 В наше время кажется совершенно невероятным, что дочь двух самых харизматичных звезд своего поколения — и сама звезда одного из самых кассовых фильмов всех времен рейтинга R — должна быть загадкой для нас. Но такова неуловимая фигура Дакоты Джонсон, которой так или иначе удалось остаться не разобранной по косточкам и не проанализированной таблоидами и социальными сетями.
Но если родителями Дакоты являются такие блистательные и сверхновые звезды как Дон Джонсон и Мелани Гриффит, это не означает, что она теряется в блеске их славы, к тому же девушка не росла в анонимности: в 2006 году Дакота стала Мисс «Золотой глобус», великолепно дебютировав тогда в свои шестнадцать, а двое ее самых близких друзей находятся в родстве с королями рока. Утверждение актрисы на роль Анастейши Стил в фильме 2015 года «Пятьдесят оттенков серого» — возможно, это был самый знаменитый и тщательно исследуемый кастинг за прошедшее десятилетие — также должно было в одночасье сделать девушку знаменитой, или по крайней превратить ее в постоянную «гостью» светских хроник. Но это не так.
То, что мы знаем наверняка, это работы актрисы, в том числе и ее потрясающее перевоплощение в возлюбленную бостонского гангстера Уайти Балджера [Джонни Депп] в прошлогодней картине «Черная месса». В залитом солнцем «Большом всплеске» Луки Гуаданьино Джонсон играет нимфетку, контрастирующую с больной богиней рока, которую играет настоящая богиня Тильда Суинтон. Это блистательная работа в нашумевшей картине об очаровании и привлекательности среди группы потерянных душ. Это, вероятно, не приближает нас к выяснению того, какова Джонсон, но, возможно, помогает с этим ей самой. Как рассказала актриса настоящей рок-звезде Крисси Хинд, исполнение роли персонажа в ужасной жизненной ситуации помогло ей немного разобраться в самой себе. Но лишь немного.
Крисси Хинд: Как дела?
Дакота Джонсон: У меня все хорошо! Сейчас у меня середина рабочего дня в Ванкувере.
Ох, я люблю Ванкувер. Над чем ты сейчас работаешь?
ДД: Над следующими двумя частями «Пятидесяти оттенков серого», съемки которых проходят друг за другом.
Это там у тебя сумасшедшие сексуальные сцены?
ДД: Да. И сегодня одна из них [смеется]. Это... неудобно. И довольно утомительно.
Однажды я должна была поцеловать кое-кого для видео, и я была абсолютно не в себе в течение нескольких дней, недель... это было похоже на выстрел. Это тоже был симпатичный парень. Гари Стретч, профессиональный боксер. Теперь он голливудский актер, но это не имеет значения, понимаешь? Это было мучительно. Так что ты должна делать вид, что занимаешься с кем-то сексом? Или, я не знаю, может быть, вы на самом деле делаете это. Но в присутствии всей съемочной группы...
ДД: Ну, в действительности мы не занимаемся сексом. Но сейчас я имитирую это занятие в течение семи часов и уже не обращаю внимания.
Что твой отец думает об этом? Он смотрел?
ДД: [Смеется]. Нет! Господи, нет. Слава Богу.
Но, очевидно, он знает, что это происходит. К настоящему моменту он должен быть достаточно осведомлен о подобной процедуре. Кстати, как твой красавец-отец?
ДД: У него все хорошо.
А мама?
ДД: У нее тоже все хорошо. Она в Лос-Анджелесе. Моя младшая сестра только что прилетела на выходные, чтобы навестить меня, это мило. А чем занимаешься ты?
Я нахожусь в Западном Лондоне. У меня выходил совместный с Дэном Ауэрбахом альбом...
ДД: О, я знаю Дэна.
Альбом не выйдет до осени, потому что я нахожусь в ожидании сведения... и это хорошо, потому что я могу лентяйничать все лето и очень этому рада.
ДД: Не могу дождаться момента, когда смогу послушать его.
Я люблю работать с Дэном. У него есть студия в Нэшвилле, и это потрясающе. Он великолепен. Так или иначе, мы являемся большими поклонниками «Black Keys». Вот как я повстречалась с тобой! Стелла МакКартни позвонила мне и сказала, чтобы я пришла в «Cow» — местный паб, — и ты была там.
