Еще дома я просмотрел карту Лас-Вегаса, соизмеряя свои возможностями с желаниями. Белла выросла в богатой, обеспеченной семье, было бы неправильным, чтобы она венчалась в примитивной мелкой церквушке в джинсах и единственной кофточке, в которой выехала из больницы. Мне бы хотелось хоть в чем-то угодить ее, наверняка завышенным, вкусам. Поэтому я заранее по карте выбрал не самую шикарную, но все же достаточно крупную церковь, а также ювелирный салон, где мы смогли бы приобрести более-менее приличные кольца.

Чем ближе мы были к цели, продвигаясь по переполненным улочкам яркого Вегаса, тем сильнее меня охватывало волнение и настоящее предвкушение. Мое сердце забилось в неровном ритме, когда я увидел церковь – она превзошла все ожидания, она была белоснежной и воздушной, и подходила для сегодняшней церемонии на все сто. То, что надо!

Белла нервно захихикала, провожая глазами красивое белое здание с голубыми куполами, и попыталась прикрыть смущение кашлем.
- Все будет хорошо, - пробормотал я ей, чувствуя нарастающее возбуждение от предстоящей церемонии. – Это совсем не страшно.
- Я не боюсь, - ответила она, но ее голос прозвучал хрипло и нервозно. – Нет, правда, ни капельки. Просто это так… - она осеклась, подбирая слово, но я закончил за нее:
- Быстро, - ухмыляясь.
- Ага, - Белла раскраснелась от смущения и взволнованно теребила то пряжку джинсов, то локон своих волос. – Но я привыкну, обещаю!
- Не сомневаюсь, - я заглушил мотор и вытащил ключи.

Некоторое время мы просидели в полной тишине, даже не двигаясь. Я давал ей время прийти в себя. Решение пожениться было принято в спешке, я хотел, чтобы оно стало осознанным, хотя бы немного. Ну, или если она передумает, я тоже принял бы это.
- Ты готова? – прошептал я, считая необходимым удостовериться, что она не выходит за меня насильно, под воздействием обстоятельств. Белла коротко кивнула, прижимая ладони к груди и пытаясь унять взволнованное дыхание. – Не передумала? – уточнил я в последний раз, и она замотала головой.

В ювелирном салоне я не мог оторвать от нее глаз, я не глядел на витрины. Лучшим бриллиантом здесь была девушка, которая примерно через… час? – станет моей женой. Кажется, от захватывающей перспективы я совершенно потерял голову, потому что все, на что был способен, это неотрывно смотреть на ее сияющее лицо. Мысли о церемонии были подавляющими, принося столько счастья, что я и представить себе не мог такого.

- А сколько у нас денег? – прошептала Белла, и только это смогло вернуть меня к реальности.

Я нехотя перевел взгляд на витрину, около которой мы стояли, пробежав глазами по ценам. Я постарался ничем не выдать своих чувств, потому что, по всей видимости, мы оказались у стенда с самыми дорогими украшениями. Я даже не задумывался до этой секунды, какого кольца достойна Белла, но хотел дать ей возможность выбрать самой. Мы были слишком мало знакомы, чтобы я знал ее вкус, и я боялся ударить в грязь лицом, предложив что-то слишком простое. Наилучший выход – предоставить выбор самой Белле. Тем более, что теперь, благодаря немалому материальному вложению доктора Каллена, я мог позволить себе почти любой подарок.

Видимо, на моем лице все-таки промелькнула неуверенность, потому что Белла решительно взяла меня за руку и увела от стенда с бриллиантами. Она ходила и смотрела, выбирала и вздыхала, но ни разу больше ее глаза так не загорелись, как у той, первой, витрины. Наконец она остановилась, ее глаза потускнели, и она устало, со вздохом, произнесла:
- Эдвард. Кольцо – это всего лишь предмет. Неважно, какое оно будет, - она взяла меня за обе руки, заглядывая в глаза. – Мне важно только то, что мы будем вместе. Пожалуйста, выбери такое, которое можешь себе позволить, я буду любить его независимо от цены, потому что ты подаришь его мне. Я люблю тебя, а не кольцо.

