Аннотация:
«Как же интересно и познавательно в психиатрическом отделении Пресвитерианской больницы города Нью-Йорка!» - именно так думает, поправляя очки, а затем и оглаживая хрустящую ткань своего белоснежного врачебного халата, доктор Белла Свон. И ей вторит Эдвард Каллен, тоже одетый в халат, но почему-то не белый…



- Доктор Свон!

- Да, доктор Каллен? - слишком индифферентно, не собираясь и на долю секунды отрываться от своего важного дела, пробормотала Белла, уткнувшись носом в свой большой, наполовину исписанный блокнот и усиленно строча в нем. Этот блокнот был закреплен на пластиковом планшете, как у самого настоящего врача из любого сериала на лечебную тематику.

- Доктор Свон, вы согласны, что у мистера Джефферсона трихотилломания? Он так усиленно дергает себя за пряди, что от его шевелюры скоро совсем ничего не останется! - Эдвард был рад, что на глаз, не видя ни одного результата анализов мистера Патрика Джефферсона, не только поставил, скорее всего, правильный диагноз, но и увидел элементарную выгоду: - И здорово сэкономит на визите к парикмахеру.

Эдвард смотрел на доктора Изабеллу Свон в ожидании ответа. Казалось, девушка настолько была поглощена своими исследованиями и записями, что не видела и не слышала ничего и никого вокруг. Наконец, дождавшись долгожданного кивка, который, как решил мужчина, предназначался все-таки ему, Эдвард Каллен перевел взгляд обратно к мистеру Джефферсону, который сидел на своей койке в многоместной мужской палате и занимался своим любимым делом - продолжал выщипывать свои «перышки». Мистер Патрик Льюис Джефферсон, как подтвердила доктор Свон, был болен трихотилломанией - болезнью, которой подвержены лица с неуравновешенной психикой. Больной при этом испытывал навязчивое желание вырывать свой волосяной покров на голове или других частях собственного тела.

Эдвард обернулся, чтобы осмотреть палату напротив - с женским населением. Она была практически пуста. Большинство пациенток сейчас, наверное, оккупировали комнату отдыха: сегодня было воскресенье, и на экраны должна была выйти очередная серия очередного сезона то ли «Ходячих мертвецов», то ли «Игры престолов» - Каллен мало разбирался в современных сериалах, они были местами очень запутаны. В них кого-то постоянно то убивали, то воскрешали. Чтобы убить зомби в первом сериале, надо было уничтожить его мозг, а чтобы убить человека во втором - можно было просто обычным способом прирезать его. Но не факт, что человек умрет! Всегда может найтись какая-то красноволосая женщина, которая оживит его. Но Эдвард не любил и не смотрел подобные сериалы еще и потому, что на его работе и так вдоволь хватало и мозгов, и крови, и трупов, и тех же зомби - накачанных наркотическими субстанциями людей.

В «женской» палате сейчас восседала на своей узкой кровати юная и, как она утверждала, незрячая Алёна Говоркович - иммигрантка из Сербии. Диагнозом девушки была псевдослепота - объективная видимость изображения при отсутствии субъективного восприятия этого изображения. То есть больная на вопрос: «Видит ли она?» Ответит: «Нет». Но если спросить такого пациента о свойствах предмета, поставленного перед ним, попросить описать его свойства и характеристики - он достаточно четко и ясно опишет предмет. Данный феномен обычно объясняется пациентом или больным просто как «я догадался».



Эдвард Каллен продолжал стоять в коридоре, в некотором отдалении от столба, украшенного декоративными изображениями скальпелей, пинцетов и человеческих глаз в натуральную величину, и глядеть на Алёну из-за стекла, в отражении которого были видны два самых красивых человека в больнице - он и доктор Белла Свон. Свон, которая в редкие минуты отрывалась от своего захватывающего занятия по пачканию бумаги чернилами, наблюдала за пациентами и возвращалась к записыванию своих умозаключений в блокнот.

- Да, вы правы.

