Название: Дом с привидениями
Автор: -
Жанр: Мистика и дарк, которые все же вселяют надежду
Рейтинг: R
Пейринг: Джаспер, Мария, Розали, Ройс
Саммари: На Хэллоуин случается все самое страшное. Джек-фонарь защитит вас от нечисти, но не сможет спасти вас от людей и правды. Один старый дом, один сломленный человек, который видит призрака. Одна история о двух одиноких душах, которые нашли друг друга…



Плей-лист: Jeff Danna – A path less taken

Little Dragon – Twice

Moloko – Statues

Tarja Turunen – Boy and the ghost



Дому, в котором я живу, было не меньше ста лет. Это было одно из тех добротных зданий, которые строились для больших семей с приличным доходом и определенными жизненными устоями. Этот дом был старым, но для меня он всегда олицетворял надежность. Надежность и надежду на лучшее будущее… Теперь он стал моей тюрьмой, в которой я отбывал свое заключение. Он стал моей одиночной камерой.

Я никогда не был общительным, никогда не был душой компании. Я никогда не страдал от того, что мне приходилось быть одному. Но сейчас… Сейчас я чувствовал, будто весь мир забыл обо мне, и впервые в жизни мне захотелось, чтобы обо мне кто-то позаботился.

Но ее больше не было рядом со мной…

Взгляд на часы… Четыре. Уже четыре. Нужно было пообедать, но я не мог заставить себя подойти к холодильнику и открыть его. Кроме того, я не помнил, когда в последний раз покупал что-то из еды. Так что холодильник наверняка пустовал. Вместо обеда я достал упаковку с таблетками, вытряхнул из баночки вместо одной пилюли две и запил их водой из-под крана. Все… На сегодня снова все.

Сегодня утром я видел маленькую девочку. Она несла в своих руках увесистую рыжую тыкву и так громко кричала своей маме о конфетах… И я понял, что уже осень. Скоро Хэллоуин. И прошло уже больше полугода… Уже полгода я был изгоем.

Это случилось со мной зимой. Я был на другом краю света, а она ждала меня в этом старом, живущем своей жизнью доме. Я отдавал свой долг родине, а она писала мне письма. Я получил ранения, она сидела рядом с моей кроватью в больнице и повторяла «Джаспер, мне очень жаль». Меня выписали… Ее звали Мария, и она больше не пришла.

Я не знал, что я сделал не так. Но наверное в этом была своя справедливость: я не имел права на нее. Моя жизнь была покалечена. Я сам был покалечен, я почти постоянно чувствовал боль от осколков, навсегда запертых в моем теле… А она была молода и могла жить дальше. А я остался в этом доме.

Этот старинный дом был моим миром. Бывали дни, когда я просто не мог себя заставить выйти за пределы этих ставшими родными стен. В этом доме мне было спокойно. В гостиной было всегда сумрачно, потому что под ее окнами разросся дикий виноград, затеняя комнату. Мне это нравилось. Я почти любил этот сумрак. Этот сумрак убаюкивал меня. Он окутывал меня, как ватой, усыплял.

В этой гостиной я мог сидеть часами. Просто смотреть на то, как ветер трепет побуревшие листья винограда. Просто слушать, как часы с маятником возвещают о том, что еще один час моей жизни прошел… И до конца осталось меньше.

Десять… Часы с маятником сообщили мне, что уже десять. Можно было ложиться спать. Наверху, в хозяйской спальне я прислушивался к боли внутри своего организма и шорохам и скрипам в этом доме, и так проходило еще несколько часов. Наконец, полностью опустошенный, я засыпал. Засыпал, чтобы на следующий день все повторилось по тому же сценарию.



В этом доме мне нравилась его фундаментальность. Он был неизменным, непоколебимым. Почти нерушимым. Как жаль, что я не мог быть таким. Пока мы жили здесь вместе с ней, она говорила, что иногда ей бывает страшно. Она боялась приведений. В каждом шорохе ей чудилось присутствие чего-то чуждого и страшного.

