Белла удивленно, и как-то немного настороженно посмотрела на меня, но спорить не стала. Вместо этого она легко запрыгнула на подоконник, и положила ногу на ногу, слегка встряхнув волнистыми волосами. Я затаил дыхание. Конечно, жажду ее запах у меня по непонятной до сих пор причине больше не вызывал, а вот остатки сознания от него расплывались так же неминуемо и неотвратимо, как капли гуаши на мокрой бумаге. А потерять остатки самообладания сейчас и упустить единственную возможность хоть что-то разбудить в ней мне не хотелось.
- Ну, и? - со скучающим видом спросила Белла, словно зная наперед все, что я ей скажу. Ее тон просто выбивал почву у меня из-под ног. Ну что, что я могу ей сказать? Как мне объяснить ей все, чтобы она не обозвала меня проклятым лжецом и не выставила отсюда? Как… как я расскажу ей о том, о чем она не хочет даже слышать и вспоминать? Есть ли вообще ей до этого хоть какое-то дело? Она выглядит абсолютно уверенной в том, что я не могу сказать ничего, что могло бы ее заинтересовать. Может, ей просто все равно, что я скажу? Все равно правда это была, или ложь, любовь или предательство? Все равно, потому что она не просто глубоко зарыла свое прошлое – она похоронила его и не оставила ни одного знака на дороге к его могиле? Может, я слишком поздно одумался, и бесполезно говорить уже что угодно, потому, что ей просто все равно?
Мне внезапно резко захотелось передумать и сбежать отсюда. Но… но я не смогу больше сбежать. Я больше не смогу уйти от нее, не смогу по своей воле отказаться от жалких попыток попытаться разобраться в ней и найти в этой неприступной красавице хотя бы отголосок моей Беллы. Я не могу снова ее потерять, не могу… Я уже потерял себя, но потерять ее – непростительная цена за мои ошибки, в каком бы именно месте я их не совершил. Мысль о потере моей любимой девочки окатила меня леденящим ужасом, и слова полились рекой сами собой.
- Белла, я тебя обманул. Я соврал тебе пять лет назад. Я оставил тебя не потому что не любил… Нет, не правда, я любил тебя больше жизни, больше своей жизни, больше жизней всех других вместе взятых… И поэтому… Поэтому я не мог так поступать с тобой, я видел, что рядом со мной ты находилась в постоянной опасности, а я не хотел, не хотел разрушать твою жизнь… Я решил, что так будет лучше, лучше для всех… кроме меня разумеется. Я…. Мне было невыносимо врать тебе, но я хотел как лучше… И… я не знаю добился ли я того, чего хотел, не знаю… Но в любом случае… - я глубоко вздохнул, и оперевшись руками на подоконник наклонился к ее лицу, пристально всматриваясь ей в глаза - Прости меня, Белла. Прости, пожалуйста, прости за эту ложь, прости за всю боль, которую я тебе причинил… Видит Бог, меньше всего на свете я хотел тебя обидеть. Но… я соврал тебе тогда.
Белла вздохнула и покачала головой. Я ждал ее ответа не дыша, стараясь не думать ни о чем, чтобы собраться и не упустить ни одно ее слово, ни один вздох и ни одно чувство, промелькнувшее в глазах. Но она снова поразила меня. Когда она подняла голову… В ее глазах по-прежнему ничего не было. Ни боли, ни злости, ни обиды, ни радости…
- Эдвард, я знаю – спокойно отозвалась она.
Слова звоном отдались в моей резко опустевшей голове. Я не понимал их смысла. Он просто не мог пробиться в мое внезапно заблокировавшееся сознание, не желающее думать в принципе.
- Что? – как в тумане повторил я, выглядя, наверное, полным идиотом. А ведь до встречи с ней у меня не было проблем ни со слухом, ни со скоростью мыслительных реакций.
Белла просто пожала плечами.
- Я знаю. Эдвард, я не дура. И понять это, на самом деле, не составляло большого труда. Да, согласна, в тот день я поверила тебе и не видела правды. Но с тех пор я изменилась, Эдвард, и когда я взглянула на мир поверх своих собственных комплексов, я поняла, как ошиблась. Зная твои порывы защищать меня, и склонность к мазохизму это не трудно было понять.
