Головная боль, наконец, прошла на девятой лунке. Я отставал на пятнадцать очков на данный момент, что было хреново. Обычно мое отставание измерялось десятью или одиннадцатью очками, но мои первые девять лунок убили все на корню. Черт. Я ведь играл в гольф не ради удовольствия. Все дело в состязании. И в том, чтобы выиграть у Джаса.

Майк Ньютон и Тайлер Кроули встретились с нами на поле. Мы пригласили их поиграть с нами. Кроули был неплох, но Ньютон... Ну, когда-нибудь из него мог бы получиться хороший мальчик, подносящий клюшки и мячи. Его родителям принадлежал магазин спорттоваров в его родном городе. Его отец когда-то был профессиональным игроком в гольф, но Ньютон был больше похож на Бобби Бушера в «Маменькином сынке», который всю свою жизнь был рядом с футболом, но ничего не смыслил в игре.

Ньютон готовился сделать первый удар в десятую лунку. Ему следует серьезно заняться этим. Он вертел клюшкой, словно пожилая дама.

– Народ, разойдитесь. Посмотрим, сможете ли вы переплюнуть великого Игрока! – заорал я.

Джас и Кроули захихикали.

– О Боже, Мейсен. Ты действительно собрался цитировать «Счастливчика Гилмора»?

И тогда подключился Джас. – Цена не та, придурок!

Мы трое согнулись пополам от смеха, а Ньютон посмотрел на нас, как на идиотов. Да, наверное у него туговато с юмором. И что?

– Кажется, что ты уже подрался с Бобом Баркером, придурок, – захихикал Ньютон.

Джас и Кроули зажали рот ладонью, крича «Ооо!» и стукнувшись кулаками с Ньютоном. Придурки.

– Эй, мне кажется, это мне очень к лицу, – раздраженно выдохнул я. – Фингал подчеркивает зеленый цвет моих глаз, – сказал я, взмахнув ресницами. – А с побитой челюстью я немного смахиваю на Брэда Питта в «Бойцовском клубе», разве нет, говнюки? – я повернул голову в сторону, позируя.

И Джаса понесло. Чувак был ходячим ДВД. – Добро пожаловать в Бойцовский клуб. Первое правило Бойцовского клуба: вы не говорите о нем. Второе правило Клуба: вы НЕ говорите о нем! Третье правило Бойцовского клуба: если кто-то кричит «стоп», падает на землю или теряет сознание – битва окончена. Правило четвертое: в драке только двое. Пятое правило: только одна битва за раз, ребята. Правило шестое: биться можно только голыми руками. Седьмое правило: битва длиться столько, сколько должна. И восьмое, последнее правило: если вы впервые в бойцовском клубе, то вам придется драться.

Мы все закатили глаза.

Я реабилитировался к восемнадцатой лунке, получив дополнительные очки на двенадцатой и шестнадцатой лунках. Не так уж и плохо для гребанного похмелья.

Мы сделали паузу перед девятнадцатой лункой, чтобы выпить пива. Немного опохмела никому еще не помешало. Мы решили встретиться в следующую среду, чтобы проверить, все ли в порядке в их делах. Мы с Джасом уже все изучили в деталях, но нам хотелось, чтобы и они тоже были в курсе. Мы попрощались с Кроули и Ньютоном, а потом пошли пообедать и выпить еще пива.

– Я последовал твоему совету. Сегодня я иду на свидание с Беллой, – сказал я, краем глаза оценивая его реакцию.

– Давно пора. И куда ты ее поведешь? – спросил он.

– В кафе на Корнелия стрит. Не слишком романтично для первого свидания, нет? – неуверенно спросил я Джаса.

– О черт, я обожаю их хлебные пудинги. Привезешь мне чего-нибудь?

– Боже, Джас. Я, наконец, решился на гребанный риск, а ты только и думаешь, что о десерте? Я ступаю на шаткую тропу, а ты думаешь о каком-то сыром хлебе?

Придурок выводил меня из себя. После вчерашнего «девчачьего» разговора я думал, что он хотя бы немного порадуется за меня.

– Блин, Эдвард, я рад, что ты, наконец, на это решился. Уже давно пора. Просто их хлебный пудинг...

– О Боже, Джас. Я привезу тебе пакет с этим дерьмом, если ты, наконец, заткнешься, – я сердито уставился на него. Нифига я не закажу ему.

– А что ты скажешь ей о своем лице? – спросил он.

– Я еще не думал об этом. Но разве телочки не пытаются обо всем разузнать? Ну, типа, синдром Флоренс Найтингейл|Синдром, проявляющийся когда врач или медсестра, ухаживающие за больным, начинают испытывать к нему чувства, которые могут перерасти в любов|, или какая-то херня в этом роде?

– Да, но только в том случае, если она заботиться о тебе, – саркастически заметил он.

– А кто сказал, что она не позаботиться? – кривовато улыбнулся я, выгнув брови.