Теперь я тоже это почувствовал. Может быть, дело было в моем одиночестве. Но иногда у меня стало появляться ощущение, что в этом доме я был не один. Или все дело было только в таблетках?

Призраки? Сегодня идея о том, чтобы рядом со мной поселился призрак, казалась мне безумно привлекательной.

Почти каждое утро я заставлял себя выйти из дома. Врачи всегда советуют больше бывать на свежем воздухе. Так медленно я совершал круг по своей улице, после чего, изможденный, оставался немного на заднем дворе. Садился на качели, слушал ветер, слушал, как скрипят цепи этой детской игрушки. Я слабо раскачивался на своем сидении. Сидение рядом со мной всегда оставалось пустым.

Вернувшись домой, я внезапно задумался. Какое сегодня число? Я перестал следить за миром. Будто потерялся вне времени…

Посмотрел на часы на кухне. Четыре… Повторил свой ритуал с таблетками.

Сел в гостиной. И впервые за полгода у меня появилась мысль включить телевизор. Хотя я даже не был уверен, что он работает.

Но я сидел на диване и пялился в окно. Мне не хватило сил, чтобы повернуться в сторону аппарата.

Как вдруг…

Щелчок… Телевизор включился, а я вздрогнул. Белый шум, простая рябь на экране, и я окончательно уверился, что в этом доме я был не один.



Я увидел ее в первый раз, когда мою голову посетила бредовая мысль побриться. Я не знаю, откуда взялась эта идея. Изначально моим планом было отрастить приличную бороду, чтобы она хоть как-то скрывала шрамы на моем лице. Но я чувствовал какой-то дискомфорт со всей этой растительностью на лице.

И вот я стою на пороге ванной. Мне потребовалось несколько минут, чтобы открыть дверь и зажечь свет. Яркая вспышка ослепила меня. Все было белым. И в конце этого белого туннеля – зеркало, мне было страшно подойти ближе, я боялся увидеть себя. Я больше не хотел смотреть на свое лицо.

Мое отражение было размытым темным пятном. Я все же вошел внутрь, закрыв за собой дверь.

Я подходил все ближе, но мое отражение оставалось нечетким. Я думал, что что-то случилось с моим зрением. Но нет, еще мгновение, и мое отражение вовсе растаяло. Вместо себя в зеркале я видел женщину. И наверное, мне стоило испугаться, но внутри ничего не шелохнулось. Видимо, мой инстинкт самосохранения окончательно вышел из строя. Да и она не выглядела как злобный дух. Она была похожа на ангела. Золотистое облако волос, голубые глаза, точеные черты лица. Ее губы шевелились, она что-то говорила. И это движение было прекрасно! Свет мигнул, погас и снова загорелся. Ее отражение пропало, теперь там был только я. И это внезапно всколыхнуло во мне волну гнева. Не знаю, зачем я это сделал, но боль от того, как осколки зеркала впиваются в мою руку, облегчила какое-то странное внутреннее напряжение.

Зеркало было разбито, а я еще несколько минут держал руку под холодной водой, чтобы остановить кровотечение.

С этого момента мое существование в этом старом доме изменилось. У меня появилась хоть какая-то цель. Я хотел снова увидеть эту женщину. Но проходили дни, листва на газоне за окном становилась все «пламеннее», а она больше не появлялась.

Я бродил по дому в надежде, что снова увижу ее. Но ничего не происходило.

И я снова повторял свой ритуал: прогулка, качели, четыре, гостиная, виноград, часы.

Пока в один из дней меня вдруг снова не охватило это ощущение: зрение мутнело, я только успел уловить, как стрелка часов с громогласным скрежетом переползла на минуту вперед… Четыре ноль одна.

Она стояла на моей кухне, но все было другим. Эта комната больше не напоминала мне мертвое кладбище, где единственное, к чему прикасались, – кран с водой и пузырек с таблетками. В этой комнате было тепло, мне даже показалось, я слышу запах свежей выпечки, и она… Она поправляла цветы в букете, прижимая к плечу телефонную трубку. Я мог слышать, что она говорит. Боже… У нее был ангельский голос.

- Нет, мам… Зеркало просто разбилось… Нет, со мной все хорошо.

