В предыдущей главе:
– Ну, как все прошло? Он приходил? – спросила я.
– Да, и, судя по времени, наблюдал с самого начала вашей маленькой вечеринки. Я уехала сразу, как он покинул дом.
– Кто? – спросила я в нетерпении и села рядом.
– Ты не поверишь, – хмыкнула она и повернула ко мне монитор.
– Быть не может! – ахнула я.

---

Сегодня в школу я отправилась сама, потому как была не в том состоянии и настроении, чтобы с кем-то общаться. Девочки с жуткого похмелья стонали и клялись, что больше не притронутся к алкоголю.

Я опять не выспалась, поэтому ехала очень медленно, во избежание аварий, если вдруг усну за рулем.

Мы цепочкой подъехали к школе и встретились с ребятами. Будто сквозь вату я слушала разговор, и понимала о чем идет речь. Но, по-моему, мне удалось всех убедить, что в слежке больше нет необходимости.

Я знаю, не честно было так обманывать ребят, заставив их просидеть столько времени, смотря запись пустой комнаты, но так лучше и спокойней для всех.

На переменах я дремала в объятиях Эдварда. Он видел, что я не в самом лучшем состоянии, и не приставал с разговорами, за что я была ему очень благодарна. Он думал, что я перебрала вчера, как и девочки, поэтому стоически старался не смеяться надо мной, поил водой и просто обнимал.

Знал бы он, что происходит у меня в голове.


Я думала, что уроки никогда не закончатся. После последнего звонка я на ходу написала смс Эдварду о том, что мне очень плохо и просила простить, что не дождалась, потому что мне нужно домой. На бегу я залетела в кабинет Софи.

– Привет, – нахмурилась она. – Тебе нужно поспать, у тебя синяки под глазами.

– Обязательно. Джон сделал то, что обещал?

– Да, вот история болезни и отчеты с сеансов. Только какой тебе от этого толк?

– Я хочу его понять.

– Аника, он сумасшедший, его нельзя понять, и я думаю, что это он пытался тебя отравить.

– Нет, это был холодный расчет. У него нет такой ненависти ко мне. Он не мог, я знаю.

– Откуда? – не выдержав, она повысила голос, чего практически никогда не делала.

– Прочитала по его лицу.

– Чтобы он ни видел, ему в любом случае не поверят, я поговорю с Марком. Сглажу углы, чтобы история была правдоподобной. Этот человек должен быть в больнице, я боюсь за тебя. Ты слышала его вчера, он может быть опасен.

– Дай мне только день или два. За это время ничего не произойдет, а потом можешь делать, что считаешь нужным.

Выйдя из школы, я села в машину и поехала в направлении Порт-Анджелеса. Нужно купить принтер и фотобумагу. На поездку я потратила совсем немного времени и, приехав домой, заперлась в подвале.

Я разделила запись на кадры и развесила фотографии, на которых было изображено его лицо крупным планом, на стенде. Включила запись с камеры из моей комнаты и стала сопоставлять по времени то, что делала я и его эмоции.

Я открыла папку с распечатками его медицинской карты.

Питер Джефферс. Шестьдесят лет. Диагноз: параноидальная шизофрения. Был госпитализирован впервые в бредовом состоянии, когда ему было всего тридцать лет.

После того как его соседка совершила массовое убийство своей семьи и самоубийство, утверждал, что она говорит с ним. Теперь он посланник, он должен спасти ее душу от демона, который хочет забрать ее. Он утверждал, что голос говорил ему, что ее душа никогда его не покинет, и будет постоянно возвращаться к нему в другом теле, но он должен защищать ее.

Выведен из состояния глубокой депрессии. Выписан в июле 19.. года. Постоянные проверки, консультации.

Основной опекун: жена Аманда Джефферс.

В профессиональных фразах я практически ничего не понимала.

Я смотрела в глаза мужчины на фотографии. Это не были глаза безумца, а, скорее, человека, который очень страдает. Но от чего?

Сама не знаю, почему мне так жаль этого человека. По идее, я должна была возмутиться и презирать его, но я испытываю только жалость и желание помочь.

– Аника, я приготовила ужин. Поднимайся. – Ко мне спустилась Софи.

– Еще немного.

