Как-то Элис сказала мне, что я живу, словно рак отшельник в своей ракушке и боюсь даже выглянуть и посмотреть на мир вокруг меня. Сейчас, с досадой облокотившись на руль, стоя в пробке на центральной улице города я не мог с ней не согласиться. Мне ужасно хотелось пнуть себя посильнее. Каким, каким таким образом, как меня вообще угораздило прожить в этом городе пять лет, и никогда не вылезать дальше своего дома, леса и работы Беллы?
Я перевел глаза на часы и, застонав, откинулся на спинку водительского кресла. Потрясающе. Белла просила меня приехать к восьми. Осталось десять минут. И почему Элис мне ничего не сказала?! Хотя как я могу винить ее? Ей же даже и в голову не может прийти, что ее непутевый брат не сможет без приключений просто добраться по данному адресу. А главное – как все глупо получилось. Я всегда торчал без дела кучу времени у стен надоедливого и желанного здания, пока ждал ее – мне все равно нечего было делать. И вот сегодня – именно сегодня, когда я обещал Белле, что приеду, в важный для нее день – я решил не испытывать свое терпение, да и попросту не светиться в центре города, и приехать вовремя. Вовремя. Да я бы и приехал вовремя, вот только, как оказалось, я и понятия не имел, что сверни я на соседнюю улицу на предыдущей развилке, и я бы задержался всего на пару минут на объезде, а не торчал бы уже черт знает сколько времени в пробке. И не знал я этого, разумеется, потому что из дома за все эти пять лет так и не вылез.
Великолепно. Знакомьтесь – Эдвард Каллен. Победитель в номинации вампир-недоразумение. И самое обидное было в том, что я мог меньше чем за минуту добраться до нужного места – но я же не мог просто бросить машину и побежать вдоль дороги. Стрелки неумолимо ползли к отметке восемь, очередь из блестящих иномарок сдвинулась только на несколько сантиметров, и я раздраженно сжал зубы. Мысли застрявших рядом только нервировали меня еще больше – им что, серьезно становилось легче, от того, что они мысленно поливали матом всех в радиусе одной мили?
Я в очередной раз тяжело вздохнул через зубы. Ну все, хватит. Может я и поплачусь за свою глупость, но Беллу я не подведу. Только не сейчас, когда мне так нужно вернуть ее доверие. Убедившись, что поблизости нет органов власти – вот только с полицией сейчас мне встретиться не хватало, и дорога чиста, я дождался очередного небольшого сдвига машин впереди и резко выкрутил руль, перестраиваясь на встречную полосу, и быстро нажав на газ. Машин практически не было – похоже, все сегодня ехали в другую сторону, и я быстро доехал до ближайшего поворота, разминувшись только с одной, и всласть успев наслушаться воплей о моей психическом нездоровье. Я только усмехнулся. Да, а вот тут они, пожалуй, правы. Я и правда сумасшедший. Однако не смотря ни на что, мой маневр прошел успешно, и я оказался на довольно таки чистой полосе, тут же вдавив посильнее педаль газа и ловко маневрируя среди машин, отвечающих мне длинными пронзительными гудками.
На мое счастье я был довольно таки близко, и с визгом припарковал машину у нужного мне адреса, когда большая стрелка только на пару делений отклонилась от цифры восемь. Быстро выскочив из ставшей мне ненавистной машины, я увидел знакомый силуэт у дверей, и бросился в том направлении, с трудом сдерживая себя, чтобы остаться на человеческой скорости.
- Белла! – воскликнул я, и она быстро обернулась, удивленно меня разглядывая. Я тоже застыл, любуясь ее волосами, крупными локонами спадающими на плечи. Она была так невероятно красива, что у меня захватило дух. Интересно, я когда-нибудь привыкну и научусь нормально на нее реагировать?
- Эдвард? – удивилась она, и в ее глазах я увидел любопытство – Ты что – прибежал?
- Нет – я покачал головой – Застрял в пробке, прости.
- В пробке? – Белла усмехнулась – А то-то я думаю, с чего ты вдруг опаздываешь – за тобой это не водиться.
Действительно. Это она еще не знает, насколько раньше я обычно прихожу.
Белла улыбнулась.
- Тебе, наверное, особенно неприятно стоять в пробках?
Я скорчил недовольную гримасу, весьма красноречиво говорящую на этот счет, и Белла засмеялась, закатив глаза
- Да-да. Только быстрая езда. Я помню.
