День моей жизни.

Пятнадцатое февраля, пятница — 13:00 — Эдвард

Когда я открыл глаза, то первой вещью, которую мне захотелось сделать, так это снова закрыть их. Я был уставшим, потому что не спал в течение нескольких часов после того, как Белла заснула, просто наблюдая за ней. Поскольку она спала, все заботы покинули ее. Все исчезло. Она казалась такой беззаботной во сне. Бесстрашной. Спокойной. Несломленной. Я улыбнулся и поцеловал ее в лоб, когда она зашевелилась.

— Доброе утро, Белла, — прошептал я, и она сонно моргнула; ее глаза светились от мягкого света, проникающего через окно.

— Доброе, — прошептала она и пододвинулась поближе ко мне. В середине ночи я забрался под стеганое одеяло, так что теперь мы лежали очень близко друг к другу. Я рассмеялся и слегка пощекотал ее бок.

— Просыпайся, соня! — пропел я, и она впилась в меня взглядом, возможно, из-за столь раннего пробуждения. О, ну право. Сейчас не так уж и рано. — Уже час дня, — сказал я и вздрогнул, представляя лекцию, которую непременно прочитают мне родители, когда я вернусь домой.

Белла резко села на кровати.

— Вот фигня! Ничего себе, как поздно!

Я рассмеялся над ней, когда она стала лихорадочно приглаживать свои грязные волосы. Она повернулась ко мне, ее слепые глаза были заспанными.

— Почему ты не разбудил меня раньше? Ох, мальчик. Поздно, поздно, поздно, — пропела она и, спотыкаясь, побрела по комнате, ощупывая окружающие ее предметы в попытке что-то найти. Я не знал, что она искала, пока ее руки не коснулись маленькой синей зубной щетки. Она схватила ее в руку и вышла из комнаты в коридор. За этим последовало ее приглушенное «ауч», и я выбежал вслед за ней. Но Белла уже была на ногах и снова шла в ванную.

Я подождал, пока она закончит с чисткой зубов, чтобы поговорить.

— Я должен уйти на некоторое время.

Я попытался проигнорировать тот факт, что ее руки, держащие щетку, задрожали. Но я должен был, так что оставалось только смотреть, как это делает ее боль еще сильнее.

— Мне нужно вернуться домой, извиниться и поговорить с родителями. О! И если я все еще являюсь частью твоей жизни, то не хотела бы ты придти к нам сегодня на обед?

Я видел, как ее нервозность росла, но Белла смело кивнула.

— Если это значит, что я смогу остаться с тобой подольше, то да.

Я улыбнулся и передвинулся, пока не оказался позади нее. Когда я положил руку на ее плечо, утешая, она мягко улыбнулась, хотя все еще была испугана.

— Я вернусь через час. Час. Не больше, обещаю.

— Один час? — переспросила она, будто подтверждая мое обещание. Я кивнул и закрыл глаза, вдыхая ее запах, прежде чем отойти от нее.

— Один час. Обещаю, Белла. С тобой все будет в порядке?

Она посмотрела на меня, будто говоря «Я была одна в течение семнадцати лет», и я грустно улыбнулся, провел пальцами по ее щеке, прежде чем уйти.

— Я скоро вернусь, — пообещал я, Белла улыбнулась и кивнула, отворачиваясь и закрывая глаза, будто не могла смотреть — хотя на самом деле не могла видеть — как я ухожу.

Я бежал всю дорогу, радуясь, что был раньше около ее дома и знал дорогу. Но когда я остановился около места, которое называл домом в течение семнадцати лет, моя рука замерла на холодной, влажной ручке, и я глубоко вздохнул. Я ушел на всю ночь и был уверен, что никто из моей семьи не спал хорошо этой ночью. Или вообще не спал.

Затем я открыл дверь, закрыл глаза и стал ждать.

Обнаруживать себя не пришлось.

— Эдвард.

Голос был мягким и тихим. Это была моя мать. Я изучал ее, и мое сердце сжалось от скорби и печали, что я увидел в их сияющих глубинах ее глаз.

— Ох, Эдвард!

Она бросилась в мои объятья и разрыдалась. Папа, Эммет и Элис, услышав мое имя, быстро появились в комнате. Сестра и брат были взволнованны, лицо отца светилось разочарованием.

— Прости, мама, — прошептал я. — Простите, ребята.

