – он преданно заглядывал в мои глаза, чтобы разжалобить, но я была непреклонна в своем решении. - Никогда.
Я видела страх в его глазах – он прекрасно понимал, насколько сложная задача ему предстоит. Семейные привязанности между родителями и детьми были ему непонятны, он не знал, что делать, а я не собиралась помогать ему, в этом и заключалось наказание. Может, я чуточку перебарщивала, но я до сих пор злилась, и это было единственным способом для меня, чтобы простить его.
- Если бы ты не спешил, мы могли бы остаться в моем мире. Года вполне достаточно, чтобы наладить отношения с мамой и папой. Но ты предпочел украсть меня! – шипела я, скрещивая руки на груди, надеясь, что он почувствует себя виноватым.
К сожалению, этого не происходило. Он тоже злился, когда я так говорила. - Что ж, - принимал он вызов тогда, - значит, будем решать это за один день. Так что у нас с Эдвардом был план: добежать до Финикса и каким-то образом умудриться за единственный день получить прощение родителей за мое исчезновение и одобрение на брак. Мы решили не пользоваться транспортом, потому что скорость бега вампира превышала возможности автомобиля в десять раз! Для Эммета и Джаспера, которых мы вынуждены оставить одних, задача была проще и приятнее: поохотиться в лесах на востоке. Для Эммета это будет первая охота, Джаспер был гораздо старше и мог похвастаться тем, что пробовал «живую» кровь, правда, не человеческую. Но им обоим будет интересно поохотиться по-настоящему. Я умоляла их быть осторожными и не трогать людей. - Без проблем, - легко соглашался Эммет. - Белла, мы понимаем ответственность, - уверял Джаспер. Перед тем, как отправиться в мой мир, он выпил ящик бутылок с человеческой кровью, чтобы приглушить жажду, надеясь, что это поможет ему не сорваться. Я и Эдвард отказались, мотивируя это тем, что моих родителей испугают красные глаза. Эммет тоже не стал пить, постоянными разговорами о неэтичности я, кажется, сумела внушить ему отвращение к такому образу жизни, и он перестал употреблять человеческую кровь даже по праздникам. Они с Эдвардом не раз обсуждали, что нужно обязательно попробовать притащить в их мир живых хищников, но сегодняшнюю вылазку решили оставить «пробной». И вот мы все находимся в погребе, нервничая в разной степени. Мрачно ожидающий Джаспер, нетерпеливо улыбающийся Эммет, недовольный Эдвард и взволнованная я. Часы показывают ровно полночь, Эдвард снимает замок и открывает дверь, аккуратно, по кирпичику разбирает кладку. Джаспер подается вперед, удивленно вглядываясь в деревянную дверь на той стороне, и по его лицу понятно, что он до последней секунды относился к нашему рассказу скептически. - Мать вашу… - шепчет Эммет, и я снисходительно улыбаюсь, толкая дверь вперед и пролезая первой. - Один день в году, - поясняет Эдвард, я почти не слушаю, наслаждаясь видом родного погреба и ужасаясь боли в горле. В мире Эдварда с этим было проще справляться, хотя бы потому, что вокруг вообще не было запаха людей! Как Эдвард прожил в моем мире целый год, неужели испытывал такие же муки? - Невероятно, - выдыхает Джаспер, затем втягивает воздух и восхищенно добавляет: - Ох, я чувствую это… - Джаспер! – предостерегающе напоминаю я, оборачиваясь и встречая его почерневший взгляд – нехороший признак. На его лице отражается голод, а ноздри трепещут от вожделения. - Белла!.. – говорит он в тон мне, и у меня возникает чувство дежавю, когда я два года назад пыталась предотвратить охоту Эдварда на людей и почти проиграла в этом бою. У Эдварда был стимул остановиться, у Джаспера ни одного сдерживающего фактора нет. - Не волнуйся, Белла, я за ним прослежу! – Эммет добродушно кладет свою огромную ручищу на плечи Джаспера – еще одна милая привычка, которую я привнесла из мира людей, научив вампиров дружить по-настоящему. Джаспер рычит, но уступает, хотя у меня все еще остаются сомнения… Но я всецело доверяю Эммету, он кажется уверенным в себе. И он очень сильный. Мы проходим наверх, и мне смешно то, с каким удивлением друзья Эдварда разглядывают предметы. - Тут все такое… примитивное… - замечает Джаспер, и я закатываю глаза, снова испытывая чувство дежавю: Эдвард вначале говорил точно так же. - Это старый дом, - повторяю я свои слова из прошлого. – В городах есть все, что и у вас: компьютеры, техника. И мы тоже летаем в космос. - Они, - ворчливо поправляет Эдвард, кладя руку на мою талию. – Ты вампир. - Они, - соглашаюсь я с большой неохотой. Мы видим и чуем следы присутствия посторонних в доме: мебель передвинута, пол затоптан, а некоторые предметы покрыты чем-то белым; обычно так выглядят места, с которых берут отпечатки пальцев. И я понимаю, что меня искали здесь. Мое сердце сжимается от переживания за родителей. - Ну, встретимся ближе к полуночи здесь же? – улыбается Эдвард друзьям, потому что нам нельзя терять ни минуты, если мы хотим обернуться до Финикса и обратно. - Помните, на восток, - напоминаю я. - Лес и горы. Я надеюсь на вас. - Все будет отлично, - обещает Эммет. Джаспер молчит, и я не очень-то доверяю ему, но у меня нет другого выхода. Мы с Эдвардом беремся за руки и бежим. Наш путь лежит на юго-восток, в места, где много солнца. Мы должны успеть войти в дом моего отца до того, как солнечные лучи поставят наш план под угрозу. И каким-то образом должны остаться внутри этого дома до самого вечера. Затея довольно опасная, но я иду на этот риск, потому что хочу, чтобы все было сделано правильно. И Эдвард сжимает мою ладонь, давая обещание, что я могу на него полностью рассчитывать. Я дома… И я счастлива…
Источник: http://twilightrussia.ru/forum/40-12330-1 |