Она легко засмеялась, а я застыл на месте, медленно сжимая пальцы и ломая подоконник. Последние надежды взорвались, окропив меня ослепляющим взрывом, и теперь медленно, мучительно медленно разбитые осколки с мягким стуком приземлялись в коробку под названием – безнадежность. Я не мог, да что не мог – я просто не хотел поверить в то, что она все знала. Значит…. Значит, я все-таки оказался прав. Ей все равно, действительно все равно. Прошлое действительно начисто стерлось из ее сердца, оставшись лишь голыми фактами в памяти, и их изменение ничего не значило для будущего. Воспоминаний, только воспоминаний, хотя бы отголосков, теней былой любви в ее сердце больше не было. А значит, и бороться было не за что, потому что дважды в одну реку нельзя войти, можно только ухватиться за спасательный ручеек, и вернуться обратно. Вот только спасательного ручейка не было.
- И? – сипло спросил я, сам не зная зачем, прекрасно понимая, что мои глупые надежды разодраны в пух и прах, и она не восстановит их волшебным заклинанием. Не потому что не может – а потому что в этом просто нет смысла, ведь кто склеивает то, что сам и разбил, причем не случайно, а по собственной воле? Внутренний голос болезненно усмехнулся. Только я.
- А что и, Эдвард? Чего ты сейчас хочешь от меня? Прощения? Я не злюсь на тебя. Не злюсь, и никогда не злилась. Я не буду говорить, что ты поступил правильно – потому что все это глупый бред про ложь во благо. Ложь не бывает во благо, Эдвард – и это я уже хорошо усвоила. Но так же я усвоила и то, что иногда – ложь просто единственный выход. Я знаю, я знаю уже, что иногда никто не виноват, и поделать ничего нельзя, просто… просто не судьба наверное… Но хочешь честно, Эдвард? Это не наш случай. Это не правда что не было у нас выхода – был, и мы бы нашли его вместе, но ты не захотел его искать и решил решить все в одиночку. Я не могу злиться на тебя за ложь, я могу лишь злиться на тебя за то, что ты не дал мне права решать. Что ты выбрал мою судьбу за меня. Хочешь правду? Это эгоистично. Ты посчитал меня недостаточно опытной, чтобы самой решить за себя? Знаешь, а так часто поступают родители. И они не правы. Учиться надо на своих ошибках, набивать свои шишки, и ты, я думаю, теперь это знаешь. Но я не могу злиться на тебя за это. Потому что как бы неправильно и несправедливо это ни было – но ты действовал от чистого сердца – она снова пожала плечами – Что ж, ты ошибся. Я тоже ошиблась, когда поверила тебе, не увидев очевидного. У нас есть оправдание Эдвард – мы оба были слишком молоды и неопытны.
Я попытался возразить, но она закатила глаза.
- Ой, вот только не начинай про свой столетний опыт. Ну много, много у тебя было девушек до меня? Ты любил хоть кого-нибудь? У тебя был какой-нибудь, хоть какой-нибудь свой опыт в построении отношений? Или и об этом мне соврал?
Я опустил голову и медленно покачал ею.
- Вот видишь? Мы оба не знали почти ничего о любви. Вот так все и получилось… Знаешь почему? Знаешь в чем твоя главная ошибка, Эдвард? Не в том, что ты полюбил девушку, которую отчаянно хотел съесть. А в том, что ты не поверил в нашу любовь. Ты не поверил, что ее хватит, чтобы преодолеть все преграды. Ты испугался пройти по этому пути и решил свернуть пока не поздно. Вот за что я могу обижаться и злиться на тебя. Но я не буду. Не буду, потому что прошло уже слишком много времени, и это уже не важно. Прошлое… Это прошлое. Его нельзя забывать, но и жить им нельзя. Нужно просто принять свои ошибки и двигаться дальше, не забывая о них. Ты не поверил в нашу любовь? Что ж, мне жаль. Но, может в следующий раз, ты не будешь повторять свои ошибки. Если это хоть чему-то научило тебя – значит, все это было не зря, и жалеть не стоит. Я не собираюсь оправдывать твой поступок, но и укорять тебя за него я не собираюсь. Не переживай.