– Эдвард звонил уже три раза, он волнуется. Я сказала, что ты спишь. Объясни мне, чем ты занимаешься?

– Смотри сюда. – Я взяла ручку и подошла к импровизированному стенду. – Вот этот кадр. В это самое время, судя по записи, я переодевалась перед окном. Что ты видишь?

– Не знаю, Аника, это ты у нас мастер по лицам.

– Лучше сказать, чего ты не видишь. Сексуального возбуждения. Значит, он не помешан на мне как на объекте своих эротических фантазий. Этого нет нигде на протяжении всей записи.

– Интересно, продолжай.

Я вывела на экран монитора несколько интересных фотографий.

– Несколько лет назад в Коннектикуте объявился очередной мессия, посланник Бога и т.д. Это фото с его выступления, но это не столь важно. Посмотри на лицо этой женщины. – Я показала фото темнокожей женщины.

– Выражения их лиц очень похожи. – Она подошла ближе.

– Да, он взирает на меня так же как она на этого проповедника. Они смотрят на Божество. С восторгом, восхищением, любовью. Поэтому, у Джефферса и нет признаков сексуального желания – это недопустимо.

– Ты себе льстишь, – попыталась пошутить сестра.

Я перемотала запись на конец. На тот момент, когда мы с Эдвардом немного увлеклись друг другом.

«Нина... нет... ты не должна... я же рядом... ты ему не нужна... только я тебя могу спасти… только я».

Он ревел словно раненый зверь. От звука его голоса волосы на голове начинали шевелиться.

– Нина – это я так понимаю, та самая городская легенда, убившая мужа и детей.

– Да, – подтвердила сестра.

– У тебя есть ее фото?

– Из школьного архива. Вот тут. – она открыла папку в компьютере.

– Темноволосая, круглое лицо, темные глаза, даже ямочки на щеках.

– У меня странное чувство дежавю.

– Да, мы похожи - я, она и Мэлинда Уорнер. Один тип внешности.

– Ничего не понимаю, – обреченно сказала Софи.

– И я. Как думаешь, у кого можно спросить об его отношениях с этой Ниной? Мне кажется, он слетел с катушек, когда она его оставила, вышла замуж за другого. Или он ее тайно любил, а после ее смерти не осталось даже этого. Вот он и придумал себе ее голос в голове, который утверждал, что каждая темноволосая девушка ее реинкарнация. Я говорю бред, да? – вздохнула я.

– Нет, это звучит очень даже правдоподобно. Давай продолжим разговор за ужином. Не хочу, чтобы ты умерла он истощения.


– О чем опять думаешь?

– О демоне.

– О ком?

– Ну, о том, кто хочет забрать душу Нины.

– Аника, ты меня пугаешь.

– Я просто думаю, а вдруг это реальный человек… или люди. Что если это мужчины? В случае Нины это ее муж. Его тело ведь так и не нашли. Что если это мистер Джефферс убил всю семью? Психопаты могут быть очень осторожны и изобретательны.

– Ты же сама сказала, что он не мог.

– Да, не мог убить ее, а его, мне кажется, с радостью. На записи видно, как он был взбешен, когда Эдвард находился в комнате. – И тут меня охватила жуткая паника, и я кинулась к телефону. Боже, что я наделала!

– Да, милая, ты проснулась? – Услышала я самый родной голос на свете. Слава богу, с ним все хорошо.

– Эдвард, ты в порядке? – В моем голосе слышалось волнение.

– Да, только безумно соскучился по одной девушке, и не знаю, какой бы придумать повод, чтобы к ней приехать.

Я улыбнулась. – Тебе не нужен повод, чтобы приехать ко мне.

– А кто сказал, что я о тебе?

– Я сейчас трубку брошу, – холодно ответила я.

Я переживаю, а он шутит.

– Милая, прости, я больше не буду. – В его голосе послышался смех. – Так это приглашение? Я могу приехать?

– Эдвард, давай завтра ты за мной заедешь в школу. А сейчас я лучше опять пойду спать.

– Маленький мой алкаш.

– Торжественно клянусь, что больше не буду пить.

– Да, я слышал сегодня то же самое от твоих подруг. Но мне понравилось. Ты была такая смелая и красивая.