Я криво усмехнулся. Помнит. Она немало вещей помнит обо мне. Но вопрос в другом – помнит ли она самое главное? Или после того, что мне бы самому хотелось забыть, она перестала помнить чувства, оставив лишь факты вроде того на какой скорости я вожу машину и какой у меня почерк? Только вот можно ли забыть чувства? Я не знаю. Я сказал бы нет. У меня не получилось. Но получилось ли у нее? Кто знает. Ее жизнь так изменилась. В любом случае одно я знал наверняка – она не могла просто взять и забыть, щелкнув пальцами, просто потому что ей так захотелось… Нет, я знаю точно – не могла. Я не верю, не верю я, да и не хочу, в конце концов, верить, что все, что было между нами можно так вот просто забыть. Другой вопрос в том, что прошло пять лет, и хотя сразу она забыть и не могла, время вполне способно было потихоньку вытравить осколки разбитого прошлого из ее сердца. Пусть и не из памяти.
Белла напряженно вглядывалась в линию горизонта, которую перекрывали дома и высокие макушки деревьев, и я напрягся, увидев ее нахмуренный взгляд.
- Волнуешься? – осторожно спросил я, и Белла пожала плечами, продолжая как-то бесцветно и безучастно смотреть вдаль.
- Немножко. Не знаю. Мне не впервой.
От ее взгляда мне даже стало немного жутко. Хотелось встряхнуть ее за плечи, закружить в объятиях, зацеловать до полуобморока, услышать ее счастливый смех и ускоренное неровное биение сердечка, увидеть горящий огонек любви в ее глазах и раскрасневшиеся щечки… Снова вернуть мою девочку, настоящую, живую… Разбудить ее… Ну как мне ее разбудить? Если бы я только знал ответ на этот вопрос. Если бы я знал, я сделал бы все, я не позволил бы ей остаться в ловушке равнодушия, безразличия и пустоты, которую она сама создала себе, чтобы спрятаться от меня и от этих самых воспоминаний, разлетевшихся фонтаном мелких острых осколков, больно впивающихся в кожу.
Я ведь прекрасно знал, что это такое. Я ведь тоже спрятался, трусливо, позорно, сбежал от боли и от чувств, только ради того, чтобы потом испытать запоздалую боль сполна. Я знал, знаю, это чувство, я уже понял, а она еще не осознает, потому что кроме того, чтобы прятать свое сердце она еще и врет себе, убеждая, что эта разноцветная мишура и есть настоящая жизнь. Я не знал, что чувствует она на самом деле. Я не знал, знает ли она сама, хотя и догадывался, что она отчаянно пытается от этого сбежать. Я не знал, любит ли она меня еще, или ее защитный панцирь возникает уже просто по привычке. Но я точно знал, что жизнь, которой она живет – фальшивка. Я видел это в ее угасших глазах, тоскливо смотрящих вдаль.
И еще я знал, что сделаю все, чтобы вернуть ее, вернуть ко мне снова, вернуть ее настоящее счастье и настоящий смех. И ради этого я даже буду просто стоять рядом, смотреть на ее молчаливую боль и снова умирать каждую секунду от осознания своей беспомощности. Потому что я точно знал, что любой мой неосторожный шаг только окончательно все испортит и разрушит тот единственный хрупкий мостик, связавший нас. Разрушит, и Белла снова спрячется и скроется от меня, но на этот раз уже навсегда, и тогда любые мои попытки попытаться что-то исправить будут бесполезными. Я обидел ее, слишком обидел, сам разрушил все, и у меня нет ни малейшего права чего-то требовать от нее, или давить, торопя ее с решением. Я бы мог, кончено. Но тогда бы она приняла его явно не в мою пользу, а так рисковать я не могу, не имею права, и не только ради себя, но и ради Беллы, по крайней мере, пока я не убедился, что действительно не нужен ей, и она такая не из-за меня. Только вот сознание не переставало кормить меня сладкими мечтами о том, чтобы прижать Беллу к стене и утонуть в поцелуе с ней. Интересно, она бы просто оттолкнула меня с невозмутимым видом, или устроила бы сцену и залепила мне пощечину?
Внезапно Белла улыбнулась, и перевела на меня хитро поблескивающий взгляд. Я мысленно выругался. Черт, ну почему же я не могу читать ее мысли? Мне так сильно хотелось знать, о чем же таком она подумала, что ее настроение так внезапно изменилось. Она вообще умела великолепно играть эмоциями. Не знаю, как ей это удавалось, но все же я не мог возражать – по крайней мере, видеть ее в приподнятом настроении мне нравилось куда больше.
- Ну что, пойдем? А не то оба нагоняй получим.
- Конечно – мягко улыбнулся я в ответ, и прежде чем я успел открыть массивную дверь впереди нас, Белла с легкостью толкнула ее. Эта девушка хоть когда-нибудь привыкнет к тому, что некоторые вещи она не должна все время делать сама?
