Я поспешила начать уборку – не хотела, чтобы у Эдварда появился повод наведаться к отцу. Не должна была допустить, чтобы у любимого мужчины возникли отрицательные эмоции, которых и без того в этом доме он получал предостаточно. Я желала одного – оберегать его.

Ко мне присоединилась Бонита – молоденькая мексиканка, исполняющая тяжелую работу уборщицы в последние месяцы практически одна. Отец прислал ее, чтобы скрыть следы своего вмешательства, не без оснований опасаясь гнева Эдварда. Если бы я так сильно не стремилась защитить любимого, я бы выгнала Бониту и позволила отцу испытать на себе всю силу ярости сверхъестественного существа… но я не хотела, чтобы Эдвард горячился.

Затем пришел Винценто, и мы потратили целых два часа на бесполезное обсуждение украшений к свадебному платью. Мой друг-модельер считал, что я заказала на торжество чересчур скромный наряд, и требовал, чтобы я добавила хотя бы брошь на бретельку платья и яркую бриллиантовую диадему в искусно уложенные волосы. Но я спорила, отказываясь от излишеств.

Не только приказ отца был тому причиной. Я не хотела блеска. Во-первых, из-за Эдварда –знала, что он не любит чрезмерный шик. Во-вторых, потому что эта свадьба не была настоящей, а всего лишь цирковым представлением, которое зачем-то устроил отец. В-третьих, потому что мы с Эдвардом давно были женаты, и не имело значения, где, как и в чем пройдет повторная церемония. И в-четвертых – это самое главное, - потому что я хотела в точности скопировать нашу первую свадьбу, желая хоть немного разбавить напряженное притворство капелькой ностальгически приятных воспоминаний. Платье, которое я заказала у Винценто, походило на то простое светлое платьице, в котором я выходила замуж в маленькой церквушке Вегаса. Оно сидело великолепно и выглядело в точности как то, но было длиннее колен. Покрутившись перед большим зеркалом, я осталась довольна результатом. Это все, о чем я могла мечтать. Большего не хотела.

Я даже укладку делать отказывалась, намереваясь просто распустить волосы по плечам. Но Винценто упорно настаивал на своей точке зрения.

Устав спорить, я отправила его домой, договорившись встретиться завтра для заключительной примерки. Эдвард как раз поднимался по лестнице, когда я выпроваживала без умолку болтающего Винценто из комнаты. Бедный парень моментально замолчал, когда его испуганный взгляд остановился на Эдварде. Сглотнул, и я готова была поклясться, что, будь в этом доме другой выход, он тут же бегом бросился бы туда.

- Вы закончили? – спокойно поинтересовался Эдвард вместо приветствия, которого Винценто, судя по резко побледневшему лицу, отчаянно мечтал избежать.
- Д-да… - дрожащим голосом, как у девчонки, ответил мой друг-модельер. Интересно, Эдвард читает его мысли? Было любопытно, что заставляет его так трястись? Он напоминал… Дону, которая точно так же дрожала от страха.

Я проницательно уставилась на Эдварда, пытаясь понять причину столь сильной реакции одного человека на другого… пусть не человека, но Винс же об этом не знал! У меня Эдвард не вызывал такого испуга, хотя… я вспомнила, что моя первая реакция на него была в точности такой же, и понадобилось немалое усилие, чтобы преодолеть страх.

Сейчас Эдвард был спокойным, даже чересчур – как будто старался придать лицу максимально приветливое выражение. Он не делал резких движений, как бывало, когда забывался при мне. В этот момент любимый был предельно собран и осторожен. Словно намеренно избегал всего, что могло напугать.

Признаться, это не помогало – я физически чувствовала повисший в воздухе ужас, который источал дрожащий рядом со мной парень.

- Винс заедет завтра, - пришла я на помощь заикающемуся дизайнеру, на висках которого выступил пот. Он окаменел, не двигаясь с места, хотя рядом с Эдвардом было достаточно пространства, чтобы пройти мимо.
- Да, спасибо, - сардонически поблагодарил меня Винценто за оказанную поддержку. Похоже, он будет бояться войти завтра в дом.
- Ну, спасибо за помощь, - чуть улыбнулся Эдвард, намекая Винсу, что тому пора. Я удивилась, что он не протягивает ему руку, как обычно делают мужчины при знакомстве, но затем поняла, что если бы Эдвард сделал это, перепуганный модельер взлетел бы под потолок.
- Да, мне пора! – выкрикнул Винс голосом еще на октаву выше и буквально скатился по лестнице, держать от Эдварда как можно дальше.

Я сдержала смешок, но не смогла избавиться от удивленной улыбки. Эдвард остался серьезен.

- Бедный Винценто, - хихикнула я, делая шаг вперед и обнимая неподвижного Эдварда за шею. – Ты довел его практически до инфаркта. Мне нужно платить ему больше за вредность.

Я думала, Эдвард оценит шутку, но он не выглядел веселым, даже наоборот.

- Тебя это огорчает? – почувствовала я, заглядывая в медовые глаза. – Все наладится, это же просто недоразумение! Уверена, завтра все будет отлично, и он перестанет бояться тебя, как только получше узнает.

Края губ Эдварда дернулись, но улыбка не коснулась глаз.

- Все живые существа шарахаются от меня, - прошептал он тихо, не жалуясь, но констатируя факт. Если бы я не знала Эдварда хорошо, не заметила бы, как сильно его это задевает. Всегда жизнерадостный, сейчас он был мрачен и напряжен, обижен на несправедливую судьбу.
- Эй, я не шарахаюсь, - подбодрила я неуклюже, и снова вспомнила нашу первую встречу. Настойчивые и регулярные просьбы Эдварда не бояться. В памяти упорно всплывала собака, поджавшая хвост. И даже папа, не осмелившийся поднимать на Эдварда глаза… прячущийся все эти дни в своем кабинете и выходивший оттуда, только когда Эдвард уходит гулять. Глаза выдали мое смятение, и Эдвард кивнул, будто я молчаливо подтвердила и так известный ему факт.
- Видишь, я прав.
- Я тебя не боюсь, - возразила я храбро, и, за исключением первого мгновения нашей встречи, так и было. Я не лгала.
- Это потому, что ты пока не знаешь, кто я, - пробормотал он, аккуратно кладя руки на мою поясницу.
- Винценто тоже не знает, - поспорила я, ободряюще щекоча кожу Эдварда на затылке и пропуская между пальцами мягкие отросшие завитки.
- Это потому, что я не пытался его очаровать, - ухмыльнулся Эдвард, приходя в лучшее настроение.
- А меня, значит, пытался? – подняла бровь я.
- Каждую минуту, - прошептал Эдвард, опаляя меня горячим взглядом, от которого сбилось дыхание и вскипела кровь.
- У тебя получается, - признала я дрогнувшим от страсти голосом. – Только это бессмысленно, ведь ты продолжаешь избегать меня.

Глаза Эдварда жадно блеснули и чуть потемнели. Он облизнул губы, но не стал меня целовать, оставаясь неподвижным.
- Ты знаешь, как исправить это.

Он имел в виду наш недавний прерванный разговор, когда предлагал стать такой же как он? Сильной, быстрой и бессмертной…

- Почему-то у меня возникает ощущение, что ты не все мне рассказал, - улыбнулась я нервно.

Эдвард промолчал, а я задумалась над сказанным, ведя его за руку в комнату. Я так боялась узнать, что он за существо… но как принимать решение, и половины не понимая? Следовало для начала разгадать, кто он, потом уже обсуждать мое возможное превращение. А пока… есть ли для нас способ быть вместе полноценно, не причиняя друг другу боли и вреда? Этот вопрос очень волновал меня, особенно сегодня, в последний перед приездом гостей день. Я мечтала оказаться с возлюбленным в постели и не хотела больше ждать. Впереди была неизвестность. Куда мы поедем? Будем жить с семьей Эдварда или одни? Кто знает, может сегодняшняя ночь – единственная, принадлежащая только нам двоим.

Искоса посмотрев на Эдварда, я заметила плотно сжатые челюсти. Он мрачно разглядывал комнату, недобро задерживая взгляд на ящиках комода и других местах, куда дотрагивалась рука отца.

Сердце выдало мое беспокойство, бешено заколотившись, когда я предположила, что Эдвард может чуять запах папы.

- Белла, с тобой все в порядке? – тихо проворчал он, привлекая мне ближе.
- Да, конечно, - занервничала я. Но затем сдалась, добавив тихо: - Я же говорила тебе, что он будет искать их.