Я покраснела. – Спокойной ночи, Эдвард. До завтра.

Он засмеялся. – Я тебя смутил? Ох, как мне это нравится.

Я положила трубку. Балбес.

Софи только улыбалась.

– Я рада, что ты находишь мои отношения смешными.

– Ну, прости. Просто вы оба такие милые. Ладно, пойду, потренируюсь со Стиви_. Ты со мной, продолжать пялиться на этого психа?

– Чай допью и приду.

– Ладно.

Когда дверь в подвал закрылась, я быстро вытащила из тумбочки купленные в булочной эклеры. Уложила их в корзинку и выскочила на улицу. Главное, чтобы Софи не заметила мое отсутствие.

Я быстро пересекла улицу и оказалась около входной двери Джефферсов. Два раза вздохнув, я нажала на звонок.

Дверь открыли почти сразу же.

– Добрый вечер, мисис Джефферс, – я натянуто улыбнулось. – Простите, что поздно, просто я так вас и не поблагодарила за поздравление в день рождения. Это вам. – Я протянула корзинку.

Сначала она смотрела на меня с подозрением, но потом все же улыбнулась в ответ. – Здравствуй, дорогуша. Это так мило с твоей стороны. Проходи, – и пропустила меня в дом.

Мне до жути хотелось попасть сюда. Но ничего особенного я не увидела. Чисто, опрятно, старая мебель.

Миссис Джефферс нельзя было назвать милой старушкой шестидесяти лет. Это была ухоженная, стройная, высокая женщина, выглядевшая младше своих лет. У нее было властное лицо, и даже паутинки морщинок не сглаживали резкие черты. Да, старушкой ее не назовешь, а милой тем более.

Она провела меня на кухню, и мы болтали по-соседски о всякой чепухе.

Я следила за тем, как она разлив чай по фарфоровым чашкам, пододвинула одну ко мне. Тут откуда-то сверху послышался грохот.

– Прости. Я сейчас. – Она заметно напряглась и направилась к лестнице. Воспользовавшись ее отсутствием, я быстро поменяла наши чашки. На всякий случай.

Интересно, успею ли я осмотреть кухню? И что я надеялась найти? Возможно, Сернилан¹, которым она… или он пытались нас накормить, но я не успела. Она зашла в комнату вместе с мужем. Кажется, от страха у меня случится приступ.

Но, к моему удивлению, ничего не случилось.

– Ты не против, если Питер посидит с нами? Его телешоу начнется только через час. – Она смотрела на него с такой любовью и теплотой, что у меня защемило сердце.

Как ей, наверно, сложно. Любить и заботиться о психически нездоровом человеке.

Я перевела взгляд на моего наблюдателя. И увидела полное безумие. Если на фото его взгляд и эмоции были выразительны, то сейчас он выглядел словно мертвый, только с открытыми глазами.

Он бессознательно пил чай с эклерами, и смотрел в окно. Потом поблагодарив свою жену безразличным голосом, вышел из комнаты.

– Миссис Джефферс, я, наверно, пойду. Уже поздно.

– Конечно, дорогуша, заходи к нам в гости. Хотя, наверно, тебе не хочется находиться в обществе безумных стариков, – вздохнула она.

– Я с радостью приду, – не задумываясь, сказала я. Мне, правда, хотелось ей помочь.

– Я буду рада, и Питер тоже. У нас нет собственных детей, а так хочется иногда видеть рядом молодые улыбающиеся лица. – Она больше не выглядела властной. Казалось, она вмиг постарела, и теперь передо мной стоял очень несчастный пожилой человек. Она променяла нормальную жизнь на заботу о безумном. Променяла возможность иметь детей на одного большого ребенка. Если не это высшее проявление любви, то что?


Я словно в трансе спустилась в подвал, собрала все фото, разорвала и выбросила в мусор.

– Ты что?

– Я была у Джефферсов, и, опережая твою гневную тираду, спешу сказать, что со мной все нормально.

– Что было?

– Ничего. Мы пили чай. Знаешь, я больше так не могу. Скажи Марку о трубе на чердаке. Пусть мистера Джефферса снова госпитализируют. Хотя не знаю, как воспримет это его жена, она так его любит. И знаешь, мне его очень жаль. И ее тоже.