Мы прошли по длинному коридору, остановившись у светлой двери. Белла повернулась ко мне.
- Еще рано. Показ начнется в пять. Мне надо сделать кое-что… – она слегка поморщилась – пошли, представлю тебя остальным, а там я думаю, сам разберешься.
Остальных оказалось не так уж и мало. Я и не знал, что это действо имело такой масштаб. Однако я даже не успел проследить, куда и зачем ушла Белла – хотя и не был уверен, что стал бы – с первых минут меня завалили какой-то простой, и, тем не менее, не терпящей отлагательств работой. Носясь по комнатам туда и обратно с горой одежды, косметики и прочего хлама, я внезапно позавидовал Карлайлу. Он спасает жизни, несмотря даже на то, что это полностью противоречит его природе – но он борется против себя, борется за других, за тех, чьих имен он даже не знает, но чьи имена кому-то бесконечно дороги, и кто не может даже представить себе жизни без этих людей. А я, со своими двумя степенями по медицине вовремя притаскиваю нижнее белье полуобнаженным девушкам, которые параллельно в мыслях успевают стать топ моделями мира и купаться в славе и поклонниках, и заняться со мной сексом на ближайшем подоконнике.
Я остановился, вешая что-то среднее между юбкой и поясом на вешалку. Радовало, по крайней мере, одно – я уже успел понять, что большинство девушек слишком взволнованы, так что себя на сегодняшний день из бесплатного кино можно исключить.
Черт – вторглись непрошенные мысли в мое подсознание – надеюсь, меня никто не увидит, не то у меня будут проблемы еще серьезнее, чем у Свон.
Я нахмурился. А вот это уже что-то интересненькое. И какие же это у Беллы проблемы, да еще, причем серьезные?
Тихо приоткрыв дверь, я увидел Мишель – блондинку, которая больше всего ненавидела Беллу, быстро бегущую по коридору. Что она имела в виду я так понять и не смог – она думала только о том, как бы никто ее не застукал. Что она собралась сделать? Кого-то ограбить?
Я осторожно скользнул за ней – благо я мог двигаться бесшумно, начиная раздражаться ее зацикленности. Почему она даже не думала о том, что собирается сделать?
Постой, Белла, посмотрим, как долго после такого провала ты сможешь удержаться на подиуме.
Моя верхняя губа непроизвольно дернулась вверх, обнажив зубы. Хорошо хоть никто не видел. Нет, мне вовсе не нравилось место работы Беллы, и я бы сам с удовольствием разорвал все ее контракты – но быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что эта девица задумала явно что-то плохое, было не нужно. Как бы то ни было, я не мог позволить, чтобы у Беллы были неприятности – даже если они в конце концов привели бы к тому, чему мне хотелось. Только не так, только не таким способом. Никогда больше мои желания не будут стоять выше ее – ни одна цель не стоит ее боли, или унижения, чего по-видимому, и добивается эта прохвостка.
- Каллен! - Черт! Я раздраженно повернулся, увидев уже знакомого на сегодня брюнета с идиотски уложенной шевелюрой, в обтягивающих джинсах – Куда ты делся? Я просто просил тебя повесить юбку. Так, отнеси это наверх, туда, где ваши девчонки. Немедленно.
- Но… - попытался возразить я, но мне уже вручили несколько коробок.
- Давай, быстрее, это срочно!
Снова чертыхнувшись, я быстро понесся наверх. А что мне еще оставалось делать? Сказать, что я прочел в мыслях проходившей мимо девушки что-то подозрительное? Да, прекрасный способ закончить день в психбольнице.
Быстро влетев в нужную дверь, и быстро отдав коробки уже знакомой мне девушке – кажется, ее звали Сара? – я тут же помчался обратно – туда, где разминулся с Мишель. Добежав до поворота, я остановился, внезапно практически столкнувшись со знакомым потоком мыслей – она была ближе, чем я думал.
Ну все, Белла, твоя песенка спета. Можешь даже заметить раньше времени – тебе это не поможет. Разве что, ты сгоняешь в Лондон в бутик Маноло Бланик.