Эдвард удивленно обернулся на звук, услышав мелодичный голосок Изабеллы. Удостоверившись в отражении, а затем и оглядевшись по сторонам, осознав, что кроме них никого рядом не наблюдается, Эдвард Каллен сделал вывод, что, как и предыдущий кивок, голосок также предназначался все-таки ему.

- У мистера Джефферсона шизофрения, на фоне которой наблюдается и трихотилломания.

Эдвард уже подзабыл, что сам же и спрашивал доктора Свон о Патрике Джефферсоне. Было ощущение, что с того его вопроса прошел целый день, и Изабелла, выглядывая кончиком своего маленького носика из вчера, высунулась в сегодня, чтобы наконец-то дать полный ответ на интересующий коллегу вопрос.

Белла Свон часто вызывала удивление у Эдварда, например, в отличие от других врачей-психиатров, девушка носила с собой стетоскоп. Но позже мужчина понял всю задумку - при первой встрече многие из пациентов Беллы сразу успокаивались, когда думали, что доктор Свон всего лишь терапевт - она просто послушает их и все. Но на самом деле Белла умудрялась не только делать вид, что слушает больного, но одновременно успевала и расспросить его о том или ином, что помогало ей определить диагноз в большинстве случаев.

Доктор Свон, оторвавшись от записей, посмотрела на Эдварда Каллена в упор и поправила съехавшие на кончик носа очки:

- А почему вы не в палате? Или у вас один из ваших обязательных ежевечерних обходов?

- Мой обход почти завершен, доктор Свон, осталось лишь почистить на ночь зубы и можно на боковую, - объяснил Эдвард, развернулся и направился вперед по коридору, шаркая оранжевыми больничными шлепками и потуже затягивая пояс застиранного голубого больничного халата с полувыцветшим рисунком из синих корабликов. Эдвард определенно был рад, что его по-мужски кривоватые волосатые ноги скрыты широкими больничными штанами.



Белла вернулась к работе, дописала в блокнот последнее предложение и повернулась в сторону уходившего в закат типа доктора Эдварда Каллена, еще раз поправляя сползшие опять почти на самый кончик носа очки и внимательно разглядывая его широкую спину.

Эдвард Каллен поступил в психиатрическое отделение Пресвитерианской больницы города Нью-Йорка неделю назад. На самом деле (по всем предоставленным документам) он был практически здоров, но порой доктор Свон в этом сильно сомневалась.

Детектив Каллен или, как называла его Изабелла, доктор Каллен был полицейским под прикрытием.

Относительно недавно в одном из близлежащих городков произошло серьезное преступление, в результате которого погиб человек. Белла не интересовалась подробностями случившихся убийственных событий, ее немного больше волновало лишь то, что в этом злодеянии был замешан один из пациентов их клиники, а конкретно - отделения психиатрии.

И когда полторы недели назад позвонил Чарли и попросил приютить на время в своем крыле одного почти здорового и очень перспективного детектива, Белла вначале расстроилась. У нее хватало своих забот. Пациенты поступали с завидной регулярностью, а их болезни были очень интересны! Исследовательская натура Изабеллы пребывала в постоянном восхищении от многообразия попадавшихся на ее врачебном пути случаев! Чего стоила одна из пациенток, поведение и действия которой могли, по всей вероятности, объясняться эффектом Сильвии Плат и, в этом случае, еще раз доказывали потрясающие исследования и выводы доктора Кауфмана! Белла была уверена в своих догадках на девяносто три процента!

Эффектом Сильвии Плат называлась закономерность, в соответствии с которой из всех представителей творческих профессий поэтессы в наибольшей степени были склонны к психическим заболеваниям. Название предложил психолог Джеймс С. Кауфман, и оно было связано с именем выдающейся американской поэтессы Сильвии Плат, которая покончила жизнь самоубийством в 1963 году, в возрасте 30 лет. Кауфман провёл два исследования. В первом анализировались данные 1629 писателей, и было установлено, что поэтессы склонны к психическим заболеваниям в большей мере, чем писательницы и авторы-мужчины. Во втором исследовались данные 520 выдающихся женщин (представительниц литературы, других видов искусства, политики), и было установлено, что поэтессы более склонны к психическим заболеваниям, чем писательницы, актрисы, художницы и женщины-политики.