ДД: В ту ночь было весело. Меня всегда забавляет, что Стелла любит ходить в этот паб, потому что он называется «Cow». Но это хорошее место. Там действительно хорошая еда.
Я знакома с ней с тех пор, как ей было, не знаю, 7 или 8 лет. Так что я ощущаю в себе защитнический инстинкт по отношению к ней, хотя сейчас она полностью сформировавшаяся личность, у которой на данный момент есть собственная семья. Она всегда была такой, действительно интересно, что это черта всех детей МакКартни: они очень приземленные и любят хорошо провести время.
ДД: Я ценю это.
Вот что происходит, когда у тебя есть родословная. Но мне кажется, что сейчас это скорее похоже на старую шляпу. Наличие известных родителей на самом деле больше не имеет огромного значения?
ДД: Наверное. Я не знаю. Дети, с которыми я росла... я никогда не соотносила себя с кем-то из них. У меня есть подруга, очень близкая подруга Райли Кио, чьей матерью является Лиза Мари Пресли. Но помимо нее у меня не очень много приятелей, которые... я не знаю. Я в некотором роде держалась подальше от всего этого.
В наши дни каждый знает кого-то, чей отец состоял в группе, или чья мать — модель. Просто такова реальность.
ДД: Кажется, в некотором роде это действительно так. Ничто больше не является действительно драгоценным. Похоже, пропала некая таинственность.
О нет! Тайна все еще здесь.
ДД: Да? Где же? [смеется]
Я думаю, что так оно и есть. Множество тайн исчезает, потому что в настоящее время ты можешь получить доступ к большому количеству информации. Но ты все еще остаешься загадкой.
ДД: Хотела бы я сказать о себе то же самое [смеется].
Ты можешь сохранять таинственность. Помню, когда я встретила тебя, то спросила, чем ты занимаешься, и ты ответила, что ты — актер. Я спросила, почему ты использовала слово «актер» вместо «актрисы». Помнишь, что ты мне на это ответила? Ты сказала, что тебе пока не очень удобно говорить об этом, потому что ты в некотором роде все еще находишься в поисках себя.
ДД: Ох. Это применимо ко мне и по сей день. У меня до сих пор ощущение, что я не знаю, что делаю. Словно я не уверена, какой будет моя жизнь. Я хочу сказать, что одержима работой над фильмами, так что, возможно, буду всегда заниматься этим. Но иногда моя жизнь может казаться невероятно удушающей, слишком масштабной, и появляется ощущение, что я совершенно не могу с этим справиться, не знаю, к чему все ведет или что собираюсь делать. Прямо сейчас я известна своими работами в кино. Интересно, так ли это будет дальше. Я не знаю. Мне так не кажется.
Я смотрю множество фильмов как одержимая, по 7-8 раз. И я думаю, что сейчас в некотором роде интересное время. В наше время над фильмами работают прекрасные люди. Я могла бы назвать целую плеяду: Майкл Фассбендер... ты, если честно, напоминаешь мне его.
ДД: Я?
Да! У тебя в некотором роде такой же образ. Он может исполнять различные роли и справляться с ними, потому что, смотря на него, ты не думаешь: «О, этой Майкл Фассбендер». Ему веришь. И я думаю, ты всегда преуспеваешь в этом. Майкл Кейн делает подобное на протяжении 60 лет, и ты по-прежнему ему веришь. И это, очевидно, самое лучшее, что ты можешь сделать, если являешься актером. И, вероятно, чтобы это сделать, нужно быть не слишком публичным человеком. Как только ты начинаешь находиться на слишком большом количестве журнальных обложек, привлекать слишком много внимания и засвечиваться, люди начинают узнавать тебя, и тем самым ты пересекаешь черту. Я думаю, все должны оставаться в стороне от этого. И я не знаю, почему мы сейчас беседуем для журнала!
ДД: [Смеется]. Мы просто должны чаще разговаривать по телефону.
Но все-таки нужно делать что-то, чтобы оставаться в игре. Я видела выступление, которое устроила Кейт Буш в 2014 году, а она не выступала на публике в течение 35 лет.
ДД: Это было невероятно?