Ее пальцы нежно касались ярких лепестков осенних георгинов. Мне так хотелось, чтобы ко мне хоть кто-то прикоснулся!

Но зрение снова стало расплываться, она исчезла. И я почувствовал себя раздавленным. Мне захотелось напиться вдрызг, но в доме не оказалось ни капли спиртного. Да и откуда ему тут взяться?

На следующий день я решил провести эксперимент. Я стоял на кухне с таблетками в ладони и смотрел на часы. И то, как секундная стрелка движется, вызывало во мне какую-то странную мешанину эмоций. Мне было не по себе. Нет, даже больше… Я чувствовал, как паника подкатывает к горлу тошнотой. Я не выдержал. Когда было четыре ноль две, проглотил пилюли, не запивая. Никакого эффекта… Только горечь на языке. Девушка так и не появилась.

Но ночью, когда я пытался уснуть… Я открывал глаза и пялился в потолок. По нему пробегали тени от ветвей деревьев за окном, вспыхивал свет от фар проезжающих мимо автомобилей. Я чувствовал усталость и закрывал глаза. Но сон не шел, и я снова открывал их. Закрывал и открывал. Пока меня снова не ослепила вспышка света.

Это была не моя спальня. Здесь все было слишком светлым, теплым и пахнущим цветущими розами. Повернул голову вправо. Она была здесь. Это неземное создание. Кремовый шелк ночной рубашки на точеной фигурке, волосы переброшены через одно плечо. Она сидела, облокотившись спиной о спинку кровати, и читала книгу. Я мог бы любоваться ею вечность.

Лежал и боялся пошевелиться, словно если сделаю это, мой призрак растает как туман. Но она была здесь, рядом со мной.

Я не знаю, сколько времени прошло… Наконец, она погасила ночник и улеглась под одеяло. Ее изящная ладошка лежала на подушке… Она была так близко. Я видел, как расслабляется ее лицо. Она заснула, а я не удержался. Провел кончиками пальцев по плавной линии ребра ее ладони. Я так надеялся хоть что-то почувствовать, но не мог… В горле застрял комок. Но я засыпал с мыслью, что я не один. Мой призрак был со мной.



Этот Хэллоуин я ощущал как нечто неотвратимое, словно это была черта, за которой может что-то измениться. Утренняя прогулка была наполнена радостными криками детей, предвкушающих вечерние развлечения.

Осенняя листва догорала… И были еще эти ужасные тыквы перед домами, отвратительные, с еще не зажженными в них свечами.

Четыре… Я снова был на кухне, и на этот раз я смог продержаться еще на одну минуту. Четыре ноль три… И что-то внутри меня оборвалось. Таблетки выпали из моей ладони. Зрение помутилось, я был счастлив оказаться в призрачном доме моей незнакомки. Теперь я видел его целиком. Это был все тот же старый дом, что и у меня, только все было пропитано ее светом. Все здесь было светлее, теплее, нежнее. Я бы никогда не подумал, что мне этого так отчаянно не хватает.

Я обнаружил моего ангела в спальне. Она тщательно складывала одежду… Мужскую одежду…

Странно… Она была не одна? И почему я вижу, как призрак занимается такой обыденной и повседневной вещью, как раскладывание чьей-то одежды? Разве не должны призраки уныло бродить по дому, звеня цепями?

Но я не собирался ныть и жаловаться. Я следовал за моим ангелом, наблюдая за ее «жизнью», словно за кино. И это был самый увлекательный день за последние полгода.

Она долго возилась на кухне с какими-то сладостями. Пахло просто божественно. От этого запаха у меня кружилась голова, и щемило сердце.

Я едва успел заметить, что уже стемнело. И она вышла зажечь свечу в тыкве на крыльце. Я очень надеялся, что это страшилище защитит ее от любого зла, которое покусится на нее. В доме она достала из кладовки большой пакет с конфетами и высыпала его содержимое на прямоугольный журнальный столик в гостиной. Мне нравился этот столик, он был кованым, со стеклянной столешницей. А потом она села на диван, сложила руки на коленях и стала ждать. Было в этом поступке что-то странное. Но наверное это было что-то из разряда милых человеческих странностей. Я вот любил сидеть на качелях и смотреть, как ветер играет с осенней листвой.

