Название: Bells
Автор: -
Пейринг: Белла/Эдвард
Рейтинг: R
Жанр: Romance
Саммари: Послушайте, как колокольчики, сладкие серебряные колокольчики
Поют хором, унося заботы прочь
Заглавная песня: Opera of the Bells
Перевод песни: тут

---

Викторианская эпоха.

Прекрасная девушка была одета в белоснежное платье с открытым лифом и пышной юбкой. Образ ее не был вычурным, словно говорил: «прекрасно невинна». Она лежала неподвижно, словно статуя, ничего в ее теле не выдавало жизнь.

- Похоже, ты слишком рано покинула этот мир, Колокольчик, - отметил мужчина, вытирающий руки старой тряпкой.

А ведь рождественская ночь не предвещала никаких происшествий.

Эдвард как обычно делал свой обход. Он весело напевал про себя рождественскую песенку, ступая по вычищенной тропинке. Канун нового года - наверняка все в округе веселятся и пляшут в своих домах, но кладбищник был одинок, и поэтому наступление этого Нового Года, как и многих других, он встречал в компании могил. Завывал холодный ветер, шевеля могильные колокольчики, - странная причуда граждан, верящих, что их близкие не умерли, а просто заснули. Люди верили, что когда-нибудь их родные проснутся, дернут веревочку и кладбищник услышит их и спасет. Каждый раз, выслушивая мольбы скорбящих, он снисходительно улыбался и соглашался повесить этот маленький колокольчик, даривший столь необходимую веру.

Бросив взгляд на ровные линии могил, Эдвард прислушался, выискивая посторонние звуки, но до него доносился лишь звук ветра, да мерный перезвон. Смахнув с шапки снег, парень развернулся и пошел обратно в теплый дом. Уже подходя к двери, он расслышал надрывно дребезжащий звоночек со стороны новой могилы. Он только два дня назад помогал закапывать юную деву по имени Изабелла Свон, девушка умерла в своей кровати, говорили, что она умирала в ужасных муках, терзаемая жаром и сжигающей болью. Смерть для нее стала подарком. Парень замер на месте, не веря в происходящее; сначала он подумал, что это просто ветер переменил свое направление или же это духи Рождества разыгрались, но колокольчик все звенел, отбивая надрывную мольбу о помощи. Чертыхнувшись, юноша развернулся, чтобы узнать, что же такое. Огибая засыпанные снегом надгробия, он быстрым шагом шел к могиле, все еще недоумевая.

Приблизившись, он увидел, как подрагивает колокольчик, и его шевелит не ветер. Приклонившись к земле, Эдварду показалось, что он слышит крики. Но помня очаровательное личико своей клиентки, он взмолился о том, чтобы ее смерть была глупой ошибкой. Он слышал слухи об оживших людях, но никогда не верил в них до самого конца. «Но вдруг это правда», - задумался он. Прервав свои размышления, он побежал к сараю, где хранил все необходимые предметы для погребения, и, схватив там лопату и толстые перчатки, бросился обратно к могиле, надеясь, что это не какая-то шутка природы и юная дева, что погребена под толщей земли, жива и он не потревожит сон усопшей зазря.

Прикладывая неимоверные усилия, он долбил замерзшую землю, благо, она не успела промерзнуть, но даже эта слегка закаменелая земля отнимала слишком много сил. Горло першило от резких вздохов, глаза слезились, но Эдвард продолжал копать и вот, наконец, его лопата ударилась о крышку гроба. Он отбросил в сторону лопату и стал руками разгребать дверь, стуки под крышкой становились все чаще, а движения Эдварда все резче. Он схватился за край крышки и дернул ее, но его сил не хватало. После долгих усилий, крышка, наконец, расшаталась. Он в последний раз дернул ее и, подняв крышку, увидел девушку. Он стянул перчатки и бросился к ней, взмолившись Богу, когда нащупал пульс. Девушка была чуть жива, ее грудь еле заметно вздымалась, но она была жива! Слава Богу, жива!

Эдвард подхватил ее за руки и поднял, положив на землю рядом с могилой. Выбравшись из нее, он взял девушку на руки и поспешил домой.

И теперь эта девушка, которую он про себя прозвал Колокольчиком за имя и за спасительный знак, мирно лежала на кровати. Ее дыхание было еле уловимым и, пока она была без сознания, он боялся потревожить ее.