— Где ты был? — потребовала мама. — Ты меня так напугал, убежав! Ты… ты… ты просто сбежал! И не вернулся, и не позвонил… и…

Она снова начала плакать, а я не мог смотреть никому в глаза, поскольку мне было стыдно встречаться с их заинтересованными, пристальными взглядами. Поэтому я закрыл глаза и притянул маму еще ближе.

— Прости, — прошептал я снова и пожелал, чтобы это маленькое бессмысленное слово все исправило. Но этого не случилось, поэтому я, наконец, открыл глаза. Моя мама все еще плакала, отец, скрестив руки на груди, смотрел в пол.

— Я был с Беллой, — пробормотал я, объясняя то, что они все хотели знать. — Она… она та девушка, с которой я встречался. Она та, о ком говорил доктор Сноу. Я просто… очень удивился и почувствовал себя преданным и злым, потому что она не доверяла мне достаточно, чтобы рассказать. Потом я нашел ее, и мы долго говорили. А когда я попытался уйти, она заплакала. Она боялась, что я оставлю ее теперь, когда знаю правду. Я не смог… не смог оставить ее. Не смог уйти, папа. Ей было страшно.

Хотя я до сих пор держал мать в объятиях, смотрел на отца, поскольку эти слова предназначались именно для него, потому что мне нужно было, чтобы он понял. Понял и не разочаровался во мне.

— Ты мог позвонить, — сказал отец. Казалось, он был спокоен, но его голос был пронизан гневом, которого я так боялся. — Один звонок, Эдвард. Мы все очень волновались. Ты мог просто позвонить.

— Я знаю, знаю. Прости, — прошептал я. Затем ко мне подбежала Элис. Она обняла меня, уткнувшись в джинсы, и тоже заплакала. На один короткий миг я встретился глазами с Эмметом. А потом он тоже подошел и обнял меня.

Мой отец же просто ушел.

15:00 — Белла

Эдвард вернулся где-то через час. То, как он сразу же притянул меня в свои весьма крепкие объятия, каким голосом поприветствовал, обнажило для меня все терзающие его эмоции. А потом он засмеялся и сказал, что его мать настояла на том, чтобы я пришла на обед. А еще сообщил мне, что если его мать что-то хочет, то непременно это получает.

Я лишь улыбнулась и снова вернулась на кухню, неслышно напевая.

— Что ты делаешь? — спросил Эдвард, и мое сердце громко забилось.

— Готовлю.

— Через несколько часов мы идем к моим родителям на обед, — напомнил мне он, и я почти представила себе его сдвинутые в замешательстве брови и слегка приоткрытые губы. Рассмеявшись, я коснулась его носа своим пальцем, кружась по кухне и хлопоча над своим шедевром.

— Я знаю. Все же, я должна приготовить обед для Чарли. Конечно, он остынет, но папа сможет его подогреть. Его не будет сегодня до позднего вечера, и я не могу оставить его ни с чем.

Я была уверена, что Эдвард кивнул, но я обратила на это не так много внимания, возвращаясь к приготовлению. Закончив с бефстроганом, я положила его в холодильник, а потом, обняв себя руками, повернулась к Эдварду. Он подошел ко мне, и я улыбнулась в благодарность. Когда он приблизился, я почти смогла увидеть его, потому что так сильно ощущала его присутствие. Так мне было комфортнее. Я взяла его руку в свою.

— Итак. У нас есть пара часов до того, как нужно будет собираться ко мне, — сказал он, и я могла бы предположить, что он волновался по этому поводу. — Чем займемся?

Я чуть ли не подпрыгнула от волнения. — Ты посмотришь со мной кино?

— Кино? — переспросил он и казался при этом удивленным. Я могла сказать, что ему ужасно хотелось спросить, как слепая девочка может что-то смотреть, но все же удалось сдержаться. Он был настоящим джентльменом, поэтому ответил: — Конечно. Какой фильм?

— Ромео и Джульетта.

Я знаю мало парней, которые охотно бы смотрели этот фильм в компании девочки, поэтому меня существенно осчастливил тот факт, что Эдвард был в их числе. Он обернул меня одеялом, словно коконом, а потом включил для нас кино. Когда оно началось, я усиленно прислушивалась, стараясь представить в голове подходящую, по моему мнению, картинку. Однако я потеряла концентрацию, когда Эдвард стал шептать слова Ромео мне на ушко. Задрожав, поскольку его прохладное дыхание щекотало кожу, я снова попыталась сконцентрироваться. Но это было очень, очень трудно.

