Я сидела на бревне на пляже в Ла-Пуш, размазывая по лицу слезы. Сама не знаю, почему на меня так повлияло это все, но мне было так жаль это старого, несчастного и больного человека. До чего может довести любовь. Оказывается, до шизофрении.

Я услышала шаги за спиной, и рядом со мной присел тот самый индеец, с которым разговаривал Эдвард.

– Привет, ненормальная, – хмыкнул он. – Я – Джейкоб. – Он протянул руку для рукопожатия, а я только отвернулась. – Ты в курсе, что тебя ищет весь город?

– Зачем? Я что, потерялась?

– Вот думаю, ты героиня или просто дура?

– Я хотела ему помочь. И у меня это получилось, все живы – здоровы.

У него зазвонил телефон.

– Да, да, я ее нашел. Мы на диком пляже. – отвечал он своему собеседнику. – Эй, твой парень спрашивает, может ли он приехать за тобой.

– Скажи, что я вернусь домой через час. Я пока никого не хочу видеть.

На несколько минут образовалась тишина, нарушаемая только бьющимися о скалы волнами.

– Мой дед говорил, что он помешался из-за той женщины – Нины. После ее смерти он буквально спятил. Он что, принял тебя за нее?

– Наверно, – шмыгнула носом я. Значит, мои догадки были верны.

– Странно, и что он хотел?

– Ничего. Он просто хотел вернуть ее к жизни, – бросила я и, поднявшись, поплелась к своей машине, но на полпути обернулась. – Ты – Джейкоб Блэк?

Он кивнул.

– Спасибо за тачку. Работает, как часы.

– Обращайся.


Я подъехала к дому, зеваки с улицы еще не разошлись и вовсю глазели на меня.

В гостиной меня ждали Эдвард, Марк и Софи. Сестра была в ярости.

– Софи, я... – Я не успела договорить, потому что мою щеку обожгла пощечина.

Она ушла на кухню.

– Софи! – возмутился Марк.

– Перестань, я заслужила, – пробормотала я.

Эдвард стоял у окна, молча и не шевелясь.

– Ты тоже можешь ударить, если хочешь, – предложила я.

Он в секунду подлетел ко мне и сжал в объятиях. – Что же ты творишь?

– Я не могла иначе.

– Зачем? Он ведь мог убить тебя, он – псих. Софи сказала, что это он следил за домом, она видела, как он шел к поместью Вилксов.

Сестра скрыла наши махинации со слежкой?

– Не говори так. Он просто болен и только я могла его успокоить.

Он не стал спорить. – Когда же ты, наконец, перестанешь делать глупости?

– Не знаю.

– Обещай, что это в последний раз.

– Обещаю.

Он помолчал. – Ты ведь скрестила пальцы, да?

Я хрипло засмеялась. – Эдвард, прости. Я иногда не думаю, что делаю.

– Аника. – Софи обняла меня. – Прости, что ударила.

– Я люблю тебя, сестренка. Прости, что напугала.

– Думаю, это подростковое. Раньше у меня проблем с тобой не было, – попыталась пошутить, значит, немного успокоилась.

– Я еду с Марком в участок, давать показания.

– Не показания, а объяснения происходящему.

– Какая разница. А ты наказана, поэтому из дома ни шагу. Я разрешила Эдварду тебя связать, если ты выйдешь за порог.

– Я буду дома.

Они ушли, а мы так и остались стоять обнявшись.

– Что это? – спросил Эдвард, усаживая нас на диван, и поглаживая меня по голове.

– Где?

– Ты блондинка? – удивился он.

Дежавю. То же самое спрашивала Элис.

– Нет, Эдвард. Это седина.

– Как это? – он отстранился.

– Память после смерти родителей. От испуга прядь поседела.

– Боже, детка, прости. – Он обнял меня так крепко, что заболели ребра.

– Ничего, – ответила я. – Сегодня закрашу.