Она ободряюще похлопала меня по щеке и так же легко спрыгнула с подоконника, ловко выскользнув из под моей руки, отчаянно вцепившейся в дерево под ладонью. Я боялся вздохнуть, боялся пошевелиться, боялся подумать. Каждое ее слово вонзилось в тело россыпью крохотных иголочек, принося острую ноющую боль. Мысленно я уже прижал ее к стенке и кричал, кричал, кричал… Кричал о всем, о чем мне хотелось кричать, а я даже сказать об этом не мог.
Что, что она говорит?! В какой следующий раз, в какой?? Неужели она думает, что я когда-нибудь, когда-нибудь смогу полюбить кого-нибудь другого?! Как?! Как она может так думать?! Как она может думать, что все, все что произошло – всего лишь глупая ошибка, всего лишь болезненная шишка, всего лишь полезный опыт? Какая шишка?! Она действительно, правда считает, что для меня это было словно назидательный удар по лбу? Да, удар был, может и по лбу, я не знаю, потому что удар этот имел такую разрушительную силу, что не оставил от меня и следа, превратив в живую груду поломанных костей. И только спасительную зажигалку не протянул, чтобы уже до конца и навсегда. Я же даже ее уже любить не могу, потому что свихнулся окончательно, потому что уничтожил все, вообще все что было, забыл навсегда, словно ее и не было способность чувствовать – а она говорит о чувствах к кому-то другому?!
Мне хотелось кричать, кричать от боли, от бессилия, беспомощности, усталости, от обиды… В моей голове не укладывалось то, что она так низко оценивала мои чувства. Неужели она считала, что они и яйца выеденного не стоят? Неужели, правда, думала, что я смогу вот так вот быстро и легко забыть ее, оставив лишь легкий шрам на сердце, как отголосок прежней боли? Да никогда, никогда мое сердце уже не станет целым – потому что его никогда на него не влезет столько шрамов, сколько на нем открывшихся ран.
А ей уже наплевать. Она уже просто уходит, и для нее все это – возможность разобраться в людях и в жизни, возможность приобрести опыт, чтобы не ошибиться в будущем. А для меня… А меня ее слова бьют плетьми по уже до костей разодранным местам, бьют – и не хотят остановится, хотя она уже молчит. Господи, я не могу! Просто не могу этого вынести!!! Кости не должны болеть и вампирское тело не раздерешь даже раскаленной плеткой. Так почему же мне так больно?! Почему так обидно, почему так невыносимо осознавать, что самый дорогой человек в твоей жизни смотрит на тебя как на кусочек интерьера с фотографии из прошлого? Точно так же равнодушно, как на поломавшуюся табуретку, с легким сожалением, разве что – потому что жаль некогда красивую и, может быть, даже полезную вещь.
И это – все? И вот это – все? После того, как она говорила мне, что ей не нужна жизнь без меня, что она готова от нее отказаться, ради вечности совместного проклятья?! Вот так просто, несколько каких-то жалких лет, которые бы в той самой вечности, о которой она говорила, и роли бы не сыграли – и я для нее уже превратился в кусок живого камня? У меня может уже и нет души, и сердце превратилось в какое-то кровавое месиво – но чувства у меня есть! Пусть не все, но есть! Я же не умер еще до конца – да я хотел, но ведь не умер!
Я даже не понял, как я в три прыжка оказался рядом с Беллой, как схватил ее за локоть и резко повернул к себе, я понял только, что в ее глазах уже не было прежнего равнодушия. В них был… страх. Самый настоящий страх, даже ужас. Не явный, не дикий, он не застилал ей глаза, но он был в глубине ее глаз, где-то так же глубоко, где была ее душа. Чего она боится? Меня?! Неужели она всерьез думает, что я могу причинить ей боль?! Кажется, это стало последней каплей.
- Зачем ты так со мной, Белла?! Зачем ты мучаешь меня, зачем издеваешься?! Тебе плевать на все, что было? Тогда подумай хотя бы о том, что мне не плевать! Я не узнаю тебя Белла, мне больно, мне страшно от того что с тобой стало и как я виноват в этом! О каком, о каком следующем разе ты говоришь?! Да я все пять лет не переставал о тебе думать!!! Неужели ты не видишь, что с тобой стало, Белла?!