Поэтому доктору Свон некогда было отвлекаться на всякие полицейские дела, поиск преступников и расследования. Ее больше волновали расследования того, что происходило в попадавших в психиатрическое отделение Пресвитерианской больницы города Нью-Йорка головах.

Вначале Изабелла не поддалась на уговоры Чарли о выделении койко-места для детектива. Затем проигнорировала его приказ, отданный своей дочери, не собирающейся подчиняться ему ни по собственному желанию, ни юридически. После папочка применил запрещенный прием - он посмел предъявить своей плоти и крови совершенно ошарашивающий в своей наглости ультиматум!

Ультиматум, который заключался в том, что в случае своей дальнейшей внеплановой забастовки Изабелла будет обязана посетить с ним в несколько ближайших уикендов балет, театральный спектакль и мюзикл в порядке перечисленной очереди! Чарли прекрасно знал, что Белла не выносила подобных мероприятий, максимум куда она могла сходить, это в зоопарк. Ну, или на крайний случай в цирк. Животные были безопасны для ее нервной системы, в отличие от людей.

Когда Изабелла Свон посещала перечисленные выше цирка и зоопарка развлекательные мероприятия, то практически каждый раз, еще с глубокого детства, ей начинало казаться, что люди на этой планете в большинстве своем ненормальные. Они скакали, прыгали по сцене, даже кричали и (или) подвывали, как больные.

Повзрослев и закончив университет по выбранной специальности - врач-психиатр, Белла поняла, что совсем рядом, вокруг нее, разгуливают одни сплошные диагнозы. Причем самое страшное, что по ее специальности…

А нездоровых Изабелле хватало и на работе, зачем для этого еще и в люди выходить?!

Расслабляться и отдыхать девушка предпочитала в парке на утренней или вечерней пробежке, выгуливая своего озорного песика, встречаясь со своими малочисленными, но верными друзьями и подругами.

В общем, и без театров, и тому подобных «развлечений» жизнь у Беллы била ключом!



Через пару дней после своего ультиматума папуля привел-таки своего протеже, ради которого не постеснялся ранее прошантажировать собственную дочь! Естественно, Изабелла с прохладцей отнеслась к новоприбывшему.

Первый раз Эдвард Каллен предстал перед ее взором одетым очень стильно - в короткую кожаную куртку, обтягивающие все нужные места дизайнерские джинсы и очень дорогие на вид мужские туфли. Нахальные, как уверена была доктор Свон, глаза скрывали темные очки в золотистой, если не золотой, оправе и, по мнению встречающей, откровенно не нужные в это вечернее время. Разве что свет больничных рамп слепил мистера Совершенство.

Короче говоря, этот Эдвард Каллен источал крутизну и мажорство, поэтому после знакомства и выяснения всех деталей Белла с потаенной радостью отправила его за комплектом настоящей «фирменной» больничной одежды к медбрату Коле, которого все называли просто по фамилии Коляныч (он сам так попросил много лет назад). К одежде также прилагалась и «брендовая» изысканного оранжевого цвета пластиковая обувь.

Как выяснилось в дальнейшем, в голове у Эдварда все-таки что-то было: он сходу стал раздавать всем кругом диагнозы, в большинстве своем неправильные, но вызывающие у Изабеллы определенное уважение из-за своей логичности и глубоких познаний в области психиатрии.

Оказалось, отцом детектива-стиляги был профессор Карлайл Каллен, всемирно известный врач-психиатр, психолог, ученый-исследователь, один из создателей отдельного направления психологической науки - пренатальной и перинатальной психологии, а также автор многочисленных публикаций, обладатель ряда премий и наград за вклад в науку.