Раздался первый звонок в дверь и первые «Кошелек или жизнь!». Она щедро раздавала «питерам пэнам», «дракулам», «принцессам» и «феям» угощения, но я видел, что она становится все печальнее.

Последней каплей для моего ангела стал маленький мальчик, который шепелявил и оглядывался на своих родителей, пока выпрашивал угощения. Ему было не больше трех… И мой призрак, закрыв за ним дверь, вдруг опустилась на колени и зарыдала.

Я не мог понять, в чем дело. Я хотел хоть как-то помочь. Но как можно помочь призраку?

А она все плакала, и это разрывало мое сердце на части.

А потом появился он. И что-то во мне окончательно сломалось. Я чувствовал, как ужас охватывает меня. Они ссорились, я едва мог разобрать, что они кричат. Голову сдавило словно тисками. Я хотел помочь. Но что я мог сделать?

Я что-то кричал, пытался остановить его, когда он схватил моего ангела за плечи, но у меня ничего не получилось.

Я знал, что именно сейчас случится самое страшное.

- Ройс, не надо! – плакала она.

Он отбросил ее от себя. Все было как в замедленной съемке. Она упала затылком на угол того самого столика, где еще лежали остатки конфет. Кровь брызнула на ковер. А я наконец все вспомнил.

Она стояла рядом с собственным трупом и дрожала всем телом. Слезы катились по ее щекам. Рот ее открывался и закрывался, словно у выброшенной из аквариума золотой рыбки.

Она посмотрела прямо на меня. Теперь я все помнил…

- Я ведь умерла?.. – этот голос разбивал мне сердце.

- Да, - коротко ответил я, преодолел то расстояние, что между нами оставалось, и заключил ее в свои объятия. Я чувствовал ее… Это было самое четкое ощущение за все мое существование. И я помнил. И по моим щекам катились слезы. Помнил, как Мария сжимала мою уже мертвую руку, повторяя «Джаспер, мне так жаль». Помнил, что видел все это со стороны. И то, как она плакала, как прямой линией зачеркнул все, что было прежде, кардиограф. То, как врач сказал «Шестнадцать ноль три».

Что-то надвигалось. Ройс рядом с нами пытался что-то сделать с телом. Все это было уже неважно. Все это превратилось в фон. Страшное кино на экране темного кинозала. Что-то надвигалось.

- Мне страшно, - прошептал я. – Я ни во что не верю…

Она обняла меня крепче…

- Я верю… души рождаются вновь.

Что-то надвигалось. Зрение затуманилось. Все исчезало. Я наконец-то исчезал. Но в этот момент я был не один.



Он проснулся с чувством какой-то тревоги. За окнами бушевала гроза. Но пусть мама и говорила, что он еще маленький, он знал, мужчины ничего не должны бояться. Но вот девчонки… Девчонки вечно хнычут и визжат от ужаса. Он всегда чувствовал, когда с сестрой что-то было не так. Сегодня эта кукла умудрилась объесться конфет, а теперь… Теперь ее хрупкая фигурка показалась в дверном проеме. Их комнаты соединялись между собой дверью. Она проскользнула внутрь, прикрыла за собой дверь. Тихо-тихо, как мышка, чтобы не разбудить родителей.

- Можно я останусь у тебя? - «Писклявая пигалица», - подумал он.

- Ты все равно сделаешь все по-своему.

Она забралась к нему под одеяло. Каждый раз, когда гремел гром, она вздрагивала.

- Джас! Мне страшно!

- Не бойся, Навозная Роза. – Мальчик улыбнулся… Это прозвище прилипло к его сестре благодаря ему. Она выбирала лучшую розу в мамином саду, чтобы сравнить себя с ее красотой, и выбрала ту, что росла на большущей куче компоста… – Я рядом. Так что ничего не бойся.

Они засыпали, крепко держась за руки. А гроза, отгремев над их домом, ушла стороной.