Выпустив мою руку, Эдвард быстрым шагом прошел ко входу в спальню, оглядывая предметы. Слава Богу, что мы с Бонитой успели все убрать. Боюсь представить, как сильно разозлился бы Эдвард, если бы увидел устроенный папой бардак. Кусая губу, я искала слова, способные успокоить Эдварда и отвести беду. Любимый выглядел очень раздраженным.

- Они в надежном месте? – уточнила я, с неудовольствием вспоминая колючие слова отца о той причине, по которой Эдвард скрыл от меня местонахождение документов: недоверие.
- Они не здесь, - коротко отозвался Эдвард, не вдаваясь в подробности, и я поджала губы. В таланте папе не откажешь – он смог посеять во мне ростки сомнения насчет искренности Эдварда. Почему он не хочет делиться со мной? Почему считает, что я не смогу хранить его тайну?
- Ты мне расскажешь, что было в папке? – скрестила я руки, пытливо разглядывая Эдварда. Он остановился возле спальни, не войдя в нее. И теперь, повернув было голову, отвел взгляд. Выражение его лица стало хмурым и еще более недовольным.
- Не думаю, - тихо сказал он. – Чем займемся? – перевел тему. – Примешь ванную или, может, посмотрим кино?

Я разозлилась. По-настоящему, сильно. Движимая обидой, шагнула вперед.
- Почему мне нельзя узнать, что там? – сердито высказала я. – Чем я заслужила такое твое отношение?! Это недоверие ко мне чем-то оправдано, я заслужила его?!

Эдвард моргнул, удивленный моим напором.

- Это не недоверие, - возразил он. – Просто… Белла, - он шагнул ближе, протягивая руку в жесте искренности – ладонью вверх, - некоторые вещи, когда узнаешь о них, могут причинить боль, а я не хочу, чтобы ты страдала. Я… оберегаю твой покой.
- Правда?.. – растерянно отступила я, сожалея, что набросилась на любимого, не разобравшись.

Ведь следовало признать – я в самом деле не переживала, когда не знала, что Эдвард встречался с Джейсоном. А теперь ни минуты не переставала думать о той боли, которую Стоун мог спровоцировать. Эдвард защищал меня от страданий, и, будь я на его месте, поступила бы так же. Я ведь даже делала это раньше – скрывала от Эдварда очень многое, чтобы его защитить. Я не имела права осуждать его за то, в чем сама согрешила.

- Мне показалось, будет лучше, если ты как можно меньше будешь об этом знать. – Эдвард выглядел почти испуганным моей резкой реакцией. – Я не хотел тебе лгать, и в мыслях не имел и капли недоверия. Молчание – лишь ради того, чтобы ты спокойно спала.
- И как прошла… эта встреча?.. – прошептала я, представляя картины одну страшнее другой. Даже если Эдвард не сделал ничего из того, что описывал папа, вряд ли задание было легким и приятным, уж я-то знала, насколько омерзителен Джейсон Стоун.
- Белла, ты уверена, что хочешь поговорить об этом?.. – тихо переспросил Эдвард. Если бы он не сделал ничего дурного, стал бы скрывать? Не рассказывает, значит, встреча была кошмарной.
- Ты… - от волнения кровь бросилась в лицо. – Надеюсь, тебе не пришлось пойти на что-то ужасное? – пролепетала, запинаясь, я.
- Что именно ты называешь ужасным? – тихо поинтересовался Эдвард, защищаясь.
- Ты бы не… - сцепила я пальцы, не поднимая глаз. – Скажи, что ты бы не стал убивать ради меня человека...
- Ради тебя я сделал бы что угодно, - понизил голос Эдвард, руша мои надежды.
- Но ты ведь не сделал этого?! – воскликнула я, едва не плача.
- А было за что, - сквозь зубы процедил он, отворачиваясь и упорно глядя на штору.

Это принесло облегчение, потому что звучало так, будто он сожалеет, что не пришлось пачкать руки кровью. Не пришлось! Я напряглась, потому что Эдвард сознался, что не задумываясь бы убил. Как он может так говорить?! Не сомневаться в этом?! Может, я действительно его плохо знаю? И папа прав, они ничем не отличаются друг от друга? Или просто все мужчины одинаково стремятся подраться, и я должна просто принять это как неизбежный факт?

- Я всю жизнь провела среди чудовищ, и собираюсь уехать от них не для того, чтобы жить в окружении других, - дрожащим от слез голосом объясняла я. – Ты для меня – как солнечный луч во тьме, Эдвард! Ты спасал жизни, спас и меня, помог стать лучше, любил. Ты добрый, самоотверженный, прекрасный человек. Мой ангел! И я не хочу, чтобы ты потерял тот свет, который излучаешь. Поклянись, что никогда не станешь убийцей, даже ради меня! Мне этого не нужно… Я люблю тебя таким, каким ты был и какой есть. Умоляю, не меняйся. Мысль о том, что ты погубишь свою чистую душу каким-либо преступным и темным деянием, приводит меня в ужас… Прошу: не становись таким, как мой отец и другие, меня от них тошнит! Ты можешь обещать мне это?..

Я вздрогнула, потому что неожиданно он оказался рядом, протягивая руку к моему лицу и ласково убирая за ушко волосы. Приподнял пальцем подбородок. Его взгляд был серьезен:
- Не хочешь, чтобы я убивал?
- Конечно, нет! – горячо прошептала я. Разве могло быть иначе? Я знала Эдварда только с хорошей стороны и хотела никогда в нем не сомневаться. Удивительно, что он вообще задал подобный вопрос. Если бы у него не было мыслей совершить какое-то преступление, он бы четко и быстро дал ответ, а не уточнял и не переспрашивал. Его медлительность добавила мне новых ужасных сомнений…

Его губы дрогнули в грустной полуулыбке:
- А животных можно?

Опешив, я растеряно моргнула. Этот вопрос был еще страннее, чем предыдущий.

Тем временем взгляд Эдварда, находившегося очень близко, рассеивал мое внимание, мешал соображать. Запутавшись, я согласилась:
- Наверное?.. Но зачем?.. О чем ты говоришь?..

Усмехнувшись и повеселев, Эдвард пламенно прижался к моим губам, и я забыла вопросы. Голова кружилась от сладкого прикосновения, мягких движений его прохладного гладкого рта.

- Ты так и не ответил… - напомнила я сразу, как он отстранился. Было трудно сосредоточиться, но постепенно, мне казалось, я начала быстрее справляться с его очаровывающим воздействием.

Эдвард нахмурился, выглядя очень сосредоточенным.
- Я постараюсь, - поклялся искренне он, и я, приложив щеку к твердой груди, обвила его талию.
- Спасибо… - поблагодарила я, тревожно обдумывая его неуверенное обещание.



- Что ты делаешь? – спросил удивленно Эдвард, застав меня согнувшейся в три погибели на полу.
- Ищу кое-что, - мой голос раздался глухо из-под кровати. Пытаясь разглядеть, куда закатилось кольцо, я безнадежно шарила рукой по пыльной и темной глубине.

Р-раз, и «потолок» исчез, освободив место и впустив достаточно света, чтобы я увидела серебристый ободок в метре от себя. Не было шанса, чтобы я дотянулась до кольца без помощи Эдварда, который… приподнял кровать и теперь держал ее над полом одной рукой.

Сначала я привычно забеспокоилась, что ему тяжело и он ее уронит… но затем улыбнулась. Удобно уселась, сдувая пылинки с колечка. Да, я начинала привыкать к тому, что Эдвард реально сильный. Он все еще стоял…

- И долго ты сможешь ее держать? – поддела я, не торопясь уползать с опасного места.
- Долго, - ответил он непринужденно, без видимого усилия в голосе.
- Тут так удобно, - едва сдержала ухмылку я, вытягивая с комфортом ноги.

Эдвард сузил глаза, поняв, что я издеваюсь. Очень убедительно выругался, и кровать стремительно стала приближаться. Выглядело достоверно: он ее не удержал, мне конец!

Реакция была молниеносной: потеряв игривое настроение, я в ужасе, что металлическая основа кровати ударит меня по голове, бросилась в сторону. И только когда оказалась в безопасном месте и услышала тихое хихиканье Эдварда, аккуратно устанавливающего кровать на полу, поняла, что он меня просто развел.