Белла мечтала познакомиться с этой гениальной личностью, с этим великим человеком! Вот если бы еще его сыночек уделял больше внимания науке, а не своему внешнему виду…



Через несколько дней Изабелла привыкла к постоянному присутствию детектива Каллена, его постоянным комментариям и выпендрежам. Про себя, а иногда и вслух Белла стала называть этого совсем не оправдывающего своего прозвища всезнайку - доктор.

И хотя Чарли и сказал, что у Эдварда прекрасные анализы и нет никаких патологий и хронических болезней, Белла поняла, что мечтает заполучить этот экземплярчик в свое отделение по-настоящему!

Эдвард хронически боялся женитьбы, свадьбы и всего подобного. Изабелла подобрала к его боязни свое, существовавшее уже не одно десятилетие название: гамофобия или гаметофобия, или «синдром сбежавшей невесты». Но сама доктор Свон предпочитала обзывать эту фобию, особенно, когда дело касалось мужчин, как «фиг заставишь парня жениться». Это название казалось ей всеобъемлющим и отражающим всю суть проблемы.

Гамофобия в большей степени свойственна мужчинам: они рассматривают женщину, как охотницу, которая всеми силами стремится заставить их жениться, лишить вольномыслящего и широкошагающего по планете индивидуума свободы. Преимущественно такой страх развивается у представителей мужского пола старше 30 лет. Часто такие мужчины стараются тем или иным образом подчеркнуть свой статус закоренелого холостяка, доказать окружающим, что этот их статус бобыля никогда не изменится ни в жизни, ни в соцсетях.

И как его папочка проворонил такую обещающую множество наград и премий тонкость у своего мальчика?! Когда у тебя прямо под носом есть свой домашний пациент, страдающий какой-то интересной и не требующей больших вложений и усилий фобией, вот как у Эдварда - это разве не счастье?!

Когда доктор Свон только заприметила соответствующие симптомы и характерные поведенческие тенденции у детектива Каллена, у нее сразу зачесались пальцы, захотелось тут же достать свое главное оружие против всех мировых психических болезней - ручку, ей так хотелось поскорей начать записывать в большой блокнот свои выводы и размышления, описать столь восхитительные моменты его поведения! Белла уже предвкушала, как ее наградят премией за вклад в изучение этой разрушающей счастье многих пожилых родителей проблемы!



Несколько дней назад, как только Эдвард Каллен зашел в приемную психиатрического отделения Пресвитерианской больницы города Нью-Йорка, все подмечающая своим профессиональным взглядом Белла, совсем как Шерлок в новейшем сериале с Камбербэтчем, сразу отметила, что головы большинства представительниц слабого пола повернулись в его сторону. А после того, как Эдвард, так и не сняв свои очки, вернулся к ней обратно от Коляныча с охапкой тряпья и чего-то оранжевого под мышкой, одна из ожидающих в приемном покое посетительниц не преминула подойти, цокая каблучками, и заговорить с детективом. Прямо у Беллы на глазах!

- Добрый вечер! Вы здесь, чтобы навестить друга? - услышали Каллен и Свон.

Внешне спокойный Эдвард полностью игнорировал наглую мадемуазель, но, как заметила Изабелла, его пальцы нервно пробежались по густым волосам, которые после вмешательства идеальной волной легли обратно.

Девушка не унималась:

- Я приехала навестить подругу, которая страдает депрессией, после того как парень бросил ее. Кстати, у меня нет парня, поэтому эта проблема мне в ближайшее время точно не грозит! Меня зовут Лорен, а вас?

После состоявшегося одностороннего выступления, Белла почувствовала, что, как и некоторые из ее пациентов, начинает испытывать что-то отдаленно похожее на антропофобию (боязнь людей) - эта девушка была удивительно назойлива и обладала противным голоском, которым, совершенно не стесняясь, мучила окружающих!