– Ты больной говнюк, – загоготал он. – Ты ведь не всерьез, правда?

– Конечно же нет, ублюдок. Я теперь совершенно другой человек, помнишь? Немножко веры. Боже.

Я поехал вместе с Джасом к нему домой. Элис убирала в квартире, одетая в какой-то комбинезон, который размера на три был больше, и с розовой банданой на голове. Чтобы подобрать себе одежду по размеру, Элис бы пришлось отовариваться в детском отделе. Она была такой забавной.

– Привет, Эдвард! – улыбнулась она, становясь на носочки, чтобы поцеловать меня в щеку. – Чем обязаны такой чести? О! Бедняжка! Только посмотри на себя! Тебе принести горячее полотенце для твоего бедного глаза? – она поцокала языком.

– Нет, спасибо, Элис. Я переживу. Я просто пришел посмотреть, как живет вторая половинка этого говнюка, – ухмыльнулся я. – Кажется, Джас считает, что мне пора переметнуться на сторону добра.

– Конечно! Тебе пора найти кого-то, с кем бы ты смог разделить свои надежды и мечты! – сказала она, прыгая вокруг меня и хлопая в ладоши.

О Боже. Теперь я знаю, откуда у Джаса тяга к «девчачьим» разговорам. Он превратился в клон Элис.

– Эээ, да, но не посылайте меня сразу под венец, юная леди, – я состроил свою самую серьезную гримасу.

Она засмеялась. – А я и не посылаю! Я просто рада, что ты, наконец, нашел кого-то, кто тебя заинтересовал! Мне кажется, что это здорово, Эдвард! – Она взглянула на меня глазами, полными доброты. Так и хотелось покрепче обнять ее.

– Спасибо, Элис, – с улыбкой ответил я. – Возможно, это перерастет во что-то большее. Кто знает?

– Я хочу встретиться с этой Беллой! Кажется, что она из тех девушек, которые смогут идти с тобой рядом по жизни и ничего не спускать тебе с рук! Она мне уже нравится! – Она засмеялась своим звонким голосочком.

– Ну, не знаю. Другие женщины тоже пытались, – сказал я, выпячивая грудь и изображая мачо.

– А знаешь старую поговорку, что за хорошим мужчиной стоит хорошая женщина, – улыбнулась она.

– А позади этой хорошей женщины стоит другой мужчина и пялится на ее задницу? Разве не так продолжается эта пословица?

Элис треснула меня по руке. – Ты придурок!

Джас подошел к ней и обнял ее за талию. Интересно, смогу ли я когда-нибудь быть таким. Заботиться о ком-то, защищать?

Джас поцеловал Элис в щеку, а затем включил телевизор. Канал ESPN Classic показывал «Триллер в Маниле»|Бойцовский поединок между Мохаммедом Али и Джо Фрейзером – прим. переводчика|

– Смотри, Эдвард. Повтор твоей вчерашней драки, – ухмыляясь, сказал Джас. Говнюк.

– Ха-ха. Очень смешно, Джас. А почему бы нам с тобой не повторить это сейчас? Ты будешь Фрейзером, а я Али, – сказал я, поднимая вверх кулаки и улыбаясь.

– Нет! – Элис впрыгнула между нами. – Я только что пропылесосила и вытерла пыль, а вы все снова перевернете вверх дном!

– Тебя спасли в последнюю минуту, Джас, – засмеялся я, садясь на диван.

– Итак, куда ты ведешь Беллу сегодня вечером, Эдвард? – спросила Элис, садясь на подлокотник дивана.

Меня развеселило то, как Элис говорила о Белле, словно они уже сто лет были лучшими подругами.

– Кафе на Корнелия Стрит, – сказал ей Джас. – Говнюк отказался привезти мне немного хлебного пудинга.

– Джас! Я уверена, что у Эдварда и без того забита голова, а он еще должен думать о каком-то дурацком десерте!

– Дурацком? Что в нем дурацкого? Это словно рай на тарелке, – надулся он.

– О, Джаси, не волнуйся. Я приготовлю тебе такой десерт сегодня вечером, – соблазнительно проговорила она, улыбаясь.

– Так, так! – я зажал уши руками. – Хватит, хватит. Боже, Элис, поменьше информации.

Они с Джасом рассмеялись. Он подошел к ней и сел рядом на диване, обняв ее и притянув к себе на колени. Она взвизгнула, затем они оба засмеялись, потершись носами. «О Боже, – подумал я. – Я отказываюсь от эскимосских поцелуев, даже если и влюблюсь до беспамятства. Это просто глупо».

– Ладно, наверное, мне пора. Пора превратится в прекрасного принца, – засмеялся я.

– Надеюсь, таковой где-то завалялся в твоей квартире, – захихикал Джас. Козел.

– О, тебе не нужно прилагать больших усилий, Эдвард, – Элис подмигнула мне, ущипнув Джаса за руку.