- Балбес! - вырвалось у меня в сердцах.
- Сама виновата, не играй с огнем, - парировал Эдвард, и вслед за ним я неудержимо начала смеяться.
- Это наше кольцо? – посерьезнел Эдвард, когда я, пошатываясь от смеха, поднялась с колен.
- Да, - тихо ответила я, затаив дыхание, когда Эдвард мягко поцеловал мой безымянный пальчик вместе с надетым символом нашей любви и преданности. – Я хранила его все это время, но прятала от отца, поэтому надевала только по ночам. Это было единственное время, чтобы безопасно вспоминать тебя…
- Значит, твой отец не знает, что мы женаты?
- Никто не знает…
- Почему не рассказала? Ты стыдилась меня? – поднял Эдвард глаза.
- Нет! – воскликнула я потрясенно. – Я… я пыталась защитить тебя!
- Отказавшись от меня?! – возмутился Эдвард, сдвигая брови, словно силился понять мои слова и не мог.

Под гнетом вины я невольно опустила плечи:
- Так было необходимо… - прошептала, раскаиваясь в преступлении. – Иначе он бы тебя убил. Ты должен помнить это.

Эдвард хмурился, выглядя неуверенным:
- Что-то припоминаю.
- Он бы не успокоился, пока ты не оказался бы в могиле! Я не могла допустить, чтобы с тобой что-нибудь произошло. Порвать отношения было единственным способом уберечь от беды, такое условие поставил мне папа. У твоего виска находился пистолет в режиме реального времени! Что еще я могла сделать, позволить выстрелить?!
- Но позже… почему ты не подала мне какой-нибудь знак?! Я бы знал, что твое решение уйти – вынужденное, и продолжал бы бороться.
- Вот именно! – горячо возразила я. – И неизбежно бы погиб. Ты не оставил мне выхода, рискуя жизнью раз за разом, и мне пришлось лгать, чтобы ты оставил меня в покое и держался подальше! За мной следили каждое мгновение, любая ошибка – и ты был бы мгновенно мертв. Нет, Эдвард, – покачала я головой с сожалением, - я не могла позволить им тебе навредить. И оттолкнуть стало единственным шансом спасти.

Эдвард вздохнул, грустно улыбнувшись.
- В первый раз, когда я был здесь, принял это кольцо за обручальное, но не свое, - признался он, и мои глаза округлились.
- Разве ты забыл, как покупал его?

Эдвард вздохнул снова, отводя глаза, словно не знал, стоит ли делиться:
- Воспоминания ко мне вернулись лишь недавно. И то не все…

Карлайл говорил об этом, когда Эдвард лежал в коме. Я тогда надеялась на повреждение его памяти, ведь это помогло бы ему жить дальше без боли. Но сейчас была рада, что эта потеря оказалась кратковременной.

- Ты все забыл?
- Помнил обрывками, - пояснил Эдвард. – Сначала не мог их соединить, а Каллены не очень помогали. Помнил твое лицо смутно, как в тумане, без имени и сопутствующих событий. Некоторые детали почти не мог привязать к себе. Возможно, это хорошо, ведь некоторое время я жил, не зная страданий.

Я ласково прижала его руку к своей щеке, нежась от прохлады.

Глаза Эдварда ярко блеснули:
- Но покоя я не знал, чувствовал, что потерял что-то очень важное. Часть, которой мне не хватало, чтобы ощутить себя снова целостным. Как будто внутри пустота. Человек без прошлого – одна только оболочка. И затем, когда память начала стремительно возвращаться, я понял, что должен вернуться любой ценой. Это стало девизом после моего нового рождения. Я почти все забыл, но твердо знал, что без тебя жизни не будет. Мне не хватало тебя, Белла. Ты – часть меня.
- Я без тебя как будто умерла… - прошептала я. – Если бы не Джонни… Только он помогал держаться. С первого дня, как я поняла, что ношу в себе этот драгоценный подарок – единственную связующую нить с тобой, - я знала, что буду искать тебя, как только придумаю способ безопасно вырваться из дома.

Глаза Эдварда расширились от удивления:
- Я думал, ты вычеркнула меня навсегда…
- Нет, - покачала головой я. – Если бы ты не пришел сейчас, я бы фиктивно вышла замуж, лишь бы уехать от отца. Все было идеально распланировано! – улыбнулась я в ответ на немой шокированный взгляд. – Все было договорено – парню, за которого отец собирался выдать меня, не нужна была жена, только связи нашей семьи и обещанные деньги. Я бы подала на развод, как только оказалась на безопасном расстоянии от Гановера. И сразу приступила бы к разыскиванию дороги к тебе. Так я хотела… Только боялась, что поиски займут слишком много лет…
- Почему Элис не увидела это?! – пораженно воскликнул Эдвард.

Я пожала плечами.
- Не знаю, почему. Я, откровенно говоря, очень надеялась на ее необыкновенный дар. Хотя, когда мы виделись с ней в последний раз, я требовала, чтобы она прекратила за мной присматривать, - повинилась я с сожалением. – Может, поэтому она попросту не смотрела…
- Элис видит последствия решений, - объяснил Эдвард. – Если твои планы были определенными и твердыми, тем более связанными со мной, она должна была знать это заранее! Ее видения приходят независимо от того, хочет она или нет.
- Мои планы всегда висели на волоске, - пожаловалась я. – Они оставались лишь в теории осуществимыми. Отец мог передумать и поменять жениха, решить вообще оставить меня дома, отправить к теткам на Сицилию, да мало ли что. Кто знает, чем бы в самом деле завершилась моя безумная затея, если бы ты не пришел вовремя… Другой муж мог оказаться не таким сговорчивым, Джейсон мог опередить и перебежать отцу дорогу или найти меня по следам… - Я замолчала, закусив губу, обеспокоенная тем, что надежды могли не оправдаться, раз даже Элис не разглядела последствий моих авантюрных планов.
- Интуиция меня не подвела, я чувствовал, что должен спешить! – пылко прижал меня к груди Эдвард.
- Прости за то, что заставила тебя страдать, – робко умоляла я, не желая, чтобы он даже секунду чувствовал себя несчастным. – Тогда это казалось единственным выходом.
- Сам виноват, - проворчал он в мою макушку, - что склонен к поспешным выводам.
- Разве? – не поверила я, мне он представлялся совсем другим – слишком мудрым и проницательным, чтобы совершать ошибки. – Ты же идеально разбираешься в любой ситуации.
- Но все же я убедил себя, что ты меня больше не любишь…

Моя вина тотчас же стала огромной и неподъемной:
- Я думала, что никогда не смогу в этом тебя убедить, - призналась я. – Ты так упорно не желал мне верить…
- Ты так легко меня оставила, - пробормотал он с болью.
- Мне никогда прежде не было так тяжело, - уверила я, тронутая нашими спонтанными признаниями до глубины души, чувствуя в глазах обжигающую колючую влагу. – Мое сердце разрывалось на части. Я думала, так будет лучше для тебя… Хотела уберечь от беды. Но ты так сопротивлялся… Почти невозможно было лгать, глядя тебе в глаза, и не сломаться, когда ты так отчаянно хотел вернуть меня назад… Прости, что заставила тебя пережить такие муки.
- Тш-ш, - нахмурившись, Эдвард стер с моей щеки вырвавшуюся слезинку. – Теперь это в прошлом, я рядом и больше тебя не оставлю.
- Ты все это время носил его? – обратила я внимание на его кольцо, надетое, как и положено, на безымянный палец. Символ нашей любви и преданности, свидетельство, что мы муж и жена, несмотря на ужасные, разлучившие надолго обстоятельства.
- Я нашел его три дня назад, - поделился Эдвард. – Карлайл не знал, что оно в пакете, затерявшемся среди вещей за ненадобностью – никто и подумать не мог, что мои старые права когда-то пригодятся. Оно попалось мне под руку случайно, когда я учуял твой запах и решил посмотреть внутрь. Если бы я нашел его год назад, то был бы у тебя еще тогда! Потому что единственное, что меня удерживало на расстоянии, это сомнение в том, что ты меня любишь! Кольцо! Оно убедило меня в обратном.
- Жаль, что так получилось, - прошептала я, искренне сожалея.
- А может, и нет, - задумчиво проговорил Эдвард. – Ты видела, что случилось в лесу…

Мое сердце пропустило удар, картинка вспаханной невероятной силой земли и разодранных деревьев встала перед глазами.

