Белла еще ребенком была с очень развитым воображением, поэтому сны у девочки с самого детства были яркими и весьма реалистичными. Родители, едва столкнувшись с этой проблемой, были сильно обеспокоены, но врачи заверили встревоженных мать и отца, что с их чадом все в порядке – со временем данная проблема пройдет самостоятельно, когда постепенно Белла будет взрослеть.

Саму юную мисс Свон эта проблема не смущала совершенно, ведь каждую ночь она погружалась в волшебный и такой притягательный мир грез, где могла быть кем угодно и делать все, что душе пожелается. Это давало ребенку ощущение того, что она особенная, не такая, как другие дети, что делало Беллу очень счастливой. И такая беспечность продлилась довольно-таки продолжительное количество времени.

В возрасте одиннадцати лет родители сообщили девочке, что они разводятся. Обошлось без скандала – бывшие супруги тихо подписали документы на развод и мирно разошлись. Рене собрала вещи и покинула осточертевший ей городок вместе с дочерью.

Изабелла скучала по отцу, однако приняла данный факт, на удивление, весьма спокойно. А потом началась новая жизнь на новом месте. Второй муж Рене – Фил – отлично вписался в их семью, но и Чарли не пропал с концами, как это часто бывает, когда пара расходится, и один из них переезжает в другой город. Белла навещала отца так часто, как это ей позволяли школьные занятия и каникулы, шериф Свон тоже периодически приезжал с визитами к ней.

Жизнь шла своим чередом, и проблем никаких не было, но как только Белле исполнилось семнадцать лет, ее яркие и красочные сновидения, которые, к слову, никуда не делись, а стали лишь еще реалистичнее, заиграли новыми красками, точнее, их отсутствием. Сны, которые видела девушка, чаще пугали ее, нежели восхищали; они были беспокойными. Изабелла часто просыпалась в холодном поту, падая с кровати, или же ее будила перепуганная криками дочери Рене, когда дело становилось совсем худо. О чем девушка умалчивала, так это о том, что в основном снилось ей одно и то же, вернее, один и тот же сюжет, но в различных его вариациях.

Психологи разводили руками, не понимая причину столь резкой перемены в поведении Беллы. Ночные кошмары выматывали девушку, и не помогали ни дорогущие лекарства, ни иные способы решения этой проблемы. Один из специалистов посоветовал сменить окружение. Новые лица, новая обстановка, с его слов, могли помочь Изабелле, поэтому после недолгих размышлений и споров девушка переехала обратно к отцу, который был только рад провести с ребенком больше свободного времени.

И вот Белла, собрав свои вещи, попрощалась с матерью в аэропорту, утерла ее слезы, пообещав звонить так часто, как только возможно, села в самолет и выдохнула с облегчением, как будто с плеч сняли тяжелый груз.

Задремав в самолете, Свон погрузилась в очередной сон, который начался вполне безобидно, как, впрочем, и всегда.

Она очутилась на просторной поляне, освещенной солнцем, посреди густого леса. Девушка была занята сбором трав. Белла ощущала жар палящего солнца, приятную прохладу ветерка, играющего в ее распущенных волосах, ароматы трав и ягод, которыми была переполнена поляна, а также тяжесть увесистого медальона, висевшего на ее шее.

Вдруг высокая тень загородила солнце. По коже девушки пробежали мурашки, и через мгновение она почувствовала резкий удар по лицу. Лопнула губа, рот наполнился соленым привкусом крови. Все потемнело.

Очнулась похищенная в какой-то холодной и темной комнате, затхлой, пропахшей сыростью. Было настолько темно, что не разглядишь что-то у себя под носом.

Проведя языком по губам, смачивая их, Белла поморщилась, наткнувшись на подсохшую корочку крови. Это место отдалось глухой болью. Осознание накрыло ее с головой. Давя в себе панику, Изабелла постаралась пошевелить руками, но те затекли, и каждое движение отзывалось резкой болью в плечах и запястьях. Послышались шаги. Они все приближались, а светлее не становилось. Вскоре мрак расступился, и показались тени, а после появились фигуры со свечами в руках, облаченные в плащи с капюшонами, скрывающими их лица.

– Bruja,* – с ненавистью сплюнул на пол один из вошедших.

Беллу затопили злоба и гнев. Она хотела возразить им, усмехнуться, послать к черту, но ее вновь ударили по лицу, потом еще пару раз, пока девушка безвольно не уронила голову на грудь, бормоча какие-то слова, понятные только ей, лишь губами.

Вспышка, темнота, снова голоса и чужие руки, старающиеся причинить как можно больше боли...

Дальше все смешалось в одну смазанную картину. Площадь, яркое солнце, крики толпы, приговор. Плененное тело пронзила мучительная боль и начинающаяся агония, воздух наполнился запахом паленой плоти. Раздались душераздирающий, предсмертный вопль, полный боли и страданий, и вторящее ему нечеловеческое рычание зверя, оплакивающего свою утрату...