– Детка не плач, – она обняла меня. – Ты у меня такой плаксой стала в последнее время.

– Это нервное, – всхлипнула я.

– Давай, иди спать, завтра решим что делать.

Я поплелась наверх, смыла с себя под горячим душем всю грязь, всю усталость. И легла в постель.

Смс от Эдварда: «Я не могу уснуть, жутко скучаю».

Не думая я ответила: «Приезжай».

Через полчаса раздался стук в окно, распахнув штору, я ужаснулась. Эдвард держался за карниз и глупо улыбался.

Я в спешке открыла окно.

– Ты что, совсем, забыл, как дверью пользоваться? А если бы упал?

– Я не хочу, чтобы твоя сестра меня видела. Разве она не удивилась, если бы я пришел среди ночи? – Он слез с подоконника и обнял меня.

Телефон подал сигнал.

Твой любимый прям человек-паук. Скажи ему, чтобы выходил через дверь, а то он себе шею сломает.

Отлично Каллен, теперь она будет постоянно надо мной прикалываться.

Я ответила: «Это романтично», - и, выключив телефон, кинулась ему на шею. Не планируя отпускать ближайшие пятьдесят, нет, сто лет. Так хорошо, когда тебя любят, это так важно для человека.

Лежа на плече Эдварда и слушая его размеренное дыхание, осторожно поглаживая его лицо, так чтобы он не проснулся, я думала, а кто любит Аманду Джефферс? Выходит никто. Она заботилась о муже, а он всю жизнь любил другую. Даже спустя столько лет. Даже сквозь затуманенный безумием разум.

Хотя сердцу не прикажешь. Если Эдвард меня не любит, как говорит, то от этого мои чувства совершенно не изменятся.

Я заснула в его руках.

А проснулась от поцелуя.

– Мм, уже утро? – Я открыла глаза и увидела сонного взлохмаченного Эдварда, который мило мне улыбался.

– Ты прекрасна, – прошептал он, а я обняла его за шею, притягивая к себе.

– Ты куда?

– Мне пора, потому что скоро проснется твоя сестра. Съезжу домой, переоденусь, позавтракаю и заеду за тобой. Потому что я наконец-то приглашаю тебя на свидание.

– Тебе не нужно уезжать. И мы что, не пойдем в школу? – недовольно пробормотала я и потерлась носом о его небритую щеку.

– Сегодня суббота, спи.

– Не хочу, чтобы ты уходил.

– Ты хочешь проблем?

– Ничего Софи тебе не сделает. Она знает, что ты тут.

Он побледнел и отстранился.

Я захихикала. – Расслабься, я шучу. – Я посмотрела на часы. Шесть утра.

Он завладел моими губами. – Какая ты сладкая.

– Ты приглашаешь меня на свидание? – вдруг поняла я. – А куда мы пойдем? – При упоминании слова «свидание» мне стало так хорошо.

– Это сюрприз, – прошептал он.

– Ладно, только выходи через дверь.

– Ты хочешь, чтобы соседи видели, как я ухожу от тебя утром?

– Эдвард, все нормальные люди еще спят.

– Люблю тебя, – горячо сказал он и пошел к окну, ловко выпрыгнул из него. Я бросилась посмотреть, не упал ли он.

Он послал мне воздушный поцелуй и скрылся за деревьями. Мой супермен.

За завтраком я продолжала блаженно улыбаться.

– Слушай, если тебе нужны противозачаточные, не стесняйся сказать, я схожу с тобой к врачу, – неожиданно с волнением сказала сестра.

От такого заявления я подавилась беконом. – Софи, ты о чем?

– Ну, мы с тобой никогда не говорили об этом, но ты же знаешь, что обо всем можешь мне рассказать.

– Ой, давай не будем о сексе за завтраком, – сконфужено ответила я. Да, я знала, что все могу ей рассказать, но от этого мое смущение меньшим не становилось.

– Милая, я волнуюсь.

– Между нами ничего не было и нет. И, наверно, пока не будет. Еще рано, – я покраснела.

– Правда? – с сомнением спросила она. – Ты хочешь сказать, он и попыток не делал?

– Ну, это скорее я их делала, – вконец упавшим голосом, ответила я.