- Это бы тебя не остановило, - улыбнулась я, хорошо зная его характер.
- Точно нет, - улыбнулся Эдвард в ответ, нежно лаская мою скулу кончиками пальцев. – Но тогда наше общение не было бы таким непринужденным…
- Ты бы не стал причинять мне вред, - промолвила я, отчего-то уверенная в этом.
- Намеренно нет, - поправил Эдвард, и я поняла, что он имеет в виду печальную случайность. – Но я тогда еще плохо себя контролировал…

Эти слова заставили меня вновь задуматься над тем, как же нам найти компромисс в вопросе близости. Времени оставалось все меньше: короткий день и последний вечер перед приездом гостей. Это заставляло поторопиться с решением, включало работу мозга на полную катушку.

- Теперь ты здесь, - подытожила я наш нежный обмен признаниями, лаская твердую кожу предплечья любимого, в мышцах которого перекатывалась непостижимая сила.
- Навсегда, - прошептал Эдвард прежде, чем прижаться к моим губам.

Поцелуй, начавшийся как всегда невинно, перерос в поглощающий: я ощущала потребность, которую Эдвард источал всем телом, прижавшимся ко мне, пальцами, жадно обследующими мои изгибы. Заметила, когда любимый, резко выдохнув, отстранился – слишком быстро. Он словно проводил черту – всякий раз, когда понимал, что страсть его захватывает. И я, чувствуя, как сильно кружится от возбуждения голова, понимала, как трудно Эдварду оставаться собранным и одновременно получать удовольствие. Все равно что свести процесс к автоматическому действию, что между влюбленными абсолютно невозможно.

Всматриваясь в чуть потемневшие глаза, полные безумного желания, видя вымученную извинительную улыбку, я хотела помочь любимому преодолеть сложности, но как это сделать, если он не разрешает себе расслабиться, а если позволит – могу пострадать я?

Эдвард заметил мой пристальный взгляд, напряженно ожидая ответа. Цвета жженого сахара глаза постепенно светлели по мере того, как между нами пролегали секунды успокоения.

Улыбнувшись, я толкнула любимого в грудь, направляя к диванчику. Он усмехнулся, упав на спину и увлекая меня за собой, но в глазах застыла мучительная настороженность. Не делая резких движений, я аккуратно вытянулась рядом, позволяя себе касаться только его груди, водя пальчиками пальцев по футболке. Эдвард внимательно следил за моими действиями, готовый в любую секунду – я видела – остановить меня, если я позволю себе излишества. И это удручало.

Более того, мне казалось, что время – наш противник, а не союзник. Эдвард считал, что постепенно привыкнет, и все получится, но я видела – сдержанность лишь сильнее накаляет страсть, и если не дать ей выход в самое ближайшее время, однажды мы оба взорвемся и натворим глупостей. Решить проблему следовало как можно скорей, пока мы оба еще в состоянии контролировать действия. Нам было необходимо принять тяжелое решение: либо вообще не притрагиваться друг к другу, переведя отношения на платонический уровень навсегда, либо довести дело до конца, чтобы снизить накал желания. Играть в чувственные игры, не заканчивающиеся ничем, было во сто крат опаснее – рано или поздно мы сорвемся.

Наверное, раньше я выбрала бы первый вариант. Но теперь повзрослела и изменилась…

- Что ты хочешь сделать?.. – поперхнулся Эдвард, когда я, подцепив пальцем край футболки, просунула руку к коже живота. Он вздрогнул, холодная поверхность окаменела, но я видела по глазам и дыханию, как сильно ему нравится мое прикосновение.
- Проверяю границы твоего терпения, - легкомысленно пошутила я, щекоча живот в опасной близости от ремня.
- Оно не безгранично, - голодным тоном прошептал мой настоящий и будущий муж, слегка вздрагивая от напряжения; я видела, как его рука несколько раз дергалась – он подумывал меня остановить.
- Но пытаться-то стоит? – подняла я бровь, мечтая сорвать с любимого футболку, но позволяя себе лишь нависнуть над его лицом, чтобы утонуть в золоте глаз и пьянящем дыхании. Пошалить немножко.

В следующую секунду я оказалась лежащей на спине, со сжатыми над головой руками. Я бы испугалась железной хватки, если бы не ухмылка Эдварда и не озорство в глазах. Истома, разлившаяся по ногам как отклик на прижатое твердое тело, была всепоглощающей. Так хотелось большего… а учитывая, что осталось всего несколько часов нашего уединения, хотелось еще невыносимее.

- Мы же сделаем это до свадьбы?.. – умоляла я, испытывая разочарование от неизбежного отказа.
- Не уверен, - Эдвард неторопливо и раздражающе сдержанно целовал меня в край губ.
- А после?.. – просила я, поворачивая голову, чтобы урвать полноценный поцелуй, но всякий раз Эдвард незаметно отклонялся, позволяя себе только маленькое касание.
- Что если я вообще не смогу?.. – пробормотал он, ведя носом по моей щеке и вдоль подбородка. – Что если у нас есть только один выход – твое изменение?..

Эта мысль так сильно поразила меня, что я замерла, широко распахнув глаза. Эдвард тоже застыл, впиваясь в меня настороженным взглядом.

- А если я не соглашусь? – сломлено пискнула я, приходя в настоящий ужас от перспективы новой разлуки. – Что тогда мы будем делать? Ты думал об этом?!

С громким вздохом Эдвард откинулся на спину, закрывая лицо руками и потирая глаза. Я качнулась за ним, притягиваемая словно магнитом – не было сил находиться на расстоянии. Его тело манило меня, а недоступность разжигала желание все сильнее.

Старинные часы, висевшие в удаленном холле большого дома, пробили четыре часа – время подъема Джонни после дневного сна, - и я поняла, что у нас с Эдвардом осталось еще меньше минут на уединение. Только вечер и ночь, сейчас момент мы упустили. Дальнейшее же будущее и вовсе терялось в густом тумане.

Я нежно обняла любимого, положив голову на твердую грудь, и ощутила, как невероятно он напряжен, словно сжатая до предела пружина. В голове вертелись различные варианты его расслабления, но ни один из них не выглядел подходящим.

- Если мы будем с каждым разом заходить чуть дальше и останавливаться чуть позже, как думаешь, у тебя получится? – промямлила я, чертя узоры пальцем на мягкой футболке и мысленно подсчитывая, сколько времени займет подобная тактика. Меня не устраивало число. Я ненавидела то, что нас разделило, пусть даже это спасло Эдварду жизнь. Зато отняло столь много важных и приятных вещей, доступным обычным влюбленным.
- Может быть, - неопределенно выдохнул Эдвард без капли надежды – казалось, он зол, голос стал грубым и содержал нотки кипения.
- Ты сердишься на меня? – удивилась я, поднимая глаза.

Лицо любимого приобрело хмурое выражение, губы поджаты, а мрачный и недовольный взгляд устремлен в потолок.
- Нет, - прорычал он неубедительно. – Я думаю.

Озадаченная, я не решилась уточнять, о чем он размышляет. Но в голове отложилось: если не наладить взаимоотношения в самый кратчайший срок, мы оба сойдем с ума.



Я и не знала, как огромен мой гардероб, пока не начала собирать вещи. Казалось, трех больших чемоданов и пяти объемных спортивных сумок будет недостаточно, чтобы вместить все, а ведь оставалась еще обувь и детский шкафчик, игрушки, косметика и привычные сердцу мелочи. Досадно вздохнув, я присела на краешек дивана, растерянно оглядывая гору сумок и размышляя, от каких вещей могу отказаться. Когда-то ведь я уехала с Эдвардом, взяв с собой только то, что было на мне. Трудновато пришлось вначале, но я быстро освоилась и не знала ни в чем особенной нужды. Так ли необходимо теперь тащить с собой такое количество одежды? Для перевозки понадобится целый фургон! Что явно не вписывалось в план быстро и незаметно исчезнуть в неизвестном направлении…

Я озадачилась вопросом, на чем мы отправимся в путь? Не может же Эдвард повезти нас с Джонни на мотоцикле. Хотя предложить такое было вполне в его характере…

Конечно, я догадывалась, что семья Эдварда прибудет не на своих двоих. Место в автомобиле наверняка найдется, Элис обязательно продумает это. Но влезут ли в багажник все мои чемоданы? Их количество весьма смущало, и я, поднявшись, хмуро стала прикидывать, как сократить одежду до необходимого минимума. У меня есть собственный счет, я смогу купить новые вещи на месте.

В каком месте? Где будем жить? Мы с Эдвардом не обсуждали это, я слепо и доверчиво следовала за ним куда угодно. В прошлом он превосходно позаботился обо мне, и я была убеждена, что и в этот раз он не подведет. Мы уедем так далеко, что ни отец, ни Джейсон не найдут к нам дорогу. Я и Джонни, Эдвард и его семья – все мы будем в безопасности, пока с нами Элис. Откуда во мне жила такая уверенность, я не знала, но новообретенная сила Эдварда позволяла чувствовать себя более защищенной, чем прежде.