– А можно еще вопрос? Раз ты такая честная сегодня.

– Валяй, – вздохнула я.

– Откуда этот шрам у тебя на плече? Странная форма.

– Ты думаешь, я помню все детские болячки? – смутилась я.

– Ладно, забудь.

– Он делает меня менее привлекательной?

– Глупенькая, конечно, нет. Просто интересно откуда он у тебя.

– В детстве напоролась на огромный штырь в заборе.

– Знаешь, у тебя не один ангел-хранитель, а целая армия. Иначе как ты дожила до семнадцати лет?

Только теперь я поняла, что жутко устала. Мне нужно как-то взбодриться. Например, горячий душ мне не помешал бы.

– Милый, я приму душ и спущусь, хорошо? – озвучила я свое желание.

– Конечно, я пока приготовлю тебе что-нибудь поесть, – с готовностью отозвался он.

– Не стоит, я сама приготовлю что-то, когда вернусь. Я быстро.

– Не спорь, мне не сложно. Что ты хочешь?

– Все равно. С кулинарным талантом сестры я не привередлива в еде.

Поцеловав меня, Эдвард ответил: – Ну, вот и отлично.

Стоя под горячими струями воды, я снова и снова прокручивала события сегодняшнего дня в голове.

Единственный вопрос, мучавший меня, это слова мистера Джефферса.

«Он тебя не убил».

Кто «он»? И что этот «он» ему сказал? И, главное, зачем? Или это просто помутнение рассудка?

Я как раз вытиралась огромным полотенцем, когда вдруг остановилась словно пораженная.

ОНА. Не он, а она.

Мистер Джефферс сказал: «Она тебя не убила».

Как я могла такое упустить? Как?

Я со всех ног бросилась в комнату. В спешке набрала номер Софи и застыла в ожидании, когда она возьмет трубку.

– Да.

– Софи, мистера Джефферса увезли?

– Да. Его поместят в клинику в Сиэтле.

– Его жена поехала с ним?

– Нет, она устроила истерику. Доктор вколол ей успокоительное, а что?

– Какую истерику?

– Ну, она вцепилась в своего мужа и не хотела отпускать, кричала, что не отдаст. Доктор сказал, что у нее посттравматический шок¹.

– Нет, Софи, это она. Мистер Джефферс сказал мне: «Она тебя не убила». Я думаю, это она хотела меня отравить.

– Почему? – в голосе сестры звучала паника.

– Не знаю, возможно, из-за ревности, – предположила я. А почему нет? Она отдала ему всю себя, а он продолжал грезить о Нине.

– Эдвард с тобой? Я еду домой, буду через полчаса.

– Да, и захвати Марка, у меня еще одна идея.

Я быстро надела на себя первые попавшиеся штаны и кофту, и спустилась вниз. Быстрее бы приехал Марк, мне нужно высказать ему свою теорию по поводу происходящего.

– Эдвард? Эдвард, ты где? Пахнет вкусно, – сказала я, зайдя на кухню, и увидев его лежащим на полу без сознания.

– Эдвард! – Боже, что случилось?!

Я упала на колени перед лежащим телом. – Эдвард, очнись, – заплакала я. Что же случилось? Ударило током? Ему стало плохо? (прим. ред.: стихами заговорила)) извините, знаю, сейчас не до смеха, но не смогла удержаться)

– Любимый, пожалуйста. – Я опустила голову к его груди. Сердце бьется. Я хотела положить его голову себе на колени, но как только я ее приподняла на пальцах осталась кровь. Возможно, он поскользнулся и ударился головой о край стола?

– Милый, потерпи немного. Сейчас я позвоню в больницу и помогу тебе, – всхлипывала я.

Теперь я поняла, что он пережил сегодня днем, когда я так безрассудно бросилась в дом Джефферсов. Всепоглощающий страх за любимого человека, страх неизвестности, страх потери. – Я положила ему под голову полотенце и бросилась в гостиную к телефону.