- Я думала, мне сегодня вечером в больнице будет ужасно скучно! Как же я рада, что иногда ошибаюсь, но это бывает крайне редко! Судьба свела нас, вы со мной согласны? Наша встреча точно организована свыше - именно сегодня я надела свое лучшее платье и даже новые туфли на высоком каблуке! В них так неудобно ходить, и весь день я не понимала, зачем я это сделала, но сейчас… сейчас я понимаю! Совсем недавно мы с подругой ходили к гадалке, и она нагадала мне встречу с красивым загадочным незнакомцем! А моей подруге миссис Фейри предсказала разрыв всех ее текущих связей! Я так и знала, что гадалка настоящая! Подруга рассталась со своим бездельником и ее уволили с работы, а я встретила тебя! Я всегда хотела двух ребятишек, мальчика и девочку, а свадьбу на Гавайях начала планировать еще в колледже! Я буду в коротком белом платье, а ты в шортах и босиком, мой дорогой! Очки можешь оставить, они придают твоему лицу безумно сексуальную таинственность!

Изабелла и детектив Каллен продолжали все также молча стоять и практически не шевелиться.

Из-за вызвавших столь много эмоций у будущей невесты темных очков было не видно, куда смотрит Эдвард, а Белла, поправив рукой свои очки за правую дужку, словно получше настроив свой прибор для наблюдения, в упор разглядывала вероятную будущую пациентку ее отделения. В очередной раз доктор Свон убедилась в своих выводах насчет здоровья большинства из окружающих ее людей. Переведя взгляд на отражение зеркал, расположенных за спиной леди, вдоль одной из стен приемного отделения, Изабелле показалось, она уловила слабое сияние нимба у себя над головой - да уж, ее терпение было явно ангельским!

Изабелла ждала, что детектив сейчас жестко отошьет мадемуазель или, наоборот, познакомится, но, переведя взгляд теперь на Эдварда, заметила, что тому явно поплохело - кожа побледнела, появился небольшой тремор рук. Белла не видела причин для такой реакции мужчины. Да, дамочка достала, но не в обморок же от этого падать! Лоб Эдварда покрылся капельками пота, началась одышка, как при панической атаке, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но оттуда вырвалось лишь:

- Я-я-я…

Эдвард был удивительно немногословным для полицейского детектива, и доктор Свон решила взять дело в свои руки, самой разобраться с нахалкой, а потом уже и вплотную заняться Калленом. Поправив свой бейджик, Белла вступила в их дискуссию:

- Простите, уважаемая, но как врач я не могу разделить вашей радости. Я сопровождаю пациента с галеофобией - боязнью акул - в палату для особо тяжелобольных психически неуравновешенных несчастных. Мой подопечный сильно встревожен - он как раз заметил одну зубастую, подплывшую очень близко! И отойдите, пожалуйста, подальше. Как бы вы не заразились этой напастью - она передается воздушно-капельным путем!

Слишком разговорчивая дамочка, к счастью, оказалась не только очень впечатлительной, но и физически развитой: выпучив глаза, она одним гигантским прыжком отскочила в своем лучшем платье и модных туфлях к той самой зеркальной стенке. Белла предположила, что болтушке сразу расхотелось выходить замуж на Гавайях и рожать в самое ближайшее время двух отпрысков - мальчика и девочку. По крайней мере, от Эдварда Каллена уж точно!



Изабелла Свон отвела немного успокоившегося мужчину в свой личный кабинет с мягким располагающим к себе креслом и подставкой для ног, прикрыла немного жалюзи, включила приятную расслабляющую музыку и решила, взяв быка за рога, проверить одну из своих догадок, насчет происходящего с детективом Калленом:

- Эдвард, вы женаты? - в лоб спросила врач.

Детектив с ужасом уставился на Изабеллу, вновь начав задыхаться, и Белла уверилась в своих предположениях - Каллен боялся всего связанного со свадьбой, женитьбой и тому подобными вещами.

Включив на полную мощность все свои докторские навыки и проведя затем полноценный сеанс психотерапии, Белла узнала, что отец Каллена был словно сапожник без сапог. Всемирно известный врач-психиатр, психолог, ученый-исследователь, один из создателей отдельного направления психологической науки - пренатальной и перинатальной психологии - никак не мог найти общий язык со своей женой.