А может я просто повзрослела и теперь была действительно готова к жизненным испытаниям и опасностям.

А может все дело в том, что отец отпускал меня официально – это давало гарантию, что он не станет отныне нас разыскивать. Я была свободна от его тирании, остался всего один день, когда смогу навсегда закрыть за спиной дверь, вырваться из клетки и насладиться счастливым будущим с любимым. Забыть прошлую боль.

Окна были распахнуты настежь, и я, услышав недалеко от въездных ворот рев мотора, взволновано покачала головой: Эдвард все-таки рискнул по-настоящему прокатить годовалого ребенка на байке. Еще вчера подобная мысль напугала бы меня до чертиков и заставила устроить скандал, но сейчас я уже достаточно насмотрелась на трогательную заботливую осторожность Эдварда, чтобы доверить новоиспеченному отцу сына безоглядно: с Джонни все будет хорошо. Эдвард не позволит ему ни упасть, ни пораниться. Это невозможно.

Доверие, которое крепко заняло место в сердце, заставило меня улыбнуться. До сих пор не было ничего, что Эдварду не удалось, во всем сопутствовал успех, даже если мне иногда он казался невозможным. И я, наконец, поверила в удачу и внутреннюю силу Эдварда так же, как он сам верил в себя.

Шорох за спиной заставил меня испуганно обернуться: отец, воспользовавшись отсутствием Эдварда, не преминул появиться на пороге.

- Бумагу для принтера, всю, - скомандовал он грубым и мрачным голосом, и пока я удивленно искала у себя свободные чистые листы, раздраженно жевал губами.

Я думала, он зол и ищет повод за что-либо отругать меня, но когда подняла взгляд, поняла, что его почти трясет от нервозности и желания поскорее покинуть эту комнату, спрятавшись в кабинете. Конечно, он отлично маскировал страх за враждебностью и раздражением, но от меня не укрылась испарина на его висках и торопливые шаги – почти бег – по коридору, как только я отдала ему бумагу.

- Принеси канцелярию – всю, что есть, - бросил он, уходя. Даже не нагрубил и не унизил, так не похоже на него.

Не знаю, был ли это повод заманить меня в кабинет или его дела действительно были настолько плохи, что он побирался у ненавистной дочери, но выхода не осталось – спустя полчаса, собрав канцелярские принадлежности, я направилась в кабинет отца, мужественно готовясь выдержать несколько тяжелых минут моральных пыток. Что на этот раз? Будет ли отец переносить дату свадьбы, чтобы заставить нас с Эдвардом понервничать и получить дополнительные дни для новых издевательств? Начнет ли допытываться, куда Эдвард спрятал документы? О боже, а может он нашел их?! Последняя мысль заставила меня похолодеть – еще бы, тогда свадьба и отъезд окажутся под угрозой срыва! Однако если бы папа нашел папку, то лопался бы от самодовольства, а не попрошайничал листы.

Принтер еще распечатывал, когда я вошла, борясь с робостью и неприязнью. Отец кинул в центр стола партию бумаг и вновь обернулся к монитору, игнорируя меня. Я все ждала, ждала подвоха. Даже когда положила на край стола канцелярию, отец все еще ничего не сказал. Нарочито равнодушно бросил к пачке новую распечатку.

И вот тогда я узнала лицо Эдварда в углу верхнего листа – черно-белое, неравномерно прокрашенное принтерной краской. Это была статья в газете двух или трехлетней давности, рассказывающая о загадочном похитителе дочери банкира.

- Тебе что, заняться больше нечем?! – вскричала я, до глубины души испуганная настойчивостью папы в достижении цели – он собирал на Эдварда досье. Искал зацепки, которые позволят если не навредить, то хотя бы пощекотать нервы.
- Я должен знать, что ты в надежных руках, - с искусственным равнодушием ответил отец, и я скривила рот, ни капельки не поверив в благовидность его поступка.

Но рассчитано было верно: черта с два я теперь могла покинуть кабинет, не узнав, что папа накопал. Дрожащими пальцами, едва способная скрыть ужас, просматривала бумаги, бегло читая строки, рассказывающие подробности жизни Джонатана Гордона, спасателя, лишившегося обоих родителей в ужасной автокатастрофе. Мое лицо покрылось холодным потом, невзирая на то, что ничего существенного отец пока не смог узнать. Пока.

Здесь была информация о рождении, школе, в которой Эдвард учился, трагедии, продаже родительского дома и переезде в небольшую квартирку в центре Гановера. Все штрафы за лихое вождение и неправильные парковки. Выговоры за неоднократный риск на работе, за то, что подвергал опасности сослуживцев, и многочисленные поощрения за спасение человеческих жизней. Следствие, которое было открыто в связи с похищением и закрыто потому, что таинственным образом потерялись улики и свидетельства. Исчезновение тела из больницы. Эта информация была самой странной и опасной.

- Ну и что? – пренебрежительно бросила я в пачку последний лист, с облегчением поняв, что нет в жизни Джонатана Гордона ничего, что позволило бы папе шантажировать Эдварда и получить, что хочет.
- Подожди, ты еще не все видела, - отец достал из принтера новую пачку и поднял бровь: - Твой молодчик не представляет интереса, зато мне понравился его лечащий врач.

Я увидела фотографию Карлайла Каллена – это были старые распечатанные права. Никаких газетных вырезок, лишь скудная, выдернутая из интернет-хаоса информация о местах работы и проживания – всего три листочка. Ничего о рождении, родителях, сослуживцах, правонарушениях или переездах…

- Год, - уточнил папа, когда я не поняла. И тогда я увидела на правах: тысяча девятьсот восемьдесят четвертый. Они были выданы больше тридцати лет назад. – Доктор Каллен должен уже иметь морщины и седину, - усмехнулся отец.

Я молчала, боясь поднять глаза и выдать дикий страх.

- Но это еще не все! Мой детектив прогнал это фото через поисковик, - торжественно объявил папа, кидая мне лист с фотографией, на которой Карлайл, все такой же молодой, как и тогда, когда я видела его в последний раз, был облачен в костюм, какие носили годах в сороковых. Рядом с ним были запечатлены бородатые седые мужчины, которых сейчас наверняка нет в живых.
- Ты ведь не думаешь, что на этих снимках один и тот же человек? - твердо заявила я, вдруг ощущая в себе пробуждение небывалой внутренней силы, готовности отстаивать интересы близких Эдварду людей. Я посмотрела на отца, словно он свихнулся и у него с головой не в порядке. Если бы я не знала, что Карлайлу в самом деле четыреста лет, именно такой была бы моя реакция – я бы заявила, что папа бредит. Я была намерена любой ценой защитить свою новую семью.
- Конечно, нет, - усмехнулся отец самоуверенно, собирая все распечатки вместе и складывая в прозрачный файл. Он улыбнулся: - Но я только начал расследование…

Покачав головой, донельзя взбешенная тем, что ничто не может исправить гнусный характер человека, по какой-то жестокой иронии судьбы ставшего моим родителем, я просто отвернулась и покинула кабинет. Не в моих силах было остановить затеянное расследование или как-то повлиять на него, оставалось надеяться, что на этом везение оставит отца и больше он ничего не узнает. Я мечтала о завтрашнем дне, о скором отъезде – забыть прошлое, как страшный сон, и никогда не вспоминать о нем!



Мне не удалось уместить вещи в один чемодан. Это был бы поистине геройский поступок: отказаться от одежды, которую подбирала и покупала в течение многих лет. Я представляла, что взяла бы с собой, если бы побег был торопливым: нижнее белье, пару джинсов, футболок, свитер и шейный платок, все. Эдвард бы гордился мной! Он-то явился ко мне лишь в том, что на нем надето. Но пока не удавалось сделать выбор между удобной толстовкой, случайно купленной в простом спортивном магазине, и дизайнерской курткой «Gucci», усеянной стразами и стоившей целое состояние. Не то чтобы я была меркантильной особой, но ведь уезжала навсегда, и было нормально забрать все вещи. Времени на раздумья совсем не осталось, но я не могла решить.