— Эдвард, — затаив дыхание, прошептала я. — Я слепая, а не глухая.

Он усмехнулся против моей шеи, куда склонил голову минуту назад.

— Я знаю.

Больше он ничего не сказал, но все еще продолжал шептать мне на ушко. И хотя факт, что я больше не могла сконцентрироваться на своем любимом фильме, немного раздражал меня, я не могла думать ни о чем другом, кроме как об Эдварде, сидящем сейчас около меня, держащем меня в своих объятиях.

— Как думаешь, что сделала бы Джульетта, если бы Ромео не любил ее так же, как она его? — Я задала этот вопрос, стараясь не заплакать на моменте, когда Ромео видит мертвую возлюбленную, который я не могла увидеть. Но, тем не менее, я могла слышать, и это обстоятельство делало все намного более реальным. Я слышала его скорбь, его боль.

— Ну, — начал Эдвард, переместившись на диване ближе ко мне, — думаю, она уехала бы в Париж. Он бы любил ее, а она также училась бы любить его.

— Но если она любила Ромео, то как могла пойти на такое? Если бы ты любил человека настолько, что весь остальной мир становится неважен, то смог бы пойти дальше?

— Если бы он не любил ее, то у нее не было бы никакого выбора, — прошептал он. Его голос был едва различим.

— Думаю, — сказала я, прижимаясь к нему, снова вспоминая слова Ромео, — этот фильм очень грустный. Если бы я когда-нибудь умерла, то не хотела бы, чтобы кто-то из-за этого последовал за мной. Видишь? Ромео не смог идти дальше. Он не хотел жить, потому что она была мертва. Интересно, возможна ли в жизни такая любовь. Настолько глубокая, что ты предпочтешь смерть жизни без человека, который столько для тебя значит.

— Думаю, так оно и есть, — сказал Эдвард мягко. Наступила тишина. Я не проронила ни слова, снова прислушиваясь к действию на экране, но Эдвард все продолжал шептать мне на ухо реплики Ромео. Я могла сосредоточиться только на нем, так что пропустила большую часть фильма.

Когда на экране появились титры, я повернулась к Эдварду и улыбнулась.

— Спасибо, — прошептала я, и он хихикнул, кладя голову на одеяло, все еще окружавшее меня.

— За что? Не самый лучший фильм для тебя?

— Мне, скорее, понравилось. Пожалуй, предпочту твой голос голосу актера, играющего Ромео, в любой день. Его голос слишком глубок. Твой мягче и нежнее. Словно бархат, — сообщила я ему.

— Думаешь, я бы лучше подошел на роль Ромео? — спросил он, его голос искрился забавой. — Правда?

— Да, — ответила я решительно. — Замечательный Ромео. Ты очень пылкий. Кем бы ни была твоя Джульетта, она станет счастливицей.

Он больше ничего не сказал. Мы сидели в тишине до тех пор, пока на экране не закончились титры и пленка не остановилась. Эдвард вскочил, чтобы перемотать назад. Как только он отодвинулся, я почувствовала себя одинокой и замерзшей, даже не смотря на то, что все еще была плотно завернута в одеяло.

— Что теперь? — спросил он, и я вздрогнула, удивившись его неожиданной близости. А потом улыбнулась.

— Уже достаточно темно?

— Еще немного. Солнце уже заходит.

Я кивнула и поднялась на ноги.

— Я должна собраться. Эм… Что мне стоит надеть?

Я почувствовала, как он пожал плечами рядом со мной. — Что-нибудь хорошее. На самом деле, не имеет значения. Для моей семьи это не важно.

— Для меня важно, Эдвард. Я… хочу понравиться им. У меня очень давно не было друга, мне не хочется все испортить.

Он улыбнулся и провел пальцами по моей щеке.

— Ну, ладно. Тогда юбка и, возможно, хорошая блузка.