Все детство Эдварда мама и папа постоянно ругались, ссорились, потом также бурно мирились и снова ссорились! Мальчик молча страдал в своей комнате, слыша через стену громкие крики. Порой скандалы будили Эдварда посреди ночи, тогда он просыпался и накрывался с головой одеялом, пытаясь под этим хлипким укрытием спрятаться от ужасов происходящего. Обычно наутро ни папы, ни мамы дома не было - отец часто уезжал на различные конференции или на утренний обход в клинику, мама тоже была очень занятой личностью - она много занималась благотворительностью и была активной участницей многих комитетов и собраний. Эдварда после таких тяжелых ночей приводили в себя нянечки, к сожалению, постоянно меняющиеся - ни одна не была в состоянии долго терпеть истерики матери и безразличие отца, предпочитающего своей семье психически больных пациентов.

Эдвард точно не знал, но, возможно, родители и не догадывались о происходящем в его душе, о его страданиях и переживаниях.

Детектив рассказал также, что в юности и позже от женского внимания не было отбоя. После того как Каллен снял свои темные очки, Белла в полной мере смогла убедиться в причинах такого интереса слабого пола. Совокупность его черт была практически идеальной с анатомической точки зрения: прямой нос, симметрично расположенные глазницы, высокий лоб. Идеально ровные белые зубы - к такому результату стремится любой стоматолог.

Лет в двадцать Каллен, наконец, по-настоящему влюбился. Он плыл на волнах счастья и наслаждения до тех пор, пока его девушка, Анжела, в первый раз не завела разговор о браке. Сегодняшний Эдвард, как наяву, вспомнил, насколько сильно его напугала подобная перспектива. Многие его друзья давно женились, при этом имея благоприятный опыт семейной жизни, и Эдвард не мог понять возникающих у себя тревоги и напряжения, когда речь заходила о будущей свадьбе.

В знаменательный день Эдвард, переняв вредную привычку у героини Джулии Робертс, сбежал из-под венца. Как рассказал мужчина, расслабленно откинувшись в кресле и прихлебывая любимый сорт чая доктора Свон - ройбос, на основе листьев африканского растения - он и сам не помнил четко, что произошло. В полной мере он осознал себя в доме родителей, в своей детской комнате, в кровати. Накрытым, пусть и не полностью, своим одеялом.

Эдвард не мог понять, что с ним случилось, почему он исчез с собственной свадьбы, что это было за кратковременное помутнение сознания, почему он, начав день женихом, в таком же статусе его и заканчивает?!

Его сотовый разрывался, звонили все: ничего не понимающие невеста, отец, мать, друзья… Наверное, обзванивали морги, больницы и казино, но никто не догадался поискать Эдварда в том месте, где он провел свое детство. В том месте, где все началось!

Мужчина был не робкого десятка, и попытался сам проанализировать все произошедшее, тем более он, как никто другой, знал себя не только вдоль и поперек, но и по вертикали.

Направившись в кабинет отца, Эдвард включил его ноутбук и начал свой серфинг по всемирной сети… Через пару часов он нашел то, что практически за несколько минут в недалеком будущем сумеет понять доктор Свон.

У него гамофобия!

Все сошлось! И причина, и следствие, и симптомы, и признаки! Все, о чем писалось в статье, было будто списано с него!

Одним из факторов возникновения подобной фобии было: «присутствие ребенка во время постоянных скандалов между родителями». Раз!

«У человека появляются сомнения в необходимости женитьбы. Одному жить легко, независимость и свобода закрепляются в подсознании как первоочередные потребности, а потребность в создании семьи, присутствии близкого человека отходит на дальний план. Иногда бояться семейных отношений заставляет страх того, что человек в браке изменится, станет грубым, агрессивным». Два! Дыхание Эдварда участилось: действительно, подобные мысли не раз посещали его. Редко, но бывало, что обычно спокойная и рассудительная Анжела могла вдруг начать кричать и психовать, если с чем-то была не согласна или кто-то разозлил ее. Эдвард тогда пытался всеми силами избежать этой негативной атмосферы в доме - уходил в другую комнату или на улицу. Он действительно переживал, что это только начало…

«Говоря о своих чувствах, такие люди избегают слова «любовь». Три! Эдвард так и не смог ни разу признаться в чувствах своей теперь уже, наверное, экс-невесте. А вообще, любил ли он? Что есть любовь? Эти мысли очень тревожили, и Эдвард перевел свой взгляд и внимание обратно на экран монитора, вчитываясь в маленькие черные буковки на белом фоне.