Фантастически, потрясающе. Я сидела два выступления. Абсолютно захватывает дух. У нее великолепный голос, который заставил людей плакать. И ее обаяние... там было все. Она могла бы выступать каждую ночь на протяжении последних 30 лет, и разница была бы незаметна. Но в действительности она не выступала со сцены, потому что не любит это.
ДД: Способность увлечь так людей — некое волшебство. Она сделала 22 выступления? И все билеты были распроданы.
Да. Она выступала в Хаммерсмит Аполло. Это большой театр, но не арена или что-то в этом роде. Ей не хотелось выступать там, потому что там недостает камерности. Я думаю, что рок-музыка действительно утратила это, когда начала обретать величие. Публика хочет видеть тебя. Но когда ты смотришь на экран, то просто чувствуешь себя загнанной лошадью. Если ты любишь сниматься в кино, как говоришь, то я не понимаю, почему ты не можешь делать это вечно. Потому что, если тебе нравится процесс создания кино, ты не должна участвовать в остальной части всего этого, если не хочешь.
ДД: Сейчас странное время. Мир очень быстро переключает свое внимание и заинтересованность на кого-то другого. Когда я думаю кинорежиссерах и актерах, которыми восхищалась всю жизнь, я восхищаюсь всей их работой в полном объеме: тем, с чего они начали, и тем, чем занимаются сейчас. Мне кажется, что теперь существует какое-то странное давление, связанное с поисками нового лица. И я совершенно этого не понимаю. Я хочу видеть, как женщины развиваются. Я хочу видеть работы. Мне хочется видеть все это.
Взгляни на Шарлотту Рэмплинг. Ее начало было просто великолепным, но потом в течение многих лет ее позиции были довольно сдержанными, а затем она появилась со всеми этими великолепными картинами. Например, «Под песком» [2000], а затем и «Бассейн» [2002] были просто фантастическими. Я могла бы назвать множество актеров, чья карьера пошла по аналогичному пути: Томми Ли Джонс, Эд Харрис...
ДД: Я работала с Эдом Харрисом, мне очень понравилось.
Я очень его люблю. «Аппалуза» [2008] — мой любимый ковбойский фильм. Я смотрела его раз 12.
ДД: Это великолепная картина.
Ух, он фантастический. Я думаю, если ты любишь свое ремесло, если хочешь этим заниматься... то же самое касается музыки. Я имею в виду, что я вот актриса, и стараюсь играть в театрах и в некотором роде держать свое занятие в секрете. Мой подход всегда был прост: «Сделай достаточно, чтобы идти вперед». Не потому, что я ленивая, просто я люблю лентяйничать. И я думаю, что это часть моей работы. Не хочется, чтобы у тебя отобрали такие простые удовольствия, как сидеть на крыльце и есть пиццу. Ты не можешь стать слишком известным.
ДД: Это правда. Но иногда я чувствую, что не имею контроля над этим. Бывают дни, когда я могу заниматься своими делами, выходить на люди, гулять, и все прекрасно. А потом наступают другие дни, когда все совершенно не в порядке, и мне хочется заползти в норку и умереть. И это самое ужасное.
Ты живешь в Голливуде, когда не работаешь?
ДД: Нет, я живу в Нью-Йорке. В Ванкувере я уже почти два месяца и в общей сложности проведу здесь пять или шесть. Я уже лет пять или шесть не задерживалась надолго на одном месте. И я обнаружила, что совершенно не знаю, чем хочу заняться, когда у меня есть свободное время: какие книги собиралась читать или какие альбомы прослушать, какие фильмы посмотреть. Я никогда не могу выбрать что-то одно. Не могу понять, что делать. Ванкувер дождливый, так что в солнечные дни люди просто сходят с ума, они не знают, стоит ли покататься на велосипеде или надо пойти прогуляться, или сделать что-то еще, это просто безумие. Вот как я чувствую себя прямо сейчас.
Где вы снимали «Большой всплеск»? Это была Италия?
ДД: Да. Съемки проходили на острове Пантеллерия, который находится к юго-западу от Сицилии, между Сицилией и Тунисом.
Ох, прекрасно.