- О чем задумалась? – шепот, раздавшийся над самым ухом, и ледяные руки, внезапно обнявшие за талию, заставили меня вскрикнуть от неожиданности. Выпрямившись, я оказалась в стальных объятиях, с дико бьющимся в груди сердцем.
- Господи, ты как привидение! – вскричала я, испуганная и раздосадованная, но счастливая от мысли, что Эдвард рядом. И тут же новая догадка озарила сознание: я задумалась, может ли Эдвард быть призраком во плоти.
- Прости, - чувственный шепот заставил забыть вопросы и сладко прикрыть глаза. Расслабившись, я откинула голову, обняв руки Эдварда своими и наслаждаясь приятным мгновением близости. Его пальцы так нежно и осторожно исследовали мой живот у кромки джинсов, что не оставили и капельки воли. В мечтах я уже лежала обнаженная в полутьме, поджидая любимого для окончательного и полного воссоединения тел и душ.
- Мне нужно с тобой поговорить, - начала я, в голове сидели два вопроса: решительное желание расставить сегодня точки над «i» в плане постели и пугающее расследование отца. Оба безотлагательные.

Звонок телефона заставил Эдварда отвлечься.
- Что сейчас, Элис? – удивленно выдохнул он в трубку, выпустив меня из объятий и тем самым заставив почувствовать горькую потерю.

Я повернулась, пытаясь прочитать по реакции Эдварда, что заставило Элис позвонить в момент, который не грозил ничем опасным?

- Хм, - протянул Эдвард, поглядывая на меня сосредоточенно и хмуро.

Представив, что Элис в подробностях могла увидеть задуманное мною на вечер соблазнение, я густо покраснела, как малолетняя школьница. Отвела глаза и, нервничая, закусила губу. Но отказаться от плана было выше моих сил, даже несмотря на угрозу, которую представлял Эдвард. Я, кажется, придумала подходящий способ борьбы с его затруднениями. Неужели Элис не видит положительного результата?

- Да все в порядке, не волнуйся ты так, - беспечно и немного устало отмахнулся Эдвард от сестры, его губы дернулись в довольной, мне показалось, улыбке, а глаза жадно сверкнули в мою сторону, отчего мои ноги внезапно ослабели. Что бы ни рассказала Элис, и как бы Эдвард ни был против экспериментов, предсказание ему понравилось, отчего я почувствовала себя смелее. Хоть и была до сих пор красной как раскаленная сковорода.

Внезапно я ощутила себя так же озорно и легко, как тогда, когда сбежала с Эдвардом в Вегас и впервые делала все, что хотела, нарушала правила и была самой собой. Дыхание участилось от мысли не послушаться Элис и вкусить опасный запретный плод. Время, оставшееся до вечера, вдруг показалось растянувшемся в вечности, я стала мечтать о нем на полном серьезе. Решимость охватила до кончиков волос. Это произойдет сегодня. Или не произойдет, казалось, никогда.

- Пойдем к Джонни? – тихим, пробирающим насквозь голосом предложил Эдвард, убирая телефон. Никак не прокомментировал звонок Элис, и я поддержала его решение обойтись без выяснений.
- Конечно, - улыбнулась и, пройдя мимо, потянула любимого за руку, отмечая мурашки, возникшие как отклик на его пожатие и промелькнувшую лукавую ухмылку. Мы оба выглядели как члены тайной организации, собирающейся нарушить непреложный устав. Или подростки, обещающие родителям вести себя прилично, но думающие при этом о ближайшей комнате, в которой собирались скрытно уединиться.

Кормление Джонни и вечерние игры с ним прошли как в тумане. Я не могла дождаться наступления ночи, пребывая в задумчивости и мечтах. Ловя на себе внимательные взгляды любимого, всякий раз заставляющие смущенно улыбаться. Ему не нужно было уметь читать мои мысли, они были написаны на лбу. И меня радовало, что выглядел он при этом не напряженным, а заинтересованным. Быть может, добиться желаемого окажется не так и трудно?

Вечером первым делом я набрала душистую ванну. И не надеялась заманить туда Эдварда, прежде ведь он всегда отказывался. Так вышло и на этот раз: грустно посерьезнев, Эдвард убрал тяжелые пряди волос за мою спину, нежно провел кончиками пальцев по шее, вызывая трепет, и покачал головой. Его глаза при этом сдержанно окрасились в цвет жженого сахара. Я заметила, что с каждым днем радужка становится все темнее, независимо от перемен настроения. Прошло всего два дня с нашей встречи, а светлое золото уже не избавлялось от коричневых вкраплений.

- Нам нужно поговорить кое о чем, - сосредоточилась я. - Ты знаешь, что отец нанял детектива и собирает на тебя информацию? И он уже кое-что накопал…

Эдвард нахмурился с рассеянным выражением лица – слушал мысли.
- Элис сказала, что он не успеет найти ничего существенного до нашего отъезда, а после отъезда поиски потеряют актуальность и он их прекратит. Так она видит это.
- Правда? – удивленно подняла я брови, ведя Эдварда к креслу, чтобы присесть… и иметь возможность перейти ко второй части вечера: коварному плану соблазнения. – А что насчет Карлайла? Папа показал мне фотографии, сделанные тридцать и семьдесят лет назад… Доктор Каллен ни капельки не изменился с того времени.

Покорно следуя за мной, Эдвард задорно рассмеялся:
- Ты не представляешь, как люди изворотливы в попытке объяснить сверхъестественное привычными понятиями.

Поддавшись заразительному веселью, я улыбнулась, толкнув Эдварда в грудь и взбираясь в кресло вслед за ним: места было маловато, и я устроилась у любимого мужчины на коленях, впитывая его беспрецедентно привлекательный аромат.

- Твоему отце даже в голову не пришло, что это все – фотографии одного и того же Карлайла, - усмехнулся Эдвард, охотно привлекая меня к плечу и с видимым удовольствием прикрывая глаза, когда мои пышные волосы окружили его лицо. Холодный нос прочертил будоражащую линию вдоль моей скулы, путая мысли. – Он думает, что Карлайл – мошенник, выдающий себя за другого человека с помощью пластической хирургии. В эту пользу говорит его профессия – а значит, связи, - совпадение имени умершего давно человека и живого и, как ни странно, мое лицо. Разумеется, он считает, что мои шрамы не могли исчезнуть с помощью обыкновенного чуда!
- Он думает, что Карлайл сделал пластическую операцию для того, чтобы выдать себя за умершего человека? – нахмурилась удивленно я.
- Никаких других подозрений в его мыслях пока и не промелькнуло. Ты думаешь, он верит, что и в лесу не медведь покуролесил? – улыбнулся любимый непринужденно.

Я изумленно покачала головой. Хотя если даже я с трудом могу поверить в сверхъестественную природу любимого, и это после того, как он прямо мне о ней сказал, что говорить об отце, чьи привычные понятия закостенели от времени?

Я почувствовала себя спокойнее. Хотя это произошло, вероятно, не из-за слов Эдварда, а из-за его нежных поцелуев, покрывающих кожу возле ушка. На секунду я уверилась, что моя задумка, несмотря на предупреждающий звонок Элис, осуществится легко и просто – казалось, Эдвард и сам был не против зайти дальше в экспериментах.

Оседлав любимого, - что вошло уже практически в привычку за прошедшие дни – загонять его в ловушку, не давая сбежать, - я переключилась на второе действие вечернего акта, стараясь не спешить и не торопить. Начала с более чем невинного объятия, не грозившего потерей самообладания: обвила твердую шею руками, переплетая пальцами мягкие кудри на затылке и отмечая, что отросшие волосы, которые он раньше часто стриг по классическому образцу, хоть и пребывают теперь в небрежном состоянии, смотрятся всегда как идеальная прическа. А как они пахли! Медом и корицей, как и тело – сладкий, чарующий и возбуждающий аромат, так непохожий на его человеческий (особенно когда он приходил с работы). Теперь любимый всегда пах так, словно пять минут назад вышел из душа.

Перебравшись повыше, я ощутила холодные пальцы, пробравшиеся под футболку и поглаживающие спину. Дыхание Эдварда резко участилось, когда я, пользуясь его плечами как опорой, прижала вплотную бедра, пытаясь ощутить твердость его желания. Застыв, Эдвард взглянул на меня снизу вверх настороженно и испуганно.

- Можно тебя поцеловать? – шепнула я, не делая больше резких движений, но и не отодвигаясь.

Оценив предложение, Эдвард кивнул. Его глаза жадно блеснули за мгновение до воссоединения наших губ. Пытаясь взять контроль над ситуацией в свои руки, я держала глаза открытыми. И смогла заметить, что даже целуется любимый сдержанно, не открывая рта: мой язык раз за разом наталкивался на ледяную преграду.