– Мисс! Просыпайтесь, мисс.

Белла почувствовала, как кто-то трясет ее за плечи, но сон все не отпускал ее. А вот брызги холодной воды в лицо помогли скинуть с себя щупальца сновидения и проснуться.

– Что? – Голос был хриплым после сна. Изабелла прокашлялась. – Что случилось?

– Посадка, – ответила стюардесса, поглядывая на странную девушку; та была неестественно бледна, с огромными синяками под глазами, дыхание тяжелое, руки дрожали, слезы на лице и свежая ссадина на губе. – Пристегните ремни и верните кресло в вертикальное положение, пожалуйста, – и, подумав, добавила: – Мисс, вам принести воды?

Ничего не говоря, Свон просто кивнула, крепко сжимая руками подлокотники кресла. Болело все тело, болели губы. Сердце стучало так бешено, как будто девушка пробежала марафон на скорость. Этот кошмар был другим, намного продолжительнее, чем предыдущие, и все кусочки сна были связаны воедино.

Приняв стакан воды из рук бортпроводницы, Белла достала из своего небольшого рюкзака, стоящего рядом, успокоительные таблетки и запила их, стараясь дышать как можно глубже, как ей и советовал один из посещаемых ею психотерапевтов.

Приведя себя в порядок в одном из туалетов аэропорта и подкрасив губы, Изабелла вышла из таможенной зоны одной из последних и сразу наткнулась на обеспокоенный взгляд отца, встречавшего ее.

– Все в порядке, ребенок? – поинтересовался мужчина, как только Белла обняла его.

– Да, – постаралась улыбнуться девушка, – просто долго не могла отыскать свой чемодан, ты же меня знаешь.

– Я так скучал по тебе, – прижимая к себе еще ближе дочь, прошептал шериф Свон. – Поехали домой, ты, наверное, жутко устала.

– Ты не представляешь себе, как, папа, – не пряча взгляда, ответила Изабелла. С Чарли всегда было проще быть самой собой; он понимал, что дочь все расскажет ему сама, когда будет готова.

Они вышли из здания аэропорта, и Белла начала озираться по сторонам в поисках машины отца.

– Где ты припарковался? – удивленно спросила она, не обнаружив знакомого автомобиля.

– Нигде. Я приехал на такси, – ответил Чарли, высматривая кого-то самостоятельно.

– Но это же дорого! – изумилась девушка, ведь ее отец никогда особо не жаловал таксистов.

– Моя машина в ремонте, ребенок, так что пришлось взять такси. Пошли, – отыскав кого-то, Чарли направился к автомобилю, ведя за собой дочь и катя ее чемодан другой рукой. – И даже не смей жалеть, что приехала, Белла, я тебя знаю, – усмехнулся Свон. – Тем более таксист – мой хороший знакомый, так что много с меня не стал брать.

И он был прав: Изабелла как раз хотела произнести что-то в этом роде, но вовремя сказанные отцом слова заставили ее впервые за последнюю неделю искренне улыбнуться от осознания того, как хорошо папа ее знает, несмотря на разделяющее их расстояние.

Загрузив чемодан в багажник и усевшись в автомобиль, Чарли начал обсуждать со своим знакомым футбольную игру, которую показывали в эти выходные, а Белла, удобно устроившись на заднем сиденье, вновь погрузилась в свои мысли, вспоминая недавний сон, от которого кожа до сих пор покрывалась мурашками, и совершенно не замечала пристального взгляда, которым время от времени прожигал ее шофер.

Дорога от аэропорта до дома Свонов заняла часа четыре, и все это время Изабелла любовалась видами за окном – посмотреть было на что, да и вспомнить родные места было приятно.

– Что это? – вдруг громко спросила она, привлекая к себе внимание отца и водителя, которого Чарли представил как Эдварда Каллена.

– Где? – удивился шериф Свон внезапному вопросу дочери.

– Вон там, на границе с лесом, – указала пальцем девушка на интересующую ее постройку.

– А, это, – повернув голову в указанном направлении, ответил Чарли. – Просто заброшенный дом. Там была, кажется, ферма, но дом пустует уже около тридцати лет, Белла. Ничего интересного.

– Как это ничего интересного, Чарли? А легенды? – подал голос Эдвард, не отвлекаясь от дороги. – Это же наша местная достопримечательность! Белла, – переведя взгляд на отражение девушки в зеркале заднего вида, подмигнул ей он, – там водятся привидения!

– Ты же взрослый человек, Каллен, и веришь во все эти байки? – рассмеялся Свон. – Кому расскажу – не поверят! Это все чушь.

– Я просто отдаю дань уважения местному фольклору, да и Беллу мой ответ заинтересовал больше твоего. Сверхъестественное сейчас очень популярно среди подростков. Я прав, Белла?

– Д-да, – ответила девушка под пристальным вниманием обоих мужчин. – Это круто, пап.