ДД: Да. И это было нечто действительно дикое. Такой странный остров. Сначала ты ощущаещь холодные ветра с Сицилии, а потом — горячие африканские. Сам остров состоит из вулканической породы, так что несет в себе эту энергетику, которая очень интенсивна. Я думаю, это влияет на умы людей, настроение всех вокруг действительно меняется. И сельское хозяйство там действительно странное, нет какой-то общей темы. Ландшафт действительно грубый. Все острое и колючее, солнце палящее, а скалы — горячие. А люди добрые и приятные. Все, кто живет там, все время расслаблены и принимают все как есть. Так что съемки в этом фильме были не похожи на любой другой опыт, который у меня был. Кажется, я говорю так в отношении каждого фильма. Все всегда по-разному.
Но это все равно фантастика, не так ли? Возможность испытать все эти разные переживания. Некоторые люди не любят перемен, но ты, очевидно, любишь.
ДД: Да. Я научилась довольствоваться своей жизнью, постоянно находящейся в движении. Думаю, я многое узнала об этом, работая над этим фильмом, потому что он о высших слоях общества в постоянном экзистенциальном потоке. Иногда я сама так себя чувствую. По крайней мере раз в неделю я думаю: «Кто я и какого черта делаю?» [смеется].
Ну, это занятие каждого человека. Таковы основные вопросы. Каждый должен думать об этом, разве нет? В противном случае ты как бы ходишь без сознания.
ДД: У меня ощущение, что большая часть мира ходит в бессознательном состоянии.
Уф. Но сейчас прекрасное время для того, чтобы быть живым.
ДД: Я тоже так думаю. Это столь же волнующе, сколь пугающе.
Конечно. И мы здесь. И это в действительности все, что нужно знать. Мы занимаемся тем, что нам нравится. Немногие люди могут сказать то же самое.
ДД: На днях я получила копию твоей книги.
Ох, правда? Это легкое чтиво. В некотором роде моя биография.
ДД: Я была действительно взволнована всеми этими кармашками с фотографиями в ней, это то, что я люблю больше всего, когда читаю биографии [смеется]. Ты читаешь что-нибудь хорошее сейчас?
Я должна читать «Войну и мир» для своего книжного клуба. Миранда Ричардсон член моего книжного клуба, это был ее выбор. Так что теперь мы все идем до конца. Очевидно, это прекрасная книга.
ДД: О Боже, да. Прекрасная книга, но невероятно напряженная.
Я люблю читать, но сейчас по телевидению так много хорошего.
ДД: Что ты смотришь?
«Игру престолов», я ее большая поклонница. Я могу глубоко погрузиться в просмотр, но могу обойтись и без. Я не связываюсь с «Netflix», записями или коллекционными дисковыми изданиями, просто смотрю то, что идет ночью. Люблю «Рэя Донована».
ДД: В какой-то момент я опоздала на телевизионный поезд. Не знаю, что случилось, но теперь у меня появился какой-то комплекс по этому поводу. Я пропускаю все, что смотрят все, и даже не могу подумать о том, чтобы начать смотреть какой-то сериал, потому что это было так давно. У меня даже нет учетной записи на «Netflix» [смеется].
В ходе последнего тура довольно одержимо я смотрела «Страшные сказки».
ДД: Думаю, я смотрела один эпизод, потому что являюсь давней поклонницей Евы Грин.
Ох, она великолепна. Тимоти Далтон... весь актерский состав. Ева Грин просто богиня.
ДД: Это точно. Я возьмусь за него. Я собираюсь приступить к изучению телевиденья. Я решила.
Ох, ну не относись к этому как к какой-то медитации, это просто телевидение. Существует, конечно, кое-какой качественный продукт. Но обо всем этом всегда кто-то говорит, и вот это действительно наскучивает.
ДД: Просто это делает меня еще большим социальным изгоем [смеется].
Это нормально. Хорошо быть социальным изгоем. Большинство всегда неправо, так что всегда лучше быть изгоем. Как мне кажется, ты в очень хорошем положении, ты проделала хорошую работу. Ты только начинаешь, и у тебя на это еще вся жизнь впереди. Никто не собирается ее отнимать. Всем хочется, чтобы ты занималась этим так долго, как пожелаешь сама.
ДД: Верно. Так я и поступлю.
Перевод выполнен Mussonka специально для сайта www.twilightrussia.ru и группы http://vk.com/twilightrussiavk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.
Дакота Джонсон на обложке журнала «Interview»
|
... что можете заказать комплект в профиль для себя или своего друга в 
0