- Эдвард… - тихо прошептала она, и я пораженно понял, что то, чего я ожидал так и не случилось. Я был уверен, я знал что это не поможет, я сделал это бессознательно, не в силах бороться с собой, и я был уверен, что она снова закатит глаза, равнодушно похлопает меня по плечу и пожелает удачи в дальнейшей жизни – но этого не случилось. Ее голос был слабым и растерянным, и страх в ее глазах сменился болью, сквозящей сквозь появившиеся слезы, сделавшие ее глаза еще глубже, серьезней и прекраснее. Плеть в очередной раз наотмашь ударила по мне, когда я увидел ее боль, но вместе с ней в меня впился и отдельный, самый крохотный осколок надежды.
Лихорадочная агония застилала мой разум, и я сжал руки на ее плечах, притягивая ее к себе ближе. Ее лицо внезапно оказалось в паре сантиметров от моего, и я отчаянно прошептал единственное, что я мог сказать ей, и чего мне было так недостаточно.
- Я не могу без тебя, Белла….
Она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но так этого и не сделала, застыв в нерешительности в моей хватке. Ее сладкое горячее дыхание окутало мое лицо, и по моему телу прошла восторженная дрожь. Я чувствовал тепло ее губ рядом, и я просто не мог, просто был не в силах сопротивляться соблазну почувствовать ее мягкие теплые губки. Эта мысль тут же вытеснила все остальные, оставив отчаяние пульсировать вместе с болью, где-то на втором плане. Все еще не понимая, что делаю, я наклонился ближе. Беллу словно парализовало – она не делала ничего, не двигалась, в ее глазах страх смешался с болью и растерянностью, а я просто не мог сопротивляться жгучему желанию, разливающемуся живительной влагой по пересохшим венам. Вот она, вот она спасительная ниточка, которая может вытащить меня из моего ада, вот – в трех миллиметрах, и как я могу ей противиться?
Медленно, словно в каком-то сне я прикоснулся к ее губам. Тепло тут же взорвалось огнем, мгновенно разносясь в каждую клеточку тела. Одна кроха, одна толика ее прежнего тепла могла возродить все – могла поджечь костер, потушенный сотней ветров и дождей. Я даже не представлял, даже не знал, какую силу имеют ее волшебные губы, но доказательство было на лицо – от одного крохотного прикосновения мое тело вспыхнуло как факел. Но… к сожалению кроме одного крохотного прикосновения ничего другого мне не светило.
- Белла! – раздался громкий крик в конце коридора, и Белла резко вздрогнула, мгновенно отпрянув от меня. Титанических трудов и столетней практики мне стоило не зарычать на все здание, и не свернуть вмиг этому умнику шею. Я видел этого парня второй раз в жизни, но если в прошлый я сомневался по его поводу, то в этот я мог точно сказать – я его ненавижу.
- Крис? Что случилось? – быстро спросила Белла, но я видел, что она нервничает. Ее сердцебиение, которое прежде оставалось спокойным в любой ситуации, немного ускорилось.
- Нам нужно поговорить. Срочно – холодным тоном, не терпящим возражений, потребовал он, и я сжал руки в кулаки, чтобы не вдавить его в соседнюю стену. За то, что помешал нам, за то, что я не слышу его мыслей, за то, что смеет так обращаться с Беллой…
Белла повернулась ко мне и быстро проговорила
- Мне пора. Извини.
Я как в тумане смотрел и стоял, как они уходят, все еще не веря в то, что произошло. За что извини? За что ты извиняешься, глупенькая? Да я ведь даже мечтать о таком исходе разговора не смел. Не знаю, что с тобой было – может это все даже просто жалость, но я не хочу сейчас думать об этом. Ведь так просто помечать. Помечтать, что ты чувствовала то же, что и я. Просто помечтать… Снова соврать, притворится. От этой лжи все равно хуже никому, кроме меня не станет – а себя мне не жаль. Слишком дорого мне все, что случилось, слишком дорог этот крошечный миг, полный надежды, который ты мне подарила.