Я поморщился. Черт, что она имеет в виду? Поняв, что в ее мыслях копаться уже бесполезно – она уже представляла себе свое красочное будущее, я вернулся обратно в ту комнату, в которой она успела побывать. С трудом определив, где кончался ее запах, я протянул руку, достав из-под тумбочки коробку, в которой была пара темно-синих туфель. Оставалось только вздохнуть. Ну конечно. Ловко подрезанный каблук. Так банально, а главное – так хорошо сработает. Каблук был подрезан не до конца, и этого бы хватило, чтоб дойти и выйти на подиум, но вряд ли бы хватило, чтобы успешно вернуться обратно. Нахмурившись, я недовольно взирал на испорченную обувь. И что теперь делать? Можно, конечно, найти Беллу и рассказать ей об этом, но я не могу быть уверен, насколько искреннее ее вечное спокойствие. Другие девушки нервничали, и сильно, и если ее невозмутимость была только маской – это и вовсе может вывести ее из себя, а я не хочу, чтобы она лишний раз переживала. Разве что…
Не успел я закончить эту мысль в своей голове, как пальцы уже набирали знакомый номер появившегося в моих руках телефона.
- Даже не проси! – раздалось в трубке после второго гудка. Что ж… Элис всегда была оперативной.
- Ты все видела?
- Да, Эдвард, слушай – это не прокатит! Я не достану тебе такие же босоножки!!
- Почему? – удивился я. Неужели для нее это проблема?
- Эдвард, это босоножки из новой коллекции Маноло Бланик. Их нет в нашем городе, понимаешь? И извини, конечно – но даже я не успею сгонять в Лондон или Милан, чтобы их купить!
- Что – они такие особенные? – поразился я, взирая на ничем особенным не отличающуюся от других пару бархатистых ремешочков на платформе с высокой шпилькой. Элис раздраженно зарычала.
- Что ты спрашиваешь меня, кретин, ты же ничего не понимаешь в моде!!!
Я закатил глаза.
- Ладно, ладно, успокойся. Я просто расскажу Белле.
- Стой!! – взвизгнула сестра мне в ухо так, что я инстинктивно отдернул трубку – У нее будут проблемы! И большие!
- Что?! Почему у нее будут проблемы? Она же ни в чем не виновата!
- Да это никого не волнует, Эдвард! Слушай, пойми ты. Показ начнется довольно скоро, сейчас там все на взводе и каждый занят своим делом. Я знаю, что ты этого не поймешь – но подобрать нужные босоножки не так просто. Это неделя мод, Эдвард, ты хоть понимаешь, что это значит? У них все продумано – Белла рекламирует одежду, поэтому обувь должна сочетаться, но при этом не отвлекать на себя внимание – подобрать новую пару сейчас, а не заранее проблемно, у них, в конце концов, там не обувной склад. Босоножки сломались у нее, никто не будет разбираться, кто в этом виноват – это тебе не начальная школа, где классный руководитель проводит разборки – это жестокий мир, и здесь каждый за себя, а кто слабый – тот не выжил. Всем плевать. Проблемы будут у нее.
- Черт! Что же делать?! – только не хватало, чтобы у Беллы были неприятности, нет, я должен как-то это предотвратить – Элис, мы должны что-нибудь придумать! Неужели эти чертовы туфли нигде нельзя найти?!
- Это босоножки – огрызнулась Элис, и в трубке раздалось молчание.
- Элис? – переспросил я
- Подожди. Я думаю.
Я нервно перевел взгляд на часы. Меня наверняка уже потеряли. Больших трудов мне стоило промолчать, и не поторопить сестру. Я знал – от этого будет лишь хуже. В конце концов, она была единственной, кто мог мне помочь.
- Я знаю одного человека, у которого они могут быть – отозвалась Элис – но он их не продаст и не отдаст – его не интересуют деньги.
- Элис! Ну ты же умеешь убеждать! Сделай что-нибудь!
- Я не могу, Эдвард, я не всесильна!!!
- Элис, я прошу тебя!
В трубке раздался стон.
- Ладно. У меня есть одна идея… но я ничего не обещаю. Пока ничего не предпринимай, я тебе перезвоню.
- Хорошо. Спасибо… - начал было я, но в трубке уже были короткие гудки.
Я убрал телефон обратно в карман, и, положив коробку на прежнее место, раздраженно пнул ногой тумбочку. Ну что такое с людьми? Насколько же много яда нужно иметь, чтобы вставлять другим палки в колеса? Все повторяется уже тысячу лет, одни и те же ситуации, но они никак не могут понять, что это их ровным счетом ни к чему не приведет. На что надеялась Мишель? Да даже бы если карьера Беллы после этого инцидента плавно сошла на нет – разве ей стало бы от этого лучше? Не Белла, так найдется другая, которая займет ее место. Таким образом, никогда ничего не добиться, неужели она не видит этого? Если она не заслуживает чего-то сама, то отбирая это у других, счастливее не станет. Получится только как в поговорке – ни себе, ни людям. Это же так просто.
