Название: А я любила тебя, Эдвард...
Автор: -
Рейтинг: R
Пейринг: Эдвард/Белла
Жанр: Horror, Deathfic
Саммари: Некоторые вещи хранят в себе зловещие секреты... И кто знает, что может скрываться за гладкой поверхностью старинного зеркала?



Недовольно рыкнув напоследок, грузовик, под завязку забитый всякой рухлядью, остановился у порога большого старинного дома. Входная дверь приоткрылась, и из неё вывалилась целая толпа молодых людей, которые, посмеиваясь, подшучивали над высоким парнем с копной бронзовых волос.

- Теперь тебе будет чем обставить свою спальню, Эдди, - похлопывая его по плечу, сказал его лучший друг Эммет, - смотри, вот это тебе точно пригодится! – добавил он радостно, вытягивая из приоткрывшейся дверцы шкафа, стоящего в кузове, потёртые панталоны.

Все, кроме рыжеволосого парня, разразились хохотом, а он только поморщился и направился к водителю, вытягивая из кармана кошелёк. Друзья его тем временем начали вытаскивать из машины мебель.

Вскоре грузовик уехал, а у дома остались стоять доставшиеся Эдварду в наследство от умершей бабушки несколько старых, потрескавшихся шкафов, огромная хрустальная люстра, пара меховых облезлых пуфиков и гигантское, безумно красивое зеркало, на которое молодые люди теперь с восхищением поглядывали.

Эдвард усмехнулся и пихнул локтем притихшего Эммета.

- Пожалуй, ты был прав, теперь мне действительно есть чем обставить свою спальню, - довольно проговорил он.

Только втроём они смогли приподнять зеркало над землёй. Аккуратно, не торопясь, они занесли его в дом, отдуваясь и подшучивая друг над другом, и только их маленькая, хрупкая подруга Элис заметила мелькнувший в глубине отражения женский силуэт, но, вздрогнув, списала всё на игру расшалившегося воображения: очень уж сильное впечатление произвёл на неё огромный старинный особняк, в который пару дней назад переехал Эдвард.

---

Стоя у зеркала, Эдвард протирал его раму влажной тряпкой, глядя, как на его глазах вся пыль и следы от паутины исчезают, и дерево приобретает глубокий красноватый оттенок. Опустившись на корточки, он провёл тканью по одной из ножек и уже хотел приступить ко второй, как вдруг его внимание привлёк кусочек бумажки, будто приклеевшийся к дереву. Отложив тряпку, Эдвард взялся за него пальцами и потянул. С громким скрипом передняя часть ножки отъехала в сторону, и на пол вывалилась старая, пожелтевшая от времени тетрадь.

Он взял её в руки и аккуратно стряхнул с поверхности слой пыли. Присев на краешек кровати, он открыл тетрадь на первой странице и начал читать короткие записи, выведенные округлым, детским почерком.

Дневник Изабеллы Свон.

Запись первая.

Сегодня мой день рождения. Шестнадцать лет! Кажется, я только что была маленькой девочкой, которая требовала у папы новую игрушку, и вдруг передо мной стоит торт с шестнадцатью свечками, а мой друг детства Эдвард обнимает меня за талию, положив подбородок мне на плечо. Так странно – я совсем не чувствую себя взрослой, только вот все вокруг, кажется, считают иначе... Мама говорит, что Эдвард скоро сделает мне предложение. Он мне нравится, но я... боюсь. Одно дело дружить, а совсем другое – быть мужем и женой.

Запись вторая.

Мир вокруг сошёл с ума: такое ощущение, что все жители нашего маленького города готовятся к моей свадьбе. От бесконечных примерок, дегустаций и обсуждений украшений у меня не переставая болит голова. Поскорее бы всё это закончилось... Эдвард тоже уже устал от этой суеты, говорит, если бы знал, что такое начнётся – похитил бы меня и уехали бы мы спокойно в какую-нибудь глушь, где и жили бы припеваючи.

Запись третья.

Наконец-то свадьба прошла. Брачная ночь у нас получилась необычной: мы просто спали, обнявшись, настолько мы с Эдвардом устали от этих свадебных хлопот. Вот и сейчас он посапывает на кровати, а я сижу и пытаюсь свыкнуться с мыслью, что я теперь замужняя дама. Так глупо – мне ведь всего шестнадцать! Хочется мороженого и купаться, а вместо этого все будут требовать, чтобы я сидела у окна и вышивала. Брр.

Запись четвёртая.

С Эдвардом творится что-то странное. Он где-то пропадает ночами и возвращается злой и раздражённый. Я пыталась поговорить об этом с мамой, но она сказала лишь, что с мужчинами такое случается, и с сочувствием посмотрела на меня. Мой муж (это до сих пор звучит так непривычно!) отказывается говорить на эту тему. Что же с ним происходит? А ещё Эдвард так ко мне и не прикоснулся, как к женщине. Странно, мама убеждала меня, что все мужчины только и ждут подходящего случая, чтобы сделать это.

Запись пятая.

Эдвард совсем перестал обращать на меня внимание. Он заходит домой только чтобы поспать, переодеться и поесть, а после этого опять исчезает в неизвестном направлении. Даже его родители уже переживают, они пытались поговорить с ним, но Эдвард только ругнулся на них и ушёл. Иногда я вижу, как он с тоской смотрит на меня, но как только понимает, что я заметила его взгляд, тут же отворачивается и уходит. Я так боюсь за него...