– И что же сейчас еще круто, молодежь, просветите старика, а? – все еще посмеиваясь, попросил шериф.

– Я расскажу, что круто, папа, а ты расскажешь мне про этот дом, идет? – Злополучное заброшенное строение, которое Белла увидела впервые в своей жизни пять минут назад, не покидало мыслей девушки, и свербящее чувство внутри не хотело выпускать эту мысль из своих цепких лап.

– Честный обмен. Чарли, соглашайся, – довольно поддакнул Эдвард, на что Свон лишь покачал головой, но всем своим видом давая понять, что согласен за неимением лучших вариантов. Может быть, причиной согласия стал тот факт, что впервые за долгое время на щеках его дочери играл здоровый румянец, а глаза горели интересом и любопытством, как в детстве, когда Белла просила почитать ей или поиграть с ней.



Первые дни Изабелла была занята обустройством на новом месте, хотя в ее комнате мало что изменилось с последнего визита, но сейчас привезенных с собой вещей было в разы больше, так что все нужно было разложить по местам, развесить одежду, выкинуть лишнее, в общем, сделать временное прибежище постоянным обиталищем. Также никто не отменял школьные заботы, возню с документами и прочее. И девушка была настолько поглощена этой приятной суматохой, что совершенно забыла про кошмары, вернее, они не посещали ее все это время, чему Белла была очень рада. Она даже начала думать, что прав был доктор Мейсон, настаивая на переезде к отцу.

Сны, конечно, девушке снились, но это были спокойные, по сравнению с кошмарами, даже невинные сновидения – никаких пыток, крови, убийств.

Шериф Свон уделял дочери столько времени, сколько мог, пока трудности на работе не требовали всего его внимания, поэтому с утра до ночи он пропадал в участке. Однако свое обещание он выполнил, оставив распечатки статей и копии газет, которые сумел найти, рассказывающих про ту заброшенную ферму.

Была пятница, но Белла вернулась из школы намного позже обычного – пара факультативов задержали ее. Дома никого не обнаружилось. Чарли оставил записку, где сообщил, что у него ночное дежурство. Он пожелал дочери приятно провести вечер дома, оставил денег на пиццу, если Белла захочет перекусить, и папку с теми самыми вырезками из газет.

Решив себя побаловать, Изабелла заказала пиццу и захотела ознакомиться с предоставленной информацией о доме, о котором во время этой суматохи также успела подзабыть, но сейчас ее любопытство всколыхнулось с новой силой.

Уйдя в себя, девушка вздрогнула от звонка в дверь. Вспомнив о пицце, Белла успокоилась и пошла открывать, прихватив деньги. Однако за дверью ее ждал вовсе не курьер.

– Мистер Каллен? Добрый вечер, – удивилась, но все же поприветствовала гостя девушка, шире открывая дверь.

– Привет–привет, Белла, – как будто старый знакомый, ответил ей молодой человек по ту сторону порога. – Как дела?

– Все хорошо, но Чарли нет дома – он на дежурстве. – Они же с отцом дружили, поэтому Изабелла решила, что Каллен пришел к нему, но, видимо, не додумался узнать о графике друга заранее и перепутал дни.

– О как! Печально. – Эдвард выглядел каким угодно, но только не опечаленным или удивленным.

Быстро и внимательно оглядев пустую гостиную, Каллен довольно кивнул сам себе и посмотрел на девушку в упор – глаза в глаза, не моргая и не отводя взгляда. Сколько они так простояли, было непонятно, пока сзади не раздалось деликатное покашливание. Щеки Беллы залились румянцем, взгляд устремился в пол; Эдвард даже не вздрогнул.

– Кто заказывал «Моцареллу» с двойным сыром? – спросил курьер и, надувая пузыри, кинул на Свон оценивающий взгляд, но тут же подавился жвачкой, болезненно охнув.

– Вот, сдачи не надо, – протянула девушка деньги. Парень взял купюры и постарался быстрее покинуть это крыльцо, морщась и сплевывая кровь – сильно прикусил язык.

– Ждешь друзей? – проводив курьера довольным взглядом, нарушил тишину Каллен.

– Нет, – нервно усмехнулась Белла, – просто приятный вечер наедине с собой и ароматной пиццей.

Эдвард шире улыбнулся. Девушка мысленно дала себе затрещину за то, как жалко прозвучал ее ответ.

– Не буду отвлекать, а то пицца остынет, – сказал Каллен, вновь заглядывая в глаза Изабеллы, и протянул на прощание руку. Девушка, повинуясь пристальному взгляду, подала свою ладонь, но рука дрогнула в последний момент. Рукопожатие получилось каким-то неловким и неправильным. Слишком долгим и интимным. Эдвард усилил хватку, и ноготь большого пальца неприятно прошелся по коже в том месте, где учащенно бился пульс, царапая ее. Но Белла ничего не заметила, находясь в состоянии гипноза.