Бросив короткий досадливый взгляд на коробку, я тихо вышел из комнаты. Можно подумать я поступаю очень умно. Все мы все время ошибаемся, и каждому чужие ошибки кажутся такими глупыми. И, тем не менее, мы продолжаем это делать, и даже многолетний опыт не может уберечь нас. Единственное, что действительно учит, это боль. Твоя боль, боль самого любимого человека, ради которого ты бы сам сгорел несколько раз в огненных муках, только бы не видеть, не знать, навсегда избавить его от этой боли. От боли, въевшейся клеймом в твое сердце, которую невозможно стереть и даже сгладить, которую нельзя свести и вытравить, как надоевшую татуировку – можно только выжечь вместе с самим сердцем и всеми чувствами. Которая не исчезнет, кажется, даже тогда, когда убиты и оборваны все нервные окончания, которая навсегда останется с тобой, в каждой клеточке твоего тела, а что хуже – твоей души, которой вроде бы и нет уже, но боль утверждает обратное. Которая не позволит забыть, оставшись вечным болезненным воспоминанием, так легко и мучительно возрождающимся снова, стоит лишь закрыть глаза.
И вот только когда глаза уже невыносимо болят от того, что отчаянно пытаешься удержать их открытыми, чтобы не видеть эти режущие воспоминания – только тогда внезапно четко осознаешь, что лучше добровольно бросишься в ад, чем еще раз повторишь свою ошибку. Вот только уже слишком поздно, потому что ты не сумел понять это вовремя, и за твою ошибку заплатил самый дорогой тебе человек. И остается только молиться Богу, в которого до этой секунды не верил, чтобы он когда-нибудь – не простил тебя, нет, это слишком громко и слишком много, да и слишком эгоистично, после всего – а чтобы он когда-нибудь мог смело закрыть глаза, не боясь леденящих душу призраков прошлого и одиноких слез на замерзших щеках.
- Эдвард! – я вздрогнул, услышав родной голос, и обернулся. Черт, опять я похоронил себя в своих мрачных мыслях настолько, что перестал замечать окружающих. А я думал, что это уже в прошлом. Белла быстро подбежала ко мне, и остановилась, напряженно вглядываясь в мое лицо – Ты в порядке?
- Что? – я просто не поверил своим ушам. Как я выгляжу, что Белла вдруг спрашивает, все ли у меня в порядке? От взгляда ее глубоких пронизывающих глаз в моей памяти снова внезапно всколыхнулись те проклятые воспоминания, которые я готов был с корнем выдрать из своей памяти – умоляющий взгляд любимых глаз, наполненный слезами, болью, страхом, мольбой… И как я только мог, Господи… От этих вернувшихся фантомов, от которых я так пытался спастись после пяти лет погребения с ними, снова перехватило дыхание и с силой сжало грудь так, что захотелось сжаться в комочек на этом полу. Я думал, что уже прошел через это, но нет… Лишь очередная ложь самому себе… Я никогда не смогу… никогда…
- Эдвард! – уже настойчивее сказала Белла, слегка встряхнув меня за плечи – Да что с тобой?
Я немного удивленно посмотрел на Беллу и светлые стены вокруг нас. Перед глазами умирали силуэты зеленых деревьев, а в ушах – мучительное эхо любимого, искаженного болью голоса. Действительно, что со мной? Как я успел оказаться так глубоко в прошлом?
- А что со мной? – эхом переспросил я, не находя пока еще других слов. Голова раскалывалась, пытаясь избавиться от настойчивых воспоминаний.
- Если бы я не знала, что ты не человек, я бы как минимум сунула тебе под нос нашатыря. Выглядишь так, словно собираешься грохнуться в обморок.
Я невольно усмехнулся. Вообще с моим цветом кожи симулировать болезнь мне никогда не составляло особого труда.
- Ну, это навряд ли.
Белла улыбнулась и кивнула головой в сторону.
- Тогда пошли. Тебя все ищут.
Я только улыбнулся, в очередной раз поражаясь тому, насколько эта девушка сильнее меня. Иногда я начинал сильно сомневаться, кто кого пытается вытащить из дерьма, в котором мы оба завязли по моей милости – я ее, или все-таки она меня?

Все оставшееся время я нервно поглядывал на часы. Время, как и всегда, когда хочешь, чтобы оно задержалось, неслось с неумолимой скоростью. Элис позвонила уже перед самым показом, когда я практически был готов плюнуть на все, и рассказать Белле правду, чтобы не подставить ее еще больше.
- Эдвард все в порядке – заявила она сразу, как только я взял трубку – Босоножки скоро будут у тебя. Смотри, чтобы испорченная пара не попалась на глаза Белле.
- Спасибо Элис – облегченно выдохнул я – Если бы ты только знала…
- Я знаю – усмехнулась она – И благодари не меня, а Роуз.
- Роуз?! – поразился я. А она-то как замешана в этой истории?