Мое тело лихорадочно горело, полыхало пламенем. Я не мог поверить, что моя температура должна быть ниже всех окружающих меня предметов. Нет, Господи, как – я же просто горю. Языки пламени захватили мое сердце, и кипящая струя ударила из него, заполнив все мои вены жгучей болью и заставив задохнуться. Нет, нет, нет… Быть этого не может… Я не верю, не верю, нет… Не может быть так… так просто…
Но боль отказывалась меня слушать, разрывая мое тело на куски пульсирующим ядом. Одно прикосновение… одно легкое, как ветерок касание, и… и все. Вот оно, просили – получайте. Вот они чувства, вот они вернулись, и не в прошлом, которое по ее словам надо просто переступить – а в настоящем. Впервые за всю мою жизнь мои ноги подкосились. Я быстро отошел на несколько шагов назад, нащупав рукой шершавую стену. Ноги меня не слушались, и я медленно сполз на пол, нервно хватая ртом воздух.
Кто-то сказал однажды, что любовь разрушительная сила. Я уверен, что даже он тогда не понимал это так хорошо, насколько я понимал это сейчас. Я понял, что за огонь это был. Что за огонь нещадно жег мое тело, доводя мою кровь до кипения, от которого, казалось, лопается кожа, и по всему телу появляются разрывные волдыри. Ее воздушный поцелуй смог сделать невозможное. Смог зажечь сырой пепел, полыхающий теперь лихими пляшущими языками огня и снопами искр в ночном небе. Минуту назад, я был уверен, что не вспомню, как любить никогда. Я снова ошибся.
Да, это была она. Это была именно она, и другого слова не было, и не нужно было. И пусть пять лет я провел как зомби, но не узнать это поглощающее чувство я не мог. Обидно было другое – я так ждал его, я так хотел снова его испытать – и опять не рассчитал свои силы, опять оказался не готов. Я не знаю был ли хотя бы один подходящий термин, который мог бы описать что со мной происходит. Я никогда не видел такого и никогда о таком не слышал. И даже когда я сам полюбил – все было не так.
Тогда это было новое чувство, сильное, неожиданное, огорошившее меня по голове, окрасив мир в миллионы ярких красок и заставив меня потерять дар речи от неожиданности его великолепия. Сейчас все было не так.
Сейчас это было чувство, то же самое чувство, по которому я так скучал, которое я так пытался воспроизвести в моей памяти – и оно было в полном своем объеме. Такое огромное, непобедимое и ужасающе прекрасное. А я, я сам превратился уже в такое ничтожество, что оно просто в меня не вмешалось.
Я не знаю как такое возможно. Если бы мне сказали что-то подобное раньше, я бы, наверное, рассмеялся. Раньше все было по-другому. Но я действительно не мог с ним справиться. Я не мог, я не знал что делать, целыми от моего сердца остались лишь мизерные крошки, а чувство было таким огромным, что ему и целого сердца было бы мало. Я отчаянно пытался зацепиться за что-нибудь – за пол, за стену, за собственные джинсы, чтобы хоть как-то удержаться на поверхности – но у меня не получалось. Меня разрывало изнутри, кипящая боль пульсацией пыталась пробиться сквозь меня, уничтожив последнюю оболочку. Мою грудь сжало так, словно перед смертью от удушья. Мне не хватало воздуха, хотя он был мне не нужен, я не мог дышать, потому что я не мог справиться с этой огромной необузданной силой внутри меня.
Много, много, слишком много… Подождите, подождите хотя бы секундочку, остановитесь на миг – я не могу, не могу, я разучился… Я разучился любить, и теперь чувствовал себя калекой, которого заставили ходить на своих ногах, да и без всякой поддержки. Я был настолько слаб, что сил бороться у меня не было. Я уже видел ту черную бездну, которая подбиралась ко мне, в которой я был готов сгинуть на этот раз навечно, если мне не удастся справиться с этим чувством, и оно все-таки меня уничтожит. А как, Господи? Как я, как я могу справиться с самой страшной и бесконечной силой в мире? Разве это возможно? Нет… А стоит ли пытаться?
- Эдвард – мягкий голос пробился сквозь разрывающийся хаос мыслей в моей голове, и чьи-то руки уверенно наклонили мою голову вниз, ближе к коленям. Инстинктивно я обхватил колени рукам, пытаясь хоть как-то удержать себя от того, чтобы разлететься на атомы – Эдвард, дыши.
