За сто с лишним лет существования я настолько привык к одиночеству, что принимал его за еще одну сторону своей натуры. Поэтому осознание того, что теперь появился человек, о ком хочется заботиться и подарить всего себя, просто ударило по голове. Ослепило и оглушило. С одной стороны, я был дико счастлив, готов прыгать и кричать от переполнявших меня чувств. Ощущение собственной жизни было столь ярким и прекрасным, что другой реакции просто быть не могло. Но! С другой стороны, мне было страшно. Все меркло на фоне вероятности, что Белла меня покинет, бросит в моей вампирской темноте, когда узнает правду. Да, я нашел выход, придумал сказочку для девушки про особенность ДНК, которая объясняла мою температуру и бледность, научился кушать, не морщась, и «спать» мне тоже удавалось. Но как я мог строить отношения дальше, полностью не открывшись?! Я знал, что рано или поздно должен признаться Белле. Естественно, лучше рано. Но не знал, как все это провернуть, поэтому постоянно откладывал, путаясь все больше и больше в сетях Свон, впуская ее все глубже и глубже в себя. Уже в самую первую ночь, когда остался у Беллы, и наблюдал ее прекрасный сон, я понял, что это больше, чем симпатия, больше, чем жизнь. Это было ново для меня и чудесно. А когда Белла улыбнулась и тихо выдохнула «Эдвард… будь рядом… всегда», мой страх усилился стократ, а я, наконец, принял для себя и прошептал вслух: «Люблю».

За неделю разлуки я много думал. Хотелось тут же сорваться и примчаться прямо к Белле на работу с огромным букетом роз, хотелось уволиться из ресторана и посвятить всего себя девушке. Моей девушке. Черт! Это прекрасно: «Мо-я де-вуш-ка», – попробовал не один раз я на вкус эти слова. Сладко. Даже монстр внутри заскулил от нежности. Но я не сделал этого, банально потому, что хотел предоставить Беллс пространство, где она может быть самой собой, оставаться наедине со своими мыслями. Элис не глядела в ее будущее, а я не преследовал по улицам. Зачем мне это? Ведь забирать девушку из ее собственного мира я не собирался. Вместо этого я продумывал план признания. В конце концов, Белла отнюдь не мисс Невинность, ее желание так и бьет гейзером из ее глаз, сквозь поры кожи, при дыхании. И мое, признаюсь, тоже. Очень хотелось попробовать Шокоглазку на вкус, проникнуть в ее лоно и испытать, каково это – близость с любимым человеком, которого обожаешь больше жизни, боишься потерять, причинить наималейшую боль.

В то утро я не собирался никого соблазнять, просто принял бесполезный душ и вошел в кухню, но ее глаза… участившееся сердцебиение… сглатывание слюны… я больше не мог сдерживаться и позволил волне страсти накрыть нас обоих с головой…

Я слышал настойчивую трель своего мобильного. Знал, кто это так отчаянно и долго звонил. Догадывался, чем это все могло закончиться. Но не остановился. Это было выше моих сил. Расходилось с моими желаниями. С нашими желаниями. В этих настойчивых, яростных поцелуях читалось нетерпение и облегчение, которые мы оба испытывали. Скорее всего, на Белле останутся синяки, без них никуда. Что ж, возможно они сыграют неплохую службу и помогут сказать девушке правду, как можно раньше. Мне хотелось продолжать, одного столь мимолетного раза слишком мало. Хотелось показать девушке, что я не зверь, маньяк какой-нибудь, что могу быть нежным и внимательным партнером. Но ее сладкий мягкий поцелуй после соития сказал, что девушка и так прекрасно все знает и понимает. Этим мимолетным прикосновением она поделилась своим собственным счастьем.

Как только любимая скрылась в ванной, я поспешил открыть входную дверь, за которой меня уже давно поджидала сестра.

– Эдвард! Это возмутительно! – прошептала она и вручила мне некий сверток. – На, держи.
– И тебе доброго утра, Элис, – рассмеялся я. – Что это такое? Судя по запаху – еда.
– А я что говорю?! Это возмутительно, что такие простые и вкусные блюда приходится искать по всему Сиэтлу.
– Не понял.
– Не тормози, братец. Это абсолютно такой же омлет, который пыталась приготовить Белла. Так что давай, приберись на столе, она уже скоро выйдет.
– Спасибо, дорогая. Ты опять мне помогаешь. Похоже, Белла питается исключительно в доме своих родителей и когда я готовлю. В холодильнике – шаром покати!
– Ладно-ладно. Спасибо скажешь, когда увидишь свою комнату.
– Эл! – А вот это уже слишком. Хоть бы не розовые шторы и идеальный порядок в моей комнате. Благо, мои ноги не способны потеть, так как раскидывание носков по всему дому присуще мне, как и любому мужчине. Ну, кроме Карлайла и Джаспера, разумеется. Отец сам прекрасно знает, для чего изобретена стиральная машинка, а братца иначе искусает Элис.
– Что? Разве Белла не останется сегодня у нас? – правдоподобно огорчился эльф.
– М-м-м… Элис, скажи…
– Пока ничего не видела, Эдвард. Но даже если и увижу, то не скажу тебе.
– Почему? Мне и так страшно, пойми.
– Понимаю. Но ты верно решил, что предоставишь ей шанс. Так что следуй плану. А я скажу тебе что-нибудь только в случае крайней на то необходимости.
– Спасибо, сестренка. Я люблю тебя.
– И я тебя люблю. Вас обоих, – серьезно сказала Эли и направилась из квартиры. – Между прочим, мы с Беллой станем лучшими подругами. – Подмигнула она и скрылась.

Хех, Элис… Элис… «Напрямую не скажу, а намеками поделюсь». Что ж, шум воды давно прекратился. Вот тихое шуршание махрового полотенца… шелка… джинсы… А вот и моя Шокоглазка. Моя жизнь.

***
Итак, вот мы и дали непревзойденному Эдварду Чудо-Руку Каллену выговориться. Интересно было побывать в голове этого парня? Видно, он не такой уж и древний... у Каллена очень даже современные потребности и еще более современные методы их удовлетворения. Все ваши мысли и предположения прошу озвучить на форуме.