- Да, это она достала босоножки.
- Но почему…
- Спроси у нее сам! Все мне пора! И тебе тоже, кстати!! А, и еще… Закрой рот.
- Что?
Но Элис как всегда бросила трубку, не потрудившись мне ответить, что она имела в виду. Что значит – закрой рот? Я итак стою не с открытым. Ей-богу, иногда моя сестра говорит вещи, понятные только ей.
- Эдвард, Эдвард! – меня дернули за рукав, и развернувшись, я увидел Беллу в короткой юбочке и… и в корсете, который держался только на том, что она придерживала его одной рукой. Внезапно странный совет Элис пришелся очень кстати, и я быстро захлопнул успевшую отпасть челюсть, прикусив язык, и стараясь выглядеть непринужденно.
- Эдвард, ради бога помоги мне! Мне надо завязать эту штуку, быстро!!!
Еще не способный к членораздельной речи, я быстро развернул Беллу и схватился за хитроумную шнуровку. На мое счастье я уже видел сегодня, как девушки завязывали нечто подобное, потому что с ними действительно было не так просто. Мгновенно вдев лоснящиеся шнурочки так, как нужно было, я посильнее дернул за концы, быстро завязывая их.
- Белла! – раздался крик сзади, и Белла обернулась, выдохнув, когда увидела, что корсет больше не спадывает.
- Спасибо – улыбнулась она, умчавшись в темноту в направлении подиума. Я улыбнулся, смотря на то, как легко она бежит на каблуках. И все-таки она волновалась, пусть и не хотела этого показывать. Я не мог обвинить ее в этом – поголовно все девушки нервничали. Я был рад, что я мог помочь ей хоть в чем-то. Пусть это даже была такая мелочь, как вовремя затянуть шнуровку на корсете. Мне все равно было приятно сделать для нее хоть что-то. В конце концов, ведь это она позвала меня сюда. Мне только было обидно, что я не могу сделать для нее большего, не могу дать ей всего, чего так хочу, не могу сделать ее счастливой. Но я не дамся так просто. У меня много времени и терпения. Я подожду. И однажды… Однажды может быть именно я сумею сделать это. Сумею исправить все, что натворил, хотя и никогда не смогу заставить ее забыть об этом. Но прошлое действительно не изменишь, а вот будущее – можно попытаться. Ведь именно поэтому я и здесь.
Эй, Ромео, спустись с небес на грешную землю.
Я резко обернулся, увидев Розали, которая усмехалась, уставившись на мой отстраненный вид. Я закатил глаза.
- Роуз.
Что, убежала твоя золушка? А принц бросился за второй парой туфелек.
Я поморщился.
- Слушай, Розали, прошу тебя…
- Да ладно – оборвала она меня, бросая мне коробку – Держи свои туфли. Я просто пошутила.
- Спасибо, Роуз. Правда, спасибо. Это очень много для меня значит.
- Ой, только давай без этого. Не люблю все эти сопли.
Я усмехнулся. Она ничуть не изменилась.
- Как тебе это удалось?
Роуз закатила глаза.
Тебе еще рано такое знать. Это программа только для совершеннолетних.
Я недовольно сгримасничал.
- Надеюсь, ты не сделала ничего, за что Эммет оторвет мне голову?
- Нет, а вот дать тебе по ушам он может, так что лучше не вспоминай при нем это.
Я улыбнулся.
- Я твой должник.
Роуз махнула рукой и направилась к двери.
Оставь себе свои благодарности.
Я снова невольно улыбнулся, и хотел вернуться к работе, как Розали вдруг обернулась, посмотрев на меня неожиданно серьезным взглядом.
- Эдвард. И только попробуй ее не вернуть.
Я усмехнулся, и кивнул. Надо будет как-нибудь сознаться Розалии в том, что я ее люблю.
Быстро поменяв коробку с той, я задумался, и не найдя других вариантов в данной ситуации, запнул ее подальше под небольшой диванчик. Заберу, когда буду уходить. Хорошо хотя бы все занимались своими делами, и никому не было дела до моих манипуляций. Убедившись, что все в порядке я бросился за одеждой, за которой меня послали до звонка Элис. Хорошо у меня хотя бы не было проблем со скоростью, а то под конец дня меня бы точно кто-нибудь убил. Ну… по крайней мере попытался бы.
К своей огромной досаде я так и не смог понаблюдать за выходом Беллы. Слишком много надо было всего сделать, к тому же я опасался повторения случая с туфлями, так что приходилось внимательно следить за мыслями девушек, в которых была такая суматоха, что даже у меня начинала опухать голова. Теперь я понял, почему Белла сказала, что все обычно отказывались. Работенка была не из приятных, хотя мне грех было жаловаться. Оставалось только предположить, каково было людям, или тем же самым девушкам.