Я не стал скрывать, насколько мне приятно было услышать то, что она сказала, мое лицо расплылось в счастливой улыбке. Вот уже не в первый раз она так твердо признавалась мне в своих чувствах, отчего хотелось воспарить в небеса и летать до головокружения. Но от ее слов еще сильнее захотелось сделать ей именно такой подарок, который она действительно запомнит. Развернув Беллу в обратную сторону, я решительно подвел ее к первой витрине, с удовлетворением наблюдая, как ее глаза мгновенно загорелись снова. Я был прав – именно здесь ей что-то понравилось, больше нигде. Это и было определяющим фактором – купить то, что будет иметь для нее настоящее значение.

Я обнял ее сзади за талию и тихо, в самое ухо прошептал, объясняя свою позицию предельно четко:
- Послушай меня. У нас не получится шикарной свадьбы, которую ты заслуживаешь – с гостями, друзьями и шикарным банкетом. У нас нет благословения родителей. У нас, скорее всего, не будет постоянного дома, потому что нам придется прятаться, и мы должны быть готовы уехать из города в любой момент. Кольцо – это символ моей любви, и это единственное, что мы можем позволить себе сделать правильно. Оно на всю жизнь. Могу я хотя бы одно из всего перечисленного сделать хорошо? Выбирай любое, - и я легонько подтолкнул ее вперед, чуть наклоняя к витрине.

Белла учащенно задышала и показала пальцем на изумительное колечко из белого золота с вкраплениями бриллиантов, самый крупный из которых был голубого цвета. Я немедленно представил, насколько хорошо оно подойдет к ее глазам, и, не раздумывая, решил взять его. Пять с половиной тысяч долларов, если я возьму сразу и мужское – немыслимая для меня сумма, но сейчас это не имело ровно никакого значения, я бы отдал все сокровища мира за сияние глаз любимой. Она стоила и большего.

С неожиданным трепетом, чувствуя невероятный волнительный подъем в груди, я примерил колечко на палец любимой, и мы оба уставились на него, затаив дыхание. Оно подошло идеально, даже размер менять не придется. Находясь под властью охвативших меня бурных эмоций, я взял Беллу за обе руки, ловя ее взгляд. Мое сердце выскакивало из груди. В ее глазах заблестели трогательные слезы, когда она посмотрела на меня.
- Ты выйдешь за меня замуж? Сегодня? – взволнованно спросил я, надеясь, что сейчас мое предложение прозвучало получше, чем в больнице. Более настоящее. Более правильное. Имя вслух я благоразумно произносить не стал.
- Да, - ответила Белла, и мы пытались не обращать внимания на неистовство продавщицы, которой мы еще даже не отдали деньги.

Я с улыбкой стер слезы с ее румяных щек, затем легонько поцеловал.
- Ты в церкви тоже будешь плакать? – шутливо поинтересовался я, смягчая ее волнение своей беззаботностью.

Нас снова прервала продавщица, и пришлось отвлечься, чтобы заплатить, наконец, за кольцо. Мужское было без бриллиантов, но на нем виднелся замысловатый узор, такой же, как и на женском. Смотрелось солидно, но, как и сказала Белла – неважно, какое кольцо, важно то, что оно означает. Это навело меня на мысль о гравировке. Я хотел, чтобы подарок имел даже более глубокое значение, чем брак. Что-то… вечное и нерушимое. Неподвластное времени. Неподвластное ничему земному. Что-то, несущее высшую цель. Я хотел, чтобы Белла поняла – наш брак важен для меня не только совместной жизнью, а чем-то гораздо большим. Чтобы стать счастливой, она должна прежде всего стать свободной: от страха, от зависимости. И я сделаю ее такой, чего бы мне это ни стоило. Я буду ее защитником, опорой и проводником в мир света. Так что я сделал надпись, которая звучала почти как приказ: «Fight. The love stronger than the death».