Он расхаживал по комнате, ничего не понимая и не зная, как же все это объяснить девушке, тем самым не напугав ее. Он понимал, что пережитый ужас оставит глубокий отпечаток в душе юной леди и не знал, что же с ней произойдет, когда она очнется.

Шло время, а девушка не шевелилась. Она была неподвижна и бледна, и Эдвард постоянно подходил к ней, желая проверить, не умерла ли она.

Ресницы юной красавицы затрепетали и ее глаза распахнулись, являя свету прекрасные глаза, таившие в себе страх. Истошный крик вырвался из ее рта. Девушка вскочила с кровати и собралась бежать, но Эдвард схватил ее, притягивая к себе. Она вырывалась и кричала, била его и царапала, но его хватка была крепка, и постепенно она успокоилась. Ее дыхание было рваным, ноги подкосились, и, если бы не Эдвард, она бы упала. Парень донес ее до кресла и усадил в него. Как только он уверился, что она никуда не сбежит, он принес кувшин с водой и чашку и, наполнив ее, поднес к ее губам. Она с жадностью набросилась на воду, но руками никак не могла помочь себе. Она выпила две чашки и, напившись, обессилено откинулась в кресле. Эдвард наблюдал за ней и когда уже хотел завести разговор о случившемся, она подняла на него взгляд и прошептала:

- Прошу, не сейчас… Слишком тяжело… - И он отругал себя за настырность.

Эдвард пошел на кухню и, найдя там более менее подходящую чашу, наполнил ее теплой водой, и, прихватив с собой несколько тряпок, вернулся в комнату. Изабелла все также сидела в кресле, невидящим взором смотря на огонь в камине. Ее лицо было преисполнено грустью, а по рукам текла кровь, которую она не замечала. Эдвард подошел к ней и, поставив чашу на столик, присел на колени, аккуратно взяв ее ладонь в свою руку, он удивился, что ее руки столь холодны, а кожа так нежна. Его движения привлекли внимание девушки, она повернулась к нему и уставилась на него, пока по ее лицу текли беззвучные слезы. Он же надеялся, что это не из-за его грубых рук или неверных движений.

Ободряюще улыбнувшись ей, он промокнул тряпицу в воде и, выжав, прижал ее к ладони, надеясь, что ей не очень больно. Чуть подождав, он легкими движениями стал стирать грязь с ее ран, тем самым промывая их, надеясь, что она не внесла себе инфекцию.

Изабелла ни разу не вскрикнула и не отдернула руку, она терпеливо ждала, когда он закончит, покусывая свои губы. Она благодарила Бога, что этот юноша спас ее. В ее голове непрестанно мелькали образы того, как она кричала и билась в гробу, не хотела принимать свою участь. Она не верила, что ее похоронили, и билась изо всех сил, желая выбраться. И хоть ее руки сейчас изранены, она жива и на свободе, это было главным для нее, но страх не покидал девушку. Она слабо понимала действительность: в ее голове то и дело мелькала мысль, что все это ее предсмертный бред, но казалось, что вместе с грязью и кровью, юноша стирал страх с ее души.

Чаша с некогда чистой водой стала грязной, но руки девушки выглядели уже не так страшно. Довольный собой, Эдвард единым порывом прикоснулся губами к ее рукам, отчего Изабелла ахнула, но рук не убрала. Улыбнувшись, Эдвард поднялся с колен и, забрав чашу с тряпками, удалился на кухню. Сложив все на стол, он проверил, заварился ли чай. Затем поставил чайник и две чашки на поднос, добавив ко всему прочему еще и сахарницу, и снова отправился в комнату.

Девушка все также продолжала сидеть в кресле, но на этот раз ее поза оказалась более расслабленной. Она улыбнулась ему и произнесла:

- А какой сегодня день?

- Тридцать первое декабря, Колокольчик. Скоро наступит Новый Год, - ответил Эдвард, ставя перед ней поднос и присаживаясь в кресло напротив.

- Ох, я даже не знаю как тебя зовут? – вырвалось у девушки.

- Эдвард… Эдвард Каллен, - произнес парень, смущаясь своей невоспитанности.

- Эдвард, красивое имя. Эдвард, а почему у тебя так пусто дома? Ты не празднуешь наступление Нового Года?