Черт, да эта работа отнимает слишком много сил и нервов, в конце концов! Чем Белла хочет закончить? Живя в такой атмосфере зависти, злости и яда невольно замараешься сам – а куда деться, когда это соперничество просто невидимым напряжением висит в воздухе так, что его можно резать ножом? Мне так сильно хотелось отговорить Беллу заниматься этим. Но что я мог сделать? Я прекрасно знал, что в нынешнем положении, единственное, чего добьюсь, даже заикнувшись на эту тему – это ведро помоев, причем заслуженных в свой адрес, и хороший пинок под зад.
Почему же ты выбрала этот путь, Белла, почему? Почему продолжаешь так упорно идти по нему? Чего ты хочешь добиться? Неужели я настолько задел твое самолюбие, что тебе захотелось жалкой и недолгой славы и титул роскошной безмозглой красавицы? Они такие, Белла – не ты. Я же знаю тебя. Я не верю, что ты так изменилась – ты способна на гораздо большее. Но ты выбрала это. Пошла по пути наибольшего сопротивления, но самое главное – зачем? Просто на зло мне? Я не верю, Белла, не верю я, да я просто не хочу верит! Я не смогу простить себе этого, когда твоя жизнь внезапно разобьется на части от подставы, от которой я не сумею тебя уберечь. Как же мне понять тебя? Кто этот Крис, почему он с тобой, как и зачем он оказался в Форксе, как встретил тебя, а главное – зачем ему все это? Почему он хочет, чтобы ты была моделью, почему помогает тебе, почему ты позволяешь ему, или наоборот, я не знаю, Белла, почему?
Вопрос повис в воздухе, и я тихо подошел к Белле, которая пыталась расплести замысловатую прическу. Показ кончился, и здание заметно опустело. В гримерке мы остались одни.
- Помочь? – тихо спросил я, и Белла устало откинулась на спинке стула, вздохнув.
- Давай.
Я осторожно вынул несколько шпилек, распустив каштановые локоны, и стал аккуратно искать почти невидимые заколочки в ее волосах. Белла закрыла глаза, и я смог всласть насладиться ее мягкими волосами в своих руках, и ее слегка подрагивающими ресницами, бросающими бледные тени на сливочную кожу. К счастью, она уже сняла с себя кучу идиотского макияжа, и я мог любоваться ее чистыми и прекрасными чертами лица, в очередной раз убеждаясь, насколько красивой и женственной она стала. Как же мне хотелось, чтобы эти дурацкие заколки в ее волосах не кончались. Было просто невыносимым блаженством чувствовать тяжесть ее волос и тепло ее кожи. Я с трудом подавил стон, слегка массируя ее голову, чтобы расслабить напряжение от натяжения ее волос в неудобной прическе.
- Устала? – осторожно спросил я, не желая досадить ей.
- Да… У меня было много выходов.
- Я знаю – улыбнулся я – как ты на ногах стоишь?
- Ну, я сижу, вообще-то – усмехнулась она – И потом, знаешь, в моей профессии встречается и не такое.
Да уж. Я знаю. Действительно знаю. И это заставляет меня еще сильнее хотеть вытащить ее из этого змеиного гнезда.
К моему огромному сожалению невидимки все-таки закончились, и волосы Беллы с досадой все-таки пришлось отпустить.
- Все. Ты свободна – попытался пошутить я, замаскировывая свое разочарование, и Белла улыбнулась, поднимаясь со стула, и встряхивая волосами. Боже, она решила меня добить. Я как завороженный смотрел на распадающиеся волнами волосы, окутанный, словно дурманом поднявшимся облачком нежного запаха. Вот только жаль, что его слегка попортили гель и лак, но по сравнению с ее потрясающим ароматом, который еще пять лет назад свел меня с ума в один миг, украв остатки разума и полностью завладев мною, это была сущая ерунда.
- Спасибо – мягко сказала Белла, и я отвернулся, собирая остатки самообладания, стекшего и размазавшегося по полу – Сам-то как?
- Да все нормально. Я тоже, знаешь, не из слабонервных.
Белла неожиданно хихикнула, и я вдруг осознал, как давно я не слышал ее смеха. Настоящего смеха. Чистого, искреннего, счастливого. Не такого, как она смеялась над какой-нибудь дурацкой шуткой, или в очередной раз показывала свою независимость и неприступность. А именно смеялась. По-настоящему. Так, как действительно смеются люди, когда у них легко на душе и сердце. Умеет ли она вообще так смеяться? Или и эту привычку она в себе спрятала и похоронила за обломками прошлого, которыми она засыпала все пути назад?