Мы вернулись в машину, ожидая, когда гравировка будет готова, и когда немного уменьшат кольцо для меня. Я предложил Белле купить свадебное платье, но она со смехом отказалась, вновь уверяя меня, что все это для нее неважно. Впечатленный очередным признанием, я перетянул девушку на свое сидение, к себе на колени, и мы целовались до потери пульса, благо, что стекла в машине были тонированные, и нас никто не видел.

Затем мы получили кольца и поехали к той самой церкви с голубыми куполами.
- Точно не хочешь платье? – повторил я, не в силах удержать серьезное выражение лица – похоже, у меня скоро заболят щеки, так много, как сегодня, я еще никогда не улыбался. Я был счастлив.
- Если ты передашь мне сумку, думаю, я найду в ней что-нибудь подходящее, - загадочно улыбнулась в ответ Белла.

Точно! Я вышел из машины, чтобы подождать ее. Я смотрел на церковь, в которой через полчаса произойдет наше венчание, и думал о будущем. Дверца позади меня хлопнула, и я обернулся, чтобы посмотреть на свою невесту. И моя челюсть грохнулась на дорогу.

На ней было платье до колен жемчужно-белого цвета, усыпанное мелким мерцающим бисером. Конечно, это не было свадебным платьем, оно было вечерним, богатым и абсолютно великолепным. Но оно было белым, и прикрывало достаточно, чтобы сойти для церемонии. И оно определенно шло ей, будто было сшито специально для нее. Является ли это совпадением, вновь озадачился я неуместным вопросом – мой мозг меня когда-нибудь прикончит, он всегда работает неправильно, раздумывая над вещами, совершенно неподходящими к ситуации.

Изумление не сползало с моего лица, я все еще не мог найти свою челюсть.

- Ну что, пойдем? - Белла широко улыбалась, полностью удовлетворенная реакцией, которую произвела. Она шагнула ближе, и я увидел, что на ней к тому же надеты туфли на высоченных шпильках. За счет них ее рост почти сравнялся с моим.
- Ты… ты невероятно красива… - промямлил я, растеряв весь свой словарный запас.
- Спасибо, - мурлыкнула Белла, не переставая улыбаться, и подала мне руку жестом, который я видел только в кино. Так королевы подают руку королям. Я покрутил ее вокруг, разглядывая с восхищением, граничащим с жадностью. Хм, надеюсь, мой вид не смущает ее? Потому что мне переодеться во что-то подходящее такому платью не представлялось возможным. Может, стоило все-таки купить смокинг?

Улыбнувшись, я обнял ее за талию и повел вперед.

Внутри церковь утопала в белых цветах. Построенная в таком символическом городе, как Вегас, она была всегда готова к приему влюбленных, жаждущих пожениться без промедлений. Я улыбнулся священнику, стоящему у аналоя. Он доброжелательно выслушал нас, но нахмурился, заглянув в документы.
- Разрешение родителей у вас есть?
- Что? – Белла недоуменно и испуганно посмотрела на меня, но я был невозмутим.
- Нам обоим будет двадцать один меньше, чем через месяц. Неужели это сильно влияет на процесс? У нас нет родителей, - добавил я для верности. Почти правда.

Священник все еще выглядел хмурым.
- В таком случае, предлагаю вам заглянуть через месяц, тогда не будет никаких проблем.

Я вздохнул. В этом мире ничего не решается без денег, и церковь – не исключение.
- Уверен, мы можем уладить этот вопрос, - сказал я, твердо глядя священнику в глаза.
- Уверен, вы можете уладить его, но не в нашей церкви, - он отдал документы мне обратно. – Мы солидное заведение. Более… простые церкви уступят вашей просьбе.

Я поджал губы. Белла дернула меня за руку.
- Пойдем, - сказала она. – Найдем попроще… Мне все равно, где…
- Мне не все равно, - не дал я ей договорить. Какое-то время мы со священнослужителем буравили друг друга глазами, затем он прищурился.
- Почему вы так торопитесь? Месяц – это так мало…
- Моя невеста – беременна, - ответил я.

Его глаза сверкнули, а Белла опустила голову и сильно покраснела. Я сжал ее руку. Священник закатил глаза.
- Милая девушка, - обратился затем он к Белле с улыбкой, - присядь, нам с твоим будущим мужем нужно отойти поговорить наедине.