Запись шестая.

Сегодня на зеркале, которое бабушка всегда называла оберегом нашей семьи, появилась трещина. Она идёт по всей раме и мне кажется, что с каждой минутой она становится всё глубже и глубже. В нашем доме никого нет, и я впервые начинаю бояться ходить по его тёмным, зловещим коридорам. Дом Эдварда всегда казался мне уютным, а коридоры были нашим любимым местом для игр, ведь в них есть столько мест, где можно спрятаться! Сейчас же они кажутся мне запутанным лабиринтом, из которого я не смогу выбраться в одиночку. Эдвард, ты так мне нужен!

Запись седьмая.

Я больше не могу сидеть и бездействовать. Сегодня вечером я пойду за Эдвардом и прослежу, куда он ходит. Надеюсь, всё будет в порядке. Я верю, что смогу помочь ему! Но почему-то какое-то плохое предчувствие не покидает меня и заставляет сердце сжиматься. Знаю, это, наверное, глупо, но я прошу, умоляю вас, если вы прочитаете эту запись, и она будет последней, пожалуйста, пожалуйста, помогите моему Эдварду! Я люблю его больше жизни.

Эдвард потряс головой, пытаясь избавиться от картин, наводнивших сознание. Он с надеждой пролистал тетрадь, но больше в ней не было ни слова, и лишь с последней страницы на него смотрели нарисованные глаза, как две капли воды похожие на его собственные. Вскрикнув, Эдвард отбросил тетрадь в сторону и вскочил на ноги, озираясь по сторонам. Нужно сделать что-то.. узнать. Срочно узнать, что случилось с Изабеллой Свон, и...

Эдвард замер, уставившись в зеркало. Вместо своего отражения он увидел печальные, уставшие глаза юной девушки. Она протянула к нему окровавленные руки, и до его ушей донёсся тихий шёпот, похожий на шелест ветра.

- Эдвард...

Он в ужасе смотрел, как её руки касаются зеркала с той стороны, прижимаются к зеркальной поверхности, и вот одна из них уже протянута к нему, касается его плеча, и он не может, не в силах отшатнуться, не в силах закричать, будто всё внутри него сковало холодом.

- Эдвард... Посмотри, что они сделали со мной.

И он смотрел. Послушно оглядывал хрупкую фигурку, с ужасом видя кровь, струяющуюся по её ногам, чёрные, ужасные синяки и ссадины, ничуть не скрытые дырявым, разорванным платьем, которое когда-то было нарядным, длинные, кровоточащие порезы на её тонких руках, огромную рану прямо около её ключицы, где сквозь кровавую оголившуюся плоть проглядывала белая полосочка кости.

- Эдвард... Вспомни, как они издевались надо мной.

И он вспомнил. Вспомнил, как пятеро огромных, грязных оборванцев касались мягкой, белой кожи. Как они наслаждались её криками, погружая в её плоть свои ногти, зубы, отрезая маленькие кусочки её кожи, пиная её своими ногами. Вспомнил, как хрупкая, тоненькая, как тростинка, девушка умоляла их остановиться, и как они смеялись, разрывая на ней одежду. Вспомнил, как она визжала, когда грубые пальцы касались её там, где ещё не касался никто, ни один мужчина, и как она плакала, когда всё её тело пронзила острая боль потери невинности. Впомнил, как она задыхалась, когда уже не было сил сопротивляться, и она только лежала, устремив взгляд в пустоту над головой и шепча любимое имя. Вспомнил он и как парень с копной бронзовых волос прошёл мимо, не обратив внимания на женские всхлипы, лишь бросив на копошащихся в арке людей мимолётный взгляд.

- Эдвард... Я так ждала дня, когда ты вернёшься ко мне.

Он чувствовал себя марионеткой, которой управляла эта девочка. Она и сама была похожа на сломанную куклу, с которой поиграли жестокие дети и выбросили её, когда она перестала быть красивой. Она зажала в кулачке его футболку и потянула его к себе, откидывая с лица спутанные каштановые волосы, слипшиеся от запекшейся на них крови.

- Эдвард... А я ведь любила тебя.

Его мысли разбегались, и сердце замирало от животного ужаса, когда его непослушные ноги шаг за шагом приближали его к зеркальной поверхности. Изабелла обхватила его лицо своими холодными, окровавленными ладонями и заглянула в его глаза.

- Эдвард... Я ненавижу тебя.

Он только успел увидеть её мёртвые, потускневшие глаза, а потом его накрыла боль. С него будто сдирали кожу и потом опускали в солёное море. Его глаза будто выжигали раскалённым прутом, а кости дробили – медленно, по одной. И тихий девичий голос всё это время напевал ему детскую колыбельную, приговаривая: «Ты помнишь, Эдвард? Ты посвятил её мне, когда нам было по десять лет. Это наша песня, Эдвард...»

Но и её голос в конце концов исчез, оставив ему лишь боль.

---

Вбежавшая с утра в спальню Эдварда Элис громко визжала, глядя на распростёртое на полу растерзанное тело брата и на зеркало, на котором кровью были выведены слова: «во всём виноват ты, Эдвард...»