«Иногда человек, боящийся брака, может все-таки согласиться на него. Но в назначенную дату, скорее всего, сбежит». Четыре!

«Начавшийся в ответственный момент приступ фобии можно отличить по следующим признакам:
тремор рук и ног; тошнота, рвота; бессвязная речь, спутанные мысли; неконтролируемый ужас, попытка сбежать; потемнение в глазах, возможен обморок, помутнение рассудка». Бля! Пять!!!

Эдвард почувствовал себя гвоздем, по которому со всей силы ударили огромным иридиевым молотком (иридий - один из самых тяжелых металлов. - Прим. Авт.)! Его тело вошло до отказа во вбиваемую поверхность, а голова-шляпка еще больше приплюснулась. Мужчина сполз со стула на пол, обхватил руками свои колени и прижал свой хладный лоб к ногам, скрючившись в позе эмбриона. Мысли крутились, вертелись, накладываясь друг на друга, и… полный хаос в голове сменился на оглушающую пустоту… Все мысли выветрились, и стало так хорошо… Так спокойно…

Эдвард Каллен еще тогда под столом решил скрывать ото всех свою болезнь. Он был не псих, просто не хотел жениться. Что тут такого?

И когда в тот же вечер, в сумерках, до крайности встревоженная Анжела дозвонилась, наконец-то, до него, то услышала, что Эдвард некоторое время назад полюбил другую, но не мог признаться ей в этом ранее…

Мужчине проще было выставить себя бесчестной личностью, чем признаться в своем отклонении, объявить себя, пусть даже только и перед своей невестой, больным. Вообще, Эдвард надеялся, что бывшая невеста недолго будет расстраиваться из-за всей этой ситуации: их отношения и так плавно приближались к нулю. Все началось приблизительно с того момента, как Анжела в первый раз заговорила о свадьбе. И Эдвард теперь знал, почему так произошло. Он сам с тех самых пор начал отдаляться от суженой, сам начал избегать их встреч, свиданий. Благо, Анжела была очень занята приготовлениями к долгожданной практически для любой девушки свадьбе и не замечала нарастающего отчуждения своего жениха.

Приехавшим тем вечером, в день свадьбы, родителям, которые безмерно обрадовались, что их сыночек жив и здоров, Эдвард рассказал свою, выдуманную час назад легенду. Они поверили с первого слова во весь этот бред, что их отпрыск оказался редкостным козлом, изменившим своей прекрасной невесте и не выдержавшим гнета соответствующих мыслей, что на свадьбе в нем проснулась порядочность, и сын решил сбежать…

Мать поохала о выкинутых на ветер деньгах, а папа успокоил ее, сказав, что в их банковском курятничке денег куры и так не клюют, и от нескольких десятков тысяч долларов он не обеднеет. Мама прильнула к надежной груди своего супруга с умиротворенной улыбкой - с годами родители и правда практически перестали ссориться, жили мирно и в согласии. Тем неприятней было Эдварду от мыслей о своей болезни, о ее истоках, если бы он рассказал им, опять могли начаться скандалы и ссоры, выяснения кто виноват или кто больше виноват.

После случившегося на свадьбе и всех своих переживаний Эдвард на некоторое время погрузился в депрессию: он сбрасывал звонки от Анжелы, друзей, редко общался с матерью и отцом, стал молчаливым и замкнутым. Лишь на работе он расслаблялся, отдаваясь во власть разнообразных полицейских дел, расследуя преступления, вычисляя преступников и сажая их за решетку, хорошими поступками своеобразно искупляя свой грех перед Анжелой.