Она засмеялась. – И что с ним не так? Странно, с такой-то репутацией.

– Он слишком джентльмен, что ли.

– Это похвально. Он нравится мне все больше. Но если решитесь, скажи мне.

– Думаю, мы справимся без подсказок. – Я принялась за мытье посуды.

– Завидую.

– Софи, у тебя же есть Марк.

– Вряд ли он согласится поиграть в семнадцатилетних.

– А ты спроси, – ухмыльнулась я. – Я одолжу тебе свою школьную форму с прошлой школы.

Она бросила в меня полотенцем. В окно я увидела машину Эдварда. Руки задрожали. И почему я волнуюсь? Он ведь ночевал у меня в комнате, а я беспокоюсь перед простым свиданием.

– Как я выгляжу? – спросила я.

– Как ангел.

– Ты судишь предвзято.

– Если бы я была семнадцатилетним парнем я бы запала на тебя. – Она направилась открыть дверь.

Я услышала их приветствия, и в кухню зашел Эдвард с букетом цветов.

– Доброе утро, – он протянул мне руку и выглядел при этом таким счастливым.

Я утонула в его глазах и не могла вымолвить ни слова. Взяв букет, я свободной рукой обняла его за шею и поцеловала.

– Спасибо, они прекрасны.

– Не в сравнении с тобой, – прошептал он.

Тактичная сестра испарилась. Он углубил поцелуй, и ноги уже перестали держать меня, и если бы Эдвард меня не обнимал, я бы упала.

Он прислонился к моему лбу своим, тяжело дыша. Я стояла с закрытыми глазами и думала, что вот он подходящий момент сказать все, что я хотела.

– Я... – Но договорить мне не дал рев полицейских сирен. Я испуганно отпрянула. Нет только не за нами. С лестницы сбежала испуганная Софи.

– Софи, – прошептала я.

Она бросилась к окну около двери.

– Что происходит? – спросила она удивленно, открывая дверь.

Я положила цветы на стол и побежала к ней на веранду.

К дому Джефферсов подъехали две полицейский машины и скорая помощь.

– Это мой отец, – удивленно сказал Эдвард.

– Это ты сделала? – спросила я у сестры, а она отрицательно покачала головой.

Мы услышали голос Марка через громкоговоритель. – Питер Джефферс, выходите с поднятыми руками.

Мы, не сговариваясь, побежали к соседнему дому.

– Пап, что происходит? – спросил Эдвард.

– Уходите немедленно, у него оружие. – Доктор Каллен пытался оттолкнуть нас подальше от эпицентра событий, но в этот момент окно в человеческих рост со стороны гостиной, как я могла предположить, разбилось, и сквозь него вылетел стул.

– Кажется у него срыв. Возможно, он убил свою жену, – тихо сказал один из санитаров. Я в ужасе прикрыла рот ладонью.

– Немедленно зайдите в дом, – закричал на нас Марк, и один парень в штатском, очень смахивающий на индейца, стал уводить нас.

– Что случилась? – спросила я у него.

– В полицию позвонила миссис Новак, сказала, что разговаривала по телефону с миссис Джефферс, когда услышала на том конце выстрел и крик Аманды.

– Джейкоб, он что, правда, ее убил? – спросил Эдвард. Кажется, они знакомы.

– Возможно.

Я остановилась как вкопанная, услышав голос мистера Джефферса.

– Все уходите, или я убью ее и себя. Это не ваше дело. – Он кричал, стоя у разбитого окна, держа дуло ружья у горла.

– Питер, опусти ружье и отпусти жену, давай я подойду, и мы поговорим.

– Нет, – взревел он, направляя на нас оружие.

Все как по команде пригнулись. Из-за малочисленного штата полицейских, я так поняла, собрались добровольцы. У них всех были охотничьи ружья. Не город, а оружейный магазин.

– Он может ее убить, – сказал Марк. – Я пойду туда один, постараюсь уговорить его.

– Марк, старайтесь говорить спокойно и непринужденно. Чаще называйте его и его жену по имени, – инструктировал доктор Каллен. – Вот это транквилизатор, – он протянул ему шприц. – Это его успокоит за несколько секунд.