Дыши? Зачем дыши? Разве это может помочь? Чьи-то заботливые руки крепко обняли меня – я сам, кажется, не понимал уже ничего. Дыши. Это же так просто. Вдох-выдох. Я медленно и глубоко вздохнул. Холодный воздух проник в мои горящие легкие. Легче не стало, но кровавая пелена перед глазами рассеялась, и разум смог воспринять знакомые запахи.
- Элис? – хрипло прошептал я, цепляясь за сестру, как за спасительный маячок к моему существованию.
- Давай, Эдвард, давай… Ты справишься с этим. Только не сдавайся, не сдавайся только, я прошу тебя. Не уходи в себя снова. Ты нужен нам. Ты всем нам нужен.
Нужен… А ей? Ей я нужен? Что означал ее практически поцелуй, который просто перевернул для меня весь мир с ног на голову, вытряхнув на меня то, к чему я был не готов. И как мне выбраться теперь из-под этой каменной плиты, так надежно пригвоздившей меня к земле? Как не умереть под ее тяжестью, как не превратиться в горстку песка? Есть ли смысл бороться?
- Элис, я люблю ее… - мучительно прошептал я. Я хотел, хотел сказать это, я так долго этого ждал, мне нужен был хоть какой-то выход, потому что иначе я уже точно не справлюсь… Меня разорвет, разорвет изнутри.
Элис погладила меня по голове. Краешком сознания я заметил боль в ее мыслях. Ей было жаль меня, она искренне считала, что я такого не заслуживаю.
- Я знаю, Эдвард, знаю. Это нормально. Это хорошо, Эдвард.
Хорошо? Действительно – ведь хорошо. Я ведь так ждал этого, так об этом мечтал, я так хотел снова вернуться к жизни. Я не должен, не должен сдаваться, я должен сохранить это чувство внутри себя. Элис права – это хорошо. Но почему же тогда так больно?

(Белла)
- Белла, ты хотя бы понимаешь, что ты наделала?! Белла, ты почти, ты почти нарушила договор, ты это понимаешь?! – уже 10 добрых минут кричал на меня Крис. Я не слушала его, щедро поливая подушку слезами – Белла, понимаешь?!
- Даа!!! – закричала я, вскакивая с кровати и бросаясь на парня – да я сорвалась! Да я ошиблась!!! Это было неожиданно, как снег на голову – какая у меня, по-твоему, должна была быть реакция без хотя бы нескольких секунд подготовки?! И вообще - кого волнует этот чертов договор?! Ты – ты заключил его, так порви же его ко всем чертям!!! Тебе что нравится, нравится надо мной издеваться, да?!
- Белла, ты не понимаешь что говоришь! У тебя истерика!
- Да истерика!!! Я живой человек, почему у меня ее не может быть?! – в слезах прокричала я
- Потому что ты знала на что шла. Разве я не предупреждал, разве я не говорил тебе Белла? Ты согласилась сама, ты понимала все прекрасно! А теперь ты просто даешь задний ход, нарушаешь все обязательства!!! Что ты делаешь, что ты творишь Белла?!
- Потому что я так не могу!!! Не могу так больше! Черт возьми, я же не каменная статуя – почему я должна терпеть твои издевательства?! Я не могу так, Господи, ты можешь хотя бы представить, что я чувствую?! Разорви, расторгни этот чертов контракт, не позволяй, чтобы все старания этих пяти лет полетели коту под хвост! Это же в твоих интересах!!!
Он практически зарычал. Его глаза потемнели, и он резко встряхнул меня за плечи.
- Белла, ты же ничего не знаешь! Ты же не понимаешь, Белла, что будет! Этот договор – единственное, что может спасти твою жизнь от твоих необдуманных действий!! Ты готова уничтожить твое будущее ради каких-то жалких пяти лет, ты этого хочешь?! Ты не понимаешь Белла, почему я заключил с тобой этот договор, нет? Это твоя подушка безопасности Белла, потому что без нее в случаи аварии никто не выживет, а ты сегодня проехала в миллиметре от грузовика!!!
- Какая подушка?! Какая авария?! Что ты мелешь, Крис?!
- Ты не понимаешь? – злобно проговорил он, и его губы напряженно сжались – Хорошо, я тебе покажу, раз слова до тебя не доходят! Смотри!