Девушка, со своей стороны, пыталась встретиться со своим бывшим женихом, поговорить, но Эдвард избегал ее: он держал оборону, стыдясь того, что испытывал, скрывая свою тайну.
Так было проще…

Через несколько месяцев такого «общения» Анжела наконец отстала. Эдвард вздохнул спокойнее. Вскоре он узнал, что у нее появился молодой человек, за которого затем она и вышла замуж.

Девушки атаковали молодого человека - еще бы, ведь он был красив, богат и холост! Эдвард встречался с ними, иногда завязывая легкие, ничего не значащие отношения, которые каждый раз приходили к концу - пока еще ему не встретилось той девушки, которая хотела бы состоять в отношениях с молодым мужчиной и не заводила бы разговора о свадьбе.

Каждый раз после одного этого слова Эдварду становилось плохо - он на пару часов запирался в ванной комнате, его трясло, а иногда тошнило и рвало, в голове была каша из мыслей. После пришедший в себя Эдвард обычно сразу же разрывал с подружкой все связи, не обращая внимания на ее просьбы, стенания и мольбы. Он или выпроваживал девушку из своей квартиры или сам уходил не оглядываясь.

Вот что поведал Эдвард Каллен доктору Белле Свон в процессе психотерапевтического сеанса, длящегося не один час и даже не два, в ее милом кабинетике с видом на парк, в котором дышали свежим воздухом, прогуливаясь, не совсем уравновешенные больные, а некоторые даже в смирительных рубашках.

Изабелла была прекрасным слушателем, этого у нее было не отнять. Эдвард сам был удивлен тому, как на одном дыхании выпалил ей свою страшную тайну, которую скрывал от всех в течение последних лет.

Белла тщательнейшим образом все записывала за ним. Эдвард предположил, что, может, их в медицинском университете обучают стенографии?! Потому что как иначе девушка-врач могла бы поспевать за его порой очень быстрой речью? Будет ли она способна сама разобрать свой быстрый почерк? Правда, совсем рядышком с Эдвардом, на тумбочке возле комфортнейшего кресла, в течение всего сеанса лежал, сверкая пузиком или спинкой - Эдварду было все равно, новенький диктофон, записывающий в свои недра всю постыдную историю молодого мужчины.

Детектив окинул своим профессиональным мужским взглядом доктора Свон: изящная тоненькая шейка, маленькие пальчики, сжимающие ручку, приподнимающаяся от дыхания высокая грудь и от него же колышущиеся прядки выпавших из хвостика волос. Белла, не переставая что-то записывать, левой рукой заложила за ушко одну из таких прядок и указательным пальцем той же руки немного глубже посадила на переносицу съехавшие очки… Затем, глубоко задумавшись, положила этот же самый пальчик между губ, и Эдвард увидел, как беленькие зубки покусывают кончик пальца. Девушка была очаровательна. Так мила и безмятежна.

Эдвард прочистил горло. Он здесь по делам. Не для развлечений. Тем более с человеком, который теперь знает про него больше, чем кто-либо.

Звук привлек внимание доктора Свон, она, немного нахмурившись, посмотрела на пациента, будто удивившись, что он все еще здесь, хотя именно его историю она совсем недавно со всей скрупулезностью разобрала на детали.

- Мистер Каллен, вы свободны. Ваша койка в седьмой палате. Дорогу найдете сами, вы же сыщик!

Эдвард приподнялся с места, не забыв прихватить свою новую одежку, и только направился к выходу, как доктор Свон его окликнула:

- Детектив, может, пока вы здесь по работе, вы и ко мне на терапию походите, - Белла полистала свой блокнотик, найдя нужную страничку, - у меня есть окно в три часа пополудни.

Изабелла отметила, что пальцы одной руки Каллена сильнее вцепились в ношу, а пальцы другой нервным движением пробежались по волосам.

- Нет, спасибо, доктор. Одно сеанса с вами мне достаточно.