– До свидания, Изабелла, – последние слова были сказаны с такой нежностью, что по девичьему телу побежали мурашки.

И мужчина ушел, как будто ничего и не было.

Пришла в себя Белла, уже доедая третий кусок горячей пиццы, жуя и глядя стеклянным взглядом в никуда. Встряхнув головой и убрав крошки с лица, девушка быстро огляделась по сторонам, пытаясь понять, где же она находится. Опознав родную гостиную и диван, Изабелла успокоилась, насколько это возможно в данной ситуации. Случившиеся должно было напугать ее, но лишь заставило вновь покрыться очаровательным румянцем от воспоминаний.

Рассматривая собственные руки, Белла увидела неглубокий порез, но вспомнить, откуда он, так и не смогла. Решив не обращать на это внимания, девушка взялась за папку, оставленную Чарли, и принялась изучать содержимое.

Выяснилось, что дом старый, построен еще во времена гражданской войны. В нем проживала молодая пара, но на них было совершено нападение. Тела были сильно изуродованы. Кто совершил то преступление, так и не выяснили. Через какое-то время дом выкупил молодой фермер, сделал пару пристроек. Но и его постигли неудачи: скот дох, каждый год неурожай. А после и сам мужчина был найден повешенным в доме.

С тех пор ферма пустует, но периодически туда забираются подростки выпить пива или покурить вдалеке от родительского надзора, а после клянутся, что видели всякую чертовщину. Отсюда и пошли разговоры о привидениях, что замученная молодая пара так отваживает посторонних от своего дома.

За чтением Белла не заметила, как съела еще пару кусков пиццы и чувствовала себя теперь словно надутый мячик. От переедания глаза слипались, мутило, и девушка не заметила, как уснула прямо там, на диване, уронив папку со статьями на пол.

Играла приятная музыка, но она звучала приглушенно, издалека. Мелодия была такой красивой, что девушка не удержалась и начала вторить ей, чем вызвала улыбку и смех сидящего в кресле мужчины.

– Помоги мне. Мы должны найти эту книгу до того, как нас вышвырнут с этого приема, – не отрываясь от корешков книг, попросила стройная молодая девушка в красивом, но таком неудобном платье. – Я в темноте вижу плохо, а толку от этой свечи мало.

Резко вскочив с кресла, мужчина подошел к ней, развернул к себе и положил руки на женскую талию.

– Три минуты. Просто потанцуй со мной, молю тебя, любовь моя, – прикрыв глаза от тесного контакта, кавалер повел свою даму в такт музыке, медленно переступая по полу.

– Ты знаешь, как сложно было достать приглашение на этот бал? – наигранно возмутилась его партнерша, потому что сама наслаждалась этими прикосновениями, притягивая столь любимое и желанное тело ближе к себе.

– Плутовка, – рассмеялся мужчина, – украсть его было проще простого.

– А вот нарядиться в это орудие пыток было не так уж и просто! И чем дольше я нахожусь в нем, тем труднее мне дышать. – Дыхание девушки сбилось, когда мужские руки плавно скользнули с талии на бедра, сжали ягодицы и вновь вернулись на талию. – А сейчас я вообще едва дышу, и хватит меня касаться, где не положено. Веди себя прилично, пока мы в гостях!

Но эти уловки не обманули молодого человека. Он отчетливо слышал, как быстро стучит сердце его любовницы, как по венам разгоняется горячая кровь, и возбуждение охватило его. Одним движением разорвав шнуровку корсета, он быстро высвободил желанное тело из дорогущих тряпок, притягивая к себе и жадно ловя губами чужое дыхание.

Комната наполнилась стонами и тяжелыми вздохами.

– Сильнее, – взмолилась девушка, тая от прикосновений и нежных ласк. Это не совсем то, к чему она привыкла, но иногда они позволяли себе такие вольности. Вконец потеряв контроль, мужчина блеснул в темноте красными глазами, подхватил женское тело под ягодицы и уложил его на стол, задавая сразу звериный ритм.

Громкие стоны, жар, возбуждение и безграничная страсть обрушились на любовников со всей силой, унося их далеко от этого места, библиотеки, и их поисков, на время оглушая и вытряхивая все мысли из головы.

– Люблю тебя, – раздался тихий шепот.

– Я живу тобой, – вторил ему мужской голос. – Кстати, книга спрятана в потайном ящике стола. Хозяин дома недавно хвастался ею перед влиятельными друзьями, такими же фанатиками, как и он.

– И ты заставил меня искать тайник, когда все это время знал, где книга? – возмущенно уточнила девушка. – Чудовище!

Раздался звонкий женский смех, который был наглым образом прерван вбежавшими в библиотеку хозяином поместья и оравой его сподвижников.

– Ведьма! – кричал кто испуганно, а кто с ненавистью. – Ведьма!