Мы оба были похожи на боявшихся обжечься огнем: готовые в любой момент отступить и сбежать, движения медленные и скованные, никакой естественности.

Однако когда я снова рискнула шевельнуть бедрами, Эдвард отреагировал бурно: застонав, прижал меня сильнее, увеличивая контакт. Я задохнулась от резко прилившего к тазу тепла, борясь с нарастающим возбуждением: стоит увлечься, и снова останусь ни с чем, когда Эдвард, испугавшись последствий, исчезнет.

- Когда Элис позвонила, я решил, что ты окажешься более изобретательной, - пробормотал парень в мою шею. Я слышала удивление в его голосе: по всей видимости, он ждал большего напора, а я действовала осторожно, давая ему возможность сохранить контроль.
- Вообще-то я приготовила для нас ванную, - солгала я, обманывая его беспокойство.

Потемневшие глаза отразили смех.
- Туда ты меня не заманишь, - возразил он.

Я знаю.

- Да, но соблазнять тебя после ванной проще, чем когда на нас столько одежды, - усмехнулась я, показывая на количество преград меду нами.

Эдвард оценивающе отодвинул меня от себя, держа за плечи, голод во взгляде стал более чем очевидным. От случайно возникшего трения тел я невольно прикрыла глаза, досадуя, что моя собственная потребность мешает осуществлять задуманное.

- Теперь, когда ты сказала, я буду готов противостоять, - самоуверенно заявил Эдвард, вызвав мою улыбку: попался. Разве я выложила бы карты на стол, если бы в действительности держала в уме настолько банальный план?
- Проявлю всю свою сексуальность, - пригрозила я, делая очередной незаметный толчок тазом, автоматически подхваченный Эдвардом: сделав глубокий вдох, он опустил руки на мои ягодицы, продлевая движение так сладко, что я едва не потеряла сознание.
- Хочешь устроить мне пытку перед свадьбой? – мягко возмутился Эдвард: рука его, возражая словам, скользнула вдоль моей талии, вверх, охватывая грудь, поднимая волосы на шее, и вернулась обратно. Из моего горла вырвался звук неприкрытого удовольствия.
- А ты, значит, хочешь превратить в пытку всю нашу жизнь? – парировала я.

Эдвард замер.

- Ты так считаешь? – потерянно пробормотал он, когда я взглянула на его серьезное и удрученное лицо, не забывая при этом легонько шевельнуть бедрами.

Я вовсе не желала ставить Эдварду в укор возникшие проблемы. Но уступать не была намерена:
- Тебя прежде никогда не останавливали трудности и опасность, - напомнила я, восхищенно проводя руками по скрытой футболкой мускулистой груди, соскучившись по соблазнительной картине покрытой испариной кожи.
- Я не боялся собственной смерти, это правда, - шепнул он, зачарованно следя за моими ненавязчивыми движениями и поддерживая мои бедра руками. – Но с каких пор тебя перестала волновать твоя безопасность?
- Просто я научилась верить в тебя, - пробормотала я, наблюдая за тем, как Эдвард перехватывает инициативу, не в силах выносить мою медлительность. Трение моментально стало поглощать мой разум, а рот любимого приоткрылся, выпуская напряженные звуки удовольствия. – Ты убедил меня, что для тебя нет ничего невозможного. Ты всегда разрушал чьи-то стереотипы.
- Ты серьезно? – Неожиданно я оказалась полностью прижатой к твердой груди, холодные губы сбивчиво шептали в мою шею, а соприкосновение тел стало невыносимо слабым. Эдвард тоже почувствовал это, с низким стоном сильно соединяя наши случайно распавшиеся тела. Его руки задрожали.
- Да… - выдохнула я, закатывая глаза, то ли отвечая на вопрос, то ли на действие – сама не поняла, мое сознание пошатнулось, контроль стал уходить, в глазах потемнело от головокружения. Удивительно, сколь возбуждающей оказалась имитация акта при минимуме соприкосновения – плотная джинсовая ткань препятствовала ощущениям, увеличивая кажущуюся физическую безопасность, но пропорционально разжигая жажду большего.
- Хватит, - строго проговорил Эдвард, делая противоположное: его губы нашли мои, дыхание замерло, а рывки стали отрывистыми, но такими восхитительно пленительными, что я потеряла голову.
- Еще чуть-чуть, - взмолилась я, вдруг чувствуя приближение грандиозного оргазма, позабыв о плане соблазнения и мечтая лишь о том, чтобы вернуть давно утраченное удовольствие близости. План претерпел изменения в процессе, захватив целиком и лишив рассудка. Я собиралась медленно подвести Эдварда к моменту, после которого он не захочет остановиться и не сможет отказать, но при этом позволит мне сделать все самой. Но даже не предполагала, что присутствие одежды не станет помехой для взаимного наслаждения. А что, тоже неплохой план, даже лучше предыдущего и выглядит более разумным.

Я услышала отчаянные вздохи Эдварда, пытающегося исполнить мое пожелание; его пальцы, вонзившиеся в мои бедра почти до боли, разжались, но превратились в кулаки, а место стонов заменили тихие ругательства. И эта его колоссальная, на грани срыва сдержанность возбуждала сильнее, чем ласки: я едва могла дышать от восторга приближающейся мощной всепоглощающей волны.

- Все! Больше не могу, – простонал любимый, рывком выталкивая мои бедра на край колен. Его лицо отразило гремучую смесь чувств: гнев, боль и адское, беспомощное вожделение. Черные глаза впились в мое лицо, грудь высоко вздымалась от яростно вырывающегося дыхания, тело потряхивало. – Прости…

В моей голове не осталось ничего, кроме острейшей потребности в продолжении, ни одной здравой мысли. Каким-то образом все вышло из-под контроля – коварный план, благие намерения, искреннее желание найти компромиссный способ взаимодействия. Я слишком увлеклась, потерялась в ощущениях и уже не могла выплыть. Всхлипывая, цеплялась за руки любимого и глазами умоляла не бросать. Он понял меня правильно. Разочарование еще только начало формироваться в моей пустой голове, когда его лицо исказилось от боли, превратившейся в оскал безумия и бешеной решимости. Он сделал невозможное: разжал кулаки и, призвав клочки самообладания, дернул меня обратно, переступая границы безопасности. Его лицо стало устрашающим, сквозь обнажившиеся плотно сжатые зубы вырвалось звериное рычание, а удар тел выбил из меня весь воздух. Истома поглотила мозг, я перестала ощущать конечности – только лавинообразную сладкую боль, выплеснувшуюся подобно магме из жерла вулкана. Еще один рывок, и я, потеряв себя, добралась до пика. Если бы в этот момент вошел отец… или обрушился потолок… или Эдвард убил меня случайно… я бы не заметила. Не знала, шепчу ли слова благодарности, улыбаюсь или не могу остановить стоны… Наслаждение было невероятным. Выстраданным. Необъятным. Как необходимый шаг, открывающий двери в запертый рай и гарантирующий наилучшее решение.

Я плохо соображала, действовала на автопилоте, но была уверена, что не могу сделать ничего неправильного. В том состоянии счастья, которое принес мне только что Эдвард, озарение было простым: подаренное удовольствие не может остаться не отплаченным. Словно в тумане я опустила руки, едва слыша, как Эдвард хрипит, пытаясь прийти в себя: он застыл как каменное изваяние, руки со скрюченными пальцами по обе стороны от меня – не удерживают, но и не могут расслабиться. Само тело Эдварда дрожало, выдавая перегрузку эмоций, ему было настолько трудно, что он не мог на этот раз даже сбежать, как всегда. Просто быстро и рвано дышал, зажмурив глаза.

Щелчок расстегивающегося ремня прозвучал в комнате подобно оглушительному выстрелу. Одновременно с истерическим перезвоном мобильника.

В то же мгновение мои запястья оказались в капкане стальных пальцев, а сама я – поднята вверх и притянута к пугающему, искаженному злобой лицу с черными, как у дьявола, глазами.
- Нет! – прорычал он дико, и меня прошибло насквозь от удушающего страха перед его страшным обликом. Но адреналин, выплеснувшийся в кровь, уже сделал меня храброй и безумной, заглушив инстинкт самосохранения и явное телефонное предупреждение.
- Но тебе же… надо?.. – беспомощно пролепетала я, морщась от хруста в сжатых руках.

Эдвард перевел больной взгляд на свои напряженные пальцы и, ахнув, выпустил меня.