Он плавно махнул в воздухе двумя пальцами, и хрустальная ваза, стоящая на полке медленно спланировала по воздуху и с тихим стуком приземлилась на пол. Я в недоумении посмотрела на него. Он поднял вазу и подошел ко мне, протянув мне руку.
- Смотри. Смотри – ты видишь хоть одну царапину? – я покачала головой – ваза летела так плавно, что не было никакого шанса разбиться – Это то, чему ты должна научиться Белла. Вот она – вот она твоя заветная цель. Целая ваза. Без единой царапинки.
- Причем здесь договор? – хрипло прошептала я. Крис покачал головой и поставил вазу обратно на место.
- Дай мне подушку.
Я кинула ему мягкую перьевую подушку. Он не поймал ее, и она приземлилась ему под ноги. Он сделал резкий жест рукой, и ваза полетела с полки уже быстро, врезавшись в подушку.
- Смотри. Что ты видишь?
- Вазу.
- Вот именно. А теперь смотри.
Очередной взмах, и несчастный предмет вновь оказался на законном месте. Глаза Криса вспыхнули, и с очередным движением ваза резко рассекла воздух, превратившись в россыпь осколков на полу около моих ног. Я испуганно вскрикнула, и замерла, прижав руки ко рту. Ужас прошел сквозь меня. Я поняла…
Крис подошел ко мне и схватил меня за плечи
- Ты можешь это собрать? Можешь?!
Я бессильно покачала головой, чувствуя, как слезы щиплют глаза.
Крис резко опустил меня и пнул ногой осколки
- И я не могу… Вот что будет Белла, если мы разорвем договор и ты совершишь ошибку…
Я медленно сползла на пол, сотрясаясь в рыданиях.
- Я… я не хотела… я просто…. Растерялась…
- У тебя нет права растеряться Белла. У тебя нет права на ошибку. Ты не захотела довольствоваться малым, ты захотела все. Ты не побоялась поставить свою жизнь на лезвие ножа – так пойми же ты, что любое неверное движение – и ты с него соскользнешь.
- Прости… Прости меня…
- Ты не у меня прощения должна просить. Ты знаешь, чем обернется твой поступок?
Да, я знаю. Я прекрасно знаю, кто и как будет платить за мои ошибки. И одна мысль об этом слишком невыносима для меня. Я сжала виски руками, опустив голову между коленями.
- Я сделаю все, что ты скажешь – тихо прошептала я
Крис вздохнул, и сел рядом со мной, прижав меня к себе.
- Белла, ты думаешь, я чудовище бездушное? Белла, я давным-давно изменился. Я же трясусь не только за свою шкуру. Я уже так привязался к тебе, девочка моя, что я просто не могу позволить тебе разрушить свою жизнь. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и именно поэтому рисковать мы не можем. Я хочу иметь хоть какую-то надежду, что если для меня уже слишком поздно, то хотя бы у тебя еще будет шанс. Ты этого заслужила, я знаю. Но Белла… Ты так долго боролась – неужели все напрасно? Осталась финишная прямая, наберись терпения, ты должна ее выдержать. Потому что иначе я уже ничем не смогу тебе помочь и гарантий дать никаких не смогу, что ты найдешь-таки путь к финишу. Не сдавайся, не сдавайся сейчас, ты же знаешь, за что борешься.
Он прав. Знаю. Я знаю за что борюсь, и чем живу все последние пять лет. Я не могу, не могу потерять все это теперь – теперь, когда я так близка к своей мечте.
- Мы еще можем все исправить?
- Да. Да, мы можем. Тебе повезло – у тебя хорошая ваза. Другая бы разбилась.
Я засмеялась сквозь слезы, ударив его кулаком по груди
- Сам ты ваза, идиот.
Крис улыбнулся и поцеловал меня в макушку.
- Все будет нормально, обещаю. Я не оставлю тебя.
- Что мне делать теперь?
- Уехать на какое-то время. Привести мысли в порядок. Мы ускорили ход событий – теперь нужно время, чтобы все успокоилось.
- Ты поедешь со мной?
- Конечно. Куда же я от тебя денусь?
Я улыбнулась, и уткнулась в его грудь. Его руки ласково гладили меня по спине, и боль постепенно уходила, сменяясь тяжелой темнотой так необходимого сна.