– Осторожно, Мэри Элис Брэндон, – сказал Джас, обхватив ее голову рукой и делая вид, словно стучит кулаком ей по голове.

– Ау! Ау, Джас! Прекрати сейчас же! – завизжала она, смеясь и пытаясь ущипнуть его еще раз.

Боже, такое ощущение, что они в младшей школе.

– Ладно, голубки, я пошел, – помахал я, направляясь к двери.

– Не забудь позвонить нам и рассказать, как прошло твое свидание! – крикнула мне вдогонку Элис.

У меня было еще лишних пару часов, поэтому я решил заехать в офис и просмотреть некоторые бумаги. Мне нравилось находиться здесь одному. Здесь всегда была куча народу в будние дни, поэтому было приятно поработать в тишине. Казалось, что я сделал больше, чем собирался. Я просидел в офисе до шести, а затем поехал домой, чтобы собраться.


Я вылез из душа, и столкнулся с проблемой. Я никогда раньше не переживал по поводу того, что мне одеть на свидание. Черт. Джас заразил меня своим девичеством. Разве так сложно решить, что одеть? Но вот он я, нервничаю, не зная, какой галстук мне одеть, какие туфли, даже носки. Твою мать. А потом у меня появятся менструальные боли. Гребанный Джас.

Я решил позвонить Элис и спросить ее совета. Я закатил глаза, ожидая, когда она возьмет трубку.

– Привет, Эдвард! – пропела она своим тонким голоском.

– Привет, Элис. Мне нужна твоя помощь, – сказал я, густо краснея.

– Хорошо, чем могу помочь, малыш?

– Ну, я не знаю, что мне надеть. Очевидно, мои новоприобретенные яичники дают о себе знать, и я не могу принять решение, – проворчал я.

Она рассмеялась. Для такой крошечной женщины, Элис обладала самым ужасным гоготом, который я только слышал. Мне пришлось убрать телефон от уха, чтобы не лишиться слуха.

– А на что ты сейчас смотришь? – потребовала она.

– Ну, у меня есть черный костюм от Armani, темно-серый от Hugo Boss, и черная тройка от Gucci в тонкую полоску. Что думаешь?

– Хмм, я бы на твоем месте выбрала полоску. Она кажется не таким деловым, разве нет? С белой рубашкой. И тонкий черный шелковый галстук. Черные туфли и, конечно же, черные носки, – сказала она, а потом добавила: – И во время свидания, слегка расслабь галстук. Но не так, будто бы ты задыхаешься, а словно тебе комфортно с ней, словно ты открываешься ей, хорошо?

– Хорошо, спасибо, Элис. Я действительно ценю это, – сказал я.

– Не проблема, Эдвард! Просто будь собой. Ты же знаешь, что способен очаровать любые трусики, но давай на первом свидании придержемся правила «Детям до тринадцати разрешается», хорошо? – захихикала она. – Если ты просто будешь собой, она сможет увидеть настоящего тебя.

– Вот этого-то я и боюсь, – пробормотал я.

– О, просто ты не видишь того, что видим мы. В тебе есть это, Эдвард. Просто ты не знаешь об этом! Хорошо проведи вечер и расслабься, ладно? И не забудь рассказать нам, как все прошло!

– Спасибо. Я завтра позвоню вам, – сказал я, вешая трубку.

Я начал думать о том, как встречу Беллу в ресторане. Нет, это ужасно. Мне следует заехать за ней. Только плохо то, что нам придется разговаривать в машине. Но все же лучше, чем если она будет ждать меня в ресторане, поэтому я написал ей сообщение.

Она не отвечала какое-то время. Я надеялся, что она не подведет меня. Наконец, она ответила мне, сказав, чтобы я заехал за ней, и написала своей адрес.

Звучит отлично. Я взглянул в зеркало, критично осмотрев себя. Помимо огромного фингала под глазом и синяка на подбородке, я выглядел довольно прилично. Одевшись, я подошел к бару и глотнул немного текилы. «Для храбрости, – с улыбкой подумал я. – А теперь можно хоть в клетку к львам».

Я хорошо знал, где находиться ее дом, и припарковался в гараже рядом с ним. Набрав номер ее квартиры в домофоне, я почувствовал, как быстро забилось мое сердце. Боже, я не нервничал так с тех пор, как... ну, в общем, никогда еще так не нервничал.

Мне ответил женский голос, и это оказалась ее подруга. Я пожалел, что рядом со мной сейчас не было друга; Джас сказал бы мне успокоиться и набраться смелости. Это было страшно. «Боже, кажется, мое полное превращение в женщину скоро закончится, – подумал я, качая головой. – Взбодрись, Эдвард».

Ее подруга впустила меня, и поднявшись на лифте на тридцать первый этаж, я постучал в дверь. Если я переживу эту часть, то остаток вечера пройдет гладко.

Дверь начала открываться, и мне показалось, что меня вот-вот хватит удар, так быстро билось мое сердце. Моей следующей мыслью было: «Мать моя женщина!»

---