Белла смотрела на меня испуганно, когда я усадил ее на первый ряд мягких кресел, но я успокоил ее коротким поцелуем и обещанием, что все будет хорошо.

Мы зашли в кабинку для исповеди, и священник начал что-то бормотать об отпущении моих грехов. Окошко приоткрылось, просовывая мне бумажку, на которой коротко и ясно было написано: «1500 $»

Я отсчитал деньги, даже и не думая отвечать ни на один вопрос. Исповедоваться продажному священнику, да еще который набивает себе цену – худшее, что я мог себе вообразить. Этот вынужденный фарс с прятаньем в кабинке немало меня раздражал.

- А теперь скажи мне, сын мой, - заунывным голосом пытался добиться от меня правды он, - вы сбежали, не получив благословения родителей? Так?
- Я не исповедаться к вам пришел, - отрезал я, и с этими словами добавил сверху еще небольшую сумму и просунул обратно в окно.

Священник мгновенно примолк, подсчитывая деньги, а я сразу покинул это место, оставляя его одного.

Белла обрадовалась, увидев меня, и еще больше повеселела, когда вслед за мной появился довольно улыбающийся падре. Он махнул рукой, и две монашенки метнулись к дверям, закрывая их на ключ. Они быстро пробежали по помещению, зажигая свечи, и воздух наполнился непередаваемым ароматом плавящегося воска. Запахом венчания.
- Идите сюда, дети мои, - позвал священник нас к алтарю, теперь выглядя вполне серьезно и одобрительно. – Повторяйте за мной слово в слово ваши клятвы, возьмитесь за руки… - объяснял он.

Я был прав, когда шутил, интересуясь, будет ли Белла плакать в церкви. Она плакала все время, пока священник говорил.
- Извини, - бормотала она, когда я смахивал слезы с ее щек, улыбаясь. – Не знаю, что со мной…
- Я знаю… - ответил я, коротко целуя ее в каждую новую слезинку. Надеюсь, я угадал верно. Она была по-настоящему счастливой.
- Не отвлекайтесь, - ворчал священник, и мы все трое смеялись.

Наконец, пришло время обмена кольцами, и я видел, как горят глаза Беллы, пытаясь рассмотреть, что я там написал на внутренней стороне. Ее выражение лица меня забавляло, и я продлил ее агонию, засмеявшись и надев кольцо так быстро, чтобы она не успела прочитать. Зато это отвлекло ее, она перестала рыдать. Надув губы, как обманутый котенок, она надела на меня мое кольцо, и мы поцеловались.

- Я еще не объявил вас мужем и женой, - заметил священник, но в его голосе звучали искорки веселья. Ему было так же забавно, как и нам, за то, что мы такие нетерпеливые.
- Так объявляйте, - проворчал я, лишь на секунду разорвав наш поцелуй, и вновь приникая к любимым губам. Внутри меня все кричало о том, что Белла теперь моя.
- Объявляю… - закончил священник, захлопывая книгу. – Можете поцеловать невесту, - иронично добавил он, и мы все снова засмеялись. Я услышал, как открылись двери, запертые на ключ, и в приглушенную атмосферу священного заведения ворвались громкие звуки улицы. Я подхватил Беллу на руки и потащил наружу, моего терпения не хватало на то, чтобы идти просто так.

Совершенно неожиданно на выходе монашенки осыпали нас горстями риса и монет. Белла визжала и дрыгала ногами, но я ни за что не выпустил ее. Я донес ее до самой машины, и все это время она трогательно жалась к моей груди. Только там я поставил ее на землю и помог забраться в машину. Вздохнув полной грудью свежий вечерний воздух, я выдохнул с новым, облегченным чувством. Я женат.

Как будто могло быть иначе! Усмехнулся я сам себе, садясь за руль. Я посмотрел на свою жену, она буравила глазами свои туфли, качая ими так, будто ее тоже переполняли чувства. Она накручивала на пальцы локоны волос и улыбалась. Она выглядела румяной и предельно счастливой. Я надеялся, что такая она будет и впредь.