Но они не учли того, что влюбленный до безумия мужчина никому не позволит называть свою богиню этим словом, ведь перед ними стояла далеко не простая ведьма, нет. Его избранница была намного сильнее и коварнее любой представительницы ее рода. Когда на нее навели дула пистолетов, ярость овладела мужчиной, придавая нечеловеческую силу и скорость. Всего лишь мгновение – и толпа тех, кто угрожал им, лежала кучей поломанных и растерзанных тел на полу. Жизнь навсегда потухла в их глазах.

– Мой защитник, обожаю, когда ты такой, – счастливо рассмеялась та, которая отождествляла собой страх и горе, которая навсегда вписала себя в историю, приручив смерть.

Совершенно не смущаясь своей наготы, она подошла к молодому человеку, который успел успокоиться и прийти в себя, омывшись в крови глупых людишек, и припала пухлыми губами к его окровавленным устам, слизывая теплую жидкость. Потом настала очередь рук быть очищенными влажным и горячим языком. Глаза девушки отливали серебром в свете луны, заглянувшей в комнату через окно.

– Забери меня домой, унеси и люби всю ночь.

– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа, – дрожащим от возбуждения голосом отозвался ее любовник, едва сдерживая рычание.

Белла проснулась в холодном поту, просто резко подскочила на софе. Сердце вновь зашлось в бешеном ритме, но на этот раз не от парализующего страха, а от необузданного возбуждения. Ей понравилось все то, что происходило во сне. Девушка наслаждалась каждым его моментом, прикосновением и словом, а какой восторг она ощутила, когда мужчина во сне убил ради нее – не описать словами.

Встав с дивана и дойдя до ванной комнаты, Изабелла остановилась как вкопанная, когда в темноте на нее из отражения уставилось такое знакомое, но в то же время неузнаваемое лицо, сверкая серебром в глазах. Зажмурившись так сильно, что стало больно, девушка вновь открыла глаза; теперь те стали обычными, только лишь в них плескался безграничный испуг.



После того кошмара в ночь с пятницы на субботу прошли две недели, и каждую ночь Беллу преследовали различные сны. Ее перестали пугать их реалистичность и содержание, да и сами сновидения стали не столь тревожными, как были изначально. Сейчас во снах Изабелла чаще всего видела ту странную парочку, на протяжении многих лет и эпох идущую рука об руку, сеющую страх и смерть. Что действительно сильно волновало девушку, это ее буквальная одержимость их историей сводящей с ума страсти, абсолютной преданности и звериной жестокости. Книги о такой любви точно стали бы бестселлерами, раскупленными девочками–подростками в рекордные сроки.

Иногда Белле снился тот заброшенный дом около леса, мимо которого она с Чарли и мистером Калленом проезжала по дороге из аэропорта. Кстати, Каллена с того визита девушка частенько краем глаза стала замечать недалеко от тех мест, где бывала сама. Вот Свон стоит в магазине и смотрит в окно в ожидании своей очереди, и мимо проходит он. Или возвращается домой и видит его машину, припаркованную неподалеку вниз по улице. Но Изабелла списывала все это на небольшие размеры их городка и свою паранойю.

Чаще всего Белла оказывалась перед тем домом в своих снах, потом резко перемещалась внутрь, проходила в самую дальнюю комнату на первом этаже и садилась в кресло, как будто чего-то ожидая. Иногда в ее руках оказывала увесистая книга, и Изабелла бездумно ее листала, останавливаясь всегда на одном и том же листе с замысловатым рисунком. Это буквально сводило ее с ума.

Однажды девушка достала школьные тетради, чтобы сделать домашнее задание, но никаких лекций она в них не обнаружила, зато каждый лист каждой тетради был изрисован вдоль и поперек той самой пентаграммой из сновидений. Это и стало последней каплей.

Белла долго думала, как же добраться до заброшенного дома, и не придумала ничего лучше, как попросить Эдварда подбросить ее, раз он всегда увивался рядом. Собрав в рюкзак пару фонариков, фотоаппарат, салфетки, кое-что из закусок и бутылочку воды, девушка вышла из дома и направилась уверенным шагом к знакомой машине, примеченной неподалеку.

– Добрый день, – бодро начала она, садясь в автомобиль, как будто делала так каждый день. – Мистер Каллен, подвезите меня, пожалуйста, до старой фермы. – Белла старалась говорить спокойно и уверенно, на удивление ее голос даже не дрогнул.

Эдвард, не говоря ни слова, завел машину и тронулся в нужном направлении. Он включил стереосистему, и салон наполнился прекрасной мелодией, показавшейся смутно знакомой Свон, но вспомнить ее она никак не могла.

– Нравится? – спустя пару минут поинтересовался Каллен, наблюдая за отбивающими ритм пальцами Изабеллы.

– Очень, – отозвалась девушка, смотря перед собой, а не на водителя, и ее пальцы продолжали отстукивать знакомый мотив. – Что это?