– Стой, – услышала я за спиной женский голос.

И как, я дура, сразу не догадалась...

Я повернулась лицом к миссис Джефферс, которая наставила на меня малюсенький пистолет. У нее что, дома целый арсенал?

– Миссис Джефферс, мне нужно позвонить в больницу, – спокойно сказала я.

– Заткнись, твой щенок сдохнет у тебя на глазах. Ты отняла у меня Питера, я заберу у тебя твоего паренька, и ты последуешь за ним.

– Послушайте, я вас не понимаю. Эдвард упал, ему нужно помочь. – Я судорожно соображала, как мне выхватить у нее оружие, прежде чем она в меня выстрелит.

Она истерически засмеялась. Теперь я увидела, кто был настоящим сумасшедшим. Нужно ее разговорить, пока не приехала Софи с подмогой.

– Я же помогла вашему мужу. Если бы не я, полиция убила бы его.

– Если бы ты не пришла вчера, все было бы по-старому. Кто тебя приглашал?

– Я не знала.

– Ты сделала это специально, маленькая шлюха! Увидела, что он перестал обращать на тебя внимание, и решила сама прийти? Специально дразнила его. Вы все - шлюхи. Землю нужно очищать от таких, как вы. Вы забираете мужей у их жен.

Все это клиника, главное продержаться немного. – Все – это кто? Мэлинда? Нина?

– С девчонкой Уорнеров было проще всего. Нужно было лишь немного подтолкнуть и бам! – рассмеялась она. – Она упала на скалы. Нужно было бросить ее там, но я хотела, чтобы он увидел. Увидел, что ее больше нет, что она мертва. Чтобы он забыл о ней.

Вот кто демон, забирающий души.

– А Нина? – спросила я. Кажется, ей понравилось хвастаться подвигами. – Он же любил ее.

– Никогда, – зашипела она, как змея. – Слышишь. Он ее никогда не любил, он любит только меня, я дала ему все, о чем он просил. Эта дрянь бросила его и вышла за другого.

– Вы убили ее?

– Нет, она сама. – От ее смеха мне стало плохо, и я молилась только о том, чтобы Эдвард не пришел в себя и не застал эту картину. – Я всего лишь помогла ей. Несколько таблеток в пирог, и не составило труда внушить ей, что она убила собственных детей и мужа. Ты бы видела, милочка. Это было великолепно. Как она рыдала над его трупом, умоляла простить. Она добровольно вздернулась. Ее предсмертный хрип был настоящей музыкой.

– Вы чудовище, вы знаете об этом? Вы убили ни в чем невинных детей. Вы попадете в ад. – Кажется, она в это верила.

– Нет, не попаду. Не тебе говорить мне, что такое «ад». Такие, как я будут вознаграждены за то, что очищают землю от шлюх. Непослушные дети должны спать в кроватях и должны быть наказаны за непослушание. А ее муж не должен был вернуться, это только ошибка, но я уже искупила этот грех.

Я могла, конечно, попытаться убедить эту безумную женщину, что муж любил только ее, чем выиграла бы немного времени, но юношеский максимализм, как называла это Софи, когда я не могла вовремя заткнуться, взял верх.

– Он любил ее, а вы убивали то, что он любил. Вам было его не жаль? Знаете, что такое любовь? Это жертвовать собой ради другого. Вместо того чтобы насильно держать его рядом, вы могли его просто отпустить.

– Он был мне благодарен!

В окне я заметила совсем не тех, кого надеялась, в приоткрытую дверь тихо пробирались Эммет и Трой.

Нужно ее отвлечь, не дай бог, герои пострадают. – Он подсматривал за мной и за Мэлиндой. Вы ему были противны, он уходил от вас... бросал, чтобы снова и снова смотреть на ту, которую действительно любил. Вы не смогли дать ему ничего, он ненавидел вас. И сегодня он звал меня, а не вас, он хотел убить вас ради меня, – несла ахинею я, но это действовало.