- Ну что, куда теперь? – поинтересовалась она с беспечностью, которая кричала о том, что ей все равно, куда, лишь бы со мной.
- А куда ты хочешь? – поддразнил я ее, и она растерялась, а я засмеялся.
- На север? – уточнила она, потому что днем ранее мы выбирали город, в котором будем жить, и выбрали несколько на полпути до Аляски.
- Разве у нас не медовый месяц? – смеялся я, пребывая в невероятно приподнятом настроении, и Белла уставилась на меня непонимающе. Да, это было сюрпризом, я не говорил ей.
- Медовый месяц? – на ее лице зажегся огонек интереса.
- Ну, месяц, это чересчур. А вот пару дней отдыха мы вполне заслужили, - и с этими словами я подрулил к шикарной гостинице под названием «Golden Nugget».

Белла изумленно заморгала, выглядывая из окна и ведя глазами наверх – отель был очень высоким, с яркой кричащей вывеской.
- Ты уверен? – пробормотала она.

Я взял ее за руку.
- Да.

Она пыталась что-то возразить, но я прижал палец к ее губам.
- Это раз в жизни, - серьезно произнес я. – Я хочу, чтобы мы это запомнили.
- Да, но твои сбережения… - начала она, и мне было очень приятно, что она заботится об этом.
- Мы недолго, - пообещал я, уверенный, что от пары дней в отеле высшего класса я не обеднею. Учитывая, сколько я уже потратил на все остальное, цена за номер для новобрачных казалась смешной.

Я заплатил за двое суток пребывания, и мы поднялись на последний этаж, портье услужливо нес наши сумки до самого номера. Открыв дверь, он поставил сумки внутрь и, понимающе улыбнувшись, ретировался.

В номере было светло, и он был огромным. Белла сделала шаг вперед, но я поймал ее у самой двери.
- Эй! – возмутился я, потому что хотел перенести ее через порог, как положено. Ее тонкие руки мягко обвили мою шею, она улыбалась, глядя на меня открыто и с бесконечной любовью, и от этого взгляда у меня вырастали крылья. – Я люблю тебя… миссис Гордон, - прошептал я и, удовлетворенный румянцем, который мгновенно залил ее щеки на этих словах, шагнул внутрь. Мне казалось, что я провел за собой некую черту, отделяющую прошлое от будущего. Я сделал это – смог вырвать ее из добровольного плена, на который она себя обрекла. Осталось дело за малым: излечить ее душу, освободить от страхов и сделать счастливой. Я чувствовал себя способным на это, особенно, когда она смотрела на меня именно таким взглядом, доверчивым и тающим от любви.

Я поставил Беллу на ноги, и мы осмотрелись. Номер пах чистотой и, опять же, цветами. Розы, белые и розовые, были расставлены в изогнутых вазочках вокруг, но не чересчур много, а в меру. Крыша прозрачная, сквозь нее было видно темное ночное небо. Огромная гостиная ярко освещена и богато обставлена. На полу белый ковер с густым длинным мехом, словно шкура животного. Около мягкого белого дивана на стеклянном столике стояли три широкие плоские вазы; мы подошли поближе, чтобы посмотреть, и я присвистнул. Очевидно, что отель тоже был в состоянии постоянной готовности к таким посетителям, как мы, также как и церковь. В одной вазе находилась клубника, явно свежая, запах ягод мягко разбавлял цветочный. Рядом стоял баллончик со взбитыми сливками. Во второй вазе крупно нарезанные ананасы, в третьей виноград. На краю стола ненавязчиво приютилась коробочка с презервативами: мы оба захихикали, увидев ее. Поднос с шампанским и двумя бокалами привлек мое внимание. А здесь времени зря не теряют.
- Когда ты успел заказать? – изумленно выдохнула Белла, бодро запихивая красную ягоду себе в рот.
- Это не я, наверное, это входит в стоимость номера, - я с шумом открыл шампанское и налил себе бокал. Если уж отмечать, то по полной.