Я кивнула и пошла по лестнице вверх так быстро, как только могла. Я старалась не упасть, ведь поездка в отделение скорой помощи, несомненно, разрушит всю ночь, и добралась до своей комнаты в рекордное время. Перевернув шкаф, я нашла любимую синюю блузку. Она была сделана из самого мягкого материала, что я когда-либо чувствовала. Не шелк, но что-то похожее. Не по душе, но довольно приятно. Я надела ее со своей единственной юбкой цвета хаки, быстро провела расческой по волосам, провела руками поперек блузки, чтобы разгладить возможные складки. И улыбнулась.

— Отлично, я готова! — объявила я, подпрыгивая спускаясь вниз. У судьбы, как, собственно, и всегда, имелись свои планы, именно поэтому я споткнулась у самого подножия лестницы. Сильно сожмурив глаза, я ожидала падения.

Но этого не произошло.

— Тебе следует быть более осторожной, Белла, — прошептал мягкий, красивый, бархатный голос мне на ухо. — Пожалуйста, ради меня.

— Ум ухх, — выдавила я, когда Эдвард помог мне подняться на ноги. Услышав судорожный вздох, я смутилась. — Что? Я плохо выгляжу? Мне нужно переодеться?

— Плохо? — спросил он, кажется, слегка рассердившись. — Нет, Белла, ты выглядишь красивой. Очень красивой.

Я покраснела. Не могу совладать с этим.

А затем нервозность вернулась.

— О, они будут ненавидеть меня, — прошептала я мучительно, закусив губу, пока Эдвард, рассмеявшись и поймав мою руку, вел меня к двери. Я остановилась, чтобы обуться, пока он с тревогой выглядывал из окна.

— Думаю, уже достаточно темно. Ну же, пойдем. Моя семья очень хочет встретиться с тобой. И они не будут ненавидеть тебя. Они тебя полюбят. Иначе просто быть не может.

Мое сердце забилось быстрее от его слов, и я улыбнулась, пока он вел меня от дома. Мы остановились на полпути вниз по дороге, и я нахмурилась. Протянув руку, пальцами я коснулась холодного металла.

— Это мой Вольво. На самом деле, мне нельзя сейчас брать его, но поскольку я уже нарушил несколько правил, то решил, что могу их теперь просто проигнорировать, — объяснил он, ощущая мое замешательство.

— О, — только лишь и ответила я. Он помог мне открыть дверцу и сесть внутрь. Я спокойно расположилась на пассажирском сидении и улыбнулась, когда автомобиль тихо заурчал. Эдвард включил музыку и кондиционер, а потом мы поехали. Я хотела было спросить, где он жил, но отложила это, узнав спокойную, медленную музыку, льющуюся из колонок.

— Лунный свет? — спросила я удивленно.

— Ты знаешь Дебюсси? — спросил он не менее удивленно. Я кивнула.

— Да, но не очень хорошо. Отец часто слушает классическую музыку. Я знаю только любимые композиции.

Я могла услышать улыбку в его голосе. — Эта тоже одна из моих любимых.

Я слушала музыку, позволяя ей властвовать надо мной. Эдвард протянул руку и сделал немного погромче. Я улыбнулась и закрыла глаза. Это на самом деле была красивая мелодия. Музыка очень много значила для меня. Поскольку я не могла видеть, то лишь изредка смотрела кино. Но вот музыка… это совсем другое. Она содержала в себе столько чувств, столько эмоций. Это очень много значило для меня.

— Приехали.

Мягкий, сладкий голос вернул меня в реальность. Я улыбнулась и кивнула, отстегивая ремень. Но прежде чем я сама справилась с этим, Эдвард сделал это за меня. Я тихо рассмеялась, и он поцеловал меня в лоб.

— Пойдем. Я уже вижу Элис в окне. Она прыгает, не может устоять на месте.

Я рассмеялась, думая об Элис, о том, что она, наверное, его сестра. Затем Эдвард повел меня к двери, и вся моя нервозность, на время успокоенная играющей музыкой, снова вернулась.

— Эдвард… — захныкала я, он лишь крепче сжал мою руку.

— Не волнуйся, Белла, — прошептал он, и мы остановились на мгновение. Я услышала звук открывающейся двери и сделала шаг в сторону, поближе к Эдварду. — Как я уже сказал, они полюбят тебя.

Мое сердце забилось очень быстро. Но на этот раз не из-за страха, а из-за того, что смысл слов, которые он прошептал мне только что, казалось, просто обрушился на меня.

Потому что это не невозможно.

Перевод: Black Spirit