Парень просто пожал плечами, не желая утруждать свою гостью печальной историей его семьи, которая и привила нелюбовь к сему празднику.

- Знаешь, а раньше… - Изабелла запнулась. – Мы с семьей каждый Новый Год украшали дом и приглашали всех в гости. Было весело, мы все пели песенку, – и девушка напела ее, оказалось, Эдвард пел ее же совсем недавно.

Они весело звенят, а люди поют

Добрые песни, наступило Рождество.

Снова и снова они отправляют, отправляют без конца

Их радостный тон в каждый дом.

В каждый дом, в каждый дом

В каждый дом, в каждый дом.

- Ты знаешь ее? Я любила эту песенку. «Динь-дон» - так звал меня папа, - улыбнулась девушка и заплакала. Эдвард не знал, как себя вести, но все же подошел к ней, она вскочила и прильнула к нему, ища поддержки, и это единственное, что он мог дать ей. Он обнял ее и опустился в кресло, усаживая ее к себе на колени, она словно ребенок сжалась у него на руках и, уткнувшись ему в шею, продолжила плакать. Эдвард обнимал ее, покачивая, пока ее слезы не прекратились и она не задремала. Прошло немного времени, и она снова проснулась, но так и не произнесла ни слова.

Девушка сидела на его коленях, телом прижимаясь к статной фигуре, она покусывала губу и думала о чем-то своем.

- О чем ты думаешь? – спросил Эдвард, немного отодвинув девушку, чтобы заглянуть ей в лицо.

- Мне... мне очень страшно, - прошептала Изабелла, смотря на него.

- Чего ты боишься? - поинтересовался Эдвард, поглаживая ее израненные руки.

- Что мертва.

Ее паника ощущалась физически, и Эдвард притянул ее еще ближе, аккуратно поглаживая ее спину. Юноша не знал, как убедить девушку в обратном, заверения ему казались ненужными - словами невозможно что-либо доказать, а вот действиями...

Желание охватило его, и он не мог понять, что же доминировала – желание успокоить или авладеть. Губы девушки казались невероятно притягательными, а решение верным.

- Не бойся, я рядом, - прошептал Эдвард и прильнул губами к девушке, приглашая к поцелую. Его губы медленно и осторожно прикасались к искусанным губам Изабеллы. Девушка издала едва слышный вздох и ответила на поцелуй, и тогда он потерял последние крупицы контроля. Он стал водить руками по телу девушки, прижимая ее к себе, не желая отпускать. Изабелла не оставалась безучастной, она аккуратно поглаживала пальчиками спутанные волосы Эдварда, боясь более откровенной ласки.

Спустя мгновения они оторвались друг от друга, тяжело дыша, девушка прижалась к его груди. Шло время, а они молчали. Никто не хотел нарушать молчание, каждый думал о своем.

- Эдвард… - выдохнула девушка. – Я все не могу избавиться от мыслей, я знаю, что попросила тебя подождать, но скоро же Новый Год и может стоит, ну, избавить от старого? Как думаешь, почему же со мной это случилось?

- Колокольчик, мой милый Колокольчик, я даже не знаю, как утешить твои тревоги. Знаешь, я уже не первый год работаю кладбищником и многое повидать успел, да и слухи разные ходили. Более полугода уже ходят слухи о похороненных заживо, будь то старик или ребенок засыпал, а врачи ставили диагноз – смерть. Так часто случается, Колокольчик, мне просто очень жаль, что так произошло и с тобой.

- Знаешь, Эдвард, может быть ты и прав, но может это и знак? Мне кажется, что не случайно ты услышал мой зов, я буду верить в это, потому что мне нравится находиться с тобой, а мои родители… ты должен понимать, что произойдет, если они узнают, что я жива. Эдвард, я прошу тебя, оставь мое воскрешение в тайне? – девушка заглянула в глаза парня, надеясь увидеть в них согласие.

- Колокольчик, я тебя никуда не отпущу, пора и мне изменить свою жизнь, - произнес парень, осторожно проводя пальцами по фарфоровому личику девушки и легонько целуя ее в лоб.

- Я в твоем долгу, Эдвард, ты мой спаситель. Спасибо тебе, - произнесла девушка, обнимая парня и снова приникая к груди человека, завладевшего ее юным сердцем.

- Послушайте, как колокольчики, сладкие серебряные колокольчики

Поют хором, унося заботы прочь.