– Заткнись, заткнись, – заревела она. И, я чудом успела пригнуться, когда она выстрелила раз... второй... третий, продолжая кричать, выть и плакать. Я спряталась за кресло, когда услышала ругательства Эмма. Парни, повалив ее на пол, выхватили пистолет. Я подлетела к ним и убрала оружие подальше от этой ненормальной.

– Я не могу ударить женщину. Аника, давай ты. Ну, чтобы она замолчала. – Она дергалась, кусалась и сыпала проклятиями. Два сильных молодых парня и я не могли сладить с ней.

– Эмм, она не женщина - она убийца. И, похоже, еще больше ненормальная, чем ее муж.

Послышался визг шин около дома. Как в фильме – полиция, как всегда, вовремя.

Парни связали ей руки и ноги моей рубашкой, оставленной на диване, а я побежала к Эдварду.

Он приходил в себя и стонал он боли.

– Любимый потерпи, сейчас, сейчас. – Я судорожно набирала номер клиники. Я назвала адрес, сказав, что было нападение на сына доктора Калена. Думаю, это возымеет эффект и ускорит их прибытие.

– Аника... та женщина... она ударила... осторожно... – еле говорил он.

– Тихо, не шевелись, я знаю. Эммет пришел вовремя.

В кухню забежали Элис и Розали.

– Эдвард... – Элис присела рядом.

– Элис, там над раковиной есть аптечка. Дай ее мне, пожалуйста.

– Сейчас.

– Эдвард, только не умирай, – всхлипнула я.

Он хрипло рассмеялся и опять застонал. – Так просто ты от меня не избавишься.

Приехала скорая. Аккуратно уложив на носилки, они увезли Эдварда в больницу. Аманду Джефферс посадили в машину шефа полиции.

– Аника, когда будешь готова, жду тебя в участке. И вас с Эмметом тоже. – Марк указал на Троя. Тот лишь слабо кивнул в ответ. Он держал в руках убийцу своей сестры, представляю, какого ему было сейчас.

– Марк, я упрощу дело. Подождите минуту. – Я быстро поднялась к Софии в комнату и перекинула на чистый диск запись с камеры наблюдения в гостиной.

– Вот, – протянула я. – У нас в гостиной установлена камера слежения. Небольшая предосторожность от воров. Тут записано все, что произошло. Мне нужно в больницу.

Я обняла напуганную Элис. Обхватив себя руками, она стояла на веранде и смотрела на женщину в машине.

– Не бросай Троя, ему сейчас очень плохо и больно. – прошептала я ей на ухо.

– Она, правда, ее убила?

– Думаю, да. Полиция обыщет дом, но я в этом не сомневаюсь.

– Зачем?

– Ревность Элис, она думала, что мы отбирали у нее мужа.

– Но она была еще ребенком, – воскликнула она.

– Неважно. Не думай об этом, прошу. Помоги Трою.

– Хорошо, – она вытерла слезы.


Через две недели наконец-то наступило спокойствие. Мы с Эдвардом таки попали на наше свидание. После ресторана мы обнимались на пирсе и просто молчали.

Аманду Джефферс арестовали. В доме нашли Сернилан², целый алтарь с фотографиями меня, Мэлинды и даже Нины. Куча разных вещей, принадлежащих им. Даже вещи, с кровью ее жертв. Она запугивала мужа, накачивала его наркотиками и убеждала, что убьет Нину снова, поэтому он был рядом. Не она была жертвой, а бедный старик.Он был у нее в заточении, моральном и физическом.

Она забрала его домой, из клиники, чтобы он был рядом.

Я не выдержала и, пока Эдвард лежал в больнице, поехала в Сиэтл. Не знаю, что меня так тянуло к нему. Наверно, просто хотела доставить радость больному человеку. Он не просил много, только увидеть свою любовь. Но к психическому недугу, добавилось, оказывается, и физический.