- Доверься мне… - умоляла я, действуя безрассудно: ремень, кнопка, молния… игнорирование настойчивого звонка… Какой-то частью спутанного сознания я отметила, что на Эдварде дорогущие джинсы марки «Balmain», каких он отродясь не носил.

Зачарованный моими действиями, Эдвард приподнялся, позволяя опустить его джинсы. Выражение черных глаз пробирало холодом до самых костей: лучше не смотреть, чтобы не потерять присутствие духа.

Кресло застонало под натянутым, как струна, каменным телом, а подлокотники, в которые Эдвард, задыхаясь, резко вцепился, с хрустом продавились. Мои глаза расширись от желания трусливо сбежать, но я проглотила ком страха, зажавший горло.

- Белла, - позвал он прежде, чем я приступила, заставив вновь на секунду погрузиться в непроглядную черноту его нечеловеческой сущности.
- Да?.. – шепнула я потерянно, как птичка, попавшая под магнетическое притяжение кобры перед броском.
- Если начнешь, ради всего святого, уже не останавливайся... – он тяжело сглотнул, - иначе я могу убить тебя…
- Не остановлюсь, - поклялась я, содрогаясь от перспективы смерти в могучих руках. То, в чем я была уверена стопроцентно в данную секунду, глядя на его бешеное лицо: останавливаться уже стало поздно, мы перешли черту. Прервись мы сейчас – Эдвард убьет меня если не в этот раз, так в следующий, не сможет сдержаться. Он находился за гранью, и как бы страшно ни было видеть его глаза, я не могла его бросить на полпути – так же как он не смог бросить меня минутой ранее.
- Не думаю, что способен буду контролировать свои действия, - прошептал он самое жуткое признание из всех, что я слышала в жизни. Подкрепленное выражением лица, оно производило неизгладимое впечатление. Я покосилась на пальцы, порвавшие ткань кресла, и сглотнула, представив, что это могла быть я.
- Просто держи руки там, где они сейчас, - дрогнувшим от сомнений голосом пробормотала я, не уверенная, что Эдвард в состоянии исполнить просьбу. – Ты сможешь?..

Он мелко кивнул, преодолевая напряжение вздувшихся на шее мышц, глубоко, часто вдыхая. Весь его вид кричал об опасности, и я, не выдержав, опустила взгляд, сопротивляясь подавляющей панике.

- Можешь сломать кресло, - милостиво разрешила я: это было лучше, чем покалечить меня.

И тут же, как только мои руки коснулись обнаженной части его тела, надрывно затрещавшее кресло разломилось, и мы рухнули, продолжая на обломках. Первоначальный план соблазнения уже не выглядел безопасным. Я лишь надеялась, что принятое мной решение было верным, и Эдварду хватит силы воли ограничиться мебелью. Потому что телефон в его кармане, не умолкая, звонил и звонил… постепенно заглушаемый стонами удовольствия, переросшими в рокочущий рык зверя.



Мы лежали среди разрозненных кусочков кресла – в основном, на мягкой его части, развалившейся напополам. Я слушала, как постепенно дыхание любимого возвращается в норму, а тело расслабляется. Мы оба не шевелились.

- Белла… - это были первые слова, произнесенные за безумие последних пяти минут, наполненных невыносимым напряжением. И нависшей, словно лавина над пропастью, опасностью, от которой я еще не оправилась, все еще ожидая непредвиденных осложнений. – Ты в порядке?..

Все прошло более чем хорошо: Эдвард выполнил мое условие – его руки остались там, где были. Разнеся подлокотники в щепы, они не сдвинулись больше ни на миллиметр.

- Кроме кресла никто не пострадал, - попыталась я придать голосу шутливый тон, гадая, действительно любимый пришел в себя или еще не очень? Сложно было предугадать, в каком он настроении.

Его смех словно разогнал сгустившиеся над головой тучи, привнес свет и легкость в напряженный момент. Облегченно выдохнув, я рискнула поднять голову и встретиться с удивительно светлыми золотыми глазами, радостно отметить счастливую улыбку.

- Фух! – констатировал он благополучное завершение опасного мероприятия, выглядя так, будто только что спустился с настоящих Небес. С момента нашей встречи после разлуки я ни разу не видела настолько счастливого выражения его лица.

Приподнявшись, он впился в мои губы восхищенным поцелуем.

- Все хорошо, - успокоила я, заметив, что он ненавязчиво ощупывает мою спину, руки. Даже забавно было наблюдать это после того, как он заявил, что убьет. Но довольная улыбка уже растянула мои губы, отгоняя страх: я была рада видеть Эдварда расслабившимся и довольным, самим собой.

Он откинулся на спину, роняя меня рядом, так что я оказалась на его плече, избегая острых деревянных обломков – Эдвард, кажется, вообще их не замечал.

- Это было… - завороженно пробормотал он, не находя слов. Замолчал, обдумывая. Даже задержал дыхание от восторга.
- Приятно? Восхитительно? Умопомрачительно? – подсказала я, посмеиваясь.
- Намного сильнее… не описать словами, - сказал он поразительно серьезно.

Я положила подбородок на руки, разглядывая его изумленное лицо. Его взгляд в задумчивости блуждал по потолку, любимый витал в облаках. Будто не может поверить, до сих пор переживает ощущения. Я была удовлетворена, что мы смогли пересечь возведенную им черту. Теперь, я надеялась, Эдварду станет проще в дальнейшем. Первый раз – всегда самый трудный.

- Никогда не думал, что ты настолько сумасшедшая, - покачал Эдвард головой, посматривая на меня в очевидном шоке. – Я мог сделать в отключке что угодно! Боже, как это ты меня уговорила, - он потер рукой лоб. – Но я чертовски рад, что все закончилось хорошо!
- Дальше будет проще, - улыбнулась я, указательным пальцем чертя провокационную линию вниз, к животу.

Эдвард вздрогнул, издав недоверчивый смешок, и резко перехватил мою руку в районе солнечного сплетения.
- Почему это? – шепотом спросил он, неожиданно его глаза вновь потемнели, удивив меня. Он выглядел жаждущим, хотя пять секунд назад пребывал в умиротворенном и беззаботном настроении.
- Второй раз всегда легче, - пояснила я смущенно.
- Не думаю, что в моем случае работают человеческие теории, - покачал Эдвард головой, а затем лукаво, откровенно улыбнулся: - Хотя может и получится, нужно только побольше тренировок!
- Что ты имеешь в виду? – рассмеялась я, подхватывая его приподнятый настрой.

Задорно хохотнув, Эдвард выпустил мою ладонь и убрал руки под голову. Радужка потемнела сильнее, когда он коварно и соблазнительно облизал губы:
- Думаю, раз я не человек, мне нужно больше «первых разов», чтобы «дошло», - дернул бровями он, а когда я недоверчиво хмыкнула, тихонечко стал подталкивать меня вниз с совершенно бессовестным выражением лица: - Давай, Белла… это было так хорошо... еще разочек.

Теперь я рассмеялась в полную силу, мечтая о подушке, которой могла бы шутливо ударить любимого, чтоб не зазнавался. Но судя по его лицу, он не шутил… И это привело меня в кратковременное замешательство. Спустя мгновение я уже знала, что предпринять: нужно было ковать железо, пока горячо.

- У меня есть предложение получше, - прошептала я, поднимаясь и протягивая любимому руку.

Он неуверенно взглянул в сторону спальни, догадываясь совершенно правильно. Морщины сомнений прочертили его гладкий лоб.

- Ты хочешь, чтобы мы стали полноценной семьей, да или нет? – собрала я все свое мужество, чтобы не сдаться.

Лицо Эдварда отобразило муку: как бы он ни хотел уступить мне, боялся. Одно дело – пошалить, оставаясь в одежде. И совсем другое – решительно пойти до конца, не будучи в себе убежденным.
- Да, но…
- Я хочу знать, за кого выхожу замуж, - твердо объяснила я. - До свадьбы выяснить, сможем ли мы быть друг другу женой и мужем в полном смысле этого слова... Иначе как мы собираемся быть вместе?!

Оборона Эдварда дрогнула: он понял, что это важно.

Телефон моментально разорвал тишину, как бы подчеркивая предопределенность трагического исхода моей задумки и… согласие Эдварда на попытку, несмотря на его неуверенный тон.

- Есть только один способ решить этот вопрос, - шепнула я, потянув любимого за руку. – Или ты можешь это сделать… или нет. Давай узнаем.

_______________________

От автора: Я очень рада снова писать этот фик, но очень боюсь вашей реакции - понравилось или нет, все же так долго не было продолжения! Очень-очень жду ваших отзывов на Форуме!