– Дебюсси, – улыбаясь, ответил Эдвард. На этом их разговор был закончен, как вскоре и поездка, потому что они добрались до нужного места.

– Не могли бы вы, – неуверенно начала Белла, – подождать меня здесь? – Эта часть плана не была продумана от слова «вообще», но удача сегодня явно находилась на стороне девушки.

– Без проблем, я буду здесь, – кивнул Каллен, достал книгу из бардачка и углубился в чтение.

Собравшись с духом, Белла вошла в дом. Изнутри он выглядел так же убого, как и снаружи, но девушка чувствовала себя уверенно и четко знала, куда ей необходимо идти. Заранее вытащенный фонарик подсвечивал путь.

У нужной двери Изабелла сделала глубокий вдох и шагнула в небольшую комнату с тем самым креслом, от вида и расположения которого по коже девушки пробежали мурашки.

– Успокойся, – тихо прошептала Белла, уговаривая саму себя. Руки дрожали, дышать получалось через раз, но Свон продолжала шагать, пока не остановилась как вкопанная перед той самой пентаграммой на полу. Краска давно высохла и кое-где потрескалась, но рисунок, миллион раз нарисованный своей рукой, девушка узнала мгновенно.

Беллу охватило странное чувство невесомости – голова резко закружилась, коленки подогнулись, – и она начала падать. Видимо, на полу были мелкие камешки или острые осколки, которые рассекли кожу на ее ладони. Сдавленно охнув от резкой боли, Изабелла посветила на руку, отмечая небольшой кровавый отпечаток на полу в самом центре пентаграммы, которая как будто зажила своей жизнью, налилась теплом и начала пульсировать силой – неизведанной, темной, могущественной.

Волна мощной энергии сконцентрировалась в месте кровавого следа, задержалась там, накапливаясь, и ударила во все стороны, заставив деревья в радиусе пары километров сильно покачнуться; в припаркованном возле домика такси выбило все стекла. Внутри самой фермы все осталось лежать на своих местах, даже пылинки не сдвинулись колыханием воздуха. Однако Белле пришлось не так сладко – ударившая по ней волна заставила тело девушки налиться тяжестью, распластаться на полу и биться в судорогах.

– Изабелла? – на коленях над телом Свон склонился Эдвард, но в его действиях не было ни капли нервозности, все движения были четко выверены – достать бутылку воды из сумки, плеснуть немного жидкости на щеки, провести холодной рукой по лицу, забирая часть боли и принося успокоение.



Сквозь пелену густого тумана Белла пыталась найти дорогу домой. Было холодно, ломило все тело, тихие скрипы преследовали девушку на каждом шагу. Где-то рычало животное, мимо пролетела какая-то птица, заставив Изабеллу присесть в испуге, что та врежется в нее.

Идя вперед, девушка вышла к небольшому водоему. Туман мягко расстелился по земле, наконец-то давая возможность рассмотреть местность. Белла находилась возле этого самого дома, в который и приехала, но сейчас он был в более лучшем состоянии. Окруженный небольшим палисадником, он выглядел мило и совершенно по-домашнему.

Внимание Изабеллы привлекла фигура, стоящая у небольшого пруда, к которому несмело сделала шаг Свон. Но опасности она не ощущала от находившегося там человека, пока не подошла к нему ближе. Это оказалась девушка. Такого же роста и телосложения, как и сама Белла, а когда незнакомка повернулась, то уставилась немигающим взглядом серебряных глаз прямо на подошедшую к ней гостью.

– Боишься? – тихо спросила она, разглядывая Изабеллу и слегка склоняя голову влево.

Та лишь отрицательно покачала головой.

– И правильно, – довольно ответила незнакомка. – Чего саму себя бояться, Белла, верно? Мы же прошли этот этап, радость моя?

Свон хотела ответить на вопрос, но не могла произнести ни звука, хотя губы ее определенно шевелились.

– О, не волнуйся, – успокоила ее… собственно, она же себя и успокоила. – Сейчас говорить могу лишь я, но это временно. Когда ты очнешься, все будет в порядке.

Белле оставалось лишь вновь кивнуть, показывая, что все поняла, хотя девушка не понимала ровным счетом ничего. В голове бушевал рой вопросов. К примеру: это такая шутка? Или, может быть, она умерла? Лежит сейчас в больнице, рядом с ней сидит Чарли, держа дочь за руку, а все это – предсмертный бред, вызванный комой и стрессом…

– Ты не умерла, – как будто читая мысли, весело произнесла вторая Белла. Подойдя ближе, она начала рассматривать девушку с интересом. – Такая невинная, такая чистая душа, – удивленно бормотала она себе под нос. – Эдвард, должно быть, и не знает, как подступиться к нам. Бедный мой мальчик, вечно ему приходится делать самое трудное.