В этот миг я вдруг почувствовал невероятное облегчение, словно что-то свалилось с моих плеч. Мы сбежали, мы в безопасности, по крайней мере, в ближайшее время нам точно не грозит быть пойманными. Мы женаты, и мы в прекрасном отеле, в замечательном номере, совершенно одни. Все позади. Я физически ощущал, как напряжение последних дней покидает тело. Развернувшись, я скинул ботинки и носки, куртку и футболку, оставшись только в джинсах. Я чувствовал себя как дома – на ближайшие двое суток это и есть мой дом, и довольно гостеприимный.

Обернувшись, я увидел, как Белла с совершенно невозмутимым, беспечным выражением лица наполняет и свой бокал. Что-то щелкнуло в моей голове, я оказался около нее мгновенно, она как раз поставила бутылку и взяла бокал в руку.
- Эй! – я твердо и настойчиво забрал бокал из ее руки.
- Эй! – ответила она возмущенно, и ее губы надулись, когда я покачал головой.
- Ты ничего не забыла? – слегка нахмурился я.
- Один глоточек же можно! – она подняла брови, глядя на меня с робкой надеждой, которая быстро угасла в ответ на выражение непреклонности на моем лице. – Ладно, - проворчала она, скидывая туфли по моему принципу, и добавила с усмешкой: - Папочка.

Я проигнорировал ее поддразнивание, просто выпив весь бокал целиком, на что Белла захихикала и бросила многозначительный взгляд на второй наполненный бокал. Плевать, если мне придется выпить всю бутылку одному, чтобы уберечь Беллу от искушения, я сделаю это. Но она, вроде, не собиралась спорить, вновь увлекшись клубникой. Это меня устраивало.

Я буквально упал на диван, вдруг почувствовав себя ужасно, запредельно уставшим. Все-таки четырехдневная гонка через всю страну оставила свой след. Шампанское делало свое дело: после второго, а затем и третьего бокала мое тело начало расслабляться. Я откинул голову на спинку дивана, тупо пялясь в потолок. Мы даже ничего не говорили, возможно, чувствуя себя одинаково уютно, не нуждаясь в разговорах, а просто позволяя себе отдохнуть от всего пережитого. Было ощущение, что важный и напряженный этап пройден, и можно позволить себе какое-то время вообще ни о чем не думать. Так и было. Два дня в отеле быстро пролетят, нужно использовать их правильно. Затем нас ждут новые проблемы, которые нужно будет решать, но мы подумаем о них позже.

- Ты устал? – я услышал тихий голос у самого своего уха. Я открыл глаза, которые, как оказалось, закрылись сами, и увидел обеспокоенный взгляд Беллы рядом со мной. Она мягко провела пальцами вдоль моей щеки, а потом, чуть улыбнувшись, всунула мне в рот кусочек ананаса. И я вдруг понял, что за моей усталостью стоит нечто большее, чем просто марафон на пару тысяч километров. Как будто я шел к этому дню дорогой одиночества и боли прошлого. Я понял, что жил в напряжении вовсе не последний месяц, после того, как повстречался с Беллой и боялся ее потерять. Гораздо дольше. Я не чувствовал себя таким облегченным и окрыленным, как сейчас, последние три года. Все три года я искал какой-то глубинный смысл в своей жизни, и думал, что нашел его, но нет. Это было не потому, что я преследовал цель или добивался успеха, это было просто потому, что я убегал от… самого себя, от печального прошлого. И только в эту минуту, когда Белла заботливо кормила меня, уставшего, сладкими ананасами и поила шампанским, я понял, что все встало на свои места. Теперь у меня есть цель и смысл в жизни, до сих пор я лишь пытался заполнить пустоту внутри себя, надо сказать, довольно безуспешно. Дыру в груди, которая сейчас удивительным образом перестала напоминать о себе, словно я подобрал подходящее лекарство и встал на путь выздоровления. Очевидно, что не только я тут могу помочь Белле излечить ее израненную душу, но и она может сделать для меня то же самое, даже не зная об этом, просто присутствуя в моей жизни.