Врачи не могли понять, что с ним. Человек никогда не жаловался на больное сердце. Доктор сказал, что у него возможно, как не парадоксально, «синдром разбитого сердца»³, мышца ослабевает, и это в скором времени может привести к инфаркту. Мне позволили его увидеть, но он был без сознания. Я оставила для него записку от лица Нины. Да, это бред, но думаю, он будет рад.

Эдвард поцелуем вывел меня из грустных мыслей. – О чем думаешь?

– О том, как я тебя люблю. Я уже говорила?

– Сегодня уже пять раз, а всего сто сорок четыре.

– Ты что, правда, считаешь?

– Я так долго этого ждал, что не могу нарадоваться.

– Я тебя люблю, милый.

– И я тебя люблю, моя принцесса. Ты теперь моя жизнь.

Я повернулась к нему, заглянув в глаза. – Наверно мои слова обидят тебя, но я не хочу слышать, что я твоя жизнь. Люди иногда теряют ее, и если со мной что-то случится, я хочу чтобы ты жил дальше. – Он попытался перебить меня, но я прикрыла его рот ладонью. – Сначала выслушай, а потом отругаешь. После всего, что случилось, я поняла, до чего может довести любовь. Она доводит до безумия и превращается в бедствие для окружающих. Поэтому я хочу, чтобы наше с тобой чувство было... ну не знаю... адекватным, что ли.

– Аника, я тебя обожаю. Ты для меня целая жизнь. Я тебя не потеряю, и больше не позволю ничему с тобой случиться. Давай закроем эту тему.

За эти две недели мы так привязались друг к другу, что теперь я не представляю, как жила без него раньше. Я тоже сделаю все, чтобы никогда его не потерять.

Но все равно предпочитаю, чтобы наши чувства были не тайфуном, а легким весенним ветерком... только нашим. Самым прекрасным, нежным и чувственным.

Только жаль, что люди вокруг стали относится к нам с сестрой еще более настороженно. Мы разворошили осиное гнездо. Нарушили спокойствие. Жители этого городка предпочли бы ничего не знать, не думать о том, что, возможно, через дорогу от них живет убийца. Никто теперь не знает, что скрывается за закрытыми дверями и добрыми улыбками соседей.



Автор: Виктория Савельева
Бета: Штирлиц *по голове за ошибки получаю я)*

---

Посттравматический шок¹ — состояние, развивающееся в результате тяжёлых травм, операций, большой потери крови.

Сернилан² — ветеринарный анестетик, главным образом, для приматов. Небольшое количество сернилана часто заставляет потребителей чувствовать себя обособленными, сдержанными и отдалёнными от их среды. Оцепенение, невнятная речь и потеря координации могут сопровождаться чувством силы и неуязвимости. Бессмысленный взгляд, быстрые и непроизвольные движения глазами, а также быстрая походка – это наиболее ярко проявляющиеся симптомы.
Также могут наблюдаться слуховые галлюцинации, искажение изображения, серьёзные расстройства настроения и амнезия. У некоторых наркоманов сернилан может вызывать сильное беспокойство и чувство неминуемой гибели; у других - паранойю и яростную враждебность; у третьих это может стать причиной психозов, неразличимых от шизофрении. Многие считают, что сернилан является одним из наиболее опасных употребляемых наркотиков.

Кардиомиопа́тия такоцу́бо, транзито́рное шарообра́зное расшире́ние верху́шки ле́вого желу́дочка, стре́ссовая кардиомиопа́тия — вид неишемической кардиомиопатии, при котором развивается внезапное преходящее снижение сократимости миокарда (сердечной мышцы). В связи с тем, что слабость миокарда может вызываться эмоциональным стрессом, например смертью любимого человека, состояние также называется «синдромом разбитого сердца»³

---

---