- Уверен? – тихо спросила Белла, застав меня врасплох. Я с трудом вспомнил, что сказал ей до этого. Что она имеет в виду? Я повернулся, и уже хотел уточнить смысл ее странной фразы, которую она скорее нечаянно обронила, чем сказала лично мне, и замер. Белла присела около дивана и в руках у нее была… та самая злосчастная коробка, которую я собирался выбросить. Я устало прикрыл глаза. Черт.
- Эдвард… что это?
- Туфли? – вопросительно сказал я, прекрасно понимая, что номер не пройдет.
- Эдвард – строго сказала Белла, подходя ко мне со сломанной босоножкой в руке – я знаю, что ты прекрасно знаешь что это.
- Твои туфли – пораженно выдохнул я.
- Это я уже поняла. И я даже не спрашиваю что с ними – это и так понятно. Но объясни мне другое – в чем тогда я сегодня была на подиуме?
Я стоял молча, не зная, что ответить. Сказать правду? Соврать? Она рассердиться? Обрадуется? Обидится, испугается? Я не имел ни малейшего понятия, что говорить, и как она отреагирует. Белла вздохнула.
- Эдвард, это ведь твоих рук дело?
- С чего ты взяла? – решил не сдаваться я.
Белла присела на диван, покачав головой.
- Потому что я знаю людей. Никто бы этого не сделал. А если бы уж сделал – то точно не пытался бы скрыть. Это ты, больше некому.
Я опустил глаза, настойчиво разглядывая грязный паркет.
- Да, я.
- Почему ты не сказал мне?
Я пожал плечами.
- Не хотел тебя беспокоить. У тебя и без того был трудный день. Это бы только добавило тебе головной боли.
- Но это мои проблемы, не твои!
Мне хотелось схватиться за голову. Она так и не поняла! Ничего не поняла, ну как она не видела этого?! Почему она не хотела понять, что не существует такой ее проблемы, которую бы я не считал своей. Что же мне нужно сделать, чтобы она научилась доверять мне? Чтобы поняла, что может на меня положиться, что я никогда не брошу ее в беде? Как мне достучаться до нее, если она не хочет видеть очевидного? А ведь я снова не имею никакого права винить ее. Я оставил ее один раз, когда она так нуждалась в том, чтобы я остался. И конечно, это никогда не перевесит даже тысяча таких туфлей.
Я присел на колени рядом с диваном, и заглянул в усталые и немного грустные глаза Беллы.
- Белла… Я знаю – ты мне не доверяешь, и у тебя есть на то причины. Но я хочу, чтобы ты знала… ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я никогда не оставлю тебя в трудную минуту, просто… просто дай мне шанс помочь тебе, если нужно. Поверь мне, пожалуйста.
Белла слегка покачала головой, и пристальным изучающим взглядом заглянула в мои глаза. Я ждал, не смея отвести взгляд и даже вдохнуть, ожидая ее слов, словно приговора. Что она нашла в моих глазах, что увидела? И устроило ли ее это?
- Эдвард, но… - в результате тихо сказала она – как ты вообще достал их? Продал душу дьяволу?
- Ну – слегка улыбнулся я, радуясь тому, что она в очередной раз не начала говорить про границы своей личной жизни – продавать мне уже нечего. Так что пусть эта тайна останется со мной.
Белла закатила глаза, вставая с дивана.
- Знаешь… Я не знаю, как ты сделал это. В следующий раз лучше скажи мне. Я найду способ решить такие проблемы.
Да уж. Не сомневаюсь. Пройдет по подиуму на носочках и даже не заметит потерю каблука.
- Но в любом случае… - она мягко улыбнулась, и мое сердце болезненно дернулось, снова отчаянно застучав в груди – спасибо.
- Ты не хочешь знать, кто это сделал?
Белла покачала головой.
- Зачем? Я знаю отношение девчонок ко мне. И личный конфликт мне не нужен – это только усложнит все. Я справлюсь. Я большая девочка.
Я мрачно усмехнулся. Точно. А я большой кретин, влюбившийся в маленького ангела, и не знающий теперь что делать с ним, потому что он вырос, выбив у меня из-под ног этим всяческую почву.
- Ладно, мне пора домой.
- Может все-таки проводить тебя? Уже поздно.
Белла улыбнулась, подходя к двери.
- Меня Крис встретит. До завтра?
- До завтра – эхом отозвался я, и дверь мягко закрылась за ее хозяйкой, с такой же мягкой поступью. Я тяжело рухнул на диван, и мрачно уставился в окно, за которым тихо шелестели темные листья. Снова Крис. Отлично.