Свон стояла на месте, силясь пошевелиться, а вторая она подошла еще ближе, прикоснулась к волосам, к рукам, провела по плечам, изучая и проверяя. Чем дольше ее отражение говорило, тем меньше понимала происходящее Белла.

– Изабелла, – привлекла внимание к себе говорившая, – я – это ты, а ты – это я. Мы важные кусочки одного целого, и мы должны воссоединиться. Ты обязана меня принять и впустить, иначе мы окажемся в большой опасности.

Девушка хотела было возмутиться сказанному, потому что это откровенно смахивало на бред, но вернулись мысли о смерти, и, видимо, именно это и имело в виду ее отражение, что нужно принять смерть и идти на свет. Да, не так Свон планировала свою жизнь. Белла мечтала окончить колледж в числе одной из лучших, начать великолепную и головокружительную карьеру журналиста, писать на серьезные экономические и политические темы, получить пару премий за свои работы. Встретить хорошего молодого человека, влюбиться, выйти замуж. Оформить кредит на покупку дома, где бы со временем они стали растить чудесную девочку…

– Ипотека и дом в пригороде? – наигранно ужаснулась копия, еле сдерживая рвущийся наружу смех, глядя на Изабеллу, как на несмышленого малыша. – Связать себя этими оковами собственноручно? Девочка, ты начинаешь меня пугать! – все забавлялась та.

Свон дернулась, как будто ее ударили под дых. Она не ожидала, что собственное отражение станет над ей смеяться. Да, ее план не блистал романтикой, но прагматичность была ближе девушке по характеру. И сейчас слышать такое было обидно и больно! Она топнула ногой, зло блеснув глазами, и попыталась зарычать, раз уж не могла ответить словами.

– А вот это уже я понимаю, – совершенно не испугавшись внезапной вспышки агрессии, копия Беллы сверкнула серебром в глазах в ответ, подчиняя своей воле. Свон расслабилась, растеряв весь запал. – А теперь приступим. Жаль, что придется по-плохому…

Быстро вытащив спрятанный за поясом небольшой кинжал, девушка полоснула им по своей руке и по руке несопротивляющейся Беллы, находящейся все еще в состоянии транса. Капнув по несколько капель крови в пруд и произнеся заклинание, копия из сна сняла с шеи медальон, испачкав в смешанной алой живительной жидкости и его, а после резко замахнулась и ударила острием в самое сердце той, которая должна была вернуться в мир живых.

Медальон раскрылся, зависая в воздухе, затапливая ярким светом все вокруг, выводя этим из оцепенения Изабеллу, сразу закричавшую от пронзившей тело боли от раны в груди. Вместе с ней закричала и копия девушки, и ее медленно начало засасывать в медальон. Когда процесс был завершен, крышка захлопнулась, и украшение упало на землю.

Вытащив дрожащими пальцами нож из груди, Белла уронила его на землю. Ее рана незамедлительно затянулась, даже не оставив после себя шрама на гладкой коже. Место, где висел медальон, налилось приятным теплом, окутав тело девушки.

«Когда очнешься, обязательно скажи ему», – раздался в голове тихий шепот, перед тем как домик, пруд, сад и все остальное исчезло в тумане.



Эдвард начал волноваться. Никогда процесс воскрешения на занимал столь много времени. С другой стороны, им раньше не приходилось сталкиваться с настолько светлой душой.

Перенеся тело на небольшую софу в другой комнате, мужчина сел рядом, внимательно изучая состояние жизненных показателей. Вдруг сердце Беллы быстро застучало, потом еще стремительнее, грозя выскочить из груди. Так же резко, как все началось, мгновенно и закончилось. Ресницы девушки затрепетали, веки медленно приоткрылись. На Эдварда смотрели такие родные и любимые глаза, наполненные узнаванием и нежностью.

– Не плачь, любовь моя, – женская ладонь аккуратно стерла пару слезинок с его щеки, – я вернулась к тебе.

– Изабелла, – задушено взвыл Эдвард, крепко и бережно стискивая расслабленное тело. Теперь Белла видела его абсолютно иначе. – Ты снова со мной, ты вернулась ко мне!

– Конечно. Я всегда найду путь к тебе, мое чудовище, – тихо шепнула девушка, засыпая. Ритуал всегда выматывал неподготовленное тело, тем более это тело, которому на перестройку потребуется намного больше времени, чем обычно, но теперь мужчина был уверен, что все вновь удалось.

После проведенного ритуала Изабелла проспала порядка двадцати часов. Предусмотрительно приготовленное зелье, которому давно и специально для этих целей обучила ведьма, позволило отвлечь Чарли от того, что с ним живет дочь, поэтому беспрепятственно все это время девушка находилась в компании Эдварда.

Жар, начавшийся примерно спустя пару часов после ритуала, уже спал – и это являлось хорошим знаком. Тело, наполненное магической энергией, было способно совладать с этой мощью и знаниями.