Софи была в ужасе. Она ужасно боялась за Марка. Наверно, она была готова сама броситься в дом, лишь бы он не пошел. А я не понимала, почему это произошло? Почему он сорвался именно сейчас?

В этот момент раздался очередной выстрел и все снова оказались на земле.

– Нина! – закричал он. Он плакал.

Я не хотела геройствовать, но сама не осознала, как поднялась с земли и побежала к дому.

– Аника, назад, – закричали со всех сторон.

– Питер, это я.

Наступила тишина, когда он вышел с ружьем к окну. Я услышала щелчки за спиной, и это говорило о том, что все сняли оружие с предохранителя, и я переместилась так, чтобы загородить его собой. Я не хотела, чтобы его убили.

– Это я. Я здесь.

– Нина? – спросил он, глотая слезы и опуская оружие.

– Да, Питер.

– Она не убила тебя, – вздохнул он с облегчением.

– Нет, я тут. Я пришла к тебе, – я протянула ему руку, и он медленно взял ее в свою сухую и морщинистую ладонь. Казалось, ее подает утопающий, и я - его последняя надежда, последнее спасение.

– Я здесь, все будет хорошо, Питер. Помнишь, что я тебе говорила? Я вернулась.

Я аккуратно перешагнула через остатки стекла в огромном окне, и мы медленно зашли в дом. Гостиная была разгромлена, и на единственном уцелевшем стуле сидела миссис Джефферс, связанная, но живая и даже не раненая.

Он отдал мне ружье.

– Я знал, что ты вспомнишь, я так долго ждал тебя, – он опустился передо мной на колени, обнял мои ноги и заплакал.

Я никогда не забуду этого. Пожилой человек, с седыми волосами, стоит передо мной на коленях и рыдает как ребенок, рыдает от счастья, потому что я рядом.

Мне стало так больно от того, что я предам его доверие.

Я поняла тогда, что он не хотел сделать мне больно. Ни мне, ни Мэлинде, ни Нине. Мы все для него были той единственной, которую он ждал. Он не смог пережить потерю, он придумал свой собственный мир, где находил ее вновь и вновь, находил и снова терял. Любовь это или просто безумие, знает только он.

С чего он решил, будто я умерла? Кто ему такое сказал? Может голос в голове? И это было последней каплей.

Я гладила его по мягким седым волосам и шептала, что я рядом.

А потом в дом ворвалась полиция, несколько мужчин оттащили его от меня, повалили на пол и воткнули в шею шприц.

Это было совершенно не обязательно. Он был таким беспомощным в тот момент.

Сквозь, застилавшую мне глаза, пелену слез, я видела, как его взгляд становится мутным от транквилизатора, и из последних сил он протягивает ко мне руку.

– Нина, – заскулил он.

Последний осознанный взгляд и он отключается.

– Прости, – шепчу я и поворачиваюсь к выходу.

Меня кто-то дергает, обнимает, кричит, ругает...

– Оставьте меня.

Я пошла к дому, взяла машину и на полной скорости, распугивая зевак, уехала. Куда-нибудь, только подальше от этого дома. Мне нужно успокоиться. И тогда я выслушаю все нотации от Софи, Эдварда, Марка и остальных.

Сейчас мне хочется просто поплакать.



Автор: Виктория Савельева
Бета: Штирлиц

---

Фенциклидин (PCP, sernylan, sernyl)¹ - кристаллическое вещество растворимое в воде, метаноле, этаноле и метиленхлориде.
Воздействия от наркотиков такие же разнообразные, как и их внешний вид. Небольшое количество PCP часто заставляет потребителей чувствовать себя обособленными, сдержанными и отдалёнными от их среды. Оцепенение, невнятная речь и потеря координации могут сопровождаться чувством силы и неуязвимости. Бессмысленный взгляд, быстрые и непроизвольные движения глазами, а также быстрая походка – это наиболее ярко проявляющиеся симптомы.
Также могут наблюдаться слуховые галлюцинации, искажение изображения, серьёзные расстройства настроения и амнезия. У некоторых наркоманов PCP может вызывать сильное беспокойство и чувство неминуемой гибели; у других - паранойю и яростную враждебность; у третьих это может стать причиной психозов, неразличимых от шизофрении. Многие считают, что PCP является одним из наиболее опасных употребляемых наркотиков.

---

---