От осознания значимости нашей связи мне перехватило дыхание. Я подтянул девушку за талию, заставляя усесться на мои колени, что она сделала с явным удовольствием, не забывая подкармливать меня в процессе. Мне нравилось, что все происходит в полной тишине: это молчание не было неловким, а говорило о полном взаимопонимании. Медленно заведя обе ладони на затылок Беллы, я опустил ее голову к себе, чтобы поцеловать. Ее губы имели сладкий вкус клубники, ананасов и винограда. Опустив руки на шею, слушая тихие вздохи, я развел ее волосы в стороны, чтобы расстегнуть молнию на платье. Ее спина прогнулась от движения моих пальцев, когда я спустил ткань с тонких плеч, и она упала до талии.

- Ты устал. Может, сегодня отдохнешь? – предложила Белла, явно получая удовольствие от всего, что я делаю. Наивная, она думает, я дам ей спать в такую важную, неповторимую ночь?

Я поднял ее левую руку, многозначительно целуя подаренное колечко на тонком пальце, лицо Беллы тут же стало заинтересованным. Она шевельнула пальцами и изогнула бровь.
- Может, объяснишь, что ты имел в виду? - глядя на кольцо, спросила она.
- Прочитала? - я улыбнулся.
- Ага. В машине, - пробормотала она, став серьезной, и добавила озабоченно: - Зачем... про смерть?

Я мягко улыбнулся, гладя ее по волосам, проводя пальцами по нахмурившимся бровям.
- Белла, - объяснил я. - Ты столько говорила мне о смерти. Не хочу, чтобы ты боялась этого. Страх... бесполезное чувство. Он отравляет разум, подобно яду; как якорь, тянет тебя на дно. Мешает жить полной жизнью. Хочу, чтобы ты поняла это.
- Ты веришь, что надпись поможет мне не бояться? - скептически осведомилась она, выглядя мрачной.
- Ага. Поможет, - ухмыльнулся я, совершенно уверенный в этом. Главным образом, первое слово «Борись», но я не стал говорить этого вслух. Она будет постоянно помнить о том, что я написал, и волей-неволей, исподтишка мой призыв будет подтачивать ее робость, заставлять стать смелее. И она станет.
- Не думай об этом, - добавил я нежно и тихо. - Это просто надпись и все. Придет время, и ты поймешь, что я имел в виду, - я снова поцеловал кольцо, а затем каждый пальчик и ладошку, в то время как Белла, воспользовавшись паузой, ловко засунула мне в рот несколько виноградин, а затем снова поднесла к моим губам бокал.
- Хмм… - пробормотал я, наблюдая за ее заботой с нарастающим удовольствием, в то время как мои руки ни на секунду не отрывались от поглаживаний обнаженных участков ее кожи.

- Что? – невинно поинтересовалась она, слегка вздрагивая от моих прикосновений, но не прекращая попыток кормить меня.
- Ты можешь меня разбаловать, - поднял брови я, снова откидывая голову на спинку дивана, но и притягивая девушку к себе ближе.
- Не говори, что тебе не нравится, - проворчала она насмешливо, снова хватаясь за бокал.
- Очень нравится, - прошептал я, думая о том, что все, о чем только можно мечтать, сейчас здесь, рядом со мной. А потом шампанское ударило мне в голову. Помню вздохи, стоны и даже крики, и восхитительное сплетение тел, и взаимное нетерпение, и удовольствие, такое сильное, словно судьба решила вознаградить нас за все мучения, превращая каждую с Беллой ночь в сказку, но эту – особенно. Помню, как я отнекивался, не чувствуя в себе сил добраться до душа, а Белла что-то говорила о том, что мы даже не дошли до кровати. Краем глаза я видел, куда она показывает: из гостиной виднелась спальня, подсвеченная каким-то сюрреалистическим, синим мерцающим светом. А в ней стояла громадная белая кровать со свисающим балдахином. Кажется. Но все это было как в тумане, я был уверен, что не найду ни капли сил, чтобы подняться. Все изменилось, когда в душе зашумела вода. Стоило представить, что Белла стоит там под горячими струями, одна, и вода стекает по ее волосам, красивым плечам вниз, обвивая стройные ноги, как я почти проснулся. Пошатываясь, я отправился туда, куда звало меня сердце. Ну, или не только сердце.