Эдвард склонился над девушкой, невесомо провел пальцами по ее лицу и прильнул к столь манящим раскрытым губам, которые мечтал поцеловать еще тогда в аэропорту, но не посмел сделать этого из-за страха раскрыть свою сущность раньше времени. Да и шериф Свон вряд ли бы оценил порыв друга, поэтому приходилось сдерживать себя. Но только не сейчас, когда это прекрасное и такое любимое тело все его без остатка, и небольшая демонстрация прав помогла ему почувствовать себя лучше.

Сердце Беллы застучало быстрее, разгоняя кровь по телу; щеки покрылись румянцем, и тихий голос произнес слегка игриво:

– Разве тебя не учили, что не гоже целовать девушку, когда она того не желает?

– А ты не желаешь? – не скрывая своего состояния, рыкнул Эдвард в женскую шею, прекрасно чувствуя настроение возлюбленной.

– Тебя я желаю всегда, любовь моя, и я бы с удовольствием отдалась тебе сейчас, но мы оба знаем, как нестабильна в данный момент моя сила. – Ловкие пальчики невесомо прошлись по чужим волосам и с силой надавили на затылок, прижимая тем самым губы Эдварда еще ближе к тому месту, где бился пульс. Нежные прикосновения острых зубов в этом месте всегда вызывали особенный трепет у Изабеллы, а еще ведьма прекрасно знала, как это влияет на ее любовника.

– Расскажи мне, какова нынче ситуация с нашими врагами? Мне следует подготовиться? – покусывая свои губы, простонала Белла.

– За очередную попытку уничтожить тебя они лишились слишком многих верных последователей, не успевая восполнять потери. В настоящее время Ку–Клукс–Клан слишком слаб, любые упоминания о нем вызывают о людей лишь чувство неприязни и чего-то мерзкого, – в интонации, с которой говорил мужчина, сквозило хищное удовлетворение. Почему-то никто даже не допускал мысли, что если убить ведьму, то ее верный сторожевой пес все равно останется на свободе, а не последует за госпожой в преисподнюю. Глупые людишки! Убитый горем потери и с разбитым сердцем Эдвард действовал со всей жестокостью, присущей ему, не пощадив никого на своем пути, вырезая семьями тех, кто стал причиной его боли.

– Я обожаю, когда ты не скрываешь от меня эту сторону, – откликнулась на настроение любимого Изабелла. Ее глаза вновь налились серебром, в ответ на это зрачки Эдварда затопила краснота. Это было действительно страшно, и все, кто обладали маломальскими знаниями о мире теней, сейчас бы постарались оказаться от этого места как можно дальше.

– Но однажды им практически удалось разорвать заклинание, лишив медальона, позволяющего мне возвращаться каждый раз из самых глубин Ада, – практически прорычала не хуже любого зверя девушка.

– Тогда клан был на пике своей силы, сейчас же о них даже говорить не принято. Они – лишь постыдная страница в истории человечества. Я как следует испортил им репутацию, – мстительно усмехнулся Эдвард, вспоминая, как упивался вендеттой, пока верно ждал возвращения госпожи. Это заняло много времени, поэтому хищник наигрался со своими жертвами всласть. – Сейчас они остались без лидера, способного воссоздать те заклинания. В клане давно не рождалось кого-то действительно сильного. И уж подавно любой заезжий колдун будет в тысячи раз слабее тебя.

– О да, – довольно улыбнулась Белла, облизывая пухлые губы, – такой расклад мне определенно по душе.

Ее манипуляции не остались незамеченными зверем. Эдвард тут же притянул девушку к себе, с силой врываясь в податливый и горячий рот. Задев ее губу вылезшим клыком, молодой человек зализал потревоженное место, сглатывая капли крови. Царапина сразу же затянулась. В следующее мгновение он с наслаждением зашипел от пронзившей его сладкой боли – на сей раз Изабелла вцепилась в мужскую нижнюю губу, завершая ритуал соединения двух существ в единое целое.



Им предстояло решить еще много проблем. Например, учеба в школе. Белле настолько понравилась эта простая и размеренная жизнь, что она без лишних споров уговорила Эдварда остаться до выпуска здесь. Пара заклинаний – и уже никто не мог вспомнить таксиста Каллена, зато все знали прилежного ученика старшей школы Эдварда Каллена, который жил на попечении своего единственного родственника – больного дядюшки. О красивой истории любви между дочерью шерифа и местным вундеркиндом еще долго судачил весь городок.

К слову, с тех самых пор ни один кошмар не потревожил чуткий сон Изабеллы, ведь каждую ночь рядом спал верный и преданный защитник, охранявший покой той, за которую, не моргнув и глазом, вырвал бы бессмертное сердце из собственной груди, наслаждаясь его видом в ее нежных руках. Но Белла никогда не просила вырвать и отдать ей сердце, как другие колдуны и ведьмы, призывавшие его, алчущие власти и силы; она всегда просила лишь любви.

*Ведьма на испанском языке.